Текст книги "Летопись Третьего мира. Ч.4 Тень Ораны (СИ)"

Автор книги: Мария Версон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Рио обессиленный лежал на кристаллических песчинках, и что-то с такой силой давило на его тело, что он не мог пошевельнуться.

Те из фламмов, что умели слушать и в то же время думать о чем-то своем, внимательно приглядывались то к Дио, то к Рио. Откуда в этом юнце такая сила? Он лишил короля способности сопротивляться ему меньше чем за несколько минут. И говорит о троне, о правлении, о том, что титул Светила уже принадлежит ему.

– Солнце. Я не могу ответить на вопрос, когда и почему в твоей голове возникла эта навязчивая идея, но ты обожествил солнце. Да, оно является для фениксов высшей ценностью. Огромный сгусток энергии, которой питаемся и мы, и все живые существа этого мира. Солнце не без недостатков: запас его ограничен и каждую тысячу лет король обязан с ним сливаться, чтобы Светило продолжило свое существование. И скажи мне, о Рио, как ты сумел превратить искусственно созданный артефакт в Бога?

– Без солнца мы – ничто, вот как!

– Молчать. – Шикнул Дио, давая королю понять, что это был риторический вопрос. Новый заряд энергии ударил Рио в грудь и тот умолк.

– Драконы стали угрозой твоей маленькой религии, основанной на солнце. Драконы – спасители, защитники, потомки тех, кто погиб, спасая род фениксов. Они жили в Денарионе, в плоти Вэрде и день ото дня следили за тем, чтобы эта плоть не пошла трещинами, и черный феникс не вырвался на свободу. Драконы в твоих глазах были чересчур сильны, но тебя пугали не их таланты, а их возвышенность. Из-за дэна твоя попытка создать храм Солнца и стать его жрецом провалилась. Ведь всем известно, что солнце – это лишь частица перворожденного Ди, малая его крупинка. Сначала ты попытался запретить фламмам иметь дела с драконами, но к тому времени живых фениксов было не более семи сотен, не все духи уже успели тогда переродиться, и многие из них были слишком умны, чтобы признать солнце Богом. Они отреклись от тебя, Рио, и поклялись, что будут защищать дэна от твоих нападок. Денариону нужна кровь дэна, иначе есть риск, что черный феникс однажды вырвется. И ты нашел выход. Ты собрал самых верных тебе людей, вот они, – он махнул рукой на жителей Башни, – и вы в одну ночь перебили правящий род драконов – Рхеггсгира и его семью, а вместе с ними вы лишили жизни всех ушедших от вас фламмов, перебили всех ученых дэна, лучших воинов, оставив живыми в основном лишь детей и, так называемый, рабочий класс, умевший выращивать питательные кристаллы. За одну ночь, покуда солнце было спрятано за только что достроенной Башней. Это было за год до падения Северной Звезды, когда век истребления достиг своего пика, и безумие людей двигалось на нас. Кровь. Ты спас эту долину, надо отдать тебе должное. – Дио ухмыльнулся. – Ты не просто перебил драконов и фламмов-отступников. Ты вывел их из города, выгнал и устроил там сражение с остатками элиты на юге этой долины. За горой, за людским поселением. Ты проливал их кровь и смешивал её со своей. Овраг кипящей крови стал барьером, не пустившим безумие людского Бога сюда. Вместо этого, ты стал безумием этих мест.

Дио поднял глаза и окинул взглядом всех вокруг. Драконы спокойно смотрели на беловолосого феникса. Фламмы были с ними солидарны.

