Текст книги "Туман и морок (СИ)"

Автор книги: Мария Шебаршова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Ну, и? – столь длинные речи виконта начали утомлять Эвана. Тем более что он по-прежнему не понимал, как всё произошедшее связано с ним. Может, на него сейчас пытались повесить новое обвинение, уже в природном буйстве?

– Под одним из завалов нашли вход в пещеру. Местные утверждают, что ничего подобного в своей долине не видели, что само по себе наводит подозрения. По словам разведчиков – это грот, причем довольно глубокий, уходящий далеко вниз и заканчивающийся подземным озером. Прямо какое-то чудо.

Баффри на секунду запнулся и, неловко дернувшись, снова принялся расправлять отороченный вышивкой ворот.

– Один из людей Его Светлости решил осмотреть пещеру. Уж не знаю, что он там надеялся отыскать. Но что-то определенно нашел, иначе я бы не сидел сейчас здесь.

– Новости – это, конечно, занимательно, – Эван зевнул. – Вот только по-прежнему не улавливаю, при чем здесь я.

– Удивительно, не правда ли? Его Светлость предпочел “тебя” десятку образованнейших умов герцогства. У которых за плечами годы опыта и исследований! Я бы счел это… Досадной ошибкой или случайностью. Если бы герцог Фэйрхолл не повторил твое имя несколько раз.

Изумленный Эван присвистнул, чем вызвал отвращение на лице виконта, однако сейчас это его заботило меньше всего. Куда интереснее было бы разузнать, откуда здешняя шишка о нем вообще знала. На помощь тут же пришли неутешительные мысли – глашатаи наверняка успели раструбить на всю округу последние сплетни. И если они дошли аж до самого герцога… Дела Эвана хуже, чем казалось.

– Дрянь, – вслух выругался он, крепко вцепившись в длинный и потрепанный рукав тюремной робы. Это плохо. Это очень плохо. Когда главному феодалу их области докладывают о том или ином каторжнике, тот может смело переставать надеяться на скорое освобождение. А ведь Ридд даже ничего не совершил! Ну, почти…

– Ты же не думал, что убийство уважаемого профессора сойдет тебе с рук? – гаденько усмехнулся сэр Баффри. Полные губы, ранее кривившиеся в кислой гримасе, расплылись в легкой торжествующей улыбке. – Такая потеря для королевства…

– Никого я не убивал! Меня схватили и отправили в эти подвалы ни за что!

– Ну, разумеется. Хочешь сказать, кто-то другой убил ученого, а потом оставил тело в его собственной книжной лавке? С разбитым окном и развороченными шкафами? В таком случае, даже странно, что тебя той ночью заметил стражник, да еще и с похищенным томом в руках!

– Хорошо. Книгу я и правда взял, – нехотя признал Эван, отводя глаза. – Но только потому, что тот старик отказался мне её продавать! Видите ли, я едва ли смогу её себе позволить!

– А ты можешь? – с деланным любопытством спросил виконт, заерзав на табурете.

– Нет. Поэтому я и уговаривал этого скрягу снизить цену. Или хотя бы позволить мне платить частями!

– И, получив отказ, ты решил вот таким образом расквитаться с пожилым продавцом? Даже для простолюдинов это низко.

– Ничего я с ним не делал, – поморщился Эван, которому эта беседа уже порядком надоела. Как и сам Баффри, взирающий на него с высоты своего титула и степени самовлюбленности. – Да, дождался сумерек и залез в лавку. Да, устроил беспорядок внутри, но только потому, что этот прохиндей после нашего разговора убрал книгу подальше с прилавка! Ну и затем я унес её, разумеется. А продавца за всё это время так и не увидел. Что неудивительно. Я бы не полез внутрь, будь он там. Я же не идиот.

