Текст книги "Летопись Третьего мира. Ч.2 Южная Грань (СИ)"

Автор книги: Мария Версон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

"О Богиня, Ветру, ты прячешься за королевскую юбку" – пронеслась мысль у него в голове.

– ...и вы не имеете права стоять на моем пути. – О том, что инквизиторы вообще-то обязаны оказывать поддержку подручным Её Величества монах решил умолчать. Будет хорошо, если от него просто отстанут.

– Назовите свое имя, и я отправлю письмо в столицу для подтверждения вашего сотрудничества с к-королевой. – Нервишки потихоньку сдавали.

– Вы тратите мое время, – рыкнул он, сделав резкий выпад вперед. На секунду он исчез из поля зрения всех присутствующих, а когда вновь появился, то Светоч обнаружил себя прижатым к полу, конечности его тела не двигались, а человек, державший два пальца на его груди, смотрел спокойно и даже шутливо. – Теперь вы получили доказательство того, что я монтерский монах? Уж с документом о сотрудничестве монтерцев и королевы, я надеюсь, вы знакомы?

Светоч дважды моргнул. Стижиан улыбнулся, встал и протянул руку инквизитору:

– Итак, мне нужна книга.

– Приходите сегодня ближе к вечеру в центральную городскую церковь. Вот уже несколько лет книга хранится там, у меня...

– Вы сразу сказать мне об этом не могли? – Монах обратился к повергнутой в шок и проглотившей свой язык библиотекарше, чьи очки нет-нет, да и свалятся с носа. – Почему у вас такое лицо, будто бы вы никогда монахов не видели? – Он окинул взглядом всех собравшихся. – Да даже в моем выпуске было монахов пятьдесят, не меньше. Как-то мне не верится, что ни один из них прежде не бывал в этом городе. – Он осекся и снова повернулся к Светочу. – А почему только вечером?..

Инквизитор криво, но искренне, улыбнулся, и поспешил покинуть библиотеку.

– Во-Сен, – обратилась к распластавшемуся по столу монаху Ольва, – вот ваш обед. Во-Сен! Во-Сен!

Стижиан разлепил глаза и увидел перед собой огромную тарелку грибной похлебки, источающей тонкий, приятный запах. Он приподнялся и откинулся на спинку стула. Ольва второпях поправила скомкавшуюся скатерть, поставила перед гостем тарелку, сделала шаг назад от стола, но уходить не торопилась:

– С вами все в порядке, Во-Сен? – Её голос был действительно встревожен.

– Присядь, Ольва. – Монах взял ломоть хлеба и приступил к поеданию похлебки. – Скажи мне, все ли в порядке с церковью в этом городе? – Спросил он её, когда тарелка стала пустой наполовину.

– Что вы имеете в виду?

– Сегодня в библиотеке я был вынужден раскрыть себя как монтерского монаха, более того, парой минут раньше я представился именем монаха умершего семь с лишним лет назад и люди, слышавшие это, стали называть меня лжецом, еретиком и прочее. Суть не в этом. Когда подтвердилось, что я действительно выходец монтеры, верующие кинулись ко мне, будто бы я и есть осколок Северной Звезды, совершенно забыв о том, что звали меня лжецом совсем недавно. Как это понять?

– Вы знаете, что в нашем огромном городе церковь всего одна?

Стижиан отрицательно помотал головой, не отрывая от девушки взгляда.

– Раньше их было три. Я их помню... Мне было лет восемь, когда кто-то из городских магов разрушил их все.

– Городских магов? Ты имеешь ввиду тех, кто не был отправлен в академию магии?

Ольва кивнула.

– Да. По крайней мере, так объявили городские власти. Церкви были разрушены до самого основания. Расплавился даже камень...

– То есть церкви были не разрушены, а сожжены? Магом огня?

– По-видимому да. То были старинные церкви, во всех трех какое-то время находились осколки Северной Звезды, а после...

– А потом вместо трех построили одну, и в ней, должно быть, не хватает энергии сияния? Я прав?

Ольва снова кивнула.

– Тогда все понятно...