– Но вот возникла проблема. Вскоре. Проблема, о которой ты не подумал, когда изгонял драконов с родной им земли – это их предназначение. Тебе ведь никогда не были известно, как именно драконы сдерживали духа Ди. А вскоре выяснилось, что потомство дэна, рождённое на поверхности – безжизненно. Ты сам, лично, вместе с первым сате, ещё до рождения моего отца, построил алтарь. Вы взяли лучших из драконов, и они вырастили для вас чистейший кристаллы, способные делить энергию горы на категории и выделять так называемую… искру жизни. Таким образом, ты сумел поддерживать энергию, сокрытую в Денарионе, в равновесии, не заботясь о подвластных тебе драконах. Скажи мне, ты хоть знаешь, почему Драконы перестали рожать живых детей? М? Наверняка ты списывал это на кристаллы, выращенные на этой земле. Биологическая основа объяснению этого факта. Нет, Рио, ты думал не верно. Если бы ты пытался прочесть то кристаллическое критши, а не уничтожить его, то ты бы знал как свет нашего солнца влияет на драконов. Риалрол, из которого состоит вся гора, преломлял солнченые лучи до пригодных для жизни и размножения драконов. Но тебе было проще и выгоднее держать целый народ под строгим надзором, и каждый раз, когда молодая семья дэна приходила к сате и просила о помощи для их новорожденного, ты показывал им, что они – ничто, и без фениксов они не смогут существовать. Смогут. И я дам им эту свободу.

– Ты не знаешь, как они опасны!..

– Люди, Рио, тоже очень опасны. Взять хотя бы медиумов. Один могучий медиум способен взять под контроль немыслимое количество духов, сколь крепкой ни была бы его связь с хозяином. Но с великой силой приходит и великая ответственность, и люди, в отличие от тебя, сумели это понять.

– Ты – ничто, Дио! Ты родился…

– Да, я родился. Тридцать три года назад, в день моего зачатия, солнце мигнуло изумрудно зеленым лучом, таким ярким… – взгляд Дио скользнул по едва видной царапине на лице короля, – что он мог бы унаследовать власть. Стать твоим преемником. Ты боялся смерти больше, чем драконов. Ты боялся слиться солнцем. Забавно, не так ли? Любить его, идти ради него на таки жертвы, но бояться стать с ним единым целым. Ты заставил мою мать травить меня ещё во чреве. Надеялся, что выдуманные тобой фокусы позволят духу изумрудного феникса не привязаться ко мне или не появиться вообще. Мой отец знал это, и это была одна из причин, почему ты с лёгкой душой лишил его жизни. Должно быть, твоя радость была безграничной, когда я родился… белым. Без цвета, а значит – без духа. Но вот незадача, Рио: есть лучи, которые не входят в видимый нам спектр.

Золотовласый король широко распахнул глаза, наконец поняв, что это за сила, не дающая ему встать, и почему ему жарко, как никогда не было в жизни.

– Случается и такое, что в один день может родиться два духа. Ночь с восемнадцатого на девятнадцатое августа тридцать два года назад, если смотреть на летоисчисление людей. В ту ночь родилось два великих духа. Один предназначался не фламму, а человеку, Стижиану Ветру, будущему королю людей. А другой…

Дио улыбнулся, а Ирл засмеялся ещё громче, прикрыв рукой глаза.

Беловолосый развел руки широко растопырив тонкие пальцы, и выгнул шею вверх.

Никто не видел огня, но чувствовали его. Сначала тепло, а потом немыслимый жар, исходящий от Дио. Воздух вокруг него нагрелся, преломляя проходящие сквозь него лучи. Через несколько мгновений, беловолосого окружало огромное оформленное поле жара, приобретающее похожие на стеклянные очертания. Это была не птица, то были крылья, растущие из спины Дио. Дивные длинные крылья, искрящиеся невидимым теплом.

Невидимым фламмам, но драконы, чье зрение охватывало больший цветовой диапазон, четко видели части стройного тела невидимого никому кроме них феникса.

Дио выглядел очень напряженным. Стижиан прекрасно мог понять его чувства. Когда он воскрес, ему предстояло узнать и понять природу его второго духа, найти способы совладать с ней, найти учителя, или хотя бы того, кто мог бы его тренировать. Это было не просто. Дио находился все эти годы в несколько другом, но чем-то похожем положении: он был вынужден скрывать свой дар всеми силами, сдерживать эту мощь внутри себя.

Должно быть, отец тренировал его, думал Стижиан, но отец умер, и больше никто не мог разделить с Дио его тайну вплоть до этого самого дня. Ему предстоит многому учиться, но сначала…

Дио наклонился и легким рывком поднял Рио над землей. Золотой феникс воспламенился, но все посылаемые им лучи возвращались в него:

– Белый… Белый феникс! – Зачем-то кричал Рио, цепляясь за последние мгновения своей жизни. – Ты всё погубишь, мальчишка! Ты погубишь солнце!

