Текст книги "Тайны Сикорских (СИ)"

Автор книги: Мария Троянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 21. Заклятие на смерть

Струи дождя заливали лицо, заставляли захлебываться слезами. Ветер, словно дикий пес, рвал и кусал, бросал холодную водную стену прямо в глаза. Катя мчалась вперед, неглядя по сторонам. Внутри бушевали мысли, эмоции зашкаливали. Она всю ночь бродила в окрестностях виллы, не решаясь вернуться во временный дом. Но скоро забрезжит рассвет, придется приступать к работе. И никого не станет волновать, готова ли она стать молчаливой тенью, услужливой, безропотной, улавливающей и мгновенно выполняющей чужую волю.

Внезапно хлынувший дождь, принесенный тяжелыми рваными тучами, поставил окончательную точку – пора возвращаться.

Охранник, хмуро наблюдающий за мечущейся по небольшому саду служанкой, вздохнул с облегчением. Нечего нарушать режим. Хозяева по головке не погладят, если с кем-то из слуг что-то случится, но и прямого запрета на выход за пределы дома для обслуживающего персонала дано не было. Мокрая, словно курица, женщина наконец была проглочена ощетинившимся домом, и мужчина наконец немного расслабился – можно было исключить необходимость выполнять еще и функцию телохранителя для этой дурехи. И так дежурство в условиях, что сложились, нелегкое.

Катя испуганно дернулась и спряталась за угол. Из приоткрытой библиотеки лился приглушенный свет и звучали голоса.

– Я больше не буду тебе помогать, ведешь себя, словно глупая девчонка! – мужской сердитый полушепот передавал все краски недовольства и порицания.

– Значит я больше не буду обращаться к тебе за помощью, – в упрямом ответе Катя узнала мелодичный голосок Ксении.

– Если бы Артем увидел, что ты летишь с нами одним самолетом, он бы… – упреки Павла, а это был именно он, разбивались об упрямство собеседницы, словно горох о стенку.

– Он был за штурвалом, некогда ему было бродить по салону. Если ты собираешься теперь отчитывать меня, то не надо было начинать помогать!

– Кстати, ты так и не сказала, с кем тебе надо было так срочно увидеться…

– И не скажу! Может у меня быть личная жизнь?!

– Ах личная жизнь… – в похолодевшем мужском голосе кольнула льдистая обида. – Простите, Ксения Николаевна, что лезу в Ваши личные дела. Больше не повторится.

Павел вылетел так резко, что не заметил притаившуюся, вжавшуюся в стену Катю. Его ярость не вязалась с обычно веселым и отходчивым нравом. Чем-то Ксения его очень обидела. А может, он просто близко к сердцу воспринимает все связанное с Ксенией? Такие уж они просто друзья? Молодая Сикорская носит ребенка… Может ли она носить ребенка Павла? Знает ли он об этом? Заметил ли округляющийся, но все еще не очень заметный живот? Мог ли человек, которого Катя считала весьма порядочным и великодушным, отказаться от собственного малыша?

– Ой, а ты почему не спишь? – Ксения старалась спрятать покрасневшие от злых слез глаза.

– Эм-м… – Катя на миг растерялась, застигнутая врасплох. – Да происшествие в больнице совсем вывело из себя.

– Заходи, выпьем чаю, мне тоже не спится, – предложила Сикорская, приглашая в библиотеку. – Не-не, я сама. Дай мне за тобой поухаживать, ты натерпелась сегодня, садись в кресло, лучше подбрось дрова в камин.

Катя, чувствуя, как нагревается мокрая одежда, источая клубы пара, примостилась у огня, вытянув озябшие руки. Ксения клацнула пузатый электрический чайник, тот забурлил, засветилась подсветка, выставляя сквозь прозрачную поверхность, как пузырится нагревающаяся жидкость.

– Ты совсем мокрая! В ванной халат, переоденься и согреемся чайком, – Сикорская, завязав волосы в гульку одним движением тонкой руки, закрепила их на затылке резинкой.

Женщины облюбовали два мягких кресла, обе завернувшись в толстые махровые халаты и вооружившись огромными чашками с дымящимся травяным чаем. Катя заметила, что Ксения заваривала чай, насыпая в него горсточки каких-то сушеных трав. Собранные отдельно цветы, стебельки и листья хранились в жестяных баночках, выстроенных в ряд на отдельной полке.