– Именно после этого ужесточился контроль над городскими магами. А сейчас...

– Что сейчас?

– Мне очень жаль магов. Из-за глупости людей, не позволивших им уехать в академию, они теперь страдают и умирают. – Её глаза стали мокрыми.

– Откуда вам столько известно о городских магах? – Стижиан опустошил тарелку и отодвинул её в сторону.

– В нашей семье был маг. И не один, и даже не два. Их всех увезли от нас. – Её голос стал низким и монотонным.

– Их увезли?

– Их сожгли у меня на глазах. – Её взгляд обострился. – Вы, монтерцы, вы ведь тоже инквизиторы?

– В общем-то да. – Он старательно облизывал ложку, стараясь сделать вид, будто этот разговор не был серьезным, поскольку другие посетители искоса поглядывали на них, желая подслушать. – Но мы перестали ими быть в триста двенадцатом году, когда вышли из состава восьми школ инквизиции. Видите ли, изменилось само значение этого слова.

– Хорошо тогда, иначе завтра этот суп мог бы оказаться отравленным. – Сказала она, спокойно посмотрев монаху в глаза. – А чьим именем вы представились?

– Стижиана Ветру. – Разговор становился напряженным, и пока что он не видел способа разрядить обстановку.

– Это слишком громкое имя, чтобы брать его. Если вы действительно монтерец, почему вы не назвали свое настоящее имя? – Она улыбнулась, снова принявшись вертеть пальцами свои кудри.

– Потому что это и есть мое настоящее имя. – Холодно ответил он и встал из-за стола, так и не увидев округлившихся глаз девушки, и губ, которые приоткрылись для язвительного замечания, но с них так ничего и не сорвалось.

Книга имен магов города Гран представляла собой здоровый кирпич, обернутый темно-зеленой кожей. Открывший её видит, что в ней больше сотни листов, разделенных на четыре графы: дата рождения, имя, дата обнаружения и дата смерти. Причем в семи из десяти случаев временной интервал между последними двумя датами составлял меньше пяти лет.

С нешуточным ужасом в глазах, Стижиан стоял в просторных покоях Светоча и переворачивал одну за другой страницы книги, достойной названия "Книга мертвых": редкие имена оставались без записи в графе "дата смерти".

Их были сотни. Сотни имен детей от восьми до шестнадцати лет, старше – редко. И практически все они были сожжены на площадях Грана. Рядом с некоторыми именами писали слова вроде "огонь" или "твердь", напротив некоторых писалось "особ. кров. жадн.", ещё кое-где "блаженный". В этих словах читалась ложь и даже сейчас, спустя столетия, монах мог увидеть это.

Добравшись до последних страниц, Стижиан увидел, что несколько десятков имен были вписаны совсем недавно. Здесь была дата рождения, имя, дата взятия их под стражу, но не было даты смерти.

– Как это понимать? – Спросил монах у светоча, который намертво приклеился к бочке с вином. – Эти маги ждут суда?

– Да. – Кивнул тот, отпив половину бокала. – Могу я узнать с какой целью вы прибыли в Гран? – Он спрашивал с максимальной осторожностью в голосе.

– Нет, не можете. Но, я так понимаю, вы хотели меня о чем-то попросить?

– Вы знаете, что произошло с церквями нашего города? – Светоч уже явно был навеселе, и от него несло хмелем. Стижиан кивнул. – Все это ради того, чтобы поймать мага, виновного в этом.

– Вы лжете. В этом городе угнетали магов и до того, как сожгли церкви. Это был всего лишь ответ на ваши действия. – Стижиан продолжал листать книгу, но теперь уже назад, проглядывая страницы, пропущенные ранее.

– Вы снова заставляете меня усомниться в вашей принадлежности к слугам Богини... Ик! – Он подошел к книге и перевернул её на страницу четырнадцатилетней давности. Там была строчка, где не было ни даты рождения, ни даты поимки, ни, тем более, даты смерти, а написание имени обрывалось на первых буквах: "Виол.." – Тот маг. – Пояснил Светоч. – В тот момент и начался пожар. Одной Богине ведомо, каким чудом книга нашла свое спасение. Я прошу вас помочь нам обнаружить этого мага.

