Текст книги "Летопись Третьего мира. Ч.4 Тень Ораны (СИ)"

Автор книги: Мария Версон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Беатра руководила небольшим отрядом старших магистров на востоке Ораны, и если верить Вильмуту, они уже практически достигли Бактика. В то же время, Мария Сайланте сдерживала нападки демонов на западе. Будь это война против людей или других разумных существ, думал про себя Дримен, её одной хватило бы чтобы вывести из строя целую армию. Но её колдовство – магия иллюзий – оказалось бесполезным, и Марии, всю жизнь проповедующей единение со своей стихией, а не тщетные попытки получить абсолютную власть над ней, пришлось прибегать к непосредственному контролю воздуха.

Дримен не знал как они обе справляются, но иногда мощь вибраций, создающихся Беатрой, доходили и до него, до центрального направления, которым руководил глава академии. А порой, он чувствовал столь мощные порывы ветра, что даже при помощи магии ему не удавалось защитить себя от этих грозных волн, что испускала Мария.

Пока эти двое живы, думал про себя маг, надежда ещё есть, но она рассыпалась на глазах в самом что ни на есть прямом смысле слова.

Кирано вскинул скорострельное ружье и выстрелил ещё несколькими зарядами. Четверо стрелков, находящихся с ним на одной высоте, увидели, как предводитель их отряда – Кир – выискивает в ауре медведеподобного, не шагающего, а перекатывающегося взад-вперед демона, лазейку, прямой, кратчайший к его искусственно созданной душе.

Выстрел, ещё один выстрел, Кир был готов поклясться, что из десяти выпущенных им зарядов как минимум семь должны были попасть в тот тонкий тоннель, связывающий плоть демона с его сосудом. Но этот медведь продолжал идти.

Этот представитель класса крайне неразумных демонов доставлял проблемы не только магам, разбегающимся, разлетающимся и телепортирующимся подальше от него, но и прочим демонам, что помельче и послабее. Это радовало, но не убирала того факта, что ещё чуть-чуть, и он настигнет Дримена, который был уже не в состоянии следить даже за собственными движениями, не говоря о семи подвластных ему стихиях.

– Вьеда! – Крикнул Киру мужчина примерно одного с ним возраста. – Медведь!

– Да я вижу! – Гневно рыкнул тот в ответ, поскольку выходил из себя каждый раз, когда ему говорили очевидные вещи.

– Вьеда, чтоб тебя, хватит разбрасывать энергию! Послушай! Это не шкура на нём, я о медведе. Она постоянно перестраивается!

Кир сощурился и пригляделся: действительно, то, что казалось ему пышным шерстяным убранством, оказалось чем-то, что постоянно меняет свою длину, плотность, толщину и даже немного цвет. «Как я мог этого не заметить?» – подумал про себя он и снова прильнул к прицелу.

Дримен исчез с линии атаки медведя. В тот же миг, его легкая костлявая рука легла на плечо Кира, и тот услышал слова:

– Он адаптируется. – Почти четко проговорил маг, хотя язык его заплетался. – Первые несколько зарядов сияния нанесли ему какой-то вред, но последующие уже подкармливают его.

– Хочешь сказать, мы его ранили, мы же его и залечили?

Магистр кивнул, и Кир увидел, что у того закрыты глаза. Он помнил, что до двадцать с лишним лет нынешнему молодому ректору академии магии нельзя было открывать глаза, поскольку его веки уберегали окружающих от всеуничтожающей силы. Только теперь Кирано смог понять, что та его псевдо слепота сделала Дримена невероятно чувствительным к любым изменениям магического фона любого рода.

– Прикажи своим людям стрелять по нему залпом. У меня есть идея.

– Слушаюсь! – С улыбкой, которую Дримен не разделил, воскликнул Кир и дал своим знак.

Пятеро стрелков встали в полный рост, переставили регуляторы мощность на ружьях на максимум и выставили максимальную скорострельность. В то время как прочие сто с лишним таких же стрелков уничтожали всех видимых им демонов в округе, Кир и его ребята старались превратить медведеподобную тварь в решето, но не выходило.

