Текст книги "Тайны Сикорских (СИ)"

Автор книги: Мария Троянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Глава 38. Лютость

Ночь урчала ласковым зверем, ластилась теплым ветром, бодрила легкой морской свежестью. Катя поцеловала спящую дочь, нежно провела рукой по пушистым волосам.

– Ма-ам, ням-ням, – пробормотала сквозь сон Лиза, отмахнувшись. Ох и девчонка! Самостоятельная и независимая, но ласковая и отзывчивая. Огонь и вода. Катя полгода уже провела на берегу моря, наслаждаясь общением с дочерью, успокаивая встревоженную душу, зализывая раны. Она, словно голодная, накидывалась на возможность общения с самой родной, самой близкой. Тетя, которая отдыхала вместе с ними – отчасти вынужденно, учитывая ситуацию в мире – не одобряла Катино решение, но и не озвучивала свое суждение вслух. Лишь сведенные брови над переносицей и встревоженный взгляд выдавали беспокойные мысли.

Карантин затягивался. Мир был обуян страстями, но маленькая семья обитала в островке спокойствия. Отдаленная вилла была словно крепость. Воздух, сотрясаемый лишь криками чаек, солнце, дарящее тепло лишь им одним, пустынный пляж, полностью в их власти. Время словно остановилось. Запасы еды еженедельно пополнялись – привозили местные жители. Женщины с удовольствием готовили, до соленого скрипа купались, загорали, дурачились, смотрели фильмы да читали книги. Лизка немного скучала по подружкам. А Наташа с тревогой посматривала на племянницу. Слишком спокойна. Слишком беззаботна. Такая идеальная картинка возможна лишь когда человек хочет казаться, но не показывает истинное положение дел и состояние души.

Но Наташа молчала. Своим невмешательством, тихим присутствием, без лишних вопросов, она, словно скала, поддерживала Катю. И племянница всем сердцем была благодарна за подобное участие. Именно такая поддержка была необходима.

Катерина на цыпочках вышла из спальни, прикрыла дверь, прошлепала босыми ногами на террасу.

– Лед растаял, – мужчина белозубо улыбнулся, протягивая женщине запотевший бокал с летним коктейлем.

– Лизка что-то спать никак уложиться не могла, – пожала плечами Катя, ступнями жадно впитывая тепло от нагретого за день дерева.

– Она взрослая, и сама может лечь, – повел бровью, поддразнивая.

– Паш, ну не начинай, а? – рассмеялась Катя, потрепав собеседника по плечу, и развернулась в сторону шикарного вида: море, посеребренное лунной дорожкой, тихо шептало, манило.

Женщина поежилась, вздрогнув то ли от легкого бриза, то ли воспоминаний, схватила с плетеного кресла шаль и набросила на плечи.

– Ты уверен, что поступил правильно? – нарушила табу Катя, тревожно взглянув на Павла. Тот оборвал смех – словно струна лопнула.

– Кать…

– Ладно, не будем. Ты со мной, я рада, что ты рядом.

– Володя звонил.

Катя цокнула языком, сердито, словно кошка, фыркнула.

– Я не запрещаю ему видеться с дочерью.

– Я люблю тебя, Кать…

– Ох, не подлизывайся! Я знаю, что любишь. И я тебя тоже, Паш. Лучше, чем ты, друга у меня в жизни не было. Ты мне как брат. Поэтому давай не будем обсуждать Володю. С ним все кончено. Он никогда не будет мне чужим, ведь он отец ребенка. Мы по сути одна семья навеки. Но после всего… я не изменю своего решения. Простить его амбиции. Да, ради семьи, да, ради нас. Но моя жизнь так изменилась… Моя сущность так изменилась… Я могу лечить проклятия. Мой дар… я могла прожить обычную жизнь, серую, непримечательную, счастливую. Мне было достаточно того, что у меня семья, что есть образование, которое в любой момент стает основой для любимой работы. У нас не было много денег, не было прочного положения в обществе, но у нас было все, о чем можно мечтать, чтобы быть счастливыми. Семья, любовь, сытая жизнь, возможность вместе двигаться вперед, сделать карьеру. Но Вове захотелось всего и сразу! Ему нетерпилось прыгнуть выше! Он не подумал, чем придется расплачиваться. Мы его похоронили пока он реализовывал свои амбиции и спал с другой, обманывал ее, возможно, даже по-своему любил. А дочь была одна. Я была одна. Мы искали его, мы…

Катя всхлипнула и оборвала речь. Достаточно. Она не будет плакать по этому поводу. Володя встал и обнял ее за плечи.

– Тише, тс…

Тень мелькнула. Павел подумал, что ему показалось. Может, зверь, может, птица, может, просто причудливая игра теней. Что-то не так. Что-то настораживало.

