Текст книги "Туман и морок (СИ)"

Автор книги: Мария Шебаршова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 23

Преобразившаяся стоянка наполнилась пугающими и непривычными звуками битвы: сбившимся дыханием, тихим скрежетом металла и треском магии. Растерянный Эван оторопело замер, как если бы совершенно не понимал, где вдруг оказался. Все вокруг, казалось, уже успела поглотить синяя пелена – библиотекарь видел лишь туман да спины своих соратников. Широкую и напряженную Витарра и неестественно прямую – Роксаны, застывшей точно памятник посреди царившего кругом хаоса. В этот раз его друзья снова были впереди, безоговорочно и самоотверженно, словно для них не было ничего естественнее, чем защищать его. Словно это они всю жизнь зачитывались волшебными историями и воображали себя гостями потерянного эльфийского королевства. Они, а не Эван, окрыленный в собственных грезах, но совершенно бесполезный в реальном мире. Былые вдохновение и решимость улетучились. Остался только страх, въевшийся глубоко под кожу. Ведь то, о чем он читал в книгах, совсем не походило на происходящее.

Колдовской свет вспыхнул, точно пытаясь вместе с туманом разогнать и спустившуюся на землю вечернюю мглу. Ослепленный Эван поспешно прикрыл глаза, впиваясь ледяными от волнения пальцами в собственные виски. В голове по-прежнему шумело после пробуждения, а одеревеневшие ноги едва держали его. Судорожно вздохнув, юноша вновь опустился на корточки. Никогда еще собственное тело так не подводило его, даже при подъеме в горы. Удивляться тут было нечему – ни одна зима для Эвана не обходилась без продолжительной болезни, не говоря уже о долгих походах. Однако то, что происходило с ним сейчас, не поддавалось никакому объяснению. Странный дар истощил библиотекаря, будто бы забрав у него последнюю волю к жизни. Или это сделало то существо, чья сила во многом превосходила его собственную? Эвану чудилось, что даже вес небольшого камешка показался бы ему непосильным грузом. И на что он только надеялся, когда предлагал Витарру помощь?

С отвращением Ридд взглянул на собственные руки. Тонкие и до прозрачности бледные, с хрупкой кожей, познавшей мозоли лишь от грифельных карандашей. Как бы Эвану хотелось встать бок о бок с друзьями, сделать хоть что-то, чтобы выпутаться из передряги, в которой они оказались по его же вине, по его глупости и безалаберности… А затем – помочь эльфам, пока не было слишком поздно. Но что он может сделать? Только мешаться под ногами, словно малое и неразумное дитя, вечно лезущее под руку. Юноша вскинул голову, с опаской наблюдая за полупрозрачной золотистой стеной, отделявшей их маленький отряд от лазурных клубов чужой магии. Хрупкий щит, казалось, вот-вот порвется под ярым натиском ядовитого тумана, однако Роксана, точно опытный портной, не позволяла разойтись ни единому видимому лишь ей одной шву. Эван никогда не видел спутницу столь решительной – за все время их путешествия она практически не колдовала, и Ридд даже не подозревал, что за нежной девичьей оболочкой скрывалась такая мощь. Однако и противница Роксаны, её собственная наставница, во многом превосходила все его представления о чародеях. Ясно было только одно – в одиночку им ни в коем случае не выстоять. Только если…

Внезапная мысль, отчаянная и почти невозможная, озарила Эвана. Даже в покрасневших от усталости глазах, казалось, вновь вспыхнул задорный огонек надежды. Сил у него осталось совсем мало, да и дар, едва ощутимо пульсирующий под кожей, точно второй пульс, уже практически затихал. Новая попытка легко могла обернуться обмороком, если ни чем похуже… Но юноша понимал – если он хотел спасти друзей от обезумевшей колдуньи, выбора у него, как такового, в сущности и не было. И осознание этого отчего-то далось до странного легко. Эван выпрямился, вновь оглядывая окруживший поляну туман так плотно, что за лазурными и синими всполохами не было видно ни зги. Однако это не должно было стать для него помехой. Библиотекарь глубоко вздохнул, решительно подняв взгляд наверх, туда, где за магической пеленой должно было скрываться сумеречное небо. Может быть, вот он? Тот миг, ради которого Ридд и жил все это время в глуши и уединении, окруженный лишь сказками об эльфийском народе, который ему теперь предстояло избавить от пожелавшей захватить их королевство ведьме? Может быть, это и было его единственным предназначением? Не собственная история, но участие в чужой, более насыщенной и важной?

