Текст книги "Если она полюбит"

Автор книги: Марк Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Мои глаза наполнились слезами, и я крепко сжал зубы, с трудом сглатывая комок, застрявший в горле.

– В такие дни – да. Они были бы счастливы, что мы проводим этот день вместе.

– Несомненно. Ведь мой старший брат здесь, чтобы ухаживать за мной.

– Ты справляешься сама? – Мне нужно было, чтобы она сказала «да».

– О, конечно. Я независимая женщина, – она стала мурлыкать песню «Дестиниз Чайлд».

– Тебе надо послушать «Икс-Фактор».

– Хочешь отправить меня на шоу «Большой голос»? Представляешь, как будет эффектно, когда я начну рассказывать об автомобильной катастрофе? Они могли бы под это показывать наши фотографии: мама и папа на экране, а я пою «Слезы на небесах», сидя в инвалидном кресле. Вся страна обрыдается.

– Ты наверняка победишь.

– Ну, выиграла бы «Приз недели», и что с того?

Мимо прошла пара в одинаковых фиолетовых куртках, они хихикали, как будто спешили прямиком в постель, чтобы немедленно заняться любовью.

– Итак, эта девушка… Хочешь, поговорим о ней? – спросила Тилли.

Я вздохнул.

– Нет. Нет никакого смысла.

– Я всегда думала, что вы снова сойдетесь с Сашей. Она замечательная.

– Саша? Она мой лучший друг. Мы не хотели бы это испортить. К тому же между нами нет любви.

– Что? – она произнесла это с наигранным возмущением. – Разве кто-то может не влюбиться в тебя? Это безумное предположение.

– О, да. А как насчет тебя? У тебя все в порядке?

– Я уж было подумала, что ты собираешься расспрашивать о моей личной жизни.

– Хм…

Она улыбнулась.

– К сожалению, нечего рассказать. Хотя в квартире по соседству живет очень симпатичный парень. Бицепсы у него, как грейпфруты. Играет в баскетбол… Может, стоит познакомиться с ним? Кроме того, есть еще один тип на работе, который явно ко мне неравнодушен.

– Нетрудно поверить.

Тилли была великолепна. Светло-каштановые волосы, миндалевидные глаза, приветливая, как ведущая детской телепередачи. Она пользовалась намного бо́льшим успехом у противоположного пола, чем я. Она работала редактором детского издательства, офис которого находился здесь же неподалеку.

– Хотелось бы, чтобы этот парень начал проявлять активность. Уже несколько месяцев он на меня поглядывает, и я буквально на взводе.

– Тилли!

– Извини, – она подняла руки. – Большой брат покидает зону комфорта. Просто, если ты знаком с кем-то, кто хочет горячего секса с девушкой, которая не способна убежать, подбрось мой адрес. Если у него, конечно, стоит, как…

– Боже, пожалуйста! – я демонстративно заткнул уши.

– Я скучаю по родителям, – сказала она, внезапно возвращаясь к исходной теме.

– У меня есть ты, а у тебя есть я, малыш, – произнес я, крепче сжал спинку ее кресла и двинулся дальше, чтобы не пришлось притворяться, что в глаз попала соринка.

* * *

Авария произошла, когда мне было шестнадцать. Мы вчетвером направлялись домой после выходных в курортном комплексе «Сентер Паркс». Я не хотел ехать туда, считая, что все это для детей, но мы отлично провели время, играя в бадминтон и катаясь на велосипедах. Папа даже разрешил мне выпить немного вина, хотя Тилли – к ее возмущению – этого не позволили.

– Можно подумать, я никогда не пробовала выпивку, – проворчала она, когда родители были вне пределов слышимости. – На самом деле…

– Тилли, заткнись.

Она всегда меня смущала и заставляла улыбаться одновременно.

Мама и папа часто ругались перед теми выходными; они были все время какими-то раздраженными, и я беспокоился, что дело идет к разводу. Но теперь родители казались счастливыми и расслабленными, и даже, к моему подростковому ужасу, поцеловались и взялись за руки. Ох…

– Надеюсь, тебе повезет, как и мне, Эндрю, – неожиданно сказал папа, поджаривая колбаски позади нашего бунгало.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я, больше сосредоточенный на шипении мяса и бурчании в собственном желудке.