– И все же мозгов удержаться от кражи тебе не хватило, – не преминул заметить аристократ и, прежде чем узник напротив него успел раскрыть рот, добавил: – Зато везения – с лихвой. Не посадили в колодки, не отрубили руки… И Его Светлость проявил интерес к твоей персоне. Когда разведчик привез ему это, герцог сразу же отправил ко мне гонца с приказом разыскать Эвана Ридда из Кентлберри.

И с этими словами Баффри наконец пододвинул развернутый свиток к Эвану, как-то даже облегченно вздыхая и продолжая сдувать с темного кафтана несуществующие пылинки. Миссия его была выполнена.

– И что это? – заключенный скользнул взглядом по пергаменту. Корявый и непонятный рисунок, сделанный грубой рукой воина, как-то не вдохновлял. И тем более не объяснял странного любопытства феодала на его счет.

– Одна из стен пещеры, как мне сообщили.

– А все эти каракули на ней?..

– Какие-то значки, – виконт тяжело вздохнул. – Я не разбираюсь в этих ваших мертвых языках. Магические символы, рисунки…

– Руны, – мрачно поправил сэра Баффри Эван. Подобное невежество его сильно раздражало. Тем более что со дня гибели эльфийского народа прошло всего несколько столетий. Гибели загадочной и внезапной, надо сказать. Впрочем, внимание на это никто тогда и не обратил – верхушка людской аристократии вовремя подсуетилась, так что пустые земли исчезнувшей расы быстро заселились новыми жителями. Никто не пришел ей на помощь, никто не попытался узнать, что на самом деле случилось в тот день, когда от эльфов получили последнюю весточку. Потому что это оказалось удобно. Людям было мало своей земли, которую они – по глупости, не иначе, – разделили между собой на крошечные лоскутки, где и хороший урожай толком не высадишь. Впрочем, с постоянной жаждой власти у своих сограждан Эван смирился уже давно – видимо, это попросту было в их крови. И потому большего всего в этой истории его возмущало даже не то, что сейчас об эльфах вспоминали исключительно как о персонажах легенд, а то, с какой легкостью все сведения о них были уничтожены. Не осталось ни дворцов, ни обычных построек, ни культурных памятников в виде скульптур или книжных фолиантов. Все те крупицы знаний, который Эван долго и тщательно отыскивал в библиотеках, в большинстве случаев оказывались рассказами очевидцев, заставших последние дни этой цивилизации. И Эван, к собственному негодованию, выяснил пока крайне мало – эльфы, насколько он понял из прочитанных рукописей, всегда отличались скрытностью, даже в эпоху расцвета своей культуры. Но юноша не унывал, продолжая поиски, – в конце концов, зря он, что ли, так долго добивался должности библиотекаря? Одна только морока с многочисленными бумажками изрядно потрепала ему нервы, а чего стоил разговор с прежней книгохранительницей, настолько же древней и дряхлой, насколько упрямой… Но это был единственный для Эвана легальный способ получать доступ не только к бесконечным книжным стеллажам, но и запертому хранилищу, куда простым гражданам нельзя было и заглянуть. Конечно, вся возня с посетителями утомляла и вызывала скуку, но за своим рабочим столом юноша мог хотя бы читать.

– Да какая разница? – сердито отмахнулся аристократ. – Символы – они символы и есть. И ты в них, как я погляжу, разбираешься. Вот Его Светлость и хочет, чтобы ты взглянул на пещеру и объяснил происхождение этой странной настенной живописи.

– Он в самом деле так и сказал? – Эван недоуменно вскинул брови. С чего это вдруг у герцога Фэйрхолла проснулся интерес к истории?

– В горах происходит обвал, после чего под завалами находят грот, одна из стен которого сплошь исписана непонятными светящимися узорами. У любого бы это вызвало подозрения!

– Он думает… – казалось, Эван начал понимать. – Что это какая-то старая магическая ловушка, оставшаяся еще со времен эльфов?

– Я не интересовался подробностями, если угодно знать, – заметил Баффри, чинно сложив ладони на столешнице. – Мне было велено лишь передать тебе послание Его Светлости, а начальнику тюрьмы – указ о твоем освобождении. Чтобы отправиться к Туманным Пикам и взглянуть на находку разведчиков, как говорится, своими глазами.