Эван грустно усмехнулся, однако в сердце его больше не было печали или гнетущей тяжести. Даже если неожиданное приключение застало его под самый конец жизни, он не жалел о том, что отправился следом за Витарром в экспедицию. Не будь её, не было бы и невозможного открытия. Не было бы волшебного портала, эльфийских земель и его внезапно пригодившегося дара. Сны юноши, пусть и ненадолго, но стали явью. А о большем Ридд не смел и мечтать. И это чувство умиротворения, светлое и всеобъемлющее, вновь пробудило его собственную силу, мгновенно потянувшуюся к кромке волшебного щита. Сознание Эвана легко устремилось ввысь, следом за ней, обходя золотые чары Роксаны и неестественно синие – ведьмы. Казалось, будто он и сам находится там, в ледяной пустоте небес, бескрайних и бездонных, как и океан под ними. Чуть задумаешься, остановишься – и так и рухнешь в невесомую лазурь, рискуя утонуть.

Без животного-проводника ощущения были слишком сильными и точно искаженными. Холод, подобно царящими в море северным течениям, пробирал до самых костей. Он трепал магию Эвана, так и норовя разорвать тонкие нити, обшаривавшие облачную даль. Хотя юноше и без того было трудно. Он старательно тянулся даром выше, однако натыкался лишь на отчужденное негостеприимное безмолвие, в котором не было ни единой живой души. Не было даже вечно странствующих птиц, обычно с любопытством откликающихся на зов. Надежда, уже было зародившаяся в сердце Ридда, постепенно оборачивалась тревогой.

Он завис между двумя мирами, беспомощно оглядываясь, и ощущал себя таким крошечным по сравнению с двумя стихиями, бушевавшими на земле и небесах. Точно уже догорающая искорка, вдруг очутившаяся посреди вздымающихся исполинских волн. Юноша обреченно осознал – он переоценил себя. Понадеялся на талант, которым едва-едва умел пользоваться, и что из этого вышло? Если бы Эван мог, то с досадой бы рухнул на колени, вцепился бы пальцами в волосы и тонкую кожу, чтобы боль отрезвила и придала силы, столь необходимой прямо сейчас. Однако он не осмеливался даже слегка пошевелиться – волшебного дара его еле хватало для того, чтобы оторваться от земли так высоко. Удерживаться приходилось всей волей и решимостью, какие у него только остались. Но и этот ресурс был уже на исходе. Тепло, бережно обволакивающее Эвана, слабело с каждой минутой, предупреждая о том, что еще немного – и его сознание рухнет обратно в ослабевшее тело.

– Пожалуйста… – взмолился библиотекарь, вновь и вновь протягивая магию навстречу облачному покрову ночи. – Кем бы ты ни был, прошу, помоги нам… Помоги моим друзьям выстоять против полоумной колдуньи и не дать ей осквернить земли эльфов ради собственных целей!

Ридд и сам не до конца ведал, что творил. В отчаянии он нашептывал слова, что подсказывало собственное сердце, однако догадывался, что могущественное создание, способное воспарять в небеса с легкостью птицы, не заставишь подчиниться никакими уговорами. Разве что оно само не решит заметить его, крохотного, незначительного и однажды уже чуть было не сгинувшего под натиском силы неведомого зверя. Но может быть и ему, как жаждал верить Эван, не было чуждо милосердие.

В памяти сами собой всплыли яркие картинки происходящего, что юноша успел увидеть, пока приходил в себя. Колдунью, обезумевшую от тяги к власти, взволнованные лица друзей, с готовностью бросившихся той наперерез. А еще – ядовито-синие сгустки тумана, в которых, точно в океанской пучине, одно за другим исчезали бледные лица одурманенных эльфов. Грудь Эвана болезненно стиснуло при одной лишь мысли о том, что дивный народ мог пасть жертвой чужой алчности. Уже во второй раз…

– Но мы вытащим их… – пообещал Ридд скорее самому себе, сжимая трясущиеся ладони. Вместе с ними дрогнул и дар, протянувшийся ввысь от самых кончиков его пальцев. – И больше никогда не допустим повторения! Вот только… Только нам никак не справиться без тебя!

Последние слова юноша готов был практически прокричать, чувствуя, как отчаяние и немая скорбь переполняли его, передаваясь даже магии, заставив ту полыхнуть, точно маяк в царстве тумана и безмолвия. Знакомый жар вновь окутал Эвана, однако дело было не только в его даре… С глубокой болью, чужой и собственной, он обращался к глухой пустоте, наплевав на себя, на собственные беспомощность и спасение. Как и всегда, прямолинейный и искренний, словно открытая книга, и уже не надеявшийся на чудо. А затем пустота вдруг откликнулась.

