Текст книги "Если она полюбит"

Автор книги: Марк Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

На ней был мой банный халат, а в руке – новый бокал вина.

Ответом мне было смущение.

– Да?

– Ты оставила кучу вещей в шкафчике. Шампунь, кондиционер…

– Ничего там не оставляла.

– Но как же…

– Я оставила кое-что в твоей спальне – по ошибке, когда на днях собирала сумку. И уже хотела спросить об этом. Но в шкафчике ничего не оставляла.

– Хм… Тогда, должно быть, это Кристи.

Чарли резко села и выпрямилась.

– Кто такая Кристи?!

– Уборщица.

– У тебя есть уборщица?

По телевизору начиналась программа, которая мне нравилась, и я отвлекся на нее. Чарли взяла пульт и выключила телевизор.

– У тебя есть уборщица? – повторила она.

– Ну, да. Она приходит раз в неделю, работает пару часов. Наверное, нашла твои вещи и отнесла их в ванную комнату.

Настроение Чарли изменилось – из усталого, но довольного, оно вдруг стало напряженным и раздражительным.

Она стала натягивать на себя одежду.

– Какая она? Это бедная женщина средних лет?

Передо мной возник образ Кристи с ее дымчатыми глазами и убийственной красоты скулами.

– Нет. Она довольно молодая. Албанка, насколько помню.

Чарли воскликнула испуганно:

– О боже!

– Что такое?

– Да это же эксплуатация. Привилегированный белый мужчина из среднего класса заставляет бедную иммигрантку чистить его туалет.

Насколько я припоминаю, Кристи никогда не было даже рядом с моим туалетом. Помимо поверхностной уборки она, кажется, вообще ничего не делала. Но такая реакция Чарли ошеломляла.

– Ничуть я ее не эксплуатирую. Она подала объявление о своих услугах, так как нуждалась в работе. И на самом деле это я ей помогаю.

– Какова оплата?

– Восемь фунтов в час, – это была сумма после отчисления процентов агентству. – Хотя обычно округляю до десяти фунтов в час, потому что у нее никогда нет сдачи.

– Каков герой!

Я не мог поверить своим ушам и ощутил, как внутри нарастает гнев.

– Здесь нет ничего плохого, Чарли. Мне требуется уборка, а ей, очевидно, нужна работа. Мало того, уверен, что у нее есть клиенты и похуже.

– Я не понимаю, зачем тебе вообще нужна уборщица. Квартира крошечная, ты здесь целый день. Что, трудно самому прибраться?

Пришлось объяснить, что нанял Кристи тогда, когда из-за проблем со зрением мне были запрещены любые физические нагрузки.

– Но теперь-то все в порядке и можно избавиться от нее.

– Я не хочу этого делать. Мне будет труднее. А ей нужны деньги.

Чарли встала.

– И как ты с этим справляешься?

– С чем именно?

– С тем, что платишь молодой женщине за унижение.

Теперь я был в ужасе.

– Чарли! Ты с ума сошла.

– Или, может быть, эта уборщица слишком уродлива для тебя?

Мы стояли рядом. Это было чистое безумие, но при этом волнующее, потому что кровь закипала в моих жилах. Чарли тыкала в меня пальцем, но это казалось нереальным. Мы действительно спорили о такой ерунде? В первый раз поспорили – и о чем? Об уборщице!

– На самом деле, – сказал я, – она красивая. При этом ты говоришь смешные вещи. Она наводит порядок, и я не хочу избавляться от нее, здесь нет никакой эксплуатации и унижения. И, конечно же, я не испытываю сексуальных эмоций, наблюдая, как женщина пылесосит!

Чарли уже открыла рот, чтобы ответить, но тут же прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Было ясно, что она считает до десяти.

– Хорошо, – вымолвила она наконец. – Мне жаль. Не надо было выходить из себя. Видно, слишком много выпила и все еще не отошла от стресса после истории в парке. Но я встречалась с людьми, женщинами, которых эксплуатировали.

– Я не…

– Знаю, знаю. Все поняла. Это не ты, это сама ситуация несправедливая.

– Не думаю… – начал я было вновь, но она прервала:

– Мы можем поговорить о чем-то другом? И наверное, мы можем уже ложиться? Я устала, немного пьяна и больше не хочу разговаривать, – она обняла меня и поцеловала. – Прости, а?

