Текст книги "Там тебя никто не ждёт (СИ)"
Автор книги: Мария Сакрытина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
Офицерик, разъяснявший мои обязанности, похоже, за меня же и отвечал. Устроился рядом и смотрел, как волкодав, готовый укусить, если что не то сделаю. Хотя какой из него волкодав... так, левретка.
Ой, что-то я нервничаю... И живот скрутило. А туалет тут предусмотрен? А выйти дадут во время совета, или лучше на всякий случай про запас сбегать? А самое неприятное: как буду без Аглаи объясняться с моей левреткой... в смысле, волкодавом?
Заиграла музыка, взвыли трубы, офицерик рядом вскочил, прижав руку к сердцу. Я вздрогнула от удивления, изучила его вытянувшуюся, одухотворённую физиономию и чуть не пропустила главное действо: в зал чинно, сверкая и позвякивая – кто ритуальными доспехами, кто – ритуальными платьями, прошествовали десять человек.
Зря я боялась – на дополнительные стулья никто не сел. И чего было тогда нас в угол загонять? Хотя... нет, вон опять кто-то входит. Партиями их, что ли, запускают?
Музыка на этот раз была другой, но трубы остались. Передо мной устроился какой-то дед в шапке. Я заёрзала, пытаясь подвинуть стул, чтобы эта шапка смотреть не мешала. Дождалась яростного взгляда от офицерика-ливретки. Он ещё прошипел что-то, но на своём, на азвонском. Ладно, ладно, сижу спокойно, всё.
"Спокойно" кончилось, когда ввели Эдварда. Без музыки и с такой охраной, что для полного и убедительного впечатления "узник особо опасный" не хватало лишь цепей.
Отконвоировав Эда до стола, стражники рассредоточились по залу. Шапка впереди качнулась, закрыв обзор, так что дальше я только слушала.
Кто-то по очереди говорил. На своём, естественно, азвонском, так что ничерта я не понимала. Сначала вещал что-то мужской гулкий бас, потом, вроде, Адриана. Дальше – звонкий фальцет. И писк, от которого разве что уши не закладывало. Снова бас. И Адриана. И...
Очнулась я, когда раздался голос Эдварда. Тоже на азвонском, но слушать всё равно было приятно. Хоть и немного странно. Непонятные слова, официально-спокойный, даже усиленно спокойный тон. Ему вторил такой же спокойный голос Адрианы. Их перебил бас. Снова Адриана. Ещё немного Эдвард...
Я зевнула, встретилась взглядом с офицериком и не выдержала – скорчила рожицу. Глаза офицерика расширились, он зачем-то вскочил, помедлил и, решившись, бесцеремонно дёрнул меня за локоть... И тут я поняла, что в зале повисла тишина.
Та-а-ак, начинается.
Жалко, что в туалет про запас не сходила...
Меня поставили рядом с Эдвардом, но мы даже взглядами не встретились. Я попыталась повторить его равнодушную мину, но, вроде, не получилось. Так, что там – дурочкой притворяться? Это мы быстро!
На самом деле очень легко делать вид, что ты идиотка, когда не понимаешь, чего от тебя хотят. Какой-то чудик в алом и золотом, расплывшийся на полстола, повторил вопрос три раза. И наконец-то додумался перейти на язык Эдварда.
Меня, оказывается, просили рассказать про короля Дерика Дебуа.
Эд усиленно смотрел в сторону, зато пялились остальные. Обалденное ощущение – удав на кролика и то не так плотоядно смотрит. В общем, заикаться и "забыть" местный язык, когда у тебя коленки дрожат, легко донельзя.
Да, я честно попыталась отвечать. Вряд ли господин "полстола" что-то понял в мешанине русского и старо-новофранцузского, но я ему всё рассказала. Особенно о том, как меня сжигали. В подробностях!
Новый вопрос. А, про де Лашете узнать хотите? Извольте. Он такая ...! И... и даже... У-у-ух, я б ему... Это по-русски было, конечно. Дальше меня пробрал истерический смех. А вы не замечали, что смех по звуку напоминает всхлипывания? Особенно, когда пытаешься его заглушить.
О, я так рыдала. Так рыдала...
Под конец господа совещающиеся что-то буркнули про Эдварда. Где я его нашла, какие у нас отношения и почему он меня спас, и ещё, кажется, не беременна ли я.
На меня и до этой "весёлой" ноты находил совершенно искренний хохот. А тут так разобрало, что я поняла: хватит. Эдварда компрометировать нехорошо, на совет я уже насмотрелась, ничего хорошего не скажу, а ну как они даже из моей болтовни какие-нибудь не те выводы сделают? И ну как не в нашу с Эдом пользу?
В общем, я покачнулась в сторону моего офицерика-левретки. И, всхлипывая, изобразила обморок. Я теперь знаю, это делается примерно так: закатываешь глаза, душераздирающе стонешь и, теряя равновесие, ждёшь, когда тебя подхватят.
Вместо того чтобы изобразить галантного кавалера, офицерик отшатнулся.
Я бухнулась на пол, выдала пару непечатных русских слов и, не открывая глаз, затихла.
Ну что, достаточно убедительно?
***
Кажется, грубое "появление" (а как по мне – вламывание) стражи в девичью спальню традицией здесь не было.
Я не хуже Аглаи вытаращилась на гавкающего караульного. Что он от меня хочет?
Караульный – офицер, наверное, нашивки как у моей вчерашней левретки-волкодава – замолчал, выжидающе глядя на меня. Лицо в неровном свете свечей злобное, глаза яростно блестят... Нет, если бы убивать явился, вряд ли вел бы со мной переговоры, да?