От удивления Эван поперхнулся воздухом. Его что, и правда выпустят? Наплюют на все те преступления, которые на него несправедливо повесили, и побегут исполнять волю феодала Фэйрхолла? Да ему и правда везло самым удивительным образом! Мало того что холодные стены камеры вот-вот останутся позади, так у Эвана еще и появится возможность лично прикоснуться к чему-то, сотворенному эльфами. Конечно, это могут быть и не руны, но, учитывая, что сказал виконт, сомнений на этот счет практически не было. Жажда новых открытий приятно согревала. Это гораздо лучше всех ветхих рукописей в архиве!

– Что ж, можешь передать своему герцогу, что я согласен, – произнес Эван, едва сдерживаясь, чтобы не расплыться в довольной улыбке. Спасение и в самом деле пришло, пусть и оттуда, откуда он его ждал меньше всего.

– Как будто тебя кто-то спрашивал, – презрительно фыркнул Баффри и, вытащив из пухлого нагрудного кармана накрахмаленный носовой платок, несколько раз промокнул им высокий лоб. Странно… Юноше не казалось, что в переговорной жарко или душно. Хотя, может, он просто еще не совсем отошел от ледяного сквозняка в своей клетке. – Завтра за тобой заедут стражники. Не думал же ты, что тебя одного отпустят? Конечно, не думал. Будь готов к раннему подъему и долгой дороге. И… В твоих интересах оправдать доверие герцога. Его Светлость ошибок не терпит.

Закончив свою нравоучительную речь, аристократ медленно поднялся с места и, тщательно расправив все складки на и без того аккуратном камзоле, с важным видом прошествовал к выходу. А Эван, проводив его выжидающим взглядом, наконец расслабился. Осталось переждать лишь одну ночь.

Глава 3

На верхнем ярусе изящной башенки, расположенной с задней стороны просторного каменного особняка с утонченной лепниной и резной лазурной черепицей, поблескивающей в нежном утреннем свете, точно водная гладь, царила благодатная умиротворяющая тишина. Солнечные лучи проникали сквозь узкие витражные окна, переливаясь на светлом полу и чистейших белых стенах множеством разноцветных всполохов. Фиолетовые, розовые, зеленые и синие отблески лениво скользили по хладно-бледным плитам, кружась в медленном танце и то и дело теряясь в сиреневом ворсе ковра. В прохладном воздухе, еще не успевшем прогреться с ночи, витал легкий дурманящий аромат лаванды, сонливо перетекающий из комнат в небольшую, но уютно обставленную гостиную, в которой уже весело, точно приветствуя новый день, потрескивал разгорающимся пламенем камин. Мирно тлеющие дрова в его жерле да распахнутые сиреневые занавески с тяжелыми серыми кисточками на шнуровках – вот и все свидетельства того, что обитатели башни в столь ранний час уже бодрствовали и потихоньку принимались за домашние обязанности. В остальном же покой, окутавший особняк, точно толстое невидимое одеяло, казался незыблемым – даже жизнерадостное пение пробудившихся пташек, тихими отголосками доносившееся откуда-то из глубины сада, не могло развеять его дремотные чары.