– Если он ёще жив. – Стижиан захлопнул книгу и повернулся к Светочу спиной. – Я не собираюсь помогать вам убивать людей.

– Он сжег три церкви!

– Вы убили несколько тысяч одаренных детей только в этом городе! – Взревел монах, ударив кулаком по столу. По крышке пошла трещина. – Под чьей защитой находятся взятые под стражу маги?

– Я не..

– Отвечай! – Он снова прикрикнул.

– Под моей. Они ожидают приезда суда. – Голос инквизитора задрожал.

– Хорошо. Именем Королевы, я запрещаю вам вершить над ними суд. Все они должны быть высланы в академию магии в течение месяца. – Стижиан разжал кулак. – В случае ослушания, к вам будет выслан один из придворных магов. Наиболее вероятно, что это будет Амельера Арьеннет. Она – не я, маги её уровня разучились ценить человеческую жизнь. Вам стоит помнить об этом.

Светоч пошатнулся. Инквизиторы, в отличие от послушников и тем более мирных жителей, прекрасно знали, как на самом деле проходила битва за Монтеру. Имя ледяной ведьмы было на слуху у всех представителей верхушки церкви. Как и имя черноглазого демона, которых теперь объявилось двое.

Меньше месяца назад из Кайлинна приехали несколько послушников с глазами навыкате, и заявили, что два черноглазых демона, в одном из которых они узнали Дримена Перферо, бывшего на тот момент отступником. Он и ещё один демон, заручившийся поддержкой Сен-Ин Лоури, о Амите, втором, после Млинес, медиуме знали все, вмешались в процесс суда над Эйрой Перферо и взяли в плен троих Старших Лучей. По словам послушника, черноглазые демоны походили друг на друга словно две капли воды, однако один был крепок телом и шире в плечах, а другой – хрупкий, тонкий, носящий за спиной большую черную книгу. После этого события, трое Старших Лучей, не считая Рьюдо, который все еще считался без вести пропавшим, приказали независимо от условий и статусов, отнять жизнь у черноглазых демонов, а Сен-Ин при удобном случае должен быть пленен.

– От вас веет негативом. – Сказал Светоч, сделав ещё пару глотков. – Это очень тонкий, едва уловимый поток, но я его чувствую. – Он вынул из-за пазухи четырнадцатигранную звезду и принялся шептать заклинание изгнания нежити.

Стижиан покосился на него и тихо прыснул:

– Это заклинание может подействовать только на единичную цель низшего уровня. Но мне приятно, что вы его знаете. Не каждый из ваших собратьев может похвастаться хотя бы этим.

– Ты не монтерец! – Светоч не кричал, но ему явно хотелось. – Но способен использовать магию сияния! Маия, библиотекарша, сказала, что рядом с тобой была сфера, в который сплелись зеленый и бело-синие цвета! Сферы используют только маги!.. И... И от тебя веет негативом!

Монах провел рукой по воротнику пиджака и убедился в том, чего сразу не заметил: ткань действительно была пропитана негативом, но его было так мало, что это казалось смешным и даже естественным.

– Что мне сделать, чтобы люди от меня отстали, а? – Стижиан посмотрел на Светоча спокойными глазами, когда подошел к нему, взял из рук звезду и влил в неё несколько капель энергии, смешанной с силой феникса. Символ стал зеленоватым. – Выполняйте приказ и смотрите, не натворите глупостей.

– Я не пущу тебя никуда, демон!

– Демон я или нет – не ваше дело. Я здесь по приказу королевы, и это единственное, что должно вас волновать. – Он склонился над Светочем, бывшим на целую голову ниже, но тот видимо даже не думал отступать. Тем не менее, он сделал несколько шагов назад и снова прильну к бочке с вином.

– Этот маг... – Резкая перемена темы разговора. – Опасен для всего города. Я плохо разбираюсь в классах магов, но точно знаю, что есть четыре элемента и есть стихийники. Всего пять учений. Этот маг... Он владел двумя стихиями. Не одной и не четырьмя, понимаете? Двумя! Огнем и землей!

