Текст книги "Прекрасный город Юнивелл (СИ)"

Автор книги: Мария Версон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

 – Странно это…

 – Да в Дории всё странно, взять хоть этот идиотский напиток, который они называют кофе! – Наверное, я начал едва ли не кричать, потому что поймал на себе такой взгляд брата, который заставил меня тут же заткнуться. Сделав глоток этой мерзкой пенящейся жижицы, я стал говорить в несколько раз тише. – Знаешь, за те часы, что я просидел в библиотеке, я прочитал уйму фантастики, в том числе про города под куполом, и честно признаюсь, когда я принимал решение ехать сюда, я думал, что в Дории всё будет… иначе.

 Алистер вопросительно поднял бровь. Я знаю это выражение его лица – это значит, он смирился с моим грядущим словесным поносом.

 – Сам посуди, – принялся рассуждать я, – это страна под куполом. Каждый человек здесь на счету. Ресурсы ограниченны, площадь ограниченна, упадок образования, спад рождаемости… Почему здесь всё так… свободно?

 – А чего ты ожидал? Людей в масках, комендантские часы, регулярные чистки, провизия по карточкам со строгим расчётом на каждого человека?

 – Да… – Я машинально закивал головой, не понимая, что тут непонятного.

 – Ты читал слишком много фантастики.

 – Страна, физически, а не просто каким-то там железным занавесом закрытая от внешнего мира, не может жить счастливо. Я не верю, что всё вот это, – я поднял руки, словнобы пытаясь охватить гигантскую площадь, кишащую бегающими по магазинам людьми, – может существовать без каких-либо проблем.

 – Я работаю в морге, – усмехнулся брат, – и поверь мне, здесь всё не так красиво, как выглядит на самом деле. Мы живём в культурном и техническом центре Дории. Здесь есть люди, которые могут предложить работу, есть те, кто за неё возьмётся и получит за это деньги. Судя по всему, так функционируют все пять городов Дории, просто наш – крупнейший. Здесь живёт порядка десяти миллионов человек, но… – Он снова усмехнулся, но как-то совсем саркастично. – Семи миллионам людей больше шестидесяти лет.

 Теперь настал мой черёд удивлённо вскидывать брови.

 – Знаешь сколько в Инсмире родилось детей за прошедший месяц? Двое.

 – Что-то не так с репродуктивной системой? Бесплодие?

 – Что? – Алистер едва не засмеялся. – Нет. Просто эти люди не хотят друг друга.

 Я просто потерял дар речи. Мне привычно смотреть на вещи немного по-другому, и если и есть спад рождаемости, то он должен быть объяснён какими-либо социальными, экономическими или медицинскими факторами, но банально отсутствие сексуального влечения? Что за глупость?! Гормоны должны делать своё дело!

 – Объясни мне, как врач, а не как психопат, которому доставляет удовольствие вспарывать трупы, ты ведь проходил общий курс психологии?

 – У меня даже сертификат есть.

 – Я те лекции прогулял, поэтому, скажи мне… – Я не сразу подобрал слова. – А… почему? Почему они не ложатся под нож? Где старый добрый фанатизм к пластической хирургии? При помощи анестезии, скальпеля и хорошего воображения из любого урода Дории можно сделать конфетку, можно красить волосы, а не просто носить эти уродские парики, можно придать своему телу любую форму. Любую привлекательную и аппетитную форму, и вот вам, пожалуйста, триумфальное возвращение сексуальной революции, всплеск рождаемости, все счастливы!

 – Двадцать пять лет назад был всплеск рождаемости. Как раз, когда мы с тобой родились. По одному из центральных каналов показывали какой-то сериал, судя по всему очень красивый и очень удачный. Режиссёры смогли сфабриковать его таким образом, что он очень ненавязчиво, но с сильным давлением пропагандировал ранние отношения. Молодёжь, в возрасте от пятнадцати до двадцати лет, стала плодиться, будто бы в воду добавили возбудители, и двадцать пять лет назад численность населения Дории была не десять миллионов, а четырнадцать.

 – И куда же делись четыре миллиона детей?

 – Ну, некоторые из них пропали, как мы.