– Конечно, уже простил.

Она посмотрела мне прямо в глаза.

– Я люблю тебя, Эндрю. Я знаю, что мы вместе всего пару недель, но… – Она застенчиво замолчала. – Как-то неловко себя чувствую.

Я положил руки ей на плечи.

– Не смущайся. У меня к тебе те же чувства.

– Но ты же этого не говоришь? – сказала она с улыбкой.

– Я счастлив это сказать. Я люблю тебя, Чарли.

Спор был забыт, и вскоре мы снова предались любви, занимаясь этим медленно и страстно, забыв обо всем вокруг. Она царапала мне спину и так целовала, что я чувствовал, что на губах останутся синяки. А затем я снова и снова говорил, что люблю ее, и Чарли шептала мне те же слова в ответ, пока наконец мы оба не кончили.

Потом мы лежали спина к спине, и ее ноги были переплетены с моими. Чарли быстро отключилась, а я еще некоторое время лежал без сна. Мои намерения узнать больше о ее прошлом снова ни к чему не привели. Завтра. Несмотря на странный спор о Кристи и испуг Чарли, я был доволен сегодняшним вечером. Я был рад, что смог успокоить и защитить ее в трудный момент. Я вспоминал, как быстро она уступила в споре, который затрагивал ее принципы, – я ими восхищался, хотя и не был уверен, что согласен с ними. Все это заставляло меня чувствовать себя ближе к ней.

При этом никакую уборщицу я, конечно же, увольнять не собирался.

Глава одиннадцатая

Карен ждала в маленькой кофейне в Ислингтоне, как мы и договаривались. Она поднялась, увидев меня, и мы обменялись легкими поцелуями в обе щеки – она приобрела эту привычку в Париже, где жила еще двадцатилетней.

Выглядела она великолепно. Темные волосы аккуратно подстрижены, а кашемировый свитер кремового цвета идеально подчеркивал фигуру. Я никогда не знал точный возраст Карен, но предполагал, что ей от тридцати девяти до сорока трех.

Она никогда не рожала, часто заявляя, что у нее никогда не возникало желания заводить детей. Но почему-то при этих словах глаза у нее бывали грустными. Карен много занималась йогой и пилатесом. Было странно осознавать, что когда-то у нас был роман – если так можно было назвать наши отношения.

– Хорошо выглядишь, – сказала она, изучая меня с легкой улыбкой.

– Спасибо. Ты тоже.

– Выглядишь так, словно влюблен.

Щеки мои зарделись, и она хлопнула в ладоши:

– Как интересно. И кто же эта счастливица?

Следующие десять минут разговор был только о Чарли, насколько она потрясающая, пока Карен это не наскучило.

Тогда мы переключились на тему ее сайта, обсудили возможные идеи, и она показала на своем айпаде те сайты, которые ей нравились.

В воздухе витал запах ее духов и мысленно возвращал к тому первому вечеру, который мы провели вместе в постели: смотрели фильм «Выпускник», а потом занимались сексом, который, правда, больше походил на практические занятия, чем на любовную игру – Карен нежно давала мне советы, как действовать языком, пальцами, и все в таком стиле.

– Эй, Эндрю! Ты тут?

– А? Ой, извини. Просто кое-что вспомнил.

Она выгнула бровь:

– Что-то хорошее?

На этот раз я определенно покраснел, потому что моя визави подмигнула и выдала:

– Не то, о чем бы хотелось рассказать своей девушке?

Я не смог ответить, так как чувствовал себя виноватым. Ведь Карен определенно была мне больше не интересна, и не только потому, что свет, исходящий от Чарли, погружал всех остальных женщин в тень. Просто теперь категорически не хотелось возвращаться в тот период жизни. Перед Карен сидел по-настоящему взрослый человек.

– Она знает, что ты здесь? – спросила Карен.

– Да, конечно. А что такого?

Она пожала плечами.

– Ну не знаю. Некоторые женщины бывают недовольны, когда их мужчины встречаются со своими бывшими.

– Но Чарли не такая.

Кроме того, у меня чуть не вырвалось, Карен не относится к разряду «моих бывших».

