Текст книги "Если она полюбит"

Автор книги: Марк Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Она свернула пару косячков, один из которых раскурила вместе со мной, пока готовился ужин. Я вообще не употреблял наркотики – с тех пор, как окончил университет, но травка заставила меня почувствовать себя таким крутым и развеселым, что я даже удивился, почему позабыл о ней.

После ужина я разложил одеяло на полу в гостиной, и мы медленно, обстоятельно занялись любовью под старую, классическую соул-музыку, найденную Чарли на «Спотифай»^[2]: Марвин Гэй, Донни Хэтауэй и всё такое. Казалось, мы занимаемся любовью часами, и весь остальной мир перестал существовать, вытесненный нашим взаимным желанием. Это было необычно, я никогда такого не испытывал прежде. Все мое тело жило, вибрировало, жаждало поглотить Чарли, пожирать ее, слиться с ней.

Наваждение исчезло, только когда я сказал Чарли, что ее кожа «нежнее меха котенка», и она зашлась от смеха, а потом и я за ней, и через мгновение мы буквально катались по полу, хватая себя за бока и задыхаясь.

В конце концов мы немного успокоились, Чарли улеглась рядом со мной – ноги скрещены в лодыжках, на правой щиколотке видна маленькая татуировка, изображающая русалку.

– Можешь пригласить сестру приехать в Лондон в субботу?

– Разумеется. А зачем?

Она повернула ко мне лицо и улыбнулась.

– У меня есть для тебя сюрприз.

* * *

Чарли назначила встречу в полдень возле Лондонского Глаза^[3]. На станции «Виктория» я провез кресло Тилли сквозь огромные толпы пассажиров, многие из которых, по-видимому, направлялись на футбольный матч. По пути к стоянке такси мы остановились, чтобы купить пончиков.

– Все это ради пончика? – спросила она, когда мы устроились в кэбе.

– Нас ждет экскурсия! Ты не слишком часто приглашаешь меня прогуляться вместе.

Поток машин еле двигался, и я беспокоился, что мы опоздаем на встречу с Чарли. Сколько я ни просил рассказать ее, в чем план, она не признавалась.

– Эндрю? – сказала Тилли, заметив мою задумчивость.

– Я просто решил, что нам будет весело провести день вместе. И я хочу, чтобы ты познакомилась с Чарли.

– Вот это да. Ты же знаешь ее всего-ничего.

– Да, но…

– Бо-же мой! – проговорила Тилли, состроив смешную гримаску. – Мой старший брат влю-бил…

– Прекрати.

Я знал, что покраснел. Что бы такое сказать? Хотя Тилли казалась веселой, меня смущало, что я вроде как щеголяю новыми отношениями, вместо того чтобы утешать сестренку, недавно пережившую разрыв. Не будет ли это слишком рискованным воздействием?

Мы сидели и смотрели на речной пейзаж, на полупрозрачный туман субботнего утра, который придает лондонским улицам мягкие контуры. Таксист высадил нас у Бороу-маркет. Мы прибыли раньше назначенного срока, и нужно было чем-то себя занять. Поэтому я купил нам по роллу с беконом, в который Тилли с довольным урчанием тут же вцепилась зубами, и только потом мы отправились на южный берег.

– Пончик. Роллы с беконом. Я поняла: твой план на сегодня состоит в том, чтобы откормить меня и продать голодному троллю?

– Черт, ты меня расколола.

От реки тянуло холодом, Темза цветом напоминала синяк, ледяной ветер был бодрящим, как пощечина, и я стал шмыгать носом, а в глазах появилась влага.

– Папа сказал бы, что застыл, как ледышка, – заметила Тилли.

– Совсем замерзла? – спросил я.

– Нет, мне это даже нравится. Мне кажется, что я особенно привлекательна, когда щелкаю зубами, а нос покраснел.

Ближе к Лондонскому Глазу, где мы должны были встретиться с Чарли, людей на набережной стало заметно больше. Уличный актер, с головы до ног выкрашенный серебрянкой и одетый в костюм робота, готовился к представлению, а дети спешили надеть коньки. Перед Национальным кинотеатром первые торговцы раскладывали подержанные книжки в мягких обложках на передвижных прилавках. Затем вдалеке я увидел Чарли, и мое сердце подпрыгнуло.

– Это она.

