Текст книги "Туман и морок (СИ)"

Автор книги: Мария Шебаршова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Глава 20

Мир кружился перед глазами Эвана, терял очертания и осыпался белыми хлопьями. Все вокруг него вздрагивало и сотрясалось от громкого гула, как от поднявшейся бури: деревья беспорядочно раскачивались в воздухе, а земля дрожала, точно готовая разверзнуться под ногами хищной пастью. Эван зажмурился, крепче стиснул зубы, из последних сил цепляясь за пожухлые клочья травы, однако удержаться упорно не получалось – пока изможденное тело его корчилось возле древесных корней, душа и мысли уже уносились далеко вперед, навстречу облачной пелене. Словно наяву юноша чувствовал, как хлестают его по щекам порывы холодного ветра, как в груди что-то екает от стремительно увеличивающейся высоты, а влажная стылая дымка пропитывает насквозь одежду и волосы. Эван судорожно вздохнул, однако грудь и ребра тут же пронзило острой болью – чья-то хватка крепко удерживала его, будто в железных тисках, отчего в висках пульсировало, а нарастающий металлический гул эхом сотрясал барабанные перепонки. Собственное тело теперь казалось библиотекарю слабым и хрупким, точно яичная скорлупа. Одно неосторожное движение, один вскрик – и оно надломится, пойдет трещинами и в конечном итоге рассыпется на маленькие кусочки, как истлевший древесный лист.

Ноздри обжег резкий металлический привкус крови и пепла. В какую бы хитроумную ловушку ни завел Эвана собственный дар, выбираться из нее нужно было как можно скорее. Ослабевший юноша закрыл глаза, вновь попытался вернуться назад в собственное тело, однако все усилия были напрасны. Он всегда с такой непринужденной легкостью прикасался к душам животных, за считанные секунды узнавая мысли домашних кошек и считывая эмоции бродящих по Кентлберри собак, однако здесь был абсолютно бессилен. Эван злился, чувствуя себя загнанным в тупик зверем, клюнувшим на приманку хищника по собственной глупости. В попытках обнаружить хоть что-то живое на безлюдном и совершенно пустынном уголке земле, затерявшимся посреди океанских волн, своим даром он разбудил нечто незнакомое, сильное. И гораздо более мудрое, чем сторожевой пес или даже боевой конь.

Существо, кем бы оно на самом деле ни являлось, не намеревалось так просто отпускать свою добычу. Юноша и сейчас чувствовал его незримое присутствие, от которого кровь стыла в венах, а руки и ноги сковывало дрожью. Связь, удерживающая его в опасной близости от этой громады, никак не хотела разрываться – невидимые нити опутали сознание библиотекаря и совершенно не желали разрываться. А дышать с каждой минутой становилось все труднее. Эван будто бы снова оказался на уступе Туманных Пик, сбитый с толку высотой и парализованный неизвестный откуда взявшимся страхом. Страхом старше его самого, старше, чем Крествуд, Кентлберри или все герцогство Фэйр. Страхом, пугавшим его до дрожи в коленях и благоговейного ужаса и безмолвия.

Чужая сила давила на библиотекаря, одним своим присутствием вызывая желание убежать как можно дальше и затаиться вдали от чьего-то пристального внимания. С трудом собравшись с духом, Эван мысленно потянулся к нитям посторонней энергии, надеясь, что сумеет наткнуться на слабое место и обрубить странную связь. Вот только все было без толку – юноша беспомощно, точно слепой котенок, искал брешь в потоке чужого дара, по сравнению с которым собственные силы Эвана казались тусклыми лучиками света, едва-едва пробивающимися сквозь тяжелые свинцовые тучи. Но библиотекарь упорно, хоть и медленно, полз дальше, цепляясь за прочные нити энергии. И чем дальше его заводило блуждавшее сознание, тем острее ощущал юноша нахлынувшую на него панику. Будто бы что-то упорно наблюдало за ним, проникало в самую глубину мыслей, пристально изучая каждый уголок человеческой души и то и дело выуживая на свет её самые сокровенные страхи.