– Это хорошо. Ничто не убивает отношения быстрее, чем ревность. Вот почему я рассталась с Юрием. – Это был ее постоянный партнер. – За последние шесть месяцев с ним я узнала, почему ревность называют зеленоглазым монстром.

Наше свидание закончилось на моем обещании показать первые наметки на следующей неделе. Я поспешил на автобус до Фаррингдона, где была назначена встреча с Сашей.

* * *

На самом деле Чарли довольно странно отреагировала, когда узнала, что я встречаюсь с Карен переговорить о создании сайта.

В этот момент Чарли собиралась на работу, делая макияж. Мне нравилось наблюдать за этим процессом, сидя с кружкой горячего кофе в лучах яркого зимнего солнца, заливавшего квартиру.

– Что? – сказала она. – Та самая Карен? Твоя бывшая любовница?

Я напрягся.

– Ненавижу это слово.

Она резко обернулась ко мне от зеркала, карандаш для подводки глаз был зажат между указательным и большим пальцем.

– Но она ведь не была твоей девушкой? Ты говорил о всего лишь сексуальной связи.

Я поставил кружку на стол. В свое время Харриет, узнав о Карен, вначале, к моему удивлению, внешне никак не отреагировала. Хотя ей не нравилась ни одна из моих прошлых женщин, но чуть позже почувствовалась особая неприязнь к тому, что одна из них была старше и отнюдь не подходила на роль официальной подруги. Было ужасно, когда во время споров мне летело прямо в лицо: «Почему бы тебе не вернуться к своей старой шлюхе?»

Поэтому приходилось быть очень осторожным, сообщая Чарли о назначенной встрече, хотя альтернатива скрыть это выглядела еще менее привлекательной – я не хотел лгать Чарли ни в чем.

– Все это в прошлом. Тебе не о чем беспокоиться.

Чарли взглянула на меня.

– Когда люди говорят так, это обычно означает, что как раз очень даже есть о чем беспокоиться.

– Но ты же не будешь этого делать? – сказал я, слегка смутившись, так как не знал, что еще сказать.

– Она очень красивая? – спросила Чарли, возвращаясь к макияжу.

– Ничего подобного.

– Даже не такая красивая, как уборщица?

Я вздохнул:

– Только не начинай это снова, пожалуйста.

– Это была шутка, – но через мгновение она воскликнула: – Черт! Почему я не могу ровно подвести этот глаз?

Она удалилась в ванную, оставив в воздухе россыпь электрических искр. Еще один глоток кофе, и я пожалел, что согласился на эту работу для Карен. Если мы с Чарли расстанемся – а от этой мысли у меня в желудке сразу образовался ледяной комок, – ни одной подруге никогда больше не расскажу о той своей связи.

– Итак, после встречи с Карен предстоит свидание с Сашей, – выдала она, вернувшись.

– Да.

– О’кей. Сегодня после работы коллеги собираются пойти выпить. Присоединюсь-ка я к ним.

Я встал, чтобы поцеловать ее на прощание.

– Удачи.

– Хм, – буркнула она.

* * *

Мы с Сашей немного выпили в дорогом баре в Фаррингдоне перед тем, как отправиться обратно к поезду на Херн-Хилл, куда ее пригласили на новоселье. Она выглядела усталой, с опухшими глазами и теми же жирными пятнами на очках. Мне захотелось снять их и помыть.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я по дороге на вечеринку. Я уже рассказал о работе, которую предстояло сделать для «Вауком», и Саша, к моему облегчению, была в восторге, особенно если это означало, что я буду изредка посещать ее офис.

– Я в порядке, – сказала она энергично, но потом помолчала и добавила: – На самом деле, чувствую себя говенно. Я знаю, что он – плевок на пустом месте…

– Неплохо сказано.

– Спасибо. Но, знаешь, я все же была влюблена в него.

– Бедная Саша, – сказал я. – Любовь всю душу может из человека вынуть.

– Это точно. Особенно, когда объект твоей любви женат на психопатке.

Вообще-то Саша не совсем справедлива, направляя гнев на жену Лэнса. Ведь именно Мэй была потерпевшей в этой ситуации. Но раз я лучший друг Саши, то должен быть на ее стороне.

– Я смотрю, ты по уши влюбился в Чарли, не так ли? Всем видом напоминаешь лиса, который получил ключи от курятника. И когда ты представишь меня этой богине?