– Не бойся, это не отрава, – мелодично рассмеялась Ксения, заметив, как подозрительно принюхивается к сладковатому цветочному аромату Катерина. – Я заварила чай искренней беседы. Нам обеим нужно облегчить ношу, что камнем лежит на сердце, вот увидишь – выпьешь и сразу станет спокойнее на душе. Но подобный напиток нужно пить только с другом, которому доверяешь.

– Прямо рассказ травницы какой-то, – деланно улыбнулась Катя, боясь делать первый глоток.

– А то! – рассмеялась Ксюша, распустив собранные в хвост пушистые волосы, давая голове отдохнуть. Аж застонала, чувствуя, как отпускают тиски надвигающейся головной боли.

– Ребенку не повредит трава? – осторожно спросила Катерина.

– Нет, что ты. Ты привыкнешь к тому, что наша семейка нестандартная. Но не бойся этого, тебе никто из нас не навредит. Наоборот, мы защищаем своих слуг, а друзей тем более. Ты же моя подруга. Единственная подруга…

Катя вспомнила домогательства Алексея и вздохнула – да уж… Никто не навредит. Только странная нечисть, с которой пришлось вечером столкнуться, да еще такие, как Риккардо и Лучано. Да еще призрак, который после ее ссоры с мужем не проронил ни слова, но следовал невидимой тенью, от которой никуда не деться, не спрятаться.

– Расскажи мне, что тревожит тебя… – попросила Ксения, посербывая горячий ароматный чай. Катерина посмотрела на призрака, но тот покачал головой:

– Прошу, не надо Ксении обо мне ничего говорить. Эта ноша не для нее. Ей нужно заботиться о себе и ребенке.

– Давай ты первая… – попросила Катя.

Когда Ксения начала рассказывать о себе, жалость переполнила Катерину. Ведь не было выбора у девушки, родилась в могущественной семье, где ее хранили, словно цветок, оберегали. Это способствовало развитию легкомысленности и недалекости. Она оставалась взрослым ребенком, залюбленным, слишком опекаемым, и не была готова ко всепоглощающей любви. Когда столкнулась со страстью – чуть не разбилась о скалы равнодушия своего избранника. Сначала пылкий искуситель, бессовестный романтик, но как только дело зашло слишком далеко – он отказался от нее. Пошел на попятную.

– Твой… любимый знает о ребенке? – подбирая слова, спросила Катя.

– Нет, конечно!

– И ты не расскажешь ему?

– Он не любит… Я не буду унижаться, – дрожащий подбородок Ксении взлетел вверх, взгляд наполнился упрямством и решимостью

– И кто твой избранник? – спросила Катя, страшась разочароваться в Павле безвозвратно.

– Душно мне, – Ксения резко встала и распахнула окно, впустила свежесть зарождающегося холодного утра, омытого колючим дождем. Небеса были налиты темными тучами, но становилось уже светлее, начинали прорисовываться размытые очертания предметов вдали.

Катя подошла, обняла девушку, положила ей голову на плечо и мягко сказала:

– Тебе нужно беречься. Маленький человечек под сердцем должен расти в тепле и заботе. Не дай Бог, простыть.

Катя никогда не видела шаровую молнию вживую. Единственное знакомство с этим явлением было на видео, просмотренном на YouTube. Может ли влететь сгусток энергии в окно? И должен ли он быть фиолетового цвета? Вопросы проносились молниеносно, ответы не успевали их догнать.

Инстинктивно Катя захотела избежать направляющегося прямо в окно сияющего шара, в естественном порыве она оттолкнула от окна Ксению, не успевая словесно предупредить, но потеряла ту долю секунды, которая должна была стать спасительной для нее самой. Фиолетовый искрящийся шар с размаху врезался в нее, подбросил в воздух. Катя на мгновение зависла под потолком, раскинув руки в стороны, чувствуя, как подрагивает тело от пробегающих по нему фиолетовых частиц. В голове звучал голос, незнакомый, деформированный. Похожие на песнь рифмы наводили ужас, животный, поедающий плоть и разум. Катю со всего размаху брякнуло вниз – хорошо, что на диван, не то костей бы не собрала от подобной силы удара. Дыхание перехватило. Тело сотрясалось.