– Невозможно. – Отрезал монах, но нечто кольнуло его в самое сердце.

"Невозможно? В самом-то две не связанные друг с другом силы, два духа, и ты все ещё думаешь, что объединение двух природных стихий в одном теле невозможно?" – тараторил внутренний голос монаху.

– Да нет, возможно. – Минуту спустя, Стижиан посмотрел на Светоча жестким, оценивающим взглядом. – Мне кажется, в нашем поколении всё возможно. Я помогу вам найти его, что до вас – ваша задача номер один – отправить плененных магов в Орану, и в письме укажите, что это было сделано по моему указу.

– Как ваше имя то? – Сердце инквизитора запрыгало от радости избавления от общества демона.

– Имя я вам уже говорил. Стижиан Ветру.

Время шло к полуночи, а господин монах, который одним своим присутствием в гостинице дал ей широчайшую рекламу, так и не вышел из своей комнаты, чтобы отужинать. Ольва была обеспокоена, но не пустым желудком дорогого гостя, а незнанием того, как прошла его встреча со Светочем. Ей очень хотелось, чтобы он заглянул к ней на кухню и отведал её супа с грибами и искусно приготовленным ядом.

Держа в руках поднос с яствами, Ольва поднялась на третий этаж и увидела, что свет нескольких кристаллов освещает комнату. Коротко постучав, девушка поторопилась войти и застала гостя лежащим на кровати и смотрящим на неё черными, с белыми кольцами глазами:

– Я даже не успел сказать "войдите". – Он явно не собирался вставать. – Спасибо.

– Не за что. – Она поставила поднос с едой на столик недалеко от дверей, но выходить не торопилась. – У вас замечательный цвет глаз, Во-Сен Ветру. Похож на... Птичий. Да, пожалуй, птичий.

– Ну да, феникс – тоже птица. – Он отвел от неё взгляд и уставился в потолок.

– Глядя на такие глаза, я готова поверить, что вы действительно тот, за кого себя выдаете. – Ольва сделала несколько шагов вперед и закрыла за собой дверь.

Монах прикрыл глаза и вдохнул полной грудью. Он чувствовал себя выжатым до последней капли, а ведь это был всего лишь первый день его пребывания в этом городе. Ничего не понятно, ничего не ясно, в голове сплошная шелуха. Есть не хотелось совершенно, только пить, а точнее – выпить, но хмельная голова ясности не даст, а до Стижиана только сейчас снизошло, задание какой сложности он получил. Невозможно справиться одному.

Ольва подошла к его ногам, свисающим с кровати, и провела по коленям кончиками заостренных ноготков. Она хотела его, и тот факт, что он может быть магом, демоном или монтерским монахом разжигал в ней пламя все сильнее и сильнее.

– Вы не против? – Хихикнула она, прежде чем её нога выскользнула из уже расстегнутой туфли.

– С чего бы это. – Монах не открывал глаз, так и лежал на кровати, раскинув руки.

– А как же целомудрие выпускников Монтеры?

Он слышал, как защелкали пуговицы на темно-коричневой кожаной жилетке, как зашелестели полы пышной юбки, упавшей на пол.

– Это миф. – Он зажмурился, вспомнив единственную ночь с Амельерой, там, дома, под деревом критши, и понял, что совершенно не знает как себя вести здесь и сейчас. Словно прочитав его мысли, пышногрудая Ольва скинула с себя последнюю деталь одежды, распустила волосы и прильнула к губам монаха.

Её кожа оказалась нежной, с редкими шероховатостями и мозолями на руках и плечах. Волосы – пышными, шелковыми, гладить которые было неимоверным удовольствием. Когда Стижиан распахнул глаза, чтобы обнять её за талию, свет уже погас, а Ольва, чье тело вилось в его руках, превратилась в рыжеволосую ведьму, ненасытную, страстную. Она не стонала и не скулила, не впивалась в его плоть зубами или ногтями: она кричала во весь голос, не стеснённая ничем.

Это длилось всю ночь.