Похожая на шерсть, поверхность туши демона словно выцветала, постепенно приходя к голубовато белому оттенку. Досель отсутствовавшие глаза на его голове вдруг появились и загорелись ярким цветом, каким обладает направленная энергия сияния.

– Какого… – Не удержавшись, вырвалось у мужчины, сидевшем в десятке метров от Кира.

Когда медведь перестал адаптироваться к магии сияния, выплёскиваемой стрелками, и превратился едва ли не в элементаля этой стихии, перед ним возник Дримен и шепнул:

– Оримие Интетта.

Лин хотела крикнуть ученику, а потом просто вмазать ему увесистую оплеуху. Но когда тот произнёс эти слова и цвет его глаз изменился на полностью черный, она услышала не только голос Дримена, но ещё чей-то отголосок.

Её ученик, пусть со стороны этого не было видно, провёл глаза слева направо, и белый сияющий медведь разорвался на две части. С пылью и грохотом, но без каких-либо визгов и стонов, от которых у магов уже давно не переставала болеть голова, части туши растворились в воздухе, не долетев до земли

– Ты сошел сума? – Прикрикнула Лин, тот час оказавшись радом с учеником и не дав ему упасть на землю. – Ты!! Ты!.. Ты использовал магию тени через Оримие?!

Дримен кивнул и смущенно улыбнулся. Пока они с учителем переговаривались, Кирано и его отряд отстреливали демонов, мчащихся на магов один за другим.

Монахи, все без исключения монахи, будь то выпускники Монтеры или переученные инквизиторы, не могли принять участия в боевых действиях, раскинувшихся на юге страны. Учение сияния, которое им преподавали, не было рассчитано ни на что, кроме борьбы с негативом и нежитью, его разносящей. Неспособность монахов приносить вред демонам никогда не мешала их существованию, поскольку академия магии обращалась в монастыри за помощью с восстающими погостами, а монахи в свою очередь приглашали поработать магов каждый раз, когда им попадался демон.

Свойство тёмной материи проникать в сосуд души и совершать с ним поначалу обратимые, но позже уже нет, преобразования, повернули ситуацию так, что только носители духов, в чьих сосуда нет места для инородной энергии, могли с ними сражаться. Из всех носителей духов, только лишь учение академии магии было направленно на борьбу с демонами. Но никогда, никогда маги не сталкивались с нашествием таких масштабов.

Едва узнав об этом, Кирано обратился к своей матери, не то чтобы гениальному, но способному свободно мыслить инженеру, чей праотец когда-то создал первое огнестрельное оружие. Кир рассказал ей об одной своей задумке, и был уверен, что мать не разделит его наивных, но очень храбрых идей, требующих реализации в течении максимум двух месяцев. Тем не менее, легонько ударив сына по кончику носа, Марта Вьеда на несколько дней закрылась в своей комнате, и всё, что оттуда было слышно – это скрип карандаша по бумаге.

Через неделю чертёж был готов, и, не дожидаясь Кира, Марта отправилась в самую крупную оружейную кузню на острове ремесленников, где стала готовить первые, не совсем те, что было запланировано, ружья.

В то же время, Кир, предварительно сделав копию чертежей, отправился по пустеющим улицам Ораны на четвертый остров.

Практически весь город уже был эвакуирован. Полтора месяца назад, когда Её Королевское Величество Синента Дива отдала горожанам приказ незамедлительно покинуть свои дома, то зашевелился только остров Заседаний, прочие два, Ремесленников и Торговцев, до последнего отказывались покидать Орану вплоть до того времени, когда полчища демонов уже стали видны из окон.

Прибыв к четвертому острову, Киру даже не пришлось подниматься по длинной золотистой лестнице, чтобы найти ту, кто ему нужна. Всегда молодая, прекрасная и грозная, Млинес Бессмертная встречала одного из своих учеников у подножия моста, связывающего остров заседаний и четвертый остров:

– Могу я обратиться, Ваше Величество? – Кирано учтиво поклонился.