Все вокруг содрогнулось, а вместе с ним и дар Ридда, мгновенно ощутивший чужое прикосновение, неожиданное и мощное, точно резко налетевший ураган. Магия юноши тут же растворилась в потоке невероятной силы. Часть сознания, пребывающая в его теле, подсказывала, что Эван и сам едва устоял на ногах, и начинала бить тревогу, умоляя вернуться обратно, подальше от опасности. Но сила эта была уже ему знакома… За эту мысль библиотекарь цеплялся, затаив дыхание и в робкой тишине ожидая того, что произойдет дальше, однако надежда, уже было почти угаснувшая в его душе, начинала разгораться с новой силой.

Эван больше не пытался заговорить с созданием или первым прикоснуться к его разуму, хотя соблазн был и велик. Дикий и необузданный зверь, явно считавший себя властелином природы, тут же легко подчинит его себе, если почувствует хотя бы намек на угрозу. Библиотекарь явственно ощутил волну страха, которую нечем было скрыть. Что, если существо не пощадит его? Что, если снова разозлится и решит уничтожить человека, посмевшего вторгнуться в его разум? Юноша, казалось, не осмеливался даже вздохнуть там, на земле, всю свою волю сосредоточив на удержании в памяти образов своих друзей, разъяренной колдуньи и поверженных эльфов, которые даже неизвестно переживут ли разразившуюся внизу схватку. Боль от этого осознания вновь вспыхнула в сердце Эвана, а затем по связующей нити передалась и чужому разуму, растворившись в реке его дара. А затем, юноша готов был поклясться, могучий зверь издал рев, полный отчаяния и злости.

Чужая ярость алой вспышкой ослепила библиотекаря, сотрясая его и без того шаткое сейчас сознание. Она обжигала его, раздирала изнутри – горячая и совсем непохожа на более привычные, человеческие чувства. И, уж тем более, совсем не походило на звериные эмоции. Нет… Этот гнев был осознанным. Перед взором Эвана вновь предстал образ Верховной ведьмы, искореженной, точно прогнившее дерево, и обезображенной собственной магией. Существо, жадно впитывавшее воспоминания юноши, теперь стремилось отведать её крови. Юноша почти ощущал этот терпкий металлический привкус на своих зубах. И, боги, как же ему было страшно. Страшнее, чем там, на земле, объятой синим дымом, грозящем погубить его друзей. Погубить эльфийский народ… При мысли об этом разум Эвана наполнился тоской и сопереживанием. Он увидел их так явно, будто бы охотник снова взял его за руку, переплетая свой дар со слабой, едва теплящейся магией библиотекаря. Увидел стройных мужчин и женщин в изумрудных одеждах, что склонились над пустынной поляной, на которой из-под их рук, изящно рассекающих воздух, вовсю распускались нежные белые цветы. Увидел, как они неспешно прогуливаются по своему озеленённому городу, держат за маленькие пухлые ручки остроухих ребятишек и как приветственно машут ему, Эвану, пролетавшему над их лугами и долинами…

Эти воспоминания не были его собственными, запоздало осознал юноша, стоило последней картинке раствориться перед его глазами. Но огромный и бесстрашный зверь, прочно связавший с ним свое сознание, не был для эльфов чужим. Казалось, что он знал и по-своему оберегал их – крошечных, заботящихся о природе чародеев с непростым прошлым. И теперь он знает о грозящей им смертельной опасности, а значит не бросит сказочный народ на произвол судьбе. Эван медленно и с облегчением выдохнул – его миссия была выполнена. Как бы ни манила его эта связь с существом, гораздо более сильным и могущественным, чем он сам, юноше хотелось разорвать её, такую странную и изматывающую. Однако чем больше он думал об этом, тем острее осознавал, что было уже слишком поздно. Как крошечная пташка, привлекшая внимание хищника, он не смел и шелохнуться, каждой частичкой собственной души ощущая ловушку, в которую угодил по собственной же неопытности. Зверь уже поймал его в путы своего разума. И не выпустит, пока удовлетворит свою жажду мести…

Резкий рывок не дал Эвану до конца осознать весь ужас его положения. Всю его сущность, застывшую посреди сумеречного неба, вдруг стремительно подхватил порыв ветра и в следующий миг юноша уже несся сквозь звезды и облачную пелену. Хрупкое человеческое тело, оставшееся где-то далеко на земле, больше не удерживало его – Эван не ощущал ни холода, ни хлещущего по лицу колючего воздуха. Всё это больше не имело значения – важен был только зов, отчаянный и пронзительный, что пульсировал в сознании библиотекаря, точно немой приказ. Чужая сила стремительно увлекала к себе душу маленького человека, единственного способного указать путь к плененным эльфам. И Эван, не в силах противиться этому сильному чувству, поддался навстречу, позволив потоку нести его быстрее и быстрее, навстречу обладателю столь могущественного и всевидящего создания.