Беловолосый не ответил. Одной рукой он держал короля за горло, а другую положил ему на грудь. На кончиках его пальцев начали неспешно вырастать невидимые световые лезвия, прорезающие плоть и душу Рио.

– Ты не достоин стать частью нашего солнца.

Это было последнее, что услышал король Рио, золотой феникс, прежде чем Дио резким рывком вырвал пылающее яркое сердце из его груди.

Он отбросил обращающееся в прах тело бывшего короля и приподнял его золотое сердце над головой.

– Я, Дио Ди Неирен, новое коронованное Светило города Хар-Терр-Крон! Вы готовы принять меня и жить под моим наставлением следующую тысячу лет?

Ответ не заставил себя ждать: один за другим, фениксы признали его. Толпа взревела, восклицая какое-то непонятное гостям короткое слово. А затем…

Это было самое прекрасное, что гостящие у них люди видели в своей жизни.

Один за другим, жители нижнего города и башенцы, призвали своих духов. Самых разных цветов, яркие и едва пылающие: все они, две тысячи прекрасных птиц появились на поле между Хар-Терр-Кроном и Денарионом.

– Дио… – Не сдержав слёз, тонким голосом испуганно проговорила Кирия.

Брат обернулся к ней, и его лицо озарила тёплая, какой она всегда была в её адрес, улыбка.

– Подойди. – Дио протянул ей руку.

Испуганная, Кирия медленно и неуверенно подошла к нему и коснулась его ладони.

– Ты и твоя мать – чудом выжившие потомки некогда правившего в Денарионе рода. Я не буду спрашивать разрешения, потому что это дар. Я хочу, чтобы ты вела свой народ в будущее, сестра.

– Но Дио, я… – Её разные глаза стали круглыми.

– Я всегда буду рядом. А ты всегда будешь символом того, что фламмы и драконы могут сосуществовать вместе. Королева Кирия. Я дарую драконом право вернуться в Денарион, а ты будешь той, сестра, кто сможет вернуть народу дэна всю их красу и силу. Но это не сейчас.

Дио показалось, что он слышит, как после всех этих слов и событий в сердцах драконов лопнула и разбилась возникшая впервые за столько лет надежда.

– На востоке идет война. Старинная сила вырвалась, и она способна уничтожить всю долину Орана, а затем она доберется и до нас. Король людей…

«Я не король» – про себя прошипел Стижиан.

– …прибыл сюда с договорами, подписанными ещё до падения Северной Звезды. Согласно им, носитель крови людского рода Дива имеет право призвать всех нас, и народ дэна, и фламмов, на войну.

– И имеются договора? – Вопросил один из башенцев.

– Да. – Кивнул Дио. – Мы…

– Не распыляйся, молодой король, договоры требуют подтверждения. Этот король людей действительно является потомком Ориты Дивы?

– Вообще-то нет… – Промямлил тот.

Дио едва не ойкнул во весь голос.

– Вам мало того, что час назад он был единственным претендентом на трон Хар-Терр-Крона? – Циавису не нравилось, как разворачиваются события.

– Был, человек, – подала голос Бао, – но не стал. Я требую подтверждения необходимости использовать договоры. Как он может быть королем людей, если не связан кровью с родом Дива?

– Я женюсь на последней из рода Дива…

– Я могу подтвердить. – Лекса сделала шаг вперед. – Я – носитель крови Дива.

Дио удивился пуще прежнего и сжал руку сестры.

– Я не понимаю… – Пробурчала Бао.

– Монтера была не единственным продолжателем рода Дива. Был ещё один… Я... мне точно неизвестно, но весь род Ун Бейквуд происходит от него. Мы – второй и последний род, в чьих жилах течет кровь Ориты. – Лекса подошла к Дио, грациозно поклонилась, подобных манер прежде не было в её движениях, и вопросительно посмотрела на Бао. – Как ты будешь подтверждать что я потомок?