Однако Эван больше не пытался закрыться от хозяйствующего в его воспоминаниях существа, чья сила била сквозь него нескончаемым потоком обжигающего пустынного ветра. Ужас все еще клокотал глубоко внутри, бился в унисон с потревоженным сердцем, но до разума добраться никак не мог – библиотекарь ценой всех своих сил отдергивал хищные щупальца чужого дара, так и норовящего опутать его всего. С огромным трудом он продвигался вперед, борясь с таким незнакомым чувством и пытаясь увидеть связанное с ним животное хотя бы краем глаза. Что заставило его пойти дальше, вопреки боли и опасности – любознательность или все же безрассудство? Юноша не знал, однако каким-то чутьем понимал, что игнорировать подобную силу было бы ошибкой. Незнакомое сознание теснило его, пыталось задавить собственной мощью, но не отпускало. Будто бы хотело поиздеваться напоследок, удовлетворить собственный интерес к мелкой букашке, которой Эван себя чувствовал, пытаясь ухватиться истончившимся волшебством за чужой дар, простиравшийся вокруг него буйным потоком водопада.

Постепенно белесые пятна перед глазами начали расступаться, открывая библиотекарю чужие эмоции и воспоминания, которые до этого дня поддавались ему с виртуозной легкостью. Эван медленно втянул носом воздух, ступая навстречу туманным образам, которые тут же, стоило лишь потянуться к ним магией, заполонили все его существо. Терпкий запах пепла, пылающий в груди жар, а еще – невероятная сила, в миг заструившаяся по телу и готовая вот-вот вырваться наружу беспощадным пожаром. Ощущение высоты и скорости, от которых захватывало дух и екало где-то глубоко внутри, вот только уже не от потайного страха. Тот будто бы испарился. Вместо него юноша чувствовал предвкушение, столь непривычное и манящее, которое он испытывал лишь во время своих исследований – азарт от осознания того, что руны открываются перед ним, отныне не пряча за строгими контурами свое истинное значение.

Окрыленный Эван пробирался дальше, а белесая дымка точно расступалась перед ним, являя его взору новые картинки и образы. Разноцветные лоскуты неба: закатно-алые, лазурные, по-ночному чернильные, кристально чистые и припорошенные блестящим звездным крошевом. Видневшиеся повсюду деревья, непроходимыми стенами обступившие озера и серебристые дорожки рек, увитые изумрудным плющом башни незнакомого юноше города, а еще – бескрайний океан, омывавший золотистую кромку берега и протянувшийся дальше на много-много лиг. Незнакомая земля приглашающее распростерлась перед ним, подмигивая золотыми окнами строений, кажущихся совсем крошечными с такой высоты. Сердце Эвана быстро забилось от осознания, что эльфийские руны перенесли его далеко за пределы королевства Адальор. И казалось, что даже за пределы Валантайна. Вот только куда?

Юноша завороженно рассматривал пеструю паутинку дорог, на ютящиеся между ними постройки с изумрудными, лазурными и сапфировыми черепицами, ярко блестевшими в свете солнца, точно самые настоящие драгоценные камни. Рассматривал рыжевато-пшеничные заплатки полей, широкие полосы пляжа и врезавшее в него насыщенно синее полотно океана, блестевшее в свете солнца. Где бы ни находилась загадочная островная страна, какие бы опасности не таила за безмятежным пейзажем, она уже успела затронуть сердце Эвана и теперь манила его за собой. Древесные кроны дружелюбно шелестели листьями, а маленькие зеркала озер приглашающее подмигивали серебристой гладью, так и зазывая спуститься с небесных просторов поближе.

Приятное наваждение длилось недолго, до тех пор, пока края нового неизведанного мира вдруг не потонули в непроглядной черноте. Эван вздрогнул, лихорадочно нашаривая теплую ментальную нить, связывающую его с чужими воспоминаниями, однако было слишком поздно – могущественный дар, ненадолго поддавшийся праздному любопытству человека, уже выскользнул из его сознания, бросая Эвана прямо посреди потока образов и обрывков мыслей. Темная пустота хлестала его по щекам и телу, проносилась мимо порывами невидимого ветра, а библиотекарь падал вниз, не в силах удержаться. Страх сковал тело юноши, а леденящая тяжесть заполняла его, заставляя камнем лететь в бездну чужого сознания. Собственные мысли Эвана путались и терялись, разум сжимался до размеров крохотной искорки, и юноша с ужасом начал понимать, что разобьется. Разобьется внутри чего-то громадного и смертоносного, так и не сумев вернуться назад, в собственное тело. Что тогда будет с ним? Погибнет Эван или же останется блуждать безликой тенью по лабиринтам чужих воспоминаний, прозябая в темноте?