– Надеюсь, ты найдешь такую же женщину, как твоя мама. Такую, что действительно будет любить тебя и с кем тебе будет хорошо.

Я хмыкнул.

– Но сначала убедись, что успел рассеять дикие семена, понял? – он подмигнул мне, и я отправился на поиски кетчупа.

На обратном пути страшная гроза расколола небо, она грянула, когда мы выезжали на шоссе М25. Дождь барабанил по ветровому стеклу, и все машины включили фары, потому что мир вокруг внезапно потемнел. Папа ехал, наклоняясь вперед, чуть ближе к лобовому стеклу, чтобы разглядеть дорогу сквозь потоки воды, стекающие по стеклу.

И все же он не увидел грузовик, который выскочил перед нами, неудачно пойдя на обгон с соседней полосы. Все, что я помню, это как кричит папа, как мама пытается схватиться за руль, как захлебывается криком Тилли. Еще помню визг тормозов, скрежет металла, звук бьющегося стекла и то, как машина переворачивается, словно игрушка.

Папа погиб мгновенно.

Мама умерла в машине скорой помощи по дороге в больницу.

Ноги Тилли буквально расплющило смятым кузовом нашего автомобиля.

Водитель же грузовика отделался одной царапиной – лишь бусина крови прочертила по его лицу алую линию от лба до верхней губы.

А что же я? Каким-то образом моя часть машины уцелела при столкновении с грузовиком. У меня были синяки, и я описался от ужаса. Но, в целом, физически я был в порядке.

Везунчик.

* * *

В День подарков, 26 декабря, мы доели остатки праздничных блюд и уселись перед телевизором. Я вкратце рассказал о своих финансовых проблемах, о необходимости поиска заказов, но Тилли казалась погруженной в свои мысли. Она улыбалась, но была отрешенной, пару раз я даже заметил, как она хмурилась, а брови были сведены тревогой. Но когда я спросил о причинах беспокойства, она все отрицала, и я отстал.

Незадолго до того, как я собрался уходить, пришла Рэйчел, помощница Тилли. Она помогала моей сестре делать то, с чем та не могла справиться сама, обеспечивая ей фундамент для независимой жизни. Иногда я задавался вопросом, не должен ли был я взять на себя эту роль, причем добровольно. Но Тилли категорически отказалась от моих услуг, заявив, что это испортит наши отношения, что она хочет видеть во мне брата, а не сиделку. И я испытал постыдное облегчение.

Рэйчел разъезжала на огромном черном с серебром «Харли Дэвидсоне» и, по словам Тилли, относилась к нему, как к своему ребенку, уделяя ему каждую свободную минуту, полируя поверхности и что-то постоянно улучшая. Рэйчел была высокой, с острыми скулами и короткими черными волосами. Она выглядела как гитаристка из женской рок-группы начала восьмидесятых, а мышцы на руках ее были так хорошо развиты, что я даже немного завидовал.

Она вошла в квартиру, бросила шлем на стол, протянула Тилли бутылку в подарочной упаковке и только потом заметила меня.

– Привет, Рэйчел, – приветствовал я ее. – Хорошо отметила Рождество?

Она слегка улыбнулась, при этом ее рука потянулась к губам. У Рэйчел была привычка прикрывать рот, когда она говорила, как будто ей было стыдно за свои зубы, хотя я не замечал, что с ними что-то не так.

– На самом деле, довольно скучно. В основном сидела и слушала, как родители пререкаются между собой. Родители, они такие… – Она покраснела, поняв, что и кому сказала. – Боже, мне очень жаль.

– Не волнуйся об этом, – сказала Тилли, и я поддержал ее.

Рэйчел посмотрела на мою сумку. Я ехал домой на поезде. Я не любил автомагистрали. Мне вообще не нравилось водить машину, и я избегал этого по мере возможности.

– Подбросить до станции? – спросила она.

– Что? На твоем драндулете?

Тилли за моей спиной захихикала:

– Ты такой цыпленок!

– Мне нужен шлем, – сказал я, и Рэйчел улыбнулась, снова прикрывая рот рукой.

– Вон там лежит запасной. Я иногда беру Тилли на прогулку.

– Это просто потрясающе! – воскликнула Тилли, наслаждаясь моим удивленным выражением лица.