Бао так удивилась, что её челюсть осталась приоткрытой.

– Я думаю, нет надобности пускать кровь этой женщины. – Произнёс громко Ирл, подходя к Дио, всё ещё крепко сжимавшему руку сестры. – Перестань бояться, – сказал он ему, – теперь они все в твоей власти. Как прикажешь – так и будет.

Дио с минуту пристально смотрел на рыжеволосого феникса, когда-то носившего духа по имени Ди. Не моргая, он вглядывался в бездонную пламенную пропасть его красно-оранжевых глаз и с трудом отвёл взгляд.

– Через неделю мы отправляемся на войну. И я обещаю, – он сильнее сжал руку сестры, – по возвращении, Денарион снова будет принадлежать драконам.

Глава шестая.

Отчаяние в сердцах великих.

– Ещё целая неделя… – Стижиан ходил взад-вперед по просторной и почти пустой комнате в огромном доме нижнего города, где им отвели целое поместье для отдыха.

– Стижиан, ты должен понимать, что нам неслыханно повезло. – Лекса опустилась на пол в центре комнаты и распахнула сумку, с которой не расставалась ни на мгновение. – Мы могли быть убиты этими созданиями ещё в горе. Нам неслыханно повезло встретить там Дио.

– Да, но Дримен!..

Что-то громко щелкнуло: Лекса доставала из сумки непонятную металлическую вещицу, похожую на деталь какого-то механизма.

– С ним все будет хорошо. – Прошептала она себе под нос. – Он силён и умён как никто в академии. С ним все будет в порядке.

Они с минуту помолчали, неподвижные, смотрящие в разные стороны.

– Стижиан, – Лекса нарушила тишину, – ты помнишь, Дио говорил что-то о безумном человеческом божестве? Как думаешь?..

– Я не хочу думать об этом сейчас. – Ответил ей монах, надевая на себя шелковую одежду, подаренную ему Дио. – Не то время. Мы слишком мало знаем о самих себе и о своей истории. В том, что рассказал мне Одераричи… слишком многое не вяжется, по-моему. Он говорил о Веке Истребления, но словом не обмолвился что тогда произошло. И почему конец той войны увенчался падением Северной Звезды. Когда война закончится, я найду этого древнего змея, и он расскажем мне… нам всё. Лекса, прошу тебя…

– О каком Божестве говорил Дио?! – Едва ли не крича воскликнула женщина, взмахнув своими красивыми каштановыми кудрями. На её глазах блеснули слёзы.

– Ты главное верь, Лекса. – Улыбнулся монах ей, подойдя поближе. Он чувствовал, как в её сосуде зарождается энергия, которой не место в её прекрасной душе. – Верь, если тебе так легче. – Стижиан обнял её, плачущую, с частями неведомого механизма в руках, и выплеснул небольшой сгусток сияния, окруживший женщину и успокоивший её. – Всё будет хорошо.

– Циавис!! – Позвал его Суо, за спиной которого шли Мао и Лао. – Цисс! Погоди.

Он догнал его, шедшего в дом где сейчас Стижиан, и поманил за собой.

– Тебе в таком виде нельзя принимать участие в боевых действиях. – За спиной магистра Возник Ирл и положил ему руку на плечо. – Пойдем-ка залатаем твой сосуд.

– Я?.. Что?.. Что вы задумали?..

Четыре феникса, бывшая свита великого сате, взяли Циависа под руки и куда-то повели. Он был так удивлен, что даже не успел как следует возмутиться и спросить, что происходит. Эти четверо провели его через весь город, к северной границе, по широкой и явно редко используемой лестнице и вывели его за черту города.

Впереди Циавис видел первое и единственное во всей долине каменное сооружение. Оно возвышалось на два десятка метров, а его форма напоминала дольку апельсина. Входа в это удивительное сооружение не было видно, и как только магистру захотелось спросить об этом его сопроводителей, как фениксы вместе с ним оторвались от земли и воспарили вверх, полетев к вершине стены.

Это оказалось полое сооружение, напоминающее Циссу арену в новой академии магии. Несмотря на подготовку к отправлению на восток, арена оказалась полна народу: все сидячие места были заняты, в то время как сама арена пустовала.