– Скоро.

– Это хорошо. Потому что, если ожидание затянется, возникнут подозрения, что она лишь плод твоего воображения.

Мы уже почти пришли и теперь слышали приглушенный ритм музыки. Это была тихая, фешенебельная улица, и подумалось, что соседи, должно быть, раздражены шумным праздником.

– У меня есть ее фотография, – с гордостью сообщил я.

У меня теперь уже было много снимков Чарли и в одетом виде. Я показал Саше тот кадр, который мне казался самым удачным: Чарли сидела на краю кровати, в джинсах и белой футболке, волосы в беспорядке, и на лице застенчивая улыбка.

– Класс!

– Великолепна, правда? Не могу поверить, что ей хочется встречаться с таким старым гиком, как я.

– Ты симпатичный парень, Эндрю, и именно поэтому совсем не мудак. Могу держать пари, что вы с Чарли отлично смотритесь вместе.

Мы подошли к дому, где на передних ступенях рвало какую-то девицу.

Реакция Саши была понятна:

– Что-то уже не особо хочется на эту вечеринку. Может быть, пойдем ко мне и посмотрим кино? Вроде сегодня на четвертом канале «Ведьма из Блэр».

Из открытых окон доносилась мелодия «Blurred lines»^[5] и чьи-то пьяные крики.

– Да уж, «Ведьма из Блэр» пугает точно меньше, чем эта вечеринка, – признал я.

Мы направились к Саше, при этом нам пришлось пройти мимо парка, и я рассказал о слежке за Чарли.

– Думаю, что глупо прогуливаться по парку ночью, – сказал Саша. – Кстати, ты слышал о Харриет?

– Про ее новогоднюю вечеринку? Ты уже рассказывала мне.

– Нет, не это. Ее ограбили. Кто-то проник в ее квартиру в прошлые выходные.

– Вот черт!

– И дело даже не в том, что украли что-то ценное – главное, что в квартире устроили дикий погром. Уничтожили все фотоальбомы – просто разорвали их и залили водой. Разбили компьютер, выпотрошили все шкафы и ящики. Сломали и испортили все, до чего можно было добраться. А украли, представь себе, нижнее белье! Это единственное, что пропало. Впрочем, только эффектное дорогое белье, а не повседневное.

– Странно, – сказал я.

– Да, она была совершенно потрясена. Уехала к родителям. У нее ощущение, словно ее изнасиловали, понимаешь?

Это понятно. Подумалось, что надо написать и спросить, все ли с ней в порядке. Потом мелькнула мысль: а среди уничтоженных или украденных вещей были подаренные мной? Я покупал ей нижнее белье «Эль Макферсон», которое ей очень нравилось – она носила его тогда все время, потом еще комплект от «Ажан Провокатёр» и «Валентайн», который стоил целое состояние.

Бедняга Харриет.

– Я теперь проявляю особую осторожность, когда выхожу из дома, – сказала Саша. – Каждое утро раз десять проверяю, заперта ли дверь.

Мы зашли в квартиру. Перед просмотром фильма я послал Чарли пожелание хорошего вечера и спросил, что она делает.

Она ответила немедленно: «В постели, думаю о тебе. Увидимся утром:)».

– Боже мой, какое у тебя сейчас лицо – воскликнула Саша. – Как у влюбленного щенка.

И заплакала. Я обнял ее, и мы так посидели некоторое время, пока ей не стало лучше, и она объявила, что ей лучше лечь спать.

– Спасибо тебе, Эндрю, – сказала она на прощание. – Не волнуйся за меня.

На ее лице блестели слезы, а на моей рубашке темнело большое влажное пятно.

– Знаешь, а ты заслуживаешь этого, – твердо сообщила она.

– Чего заслуживаю?

– Счастья. Я очень рада, что ты встретил эту свою Чарли.

– Я тоже.

Она послала мне воздушный поцелуй, и я, плотно закутавшись в пальто, отправился домой. Мое жилье находилось всего в пятнадцати минутах ходьбы от Сашиного. Но едва я свернул с главной улицы, чтобы срезать путь через тихие боковые переулки, как услышал позади шаги. Я взглянул через плечо и заметил черную фигуру в капюшоне. То, как шел этот человек – вдоль стен, держась в тени, притормаживая, когда я оборачивался, – заставляло нервничать. Я знал, как людей, бывало, грабили из-за мобильников. Это была просто эпидемия, а я как раз шел уткнувшись в экран своего айфона – буквально провоцируя потенциального преступника.