– Правит моя дочь, не я. Слушаю.

– Я бы хотел привлечь монахов к боевым действиям.

– Кир, – разочарованно выдохнула она, – монахи не могут участвовать в этой войне. Монтерское учение не…

– Я знаю. Но я хочу привлечь их не как боевых монахов, а как носителей сияния.

– Поясни. – Млинес выглядела чрезмерно усталой, об этом говорили её потускневший взглядом и ослабший голос.

– Я был одним из первых монахов, кто столкнулся с тёмной материей, и мы знаем, что сияние и тёмная материя взаимоуничтожают друг друга.

Млинес кивнула.

– Сосуды демонов сотканы из тени. Независимо от того, в какой цвет окрашивается энергия внутри него, стенки сосуда, его оболочка состоит из темной материи. Её можно разрушить.

– Но до неё нельзя добраться.

– Я слушал лекции Дримена, мастер. В одной из них он выдвигал теорию, гласящую о возможности существования между связи материальной оболочкой и сосудом. Он говорил, что ещё когда был слепым… точнее не имел возможности открывать глаза, видел тонкие тоннели, неясные ему линии, уходящие в самую демоническую глубинку. Мне бы хотелось это проверить.

– Судя по всему, у тебя уже есть некий план действий. Кир, неразумно строить планы на непроверенной теории молодого магистра, каким бы талантливым он не был.

– Мастер, сколько магов осталось в строю?

Млинес сощурилась и отвела взгляд.

– Они уже месяц сдерживают налёты демонов, сколько они протянут ещё? Два магистра круга уже выбыли из строя, а именно они двое были самым грозным оружием академии магии…

– Не забывай о Дримене и его глазах.

– Я помню, но он не использует этот дар, и я уверен – на то есть причина. Мастер, – Кир протянул ей чертежи разработанного матерью оружия, – пара недель подготовки, и монахи смогут прийти на помощь магам.

– Ты переоцениваешь способности к обучению как монахов, так и бывших инквизиторов, – она взяла чертежи и развернула их. – Что это?

– Семья Вьеда, мастер, когда-то была одним из четырех знатных родов Ораны. Ну, до того как мой отец все испортил. Эти чертежи создала Марта, моя мать, и она сейчас готовит прототип.

Млинес вскользь изучала заметки, приписки и саму схему.

– Ты думаешь, есть те, кто сможет за две недели овладеть этим?

Кир улыбнулся и уверенно кивнул.

– Нужны монахи с небольшим объемом сосуда. Амит говорил мне, что монахи уровня Стижиана только на пике мастерства способны испускать энергию малыми порциями. Мы же… – Он наконец перестал находить свой небольшой сосуд недостатком. – Нас с самого начала учат распределять имеющийся запас, поскольку выплёскивать сразу много мы не можем – нам попросту нечего.

– Я поняла тебя. И даю добро, действуй. Если есть хоть какая-то возможность оттянуть момент захвата реки Орин и помочь магам, то действуй. Кир… – Она положила руку ему на плечо. – Если задуманное тобой удастся, я обещаю вернуть семье Вьеда былой титул.

Кирано поклонился, в знак благодарности, но не спешил уходить.

– Что-то ещё? – Брови Млинес чуть приподнялись.

– Монахи сейчас разбросаны по всей стране. Мастер… У вас имеется список или хоть какие-то записи о монахах и о том, где их искать? На привлечение сил может уйти много времени.

Мастер спокойно измерила его взглядом и, сложив руки, на груди спросила:

– Мальчик, ты забыл кто я?

Да, Кир и правда забыл, что перед ним первый, старший и сильнейший медиум.

Идея Кира была очень проста. Проста настолько, что он не понимал, почему она не пришла ему в голову раньше: пули, кинетическая энергия, энергия, заряды, энергетические, определенным образом заряженные и направленные пули.

Монахи примерно того же уровня, что и Кир, умеют выпускать энергию неимоверно крохотными порциями. Сердцам нежити хватает и одного удара, чтобы разрушиться, а любой из монахов должен и умеет видеть сердца, хоть не всем это нужно. Чем искусственная душа – не сердце нежити?