– Где? – спросила Тилли.

– Там, красивая.

Тилли указала на бродяжку, которая наслаждалась утренней банкой сидра на ближайшей скамье.

– Вот эта?

– Ага. Именно аромат ее хрустящих от старого жира и грязи волос сразу привлек меня к ней.

Тилли рассмеялась.

– А помнишь того бездомного чувака из Истборна? Как его звали – Бобби Поул?

Тут Чарли нас заметила. Она помахала рукой и направилась к нам.

– Да. Бобби Поул. Мама тогда сказала, что однажды видела его на рынке.

– Да-да, когда он вдруг потряс брючиной и оттуда выпал ворованный кабачок.

Подошла Чарли. На ней было длинное черное пальто, широкий шарф и зеленая шерстяная шляпа, завершающая совершенно зимний гардероб. На бледных щеках горел розовый румянец. Выглядела она восхитительно. Чарли улыбнулась, показав небольшую щель между передними зубами.

– Над чем вы смеетесь?

Я рассказал ей историю Бобби Поула, и Чарли тоже рассмеялась, как будто это было самое забавное, что она когда-либо слышала, и мы с Тилли снова расхохотались. Я никогда не смеялся так часто, как в последние несколько дней.

– Тилли, это Чарли, – сказал я, когда перевел дыхание. – Чарли, это Тилли.

Они пожали руки, не снимая перчаток.

– Значит, ты его девушка, – сказала Тилли.

– О, не смущай меня, – сказал я.

Тилли подняла руки насмешливо-невинно.

– О’кей, больше ни слова.

– Смущайте, смущайте, – сказала Чарли.

– Итак, что будем делать? – я решил сменить тему.

Чарли махнула рукой в сторону:

– Я забронировала нам билеты на Глаз, для начала. Вы уже катались на нем?

Оказалось, что никто из нас. Тилли была в восторге и покатила бок о бок с Чарли к большому колесу, и они обе непринужденно болтали, как будто знали друг друга уже много лет. Чарли жестикулировала, когда говорила, и лицо ее оживлялось. Она выглядела как кинозвезда, «девушка по соседству» из старого американского фильма, и меня поразили две эмоции, одна за другой: радость, что она была со мной, и страх, что в любой момент она может исчезнуть, как это было после первого нашего вечера. Я твердил себе, что нужно расслабиться, наслаждаться жизнью. Кажется, я ей нравлюсь. То, как она смотрела на меня, было отражением моего взгляда на нее. И если бы она не интересовалась мной, не хотела, чтобы наша связь росла и крепла, она не была бы здесь сейчас, не развлекала бы мою сестру, не так ли?

Лондонский Глаз был даже лучше, чем я представлял себе – город простирался перед нами, гордый, древний и живой. Чарли указывала на свои любимые здания, а Тилли рассказывала, как она и «стая других детей-колясочников» были доставлены в Букингемский дворец, чтобы встретиться с королевой. Чарли ответила забавной историей о том, как королева приезжала в их школу в Лидсе и все они стояли на улице, размахивая флагами и надеясь, что она привезет с собой своих корги.

– Впрочем, теперь я не особая поклонница королевской семьи, – добавила она.

– О, так ты республиканка? – поинтересовалась Тилли.

Чарли махнула рукой:

– Давайте не будем портить день политикой.

Я уже знал, по тому, как она реагировала на новости, что Чарли ужасно злится, когда видит то, что представляется ей несправедливостью. Я стал свидетелем вспышки ее ярости в связи с какой-то новой инициативой правительства – так называемым налогом на спальни. Мне пришлось прервать ее на середине обращенной ко мне пламенной речи, постараться успокоить, оправдываясь, что я не премьер-министр и не могу отвечать за его решения. Мне нравилось то, как искренне и горячо она воспринимала мир. Это было еще одним проявлением ее страстной природы.

После Лондонского Глаза мы отправились на Трафальгарскую площадь и посетили Национальную портретную галерею.

– Чарли – художник, – пояснил я Тилли.

– Стремлюсь стать художником, – уточнила Чарли.

– Я действительно хочу увидеть твои работы, – сказал я.

– У тебя будет такая возможность. Может, согласишься мне позировать.

Я был ошеломлен, а Тилли рассмеялась.

– Если ты заставишь Эндрю позировать голым, пожалуйста, никогда не показывай мне картину.