– Тогда у меня нет резона отказываться. Вообще-то, я всегда хотел прокатиться на «Харлее».

Я наклонился, чтобы поцеловать Тилли в щеку и попрощаться.

– Расслабься, Эндрю, – проговорила она. – Думаю, тебе понравится, – она махнула мне на прощание. – Удачи в поиске работы. Ты всегда можешь перебраться сюда, если не сможешь выплатить ипотеку.

– Спасибо, сестренка.

Я оседлал чудовищного «Харлея», сверкающего хромом и черным лаком, и ухватился за боковые стороны сиденья. Мотоцикл стартовал резко, и на мгновение мне показалось, что вот-вот слечу с него, поэтому я вынужден был уцепиться за Рэйчел, а она понеслась сквозь плотный поток машин, двигавшихся в сторону города, нарушая скоростной режим и правила, предназначенные для других, простых смертных. Сердце билось в горле, во рту пересохло, но ощущения были волнующими и до странности сексуальными. Я представил себе, как Чарли выглядела бы в кожаном костюме, таком, как на Рэйчел; воображал, как мы с ней мчимся по американским автострадам и Чарли крепко обнимает меня руками за талию, а ветер развевает и путает ее волосы…

– Ну, что скажешь? – спросила Рэйчел, когда я спрыгнул на землю перед станцией.

Я попытался изгнать из головы образ Чарли в черном кожаном костюме.

– Да, это было весело. И немного страшно.

– Значит, это сильнее тебя, – сказала Рэйчел. – Но стоит попробовать, чтобы понять нас, понять, почему мы считаем это лучшим ощущением на свете.

– А кто это «мы»?

– Такие, как я.

– Ты из «Ангелов ада»? – поинтересовался я.

– Нет, мы не ангелы. Во всяком случае, не настоящие. У нас просто байкерский клуб.

– Понятно. – Я представил людей, о которых говорила Рэйчел: длинные волосы, бороды, татуировки, грубоватая манера держаться.

– Эндрю… – она опустила голову.

О-о, подумал я. Когда кто-то обращается так по имени, это редко предвещает нечто хорошее.

– Да?

– У тебя есть еще хотя бы пять минут до поезда, чтобы поговорить?

– Хм… – я взглянул на часы. – На самом деле, даже пятнадцать. А что такое?

Она сошла с мотоцикла.

– Пойдем, выпьем чая, и я все расскажу.

Значит, о Тилли.

Она взяла две чашки чая в станционном буфете, и мы сели за покрытый жирными пятнами пластиковый столик. Меня раздражало выражение лица и интонация Рэйчел. Что-то не так с Тилли, о чем еще я не знаю?

Рэйчел поводила туда-сюда замком молнии на кожаной куртке.

Заговорив, она избегала смотреть мне в лицо; взгляд ее скользил по комнате.

– Я уже давно хотела с тобой поговорить. Но ты должен обещать, что не расскажешь об этом Тилли. Она будет нервничать и может даже уволить меня.

Теперь я и вправду встревожился.

– Это зависит от того, что ты скажешь.

Она еще подергала молнию, несколько раз поднесла ладонь ко рту и лишь потом заговорила.

– Я беспокоюсь за нее. Ты знаешь, что она всегда была склонна к периодам мрачного настроения и приступов жалости к себе. Но в последнее время ситуация становится все хуже и хуже. Хороших дней стало меньше, чем плохих.

Я был потрясен. Я вообще не знал, что у Тилли бывают такие приступы, разве что изредка, как и у любого человека на свете.

– Я думаю, что доктор перевел ее на новый антидепрессант, но с тех пор, как Джонатан бросил ее…

Я поднял ладони.

– Стоп-стоп, не гони. Антидепрессанты? А кто такой Джонатан?

Она казалась искренне удивленной и в первый раз посмотрела мне прямо в глаза.

– Мне и в голову не приходило, что ты не знал. Я думала, вы с Тилли очень близки.

– Очевидно, не настолько, как я сам думал.

– Извини. Хорошо, суть вот в чем: около месяца назад она стала встречаться с парнем, с которым познакомилась в бассейне. Я отвожу ее туда пару раз в неделю.

– Этот Джонатан, у него тоже проблемы?

– Да, он бывший солдат, потерял ногу ниже колена, наступив на мину в Ираке. Во всяком случае, Тилли была им совершенно очарована. Она все время говорила о нем.