Ксения что-то кричала, мельтешила вокруг.

Затем теплые мужские ладони. Они гладили, пробегались по всему телу, словно снимая невидимую липкую шелуху, сбрасывали ее в наполненный дождевой водой таз. Долго-долго. Движения повторялись раз за разом. Катерина постепенно успокаивалась. Тело переставало трясти в конвульсиях. Наконец он смогла совладать с собой и открыть глаза, которые до этого словно заклинило – веки никак не хотели подниматься.

– Что случилось? – голос звучал тихо-тихо и слабо-слабо. Сикорский Артем, а это именно его привела на помощь Ксения, помог Кате приподняться и сесть, аккуратно поддерживая.

– Ты… поймала проклен. Он предназначался мне, но попал в тебя, – набравшись храбрости, прямо сказала Ксения. – Видишь ли, сейчас на нашу семью ведется охота. Никто не думал, что недоброжелатели посмеют снова переступить черту нашей виллы…

– Ксюш, подожди, – прервал Сикорский. Он смотрел на Катерину очень внимательно, приобнимая ее, помогая сохранять равновесие. – Сияние проклятия было фиолетовым, да? Значит ты должна была слышать слова… Можешь вспомнить?

Катя кивнула головой.

– Дословно нет… Там что-то было о… о львах, о… падении с высоты и о квадратных волнах. Да, кажется так.

Сикорский с Ксенией переглянулись – весьма необычное проклятие. Тройное! Очень мощное. Завязанное на смерть. Но… какие странные способы умереть.

– Ты спасла меня… Спасибо, – тихо молвила Ксения, поднося к губам женщины какой-то горький напиток. – Пей…

Катя отхлебнула и сразу же почувствовала, как по телу разливается тепло, как становится легче, как возвращается сила. Увидев дно чашки, она смогла сесть без поддержки, неловко высвободившись из полуобьятий Артема. Мужчина встал, положил руки на плечи Кати и что-то зашептал. Его словесная битва была короткой, яростной и закончилась тем, что он откинулся в изнеможении.

– Я сделал все, что мог. Спасибо за то, что снова спасла Ксению. Видимо, само провидение послало тебя в наш дом.

Призрак Сикорского, наблюдающий за происходящим, согласно кивнул головой. Пока его живой прототип зашептывал проклен, он вторил ему, не отставая, став позади. Обычно снять заговор на смерть подобной мощи невозможно, но двойная порция Артема Николаевича исказила посыл.

– Теперь я советую тебе не ходить в зоопарк к Львам, не ездить в Саванну, не прыгать с парашютом и не выходить на балкон, а также не бывать в местах с квадратными волнами, – улыбнулся своему личному медиуму призрак. – Убить не убьет, но покалечить может. Мы сделали все, чтобы исключить смерть, но угроза жизни все-таки будет.

– Квадратные волны… глупости какие-то, – пробормотала Катя. В голове нарастал звук, похожий на закипание чайника. И вот – вода наконец забурлила. Решение откладывалось, но было принято. – Артем Николаевич, Ксения Николаевна, я прошу рассчитать меня, как можно скорее. Мне пора возвращаться домой. Извините, конечно, но это не моя война.

Она старалась не смотреть на призрака. Понимала, что не увидит укор, что мужчина не скажет ей ни слова в упрек, особенно после того, как она, сама до конца не понимая, что происходит, спасла Ксению. Да еще и не единожды. И по уши погрязла в их разборках. Хватало своих проблем с головой. Катя обдумывала эту мысль всю ночь, вдыхая сырой воздух северной Италии, и светящиеся шары, сулящие смерть при странных обстоятельствах, стали последней каплей.

– Я не могу поручиться, что, если Вы уволитесь и уедет, враги нашей семьи оставят вас в покое, – произнес Артем Николаевич. – Слухи о нашей с Вами интрижке, возможно, и послужили причиной нападения эфемерного в больнице. Я допускаю, что цель киллера была не моя мать, а именно Вы.

– Фу, как ты жесток! Интрижки! Я думала, у тебя чувства! – возмутилась Ксения.