 – Но нас там было не четыре миллиона, а человек триста от силы… – Я перебил Алистера, но он поспешил закончить то, о чем начал говорить.

 – А это – вторая категория трупов в моих морозилках. Молодёжь.

 – И от чего же они умирают? Факторы риска в Дории снижены до смехотворных. Никаких экстремальных видов спорта, абсолютно безопасный транспорт, строгий контроль в учебных заведениях…

 – И всё это ведёт к тому, что молодое поколение лишено всякой свободы. В то время, как мы с тобой устраивали драки на складе за общежитием, подростки Дории сидели смирно дома и смотрели телевизор.

 – То есть это падение рождаемости связанно с тем, что в молодых с самого детства уничтожают любые формы активности?

 – Нет, я так не думаю. Ты прав, гормоны должны делать своё дело. Видишь ли, до того всплеска, двадцать пять лет назад, уровень рождаемости так же был низкий. Как я уже говорил, это связанно с банальным отсутствием сексуального влечения людей друг к другу. И я думаю, что тогда провели некий… эксперимент, должно быть, и стали пичкать подростков гормональными препаратами, да такими, что люди просто превращались в животных и спаривались, покуда хватало сил. Эксперимент удался, но не совсем так, как планировалось. С учетом средней продолжительности жизни в целую сотню лет, стране грозило перенаселение, и поэтому в этом поколении, я думаю, проводится обратныйэксперимент – подавление.

 – И это я-то читаю слишком много фантастики?

 – Мне эта теория кажется разумной. С учетом факта существования такого проекта, как 3-L…

 – Не произноси этого. – Я зло шикнул на него.

 – Я к тому, что это возможно. Но подавление активности в детях привели это общество к ещё одной и вполне себе закономерной проблеме для детей, лишенных жизни.

 – Какой же?

 – Ну угадай.

 – Наркотики?

 – В точку.

 – То есть практически все… молодые трупы в твоей морозилке умирают от передозировки?

 – Не от передозировки. Я отправлял тебе образцы и с их кровью. Она чиста.

 – А что тогда?

 – У них мозги плавятся. Вещество проходит все органы тела, не оставляя и следа, и каким-то образом выводится из организма. Может даже разлагается на частицы, и поэтому мы не может их обнаружить, но мозг плавится.

 – Галлюциногенные препараты?

 – Да, они хотят разукрасить мир вокруг себя, разукрасить самих себя.

 – Какова была численность населения Дории до возведения экрана?

 – Нашел что спросить, я понятия не имею. – Алистер поднял пустую кружку и тот час прибежала официантка и налила ему ещё пенной жижицы.

 – Ну а примерно?

 – Миллионов двадцать.

 – А сейчас сколько?

 – Где-то десять.

 – За сто двадцать четыре года существования под куполом это не такие уж плохие цифры.

 – Согласен с тобой, однако… Эта игра с молодыми организмами может привести к тому, что в следующие десять лет число жителей сократится до нуля.

 – Ты так пессимистичен?

 – Рождаемости считай нет, старые клячи в скором времени повально начнут подыхать, а малолетки плавят себе мозги. Что ты, это вовсе не пессимизм, это реализм.

 – А может мы с тобой такие молодые и красивые устроим локальный всплеск рождаемости?

 Алистер едва не подавился кофе и посмотрел на меня со смешинкой во взгляде, облизывая коричневые от напитка губы:

 – С кем например?

 – Да вот хоть с этой официанткой. – Она как раз в этот момент проходила мимо и краем уха должно быть услышала мои слова. – Лимонный цвет кожи меня устраивает в куда большей степени, чем ярко-голубой, – вторая официантка этого заведения как раз подкрашивала локоть маслом этого цвета.

 – Ей лет шестьдесят. – Пробурчал Алистер в кружку.

 – Да ты шутишь!

 – Я каждый день вижу такие трупы. Поверь мне.

 – Погоди… – Я поднял вверх руку и девушка с лимонной кожей тот час подбежала ко мне. – Я прошу прощения, у нас с братом тут чисто профессиональный спор вышел… сколько вам лет?