Утром Стижиан проснулся один и с ужасом понял, что у него болит спина, руки и, что было легче всего исправить, живот. Вчерашний поздний ужин не только напоминал о событиях ночи, но и оставался на прежнем месте. Набив желудок до отказа, монах собрал обнаруженную в самых разных концах большой комнаты одежду, нарядился и только перед выходом вспомнил о необходимости надевать "глаза".

Ольва носилась по гостинице как сумасшедшая, выпроваживая уезжающих и встречая новых постояльцев. Налетев на лестнице на Стижиана, она лишь кинула ему "Доброго вам утра, Во-Сен" и побежала дальше, даже не улыбнувшись ему. Это вызывало грусть в сердце монаха, которую он пока не был способен объяснить.

За стойкой регистрации сегодня вновь стояла худощавая некрасивая женщина, с головой ушедшая в чтение какой-то книги в потрепанной обложке. Монах заметил между ней и Ольвой какую-то неуловимую схожесть, некое родство, но это было не более чем ощущение, так как девушки не были похожи друг на друга совершенно.

Что делать?

Первым делом стоило бы выбросить из головы рыжую кудесницу, пожелавшую скрасить свой досуг с его помощью. Затем следовало бы придумать как проследить за отправкой плененных магов в столицу. И третьим, что не мешало бы сделать раньше второго, надо найти мага, который вот уже четырнадцать лет успешно скрывается от мести инквизиторов.

Логика проста. В городе Гран большинство магов если не кончали жизнь самоубийством, то примыкали к какой-либо банде. Банды между собой каким-то образом, пусть практически косвенно, но все же взаимодействуют, а значит, что надо начать пыскать по главарям различным банд. Маг такого уровня, тем более гибрид двух стихий, должен быть в крупной, могущественной группировке, которая может обеспечить ему защиту.

Логика проста.

Стижиан накинул на плечи рубашку, решив оставить пиджак, тем более черный то, в комнате.

Ввиду того, сколько банд было схвачено и расформировано за последнее время, переговорить с главарем одной из них не могло составить большого труда, достаточно было просто дойти до городской тюрьмы.

Стражей, как и везде, мало интересовала королевская печать, но золото делало свое грязное дело и уже очень скоро монаха привели на второй подземный уровень тюрьмы, где держали самых опасных преступников (магов, по словам стражей, держали на третьем, но Стижиан не верил: невозможно держать магов в заточении не используя кристаллы рьюджи, а их энергия не чувствовалась).

– Говорите, главарь? У нас их десяток. Остальные бросали своих людей при налетах и сбегали. Кто конкретно вам нужен?

– Есть такие, чьи маги не были пойманы? – Он озирался по сторонам и ужасался: все покрыто инеем и плесенью, повсюду холод и вода, текшая и капающая отовсюду, сырой камень и зеленая безнадега. Раздавался кашель, стоны, всхлипы, было слышно, как дрожали несколько десятков челюстей.

– Есть. Один. Он сдался первым с просьбой не убивать его людей. Храбрый малый. Дурной правда, но храбрый. Вести вас к нему?

Монах кивнул и последовал за стражем, который с довольным лицом, не скрывая своей тяги к взяткам, шел между камер, где сидели преимущество обросшие бородами мужчины с дикими, полными пустоты глазами, и подбрасывал воздух золотую монету, врученную ему практически только что. Стижиан смотрел на этих людей и сам не знал, как реагировать на них и условия, в которые они попали. Самому не раз приходилось вместо обращения в прах нежити выволакивать из какого-нибудь погреба человека, своими руками убивавшего собственных племянников или младших сестер ради получения наследства или по какой другой причине. Монах отдавал их местным властям и старался больше не вспоминать об этом. Эти люди и их жертвы, как и те, кто умирал от столкновения с детищами негатива, должно быть приходили Стижиану во сне, но он крайне редко запоминал эти видения.

– Это один из немногих задействованных изоляторов на этом уровне, – этими словами страж вернул монаха на землю, – и посажен он сюда по не совсем понятным причинами. Инквизиторы, приволокшие сюда практически всех, кто находится на этом этаже, сказали, что парень одержим.