Как только ноги магистра почувствовали под собой твердую поверхность, стоявший гул на мгновение затих, а затем раздалось громоподобное сокрушительное приветствие, от которого у Цисса начала побаливать голова.

– Они все собрались здесь, чтобы посмотреть на человеческого магистра огня.

– Знаешь, Ирл, я сейчас далёк от звания мага, не то что уж магистра… На что тут смотреть?

– Будет на что, я тебе все объясню. Помнишь ведь какие уроки вёл магистр Ирлис? – Рыжий феникс как-то подозрительно хикнул и потащил немного испуганного Циависа вниз, к арене.

– Я до сих пор не могу поверить, что это ты…

– Что, до сих пор просыпаешься в холодном поту, вспоминая практические занятия по основам магии огня?

– Я родился в семье Амеверо. Ещё ходить не умел, а уже приколдовывал. Но даже так, твои занятия были…

– Эффективными. Ты же стал магистром, не так ли?

Они спустились вниз, а пламенные массы, разбросанные по трибунам, стали перетекать ближе к арене.

Ирл попросил прочую свиту сате остаться в сторонке, а сам вышел в центр.

– Как тебе уже говорил Суо, самые бездарные из фениксов познают материализацию духа через трещину в сосуде. У них она возникает как следствие неправильного перераспределения энергии. В твоем случае… ты ведь прежде не пытался высвободить духа? Можешь не отвечать, потому что даже если и пытался, ты все равно делал это неверно. Материализовывать духа – неимоверно просто, главное понять… принцип. Когда вернешься в академию магии, обязательно проследи что бы то, чему я тебя сейчас научу, включили в курс подготовки магистров. Слушай меня внимательно. Как происходит сотворение заклинания?

– Энергия черпается из сосуда, окрашивается духом и направляется разумом мага.

– Это низший и средний классы магии. Что идет дальше, когда маг готовится получить степень магистра? И тем более, магистра Круга магов.

– Дальше появляется ещё одна ступень, которая отчасти заменяет последнюю – направление. Вместо неё магистр может использовать различные формы. Самое сложное – придумать эту форму. Она для каждого своя.

– Верно. И чем сложнее и искуснее форма, тем мощнее заклинание. Твоя задача сейчас, превратить первые три этапа сотворения заклинания в одно действие и сосредоточиться на форме.

– Хор…

Циавис не успел договорить, как красная пламенная линия, извивая подобно умирающей змее, ринулась на него. Магистру никогда не хватило бы реакции увернуться от неё, так что он поставил перед собой широкий круглый щит, похожий на один из тех, что стоят в академии магии в музее, но только его был соткан из магии. Однако змея этот щит будто не заметила: прошла сквозь него как пуля сквозь воздух и ударила Циависа в грудь.

– О-о, – удивился Ирл, разглядывая магистра поднимающегося с земли магистра. Тот не кряхтел, но про себя громко ругался. Отряхнулся, и он уже как новенький. – Ты балуешься эликсирами. Да настолько, что тебя даже удар змеи не берет… Циавис, где твой брат? Я всегда думал, что у вас один дух на двоих. Вы же относитесь к типу магических близнецов.

– У нас и был один дух на двоих. Только вместе мы могли творить заклинание, сделавшее меня магистром. Теперь я могу творить его один.

Глаза Ирла чуть погрустнели. Он помнил обоих близнецов ещё маленькими мальчишками, подававшими неплохие надежды. Пугали только их воспитание да дурной нрав, что Ирл и пытался исправить, будучи их учителем.

Теперь дух только у Цисса, и судя по интонации, которой он говорил об этом, его брат не просто остался без магической силы.

– Что за заклинание вы создавали? – Спросил феникс вместо того, чтобы произнести ненужные здесь слова сочувствия.

– Дождь тысячи огней.

Ирл едва не крякнул.

Все, кто услышал последние слова Циависа, а это были почти все фениксы, собравшиеся на арене и трибунах, одновременно замолкли и не с испугом, но с чем-то похожим, уставились на людского магистра.

– А может… – Неуверенно и тихо проговорил Суо, – ну его, а? Не будем его учить материализации?..