Выплёскивая энергию сияния из кончиков пальцев, монах передает её в накопитель, расположенный в том месте, где у нормальных ружей предохранитель. Накопитель спрессовывает энергию, кристаллы такого типа Марта позаимствовала у лаборатории Лакрейс Перферо, таким образом, что сияние становится осязаемым, плотным, походящим на пулю. Марта немного покопалась в работах Лексы и, уже когда были готовы прототипы ружей, обнаружила усовершенствованный кристалл. Он выполнял те же функции, с одной оговоркой: после того, как спрессованная энергия покидает накопитель, остается ещё две секунды, прежде чем заряд начнет расширяться и терять заданную форму. Пуле больше времени и не нужно.

Млинес блестяще справилась со своей работой, и уже через четыре дня после их встречи, к Киру приехали два десятка монахов, через неделю – три сотни. Сам Кирано ожидал, что ему придется обучать своих братьев принципам передачи энергии через этот накопитель, но нет: почти все смогли преодолеть этот этап легко и играючи. Сложность возникал на этапе знакомства с ружьями – никто из монахов не умел стрелять.

Будь цели обычными, а охотники – не монахами, процесс обучения отнюдь не стрелков до уровня снайперов занял бы очень много месяцев, но здесь все было много проще: монахи могли вслепую стрелять по целям, которые не нужно видеть, но можно ощущать; их тела справлялись с внушительной отдачей ружей, и самым сложным оставалось обучение наведению.

Кирано вскинул ружье и снова прицелился: три выстрела, и два демона тут же упали на землю тяжелой тушкой.

Дримен сцепил зубы и резко опустился на одно колено: его грудь сковал болезненный спазм, укутавший всё перед глазами черной пеленой.

Взбешенная, готовая рвать и метать, Лин одним рывком распорола мантию на спине ученика и увидела, как по ней растут и множатся глубокие черные линии, из которых сочится густая кровь, уже пропитавшая одежду:

– Идиот! – Прикрикнула она. – Дурень! Ты что творишь?! Разложить своё тело захотелось?!

Дримен мог бы огрызнуться в ответ, но боль не оставила в нём и следа мысли.

– Тишь ты учил поддерживать баланс, а сам-то?! Монахи! – Крикнула она тем из стрелков, что использовали тяжелые ружья и применяли их едва ли не в ближнем бою. – Отнесите этого неуча целителям! Я очень надеюсь, Дримен, они смогут тебя подлатать, Лухса здесь нет!

– Нет! – Сплёвывая кровью, прохрипел магистр стихий, ухватившись за мантию учителя. Его взгляд поднялся до её лица, но затем скользнул куда-то в бок. – Смотри… – Он кашлял, с трудом приподнимая дрожащую руку, указывая на что-то за спиной наставницы. – Смотри!

Сначала Лин хотела было дать ему мощную затрещину, чтобы тот потерял сознание, и его можно было спокойно транспортировать к лагерю целителей. Однако во взгляде ученика он прочла нечто, что могло заставить его продолжить сражаться даже со столь тяжелыми ранами. С трудом оторвав от Дримена взгляд, он обернулась и увидела…

Орана. Она уже была видна, и не просто видна: Лин могла разглядеть пики башен Академии Наук и рассмотреть некоторые крупные здания острова ремесленников.

– Нам некуда больше отступать. – Её ученик, старательно унимая дрожь и слабость в ногах, поднялся и с великим трудом выпрямился. – До реки Орин меньше десяти километров. Это – последняя линия. После неё – конец.

Лин и не заметила, как вцепилась мёртвой хваткой в руку ученика.

– Какую историю ты им рассказал? – Спросил Море у погруженного в свои думы Одераричи.

Очень долго они молча сидели на золотистой поверхности четвертого острова Ораны, и этот вопрос был уколом в сознание змея, готового опустить руки.

– Самую доступную. – Мирно прошипел змей.

– Ты сказал им, что человечество появилось как следствие нехватки духов?