– Их приволакивала инквизиция? – Глаза монаха широко распахнулись, а голос сам, случайным образом, повысился. – Всех до единого?

– Ну... – Стражник не ожидал такой реакции. – В общем-то да.

– С чего это вдруг инквизиторам собственноручно вылавливать преступников? Они же, кажется, занимаются проблемами духовными. Не помню, чтобы наша святая церковь взваливала на себя проблемы городских властей.

– Вы действительно посланник королевы? – Усмехнулся он. – Вы хоть знаете сколько на самом деле магов рождается в наших краях? Любой третий может им оказаться.

– Ну не перегибай. – Стижиан жестом велел открывать изолятор, а сам прикусил губу и в голове его пронесся вихрь мыслей. "Они что, вывозят магов из города? Не убивают, не сжигают, а вывозят куда-то?".

Со крипом, тяжелая дверь, висящая на широких, крепчайших петлях, отворилась, и монаху открылся очень интересный способ содержания заключенного. По одежде было сложно определись, мужчина это или женщина, так как полы расшитой красно-золотой мантии, изрезанной и порванной везде, где только можно, прикрывали все. Заключенный находился посреди комнаты, его руки, перемотанные черными лентами, оказались разведены в разные стороны и закреплены ещё четырьмя лентами: две уходили в потолок, а ещё две в стену практически у стыка. Босые ноги болтались на полу, сальные волосы золотого цвета свисали с плеч, глаза оказались завязаны все той же черной лентой. Из-под неё выглядывали густые, засохшие кровавые потеки, на руках отсутствовали несколько ногтей, а остальные было отчасти разломанные и потрескавшиеся, на шее виднелись среды от щипцов и укусов. Тело скрывалось под мантией, но по густым багровым пятнам, бывшим практически незаметными, сглотнув, монах догадался, что с ним делали.

– Я так понимаю, инквизиторы решили, что именно в его группировке находится разыскиваемый ими, а теперь и мной, маг. – Сказал он, сделав шаг внутрь камеры. Стражник угукнул. – Когда его пытали последний раз?

– Надо было содрать с вас побольше золота. – Цыкнул тот недовольно. – Не думал, что вы будете задавать столько вопро...

Монах кашлянул.

– Восемь дней назад. Его с тех пор кормили-то всего пару раз, так что я не удивлен, что он в отключке.

– Это она. – Поправил его Стижиан очень тихим голосом, сделав ещё один шаг вперед и протянув к лицу заключенной руку. – Это женщина. О Богиня... – Он приподнял её голову кверху и та откинулась назад, открылась тонкая шея с несколькими грубыми, но не смертельными порезами на ней. – Я не верю, что это создание могло быть главной одной из крупнейших группировок Грана.

– Почему не верите то? Множество баб промышляют грабежом и убийствами. Поговаривают, у них это получается лучше, чем у большинства мужиков. – Стражник так и стоял у входа, не желая марать ноги в луже воды, капающей с потолка, мочи и крови.

– Это да, но кожа этой дамы говорит мне о том, что она благородных кровей. – Монах провел кончиками пальцев по нетронутой щеке. – Да, она уроженка богатого дома.

– И что? Может, сбежала с любовником, и вот вам...

– Нет. Она безгрешна. – Он осмотрел её чуть приплюснутые пальцы, некоторые из которых оказались сломаны, и опустил руки к груди.

– Эй, если хочешь поразвлечься, тебе лучше подняться на третий этаж, где держат женщин...

Стижиан предпочел игнорировать его колкости и осторожно, хоть и понимая, что девушка боли и не почувствует, распахнул мантию. Под ней ничего не оказалось, только едва дышащее тело, испещренное кругами, рисунками и надписями, среди которых монах увидел уже знакомые ему. Хоть в Монтере не преподавали ничего связанного с пытками, после четырех лет в Храме Северной Звезды, где большую часть свободного времени монах проводил в библиотеке, он стал кое-как разбираться в дисциплине, из-за которой инквизиторских школ стало семь. Эти руны заменяли инквизиторам инструменты. Руны боли всевозможных типов и уровней. Те, что меняли порог боли тела, такие, что заставляли разбухать суставы и кости, некоторые скручивали органы и перекрывали вены.