Катя тоже почувствовала. После пробуждения дара ее интуиция была чрезвычайной.

– Лизка… – резко захотелось ворваться в спальню. Опалило тревогой. Еще не отдавая отчет в том, что она делает, побежала.

Над девочкой, сладко раскинувшейся на кровати, нависала тень. Ночник не давал рассмотреть четко лицо, но Катя узнала.

– О, ты здесь? Ну и отлично. Значит ставки в шоу повышаются, – сверкнула зубами в натянутой улыбке Ева. Голос был настолько схож с холодной сталью, что об него можно было порезаться.

– Ева… Пожалуйста, положи нож, – спокойно сказал Павел, быстро просчитывая ситуацию, и недавая Кате в истерике броситься вперед – не успеет.

– Нет. Эта девка поплатится за то, что сделала. Я отберу у нее самое ценное, как она отобрала у меня – отравила ум Артема. Я знаю, это ты, Катька, настроила его против меня. Признавайся, что наговорила, что он, так сильно любивший меня, отказался от меня! Все, – непечатная лексика сделал речь бессвязной. Ева в отчаянии рванула к Лизе, недоумевающе открывшей глаза. Нож разрежет плоть. Павел рванул вперед – не успеет, Катя за ним. Звон стекла. Осколки, словно дождь, посыпались на пол.

Огромная белая тень. Зубы, горящие глаза, алая пасть, рычание. Удар мощной лапы. Ева потеряла сознание.

Павел закрыл истошно вопящую Катерину собой.

– Лизка-а… – Катя билась, словно горлица в когтях коршуна. Павел держал ее крепко, прикрывая.

– Если ты не успокоишься, умрем все, – спокойно сказал Кате, ослабив хватку.

Женщина с ужасом уставилась на то, как села на постели дочь – беззащитная, спросонок непонимающе глядящая вокруг. Лиза даже не испугалась. Она просто недоумевающе разглядывала громадного белоснежного саблезубого тигра, принюхивающегося, нервно помахивающего хвостом.

Кого разорвет первого?

– Тихо, тихо, спокойно, – Павел попытался говорить твердо, прорваться к разуму, достучаться сквозь выпущенную наружу лютость.

Зверь утробно зарычал, развернулся к Лизке, которая была практически на расстоянии огромной когтистой лапы.

Катя юркнула, словно птичка, не отдавая себе отчет в происходящем. Павел попытался ее задержать, но женщина закрыла собой дочь. Все происходило так быстро, что казалось, ход времени замедлился, а движения ускорились.

Зверь подобрался – готовый атаковать. Катя оттолкнула девочку, просто сбросила ее с кровати, сама не успевая убраться. Она не зажмурила глаза. Смотрела смерти в лицо. Была лишь единственная мысль – пусть Лизка успеет сбежать. Пусть додумается захлопнуть за собой дверь.

– Беги! Лизка, беги!

У Павла не было времени на раздумия. Против лютости, выпущенной на свободу, нет оружия. Пасть всем или спасти хоть кого-то. Мужчина схватил девчонку, сброшенную на пол, и бросился к открытым дверям.

Зверь прыгнул. Зубы… жаркое дыхание… Катя никогда не думала, что последнее ее мгновение – оно такое. Голубые глаза оказались на уровне ее лица. Острые зубы сейчас вонзятся в шею, а может в живот. Какие голубые! Какие смутно знакомые.

Артем. Сердце кольнуло. Так вот что за чудовище, присутствие которого незримо ощущала Катерина. Вот ты какой на самом деле.

Женщина смотрела прямо, неуспевая ничего произнести вслух.

Зверь дернулся, словно ему в нос кто-то брызнул из перечного баллончика. Лапищи на кровати. нос почти у самого лица жертвы. Зубы слегка оцарапали.

Трансформация прошла быстро. Артем поднялся, подхватил простыню, обмотал вокруг голых бедер.

Павел резко распахнул дверь, спеша на помочь Катерине. Одновременно с этим в разбитое окно влез Лучано:

– Я все пропустил, – с сожалением протянул. – Но, вижу, и так все в порядке.

***

Еву арестовали. Банально. Надели наручники и увезли. Нечего покушаться на убийство, врываться в чужой дом.

Павел долго о чем-то разговаривал с Сикорским.

– Кать, я поеду, – сказал, чмокнув в щеку подругу, только что повторно уложившую спать дочь, на этот раз рядом с тетей.

– Ты не волнуйся, здесь все чисто – люди Артема проверили. Ева была одна. Она просто одурела от ревности. Решила, что Артем разлюбил ее, потому что появилась другая, узнала о твоей инициации… В общем такое.

– А… Лучано?