Тот кивнул.

– А как же детали, Ричи? О тёмной материи, о том, как она появилась, о природе демонов… О природе людей.

– На плечи этого поколения и так опустилось достаточно трудностей. Им не стоит знать о том, что произошло в тот век и почему они должны страдать. Они платят за ошибки одного небольшого круга умов, к которому я отношусь. Пусть сами придумывают себе объяснения, я – не тот, кто должен рассказывать истину.

– Тебе жалко людей, Ричи?

Он не ответил. Нежный и журчащий голос Моря был пропитан неясным ехидством, которому Ричи не мог найти объяснение.

– Вторая система элементов ещё даже не отжила первое тысячелетие, и смотри, к чему это привело. – Говорил Море, и его слова вызывали гнев в сердце змея: он поджимал губы, борясь с желанием рассказать перворожденному элементалю воды истинную причину всего происходящего: и восстания демонов, и исчезновения элементалей, и многое другое. Но он вспоминал живую мраморную статую, говорившую с ним когда-то, а потому молчал.

– Не убей Визы своего брата… – Вдруг сказал змей.

– Но она убила, и она – человек, первый из элементалей второй системы элементов. Её поведение, решения, характер её поступков и действий – всё указывает на нестабильность и непостоянство системы. Я не говорю о Ксардере…

Ричи отвёл глаза от неопределённой точки в пространстве и устремил свой взгляд вперед.

– Дримен ранен.

– Проклятие. – Без каких-либо эмоций в голосе отреагировал Море. – Нам следовало спрятать его.

– Поди сдержи такую силу в клетке. Он самоуверен и неуправляем, как и любой из нас. – Ричи встал и выпрямился в полный рост. Его тонкий слух улавливал нотки и тихие звуки, доносящиеся с далёкого отсюда запада, где Дио с Ирлом сейчас входили в самое сакральное место пещеры драконов. – Союзные войска прибудут не ранее чем через две недели. Это слишком долгий срок: маги и монахи едва ли смогут сдерживать силы противника. Их слишком мало, а число демонов с каждым часом растёт. Мы должны вмешаться, Море.

За их спинами из тени Ричи возник Вильмут. Он хлопнул медноглазого друга по плечу, но в действительности ему просто надо было за что-то ухватиться, дабы избежать падения.

– Столько негатива… Ричи, я едва выдерживаю этот поток…

– Кажется, ты утверждал, что нет передатчика лучше, чем ты. – Теперь в голосе старейшего элементаля Моря слышалось презрение. – Неудивительно, ведь ты представитель очень жалкого народа, вы никогда не умели делать что-то хорошо.

– Я посмотрю, как ты будешь собирать негатив без меня. – Огрызнулся Вильмут, которого Ричи поддерживал за спину. – Ричи, ты должен вмешаться. Магам нужно два-три дня отдыха, и тогда они смогут сражаться с новыми силами. Они сейчас на пределе, почти все.

– Да, я вижу. – Змей посмотрел в призрачные, водянистые глаза Моря, которые он всегда тщательно скрывал, и прочел в них согласие.

Они кивнули друг другу и воззвали к мощи подвластных им стихий.

Дримен почувствовал невиданное прежде накопление энергии буквально в сотне метров впереди себя. Прямой линией, словно проведённой по линейке, она тянулась с востока и с запада, пересыщенная мощностью такого уровня, какого магистру прежде не доводилось видеть или ощущать.

Ему захотелось заплакать от бессилия. Он чувствовал, что не в состоянии справиться даже с простецким несложным противником, не говоря о чем-то, такого уровня сложности и силы. Он не был готов к атаке сразу с двух сторон, а в голове царила тишина.

Собираясь с силами, он хотел было объединить семь имеющихся у него элементов, чтобы пробить растущий перед ним барьер неизвестного ему типа, но тут рука Лин легла ему на плечо и он услышал:

– Закрой глаза.

Дримен послушался. С закрытыми глазами, лишенный возможность видеть как люди, он прожил большую часть своей жизни, и именно та часть его существования сделала из него мага высшего уровня.