На сердце девушки находилась страшнейшая руна боли, которую надо вырезать, когда жертва находится в состоянии истерии при помощи специального орудия, которое Стижиан никогда в глаза не видел, но представлял себе, как это всё происходит. Руна начинает действовать с момента появления на теле первой точки, из которой её будут строить, и чем больше деталей прорисовано, тем сильнее и невыносимее боль. Эта рана сама никогда не заживает, а боль будет с человеком, покуда на нем руна. На девушке, находящейся здесь, в изоляторе, рисунок был завершен.

– Ну, теперь понятно, в чем дело. А я-то думал, что это он визжит как баба резаная. А это и была баба резаная! – И он засмеялся.

– Что инквизиторы планируют делать с заключенными? С не магами.

– Понятия не имею. Пока их держат здесь. Если поступит приказ – мы их расстреляем. Если другой – закопаем заживо. Все будет как управление прикажет.

– Ваши заключенные... – Стижиан чуть было не прикусил губу, стараясь говорить ровно. – Они всегда такие молчаливые? Я что-то не помню ни одной тюрьмы, где было так тихо.

Стражник промолчал.

Милф однажды выдал жизненную монашескую мудрость, сказав, что в любом городе есть только два типа людей, которые за уплаченные им деньги не станут лгать и уходить от вопроса: трактирщики и проститутки.

Искать в большом и совершенно незнакомом городе трактир, в котором вас точно не подслушают, Стижиан нашел неразумным и уверенно двинулся в сторону рыночной части города. И не прогадал.

Почему бы не смешать приятное с полезным?

Там, где заканчивалась бакалейная улица и начинался ряд с пряностями, проходила широкая, освещенная круглыми фонарями улочка, стоя посреди которой слева и справа виднелись двух-трех этажные здания увеселительного предназначения.

Находясь у порога кирпичного дома, у дверей которого стояли две девушки в коротеньких пышных юбках и с глубокими вырезами, монах остановился. Они улыбались и махали ручками входящим внутрь мужчинам, и Стижиан на пару минут замер на пороге:

– Ты благородный монах, Ветру, – сказал он сам себе, – и ты как-то зачастил со сближением с прекрасным, – и поднялся по лестнице.

"У-а-ха-ха! Вот он уголок великого счастья на земле! О да! О да! О Боже!" – загорланил во всю мощь чей-то голос, невероятно похожий на визги Амита, когда тому было лет пятнадцать и он только начал засматриваться на девчонок. В этот раз Стижиан был согласен с этим голосом.

Две дюжины красивейших девушек встречали посетителей, разносили напитки и закуски, прикрывая свое тело небольшими лоскутами тела. В полукруглой комнате, где лестница находилась у дальней от входа стены, оказалось достаточно много посетителей, не смотря на полуденное солнце за прикрытым окном. По внешнему виду клиентуры сразу становилось понятно, что они тут не первый день отдыхают.

– Могу я вам помочь? – Сказал сладкий голос длинноногой женщины, с узкими щиколотками, шоколадной кожей и пухлыми губами, покрытыми перламутром. От неё исходил прекрасный сладкий запах.

Стижиан сам не заметил, как его всегда прямая спина скрючилась, плечи сжались, а нижняя губа оказалась под давлением зубов.

– Хотите провести время с одной из наших девушек? – Женщина, на вскидку ей было лет тридцать, что не делало её менее привлекательной, сделала пару шагов вперед, продемонстрировав крупный замах своих бедер. – Выбирайте, вам какую?

– Мфе нфно фмуу болтфую. – Выдал быстро монах.

– Простите, я вас не понимаю. – Она подошла почти вплотную и, опустив пальцы ему на подбородок, выпустила губу из плена. – Я вижу, вы первый раз в подобном месте? Не волнуйтесь, меньше чем через час вы забудете и об этом, и о любых других волнениях. Так какую вам?

– Мне нужна самая болтливая. – По телу пробежал холодок. – Есть такие?