Они тут же устроили веселую словесную дуэль, которая вскоре привела их к разговору о пенисах. Их диалог становился всё грубее и откровеннее, и, пока мы гуляли по галерее, обе хихикали, как школьницы, указывая друг другу на портреты исторических деятелей.

– Думаю, дюймов шесть.

– Я бы дала девятку.

– Разочарование.

Когда игра им наконец наскучила, Чарли зашла в музейный магазинчик и принесла подарок для Тилли: портрет королевы.

– В следующий раз, при встрече с ней, сможешь попросить ее подписать портрет, – сказала она.

После этого Чарли удивила нас, объявив, что заказала нам стол в превосходном ресторане на верхнем этаже.

– Плачу я, – сказала она и, когда мы с Тилли попытались протестовать, ответила, что выиграла в лотерее – в той самой, где надо соскребать защитный слой на карточке, – и теперь ужасно хочет отпраздновать это.

Мы провели середину дня, гуляя по Ковент-Гардену, заглядывая в магазины, где обе девушки искали скидки. Чарли купила себе черный шелковистый топ, а мне – новый джемпер: пятидесятипроцентный кашемир, к тому же идеально выглядевший и сидящий на теле.

К концу дня Чарли сказала, что должна еще раз забежать в один из магазинов, который мы только что посетили, и оставила нас с Тилли наедине.

– Итак? – спросил я.

Тилли подняла бровь.

– Ты имеешь в виду, что я о ней думаю? Она прекрасная. Удивительная. Великолепная и забавная. Где ты ее нашел? Создал в лаборатории, как те парни в «Странной науке»?

Я был взволнован, услышав ее мнение.

– Я беспокоюсь, что она слишком хороша для меня.

– Что же… – Она увидела мое лицо и добавила: – Это всего лишь шутка, Эндрю. Вы потрясающе смотритесь вместе. Приятно видеть тебя таким счастливым.

– Спасибо, сестра… – Я сделал паузу. – А как насчет тебя? Как твои дела в этом плане?

– У меня всё в порядке.

– Ты уверена?

– Почему ты спрашиваешь?

– Даже не знаю. Я просто подумал… мне показалось, что ты на Рождество была не слишком веселой.

Она подозрительно посмотрела на меня.

– Рэйчел что-то сказала тебе? Она вела себя очень подозрительно, когда вернулась после того, как подбросила тебя до станции. Да и сама поездка заняла слишком много времени. Я подумала, что вы там поболтали. И еще она весьма заинтересовалась, когда я сказала, что собираюсь сегодня увидеться с тобой.

– Нет, она ничего особенного не говорила.

– Хм. Ну, я правда в порядке. Я просто встречалась с одним парнем и была расстроена, когда он дал мне от ворот поворот, но я не подавлена, ничего такого.

– Но… – Я решил говорить начистоту. – Рейчел сказала, что ты на антидепрессантах.

Лицо Тилли окаменело.

– Правда? Черт побери, я бы предпочла, чтобы она держала это при себе, – она потерла нос.

– Она беспокоится о тебе, вот и все.

– Итак, вы решили, что должны что-то предпринять, поднять мне настроение? Благотворительность в отношении бедной калеки.

Я чувствовал себя пристыженным. Она говорила громко, люди вокруг на улице оглядывались.

– Тилли, это не так. Рэйчел сказала, что ты пала духом, я почувствовал вину за то, что в последнее время почти не видел тебя. Это не благотворительность. Ты сама отлично знаешь.

Она успокоилась.

– Ладно. Но послушай, да, я была подавлена. Такое случается. Это не то, что можно исправить одним хорошим днем, но это не катастрофа. Я понемногу справляюсь. У меня есть лекарства, которые помогают мне чувствовать себя лучше, и с самого Рождества я в хорошем настроении. Жду Нового года, – она посмотрела куда-то в толпу. – И я очень ценю, что ты пытаешься поднять мне настроение. Сегодня был отличный день, и, несмотря на то что он никак не повлиял на меня в глобальном смысле, я хочу сказать тебе, что ты хороший брат, понял? А теперь обними меня.

Я наклонился, чтобы обнять ее.

– Прости, – прошептал я.

– Ты ни в чем не виноват. Меня не исправишь. Просто будь иногда рядом со мной.