– Ксюш… Алексей Николаевич, он… неправильно все понял. Между мной и Артемом Николаевичем чисто рабочие отношения. Мы не рассеивали заблуждение для того, чтобы Алексей Николаевич прекратил… – подбирала слова Катя.

– Прекратил тебя домогаться? – резко, но с пониманием закончила фразу младшая Сикорская. Молчание стало ответом.

– Мы выплатим тебе хорошую премию. И можем отправить домой чартером, – с деланным весельем сказала блондинка, пряча расстройство, причиненное единственной подругой. Решение Кати она не расценивала, как предательство – ни один настоящий друг не сможет потребовать остаться рядом при подобных обстоятельствах, когда не знаешь, с какой стороны прилетит угроза. Тем более, как она могла упрекать человека, трижды спасшего ей жизнь.

Оказавшись наедине со своим личным призраком, Катя не решалась посмотреть на него.

– Я знал, что ты примешь такое решение. После того, что произошло в больнице, я хотел, чтобы ты уехала подальше от нашей семьи, – спокойно сказал Сикорский.

– Но тебе же некому помочь… Это предательство с моей стороны, – сердце Кати обливалось кровью. Но она просто не имела права рисковать собственной жизнью, когда отвечает за жизнь дочери.

– Нет. Ты столько раз помогла Ксении… Я в неоплатном долгу перед тобой. Если бы я мог отменить проклятие… Не хочу, чтобы тебе что-то угрожало. Но я призрак. Ничтожный призрак. Все что мне осталось – это доставать тебя разговорами.

– Не говори так… – Катя старалась сдержать эмоции.

– Все нормально. Думаю, мне стоит уйти. Я бы остался, чтобы отплатить тебе, помочь, но мое присутствие абсолютно бесполезное. Прости, – Сикорский говорил прямо, резко и спокойно. – Мужа ты нашла. Я могу еще чем-то отплатить тебе за помощь?

– Не… – Кате хотелось попросить призрак остаться, не уходить. Но она оборвала себя. Зачем продлевать агонию? Уходя – уходи. Приняв решение – придерживайся его четко. Нужно быть сильной, чтобы сказать «нет» человеку, который… Который что? Они сблизились за время общения в режиме двадцать четыре на семь. И надо было прекращать это опасное общение.

– Прощай… – Сикорский выскользнул за дверь. Он был сильным. После принятия решения он следовал ему, не оглядываясь.

***

Садясь на борт самолета, Катя не оглядывалась. На сердце было тяжело.

Если бы женщина знала, чем грозит ей ее решение, она бы осталась! Однозначно осталась в Италии.

Глава 22. Оседлать ветер

Сознание вернулось резко, словно кто-то включил прожектор и молниеносно разогнал сгустившуюся тьму. Как только это произошло, Катя пожелала окунуться назад в небытие.

– Ты пришла в себя! Наконец-то! – над ухом раздался знакомый голос.

Холод пронизывал каждую клеточку, дышать было трудно, но уже возможно. Перед глазами плыли крохотные точечки, но они постепенно рассасывались, расступались, очищая поле видимости. Ослепительное солнце, тяжелое зимнее светило, но по-южному яркое. Почти чистая небесная гладь, время от времени наполнена плавающими, словно ватные мягкие игрушки, облаками, и захватывающей красоты ковер под ногами – далеко-далеко, обманчиво безопасный. Свободное падение… Через сколько минут эти небольшие точечки превратятся в огромные структурированные постройки? Голубая косынка – в глубокое водохранилище? А пожухлая скатерть – в поле.

Вот бы удариться о земь, да, как в сказке, превратиться во всемогущую красавицу. Но Катерина не в сказке. Она не Премудрая, не Прекрасная и даже не Иванушка-дурачок. Чудес не бывает. Сколько будет длиться свободное падение человека, выброшенного с самолета? Воздушные струи бьют в лицо, подхватывают, словно лист ветра, разворачивают, переворачивают, заигрывают. Катя всегда считала, что человек без парашюта мгновенно оказывается на земле, не успевая понять и осознать, что сейчас его тело превратится в фарш. Но реальность была страшнее – она проживала период агонии, захлебываясь ужасом.