В отчаянии Ридд вновь и вновь пытался ухватится за тонкие нити собственной души, некогда удерживающих его в чужом потоке, точно хрупкую марионетку, и теперь юноша практически не ощущал их – ледяная пустота, наполненная яркими осколками чужих эмоций и образов, нещадно хлестала его по лицу и бросала из стороны в сторону, будто надеясь, что под натиском чужой железной воли незваный гость обратится в пыль. Если бы только Эван мог освободиться, если бы нашел в себе силы преодолеть этот кошмарный плен, грозящий стоить ему жизни… Однако его дар был слишком мал, а вера в себя – и того слабее. Шансов выбраться целым и невредимым у Ридда практически не оставалось, и он слишком отчетливо осознавал это.

Неотвратимость с каждой минутой приближающегося конца пробудила невольные воспоминания, от которых в груди что-то болезненно сжималось, как от кровоточащей раны. Перед глазами Эвана пронеслись пейзажи Кентлберри, пропитанные солнечным теплом и запахом пыльных пергаментных страниц. Покосившиеся библиотечные полки, уставленные разномастными книгами в уже истрепавшихся и выцветших обложках. Мокрые носы окрестных собак и огромные доверчивые глаза лошадей, в которых он отчетливо видел все их страхи и желания. Все это казалось теперь таким далеким и туманным, точно все это Ридд безвозвратно оставил в прошлой жизни. Той самой, что теперь также неспешно протекала по ту сторону гор, пещеры и портала, скрывавшегося за вязью эльфийских рун.

Эльфы… Ожившие герои легенд, которыми Эван зачитывался с ранней юности, словно сошли с книжных страниц и выцветших чернильных зарисовок. Такие странные, похожие и одновременно непохожие на людей… Мог ли библиотекарь предположить, что, поддавшись искушению и выкрав старый фолиант из дома антиквара, он совершит такое приключение и встретится с волшебным народом? О таком он не мог мыслить даже в самых смелых и несбыточных мечтах. Из груди замерзшего юноши, летящего прямо в пропасть, вырвался грустный смешок. А ведь Витарр и Роксана наверняка до последнего сомневались в правдивости хотя бы части его слов. Да и сейчас едва ли догадывались, что с ними на самом деле происходило.

При мысли о спутниках Эван вдруг пришел в себя. Встрепенулся, вынырнул из дурманящего тумана прошлого, словно бы только сейчас осознавая, что оставил их и без того маленький отряд фактически на произвол судьбы. Поддался внезапному порыву и откликнулся на зов незнакомого существа, совершенно не подумав о том, что будет не только с ним самим, но и с остальными. Что же сейчас творилось там, в реальности, пока Ридд валялся на земле без сознания, а раненый Витарр и напуганная Роксана оказалось лицом к лицу с вооруженными эльфами? Он боялся даже представить. Вспыльчивый наследник герцога и с тугой перевязью на груди мог кинуться в драку, а вот Роксана… Даже зная, что девушка владела магией и была более благоразумна, отчего-то Эван особенно остро переживал за нее.

Они путешествовали не так долго, да и разногласий между ними за все это время успело случиться немало. Трое человек, разительно отличающихся друг от друга происхождением, характером и ценностями, все равно сумели притереться с чужими недостатками и объединиться перед трудностями. Особенно теперь, когда их крошечная группка оказалась так далеко от родного королевства и, в то же время, так близко к разгадке тайны, мучившей умы ученых уже не одно столетие. Загадочные эльфы, будоражившие сознание Ридда, оказались живы. Но кто знает, насколько подозрительно они настроены? И сейчас, как никогда раньше, Эван был нужен своим спутникам. А они, внезапно осознал юноша, были нужны ему.

Тоскливое смирение, заполонившее библиотекаря изнутри, точно медленно действующий яд, сменилось неизвестно откуда взявшейся решительностью. Мысль о друзьях придала Эвану сил, заставила его собраться еще один, последний раз и потянуться всеми истончившимися ниточками дара назад, к земле. Невиданной красоты небесные пейзажи больше не интересовали его и не влекли за собой, когда перед глазами замелькали новые картины: лазурная кромка океана и ощерившиеся зубы скалистого берега, примятая трава на месте привала, его собственное бездыханное тело, съежившееся в неприметный комок. И солнечное золото волос Роксаны, склонившейся над ним в беспокойстве. Ридду казалось, что он уже практически мог различить соленый запах ветра, холод земли под ним и тихий, доносящийся точно из-под толщи воды девичий шепот, когда его тело, наконец, смогло сделать вздох.