Выпрямившись, я увидел, что Чарли стоит в нескольких метрах, наблюдая за нами с серьезным выражением лица. Заметив, что я увидел ее, она подошла.

– Мне пора домой, – сказала Тилли.

Мы взяли такси до вокзала Виктория и ждали на платформе, пока поезд не отправится.

– Пожалуйста, не сердись на Рэйчел, – сказал я. – Она заботится о тебе.

– Не волнуйся, не буду, – она взглянула на Чарли, которая держала меня за руку. – Будь добра к моему брату. Он, может, и идиот, но заслуживает счастья.

Я ожидал, что Чарли пошутит в ответ, но она была серьезна.

– Я собираюсь сделать его счастливым, – сказала она. – Не волнуйся об этом.

Глава шестая

Привет! От тебя нет вестей с самого Рождества. Ты в порядке? Пробовала связаться с тобой. Мы можем встретиться? Позвони мне! С.

Мы с Чарли снова лежим в постели. С того дня, проведенного с Тилли, мы почти не выходили на улицу – только чтобы купить еду и вино, а также презервативы и свечи, на присутствии которых в спальне Чарли настояла. Она приобрела еще и ароматизированное масло для ванны и тонкое розово-черное нижнее белье, которое оказало на меня действие подобно виагре. Пару раз она отправлялась к себе домой, чтобы сменить одежду, проверить почту и всё такое. Я также сделал несколько вылазок по делам, пока на улице шел дождь, а Чарли устраивалась на диване, просматривая повтор «Секса в большом городе».

Я чувствовал опьянение. Стоило закрыть глаза, передо мной возникало лицо или тело Чарли – ее аккуратный пупок, подмигивающий в свете свечей, татуировка-русалка на щиколотке, россыпи мелких веснушек, которые усеивали всю ее кожу. Я так пытался сдерживать непрестанную глупую улыбку, что у меня аж челюсть болела от усилий. Мышцы и кожа обрели особую чувствительность, как никогда раньше. Казалось, у меня в квартире произошел взрыв, распыливший что-то в воздухе, и мы с Чарли были счастливыми жертвами этого взрыва. Ей нужно было возвращаться на работу четвертого января, а значит, оставалось всего два дня этого безумия. Я тоже должен был позвонить Виктору и договориться о работе, но боялся этого. Я хотел остаться с Чарли в нашем маленьком мирке навсегда.

Мой телефон запищал, и Чарли, которая была ближе к тумбочке, потянулась и передала его мне. Я прочитал текстовое сообщение.

– Что случилось? – она присматривалась к моему выражению лица.

– Это Саша. Она хочет повидаться.

– О, с ней все в порядке?

– Не уверен. Похоже, что-то не так. Надо позвонить ей, – я поцеловал Чарли в щеку, от нее пахло свежим потом и лавандовым мылом. – Чувствую себя скверно. Я не общался с ней всю неделю. Даже не послал ей поздравление с Новым годом.

Мы с Чарли планировали вместе отправиться куда-нибудь в новогоднюю ночь, но в итоге так и остались дома. Чарли сказала, что хочет заниматься любовью со мной в полночь, чтобы как можно лучше начать 2014 год, и я согласился.

Теперь она села и натянула длинную футболку.

– Я пойду в душ.

Я тоже сел.

– Ты что, сердишься на меня?

– Нет, конечно, нет, – раздраженно произнесла она. – Почему ты спрашиваешь об этом?

– Просто так, – я улыбнулся ей и невольно задумался о причинах столь внезапной смены ее настроения, наблюдая за тем, как она выходит из комнаты. Впрочем, я отмахнулся от тревожного чувства – это всего лишь моя паранойя. Харриет всегда говорила мне, что я слишком пристально слежу за ее настроением и пытаюсь изобрести проблемы, которых нет.

Я позвонил Саше. Она ответила после второго же сигнала, и мы договорились встретиться этим вечером.

– Ну как дела? – спросила Чарли, вернувшись из ванной, влажная, обмотанная полотенцем. – Что случилось с Сашей?

– Проблемы с парнем, судя по всему, – ответил я. – Она встречалась с парнем по имени Ланс. Он женат.

Чарли состроила гримаску.

– Безнадёга.

– Да, так и есть. Тем не менее… Я собираюсь встретиться с ней в семь вечера в Херн-Хилл.