А может, это не грабитель… Мне вспомнился незнакомец, что преследовал Чарли через весь парк и который, кажется, наблюдал за нами тогда у озера.

Я прибавил темп, пытаясь нащупать в карманах что-нибудь, пригодное в качестве оружия. У меня были с собой ключи, и кроме того, телефоном тоже можно нанести некоторый урон, если ударить по голове правильно. Человек позади меня – он представлялся мускулистым, жилистым парнем, хулиганом, таким типичным городским кошмаром для представителей среднего класса – нагонял. Но мой дом был уже в нескольких шагах. Если побежать, то окажусь у дверей за одну минуту. Но что, если этот чувак в худи тоже побежит и окажется намного быстрее?

Сердце колотилось, ноги двигались все быстрее, было страшно обернуться, так как это могло спровоцировать грабителя. Я понятия не имел, насколько он сейчас близко. Может, набрать Службу спасения и сообщить, что меня преследуют? Но я цеплялся за надежду, что все это только плод моего воображения и парень позади просто идет домой той же дорогой.

Наконец передо мной дверь, а ключи в руке наготове. Я украдкой взглянул через плечо. Фигуру в капюшоне не было видно. Тяжело дыша, я начал подниматься по ступенькам, которые вели к входу.

И тут кто-то схватил меня сзади.

Я вскрикнул от страха, но все мое тело кипело адреналином. Мышцы были напряжены в готовности дать отпор нападающему.

– Эндрю?

Отшатнувшись в сторону, я растерянно замер.

– Чарли? Какого… что ты здесь делаешь?

Внутри меня прокатилась волна облегчения. Я огляделся. Никаких признаков преследователя. Должно быть, отстал по пути.

– Я хотела удивить тебя, – сказала Чарли. – Но у тебя такой вид, словно вот-вот случится сердечный приступ. Что случилось?

На этот вопрос отвечать не хотелось.

– Ты же сказала, что находишься в постели.

Она безмятежно улыбнулась.

– Вот уж не думала, что такой сюрприз будет тебе неприятен.

Она схватила меня за лацканы, притянула к себе и поцеловала. Я был слишком взволнован, чтобы ответить должным образом, но это ее не смутило.

– Ты замерз, – промурлыкала она. – Пойдем домой. Я согрею тебя.

Прежде чем мы вошли, я снова оглядел улицу. Куда же все-таки делся этот парень?

Глава двенадцатая

В течение следующих нескольких недель наши отношения с Чарли постепенно приобретали рутинный характер. Однако рутина все-таки не слишком точное слово, так как оно предполагает нечто скучное и унылое – жизнь без событий, шаг за шагом все ближе к могиле. У нас это было совсем не так. Каждый день с Чарли был мини-приключением, даже когда мы мало что делали. Она оставалась со мной почти каждую ночь, и наутро мы вставали, завтракали, и она отправлялась в Мурфилдс. Я же садился к компьютеру, чтобы поработать. Затем мы встречались вечером, выпивали, смотрели кино или бродили по Лондону, изучая его, следуя маршрутам из книги, что Чарли нашла в благотворительном магазине, которые вели нас вдоль речных набережных, по величественным площадям и тихим переулкам.

А другие вечера мы проводили дома, свернувшись на диване, или пили вино, сидя в ванне. Мы вообще пили много вина, смотрели глупые телешоу и беспрерывно занимались сексом. Наши тела были ненасытны, нам не удавалось перейти из одной комнаты в другую, не стянув друг с друга одежду. Поздно ночью я засыпал в крепких объятиях Чарли, ощущая себя физически выжатым и полностью изможденным, будучи уверенным, что назавтра буду уже ни на что не способен. Но на следующий день безумие повторялось снова.

Мы словно были охвачены какой-то манией, которая вышла за рамки обычных чувственных забав, наполняющих первые дни отношений влюбленных. Было понятно, что сохранить этот пыл навсегда невозможно, но в то же время я хотел надеяться, что мы станем исключением из всех правил. В те дни у нас с Чарли было столько секса, что я потерял не менее двух-трех фунтов. Тело было в тонусе, мышцы окрепли. И какое дело до кругов, темневших под глазами! Кому вообще нужен сон?