– И так, – буднично и спокойно звучал голос бестелесного Артема Сикорского прямо у нее в голове, заглушая рев воздуха. Призрак парил рядышком, закинув ногу на ногу и сидя в воздухе, словно бы на невидимом стуле. Ненадолго же он ушел «навсегда» от своего медиума! – Мы сейчас на высоте порядка шести тысяч метров. Были выше, но из-за нехватки кислорода и последовавшей вследствие этого гипоксии ты пребывала в отключке. До момента приземления остается примерно две минуты.

Катя выпучила глаза. Только сумасшедший может назвать падение на землю с подобной высоты без парашюта приземлением. Юбка длинной ниже колен, развивалась, мешала, путалась, временами была похожа на колокол, вздутый струей воздуха. Высокий хвост растрепался, жил своей жизнью, а туфли на каблуках, которые было позволительно надеть благодаря теплой итальянской зиме, давно слетели с ног.

– Дыши спокойно, раскинь руки и ноги, поймай направление воздуха и получай удовольствие. Люди бешенные деньги платят за возможность ощутить то, что сейчас переживаешь ты, – говорил Артем, на дне его глаз прятались смешинки. Он явно издевался! И вся суть в том, что это работало. Спокойный сарказм заставлял отвлечься, изгонял страх и вселял надежду. Выброшенной из самолета Катерине становилось легче при мысли, что в последние мгновения жизни она не сама.

– Не надо бояться, Катюш, а надеяться, что все твои земные страдания закончатся, и подавно. Сейчас давай собирайся, делай то, что я говорю, и будешь жить. Раскидывай руки-ногии, лови потоки воздуха, мы будем решать, куда тебе и как приземляться, – рассуждал Артем Сикорский. Его поведение и тон демонстрировали, что он говорит вполне серьезно – и это Катю пугало больше всего. Выжить после такого? Нет, невозможно. Хотя… вон водоем! Если упасть в воду – конечно же, выживешь! Правда, Катя не лучший пловец, но если угодить в воду недалеко от берега, то доберется кое-как.

– О нет, даже не смотри в сторону Тайганского водохранилища. Падение в воду с такой высоты равносильно приземлению на бетонную поверхность. Так что прекрати радоваться, что под тобой водоем. Катя, следи за потоками воздуха! Что тебя колыхает туда-сюда, раскинь руки-ноги для создания парусности, голову приподними, расправь плечи. Да, так. Теперь ты похожа на парашютиста в затяжном прыжке, развернулась грудью к земле, лобовое сопротивление выросло – есть место для маневра, – продолжал Сикорский. Женщина возмущенно зыркнула на призрака – сам бы попробовал в свободном падении равновесии обрести! Жуткая ситуация попахивала абсурдом.

– Артем, я признательна, что ты явился ко мне поддержать перед смертью и я хотела бы, чтобы ты имел возможность передать моей дочери, как я ее люблю…

– Я тебя плохо слышу, а читать по губам неудобно. Тебе, Кать, сподручнее воспринимать, что я говорю, мой голос звучит прямо у тебя в голове. Не отвлекай нас от важной миссии – время пока на нашей стороне, давай выберем, куда тебе приземлиться, а потом сама скажешь всем, кому захочешь, что считаешь нужным. Нам бы трясину хорошо болотную или нет, широкую крону дерева. Лес видишь? Какие-то заросли есть… Но летом было бы мягче. Идеально бы стог сена, да. Сейчас будем что-то искать. Уходим от водоема прочь.

– Ты сам веришь в то, что говоришь?

– Да, абсолютно. Есть около полутора сотни примеров выживших, так что расслабься и получай удовольствие. Если бы за что-то плоское ухватиться – это замедлило бы падение и увеличило бы шанс выжить на пол процента…

– Пол процента?! Да, сейчас достану крыло и буду птицей парить…

– Точно! Юбку снимай! Она у тебя ниже колен колокольчиком, ткань прочная… Молодец, отличный вариант!

– Что?! – Катя, кувыркаясь в воздухе и пытаясь поймать поток, была не рада перспективе пытаться стащить юбку и разбиться в трусах и гольфе! Хотя… О чем она думает? Ее собирать по кусочкам будут.

– Быстрее! Последние метров пятьсот бесполезно будет что-то делать, там будет ускорение. Вот думаю только, как лучше – с одной стороны вроде бы падать нужно плашмя, а с другой – сгруппироваться, как это делают скай-дайверы, ноги вместе, колени выше, голени прижаты к бедрам. Главное не приземляться на голову.