Сделав глубокий вдох, он погрузился в бескрайнюю долину своего магического зрения, ослабевшую за последние несколько недель.

То, что он видел перед собой, было смешением окрашенных и направленных энергий двух типов: одна походила на силу Амельеры, но была куда более чистой, и каждая крупица в ней обладала зарядом, что на порядок выше, чем у любого мага воды, что Дримен когда-либо знал. Другая же имела вовсе странную природу: плотная, в ней частицы так близко прилегали друг к другу, что создавалось впечатление, будто эта часть барьера абсолютно непроницаема. Переплетаясь вместе, эти две удивительные, ставшие почти материальными, энергии вздымались, превращаясь в высокую, тянущуюся в облака стену.

– Теперь у нас есть несколько дней на отдых. – Шепнула Лин ученику, поддерживая его, чтобы он мог держаться на ногах. – Спасибо, Ричи. – Её губы расплылись в улыбке облегчения.

Глава пятая.

Величие незримого пламени.

– Что это? – Ахнул Дио, едва водянистая призма рассыпалась тысячей капель, со звоном упавших на пол. Ожидая услышать незамедлительный ответ, он повернул голову к Ирлу и увидел, что тот прибывал в не меньшем шоке чем сам Дио.

– Знал бы я… – Его интонация напрашивалась на продолжение, но он не нашел что сказать.

Они вошли в просторное помещение, с ровными, в отличие от прочего Денариона, стенами правильной геометрической формы, куполообразным потолком и ровным полом, испещренным каким-то рисунком, который не удавалось разглядеть целиком.

В самом центре просторной залы, врезаясь кроной в потолок, росло широкое в обхвате кристаллическое дерево, с парой крупных и множеством поменьше веток, каждая из которых была усыпана мелкими, переливающимися подобно гранёному алмазу, лепестками.

– Это форма критши. – Молвил Ирл, замерев неподвижно и уставившись на дерево. За всю свою долгую жизнь ему нечасто доводилось видеть это удивительное растение, но и того хватило чтобы понять: где бы ни рос критши, то место хранит великую тайну.

Дио не понял о чем он, а продолжил разглядывать помещение. В нём был необычайно светло, хоть ни на стенах, ни на потолке не было ни одного отверстия, которое могло бы впустить на эту глубину солнечный свет.

Вокруг древа, которое Ирл назвал критши, находились ещё три объекта, по форме походящие на ветви того, что в центре: такие же белые, такие же яркие, той же структуры и похожей формы. Они выглядели покрытыми инеем кустами, росшими из неплодоносной тверди.

Сделав неуверенный шаг вперёд, Дио почувствовал под босыми ногами тепло. Наклонившись, он увидел бесчисленное множество сиреневых линий, ветвящихся и льющихся по телу мёртвой горы подобно тому, как кровь течет по венам человеческого тела. Бесконечное множество линий расползались во все стороны, покидая залу, и, уже ближе к одному из кристаллических кустов, собирались в одну линию, где будто обрывались.

Смекнув, на что так засмотрелся Дио, Ирл обошел вокруг помещение и увидел, что к двум другим веткам идут красные и тёмно-зелёные линии.

– Я видел нечто подобное. Не смотри на меня так, оно был лишь подобное. В академии магии существует устройство, в которое сводятся показатели об уровне магии во всей Оране. Они работают через маяки. Достаточно крупные маяки, способные считывать уровень энергии на большой площади и, преодолевая колоссальное расстояние, передавать их на установку в Оране. По этому устройству маги проводят анализ и с достаточно большой точностью вычисляют, где могут находиться демоны, восстающие кладбища и прочие магические всплески. Не уверен, если между этими двумя предметами связь, но я думаю, здесь что-то подобное.

Дио выслушал его и, уже с чуть большей уверенностью, подошел к тому из кустов, что впитывал сиреневые потоки. Без особой боязливости, он вытянул руку и прикоснулся к гладкой поверхности кристалла-накопителя: тот никак не среагировал на прикосновение носителя крови фениксов.