Как-то ночью, в постели, мне вдруг пришла в голову одна мысль.

– А ведь ты так и не показала мне свои живописные работы, – сказал я.

– Помню. Конечно, покажу. Но я в последнее время ничего толком не успела сделать, – она провела пальцем мне по груди. – Слишком много отвлекалась.

Комнату освещали свечи, и вне кокона постели было холодно.

– Ты заставляешь меня чувствовать себя виноватым. Совсем не хочется, чтобы ты прекратила делать то, что любишь.

– Ты – то, что я люблю, – произнесла она сонно.

– Да, но… Кстати, ты говорила, что собираешься написать мой портрет.

Ответа не последовало. Чарли спала.

* * *

На следующий день у меня была встреча с директором по маркетингу фирмы «Вауком», который откровенно скучал, поглядывая на мои эскизы к проекту. Его, казалось, ничто не впечатлило, и я был очень удивлен, когда позднее Виктор позвонил и торжественно объявил: «Эндрю, ты их всех просто поразил!» Было непонятно, говорит он серьезно или саркастически. Однако представители «Ваукома» хотели, чтобы работа была продолжена, а Виктор заметил, что у него есть и другие клиенты, с которыми мне следовало бы переговорить.

– Правда, есть одно «но», – добавил он. – Заказчик отметил, что твоя работа как-то слишком сексуальна. То есть в принципе сексуальность – это хорошо. Конечно же это чертовски хорошо. Но у них там не «Американ Аппарель» и не «Плейбой». Так что давай немного смягчим этот тон.

Это было потрясение. Я как-то и сам не заметил, что за счет использования нескольких откровенных изображений – красивые молодые люди переплелись руками и ногами, целуясь на пляже – в моем дизайне получилось слишком много «мяса».

За кофе с Сашей после встречи с маркетологом я поделился этим замечанием Виктора.

Она фыркнула:

– Похоже, твоя личная жизнь просачивается в работу.

– Да ладно!

– Притормози, Эндрю. Вы с этой пламенной секс-бомбой похожи на пару кроликов на виагре. Хотя это довольно необычно, потому что чаще всего сублимации через искусство способствует как раз сексуальная неудовлетворенность. А у тебя все наоборот.

– Перестань, я чувствую себя неловко.

– И правильно, – она шутливо надула губы. – А вот я в последнее время чувствую себя заброшенной. Мы не виделись уже недели две.

– Знаю, но я занят.

Она бросила на меня пристальный взгляд.

– Почему бы нам не сходить куда-нибудь втроем? Я, ты и Чарли, – она отделила вилкой кусочек морковного торта и отправила в рот. – Ну, если вы, конечно, пообещаете держать руки подальше друг от друга. Не хочется чувствовать себя нелепо. Помни: мое сердце еще не исцелилось.

Я тоже потянулся вилкой, полакомиться ее тортом. Она пыталась шутить, но было видно, что рана, оставленная Лэнсом, еще кровоточит, тем более что ей приходилось каждый день работать в его офисе. А тут еще ей поступила пара угрожающих посланий, наверняка от жены Лэнса, Мэй. Одно – посреди ночи – с пожеланием «сдохнуть от рака». Другое тоже было послано в неурочное время и содержало сообщение, что за ней следят. Я предложил Саше отнести их в полицию. Подобные угрозы вполне пахли уголовщиной, но Саша отказалась.

– Во-первых, я не хочу обсуждать свою личную жизнь с каким-нибудь ухмыляющимся полицейским. Во-вторых, не думаю, что Мэй настолько глупа, чтобы посылать такие тексты со своего телефона. Вероятно, она использует незарегистрированный предоплаченный номер, – она вздохнула. – Все, что я могу сделать, это быть от них подальше и ждать, пока все уляжется.

– Мне нравится идея совместного похода, – сказал я. – И не волнуйся – ты не будешь выглядеть нелепо рядом с нами. Например, во время встречи с Тилли мы с Чарли даже не прикоснулись друг к другу.

– Восхищаюсь твоей сдержанностью.

– Я почти уверен, что ты ей понравишься. И она определенно понравится тебе.