Казалось, сама стихия расступалась перед его волей. Юноша видел, как редели перед ним скопления облаков, чувствовал, как жар охватывал его все больше. Что это? Разбушевавшаяся чужая магия? Или же его собственное нетерпение? Как следует задуматься об этом Эван не успел – совсем рядом, прорвавшись сквозь чернильную пелену, вдруг что-то вынырнуло. Невиданное, огромное и по-настоящему ослепительное. Если бы библиотекарь мог, он бы так и замер в потрясении, не в силах даже вдохнуть. Никогда, ни в книгах, ни в собственных грезах, он не представлял ничего, и никого, подобного. Исполинский крылатый зверь так и сверкал чешуйчатой шкурой, в последних лучах света переливающихся всеми оттенками зелени и бирюзы. Как сам океан, отчетливо пронеслось в мыслях восхищенного Эвана. Такой же огромный, сильный и неукротимый. И, точно почувствовав его настрой, ящер вскинул голову ввысь и издал пронзительный вопль, в котором угадывались и вызов, и яростный призыв. Душа юноши так и затрепетала, ведь сомнений не было – зверь звал его.

А затем все на секунду исчезло, потонув в потоке жара и золотого света. Казалось, только Эван парил в воздушной пустоте, легкий и невесомый, точно пушинка, а теперь… Теперь он стал другим. Сильным, выносливым, совершенным. Крепкие мышцы так и горели под его кожей, ощущавшей порывы холодного ветра, но в то же время встречавшей его с радостью. Даже на такой небывалой высоте уши его четко улавливали каждый звук, разливавшийся в бескрайнем пространстве, а глаза, ставшие острыми и пронзительными, видели теперь на много лиг вперед. Все это было так странно и ново… Жажда скорости и ощущение полета переполняли его теперь уже могучее тело, и Эван в каком-то неподдельном детском счастье прислушивался к необычным ощущениям, чувствуя себя мустангом, мчащемся сквозь поля и степи, или орлом, парящем над белеющими шапками гор и хвойных лесов. Взмах огромных крыльев, с легкостью рассекающих вечерний воздух, только укрепил эти яркие эмоции, вот только… Только юноша был теперь кем-то гораздо большим, чем орел или лошадь. Кем-то даже большим, чем человек.

Однако, стоило ему лишь подумать об этом, как чужое сознание вновь грозно нависло над ним. Животный страх, уже давно отступивший, вновь завладел им. Точно он был маленькой мышью, вдруг столкнувшейся нос к носу со смертоносным хищником. А ведь так, с жатом осознал Эван, по сути и было. Он – лишь гость в разуме этого сказочного, но опасного существа. Существа, которое откликнулось на его мольбу о помощи и обязательно за это возьмет свое. Рано или поздно.

– Пожалуйста, – с трудом послал библиотекарь свою мысль изумрудному ящеру, будучи даже неуверенным, что тот теперь поймет его. – Мои друзья и эльфы…

Новый рев, исполненной ярости и гнева, пронзил темнеющее небо и оглушил Эвана, занимавшего теперь в чужом сознании лишь крошечный уголок. Яркие ощущения пропали. Юноша теперь не чувствовал ни эмоций огромного зверя, ни его сил. Вместо этого собственный разум его пульсировал, точно опутанный стальной паутиной, липкой и вездесущей. Ящер закрылся от тщедушного человека, однако сам безжалостно рылся в его собственных мыслях и воспоминаниях. Оно за другим, выуженные откуда-то далеко, они мелькали перед его глазами, вызывая острые вспышки боли. Если бы библиотекарь мог закричать или хотя бы обхватить голову руками, чтобы хоть как-то унять эту боль, однако все, что он мог, это смотреть, как они, сказочное существо и простолюдин, несутся над темнеющей внизу гладью океана, все больше снижаясь и набирая скорость.