Роксана Эйнкорт сидела в сиреневой гостиной на низком мягком пуфике и в последний раз проверяла содержимое своей бархатной сумочки. Внимательный и цепкий взгляд светло-зеленых глаз сосредоточенно скользил по аккуратным этикеткам на многочисленных мешочках и хрупких пузырьках, для надежности обложенных шелковыми платками, бледные пальцы торопливо проходились по серебристым тесемкам на завязках и по шероховатой поверхности крепко закупоренных пробок, перебирали сложенные в несколько раз пергаментные страницы и потрепавшиеся от времени конспекты в мягких переплетах. Всё было в абсолютном порядке – Роксана знала это, поскольку специально встала засветло, чтобы собрать как можно больше своих вещей, и всё равно медлила, методично и бережно продолжая перекладывать склянки и изучать содержимое кисетов, пропитанных терпким и пряным ароматом множества трав. Обычно приятная рутина и знакомый цветочный запах успокаивали девушку, но сегодня ощерившаяся тревожность упорно отказывалась отступать. Лишь сильнее с неотвратимым течением времени покалывала ладони и сворачивалась где-то в горле плотным вязким комком, не давая вздохнуть полной грудью и отпустить разлившееся по телу беспокойство. Роксана мысленно одернула себя – раньше она никогда не нервничала перед отъездами, но это путешествие, отличавшееся от всех её предыдущих, вызывало у девушки неизъяснимый мандраж, от которого на руках выступали ледяные мурашки, а сердце то и дело переходило на тревожный бег. Внутренний голос умолял её поторопиться, умолял поскорее закончить со сборами и броситься вниз по лестнице, к долгожданной свободе, скрывающейся за белыми дверными створками. Неизвестность пугала, однако не так сильно, как вероятность по пути столкнуться с Верховной ведьмой.

Девушка тяжело вздохнула и, оставив в покое сумку, нервно сжала плотную ткань лежавшего на коленях дорожного плаща. Затейливые узоры на нём едва заметно переливались в солнечном свете, пробивающемся сквозь разноцветные стекла витражей, и Роксана невольно засмотрелась на них, вновь прокручивая в памяти свой недавно состоявшийся разговор с Верховной, а точнее – просьбу, с которой та обратилась к своей младшей ученице. Год назад подобное доверие польстило бы Роксане, однако теперь ею двигал только страх. Девушка понимала, что ведьма еще не забыла о неудачном побеге своей подопечной. На это явно указывали как её ожесточившийся синий взгляд и холодный подчеркнуто вежливый тон, так и тонкая усмешка на подведенных тёмной помадой губах, при воспоминании которой юная Эйнкорт каждый раз невольно вздрагивала. Та будто бы открыто намекала – несмотря на то, что наказания не последовало, прощение Роксане будет непросто заслужить.

Но не только испортившиеся отношения с Верховной ведьмой тревожили девушку. Она понятия не имела, как в одиночку сумеет справиться с возложенным на неё заданием, и совершенно не представляла, как будет находить общий язык с пока что еще незнакомыми попутчиками. Роксана грустно усмехнулась и набросила на плечи светлую накидку, с отстраненным видом принимаясь завязывать шнуровку. Тяжело было поверить, что еще совсем недавно она больше всего боялась ненароком подвести и разочаровать свою наставницу, боялась не оправдать её надежд и тем самым показать, что все усилия, которые Верховная вкладывала в неё, оказались напрасными, а она сама – глупой и неблагодарной, какой, по мнению окружающих, и положено быть избалованной девочке из знатного семейства. Эта мысль заставила Роксану резко качнуть головой и крепче стиснуть ни в чём не повинный плащ. Девушка не знала, было ли сегодняшнее задание щедрым подарком Верховной, которая вдруг решила дать своей адептке возможность исправиться и доказать, что она, несмотря на случившееся, по-прежнему заслуживала доверия. А если нет… Что ж, в любом случае, это было уже неважно. Сомнения, зародившиеся в сердце Роксаны почти полгода назад, уже окончательно укрепились и теперь то и дело укалывали её за бездействие, словно острыми шипами. Оставаться в светлой башне, пропитавшейся насыщенными цветочными ароматами и притворно-сахарной вежливостью немногочисленных учениц, с каждым днем становилось всё тяжелее.