Саша улыбнулась с набитым ртом. А потом, прожевав, уверенно выдала:

– Как может быть иначе?

* * *

Но когда я предложил Чарли познакомиться с Сашей, ее лицо исказилось.

– Что случилось?

Чарли только что пришла с работы и сидела за столиком в гостиной с бокалом вина. Там же лежал журнал по искусству.

– Я ей не понравлюсь.

– Наверняка понравишься!

Она не поднимала голову от журнала, сосредоточившись на странице с фотосессией, в которой модели выступали в роли жертв убийств. Одна растянулась в переулке с характерной чертой на горле, другая привязана к стулу, а на голове полиэтиленовый пакет.

– Девушкам я не нравлюсь.

– Не говори глупостей.

– Но это так. Особенно подругам друзей. Я им никогда не нравлюсь.

Это отдавало какой-то глупостью и паранойей.

– Тилли же ты понравилась.

Чарли подняла взгляд от журнала. Она казалась усталой, сейчас ей не хватало обычного блеска и вызова.

– Тилли – твоя сестра. Она как бы обязана принять меня. Или, по крайней мере, притвориться, что она это делает.

– Но почему, по-твоему, Саше ты должна не понравиться?

Она поджала губы.

– Ты иногда такой наивный, Эндрю. Я бы хотела встретиться с Сашей. И хочу познакомиться со всеми, кто для тебя важен. Но я ей наверняка не понравлюсь, – она снова уткнулась в свой журнал. – Вот увидишь.

* * *

После ужина Чарли вновь просветлела. Покончив с едой, она заявила, что собирается освежиться, и исчезла в ванной, затем уединилась в спальне. Некоторое время оттуда доносилось ее пение. Честно говоря, пела она ужасно, но мне нравилось, что ее это ничуть не смущало. Сейчас Чарли исполняла песню Кэти Перри, и когда она не могла вспомнить слова, то просто мычала. Через некоторое время она позвала меня войти.

Я застал ее лежащей на кровати в нижнем белье, которого раньше на ней не видел: дорогом, кружевном и снежно-белом.

– У меня для тебя сюрприз, – она кивнула в сторону комода. – Мы будем снимать фильм.

Видеокамера на комоде была развернута в сторону кровати.

– Ты имеешь в виду… секс?

– Угу, – на лице возникла порочная улыбка. – Кое-что особенное, только для меня и тебя. Не волнуйся, обещаю не размещать запись на «Ютубе». И ты тоже должен пообещать, что никому не покажешь.

– Обещаю.

Это было захватывающе. Я разделся до трусов и улегся на кровать. После долгого поцелуя Чарли вскочила, настроила фокус и нажала пару кнопок.

– Мотор! – Раздался ее смешок.

Сначала я чувствовал себя скованно, так как все время помнил о камере. При этом не отпускало странное ощущение, что за мной следит не неодушевленный аппарат, а человеческий глаз, который при этом еще и оценивает меня. Но после поцелуев и нежных прикосновений во мне стало нарастать возбуждение и о съемке удалось забыть.

Надо сказать, что ни я, ни Чарли единолично не отвечали за «сценарий» нашей близости. У нас не было одной доминирующей стороны. Однако чаще вела она. Чарли была режиссером – ее губы, язык и пальцы подсказывали мне следующий ход. Она двигалась так, чтобы я понимал, чего она ждет. Она шептала: медленнее, быстрее, мягче, сильнее. При этом не забывала следить за тем, чтобы мы находились в поле зрения объектива.

Когда все закончилось и запись была остановлена, мы оба были насыщены и измотаны.

– Не могу дождаться, хочу посмотреть прямо сейчас, – сказала Чарли.

– Хм. Я тоже.

Она придвинулась ближе, поцеловала меня нежно и страстно, волосы ее щекотали мне нос.

– Я никогда этого раньше не делала.

Я промолчал.

Тишина длилась не больше нескольких секунд, а затем Чарли спросила:

– А ты?

М-да. Была все-таки надежда, что этого вопроса не будет и скрыть тайну будет легко. Она никогда бы об этом не узнала – я уверен, что все доказательства стерты, а моя партнерша по предыдущему домашнему секс-фильму вряд ли станет откровенничать. Лгать очень не хотелось, но не было понимания, стоит ли мне открывать эту правду.