Я взглянул на телефон: было только три часа.

Чарли развернула полотенце, чтобы высушить волосы, предоставляя мне возможность в очередной раз полюбоваться своим роскошным телом.

– Отлично, – сказала она, протирая волосы. – У меня тоже есть кое-какие дела. Погладить рабочую одежду, и прочее столь же увлекательное, – она тяжело вздохнула. – Сейчас соберусь и пойду.

Я потянулся к ней.

– Не спеши.

На мгновение она замерла в нерешительности. Затем откинула одеяло и скользнула ко мне. Ее влажные волосы холодком прошли по моей горячей коже, когда она прижалась губами к моему телу.

Прежде чем уйти, она обошла квартиру, снимая ее на телефон: смятую постель, кухню с пустыми бутылками от вина, раковину, заполненную мыльной водой и посудой, даже ванную.

– Что ты делаешь? – спросил я.

– Думаешь, я совсем чокнутая, а я просто хочу представить тебя здесь, когда не буду рядом с тобой.

– Что, среди всего этого беспорядка?

Она обняла меня и приготовилась сделать наше общее селфи.

– Скажи сы-ы-ыр.

Она сделала снимок, затем сказала, что ей нужно сходить в туалет на дорогу. Я сел и развернул газету, погрузившись в последние новости о серийном убийце-женщине, известной как Темный Ангел, которую признали виновной в убийстве двадцати трех пожилых людей. Там была ее фотография, сделанная парнем, который был главным свидетелем, – он оказался ее бывшим соседом. Он выражал надежду, что она будет гнить в тюрьме, а затем гореть в аду. Не в первый раз я порадовался, что мне повезло на приятных соседей.

Чарли вернулась в комнату, источая аромат парфюма. На мгновение она оказалась в солнечном свете, падавшем через окно.

– Почему ты так на меня смотришь? – спросила она.

– Просто… потому что иногда удивляюсь, – я встал и притянул ее к себе, вглядываясь в глаза, притворяясь, что рассматриваю ее. – Ты настоящая?

Она отпрянула.

– Что ты имеешь в виду, болван?

– Ты кажешься слишком идеальной, чтобы все это было правдой.

Я ожидал, что она примет мои слова как шутку, но она оставалась на удивление серьезной.

– На самом деле, я вовсе не так хороша.

Помимо нежных слов во время близости мы, по большей части, обменивались лишь беззаботными и веселыми комментариями. Поэтому ее тон и слова меня слегка ошеломили.

– Я ничего особенного не имел в виду, – сказал я, задумчиво потупившись, прежде чем наконец смог улыбнуться.

– Я просто хочу, чтобы ты это знал… – начала она.

– Какая-то ерунда, – я взял ее за руки. – Что случилось?

– Да ничего. Я сказала глупость, вот и все. Забудь. У меня скоро начнется цикл, и я чувствую себя такой девочкой-девочкой, вся на нервах и эмоциях. Пожалуйста, останови меня, прежде чем я скажу что-то такое, о чем потом буду сожалеть.

Мы обнялись, и я не хотел ее отпускать. Но Саша нуждалась во мне, и мне пора было уделить время и дружеским чувствам.

* * *

Я уже был у порога, когда раздался звонок в дверь. Это была Кристи, уборщица.

– Я совсем забыл, что вы сегодня приходите, – сказал я.

Кристи была из Албании, черноволосая стройная женщина лет двадцати со строгой стрижкой, темными глазами и заметным шрамом, пересекавшим ее левую щеку. Конечно, я никогда не спрашивал ее о шраме, хотя не раз думал о нем, а еще думал порой, как она будет выглядеть в постели. Я нанял ее в то время, когда был безумно загружен заказами, прошлой весной, а потом привык к ее еженедельным посещениям. В основном она гладила белье, причем без энтузиазма. Она была не очень хорошей уборщицей, но мне это было не так важно. Я воображал, как ужасна была ее прежняя жизнь, если она приехала сюда, чтобы отправлять домой гроши, и в итоге я ей всегда переплачивал и отказывался брать сдачу с крупных купюр.

– Вы хотите, чтобы я ушла? – спросила она.

– Нет, нет, заходи.

Я быстро окинул взглядом квартиру. Там царил беспорядок, и я заметил, как Кристи сморщила нос. А чем тут пахнет? Духами? Сексом?