Терпкая свежесть морского бриза обожгла легкие – Эван закашлялся, мелко и часто вздрагивая всем телом. Колени его неприятно врезались в сырую и твердую почву, в горле першило, точно в пустыне под пялящим солнцем, а неприятная ноющая боль напрочь засела где-то в костях. Ридд, пребывавший Создатель знает сколько вне пространства и времени, теперь чувствовал себя удивительно хрупким и… живым? Все тело ныло, как после долгого забега по неровному полю, а в висках пронзительно звенело. Как будто бы в его голове взаправду кто-то покопался – торопливо, небрежно…

– Эван! – вдруг громко раздалось совсем рядом с ним, да так, что оглушенный юноша поморщился, невольно охнув от неожиданности. – Ты пришел в себя! Какое счастье!.. Ох, нет, не садись так резко – ты же весь дрожишь…

Ридд слабо усмехнулся, с трудом приоткрывая глаза, но вновь щурясь от такого непривычно яркого света. На плечи его легло что-то теплое и чуть шелестящее, словно ворох сухих листьев. Роксана… Если Эван и не сразу сумел различить её голос сквозь еще не ушедший шум в ушах, то легко разгадал эти заботливые интонации, с которыми колдунья обращалась лишь к ним двоим, своим непутевым спутникам, вечно лезущим, куда не следовало.

Сумев, наконец, кое-как распахнуть веки, Эван слабо улыбнулся. Мутный мир еще немного покачивался перед глазами, но, стоило юноше напрячься и сфокусировать зрение, как он сразу же заметил спутницу. Роксана сидела напротив, бледная и осунувшаяся, а в зеленых глазах её отчетливо плескался страх. Страх за него, внезапно осознал Эван, когда девушка облегченно выдохнула, а её ладони вдруг медленно легли на его плечи. И почему-то это простое дружеское прикосновение вдруг пробудило в его сердце чувство благодарности и… Чего-то еще. Чего-то, чему Ридд сам пока не мог даже дать определения.

Юноша открыл было рот, чтобы заговорить с девушкой, однако прежде, чем он успел вымолвить хоть слово, перед глазами его возникло новое лицо, на этот раз – незнакомое. Эван опешил, рефлекторно попятившись назад, но, присмотревшись, так и оторопело замер, чувствуя, как уже знакомый по этой экспедиции трепет вновь поднимается в его груди. Ведь чужеземец, опустившийся подле него на колени, определенно принадлежал к сказочному народу, о котором юноша столько читал, а теперь мог узнать лично. Ридд шумно вздохнул, жадно разглядывая остроухого незнакомца, его простые, но изящные доспехи, покрытые едва заметными витиеватыми узорами рун, и длинные волосы, пестрящие множеством переплетений тонких кос. Подумать только – все это время эльфы были совсем рядом, всего в каких-то нескольких днях пути от родного городишки Эвана, позади магической пещеры! А ведь он так долго гадал, что же послужило причиной гибели некогда могущественной расы! А оказалось, что её представители так и не исчезли бесследно – лишь ушли, не оставив после себя ни намёка на прошлое. Но… Почему?

Столько вопросов вертелось у библиотекаря в голове, столько всего ему хотелось узнать у этого эльфа, с любопытством оглядывающего его самого с ног до головы. Казалось, что Эван напрочь забыл о предупреждениях Витарра, о его собственном, только что пережитом приключении, которое легко могло окончиться его гибелью. Приутихшее было любопытство разгорелось с новой силой, как, подобно огню, в нём некогда вспыхивала сила его странного дара. Облизав пересохшие губы, юноша поддался вперед, не зная, с чего начать. Однако эльф, убедившись, что незваный гость окончательно пришел в себя, вдруг заговорил первым. Молвил что-то на незнакомом Эвану певучем языке, с резкими вкраплениями твердых и режущих согласных. Ридд рассеянно ойкнул, чувствуя, как к бледным щекам его прилила краска. Как так вышло, что он, разобравшись в значении некоторых рун, совершенно не задумывался об их звучании?