Только не со мной, подумал я.

– Он бросил ее пару недель назад. Внезапно. Она-то думала, что у них все идет отлично. И с тех пор словно обезумела.

Я барабанил пальцами по столу. В кафе было пусто и тихо, только глухо жужжала кофемашина и какой-то старик вполголоса разговаривал со своей собакой.

– Ты уверена, что дело только в ее разбитом сердце?

Она подняла бровь.

– Я не говорю, что разбитое сердце – это несерьезно, – быстро добавил я. – Но ведь все тяжело переживают после разрыва с тем, кто им по-настоящему нравился.

– Здесь нечто большее, – настаивала Рэйчел. – Она постоянно говорит, что у нее никого нет, что ее жизнь полное дерьмо, что ей незачем жить. Думаю, тебе стоит поговорить с ней.

У меня кровь застыла в жилах.

– При этом не упоминать, что ты мне все это рассказала?

– Это было бы идеально. Я же говорю, она может ужасно рассердиться. Если бы ты мог что-то сделать, приободрить ее… показать, что у нее есть, зачем жить. Но ты так далеко…

– Я всего лишь в Лондоне, в семидесяти милях отсюда.

– Я знаю. Но вы не так часто видитесь, правда?

Если бы не был так сильно обеспокоен за Тилли, я почувствовал бы себя оскорбленным тем, как малознакомая женщина намекает, что я пренебрегаю собственной сестрой. Но я действительно ощущал некую вину.

– Мне нужно подумать, что я могу предпринять, – сказал я, размышляя над словами Рэйчел. Часть меня хотела немедленно вернуться к Тилли и поговорить с ней, не откладывая, но я согласился с доводами Рэйчел. Надо подождать, проявить деликатность. Кроме того, я был в смятении, надо было все взвесить и осознать.

– Это разумно, – кивнула Рэйчел, показывая редкую улыбку, не прикрытую рукой. – Спасибо, Эндрю.

– Нет, это тебе спасибо. Тилли повезло, что у нее есть та, кто о ней так заботится.

Рэйчел забрала шлем, провела ладонью по его гладкому куполу.

– Если бы она это понимала.

* * *

Вернувшись в Лондон, я зашел в кафе, чтобы выпить кофе, а потом направился на пересадку до дома.

И тут зазвонил мой телефон. Номер был незнакомый. Вдруг это она?

– Привет?

Вызов сбросили.

В раздражении я выключил телефон Нужно, в конце концов, забыть про нее, покончить с этим. Я не позволю, чтобы меня морально поработили, как мою бедную сестру. Ведь еще даже ничего не началось.

* * *

Моя квартира расположена на четвертом этаже викторианского коттеджа. Полагаю, когда-то это был чердак. Здесь тесно, и подъем по лестнице изнурителен, зато из окон открывается фантастический вид: сияющая ажурная телебашня на месте былого Хрустального дворца, а в другую сторону, за парком – овальной формы свеча небоскрёба Мэри-Экс (попросту «Огурец»). Соседи отличные.

И это все, что я мог себе позволить. И мама, и папа были застрахованы, деньги достались Тилли и мне. Я настоял, чтобы большая часть денег отошла Тилли на покупку удобного жилья, но и мне хватило, чтобы внести депозит за эту квартиру и заплатить за обучение.

Я поднялся по лестнице с вещами, швырнул сумку на кровать и пустил воду в ванной. Подумал позвонить Саше – вдруг она захочет встретиться, но потом вспомнил, что она уехала к семье в Корнуолл. Так что меня ждал обычный скучный вечер: несколько часов в сети или перед телевизором, поиски в морозилке чего-нибудь, пригодного для быстрого разогрева, игра в онлайн-покер.

Часов в одиннадцать я разделся, готовясь ко сну. И тут из кармана джинсов выпал телефон. Он был выключен весь вечер. Едва я включил его, как он дважды провибрировал: пропущенный звонок и голосовая почта. Оба с неизвестного мобильного номера, хотя и не с того, с которого в тот же день раньше звонили, но сразу сбросили.

Я прослушал голосовую почту. Это была она.