– Я приберусь, да? – сказала она, нахмурившись.

– Да, пожалуйста. Потом закроешь сама, хорошо?

Я проследил за ее взглядом. На диване лежал черный кружевной бюстгальтер.

– Хм… Думаю, надо просто стереть пыль и все пропылесосить. Остальное я сам уберу позже.

На ее физиономии показалась неодобрительная гримаска. Странно. До знакомства с Чарли я считал Кристи сексуальной. Теперь она показалась мне довольно простой и неинтересной.

* * *

– О боже, Эндрю. Почему все так банально?

– Вовсе нет. Просто, когда сам проживаешь ситуацию, все видится иначе.

– Звучит почти мудро.

Мы сидели в «Коммерции», напротив станции Херн-Хилл, перед нами стояли ополовиненные пинты пива.

Я познакомился с Сашей в университете. Она была подругой моего однокурсника, имя которого я едва бы мог вспомнить сейчас. Я поладил с ней гораздо лучше, чем с ним. Нам нравились одни и те же вещи – те же книги, музыка, искусство, все то, что, по словам Чарли, позволяло жить достойно, – и у нас было сходное чувство юмора. Мы просто идеально сочетались. Но мы не влюблялись друг друга, хотя парень Саши думал, что все обстоит именно так, и окружающие твердили, что мы должны быть вместе. Но я любил Сашу исключительно как друга. Не потому, что она плохо выглядела, вовсе нет. Она была очень привлекательной, с прямыми темными волосами, модными солнечными очками и пышной фигурой.

– Если бы я была парнем или лесбиянкой, я бы на нее просто запала, – говорила Тилли. – Из-за нее я уже стала сомневаться – может, я бисексуалка?

Сестра в очередной раз вгоняла меня в краску.

Саша была веб-разработчиком, немного гиком, обожала фантастику и видеоигры. Она едва отошла от подросткового увлечения Баффи и Ангелом^[4].

Женатый любовник – нет, это было на нее совсем не похоже. Но тот парень, Лэнс, был, по-видимому, гениальным программистом и немного походил на Стива Джобса. Саша сказала мне, что не в силах была устоять перед его успехами, старалась не думать о его жене, которую он характеризовал как бессердечную тварь, не способную его понять.

Да, это все и вправду было банально.

– Так что же случилось? Его жена узнала про вас?

Она мрачно кивнула.

– Как ты догадался?

– Ну, тут два варианта: либо это, либо он решил, что любит ее и никогда не сможет оставить.

Саша вертела в руках бокал. Стекла ее очков были мутными, как будто скрывали под собой слезы.

– Она позвонила мне. Его жена Мэй. Она пригрозила, что если я снова подойду к ее мужу, то ее братья выследят меня и – я цитирую – «отрежут мне сиськи и засунут их мне в пи…».

– Боже!

– Мне было по-настоящему страшно. Я так рада, что больше не работаю с Лэнсом, – ее нижняя губа дрогнула. – Но очень скучаю по нему.

Я произнес всё, что друзья говорят в таких обстоятельствах: ты заслуживаешь лучшего, тебе нужен кто-то, действительно любящий тебя. И хотя я говорил все это от души, но ум мой в тот момент был занят только Чарли.

– Он был довольно странным, – сказала Саша, допив вторую пинту.

– Ты что, хочешь посвятить меня во все подробности? – спросил я.

– Например, ему нравилось, когда вставляли в задницу USB-накопители.

Я подавился пивом.

– Что?

Она рассмеялась.

– Ну, пластиковым концом, не металлическим, конечно.

– О, тогда все в порядке. Что-нибудь еще?

– Что же… Ему нравилось носить подгузник и притворяться, что он кормит меня грудью, – она улыбнулась. – Я шучу.

– Слава богу.

– Во всяком случае, о подгузнике.

Я пошел в туалет, проверил телефон и обнаружил, что пропустил несколько сообщений. Было и одно от Чарли: она писала, что надеется, что с Сашей все в порядке, что скучает и думает обо мне. Когда я выходил из кабинки, прозвучал сигнал о новом сообщении. Я взглянул на экран – это была фотография-селфи Чарли топлес.

– Что-то случилось? – спросила Саша, когда я вернулся к столу. – Ты куда запропастился?