– Если это построили драконы, то почему не защитили от нас?

– Осмелюсь полагать, что когда создавалось это… устройство, не было надобности прятать что-то от фениксов.

Дио продолжил двигаться по помещению против часовой стрелки, но не сделал и двух шагов, как увидел местами разводы и неровности на полу, на центральном крупном древе и на тех, что поменьше.

– Что это? – Теперь вопросы задавал Ирл. – Это похоже…

– На ожоги. Ты когда-нибудь видел кровь драконов? Нет? Если кровь в наших жилах можно сравнивать с лавой, то кровь народа дэна – это кислота. Едкая, как ничто другое. Она способна растворять камни любой твёрдости.

– Это позволяет им питаться ими?

Дио кивнул.

– Это следы крови народа дэна, но не похоже, чтобы это были следы схватки. Пятна есть только на накопителях и на самом центральном дереве… как ты его называл, критши?

– Ты думаешь, кто-то пытался уничтожить это место, проливая кровь драконов? В надежде, что она сможет растворить риалрон?

– Ну почему же кто-то, – хмыкнул беловолосый феникс, проведя рукой по зализанным волосам и чуть растрепав их, – мы скорее всего знаем, кто именно.

– Ты видишь Рио деспотом, убившим твоего отца, Дио, но не стоит превращать его в безумца.

– Мой отец нашел это место, и я… я уверен в этом. Именно эта находка ознаменовала его конец. Мы здесь не только для того, чтобы понять, что же столько лет здесь прятал от фениксов Рио, но и для того, чтобы понять, кем на самом деле были драконы и что с ними случилось!

Кровь в его венах стала течь быстрее, и Ирл увидел, что юноша начинает терять контроль над собой: будучи все же носителем кипящей крови, Дио, как и все прочие фламмы, был обречен на постоянные всплески эмоций. И если фениксы уже на втором веку своего существования могут игнорировать позывы крови, то Дио был еще слишком молод для этого, а потому его никто не упрекал.

– Мои коллеги в людской академии магии всегда говорили, что нет на свете ресурса ценнее, чем информация. Я готов предположить, что этот круг, эти четыре древа, работают по тому же принципу, что и установка в академии магии. Это вполне возможно: Лин создала её через полвека после её путешествия сюда. Но народу дэна едва ли было нужно считывать уровень энергии вокруг. Эта схема слишком сложна для столь примитивной цели. Давай предположим…

– Что эти три приёмника что-то считывали с горы. Это может быть уровень энергии, перемещение, звук, тепловые излучения, фиксация точек на оси времени… Да что угодно!

– И список этого чего угодно достаточно большой. Ты не сказал, что могло бы считывать центральное дерево – критши. – Ирл имел предположение, но хотел услышать это от Дио.

– Я думаю, что центр – это точка схождения всех переменных, идущих через эти приёмники. Чтобы по ним ни шло, нам должно быть интересно именно центральное древо.

Ирл согласно кивнул, после чего оба феникса замолчали. Надолго.

– Как жаль, что драконы утратили свою культуру, – усмехнулся Дио, – как сате, я мог бы попросить любого из них разобраться с этим устройством.

– У меня есть такое ощущение, что не потеряй драконы свою историю и культуру, надобность в сате не возникла бы.

– К чему ты клонишь? – Беловолосый феникс удивился такому ходу мыслей.

– Тебе никогда не казалось странным, что столько могучие создания, как драконы, с их телами и свойствами этих тел, рождают детей мёртвыми? Нет?

«Разумеется, казалось!» – хотел было воскликнуть Дио, но и по его выражению лица ответ был ясен. Вдруг, его лицо лишилось всяческого выражения: два белых кольца резко сузились, и беловолосый феникс чуть прикусил нижнюю губу.

– Я знаю, где видел подобные линии. – Он указал на пол, где струилось множество тонких журчащих полос. – Хм… Хм… – Дио тихо замычал, скоропостижно подбирая слова и роясь в памяти. – Точно!

Он воскликнул это так громко, что Ирл оторвал взгляд от какой-то точки на центральном древе и повернул к нему голову.