– Я разделяю твои чувства, – сказал другой феникс, с тёмно-синими волосами, – но если он не освоит материализацию, то так и останется жить с трещиной в сосуде и без малейшего намека на шанс снова стать магом.

– Что?.. – Цисс замотал головой из стороны в сторону. – В чем дело?.. О чем вы?

– Роу. – Без тени улыбки ответил Ирл, покусывая нижнюю губу. – Имя твоего духа – Роу. Небезызвестный и очень могущественный дух. Мы не раз сталкивались с ней.

– И… почему такая реакция? Мне говорили, что мой дух – женщина, но…

– Скорее девочка. А кто говорил? Медиум?

– Нет, Ави… Дух моей супруги.

Ирл продолжал пожевывать нижнюю губу, смотря куда-то в пол.

– Ну, могу с уверенностью сказать одно: противиться материализации она точно не будет. Так. Возвращаемся к тому, с чего начали!..

– А может все-таки не стоит? – Жалобно спросил Мао.

– Не слушай его, Циавис.

Магистр магии, видавший разное, мало того, что чувствовал себя не в своей тарелке, стоя посреди арены фениксов под пристальными взглядами этих древних созданий, он начал всерьез волноваться о происхождении своего духа и причине, по которой фламмы не хотят её высвобождать.

– Ну, каждый раз, когда я вижу её и её хозяев, я надеюсь, что они хоть в этот раз поладят. Может, тебе и удастся. Позволь рассказать тебе о духе Роу, Циавис. Роу – это мотылёк.

– Мотылёк? – Брови магистра удивлённо задрались.

– Да. Это дух, относящийся к классу уникальных. Её крылья – вот источник всей огненной мощи, что у тебя имеется. Ввиду того что их четыре, делить эту силу между двумя братьями не составляет труда. Это так, к слову. Этот дождь тысячи огней – это сгусти сжиженной своего рода плазмы…

– Ты хочешь сказать, что самое разрушительное заклинание в истории академии магии… ну, кроме Оримие Дримена, это… – пыльца?

Ирл улыбнулся, довольный смекалкой своего бывшего ученика, которого он муштровал ещё в академии. Хотя, меньшего не стоило ожидать от магистра.

– Да. Когда ты используешь это заклинание, Роу взлетает за облака, и там её крылья достигают невероятных размеров. Даже не пытайся себе представить их. Она взмахивает ими, как бы стряхивая с себя пыльцу, и мы видим то, что принято называть дождём тысячи огней.

Циавис не нашел чего спросить или сказать.

– Должен признаться, я очень удивлён тому, что тебе удается использовать это заклинание, не материализовав духа. Сделав это, тебе будет гораздо проще колдовать. Не только огненный дождь, но и другие заклинания. Значит… Можешь сейчас призвать дождь?

– Не думаю. – Честно признался Цисс. – На него уходит добрая половина энергии сосуда, а у меня сейчас и четверти не наберется.

– Нет-нет, Цисс, я не хочу, чтобы ты призывал эти пламенны сгустки плазмы. Мы, конечно, народ огня и не такое выдержать можем, а вот наша архитектура и соседи, – он имел ввиду драконов, – вряд ли этому обрадуются. Я хочу, чтобы ты прочувствовал то состояния сосуда, в котором оно находится при сотворении этого заклинания. Не более. Оно схоже с состоянием высвобождения и материализации духа.

Циавис неуверенно покачал головой и приступил.

Прошло двадцать семь часов.

Арена уже давно была куда менее оживлённой, чем когда Цисс только сюда прибыл. Десяток, может два, мужчин и женщин племени фламмов скучали на трибунах, разговаривали и лишь изредка поглядывали в сторону людского магистра магии.

– Что я делаю не так?! – Взревел усталый Цисс. Все прошедшие часы он не спал, потому что в зоне арены никогда не было ночи, и солнечная радиация позволяла ему не чувствовать физической усталости, но голова уже начинала набухать.

– Я думаю, ты не используешь воображение. – Хмыкнул Ирл, нашедший в происходящем почву для развития своих преподавательских навыков.