Негромкий звук приближающихся шагов заставил девушку отвлечься от не слишком приятных размышлений. Она встрепенулась, поспешно отложила в сторону ставшие в один момент такими лишними вещи – ей не нужно было поднимать взгляда, чтобы понять, кто вошел в сиреневую гостиную. Легкую походку Верховной ведьмы Роксана бы узнала где угодно, а от знакомого лавандового аромата её духов у девушки в груди зародился какой-то суеверный трепет. Трепет, так и побуждающий покрепче вжать голову в плечи и в испуге закрыться от внешнего мира. Но Эйнкорт слишком хорошо помнила своё место в сообществе, чтобы даже из-за мрачного настроения пренебречь столь почитаемыми ведьмами правилами. А потому, едва заслышав тихий шорох платья, она порывисто вскочила со своего места и, подобрав подол цветастой юбки, присела в вежливом реверансе, которым все обитательницы башни традиционно приветствовали наставницу. От волнения у Роксаны тревожно забилось сердце и похолодели ладони, но она не посмела вскинуть голову, чтобы поискать одобрения в выразительных фиалковых глазах или увидеть едва заметную оценивающую улыбку. Собственная покорность обжигала девушку, болезненно задевала её гордость, но поделать ничего с этим Роксана не могла – очень уж велика была сила Верховной, чтобы теперь, после собственного опрометчивого и не задавшегося побега, до глубины души оскорбившего наставницу, пытаться противостоять ей даже в таких мелочах, как привычные утренне-бытовые ритуалы. Девушка еще очень хорошо, практически до дрожи в коленях, помнила ледяной взгляд и вмиг ожесточившееся лицо Верховной, когда та обнаружила её у ворот особняка, тайком пытавшуюся перелезть через высокую ограду. Помнила громкий возмущенный крик, от которого кровь похолодела в жилах, и резкую вспышку молнии, тонким кинжалом рассекшую ночное небо и ослепившую рухнувшую на землю Роксану. От неприятных воспоминаний, вновь мрачными картинками замелькавшими перед глазами, девушка судорожно вздохнула – она как никто другой знала, что в молчаливом и сдержанном гневе ведьма была страшна не меньше, чем в приступе пылкой ярости.

– Доброе утро, милая, – негромкий голос Верховной, глубокий и мелодичный, отчего-то напоминающий плеск волн в подземном озере, прозвучал совсем рядом. – Признаться, я уже и не ожидала застать тебя здесь…

Леди Бриджет Делорен, Верховная ведьма в их небольшом и мало известном сообществе, с поистине королевским достоинством прошла мимо Роксаны, оставляя после себя длинный шлейф сладковатого лавандового аромата. Высокая и статная, с точеным строгим профилем и четко очерченными скулами, она всегда притягивала восхищенные взгляды окружающих, в какой бы момент – во время томительно-ленивой прогулки по окутанному летним зноем саду или же перед праздничным ужином в кругу своих учениц – ни появлялась на людях. И Роксана часто, не без потаённой девичьей зависти, представляла, как выглядела бы её наставница на пышном светском приеме или даже торжественном балу, где наверняка смогла бы затмить даже более знатных и обеспеченных аристократок не столько внешними данными, сколько внутренней силой, которая сквозила буквально в каждом её взгляде и каждом случайном жесте. И тем не менее, сейчас Верховная ведьма вызывала у Роксаны только ужас, от которого странно щемило в сердце, а по телу пробегали мурашки.

– Думала, что ты давно пересекла границу с герцогством Фэйр, – тем временем продолжила леди Делорен, медленно и бесшумно, точно кошка, обходя длинный обложенный подушками диван и усаживаясь в глубокое кресло, обитое сиреневым бархатом. Даже в столь ранний час её осанка была прямой и царственной, а поза – бодрой и уверенной.

– Я почти готова, госпожа, – поспешила выдавить из себя Роксана, неуверенно выпрямляя спину и отчего-то смущенно потупив взор. Ведьма наверняка догадывалась о сомнениях, которые терзали её ученицу, и теперь не слишком-то доверяла её словам, пусть и предельно вежливым. – Хотела лишь убедиться, что не забыла ничего важного.