– Ох, он провидец. Он иногда предугадывает ход событий. Лучано увидел, что Ева собирается напасть, они с Артемом спешили, но… в общем успеть мог только Тема, выпустив лютость из-под контроля. Ты не сердись на него… Да, это опасно. Он действительно мог нас всех убить вместо того, чтобы спасти.

– М-да… – протянула Катя, пригладив кудри. – Я благодарна тебе. Спасибо, что приехал, пожил. Артем Николаевич смог сделать то, что не удалось мне? Убедить тебя, что Ксения любит тебя, а не Фельдмана?

– Не Артем, – немного смущенно ответил Павел. – А Лучано. Он же провидец как-никак.

– С каких это пор он друг? – холодно спросила Катя.

– Он что-то сделал Сикорскому…

– То есть он продолжает работать после того, как пытался меня убить. Миленько, – женщина оборвала Павла.

– Не надо. Это их дела. Кто я такая, чтобы беспокоиться.

– Кать, ты сейчас не права, – возразил Павел.

– Давай не будем. Пока, – Катя чмокнула друга в щеку. – Я буду скучать.

***

Катя хотела благодарить Артема, но не могла. он спас ее дочь. Но из-за его невесты Лиза подверглась риску. Он спас ее саму. Теперь Катя поняла, что тигр ей не привиделся, что из плена квадратных волн ее вызволил именно белый зверь. Но если бы Катя не сняла проклятие с Ксении – ей бы не пришлось тонуть.

Выжатая, словно лимон. Перенервничавшая.

– Катя, спасибо, ты сняла проклятие с Евы, ты спасла мою жизнь… – Артем был так близко. Катерина физически ощущала его присутствие. Но пережитый страх словно сковал. Не давал говорить. Путал мысли. Дурманил.

– Это я должна Вас благодарить, – в голосе ни тени благодарности. Голос бесцветен.

Сейчас они постятся, чтобы больше никогда не встретиться.

Формальное прощание получается. Холодное.

Но Артем ведь приехал с Лучано. Борджиа его близкий человек. Катя не могла это принять. Не могла смириться. Все, что ей привиделось – привиделось. Она никто для стоящего рядом мужчины – странно смотрящего на нее. Встревоженно, что ли? Или безразлично? Она не понимала. Конская доза успокоительного путала мысли.

– Нет, Кать, ты ничего не должна. Это моя семья будет в неоплатном долгу. Все, что нужно…

– Спасибо, у меня все есть.

– Если вдруг возникнет необходимость – обращайся. Каждый из клана Сикорских, каждый из клана Фельдманов почтет за честь исполнить малейшую просьбу.

– Хорошо, – голос такой же бесцветный.

Артем ненавидел свою лютость. Он мог причинить вред. Он выпустил зверя. Иначе Лизку было не спасти, не успеть. Но он рискнул. Катерина безразлична к нему. Ее взгляд… Она его презирает.

Артем сохранил остатки достоинства. Церемониально поцеловал руку. Мягко улыбнулся. Катя выдавила слабую формальную улыбку в ответ.

– До свидания.

– Прощай, – голос женщины прошелестел, словно шепот листьев, уничтожая тень надежды.

Сикорский резко вышел из комнаты. Катя, словно мешок, рухнула в ближайшее кресло.

***

– И куда собрался? – Лучано лукаво смотрел на Артема.

– В столицу, куда еще. Дела не ждут.

– А я думал, тебе стоит задержаться.

– С чего бы. Мы сделали все. Пора возвращаться, – тон Сикорский тщательно выровнял – равнодушно-деловой.

– За что ты разбиваешь ей и себе сердце?

– С чего ты взял, что…

– Ты совсем stupida (глупый)!

– Уйди сейчас и посмотришь, что будет. Ни – че – го. И mai (никогда)!

– И не говори, что не понимаешь, о чем я. Ты в самом главном ошибаешься. Если уйдешь – уйдешь навсегда. Готов? Я как одаренный утверждаю.

***

Море продолжало перешептываться с ветром. Песок остыл, но его шуршание все так же было приятным.

Шаги были мягкие, почти бесшумные, словно кошачьи.

Катя обернулась, готовясь возмутиться, что Наташа оставила Лизу одну после пережитого.

Поцелуй вышел мягким, набирая силу, страсть. Успокоительное выветрилось, словно пузыри шампанского. Катя ощутила слабость, ощутила силу, ощутила коктейль самых противоречивых чувств.

– Артем…

– Тс… Потом поговорим, – мужчина не согласен был терять ни минуты. Все выяснения отношений потом. Их будет еще много. Но они справятся. Ведь все, что они делали, это пытались помочь друг другу, защитить друг друга.

А сейчас только ночь. Только месяц. Только двое влюбленных, сумевших переступить через гордость, отбросить предрассудки, найти друг друга наощупь в зыбком, меняющемся мире.

Конец