– А? – Я был занят мыслями о только что полученной фотографии.

– Что с тобой происходит?

Я засунул телефон в карман.

– Не был уверен, стоит ли тебе рассказывать – на фоне всей этой истории с Лэнсом. Ну… я встретил кое-кого.

– В самом деле? Как ее зовут, какая она? Какие у нее фишки?

Я рассказал ей все о Чарли. Через двадцать минут, когда я остановился, Саша сказала:

– Судя по всему, она… просто чудо.

– Так и есть.

– Так и должно быть. Я никогда раньше тебя таким не видела. Определенно не с Харриет.

– Да, я не чувствовал ничего подобного по отношению к Харриет. Чарли меня полностью околдовала.

– У тебя зрачки расширяются, когда говоришь о ней, – сказала Саша, подавшись вперед. – Ой, да ты влюблен!

Я собирался протестовать, но подумал, может, она права. Сколько нужно времени, прежде чем позволить себе влюбиться? Еще слишком рано говорить Чарли «слово на Л», но отрицать это в разговоре с Сашей не имело смысла.

– Ого, Эндрю. Не могу дождаться встречи с ней, – она сделала паузу. – О, раз уж зашла речь о Харриет, ты видел фотографии, которые она разместила в «Фейсбуке», ну, те, что с новогодней вечеринки? Выглядит о-бал-ден-но.

Я покачал головой.

– В последнее время не заглядывал в «Фейсбук».

– Обязательно посмотри. Заодно изменишь свой статус на «состою в отношениях», – она подмигнула и состроила рожицу.

* * *

В голове гудело, когда я вернулся домой, где ни на йоту не стало чище после «уборки» Кристи. Мне нужен был кофе. В ожидании, когда закипит чайник, я присел к компьютеру и заглянул в «Фейсбук», просто чтобы убить время. Чарли говорила, что у нее нет аккаунта в «Фейсбуке», так как она считала сетевое общение жалкой заменой реальной жизни, с чем я не был согласен.

Я вспомнил, что Саша говорила о фотографиях с вечеринки Харриет, и прокрутил список друзей, чтобы найти ее. У меня был всего 251 друг, большинство из них – старые знакомые из университета и школы, или те, с кем я познакомился по работе. Харриет, похоже, отсутствовала в списке.

Я дважды проверил, потом поискал ее страницу по имени. Я больше не мог видеть ее фотографии. Оказалось, что она меня отфрендила.

Я удивился. Вроде я ничего не сделал, чтобы обидеть или расстроить ее. Мы довольно давно не общались – может, у нее был перебор друзей, и она решила почистить список. Многие делают это регулярно.

Я лег спать, выкинув это из головы.

* * *

Посреди ночи, когда я ворочался во сне, рука под подушкой наткнулась на что-то твердое.

Сонный, с тяжелой головой, я включил лампу и вытащил эту штуку. Это был небольшой сверток, перехваченный красной лентой. Внутри была картонная коробочка в форме сердца, около четырех дюймов в поперечнике. Я снял крышку и обнаружил внутри крошечную фотографию.

Этот снимок Чарли сделала накануне, незадолго до ухода – на нем мы оба, улыбающиеся в объектив. Я был в недоумении. Присмотревшись в полумраке к изображению, я убедился, что фотография действительно сегодняшняя – мы были в той самой одежде. Как Чарли удалось распечатать снимок и подбросить мне под подушку? Но я слишком устал, чтобы думать об этом, так что снова погрузился в сон.

Глава седьмая

На следующий день я занимался текущими делами и размышлял, как провести вечер. Я не видел Чарли в течение двадцати четырех часов, которые мне казались вечностью. Это был ее последний выходной перед возвращением на работу, и она тоже, верно, проводила его занимаясь хозяйством.

Я отправил по электронной почте Виктору, моему постоянному работодателю, письмо с вопросом, сможем ли мы встретиться на этой неделе, и он ответил, что готов видеть меня хоть завтра. Также по почте я поздравил с Новым годом Харриет, упомянув, что слышал о ее роскошной вечеринке. Я не стал тратить слова на недоразумение с «Фейсбуком». На самом деле, меня не особо интересовала ее вечеринка – она проходила в Бэкингемшире, где жили ее родители, за несколько миль от Лондона.

Харриет ответила почти сразу.

Привет!