– Что ж, это в твоих интересах, – медленно кивнула Верховная. – Никогда не знаешь, что может понадобиться в долгой дороге к горам.

Солнечные лучи поигрывали на её крупных каштановых локонах, убранных в высокую прическу, золотистыми бликами, точно драгоценная пыльца, радугой переливались на её немногочисленных украшениях, и особенно – на обручальном кольце с крупным, но аккуратным прозрачным камнем. Верховная ведьма была замужем за виконтом Делорен, зажиточным хозяином всех окрестных земель и особняка, в башне которого и приходилось ютиться всем ведьмам. Впрочем, жаловаться с их стороны на тесноту было бы несправедливо, потому что о такой богатой, уютной и, что самое главное, спокойной уединенной обстановке другие колдовские сообщества и гильдии могли только мечтать. Не считая, конечно, королевского круга магов. А виконт Делорен, судя по всему, любил жить на широкую ногу. Впрочем, за всё то время, что Роксане довелось прожить под защитой и опекой ведьм, она ни разу не видела супруга своей госпожи. Да и вообще кого-либо из посторонних, за исключением разве что личной горничной леди Бриджет. Осознание этого и раньше вызывало у девушки смешанные и противоречивые чувства, а в последнее время – страх и настороженность. Роксана чувствовала себя точно птица, запертая в изящной серебристой клетке. Её точно так же старательно опекали, лелеяли, но всё же держали вдали от остального мира, не подпуская даже к окружившим особняк прутьям ограды-клетки. И если поначалу девушка старалась относиться к такому образу жизни с пониманием, памятуя, что Верховная ведьма и её ученицы в своё время фактически спасли Роксану и подарили ей не только свою компанию и крышу над головой, но еще и множество новых знаний, то теперь она очень сомневалась в бескорыстии леди Бриджет. Роксана не знала, испытывали ли остальные адептки что-то подобное, но не без мрачного предчувствия догадывалась, что если те и подозревали что-то нехорошее, то предпочитали об этом помалкивать. Оно было и понятно – в конце концов, никогда нельзя было знать наверняка, что случайные сплетни или по неосторожности пущенные слухи не дойдут до ушей Верховной. Под контролем леди Делорен было всё в этой башне, хотя, как с усмешкой иногда думала Роксана, и за её пределами тоже – недаром же виконт оставался подозрительно безучастным к делам супруги.

– Ну, и? – снова заговорила ведьма, и в голосе её девушка вдруг отчётливо различила плохо скрытые требовательность и нетерпение. – Ты всё поняла из того, что мы обсуждали? Всё усвоила?

– Я сделаю всё возможное, госпожа, – почтительно кивнула Роксана, беря с мягкого пуфика сумочку, чтобы хоть как-то занять руки. – Но… Вы правда уверены, что это поможет убедить герцога?

– Он только кажется суровым и бесчувственным, Рокси, – небрежно отмахнулась леди Делорен и тут же принялась расправлять складки на смявшейся юбке. Тёмно-фиолетовые полумесяцы ногтей то и дело мелькали среди кипельно-белого подола, увитого кремовыми кружевами. – А на деле же печётся о сыне в сто крат больше, чем о фамильной казне. Если и есть способ по-настоящему оказать воздействие на Фэйрхолла, то только через его наследника.

– И как же мне это сделать лучше всего? – всё же спросила Роксана, невольно закусив губу. Она догадывалась, что подобный вопрос мог даже рассердить леди Бриджет, которая всегда отдавала предпочтение более сговорчивым и сообразительным девушкам, однако весь её благоговейный трепет перед Верховной, каждый раз зарождавшийся в сердце при её виде, за последние несколько месяцев успел сойти на нет. Да и отправляться в путешествие, ожидая лишь неизвестности, было бы слишком опрометчиво даже для младшей ученицы. Роксана знала только, что её попутчиками будут сын аристократа и осужденный городской стражей исследователь, с которыми ей предстояло отправиться в горы по каким-то личным делам герцога Фэйрхолла. Девушка сильно волновалась перед этой неотвратимо приближающейся встречей и понятия не имела, как будет объяснять новым компаньонам своё присутствие. Если кто-то из отряда раскусит её истинный замысел, если сама Роксана так и не сумеет убедительно сыграть свою роль и, воспользовавшись шансом, сбежать от Верховной ведьмы при первом же удобном случае… Думать о том, что станет с её жизнью при таком раскладе, девушка упорно отказывалась, чтобы не упасть духом прямо перед внимательно наблюдавшей за ней наставницей.