– Воображение? – Волосы магистра уже почти полностью стали белыми, с чернотой в корнях и на паре прядей. – Воображение… – Зачем-то повторил он.

– Цисс, я не знаю… Ещё никогда на моей памяти высвобождение не занимало столько времени.

– Ты когда-нибудь обучал этому людей?

– Ну…

Магистр вопросительно вскинул брови.

– Нет. Но это не должно быть тебе поблажкой. Дух огня есть дух огня!

– Но ты сам сказал, что у меня уникальный дух! До меня его вообще кто-то материализовывал?

– Её, Цисс, не вздумать называть её мужчиной. Да, высвобождал, но на моей памяти высвобождение всегда совпадало с первым применением дождя тысячи огней. В твоем же случае… Я могу объяснить это лишь тем, что первоначально дух был разделен между тобой и братом. Никогда не слышал о материализации духов у близнецов.

– Ирл… – Вдруг магистр изменился в лице и, согнувшись и уперев руки в колени, громко вдыхая и выдыхая спросил: – ты правда черный феникс?

Тот моргнул и устало улыбнулся. Сощурившись, он посмотрел в глаза магистра и сказал:

– Зависит от постановки вопроса. Мой дух покинул меня, оставив мне только лишь малую искру, – кончиком пальца он указал на свои пламенно-оранжевые глаза, каких не могло быть у феникса королевской крови, – и мой цвет изменился. Если ты спрашиваешь, могу ли я по-прежнему повелевать Ди… то мой ответ – нет. Но если ты хочешь узнать, живу ли я уже много тысячелетий и был ли одним из тех, кто породил всё разнообразие племен огня… Да. Мой ответ – да, это я.

На минуту, Циавис перестал дышать. Ненадолго. Если бы в детстве он узнал, что ему преподает не какой-то дурень средних лет, а сам перворожденных элементаль, то его судьба и судьба брата сложились бы иначе.

Они же всё делали верно. Дождь тысячи огней пролился и оставил от Монтеры лишь черное зеркало, чернильное пятно на карте Ораны. Расчеты были верны, и Циавис до сих пор не может понять, в чем же была ошибка. Почему он остался магом, а брат – нет.

– Дело в крыльях. – Ирл словно прочитал мысли магистра по морщинам на лице, и стал расхаживать взад-вперед. – Нет, не в них. В вас. Ты же родом из семьи Амеверо? Так? Один из четырех знатных домов Ораны.

– Он был таковым. – Холодно поправил тот.

– Когда вы родились, вас проверяли на сродство?

– С кем?! – Магистр впервые услышал о подобном.

– Друг с другом. Что, нет? – Ирл знатно удивился. – Ну да, близнецы рождаются не так часто, чтобы пронаблюдать закономерность. У фламмов тоже такое случается. Чтоб меня, и почему я только раньше не подумал! Циавис, тебя ведь отягощает чувство вины за смерть брата?

Тот не ответил, только лишь опустился на землю и сел в позе лотоса.

– Близнецов бывает несколько видов. Есть так называемые двойняшки: они вместе растут в чреве матери, вместе рождаются, но они два разных человека, как внешне, так и внутренне. Существует очень редкий вид близнецов… так называемые астральные близнецы. У них… словно одна душа на двоих, в то время как они имеют два сосуда. Отдельных друг от друга, но абсолютно одинаковых. Между их душами имеется очень прочная связь, позволяющая им едва ли не читать мысли друг друга, чувствовать на расстоянии… Помимо этого, они способны перебрасывать друг другу энергию через имеющуюся тоннель между ним, влиять на скорость выработки энергии. Наверное, если развить эти дары, то можно добиться просто фантастических результатов! – Он хлопнул в ладоши и улыбнулся. – В Хар-Терр-Кроне подобное случалось всего пару раз, я в то время не видел это полезным и без особого интереса наблюдал за этим.

«Милф и Маретти» – тут же подумал Циавис, вспомнив какие чудеса могут выполнять эти двое. И почему он никогда не додумывался поговорить с ними о свойствах близнецов?