– Однажды, – выдавил из себя я.

Возникла пауза, такая долгая, что мне подумалось, что она уснула.

– С Харриет? – вопрос прозвучал, когда я уже решил, что тема закрыта.

– Нет… У нее не было бы… Она никогда бы не захотела сделать что-нибудь подобное.

Голова Чарли лежала у меня на груди, и я не мог видеть ее лица. И все-таки почувствовал, как она напряглась. Соблазн солгать был очень велик. Но я не смог.

– Это было с Карен.

Чарли быстро села.

– Мне нужно в туалет, – заявила она и почти выбежала из комнаты, ничего не накинув.

Вернувшись уже в халате, она присела на край кровати.

– Я хочу это увидеть.

Я уже засыпал.

– Что?

– Я хочу увидеть запись, которую ты сделал с ней.

– Это невозможно, Чарли. Она больше не существует. Мы сделали это в шутку на ее телефон, а потом сразу удалили запись.

– Ты уверен, что она не сохранила копию?

Я потянулся к ней, но она отодвинулась.

– Я уверен, милая. Я сам стер ее. И в любом случае не хотел бы, чтобы ты это смотрела.

– Почему?

– Бога ради, Чарли. Если бы у тебя была запись, на которой ты занимаешься сексом с другим парнем, это было бы последним, что я желал бы увидеть.

Она не ответила.

– Пожалуйста, вернись в постель. Не надо портить прекрасный вечер.

Но она не двигалась.

– Ты когда-нибудь хотел вернуться к ней? – спросила она.

Я засмеялся было, но тут же осекся, когда увидел выражение ее лица.

– Ты это серьезно?

– Да, – прошептала она.

– Вы имеешь в виду, оставить тебя и вернуться к ней?

Она кивнула.

– Зачем мне это делать? История с Карен в далеком прошлом. И даже тогда было ясно, что это временный роман, – я потянулся к Чарли. – У нас же все по-другому, разве нет?

С души Чарли словно упала огромная тяжесть: выражение лица мгновенно изменилось, губы снова растянулись в улыбке.

– Прости. Я веду себя как идиотка.

Она нырнула под одеяло и прижалась ко мне. Я сказал ей, что люблю ее.

– Клянешься? – спросила она.

Я засмеялся.

– Ты хочешь, чтобы я поклялся?

Она тоже засмеялась:

– Да. Хочу.

– Хорошо, – я поднял руку, как бойскаут, довольный тем, что разговор перешел от серьезного к глупому. – Клянусь своей жизнью. Жизнью моей сестры. Я люблю тебя.

Она приподнялась на локтях и уставилась прямо в лицо. Взгляд был очень серьезным, и я почувствовал смущение. Разве мы говорим всю эту ерунду всерьез?

– Навсегда? – спросила она.

– Честное скаутское, – ответил я. – До самой смерти.

* * *

Посреди ночи мне захотелось в туалет. Спустив ноги с кровати, я оглянулся: Чарли рядом не было. Я встал и вышел в темную гостиную.

– Что ты тут делаешь?

Она сидела, завернувшись в полотенце, кожа была холодной, покрытой пупырышками, а глаза устремлены в маленький экранчик видеокамеры. На нем мы занимались сексом.

Чарли подняла голову, лицо ее мерцало в голубоватых отсветах.

– Мы прекрасно смотримся вместе, – прошептала, широко раскрыв глаза, как будто сообщала, что буквально мгновение назад обнаружила, что инопланетяне существуют или что она видела Бога.

Я обнял ее и увел обратно в постель.

Глава тринадцатая

После событий той ночи я вырубился, забыв поставить будильник. Утром Чарли лежала, завернувшись с головой в одеяло. Я увидел, что уже 10:20, и стал ее расталкивать.

– Чарли, вставай, мы проспали.

Из-под одеяла раздался стон.

– Сейчас позвоню и скажу, что заболела. Я слишком устала, – она нащупала телефон и набрала номер больницы. Голос у нее был убедительно больной – это впечатляло.

Конечно, мне пора было вставать и приниматься за свою работу, но Чарли так сладко спала рядом, и я решил, что наверстаю дела позже. Во время завтрака, пока она прикидывала, поехать ли к себе или остаться, вдруг раздался звонок в дверь.