– Ну, тебе должно быть виднее, разве нет? – тонко, как ни в чём не бывало, улыбнулась леди Бриджет, поигрывая с длинной нитью ожерелья. – Вспомни всё, чему ты научилась у жизни. Вспомни, чему научилась у нас. И у меня в том числе. А после подумай, как расположить к себе молодого Фэйрхолла. Или – еще лучше – как надавить на него и подчинить своей воле. Я слышала, что он красавец и тот еще ловелас…

От этих слов Роксана, вопреки собственному упертому настрою, вдруг покраснела и опустила пристыженный взгляд, чем тут же вызвала у Верховной негромкий смех. Девушку и без того смущало высокое и знатное положение одного из её товарищей по путешествию, даже несмотря на то, что когда-то её отцу за прилежную многолетнюю службу в армии был дарован дворянский титул вместе с небольшим поместьем в угодьях близ столицы королевства, но леди Делорен, явно догадывавшаяся о том, что её подопечной за всю жизнь так и не доводилось ни разу попрактиковаться в тонком искусстве общения с мужчинами, своими недвусмысленными намёками теперь решила подлить масла в огонь, чтобы ещё больше смутить Роксану. Мысль эта отрезвляла и ещё больше коверкала образ Верховной ведьмы в сознании девушки, так что та, борясь с желанием бросить на наставницу сердитый взор, лишь негромко промолвила:

– Хорошо, госпожа. Я сделаю всё, что Вы просите, и ни в коем случае не подведу сестринство.

С этими словами она вежливо кивнула и развернулась, намереваясь поскорее покинуть гостиную. Хотелось оставить злополучную башню вместе с огромным особняком Делорен позади и пуститься, куда глаза глядят, но Роксана слишком хорошо понимала, что просьба Верховной была ни в коем случае не первым шагом к перемирию, как обманчиво могло показаться более наивной ученице. Новое задание должно было выступить проверкой, своего рода испытанием, от которого зависела бы дальнейшая жизнь девушки в сестринстве ведьм. За прошедшие несколько месяцев она окончательно убедилась в том, что отношение наставницы к ней после неудачной попытки сбежать кардинально изменилось. А потому упорно не понимала, почему леди Бриджет выбрала для провинившейся адептки такое задание. Неужели хотела узнать, не сбежит ли та во второй раз, когда все карты сами, точно по волшебству, перекочуют к ней в руки? Плохое предчувствие завладело Роксаной, оплело её шею незримыми ледяными путами и теперь судорожно сдавливало, не давая вздохнуть полной грудью. Определенно у Верховной был какой-то замысел, о котором девушка пока не догадывалось, и ощущение какого-то подвоха пугало её ещё больше. Становилось понятно, что ничего хорошего просьба леди Делорен ей не сулила. Если только Роксана сама не постарается взять себя в руки и исправить ситуацию, каким-то ещё непостижимым образом перехитрить ведьму и пропасть из поля её зрения сразу после отъезда. Лишь бы только выйти за порог башни, пройти сквозь изумрудный тенистый сад, благоухающий ароматами цветов и утренней росы, и пересечь наконец высокую кованую ограду, за которой, точно в ожидании девушки, притаился целый мир, о котором она ни на минуту не переставала думать с тех пор, как очутилась в одной из общих девичьих спален.

– Подожди-ка, Рокси, – вдруг лениво окликнула её ведьма, отчего юная Эйнкорт тут же замерла в каком-то шаге от двери и настороженно обернулась. Иногда она всерьёз начинала думать, что леди Бриджет умела читать мысли других людей, несмотря на то, что точно знала – подобное было невозможно даже для чародейки с её силой и опытом. Впрочем, Роксана была уверена, что не её одну посещали такие опасения. Несколько раз девушка слышала, как другие ученицы, укрывшись в одной из комнат, тихонько обсуждали чуткую способность наставницы определять настроение собеседника и её проницательность. Пронзительные васильковые глаза, казалось, видели любого человека насквозь, безошибочно определяя его желания и потаённые страхи, и теперь, вспоминая об этом, Роксана лихорадочно пыталась вспомнить, не выдала ли себя чем-нибудь.

Верховная тем временем с едва заметной усмешкой поднялась с кресла, легко, грациозно, точно вспорхнувшая в небо бабочка, и медленно двинулась к ученице, наблюдавшей за ней с легкой дрожью во вдруг отяжелевших ногах. Вблизи леди Делорен завораживала еще больше: строгие и немного резкие черты лица казались точно высеченными из белого мрамора, а тонкие изогнутые в легкой ухмылке губы так и притягивали взор. От приторного лавандового аромата духов наставницы, заполонившего, казалось, всю комнату, у Роксаны защипало в носу, но она нашла в себе силы не отстраниться и вскинуть голову.

– Хочу тебе кое-что дать, – пояснила Верховная ведьма, явно заметив недоуменный взгляд своей подопечной. – Так сказать, на память, чтобы долгая дорога и впечатления от новых мест не затмили воспоминания о доме и сестринстве. Пусть частичка нашей обители, укромной и открытой для всех нуждающихся в этом девушек, будет с тобой до самого конца поездки. Или хотя бы до тех пор, пока герцог Фэйрхолл не согласиться уступить нам часть земель для нашего нового приюта.

В длинных узловатых пальцах с тёмно-фиолетовыми ногтями что-то блеснуло, а через мгновение Роксана сумела разглядеть в руках леди Бриджет неизвестно откуда взявшуюся серебряную подвеску. Слишком простая и неброская для такой женщины, как наставница, обычно появляющейся в элегантных и дорогих украшениях, обязательно инкрустированных прозрачными или цветными камнями.

– Повернись-ка, – велела ведьма, и Роксана беспрекословно подчинилась, так и не высказав своего удивления. Она знала, что леди Делорен не была свойственна подобная сентиментальность, однако в одном та была права – серебряная подвеска послужила прекрасным и болезненным напоминанием о том, что ждало её по возвращению из предстоящего путешествия. Возможно, этого и добивалась Верховная? Может, своим ненавязчивым подарком она пыталась намекнуть Роксане, что прекрасно помнила о её проступке и была готова пресечь его повторение на корню? Сказать наверняка девушка не могла – за прошедшие месяцы она так и не смогла как следует узнать свою наставницу, в душе которой, как ей казалось, творилось слишком много всего недоступного для понимания простому человеку. За что теперь мысленно корила себя, перебирая в уме все возможные варианты и позволяя леди Бриджет застегнуть подаренную подвеску. Серебряная цепочка обжигала кожу неприятным холодом и, как казалось чересчур впечатлительной Роксане, даже пыталась её удушить. Ведьма будто бы и не заметила смятения своей подопечной.

– Вот так. А теперь поторопись, дитя. Не заставляй знатного наследника дожидаться тебя, точно замешкавшуюся прислугу. А если упустишь шанс повлиять на молодого Фэйрхолла или начнешь заниматься самодеятельностью… – Верховная вдруг улыбнулась странной немного безумной улыбкой, от которой у девушки ёкнуло сердце. Было в лице и голосе ведьмы что-то зловещее, что-то поистине колдовское и недоброе, заставляющее любого подчиниться её воле. – Что ж, тогда я разозлюсь уже по-настоящему. В этом можешь не сомневаться.