 Девушка немного растерялась. Наверное, да какой там, она точно не привыкла, чтобы ей задавали подобные вопросы. Посмотрев сначала на меня, потом на брата, она невнятно пробурчала невероятную цифру и тот час отошла:

 – Ну и сколько?

 – Шестьдесят четыре.

 – Ты платишь за обед.

 – Договорились…

 Я откинулся на спинку стула и огляделся. Да, действительно, день стоял ясный. Выходной. Люди бегали из стороны в сторону, старясь успеть в тот или иной магазин, перед тем как он закроется на обеденный перерыв. Яркие вывески с логотипами, напоминающими мне какой-либо из человеческих органов в разрезе, пестрели тут и там, превращая площадь в замершее конфетти.

 – Ах вот оно что. – Вдруг осенило меня. – Всё дело в деньгах.

 – Ну наконец-то до тебя дошло.

 – Всё дело в понимании, что у тебя в кармане есть кредиты, которые ты можешь потратить как тебе вздумается. Этот даёт ощущение свободы, и именно поэтому все вокруг выглядят такими… счастливыми.

 – Молодец. – Слишком много язвительности в его голосе.

 – Пособия, практически одинаковые цены на жильё, на еду… Это и есть карточки на питание, просто они другие здесь. Только здесь, в центре, другие цены и другой ассортимент. Вот сколько ты получаешь?

 – Семьсот.

 – А я пятьсот, но я ещё лаборант, думаю, когда стану сотрудником, зарплата моя вырастет на порядок.

 – А то и на два.

 – Это вряд ли.

 – Нет-нет, люди, которые понимают, что они делают, здесь получают очень много. Ты говорил что-то про пластическую хирургию… Знаешь, почему её никто не делает?

 Я смотрел в другую сторону, на площадь, но брат понял, что я его слушаю.

 – Потому что их некому делать. Хороших хирургов, даже здесь, в столице, можно по пальцам пересчитать. Большинство врачей – травматологи, они лечат строителей, шахтёров, иногда и других людей, ну, если какой-нибудь несчастный случай произойдёт, но это очень редко. Профессия терапевта исчезла как таковая, потому как люди не болеют в принципе. Хирургические вмешательства случаются очень редко. Неоткуда взяться такой роскоши, как пластический хирург.

 – А как же ты?

 Он снова едва не подавился кофе.

 – А что – я? Я пластикой никогда не занимался.

 – У тебя есть целый полигон для экспериментов над чужой внешностью – ты работаешь в морге. Сделай пару красивых трупов, чтобы они хорошо смотрелись в гробу…

 – Мы их вообще-то кремируем.

 – Так сфотографируй их и создай себе портфолио. Это золотая жила. И пропуск в высшие слои общества.

 – А что с твоим пропуском в высшие слои общества? Сколько ты ещё будешь стажером?

 – С моим повышением есть одна проблема.

 – Какая же?

 – Отсутствие человека по имени Сайлекс Келори в базе данных.

 Алистер громко цокнул языком и поджал губы. Он не знал, что сказать на это, но, как и я, понимал, что это большая проблема. Если под нас начнут копать, мы всё одно что покойники. Здесь у каждого человека есть своя история, родословная и послужной список, начиная с того, как тот впервые встал на обе ноги и сам начал ходить. А нас нет. Мы никто здесь, и если это всплывёт, нам не жить.

 – Как ты собираешься выкручиваться? С должностью стажёра ты много не выведаешь.

 – Я что-нибудь придумаю. Я же гений, забыл?

 – Я с тобой жил, Сайлекс, ты мне об этом каждый день напоминал.

 – Поэтому я и хочу, чтобы ты попробовал реализовать эту идею с пластической хирургией. Она откроет тебе дорогу в самое сердце Дории.

 – Но тогда и под меня начнут копать.

 – Мы родились вместе, братик, так что и помирать нам тоже вместе.

Глава 3.