Да, вечеринка была крутой. Я собиралась тебя пригласить, но подумала, что у тебя более захватывающие планы. Как твои дела? Грядут большие новости? Надо бы повидаться.

Харриет.

Я не потрудился ответить, отчасти потому, что мне было все же неприятно, что она меня не пригласила и теперь отделалась нелепым извинением.

Наши отношения с Харриет были обречены изначально, срок им был отпущен в виде двух легких и веселых лет – и это было еще много. Мы дружно тусили, занимались сексом, но никакой великой любви между нами не было. Мне она очень нравилась, с ней было хорошо, интересно, у нее было множество друзей, которые стали и моими друзьями, по крайней мере на то время, пока мы были вместе.

Мы говорили, что любим друг друга, но, оглядываясь назад, думаю, что сильно преувеличивали свои чувства, в основном потому, что считали себя обязанными нечто подобное говорить. Это были довольно инфантильные отношения в эмоциональном плане, и весьма безмятежные. Она плакала при мне, разве что когда видела по телевизору смерть животных или когда уронила бутылку вина на ногу и ей было ужасно больно.

Теперь, когда она отфрендила меня в «Фейсбуке», я был слегка обижен, хоть и не настолько, чтобы всерьез рассердиться – это стало бы окончательной точкой в нашем общении.

Было уже шесть вечера, и Чарли могла прийти в любую минуту. Я отправился в ванную почистить зубы. Открыв шкафчик, чтобы достать новый тюбик зубной пасты, я заметил то, чего раньше не видел: бутылку шампуня «Видал Сассун». Рядом с ним стоял кондиционер для волос той же фирмы. Заглянув поглубже, я обнаружил антиперспиранты-ролики, небольшую коробку с тампонами и крем для депиляции «Вит». Еще там была небольшая коричневая баночка с таблетками. Ярлык гласил, что это кодеин.

Ни один из этих предметов не был моим. Должно быть, Чарли положила их в шкафчик.

Я сел на закрытую крышку унитаза и задумался. Один из моих знакомых, Саймон, однажды рассказывал, что его подруга, на которой он теперь женат, перебралась украдкой в его квартиру, переместив туда свою одежду и туалетные принадлежности. В конце концов в доме оказалось так много ее вещей, что в гардеробе не стало хватать места для его собственной одежды. «Когда я обнаружил ее вибратор в ящике, где раньше держал свое нижнее белье, я понял, что она полностью переселилась ко мне», – сказал он.

Чарли делает именно это?

Я был без ума от нее, но прошла всего неделя с тех пор, как мы впервые переспали. Как-то всё это слишком быстро. Впрочем, часть меня находила это довольно привлекательным и обнадеживающим. Также отметил про себя, что надо будет спросить у нее, когда она в свою очередь пригласит меня к себе.

Я посмотрел на часы. Она опаздывала. Но как только у меня возникла эта мысль, она тут же позвонила.

– Привет, – сказал я.

– Привет.

– С тобой все в порядке?

Голос ее звучал насмешливо.

– Все отлично. Почему бы тебе не спуститься и не взглянуть самому, насколько отлично?

Я открыл дверь квартиры и посмотрел вниз по лестнице.

– Где ты?

– В парке, напротив твоего дома. Встречу тебя у озера.

Она повесила трубку.

Глава восьмая

Чтобы сократить путь, мне пришлось пройти через стройплощадку по ту сторону Тулс-Хилл. Ворота парка оказались запертыми, но в ограждении я нашел дырку, частично скрытую кустарником, так что перелезать через забор не пришлось. Я подумал, что Чарли, наверное, тоже проделала нечто подобное.

Было всего несколько градусов выше нуля, и ночной воздух обдавал прохладой. Близилось полнолуние, и небо было ясным, но как только я оказался в стороне от огней жилого комплекса, я уже почти не различал дороги. Голые, корявые деревья царапали звездное небо, нашептывали тысячу сказок из детства и фильмов ужасов для взрослых. Обыкновенные предметы – скамейки и мусорные ящики – представлялись в темноте чем-то загадочным. Кто-то метнулся в кусты, и сердце у меня ёкнуло. Случайное облако скрыло луну, и я внезапно оказался в абсолютной темноте, так что вынужден был остановиться и достать телефон, используя его жалкий свет, чтобы посветить себе под ноги.