– Второй тип – куда чаще встречается, но среди людей лишенных духа. Магистр Павис… ты его и не знаешь, он жил лет триста назад, он свято верил в то, что людские пустые сосуды могут быть полезны в магических целях, и он изучал их. В его записях не раз были упоминания о близнецах, чьи сосуды связанны, несмотря на разные характеристики и параметры. Могло случиться и такое, что вы с братом относились к этому типу.

– Связанные сосуды? И как это относится к материализации моего духа? – Циавису совершенно не хотелось говорить о брате.

– Выслушай меня. Я понимаю – ты маг огня, у вас темперамент как у петуха, пытающегося произвести впечатление на курицу. Но не пытайся меня перекудахкать. Из нас двоих именно я!..

Он оборвался на полуслове, поняв, к какому завершению ведет эта его фраза.

– Огненная курица! – Прыснул Циавис, но мгновением позже, не сдержавшись, залился звонким смехом.

По волосам Ирла прошлась тонкая искрящаяся волна пламени. Он сжал руки в кулаки, но не увидел испуга на лице магистра. Действительно, что ему: он видел то, что сейчас творится на фронте на юге Ораны. Его ничем не возьмешь.

– Да-да. Смешно вышло. Послушай. Поскольку природа сосудов разная, давай предположим, что этот дух, мотылёк, был привязан только к одному сосуду… К твоему.

Цисс начал понимать о чем говорит Ирл.

– Из-за вашей с братом особенности, энергия самого духа, я имею ввиду его нематериальная, метафорическая энергия, представь это в абстрактной форме, была распределена между двумя, а не одним сосудами.

– Почему ты думаешь, что именно к моей душе привязан дух?

– Потому что в противном случае, ты перестал бы быть магом, а твой брат – нет. Это самое разумное объяснение. И чтобы сотворить дождь тысячи огней вам наверняка приходилось объединяться как бы то ни было, да? Ну, за руки держаться к примеру, используя хороший проводник магической энергии.

Эта самая красная лента была обмотана вокруг правой руки магистра.

– И поэтому дух и не материализовался тогда. Во время первого дождя. Она не может пройти сквозь два сосуда. Только через один. Дождь тысячи огней – слишком сложное заклинание, чтобы выполнять его… вдвоем, так скажем. Вы дошли до предела, вы оба, и дух наконец смог полностью перейти к тебе, разорвав связь с братом и…

– Ирл. – Циавис мертвенным тоном прервал его, – давай сосредоточимся на духе, – он не мог выразить словами, как ему больно слышать о своем близнеце.

– Я как раз к этому и иду. У меня есть предположение, теория, догадка, что ты не заметил, как сильно увеличился коэффициент мощности заряда твоего духа.

– То есть ты хочешь сказать, что я использую всю энергию сосуда, но не всю энергию духа?

– Именно. И скорее всего, ты используешь именно ту половину, которая всегда была с тобой.

Циавис усмехнулся и встал с земли. Фениксы, переговаривавшиеся друг с другом, почему-то умолкли. Они учуяли в воздухе волны некой силы, которую сам магистр ощущал с большим трудом.

– Давай, малыш. – Кивнул рыжеволосый феникс со спокойным выражением лица. – Призывай дождь тысячи огней.

– Ирл, ты сдурел?! – Выкрикнул Суо, и его слова поддержали почти все присутствующие.

– Спокойно, спокойно. Он у меня ещё ребёнком основам магии учился. Итак, Циавис, что ты чувствуешь, призывая дождь тысячи огней?

– Тепло. – Незамедлительно ответил он. – Тепло на кончиках пальцев. Оно нарастает. А потом возникает ощущение, сходное с попаданием капли раскаленного металла на кожу. Раньше любые заклинания высшего класса вызывали такой эффект, но потом я всерьез принялся за эликсиры. Теперь это ощущение возникает только при дожде.

– Хорошо. К счастью, в твоем сосуде уже нет чистой энергии. Ну, почти нет. Остатков всё равно не хватит на использование этого заклинания. Остался только дух, так что… Нет, не пойдет. Как ты сможешь повторить то состояние, если нет энергии для сотворения заклинания? Да никак, только если… Хотя с её то характером сопротивления не будет…