 С самого утра мне казалось, что что-то в сегодняшнем дне будет не так. Наверное, опять шалит давление и от того горячие волны бурей носятся по моему телу, а может у меня и правда выработалось шестое чувство. Но что бы там не происходило с моим мироощущением, когда я приехал в лабораторию, выяснилось, что всё стажёры разъехались по объектам, а я оказался единственным, кого об этом не предупредили. Знать не знаю чем чреват прогул этого мероприятия, но, чтобы не терять целый день, я тот час надел белый халат и отправился в аналитическую лабораторию, где меня и поджидал тот самый сюрприз, о котором организм всё утро пытался меня предупредить.

 – Доброе утро, мистер Келори, – тот час поприветствовал меня всея начальник минус первого этажа, – рад, что вы приехали вовремя.

 – Я не знал о сегодняшнем выезде, – зачем-то я принялся объясняться, хотя знал, что на Джейсона не действуют никакие оправдания.

 – Не удивительно, ведь вас никуда не назначили. Миссис Хесноу ясно дала понять, что здесь, в центре, от вас будет куда больше проку.

 – Мне приятно это слышать. – Я улыбнулся во все зубы, но улыбка получилась кривая, поскольку в то же мгновение мой затылок пронзила жуткая боль.

 – У вас есть какие-то неотложные дела сегодня?

 – Да вроде нет, так, только анализы.

 – Замечательно. Тогда пройдёмте в мой кабинет.

 Внутри меня всё похолодело. Да, конечно, я ждал повышения, и, разумеется, заслуживал его, но мысль о том, что на меня наведут справки, немало тревожила.

 – Мы – страна под куполом, мистер Келори. Здесь каждый житель на учёте, на имя каждого спецслужбы ведут своё личное дело, от самого рождения до самой смерти. Чтобы работать в государственном учреждении, и, тем более, конкретно в этой компании, необходимо иметь чистую репутацию и хорошие рекомендации. В идеале, конечно, ещё бы и диплом не помешал, но это в последние годы является непозволительной роскошью. Вы заинтересовали меня с самого начала, о чем я вам уже не раз говорил. Ваши успехи на стажировке не подлежат комментариям, поскольку вот уже несколько месяцев вы выполняете функции старшего лаборанта.  Разумеется, вне всяких сомнений, мне бы хотелось назначить вас научным сотрудником, чтобы вы получили допуск до реальной, интересной работы. Но… – Он пристально посмотрел на меня своими карими глазами. – Вы догадываетесь, с какой проблемой я столкнулся?

 Я поджал губы, прекрасно понимая, что избегать ответа или, тем более, врать не имеет никакого смысла. С полминуты мы смотрели друг другу в глаза, а потом я просто кивнул, отведя взгляд в сторону.

 – В базе существует человек по имени Алекс Суола. Родился двадцать четвертого июня сто восемнадцатого года. Мать – Алексис Суола, отец – известный выдающийся учёный Маркус Суола. Единственный ребёнок. Пропал без вести в возрасте четырёх лет. Полагаю, имя вы поменяли и взяли девичью фамилию матери, чтобы вас было тяжелее вычислить. Но для меня в этом не было ничего сложного. Это ведь ваше настоящее имя – Алекс Суола?

 От этих слов у меня по спине пробежался холодок. Я не знал. Честное слово, я не знал о том, что в базе вообще есть моё имя.

 – Вы, помнится, говорили, что у вас есть брат, не так ли? Брат-близнец?

 – Совершенно верно. И именно из-за того факта, что нас двое, в моём личном деле есть пробел в двадцать лет.

 – Мистер Келори, – раздраженно проговорил Джейсон, сняв очки, – меня не интересует ваша биография и ваше личное дело. Будь вы хоть маньяком, хоть террористом, хоть мутантом, мне плевать. Вы нужны мне, мистер Келори. У вас высокий интеллект и техническое образование. Мне плевать, как вы его получили, и где вы его получили. Дории не выжить без учёных умов, и глядя на проблему под таким углом, я хочу предложить вам одну аферу.

 И снова мне стало как-то не по себе. Этот человек, Джейсон, – настоящий псих. Плевать если я террорист или мутант? Он что ли не понимает, как опасны и те, и другие? Сколько ужасов они принесли Дории и ещё принесут, если барьер не будет снят? Но самое смешное, что я действительно и террорист, и мутант, просто в неагрессивной форме. Пока что.

 – У меня есть связи, мистер Келори, такие, каких у вас никогда не будет. Мой род – один из старейших в Дории, так было ещё до возведения барьера. А сейчас мы – семья потомственных инженеров, однако на мне гениальность моего рода прервётся.

 Я решил принять тактику помалкивания, поскольку абсолютно не знал чего ожидать от Джейсона. Он умён, это очевидно, но только то, что едва узнав, что в моем личном деле есть пробел в двадцать лет, он не сообщил властям, уже настораживало. Что-то мне подсказывало, что дело здесь не только в моём образовании и навыках, здесь было что-то ещё, что-то личное, и скорее всего, это как-то связано с его семьёй. И зачем-то для решения проблемы ему нужен я.

 – Вы человек начитанный, и полагаю, знаете каких масштабов достиг демографический кризис. – Джейсон присел на край стола и принялся потирать лицо рукой, в которой держал очки. – У меня всего один ребёнок. Дочь. И она – типичнейший представитель своего поколения. Наркотики, пьянство, нежелание чему-либо учиться. Видят Небеса, я пытался привить ей хоть что-нибудь, но она не хочет и не желает ничего слышать. И всё же с ней приключилось чудо. Она забеременела. Уверен это какой-нибудь низкопробный урод, один из тех, кто продаёт ей порошки, но всё же это моя дочь, и её ребёнок будет мне внуком.

 – И чего же вы хотите от меня? – Хотя зачем я спросил? Ответ был очевиден, и самое страшное, что он меня никак не пугал.

 – Она ещё не знает, что беременна. Я каждую неделю беру её кровь на анализы, и сегодня утром я узнал, что стану дедушкой. Чего я хочу, мистер Келори, чтобы она думала, что этот ребёнок – ваш. Если вы женитесь на ней, я обещаю восполнить все пробелы вашей биографии, выдам вам диплом инсмирского университета, и через какое-то время вы будете иметь доступ к самому засекреченному из всех когда-либо существовавших проектов Дории. К проекту Пяти Врат.

 Я впервые услышал это название, однако оно навело меня на мысль. Единственная неприкрытая стеной барьера точка в небе высоко над Инсмиром имеет форму пятиугольника. Неужели он хочет допустить меня к работе над секретами барьера? Это невероятное везение. И для этого мне всего-то нужно жениться.

 – Вы действительно готовы выдать единственную дочь, по сути, за первого встречного?

 – Вы – не первый встречный, мистер Келори. Я знаю о вас кое-что, о чем вы даже не подозреваете.

 Внутри меня снова что-то лопнуло и ледяной волной пронеслось по телу. Но это глупости. Я знаю всё. Я помню всю свою жизнь.

 – А если я всё же маньяк или террорист?

 – Вы учёный, мы все – немного то, немного это. Но вы не причините ей вреда. Правда, любить её тоже не будете. Её невозможно любить.

 – Что, если я откажусь?

 – Тогда весь завтрашний день вы проведёте в комнате для допросов и едва ли покинете её тем же молодым и адекватным юношей, каким являетесь сегодня.

 Я прикусил нижнюю губу и отвёл взгляд в сторону. Действительно, женитьба в обмен на такие перспективы, которые я получу – это джек-пот. Возможность, которую нельзя упускать, а я и не собираюсь.

 – Мистер Куо, разумеется, я согласен принять ваше предложение. Единственное… прошу вас, создайте личное дело и моему брату. Он – моя единственная семья, более того, он талантливый врач, но по известным причинам он вынужден работать в морге.

 – Никаких проблем.

 Джейсон обогнул стол и открыл нижний шкафчик. Через мгновение он протянул мне фотографию, настоящую, напечатанную на бумаге, и там был портрет девушки. Обычной дорийской девушки, с длинными белыми волосами, бесцветными глазами, тонкой шеей, костлявым телом и взглядом, смотревшим ничем в никуда. «Алесса Куо» было написано на обратной стороне, а ниже были сделаны пометки о том, где она живёт и пара мест, где частенько бывает.

 Глава 4.

 Злачное местечко, этот клуб «Фиа-Ра», никогда не любил такие, но, помнится, со второго по четвёртый курс нередко протирал штаны в подобных заведениях. Ох, сколько ж юбок я перепробовал, вспомнить стыдно. Даже странно, что я ничего не подхватил, ибо дамы у меня были самые разные, но в основном – в той или иной степени симпатичные.

 Этот клуб располагался на восточной окраине города в подвале крупного торгового центра, однако вход в заведение предусмотрительно был расположен подальше от главной дороги и монорельса. Гигантская неоновая вывеска цвета фуксии освещала добрую половину улицы, свет был очень яркий и действительно слепил глаза, так что найти небольшую бронированную дверь в клуб оказалось сложнее, чем должно бы.

 Бугай на входе даже не успел ничего мне сказать. Просто увидев меня, он, широкоплечая накачанная лысая детина, похожая на колобка из рисовой муки, молча кивнул остальным и пропустил меня. Удивительно как важна для дорийцев внешность.

 А теперь озвучу ка я свои первые мысль, возникнувшие, когда я спустился вниз: зря я надел рубашку; люди сошли с ума; о Боже мой, что это?

 В свете ярких желтых и фиолетовых огней клуба, где беспорядочно двигались множество полуобнаженных разноцветных тел, стояли несколько низких круглых столов, штук пять, и на каждом столе лежали юноша или девушка. Тонкая трубка с синей полудымчатой жидкостью тянулась от прозрачной склянки, наполненной бесцветной субстанцией, далее проходила через что-то, похожее на фильтр, где, скорее всего, находился какой-то реагент, и уже из него тёк этот странный раствор. Трубка переходила в нечто похожее на респиратор и фиксировалась на лице каждого парой лент. Они дышали этим и ворочались из стороны в сторону, трогая собственное тело, лаская себя, сквозь шум музыки не было слышно, но по тому, как менялись их лица, было видно, что они стонут. Имитация секса. Как интересно.

 И где-то среди этого сброда находится моя будущая жена. Мне жутко от этого, но делать нечего.

 Увлеченные наблюдением за испытывающими оргазм молодыми людьми на столах, прочие завсегдатаи клуба поначалу не замечали меня, но лишь поначалу. Когда я подошел к стойке бара, добрая половина как девушек, так и парней уже сверлили меня взглядом и начался шепот. Не знаю о чем они там могут шуршать в мой адрес, но мне нет дела до этого. Надо найти Алессу и убраться отсюда. А вот, кстати, и она.

 Оказывается, в клубе есть балкон, который я сразу и не заметил. Это вытянутая VIP-лоджия с длинной полукруглой кроватью и небольшими, растущими из пола, стойками для напитков, уставленными множеством пустых бокалов разной формы. Кровать пошлого красного цвета, обитая бархатом и обложенная шелковыми подушками. Дорого, но безвкусно на мой взгляд. На кровати, прильнув к груди своего бойфренда, хотя по виду больше похожего на сутенёра, лежала моя будущая жена.

 Надо отдать должное этому парню: в сравнении с подавляющим большинством присутствующих здесь отбросов, он выглядел вполне себе привлекательно, если, конечно, не смотреть в его отупелые глаза. Он не из элиты, просто ему вся эта белизна и бесцветность будто бы была к лицу. Другое дело Алесса.

 Я не могу сказать, что она не красивая. Нет-нет. Было в её чертах нечто привлекательное, к примеру, форма её груди и стройность ног, но она… никакая. Просто никакая. Такая же, как все.

 – Поверить не могу, что я на это согласился. – Как-то само собой пробубнил я себе под нос, чем дал повод бармену тот час подлететь ко мне с вопросом.

 – Виски? – Барменом оказалась не слишком молодая женщина с идеально ровными длинными до пояса волосами. Пухленькая, но вполне миловидная.

 – Нет, я не пью.

 – А может тогда желаете познать наслаждение? – Её глаза блеснули игривостью, а взгляд указал на ребят, что на корчились на столах.

 – Для этого есть женщины и моя левая рука. – Я улыбнулся во все зубы и соскользнул со стула. Получилось несколько неэффектно, потому как, будучи в центре внимания, надо было бы тот час выбрать направление движения и уверенным шагом идти туда, но я растерялся и встал как вкопанный, пытаясь понять, куда же мне идти.

 Извилистая лестница на балкон спряталась за небольшой ширмой. Обогнув её, и пару тел тоже, я поднялся туда и снова остановился, разглядывая Алессу.

 А ведь я боюсь утонуть. Осознание того, что под ногами нет ничего, только жидкость, от которой не оттолкнёшься, чтобы выплыть, безмерно меня пугает. Нормальный страх, по моему мнению, но Алистер всегда считал, что с любыми видами фобий надо бороться и преодолевать их. Алистер. Человек, который визжит как маленькая девчонка при виде кошек. Благо для него, в Дории кошек нет вообще. Как-то моему любимому братишке взбрело в голову побороть мой страх большой глубины, и он решил устроить мне сюрприз. В день моего двадцатилетия мы оправились на озеро и, мне стоило тогда об этом догадаться, меня очень грубо, точнее говоря – пинком, сбросили с причала. Глубина в озере была смехотворная, но я тогда едва не утонул, а Алистер чуть не потерял глаз от моего удара. Почти два года спустя я снова оказался на том причале, но уже один. И я очень хорошо помню то моё состояние, когда я набирался храбрости чтобы сделать шаг вперёд и снова оказаться в воде.

 Сейчас земля действительно уходит из-под моих ног. Никогда прежде мне не доводилось думать, что такое брак на самом деле. Женитьба никогда не входила в мои планы. Мне всего-то нужно вылечить геном, найти способ снять барьер, а потом меня скорее всего пристрелят. Но теперь в этот идеальный план вмешивается женщина.

 Просто сделать шаг вперёд.

 – Ты кто такой? – Мой внутренний монолог прервал отвратительнейший сиплый голос мужика, что выше меня на целую голову. – Это закрытая зона.

 – Я желаю поздороваться с дамой. – Я выпрямил спину, но как тут плечи не расправляй, рост у меня всё равно средний.

 – Она с боссом, так что проваливай отсюда, гомик.

 – Гомик? Интересные словечки ты знаешь, недоумок. – Я ухмыльнулся и чувствительным местом предугадал стремительно мчащийся к моему лицу кулак этого переростка. Я схватил того за запястье и больно сжал, так, что сустав хрустнул слишком громко. Хрупкие они, эти дорийцы. – Алесса, – не отпуская его руки, я позвал её, хотя она и так не отводила взгляда, – я коллега твоего отца. Идём со мной, если ты не хочешь лишних проблем.

 Услышав это, она подскочила как ужаленная. Пока я, держа за локоть, выводил её из клуба, она покрывала меня такими словами, каких я, право, прежде не слышал, а я все-таки учился в высшем учебном заведении.

 – Какого хрена? Что ему от меня нужно? Я не принимаю, сколько раз это можно уже обсуждать?! – Она кричала так громко, что едва не охрипла. К моменту, когда она устала орать и выдохлась, мы уже были в паре улиц от клуба недалеко от элитной гостиницы, где я снял номер на пару дней.  – Я не жру эту дрянь!

 – Алесса, – я приостановился и повернул её к себе лицом, – успокойся, я соврал.

 Она резко изменилась в лице, сменив выражение со злющего на недоумённое.

 – Точнее, я действительно работаю с твоим отцом, но там я сказал это, просто чтобы вывести тебя оттуда. Я не очень люблю такие места.

 – Так что ж ты там забыл?

 – Тебя. – Я достал из кармана её фотографию и показал ей, улыбнувшись так очаровательно, как смог. – Я увидел это у него на столе и…

 Через двадцать минут она уже раздевала меня, прижав к двери номера. Опыта в этом деле ей недоставало, но желания хватало с лихвой. В темноте процесс оказался куда менее неприятным, чем мне представлялось. У неё мягкая ухоженная кожа, шелковые волосы, приятное на ощупь тело. Когда она, уже давно обнаженная, оказалась на мне, и пурпурный цвет ночи сквозь окно осветил её силуэт, мне это показалось даже красивым. То быстро, то неспешно, то грубо, то с лаской мы очень долго кувыркались. На следующий день я обнаружил в очень необычных местах несколько укусов, тело странным образом ныло. Но главное, дело сделано. Остаётся дождаться её звонка и узнать, что я стану папой.