Взгляд шоколадной девы резко переменился на холодный с привкусом презрения:

– Ты из управленцев? Или, может, шавка церкви? – Тихие слова полились ухо.

– Второе больше похоже на правду, но я здесь не как представитель церкви.

– Можно подумать я поверю в это. Из какой же ты школы, гав? – Хотя её "гав" больше походило на игривое "мяу".

– Из восьмой. – Улыбнулся он ей шепотом и помахал перед носом королевской печатью. – Вы дама образованная, я полагаю, узна...

– Я знаю что это, монтерец. – Голос снова стал игривый, но взгляд по-прежнему походил на острие меча. – Идем за мной.

Она схватила его за ворот рубашки и поволокла за собой в сторону лестницы, рядом с которой резко повернула направо и привела его в светлую комнату, освещенную множеством кристаллов и зеркал – в гримерную.

– И что же хочет узнать благородный сын павшей Монтеры у простой проститутки? – Она упала на стул и закинула на соседний ноги, достала откуда-то длинную белую сигару и закурила. – Как завести девушку?

– И это тоже, но не в ближайшее время. Потом, как-нибудь, когда отпуск возьму. – Стижиан посмотрел по сторонам, но не рискнул куда-либо садиться и просто облокотился о стену.

– Тогда чем я могу тебе помочь?

– Ты себя выдала, когда узнала королевскую печать, так что пара вопросов о положении дел в этом городе не поставят тебя в тупик. Можно узнать, откуда столько знаний?

– Факультет истории, оранская Академия Наук. Я училась у самой Амфитеи Лоури, ты хоть знаешь, кто это? – Шоколадка усмехнулась и выпустила дым через нос.

– О да, я большую часть жизни провел в одной келье с её сыном.

– С которым?

– Со старшим.

Женщина сощурила глаза и протянула монаху руку:

– Виоленза Маррэ. Очень приятно.

– Стижиан Ветру, – он поцеловал ей руку и снова прильнул к стенке, – те же чувства.

– Громкое имя, однако. Я о вас наслышана.

– И никак не смущает тот факт, что меня сожгли семь лет назад?

– Неа, – она ещё раз крепко затянулась, полы белой полупрозрачной юбки сползли по ноге вниз, – в том, что связанно с Северной Звездой, я не разбираюсь, но с легкостью поверю в любую чепуху о воскресении, чудесном спасении и прочее.

– Ты не представляешь, как я рад это слышать. Ну... – Ему плохо удавалось сконцентрироваться, глядя на собеседницу. В голове промелькнула мысль о том, что надо бы попросить отца в будущем отменить запрет на близкое общение с девушками, а то даже столь натренированный монах как он теряется, видя перед собой нечто столь красивое.

– Я надеюсь, что Её Величество послала вас разобраться со всем этим дерьмом, которое здесь учинила церковь. – Лицо Виолензы исказилось гримасой оскала. – Вы не подумайте, я верю в Сияние и верю в Богиню, но не верю в нашу церковь.

– Ты будешь смеяться, но я тоже.

– Не буду: в моих глазах только монтерское учение придерживается основ Храма Сияния. Только вы по-прежнему цените человеческую жизнь.

Стижиану нечего было ответить.

– Южная Полоса, начиная с нашего города и заканчивая полями Мизир, – это аномалия. В нашем городе каждый пятый, а бывает и чаще, рождается с даром. Я не знаю у кого какие они, но...

– Инквизиция ловит их? Всех?

– Хуже. Она ловят даже тех, у кого есть предрасположенность к дару. И я говорю не только о детях. У любого человека, живущего на Южной Полосе, может открыться сила. И не обязательно быть местным уроженцем.

– То есть... Мы находимся в зоне вольных духов что ли? – Стижиан так и стоял у стены, скрестив руки на груди, и слушал, что говорит ему Виоленза, не до конца веря её словам.

– Каких духов? Не знаю о чем вы. Говорю лишь то, о чем знаю. И это отнюдь не все.

Монах поднял бровь, как бы спрашивая, почему она не продолжает, а та в ответ развернула перед ним пустую ладонь: