Текст книги "Прекрасный город Юнивелл (СИ)"

Автор книги: Мария Версон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

   – Да, хорошо. Через час? Отлично, я как раз успею заехать в магазин. Что?? Нет, я не собираюсь учиться готовить!.. Ха-ха, как всегда шутишь! Все, целую, до встречи.

   Так вот.

   Голова Хэя исчезла, дверная ручка провернулась и в кабинет Арде вошло нечто.

   Это была девушка со стройными ногами, в круглоносых черных туфлях на высокой шпильке, в сиреневом шелковом платье до колен, поверх которого был надет пиджак темно-синего цвета. Черные волосы, явно крашеные и явно сегодня, собранные в высокий хвост, держались крепким тугим крабом, который был похож на что-то из перламутровой коллекции бабушки.

   Элравенд несколько секунд стояла и улыбалась, глядя на начальника своими прекрасными и вновь голубыми (!!) глазами, но когда она поняла, что возможно начальник завис надолго, она подошла к столу и громко хлопнула в ладоши. Арде очень медленно моргнул и почесал затылок. Резко и внезапно из головы выветрились все комплименты и он не придумал ничего умнее чем протянуть Элре чашку с уже почти остывшим чаем, из которой Элравенд, незамедлительно, сделала несколько глотков.

   – Скажи мне, почему после ночи вина и виски у меня лицо бледное, а у тебя неестественно натуральный цвет кожи?

   – Наверное потому, – девушка заняла своё любимое кресло (в принципе любимое всеми кто, бывал в этом кабинете), – что я умею пользоваться тональным кремом и пудрой, а у тебя их наверняка нет.

– Ты... ты шикарно выглядишь.

   – Спасибо моему парикмахеру, она волшебница. – Элравенд взмахнула хвостом, будто её снимали для рекламы шампуня. – И раз ты заметил небольшие изменения в моей внешности и тебе они понравились, то осмелюсь сказать тебе, что она пригласила меня сегодня вечером на чай.

   – А кто она такая, чтобы иди к ней на чай после первой же встречи? Что за салон? Как её зовут? – Стал расспрашивать её Арде, плавно передвигаясь по кабинету – роясь в ящиках, шурша бумагой, что-то отмечая и дописывая, переключаясь в рабочее состояние.

   – Это была не первая встреча. Зовут её Эмиллэ, ей около пятидесяти лет, работает не в салоне, а на дому. Очень хороший профессионал, я у неё всегда красилась и стриглась. Она сегодня долго меня ругала за то, что я не ухаживаю за собой, так что сразу после неё пришлось ехать по магазинам и закупаться кремами, духами, одеждой и обувью. Я ещё пальто новое купила, но оно внизу... В общем, денег ушло немеряно! А, кстати, ты уже придумал что скажешь высшим силам по поводу "самого длинного дела"?

   – Нет... не придумал ещё. – Ответил начальник, и этот вопрос был явно единственным, что он услышал из всего сказанного Элрой.

   – Кстати она сказала что там наверное будет ещё и её муж, так что мне можно... хотя скорее даже нужно привести с собой тебя. Придешь?

   – Да, – он поцеловал Элравенд в щеку, пока перемещался по кабинету, оцифровывая взглядом очередной документ, – приду. Во сколько за тобой заехать?

   – В семь. Чтобы был чистый и красивый... Собственно чтоб был как всегда. До вечера. – Эти слова произнесла Элра, уже на выходе из кабинета, а Арде остановился у окна и ему начало казаться, что он пропустил мимо ушей что-то чрезмерно важное.

  Ровно в семь, как и договаривались, Арде стоял у машины рядом с подъездом Элравенд. Она задерживалась. Поскольку окна её квартиры выходили на дорогу, и в них горел свет, начальник мог наблюдать за тем, как некая безумная фигура носится по квартире, что-то поднимая и выпуская из рук, гремя ключами и цокая то каблуками, то языком. Жила она на втором этаже, окна нараспашку, так что Арде мог слышать каждый звук, раздающийся в квартире возлюбленной, тем более на этой улице, в тупике, где не бывает людей. Минут через десять свет в квартире погас и Элравенд спустилась вниз, где Арде, минуя приветственный поцелуй, вручил ей маленькую белую розу. Элра по-детски засмеялась, и кинулась ему на шею и их обоих переполняла некая ребячья радость:

   – Мы договорились о встрече в кафе недалеко от твоего дома, не помню, как оно называется, но точно помню что где-то там. – Элравенд убрала розу за ухо, от чего стала похожа на молодую гадалку из цыганского табора.

   – М.... Что-то связанное с дикой розой... или рощей. В общем найдем.

   Арде, явно любящий рыться у себя в карманах в поисках ключей, хотя всегда клал их именно в левый карман, поднял голову к небу:

   – И, думается мне, посетителей будет туча... Грядет дождь. – Он наконец сообразил где ключи и открыл даме дверь. – Надеюсь с ветром, грозами и молниями, а то будет скучно и неинтересно. – Арде завел машину, склонился над Элрой и звонко чмокнул её.

   – Честно признаться, я тысячу лет не была ни в кафе или ни вресторанах. Тем более, – она отвернулась от прекрасного вида вечернего города, открывавшегося из окна машины, – в компании молодого человека.

   – Надо меньше работать. – Улыбался Арде, – я в свое время переработал, вот и списали со службы.

   – Зато грудь, должно быть, в боевых царапинах и шрамах... – Элравенд размахивала руками и произносила это голосом, в котором была смесь восхваляющего почет силу героя и в то же время некая ехидная игривость.

   – Нет, шрамов у меня только два – от пуль, сломавших мне карьеру моей мечты. Они рядом с сердцем, очень близко... Давай не будем об этом, а то я сейчас начну думать и размышлять, вспоминать и плакать и своим угрюмым видом испорчу тебе встречу с подругой.

   После этих слов, всю оставшуюся часть пути они увлеченно болтали о чем-то пустом, абсолютно не нагруженном смыслом. Ехали минут тридцать, не больше, и нашли ресторан со словом "дикая" в нем. Это была не роза или роща, это была какая то "Дикая Рьена", которая, как подметила Элравенд, судя по всему некогда была наложницей владельца... Элравенд вышла у кафе, а Арде поехал парковать машину неподалеку. Внутри, не смотря на предсказание начальника, было пусто, лишь одна девушка, некая белокурая дама в платье золотого цвета, сидела в гордом одиночестве, прислонив бокал с вином к щеке, в самом конце зала.

   Тучи сгущались, прогремел гром и завыли сирены некоторых машин. Арде запер свою и бодрой походной зашагал к входу в кафе. Элравенд, чувствовавшая себя более чем неловко в этом месте, решила его дождаться и искренне улыбнулась, когда начальник был в двух шагах от деревянного резного крыльца. Едва он ступил ногой на зеленый тонкий коврик, покрывавший это деревянное крылечко, как за спиной встала стена воды. Это было не просто "как из ведра", а словно бы колодец взяли да перевернули. Оставшись сухим, хотя и испуганным, Арде через плечо посмотрел на улицу, где за считанные секунды воды стало столько, что машины, разъезжая даже на маленькой скорости, могли брызгами омыть всю прохожу часть и даже стены ближайшего к дороге дома. Элравенд вытянула руки, набрала в них дождевой воды и поднесла ко рту. Сделав один глоток она скривилась и выплеснула всю оставшуюся:

   – Будет много дел, – сказала она, на что Арде лишь обреченно помахал головой и предложил войти в зал. "Ведьма..." подумал он.

   Они сели за прямоугольный стол песочно-белого цвета, с некими золотоватыми вкраплениями и крайне дурацкой скатертью, покрывавшую не весь стол. Арде, чей желудок запевал многоголосные арии ещё с момента встречи у дома Элравенд, заказал себе две порции салата с курицей и черный кофе, хотя сам втихую обмолвился, что хотел бы чего погорячее, чем кофе, но машина все-таки...

   – Жаль, что я не умею водить, – немного в виноватом тоне произнесла Элравенд, когда официант принес ей огромную порцию мороженого с фисташками, – хотя знаешь... Ты живешь рядом, если что, я думаю мы дойдем. А даже если тебе пьяном захочется поводить – ты бессознательно будешь крутить руль и мы никуда не врежемся, уж поверь, водишь ты более чем хорошо, а поскольку работаем мы в полиции и имеем небезызвестные имена, то и штраф с нас не возьмут...

   – Тогда ещё бутылку виски!! – Кинул вслед уходящему официанту Арде. – Какого? Хмм... Самого дорогого. Честно признаться, я до сих пор не разбираюсь в марках и видах. Зато салат, кстати, вкусный, хотя я бы сделал лучше...

   – Да уж, готовишь ты просто потрясающе, а я давненько не налегала на сладкое, думаю, пора бы. – Элра отложила ложку для мороженого и стала рыться в сумочке, – что-то они опаздывают... А нет, вру, вот они. Эмиллэ! Мы здесь!

   Арде, жевавший на тот момент длинный лист салата, чуть было не подавился:

   – Как ты сказала её зовут?? – Спросил он почти шепотном, скорее похожим на змеиное шипение. Но Элра этого не услышала, она поднялась и подошла к женщине среднего роста, с темно-красными волосами, в сером длинном платье. Они обнялись и подошли к столу, а Арде, не поднимая глаз, да и вообще не шевелясь, уткнулся в тарелку, не желая ни при каких условиях поднимать голову.

   – Арде, это Эмиллэ Сутори, а это Инлито Арде, мой красавец начальник. Арде, подними голову, не вредничай. – Элра присела рядом, улыбаясь, и пыталась заглянуть под челку, которая подобно облаку прикрывала лицо Арде. – В чем дело?

   – Эмиллэ? – Раздался рядом с Арде третий голос – той самой блондинки в золотом платье, которая наконец отлепилась от бокала с вином. – Не ожидала тебя здесь встретить!

   – О! Милэин! Как давно ты ко мне не заходила!

   ... Арде опустил голову ещё ниже, и уже было слышно скрежет вилки о тарелку...

   – А вот и мой супруг, – встрепенулась Эмиллэ, чуть ли не подскочив на месте, – девочки знакомьтесь – Харес Сутори.

   И указала на вошедшего в дверь мужчину, чьи волосы, не смотря на возраст, по-прежнему оставались черными, в красивом темном костюме, хорошей комплекции и...

   – Вы... – Замямлила Элравенд, бросая взгляд то на него, то на поникшего Арде, – вы безумно похожи. Арде... Арде! – Она немного повысила голос, и он поднял голову.

   – Арде... – Немного растеряно произнесла Милэин, метая взгляд с него на Элравенд, а потом кинула взгляд на Хареса, замершего рядом с сидящей женой, у которой перехватило дыхание. Она, с трудом дыша, рассматривала сидящего перед ней мужчину, и лишь некоторое время спустя её губы смогли выдавить одно слово.

   – Соллен. – Сказала она. – Соллен! Сыно... – Повторила ещё раз, хотела было встать, протянуть к нему руку, но Арде поднялся из-за стола, так резко и грубо, что тот заскрипел и даже чуточку двинулся, при том что столы здесь были из хорошего материала и весили немало. Кинув несколько купюр на стол, он отвернулся от онемевшей публики и большими шагами дошел до двери, исчезнув за стеной ливня.

   Элравенд медлила не дольше мгновения, она посмотрела на Эмиллэ и Хареса с таким отвращением, что они даже взяли друг друга за руки, и набрала было в грудь воздух, что бы что-то сказать, но вместо этого рванулась к выходу, сняв свой плащ с крючка, и кинулась догонять Арде.

   Пропажа нашлась не так далеко от места исчезновения – в ближайшем грязном темной переулке, где был черный ход от этого ныне треклятого кафе. Арде сидел на ступеньках под навесом и, что не удивительно, курил. Он замерз – его с головой выдавали мурашки на руках, трясущиеся пальцы и губы, потерявшие свой натуральный цвет и ставшие практически белыми. Он курил не убирая сигареты от лица и дым смешивался с паром его дыхания. Элравенд, тоже уже не сухая, присела рядом и обняла Арде:

   – Прости. – Произнесла она, хотя на самом деле ей хотелось задать Арде ряд вопросов, связанных с такой реакцией и этим происшествием, но держа его за руку, Элра поняла, что она дрожит не от холода.

   Немая ярость застыла в глазах Арде, но он сидел и старался как можно крепче затягиваться и как можно спокойнее курить, ждал, пока этот гнев утихнет, уляжется, развеется. Спустя десять минут и семь сигарет, Арде погладил девушку по щеке:

   – Я ненавижу их, понимаешь? – Процедил он сквозь зубы, выбросив сигарету. – И что бы они не сказали, я никогда их не прощу. – После этих слов он молчал ещё с минуту, а прохрустев шеей, резко встрепенулся. – И вообще, ты чего сидишь в тонкой юбке на холодных ступенях, а ну встань! – Это Арде сказал совсем другим голосом, словно ничего и не произошло. – Раз я, такой нехороший, сорвал тебе сегодня вкусный ужин, то будем организовывать его своими силами дома. Идет?

   Элравенд обомлела такому внезапному перекату настроения. Глаза Арде были красными, либо от дождевых капель, либо от табачного дыма, либо от слез, улыбка немного натянутой, но лишь немного – в большей мере она была искренней как всегда. Элра кивнула и уже вскоре оказалась в доме Арде, впервые за столько лет их общения. Дом Арде это Дом Арде, по-другому описать нельзя: все настолько было пропитано его стилем и вкусом что млеешь просто на ходу – это завораживает и манит. Судя по всему, некогда это была двухкомнатная квартирка, но комнаты объединили и соединили их с кухней полукруглой аркой. Предметов в комнате не было много, и прежде всего Элра обратила внимание на отсутствие телевизора – в доме был лишь ноутбук в дальнем конце комнаты, который стоял на столике у входа на балкон. Шкаф и комод располагались ближе всего к коридору. Ещё один угол комнаты представлял собой две огромные колонки и маленький плеер, а рядом с ними грозно возвышались три или четыре стопки с дисками, на некоторых из которых Элра увидела ту же символику что и на сумке – она всем напоминала засушенных бабочек. Но самое главное место во всем доме занимала кровать – двуспальная, с покрывалом цвета фуксия, высокая и наверняка чертовски мягкая.

   Арде включил в коридоре свет и скинул с себя ботинки, с которых текла вода. За то время, пока Элравенд расшнуровала свои высоки сапоги, Арде уже успел переодеться в сухую и, по его мнению, домашнюю одежду, хотя в таком можно было смело идти гулять. Он принес ей свою длинную голубую рубашку в клетку и исчез в тени кухни. Элравенд сняла с себя все мокрое и развесила в ванной. Пройдя в комнату, она стянула платье и хотело было одеть рубашку, но услышала скрип половиц и холодные руки Арде проскользнули по её спине.

   Все в духе Арде... Ни пылинки, ни соринки. Чистое белое постельное, ещё сохранившее запах порошка... И его руки, нежные холодные руки.

  Глава четвертая.

   Наслаждение – многостороннее и многообразное понятие. Для кого-то это полуночная страсть, кто-то наслаждается вкусом свежей клубники. Попадаются люди, для которых наслаждением является достаточно неприятное утреннее похмелье, кто-то видит наслаждение в подслушивании или подглядывании за соседями, кто-то курит дорогой табак и запивает крепким кофе.

   Утро пятого апреля, которое супруги Инлито сделали своим личным праздником, принесло наслаждение им обоим. Арде, имевший привычку вставать на двадцать минут раньше Элры, любил наблюдать за тем, как спит его жена – как она тихо посапывает, чешет нос, трётся головой о подушку, тем самым запутывая волосы... А Элравенд, когда она просыпалась и видела над собой до неприличия умиленное личико бывшего босса, нравилось выхватывать из-под его головы подушку и начинать бить его ею до тех пор, пока их обоих не разнимал приступ хохота. С каждым разом приступы хохота становились все короче, да и спровоцировать Элравенд на битву подушками день ото дня получалось все реже и реже.

   За прошедшие полтора года количество "мистических" дел упало до нуля, были собраны все двадцать две "черные книги" – собраны и уничтожены, остатки уличных магов и их соратников либо уехали из города, либо занялись своими земными делами. Месяцев десять назад снова появилось хулиганство и мелкие преступления, три-четыре месяца спустя – убийства людей людьми. Арде и Элра, да и весь их "убойных отдел", очень по-своему отнеслись к таким переменам, но все же признали – это лучше, чем то, что творилось раньше.

   Пятого апреля прошлого года Арде и Элравенд связали себя узами брака, ни сказав никому ни слова, поскольку обстановка и ситуация не позволяли пригласить гостей. Эта сумасшедшая идея кирпичом свалилась на голову Арде в четыре утра в среду. То был на удивление холодный апрель, и когда Элравенд, натягивая на замершие ноги по третьей паре носок, надела тапочки и упала на кровать, её ненаглядный, громко хлюпая носом и попивая зеленый чай с мелиссой, выдал сакраментальную фразу: "А давай поженимся?". Разумеется, Элравенд рассмеялась и ответила "давай", а ещё через мгновение добавила "прямо сейчас". Арде пожал плечами, взял телефон и позвонил своему знакомому, занимавшемуся бракосочетаниями. Разумеется, ведь никто не любит когда ему звонят в четыре утра в будний день, несчастное создание на том конце линии долго говорило Арде какой он хороший, но когда услышало, сколько ему заплатят – голос в миг изменился. В то же время, раскинув ноги по разные углы кровати, Элравенд позвонила Хею и Сазати, которые видимо тоже не спали в этот прекрасное весеннее утро, уточнила у Арде время и попросила их приехать засвидетельствовать все это дело. В пять утра пятого апреля три машины стояли у небольшого здания серо-голубого цвета, а внутри, одетые в синие джинсы и белые рубашки, причем оба – как жених, так и невеста, которой эта рубашка по длине вполне сошла бы за мини-платье, стояли брачующиеся. Рядом с ними, тоже не в лучшем виде (потрепанные, замерзшие, а на белокурой красавице даже не было макияжа) приобняв друг друга стояли бывшие супруги Хей и Сазати, снова, уже раз в четвертый за последний год, решившие жить вместе.

   Через месяц после свадьбы Элравенд ушла с работы, произнеся нечто вроде "я хочу научиться готовить". Супружеская жизнь протекала как нельзя прекрасно: Элра научилась готовить, Арде, наконец, поняв что он начальник и что его дело командовать, а не устраивать вылазки, работал с девяти до семи, подшучивал над сотрудниками и пару раз в неделю чистил свои пистолеты, что было для него уже давно традицией.

   Что до Элравенд – она занялась собой. Несмотря на то, что ей было уже тридцать лет, за последний год она стала выглядеть лет на десять моложе – ходить на танцы, на курсы иностранных языков. По будням, три раза в неделю, посещала курсы кулинарии, в особенности – кондитерские. Ходила по салонам, покупала красивую одежду и любила таскать за собой мужа...

   "Муж", – порой задумывалась Элравенд, – какое странное слово... всего-то три буквы, а сколько гордости и радости." Особенно она любила произносить это слово, когда, прогуливаясь по улицам города под руку с Арде, она встречала своих подруг, которые млели перед его красотой и начинали разговаривать с ней, не сводя глаз с него, куда учтивее и любезнее, поправляя на себе одежу и взмахивая ресницами.

   Пятое апреля – день, когда Элравенд поняла что этот черноволосый мужчина – её счастье.

   – Четыре недельки. – Улыбнулся Арде, чуть приподняв голову от подушки – белой, в темно-синий цветочек, бывшей, как оказалось, любимый цветовым сочетанием, и по обилию подобных предметов в их квартире особо подчеркивалось, что именно в цветочек, и именно в синий. – Ещё целых восемь месяцев...

   – Ну не расстраивайся, насладись последними спокойными месяцами своей жизни, когда это чудо, в котором переплетутся наши с тобой гены, появится на свет – в доме будет военное положение. – Элравенд отвечала медленно, томно, на одной ноте, высунув из под одеяла лишь нос. – И мне кажется, что тебе следует меньше думать об этом. Слишком много волнения с Вашей стороны, господин Арде.

   – Элра... Ты полгода... мне хватило твоего... – Нежный голос Арде начал грубеть, и он осекся, встал с кровати и побрел на балкон, взяв со стола пачку сигарет. Они старались не вспоминать о событиях, произошедших, шесть месяцев назад, когда Элравенд, едва узнав о беременности, врачи говорили что тогда не было и двух недель, шла по улице, когда некий нетрезвый водитель потерял управление и едва не сбил Элру. На ней не было ни одной царапины, все они остались на водителе, на капоте и витрине магазина, в который он въехал, однако у самой Элры случился такой шок, что она потеряла сознание, а к утру – ребенка. Каждый из супругов Инлито по-своему пережил это событие: едва водитель того автомобиля оклемался, Арде упек его в тюрьму на изрядный срок, на суде лично не выступал, но позаботился о том, чтобы "эта безмозглая мразь не села за руль". Потом ещё с месяц занимался оперативной работой, скинув свои административные обязанности на Хея, получившего накануне травму. Что до Элравенд... Весь тот месяц она была очень похожа на хорошо разукрашенную фарфоровую куколку, ходившую по дому (и только по дому, продукты привозил Арде), распивавшую чай, читающую третьесортную фантастику, где все сводилось к лазерным пушкам и мировому злу, и изредка смотрящую телевизор. В тот месяц супруги Инлито не были рады видеть друг друга каждый день, и оба это прекрасно понимали.

   Налаживанием погоды в их доме занялись два человека, которые были в курсе всех этих событий и вообще всего происходящего – Хей и Сазати. Поворковав между собой, они стали напрашиваться в гости, приносили разные вкусности и вели беседы о пустом. Их стараниями буря в сердцах их друзей вскоре улеглась и Арде с Элравенд попытались снова. Ну и...

   – Ты слишком много куришь... – Элравенд по-прежнему не вылезала из-под одеяла. – От того, что ты треплешь себе нервы и шатаешь свое здоровье, шансов на повторный выкидыш меньше не станет...

   Элра произнесла это и прикрыла глаза, поняв, что она только что ляпнула. Арде задержал дыхание, вместе с только что вошедшей в него дозой никотина, и, прикусив язык, медленно выдыхал его через нос. Дым ударялся о запотевшие окна бесформенным облаком и рассеивался. Дети – то, чего всегда хотел Арде. То, ради чего он терпел свою бывшую "тупую до неприличия", как он говорил, жену. Он хотел дать им все то, чего его лишили – любовь, заботу, помощь, ласку. То, чего ему всегда очень не хватало и даже Элравенд, любившая своего мужа как нельзя по-настоящему, иногда была не в силах наполнить краской то пятно, что оставили на его душе Эмиллэ и Харес – его "родители".

   Арде прислонился лбом к холодному и мокрому стеклу, оставив сигарету тлеть в руке. Элра выскользнула из-под одеяла, натянула тапочки и бесшумно подкралась к супругу, обняв его и уткнувшись носом в плечо:

   – Прости.

   Арде молчал.

   – Прости, я не...

   – Все хорошо, – он повернулся и лицо его озарила улыбка, такая, как в тот злосчастный вечер, когда он встретился с родителями: и счастливая, и нет, и искренняя, и натянутая. Арде наклонился и аккуратно коснулся губ Элры – это даже нельзя было назвать поцелуем, потом потушил сигарету и ушел с балкона, потащив за собой жену.

   То, что называют "токсикозом" у Элры толком не было, единственное чего она не смогла терпеть – это табачный дым. Благодаря этому нюансу Арде бросил курить уже через неделю, а к концу седьмого месяца беременности Арде купил дом, куда они с супругой благополучно переехали.

   В западной части Юнивелла располагался так называемый частный сектор, где самым высоким зданием была старая, хоть и модернизированная, котельная. Двухэтажные преимущественно кирпичные домики словно маленькие грибочки прятались среди высоких старых деревьев, за которыми в меру своих сил тщательно ухаживали скучающие пенсионеры и ученики единственной местной средней школы. Дом супругов располагался на самой окраине, дальше застройка не велась, поскольку там раскинулся огромный старый лес, и, однажды обронил мер города, если он хотя бы предпримет попытку его вырубить, жители города разорвут его на мелкие куски. Это был большой, действительно большой дом из красного кирпича, с крыльцом и большим задним двором, где Арде планировал построить мечту своего детства – бассейн. К тому же, за невысоким белым заборчиком сразу начинался лес, а лес – это свежий воздух и приятная атмосфера для жизни.

   В доме было три спальные комнаты, две ванны, гостиная, огромная кухня, столовая и чердак с подвалом. В одну из комнат, ставшую спальной для супругов, перевезли излюбленную обоими кровать из дома Арде, поменяли обои на голубо-синие и кроме кровати в комнате ничего и не было, шкафы с одеждой, их было два, разместили в ванне. Одну из комнат, та, что была сразу у лестницы, Элра превратила в рабочую библиотеку и иногда, по вечерам, помогала Арде с делами. К концу восьмого месяца Арде обустроил детскую комнату.

   Как-то, незадолго до родов, в холодную субботу, когда на лице всё замело снегом, повсюду возвышались сугробы и на них стояли дети, играющие в "Царя горы", машины ехали медленно не потому, что боялись штрафа, а потому, что лед, сколько его ни скалывали, успевал появляться на дорогах, супруги Инлито поехали в центр города по магазинам. Не смотря на то, что Арде не меньше Элры ждал появления этого ребенка, терпеть женскую манеру покупать одежду он не умел. Особенно раздражало то, что Элра покупала одежду не себе, а их малышу, пол которого они так и не узнали:

   – Элра... Вот ты сейчас накупишь девчачьих вещей, а потом их раздаривать придется, если родится мальчик... – Сказал Арде, одетый, в теплое черное пальто и с намотанным на шею светло-коричневом шарфиком, облокотился на тележку, наполненную доверху скорее посудой, нежели чем-то съестным. У Элравенд, с тех пор как она переквалифицировалась из детектива-ведьмы в доморощенного повара-кондитера, появился некий фанатизм к различной красивой и нередко причудливой посуде, в особенности – к тарелкам. Сейчас в корзине находилось два десятка хрупкой красивой посуды, самой разной как по виду и по форме, так и по цене. Цена – меньшее, что его волновало. Арде половину их путешествия по магазину взирал на эту стопку, завернутую в плотную бумагу, и думал над тем, как он все это будет тащить домой.

   – Это будет девочка, – сказала Элра малюсенькой красненькой кофточке, которую держала в руках, – это будет девочка... Маленькая красивая девочка. И у неё будут твои красивые губы, милый. – Она сложила кофту и взяла маленькие брючки, того же, красного цвета, и протянула их Арде, чтобы тот положил их в корзину. Но он не протянул руки, чтобы взять их.

   – Откуда тебе известен пол малыша? – Не без любопытства спросил он, когда Элра подошла и сама положила вещи в корзину. – Мы же договаривались...

   – Да, я помню, но я не от врачей узнала пол, это... Ты раньше называл это моим ведьмовским чутьем. Так что это будет девочка... – Она обняла его за руку и подняла голову, наблюдая за тем, как выражение наигранной обиженности перетекает в улыбку.

   – Значит можно придумывать имя...

   – Девочка... Девочка это здорово. – Вслух думал Арде, чем уже порядком утомил Элру, пока они ехали домой. За стеклом автомобиля, уже второго, «семейного», который был побольше и модель очень походила на джип, царила тьма. Этим вечером для Элры даже фонари горели тускло. – Будет красивая и умная. Как я. – Да... Я только... Мне интересно, с чего это вдруг ты смогла почувствовать пол ребенка. Ты ведь пошутила насчет твоих «ведьмовских» чувств?

   – Нет, не пошутила. Мне самой интересно с чего это они до сих пор действуют. И почему сейчас. Я думаю, мне нужно лечь в больницу в скором времени.

   – Почему? Ведь все же в порядке.

   – Проявление во мне силенок моей сестры – это не в порядке. Это не нормально. И это может плохо кончится. Ещё ни разу эта сила не предвещала что-то хорошее. Может снова случится выкидыш, а для этого лучше быть в больнице... Там смогут спасти ребенка.

   – ...

   В ту ночь Арде практически не спал. После того как в три захода он занес домой все покупки, приготовил ужин, по максимуму прибрался в доме, Элравенд уже успела уснуть. Арде отнес её в спальню, беззвучно снял с неё домашние тапочки, прикрыл любимую одеялом и сам улегся рядом, положив свои руки на большой красивый живот Элры. Его дочка тоже не спала. Арде поражался тому, как Элравенд удается заснуть, когда внутри неё нечто маленькое вьется и вертится, бьет маму по животику. Полночи Арде слушал тихое дыхание жены... Энни? Глупо... Лин? Как-то слишком по-восточному... Надо бы купить словарь имен, подумывал Арде, а то так можно совсем перестать спать.

   Слова Элры, сказанные ею по дороге домой, не лезли у Арде из головы: да, в возвращении её чутья, мирно дремавшего почти год, не было ничего хорошего. От этого начинала нервничать Элра, чего, правда, по её крепкому сну нельзя было сказать, и Арде, который с того дня как Элра снова забеременела, нервничал и волновался больше, чем этого могла позволить ему жена. Они ругались. И не раз. Вплоть до тридцать пятой недели беременности. Они никогда не кричали друг на друга, не били посуду, не устраивали сцен, не доводили друг друга до белого колена. Самое страшное, что могла выкинуть Элра – это поднять руку на уровень глаз, медленно и с трудом сжать её в кулак и выйти из комнаты, так же медленно и неторопливо, тяжело ударяя ногами о пол. Арде в такие дни налегал на виски.

Три месяца назад у него появилось нечто вроде зависимости от спиртного, однако Арде, любившись поступать оригинально и неожиданно, особенно для самого себя, ведь Элра даже не знала о его слабости, вовремя понял, что у него появилась проблема, и вместо того чтобы просто перестать употреблять, ходить к психологу или на тренинги, он купил дом, где гвозди, доски и прозрачно-розовый клей для обоев заменяли ему алкоголь и разукрашивали рутинные дни, давно переставшими быть интересными.

   Когда Арде списали со службы, он поначалу думал, что на этом интересная часть его жизни кончится. Что по выписке из больницы он устроится работать рядовым (ну или не рядовым) служащим, женится на красивой, или не очень, но точно глупой девушке и придумал себе стимул для жизни – дети. Когда ему привезли документы на имя Соллен Сутори, его наставник, мужчина, заслуживающий того, чтобы его звали героем, увидел, как перекосилось лицо Арде, тогда ещё бледное, с ввалившимися щеками, выдающими недавнее ранение, и предложил ему сменить имя. "Включи свое нынче больное воображение и придумай что-нибудь необычное." Арде и придумал...

   Тогда он едва мог шевелить пальцами. Потрясение и обильная кровопотеря... Врач, который, что ни на есть в прямом смысле слова вытащил Арде с того света, честно сказал, что когда Хей посадил вертолет на крышу, а Сазати выволокла его из вертолета, он был уверен – Арде не выкарабкаться. Соллену... В присутствии того самого врача, который так и не назвал своего имени, наставник и предложил сменить имя.

   "Это можно будет котировать как перерождение." – говорил высокий скрипучий голос спасителя.– "Если вам будет угодно, я могу даже выписать свидетельство о смерти Соллена Сутори. Точное время и дату. И все необходимые печати выпишу. Вы, вояки, любые подобные шуточки."