Вскоре под ними, едва различимая в сумерках, показалась земля. Зеленое полотно, испещренное заплатками озер и нитями рек, швами остропиких гор и бархатной каймы песчаных берегов. И, чем ниже, тем больше невиданный остров разрастался в размерах, обрастал очертаниями полей и городов, подмигивающих снизу пестрыми черепицами. А ведь Эван уже видел их – вдруг с трепетом осознал он. Там, в образах эльфийского охотника, а затем и в памяти могучего ящера. И теперь видел сам, практически воочию… Радость и безграничная надежда затопили юношу, в который раз за последние дни ощутившего, как герои и места его любимых с детства легенд буквально оживали.

Новый взмах крыльев, со свистом рассекших воздух, и новый по-птичьи дерзкий крик – и ящер опустился еще ниже, практически задевая когтистыми лапами древесные верхушки. Эван лишь теперь, с благоговением и в то же время затаенным страхом, вдруг осознал, что тот не наслаждался ощущениями полета. Нет, он высматривал на земле нечто, словно охотился за лесной дичью. Или же… Или же он внял мольбам юноши, явственно прочитав в его мыслях опасность, угрожающую всем эльфам? Да, теперь Эван отчетливо узнавал эти места. Скалистый утес у самой кромки берега, редкие деревья, плавно переходящие в лес, и, наконец, клубы синего тумана, окутавшие крошечные темные силуэты, мельтешащие в напряженной борьбе. Юноша дрогнул, ощутив, как признательность разлилась по его сознанию и распространилась дальше, к разуму дракона по связующим их нитям странной магии. Его друзья… Ослабевшие, усталые, но еще живые…

Маленькие фигурки из последних сил боролись с чернильными дымными щупальцами и их хозяйкой, темной и властной, яростно жестикулирующей. Один короткий взмах руки – и клубы повалили с новой силой, плотным кольцом обступая людей, по очереди прикрывавших друг друга в попытках одолеть ведьму. Слабая вспышка света на краткий миг отогнала очередную струю тумана, – должно быть, заклинание Роксаны – но и этого хватило, чтобы второй, Витарр, успел атаковать Верховную коротким выпадом. Та от неожиданности пошатнулась и отступилась, падая на землю и тут же вскидывая руки. Синий туман взметнулся ввысь, готовясь с новой силой обрушиться на друзей библиотекаря.

– Нет! – практически прокричал Эван, чувствуя, как бессилие и ярость снова охватывают его. Однако больше он не был один, и эмоции его нашли поддержку в огромном ящере. Новый боевой клич пронзил темное небо, а затем они ринулись вниз. Туда, где храбро сражались люди и дожидались помощи эльфы. Ветер шумел в ушах, а земля стремительно приближалась. Два резких взмаха огромных крыльев – и коварный синий туман рассеялся, словно его и не бывало. Никакая магия не смогла бы выдержать натиск разъяренного зверя, на чьи земли и соратников осмелились покуситься. Не ожидавшая подобного ведьма вскинула голову, и даже с высоты полета Эван мог разглядеть, как вспыхнули её колдовские фиалковые глаза – злобой и страхом. Она поднялась на нетвердые ноги, стиснула кулаки, готовясь плести новое заклинание и совсем позабыв о сражавшихся с ней людях.

Но и им, впрочем, уже было не до неё. Витарр порывисто развернулся и бросился к Роксане, хватая её за руку и одним прыжком утягивая на землю, заслоняя собой от Эвана, от могучего создания, в чьем теле он несся вниз, к Верховной ведьме, уже вновь призывающей своего верного соратника. Синий туман заклубился у её пальцев, но было слишком поздно – юноша почувствовал, как огромная пасть хищно распахнулась, хватая женщину и отрывая её от земли. Громкий крик и последовавший за ним хруст разрушили воцарившуюся на поляне неестественную тишину. Рот Эвана, огромный и клыкастый, обожгло терпким солоноватым привкусом. Что-то горячее, еще живое стремительно наполняло его, напитывая жизнью и энергией. Однако он так и не успел до конца понять, что это. Ящер, получивший, что хотел, также резко и бесцеремонно вытолкнул его из своего сознания, как некогда притянул к себе. Теплая нить дара, отрезанная от яркого потока, ослабла и безжизненно полетела вниз, утягивая за собой Эвана, напуганного, ошеломленного и оставшегося в окружении собственных разрозненных мыслей, которые порхали вокруг, точно мельтешащие мотыльки, ударяясь о его разум, но не проникая в него. Ослабевший библиотекарь падал. Падал в пустоту, из которой однажды уже едва сумел выкарабкаться. Однако на тонких губах его играла улыбка. Что бы теперь с ним ни произошло, одно он знал наверняка – его вынужденные спутники, самоуверенный герцогский сынок и таинственная златовласая колдунья, были в безопасности.