«Эй, Эндрю, просто подожду немного, вдруг ты успеешь отозваться… Нет? Ну, ладно, может, ты просто не хочешь говорить со мной, потому что я была такой психичкой. Или, может, все дело в поцелуе. Может, я тебе не понравилась. Хотя мне кажется, что нам было хорошо. Очень хорошо. Боже, я болтаю всякую ерунду».

Я почувствовал, как расплываюсь в улыбке.

«Итак, вот что случилось: я потеряла свой телефон. Знаю, знаю… Похоже на старейшее оправдание в мире. Но это правда, Богом клянусь. Я потеряла его, а вместе с ним и твой номер, он же был сохранен в телефоне, а не где-то основательно. Не знаю, как сказать грамотно. В облако или где-то там. Короче, я думала, что ты возненавидишь меня навсегда или, может, испытаешь огромное облегчение, что эта психопатка, устраивающая перебранки в пабах, оставила тебя в покое. А потом я сегодня вернулась на работу – нет отдыха для обреченных душ – и сделала нечто запретное. Я посмотрела информацию о тебе в базе данных больницы. Надеюсь, ты не против».

Против? Да я был в восторге.

«Позвони мне. Если захочешь. Мне было очень здорово тем вечером. Ужасно весело. Я, наверное, встану поздно, но ты звони в любое время. Разбуди меня, я не возражаю. Пока!»

Я в восторге рубанул рукой по воздуху.

Глава четвертая

Чарли обещала приехать в шесть. «Не беспокойся о том, чтобы приготовить ужин и всё такое», – сказала она по телефону. Вероятно, мне придется ждать до завтра или даже до послезавтра. Она заставит меня дрожать от волнения. Но я не очень-то умею строить из себя крутого парня.

Мне хотелось приготовить что-нибудь для нее, несмотря на то что я безнадежен на кухне, но это занятие могло хотя бы отвлечь меня. Но вместо этого я провел целый день, расхаживая взад-вперед по комнате, как белый медведь в зоопарке, наблюдая за медленным течением минут. Я постоял под душем, мучительно размышляя над выбором: побриться гладко или оставить короткую ровную щетину, потратил массу времени, выбирая, что надеть, трижды прибрался в квартире, долго думал, какая музыка должна играть, когда она придет.

Раньше я никогда так не маялся. Где-то в середине дня я сел и затих. Просто смешно. Это всего лишь девушка. Я видел ее один раз. Потом меня охватила тревога. Что делать, если в конце концов выяснится, что я ей совсем не нравлюсь? Или наоборот, хотя последнее казалось маловероятным.

Звонок в дверь раздался в пять минут седьмого, когда уже я убедил себя, что она не придет.

– Привет, – сказала она, глядя на меня сияющими глазами и шагнув вперед, чтобы обняться. От нее пахло дорогими духами, и выглядела она восхитительно – в облегающем черном платье и сапогах до колена. – На улице холодно. Ты пригласишь меня войти?

– Конечно. Заходи.

– Если бы я была вампиром, с тобой было бы уже покончено.

– Я бы не возражал, если бы ты была вампиром, – сказал я.

– Хорошо. Если ты хочешь, чтобы я тебя укусила… – она рассмеялась. – Я чувствую себя немного нервно. Извини, обычно я не такая.

– Я тоже.

Мы встретились взглядами, и я понял, что все мои опасения – страх неловкости или стеснения друг перед другом – все это были глупости. И вправду бывает химия, искры, пролетающие между людьми, и именно это происходило с нами здесь и сейчас. Меня и прежде влекло к женщинам, я даже влюблялся, но никогда раньше не испытывал такого сильного и всепоглощающего чувства, как сейчас.

Я провел ее по четырем лестничным маршам вверх до своей квартиры.

Она вручила две бутылки вина.

– Тут белое и красное. Я не знала, какое ты предпочитаешь.

– О, со мной нет проблем, любое. А ты предпочитаешь красное, так ведь?

– Хм, пожалуй.

Она заглянула через мое плечо, в комнату. Я оставил ее осмотреться, а сам прошел в крошечную кухню, чтобы открыть вино. На мгновение я схватился за стол, чтобы не покачнуться. Будь крутым, сказал я себе.

Когда я вернулся, она смотрела в компьютер, прокручивая мои плейлисты.

– Не возражаешь?

Я вручил ей бокал красного вина и сделал глоток из своего.