– По всему Денариону разбросаны кристаллы. Их очень трудно… – он чуть было не сказал «почувствовать», – засечь, но проще увидеть. Они вшиты в стены, пол, потолки, да повсеместно по горе, в кристаллы, в саму породу. Они практически однородны и трудно распознаваемы, но я видел пару… – Перед глазами Дио мелькали образы воспоминаний. Ему всегда было проще думать картинками, нежели словами, что зачастую мешало ему в выражении собственных мыслей. – Я видел пару мест, где, как и здесь, риалрон поврежден. Тоже оплавлен. Не знаю, случилось то случайно или нет, но та стена здорово расплавилась и оголила спрятанный в ней сиреневый кристалл. Я видел его собственными глазами, и видел, как от него идут подобные линии всех трех цветов.

– Осмелюсь предположить, что эти кристаллы как раз считывают какие-то параметры со всей горы и направляют их сюда. – Ирл указал на небольшие ветви. – И отсюда они идут в центр. Нам нужно понять, что хранится в центральном дереве и как нам до этого добраться.

Дио пожал плечами и сделал первое, что пришло ему в голову: проверил реакцию кристаллов на тепло. Он был рождён без духа и не мог использовать мощь огня, но в его теле, под высоким давлением, переливалась горячая, насколько это возможно, кровь.

Проведя ногтём большего пальца по ладони, Дио резко прильнул к центральному дереву, пока рана не закрылась. Одним глазом посматривая на него, Ирл сосредоточенно вглядывался в само дерево.

– Ты должен хранить это в тайне…. – Раздался нечеткий, исчезающий и шипящий голос Аво. – Никто не…

– Как тебя зовут? – Теперь слышался голос самого Дио, запыхавшийся и чуточку отупелый.

– Кирия… – Голос его сестрёнки звучал как в тот день, когда они впервые встретились.

– Убирайся с моих глаз, ты позор рода Ди! – Теперь звучал голос матери Дио, громкий и разъярённый, его звон отражался от кристаллических стен и становился оттого только звонче.

Дио резко убрал руку от дерева и, едва ли не согнувшись пополам, с нескрываемым удивлением смотрел на свою ладонь, рана на которой уже закрылась.

– Есть! – Тихо буркнул Ирл, указывая на одну из веток древа критши. – Видишь?

Дио проследил взглядом к тому месту, куда указывал его старший товарищ, но не понял, что ему следовало там увидеть.

– Один из листьев изменил размер. Не сильно, но я уследил. Это дерево впитывает память.

Беловолосый моргнул, ожидая пояснений.

– Мы уже с тобой оговорили, что эти кристаллы что-то считывают. Эта гора когда-то была живой, и её звали Вэрде. Несмотря на то, что она перешла в кристаллическую форму, какая-то часть её нервной системы продолжала функционировать, пусть и почти разрушенная. Драконы могли её восстановить, используя кристаллы. Они неспроста умеют их выращивать, я говорю о кристаллических породах.

– Создание камней – это дар рода Одера. – С трудом для себя согласился Дио, понимая, что с фактами не поспоришь.

– Это устройство… Оно в какой-то форме хранит память горы. Память Денариона и память Одеравэрде. – В голосе Ирла звучало благоговение и восторг, но его мгновенная радость исчезла, едва он подумал о возможности прочесть историю того, что же произошло в Денарионе. Что это была за война, и было ли это войной?

– Почему… – Дио выпрямился. – Почему мы оба слышали голоса из моего прошлого? Даже не думай сказать мне, что это было галлюцинацией.

– Нет, не было. Я тоже слышал, и я думаю, что ты этой проверкой дал нам ответ на первый мой вопрос: как и где эти три неизвестных нам параметра обрабатываются.

– Думаешь, в коре? Верхний слой – это обработка информации?

– Обработка параметров, чтобы преобразовать её в полезную информацию. Друг без друга, я уверен, они бесполезны. Кора считала твою память через кровь и сохранила её где-то… в подкорках. Отдохни, Дио.