Катя попыталась стянуть юбку. Неудобно, кувыркаясь, но все-же… Глупо рассчитывать на спасение, но еще более глупо не использовать малейшею возможность спастись. Юбка тут же раздулась, словно паршют.

– Затяни шнур на поясе потуже, да, – продолжал командовать Артем пока Катя воевала с тканью. – И не паникуй, чего ты. Умирают не от падения, а от удара о землю. Мы вон выбрали с тобой место приземления, все будет отлично.

Его внешнее спокойствие было броней, за которой прятались подлинные эмоции. Шансы на спасение Катерины были столь мизерны, выживших было так мало… Но он сделает все, что от него зависит.

Первая часть проклятия могла стать последней. Женщина должна была упасть с высоты и разбиться, но, благодаря приложенным незамедлительным контрмерам, пока исполнилась только первая часть – падение с высоты. Кто мог предусмотреть, что рядом с Катей окажется призрак, который в свое время увлекался парашютным спортом? Для кого свободное падение и выброшенные при этом адреналин были лакомым искушением, а поэтому изученными вдоль и поперек.

То ли благодаря стараниям Сикорского, пытающегося снять заклятие, то ли благодаря везучести Кати – невероятной, почти нереальной удачливости, то ли благодаря своевременным наставлениям появился крохотный шанс на успех. Да, Катя переломает себе кости, но, возможно, останется жива. Вероятно, ее найдут люди и успеют предоставить помощь – не очень далеко были какие-то постройки. Много различных факторов влияющих на успех, но их совокупность давала надежду…

А вот и соломка. В прямом смысле слова! Теплая зима без снега, сухая и аномально не зимняя стала для Кати подарком. Раскинувшаяся над головой, словно маленький купол, словно запасной парашют юбка замедляла приземление. Катя сгруппировалась, готовясь ногами встретить землю. Она летела с невероятной скоростью. 200 километров в час? Нет, меньше, крохотный купол замедлял падение. Она целилась в кучу перегнивающего сена, сваленного у кустарника, но промахнулась. Занесло в сторону – прямо на колючее дерево, готовое выколоть глаза облезшими ветками, насадить, словно мясо на шампур. Но Катя зажмурилась, крепко вцепившись в края юбки, проговаривая молитву. Вот и – ай! Качнуло. Мелкие ветки царапнули до крови. Юбка повисла на ветках, а Катя на ней. Ткань трещала, дерево гнулось, но женщина, объятая неверием, ужасом и одновременно пока еще боязливым неосознанным счастьем, болталась в паре метров от земли. Жива!

– Ой! – все-таки Катя не удержалась и плюхнулась вниз, пересчитав несколько веток и приземлившись на пушистый куст – скатилась вниз. Лежала, боясь пошевелиться, смотря в небо. Слезы катились из глаз, прокладывая блестящие дорожки. Жива… Жива…

– Попробуй медленно пошевелить конечностями, начиная с пальцев, затем кисти, голени и так далее… – раздался обеспокоенный голос Артема. Был бы он осязаем – Катя бы вскочила и расцеловала мужчину. Такое диво-дивное! Жива!

После тщательной проверки каждой косточки в теле Катя, кряхтя, поднялась. Она не курит, но закурила бы. Какое невероятное чудо! Хотелось плакать и смеяться, и целовать землю. Опустилась на колени, содрогаясь в рыданиях.

Артем наблюдал за ней. Его самого переполняли самые теплые чувства. Он сосредоточился на женщине и не смотрел по сторонам. А надо бы.

Мягкое рокотание не сразу обрело понимание. Это не гром. Не предвестник грозы – небо ясное. С кошачьей грацией к Катерине приближался самый настоящий лев. Лев?! Лев?! Где там Артем говорил, Катя находится? Недалеко от Тайганского водохранилища? А этот водоем где, в Крыму? Откуда там львы?!

Но реальность говорила сама за себя. Катя, как сидела на коленях, так и попятилась назад, к дереву. Хотя это вряд ли поможет. От судьбы не уйдешь. Кому суждено утонуть – тому хватит и ложки воды, чтобы захлебнуться. Видимо, чтобы стать пищей львов, не обязательно ехать в саванну.