– Конечно, нет.

– В прежние времена – по крайней мере, так я слышала – можно было запросто пройтись по чьей-то квартире и просмотреть собрание пластинок, взять книгу с полки. Теперь нужно прокрутить iTunes или щелкнуть по Kindle. Это ведь не то же самое? Хорошо, что у тебя есть настоящие книги.

Она подошла к книжному шкафу и провела пальцем по корешкам. Большинство из моих книг были руководствами по графическому дизайну или альбомами фотографий и лишь изредка перемежались немногочисленными романами.

Она достала томик Иэна Макьюэна, пролистала и сказала:

– Мне это нравится. Терпеть не могу людей, которые не читают. Я думаю, с ними что-то не в порядке, правда?

– Полагаю, что так.

– Книги, музыка, искусство, кино, – она взяла бокал со стола. – Хорошее вино. В этом вся жизнь.

Я поднял свой бокал:

– За книги, музыку, искусство, кино и вино.

Она кое-что упустила в своем списке, но я не решился дополнить его. Это и так витало в воздухе.

Мы чокнулись бокалами, и она отошла к окну.

– Замечательный вид.

– Да. А из спальни еще лучше.

Я понял, как это может прозвучать, но, прежде чем успел поправиться, она приложила руку к груди и мягко произнесла:

– Эндрю, я здесь всего пять минут. О, да ты краснеешь?

– Возможно.

– Ладно, – сказала она. – Давай сменим тему, пока не возникла неловкость.

Она устроилась на диване, а вот я был в затруднении, что мне делать дальше.

Сесть рядом с ней или в соседнее кресло? Я сел рядом, и мы повернулись друг к другу, почти соприкоснувшись коленями. Я мучительно искал, что бы такое интересное сказать.

– Когда возвращаешься к работе? – спросил я наконец.

– Неплохая смена темы. У меня впереди целая свободная неделя. Блаженство.

– Значит, ты менеджер проекта?

Она скривилась.

– Скучно, да? Я просто очень хорошо умею организовать дела и людей. Но это не совсем то, на что хотелось бы потратить жизнь.

Я ждал продолжения.

– Я получила степень в области искусства. Именно этим я на самом деле и хочу заниматься. Живописью. Но таких, как я – тысячи, мир нуждается в политиках больше, чем в художниках. Поэтому сейчас я рисую в свободное время.

Мы немного поговорили о ее творчестве, о том, как она пыталась подать некоторые из своих картин на серьезную выставку, а затем немного о графическом дизайне, хотя мне особо нечего было сказать. В основном я хотел слушать ее мелодичный голос и то, как она легко перескакивает с темы на тему. Она много знала о литературе и музыке, и когда она говорила, ее увлеченность культурой, страсть к жизни была заразительной. Она была забавной и необычной. Я никогда не встречал таких, как она.

Я наполнил бокалы.

– Должно быть, неплохо быть дизайнером, – сказала она, – если ты можешь позволить себе купить такую квартиру.

– Разве я говорил тебе, что купил эту квартиру? – Что-то я не мог припомнить о таком разговоре.

– Да, ты что-то сказал об ипотеке.

– Хм, любопытно. Но я могу позволить себе эту квартиру благодаря деньгам, которые получил от родителей.

Чарли иронически усмехнулась:

– О, так ты богатый? Мне повезло?

Я колебался. Мне не очень нравится рассказывать людям о том, что случилось с родителями, так как я не хочу, чтобы меня жалели, ведь это может заставить человека почувствовать себя неловко. Конечно, я не хотел, чтобы Чарли испытывала ко мне сочувствие, но, с другой стороны, я не хотел и иметь от нее секреты. Поэтому попытался говорить как можно бодрее, рассказывая ей свою историю.

– Ох, – ее глаза засияли от слез сострадания. – Должно быть, это, действительно… хреново.

Я не мог не рассмеяться.

– Умеешь ты найти выражения.

– Я хотела бы познакомиться с Тилли. Судя по всему, она очень смелая.

– Так и есть. Но если ты скажешь ей об этом, она посоветует отвалить.

– Ха! Правильная девочка. А потом у тебя случилась беда с глазом. Похоже, тебе и вправду не везло.

Я сделал еще один глоток вина и с удивлением обнаружил, что прикончил второй бокал.