 Глава 5.

 – Доброе утро, Сайлекс. – Алистер позвонил мне сразу после того, как я вынул из ладони огромный кусок стекла. Рана на руке очень неприятно пульсировала, от чего сильно разболелась голова. – Ты в курсе последних событий?

 – По-видимому, нет. Что случилось? – Я говорил сквозь зубы, вынимая пинцетом другие, более мелкие осколки стекла, прижимая телефон ухом к плечу, так что к головной боли прибавилась ещё и боль в шее, но все наиболее мерзкие ощущения вызывала ладонь: не слишком больно, но саднит и раздражает.

 – Я теперь полноправный гражданин Дории, выпускник Инсмирского Университета факультета медицины, хирург с целым списком рекомендаций.

 Я медленно опустился на пол, стараясь снова не порезаться битым стеклом, которым было устлано всё вокруг. И зачем только было разносить здесь всё? Рубашку вон порвал, заработал сотню ссадин и заноз. Зато успокоился. Никогда бы не подумал, что у меня может случиться такая истерика. Голову просто отключило, а когда я пришел в себя, квартира уже была в таком состоянии.

 – Ничего не хочешь мне рассказать? – Это прозвучало не из телефона, голос шел откуда-то сбоку. Я медленно поднял глаза и увидел брата, стоящего в дверном проёме, с бумажным пакетом в одной руке и с телефоном в другой. Без какого либо удивления или осуждения во взгляде он бегло осмотрел комнату, и спросил: – квартиру то зачем гробить было?

 Я усмехнулся и посмотрел на него. Мой брат. Мой любимый младший брат, который не помнит половину своей жизни, и я никогда не расскажу ему почему. Умный, добрый, и очень заботливый. Во времена, когда бывало очень паршиво, он всегда поддерживал меня и успокаивал. Мне бы его спокойствие и уравновешенность.

 – Я женюсь.

 Алистер громко цокнул языком, убрал телефон в карман и с размаху пнул последний стоявший ровно и на своём месте предмет мебели – торшер, что слева от двери. Тот с глухим бряканьем повалился на пол.

 – Мне нравилась эта лампа…

 – Громи-кромсай! – Прикрикнул Алистер, подошел и сел рядом со мной. У меня самый лучший брат на свете. – Держи. – Он вынул из пакета небольшую коробочку в золотистой обёртке и протянул её мне. – Из всего, что я перепробовал, это больше всего походит на шоколад. Я знаю, у тебя ломка по сладостям, но нормальных карамелек тут нет, так что довольствуйся этим. Что у тебя с рукой?

 – Да так…

 – Это что, кусок кружки? Сайлекс, ты стеклянную кружку в руке раздавил? Там же толстые стенки, как ты умудрился?

 – Я был не в настроении.

 – А сейчас-то ты в настроении? Жуй конфету, я сказал! Вот, я вижу оттенок блаженства на твоем сером лице, – он покопался в сумке, висевшей на плече, и достал бутылочку перекиси, взял мою руку и пинцет и принялся очищать рану, – так что рассказывай, с какого ты женишься?

 Я подробно, как смог, обрисовал ему ситуацию. Про Джейсона, про нашу сделку и про Алессу, с её ещё не рождённым чадом.

 – То есть… – Алистер перебинтовал мою ладонь, – мы либо в ажуре, либо в могиле. Ну, я бы тоже согласился, это открывает для нас все двери.

 – Я так и подумал, да и выбора у меня всё равно нет. Всё было вроде нормально, я нашёл эту Алессу, мы переспали, но… Час назад она позвонила мне и сказала, что беременна. Я и так знал это, но почему-то… когда я услышал это от неё, сегодня, о-о-о… – Голова стала болеть просто дьявольски.

 – У тебя снова головные боли?

 – Мне нельзя нервничать, забыл? Ничего. У тебя там, в сумке, волшебных таблеток нет?

 – Ты уже выпил всю предыдущую банку? Их на месяц должно хватать.