– Эван, ты… – тихо заговорил сидевший чуть в стороне Витарр, когда эльф уже громче повторил сказанное ранее. – Ты понимаешь что-нибудь из того, что этот остроухий пытается нам втолковать? Понимаешь, что за чертовщина происходит на этом клочке земли?! То, что мы только что видели…

Роксана тихонько шикнула в его сторону, для убедительности сжав плечо герцогского сына, однако библиотекарь, затерявшийся среди множества исписанных страниц об эльфийской культуре, которые он теперь яростно перебирал в уме, совершенно не обратил внимания на крики Фэйрхолла.

– Нет. Ни единого слова… – рассеянно произнес Эван и, поймав выжидающий взгляд глубоких миндалевидных глаз, темно-зеленых, точно непроходимая чаща, виновато покачал головой. Какой шанс он упускал! Эльфы не нападали на них, лишь настороженно посматривали в их сторону и пытались хоть как-то наладить общение, а он, столько времени потративший на бесполезные труды разномастных писак, сейчас не мог не то, что двух слов связать, но даже понять, о чём его спрашивали! Закусив от досады губу, Ридд явственно почувствовал, как волна отчаяния стремительно поднимается в нём, того и гляди грозясь вырваться наружу. Он был зол на самого себя. Зол и рассержен из-за того, что даже такая нелепая оплошность могла стоить жизней его друзей.

Осторожное прикосновение на миг вытащило его из бездны самоуничижения – Эван вздрогнул, вдруг осознав, что эльфийский дозорный, опустившись на землю подле него, провел двумя пальцами по запястью юноши, а затем указал на самого себя, раскрыв руки в приглашающем жесте. Библиотекарь недоуменно приподнял брови, но высказать вертевшийся на языке вопрос так и не успел. Ибо в ту же секунду ощутил, как его дар, заметно ослабевший после стычки с неземным существом, вдруг потянулся навстречу чужому, неизвестно откуда взявшемуся. Точно теплый солнечный свет он влек к себе, растекаясь перед Риддом широкой полноводной рекой, заманивая, но не принуждая. Юноша судорожно вздохнул. По телу его в волнительном трепете пробежали мурашки. Неужели… Неужели он все это время не был один? Верно истолковав его потрясенный взгляд, эльф едва заметно улыбнулся уголками тонких губ и кивнул – чужая сила вновь прикоснулась к его собственной, поманив за собой, точно жестом. И Эван, решившись, отпустил свое сознание по невидимому потоку, бережно подхватившего его, словно ребенка, и унесшему навстречу новым воспоминаниям и новым образам.

Уже позже, лежа на расстеленном плаще между спутниками, жадно внимавшими каждому его слову, библиотекарь пытался поведать обо всем, что с ним приключилось за этот чересчур долгий день. Он сбивчиво рассказывал о том, как наконец понял истинное значение рун в заваленной пещере и открыл волшебную дверь – наверное, единственную, еще связывающую Адальор с загадочными землями эльфов. Об огромном сверхъестественном существе, на которое наткнулся случайно, едва не лишившись рассудка, а то и жизни. И, наконец, о самом сказочном народце – об эльфах, которые, распознав в нем зачатки дара, схожего с их собственным, неожиданно поделились с Эваном величайшей тайной, над разгадкой которой малочисленные ученые бились не один век.

– А они просто взяли и рассказали её мне, – неверяще прошептал юноша, завороженно глядя на темнеющее небо с постепенно проступавшими на нем первым звездами. Небо, под которым два совершенно разных народа жили, разделенные магией и бескрайней толщей воды. – Будто бы доверились, поняв, что мы пришли без злого умысла. Первые люди, сумевшие отыскать зачарованную дверь в их королевство.

Он будто бы снова пребывал в сознании остроухого лучника, блуждая по окрестностям его родной страны: по ухоженным мощеным улочкам, поглядывающими на прохожих эльфов разноцветными виражными окнами, по окружающим дивный город садам с дендрариями и стеклянными оранжереями. По лесам и рощицам, опоясанных сверкающей лентой реки, и по золотистому пляжу, встречающемуся с пенистыми океанскими волнами, над которыми вдалеке то и дело можно было разглядеть огромное крылатое создание… И пускай путь в волшебный город был закрыт для Эвана, он засыпал умиротворенным. Роксана и Витарр о чем-то возбужденно переговаривались, но он уже их не слушал, мыслями все еще пребывая в чужих воспоминаниях. Ведь впереди у него обязательно будет новый день. День, когда он еще сможет доказать эльфам свои благие намерения и получить ответы на вопросы, мучившие его столь долгие годы.