– Иногда мне везет, – сказал я.

Она подняла бровь.

– Ты выиграл в лотерею?

– Нет, я имею в виду встречу с тобой.

Она усмехнулась.

– Боже, как банально.

И тогда она обняла меня и поцеловала.

Это было даже лучше, чем тот первый поцелуй. Она была такой мягкой, и губы ее были теплыми, и тело ее излучало тепло, когда она прижималась ко мне. Я чувствовал себя как подросток: поцелуй был ценен сам по себе, а не только как прелюдия к сексу. Чарли едва слышно застонала, ее глаза закрылись, одна рука лежала на моей груди, другая – на спине, а потом скользнула под футболку.

– Ты отлично целуешься, – сказала она, отрываясь на мгновение. – У тебя было много практики?

Я только рассмеялся.

Мы еще целовались, фоном звучала тихая музыка, пустые бокалы стояли у наших ног. Она взяла мою руку и положила себе на бедро, ее платье задралось, и вскоре моя футболка лежала рядом с бокалами.

– Хочешь, пойдем в постель? – спросила она.

Я кивнул, но когда встал, комната поплыла у меня перед глазами. Вино и Чарли опьянили меня. Я гладил ее плечи и помогал раздеваться, но тут внезапно понял, что мне срочно нужно в туалет. Как банально: мочевой пузырь решил вступить в игру и разрушить всю романтическую атмосферу.

– Мне нужно в ванную, – сказал я, – кровать вон там.

В спальне был предусмотрен режим приглушенного света, и когда я вернулся из ванной, обнаружил, что Чарли нашла и включила его. Ее одежда была брошена на пол, а сама она лежала в постели, натянув до подбородка одеяло. Я раздевался, терзаясь вопросом, снять ли сразу всё или оставить трусы. В конце концов я снял их одним движением и отшвырнул в сторону.

– Черт, у тебя холодные руки, – запротестовала она.

– Через минуту согреются.

Больше мы ни о чем не говорили…

Не буду врать, что наш первый раз был потрясающим. Я слишком беспокоился о том, как всё получится, не был знаком с ее телом, не знал, что ей нравится и чего она хотела от меня. Порой мы неудачно сталкивались, и оба шептали извинения. Мне приходилось сдерживать себя, чтобы не кончить слишком рано, дождаться ее.

Кроме того, я все время думал о том, что занимаюсь любовью с женщиной, которая всего за несколько дней успела целиком заполнить мои мысли, сбила с прежней орбиты. Я никак не мог полностью раствориться в текущем моменте, а наблюдал за происходящим как бы со стороны, фиксировал каждое движение, словно снимал видео на телефон во время концерта, вместо того чтобы просто наслаждаться.

Потом Чарли положила голову мне на грудь, ее волосы щекотали мое лицо.

– Думаешь, я слишком легкомысленная? – спросила она, приподнимаясь и глядя мне в глаза. Ее лицо и шея еще розовели после пережитого оргазма. Она, действительно, была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел.

– Если так, то и я сам такой же.

– Это правда. Но ведь существуют разные правила для парней и для девушек?

– Глупые правила.

Она поцеловала меня.

– Ты можешь разглядеть меня без очков?

– Не слишком хорошо. Для этого мне нужно очень приблизиться.

– Годится, – усмехнулась она. – Без очков ты тоже выглядишь симпатично. Как маленький кротик.

– О, спасибо!

– Мне нравятся кроты.

– Мне нравятся веснушки, – сказал я, прикоснувшись к ней.

– Боже, ты и вправду ужасно банальный.

– Я знаю. Меня самого тошнит.

Она повернулась на бок, подперла голову локтем, свободной рукой рисуя узоры на моем торсе.

– Почему тебя еще никто не прибрал к рукам?

– Я собирался спросить тебя о том же.

Она усмехнулась.

– Было множество попыток, Эндрю.

Я, должно быть, выглядел обеспокоенным, потому что она добавила:

– Не волнуйся, я не буду произносить речи о том, что мне никто не нужен. С другой стороны, я не собираюсь просить тебя жениться на мне.

– Уф-ф.

– Но ты мне и вправду нравишься.

– Ну, судя по всему…

Она слегка шлепнула меня, изображая возмущение:

– Посмотрите на него. Но ты не ответил на мой вопрос. О том, почему у тебя нет подруги.

– Ох, ну, была одна примерно девять месяцев назад. Мы были вместе пару лет до этого.

Рука, которая рисовала спирали на моей плоти, замерла.

– Как ее зовут?

– Харриет.

– Харриет! Гламурно.

Я погладил плечо Чарли.

– Она действительно была немного гламурной.

– У нее был пони?

– Ну, вроде как… В детстве был. Кажется, даже два.

Чарли помолчала секунду.

– Так что случилось с гламурной любительницей пони по имени Харриет?

Я пожал плечами.

– О, никакой драмы. Мы были вместе пару лет, говорили о том, чтобы и дальше двигаться по жизни вместе, а потом как-то сошло на нет. Выдохлось. Но мы все еще друзья.

Рука Чарли снова бродила по моему туловищу.

– Это ее фотография у тебя в гостиной?

– А? О, нет, это Саша. Она мой лучший друг.

На стене у двери и вправду была фотография Саши вместе со мной в отпуске на Ибице. Мы смеялись, стоя на вершине большой скалы Отличные были каникулы – веселые и немного безумные.

– Она выглядит смешливой.

– Да, она чудесная. Я вас познакомлю.

– Буду ждать с нетерпением.

Она снова поцеловала меня, прижимаясь всем телом. Поцелуй становился всё более страстным, и вскоре Чарли оказалась на мне. Мы снова занялись любовью, и на этот раз я был полностью поглощен процессом, не беспокоясь ни о чем. Большие теплые волны счастья накатывали и отступали, и никогда прежде я не чувствовал себя так хорошо, как теперь с Чарли.

Глава пятая

В один из следующих дней я рассказал Чарли о моем разговоре с Рэйчел.

– Поэтому мне нужно придумать, как поднять ей настроение, – сказал я.

Мы с Чарли лежали на кровати. Мы провели в постели уже почти сорок восемь часов, оставляя ее только ради похода в ванную или на кухню за едой и напитками.

– Ты думаешь, это лучше, чем просто поговорить с ней?

– Ну… Я думаю, что мне нужно каким-то образом вытащить ее из дома, а затем поговорить, и это лучше, чем явиться к ней и без обиняков заявить, что я хочу помочь ей.

– Ты очень милый, – сказала она.

Мне нравилось слышать, как она говорит мне так.

– Что ей нравится делать? – спросила Чарли.

– Сложно сказать. Она увлекается спортом – болеет за «Арсенал», а еще любит плавать. Она совершенно обыкновенная, – я пожал плечами. – Ей нравится все то же, что и другим девушкам.

– Гладить котят, вязать, ворковать над младенцами. Это, что ли?

– Именно так.

– «Ее соски нежно ласкали языком, пока его дружок медленно проникал внутрь ее тела».

– Вообще-то, Тилли – единственная знакомая мне женщина, которая еще циничнее тебя.

Чарли улыбнулась.

– Я бы с удовольствием с ней познакомилась.

– Еще познакомишься.

– И я попробую придумать, как подойти к разговору. Ты в таких вещах совершенно бестолковый.

– О, да. Спасибо.

– Итак, что я там говорила о сосках…

* * *

Чарли отправилась домой днем, чтобы заняться стиркой и «другими женскими делами», как она выразилась.

– Не для того, чтобы встретиться с другом?

Она не нашла это смешным.

– Я стопроцентно моногамна. Надеюсь, ты тоже.

– Да, конечно, – я притянул ее к себе. – Как будто у меня хватит энергии на кого-то еще!

Она нежно поцеловала меня.

– Мне нравится то, что ты говоришь.

Именно в тот момент я впервые осознал, что мы стали по-настоящему близки. Некоторых мужчин столь быстрое развитие событий, возможно, испугало бы, но я был в восторге.

Когда она вернулась, с собой у нее было несколько пакетов с покупками. Из одного она выложила на кухонный стол груду свежих овощей: брокколи, красный и желтый перцы, пухлые помидоры, круглые аккуратные шампиньоны, цветную капусту, а из другого – различные специи и приправы. В третьем пакете оказалось две бутылки вина. Она открыла одну, велела мне расслабиться, выпить и приготовила лучший карри, который мне доводилось когда-либо пробовать.