Очнувшаяся Аглая что-то тявкнула, офицер гаркнул, и меня чуть не за волосы выволокли из постели.
– Эй! Что вы себе поз..., – заверещала я спросонья по-русски.
В унисон завопила Аглая, кинувшись ко мне, – нелепая в своём чепчике и сорочке. Служанку живо оттеснили, а затихшую меня поволокли к дверям.
Коридор, зала, анфилада, коридор, снова зала, и, наконец, чей-то кабинет – судя по обстановке. Роскошный для местных комнат – красивая резная мебель, очень массивная, целых три зарешёченных окна, горящий камин, какой-то гобелен с собачками...
В кресле у камина восседала Адриана в чём-то фиолетовом. Не то блио, не то накидке. По виду леди – она так и не ложилась. Забавно, я сама заснула только за полночь – здесь часы отбивал колокол и точно так же, как в стране Эда.
Кстати, сам Эдвард стоял напротив Адрианы и господина в чёрном, похожего на хорька. Сильно похожего – я на полном серьёзе ожидала увидеть у него хвост, когда лорд соизволит подняться.
В общем, меня втолкнули в кабинет. Что-то по-военному пролаял сопровождающий меня офицер. Адриана, Эд и хорёк моментально повернулись к нам. Ведьма, быстро меня оглядев, прошипела нечто, по тону приказное. Ничего не случилось. Тогда Адриана повернулась к хорьку и принялась шипеть на него, а я смотрела на Эда. Снова маска равнодушия, но глаза... отчаянные. Кажется, моего принца загнали в угол. А, значит, и меня.
Я усиленно прислушивалась, пытаясь разобрать хоть какие-то слова. Мы тут с Аглаей от нечего делать развлекались, подучивая чуть-чуть азвонский. Ничерта не получилось, но...
Хорёк что-то прорычал, держащий меня офицер вздрогнул и выхватил кинжал.
Сколько раз в этом сумасшедшем мире мне тыкали клинком в горло? Мда... и ведь не привыкнешь.
Я задрожала, как дурочка, глядя на Эдварда.
Адриана и хорёк тоже уставились на Эда. Хорёк что-то пробурчал – лениво так. И стрельнул глазками в мою сторону.
Клинок тут же прижался к горлу сильнее, я инстинктивно задержала дыхание...
Эдвард сжал кулаки так, что пальцы побелели. Посмотрел – как тогда, у помоста, где меня сжечь собирались. Вот тут-то я и поняла, что нам крышка. Что этот хорёк с ведьмой хотят от Эда, не знаю, но это что-то очень, очень нехорошее и мне определённо не понравится.
Эдвард опустил голову, повернулся к хорьку. У меня зашлось сердце. Сейчас он согласится. На всё согласится и наверняка из-за меня. Навязалась же я на его голову! И стою как беспомощная дура, обливаюсь потом, пытаюсь подавить дрожь и дышу через раз...
Хорёк улыбнулся, предвкушая. Повторил. Что-то принялась было говорить Адриана, но замолкла. Эдвард на мгновение зажмурился, вдохнул поглубже...
Дверь у меня за спиной распахнулась. Кинжал дёрнулся, оцарапал мне шею, я пискнула. А какой-то взлохмаченный солдатик пролетел мимо, бряцая сумкой с чем-то вроде брелоков. И, преклонив колено перед хорьком, протянул ему свиток. Хорёк взял. Развернул. Вчитался. И заревел...
Дальнейшее я не видела – меня так же грубо и бесцеремонно поволокли обратно в спальню. Хорошо хоть клинок убрали.
Позже, слушая причитания Аглаи и глотая какой-то отвар, я пыталась вспомнить, что орал хорёк. Служанка бы помогла с переводом, всё равно эта курица ничерта не соображает...
– Аглая... А что такое "эхерсито"?
Служанка на мгновение заткнулась, вытаращилась на меня.
– Госпоша... Это значить "армия". А где вы это слышать?
Я пожала плечами.
– Да так. Чудной у вас язык.
– Госпоша есть напомнить мне одну историю из житии Святой Алоизы...
...Армия? Какая армия?
***
Шея чуть-чуть побаливала. Аглая, кудахтая, приготовила какие-то примочки и не забывала их мне давать. Примочки жгли, но вроде бы так заживало быстрее. Не знаю, в зеркале – точнее, местной его версии – хорошо просматривались только сами примочки.
Ну и чёрт с ними.
– Госпоша есть успокоиться... Не волноваться..., – тарахтела моя курица.
А я и сама чувствовала себя птичкой в клетке.
Прогулки – даже на исповедь – запретили. Теперь я всё время либо бегала из угла в угол, пародируя Аглаю, либо торчала у окошка – ничего не видать, но всё же свежий воздух и звуки.
У дверей усилили стражу.
Эдварда я больше не видела. И это, честно говоря, пугало. Настолько, что спустя два дня полного молчания и неизвестности, я даже решилась спросить у караула, где мой принц. Караульные прикинулись глухими. И даже после того, как Аглая перевела.
На четвёртый день я совсем отчаялась и теперь бегала из угла в угол постоянно. Сидеть и чего-то ждать сил не осталось.
Сбежать из этой клетки бы не получилось – по крайней мере, у меня. Слишком маленькие окна, слишком много караульных у двери (можно подумать, я бы с одним справилась!) и, к тому же, идти мне некуда.
Оставалось ждать, а мне уже хотелось биться головой о стену от безысходности.
– И тогда Святая Алоиза сказать: "Не бояться мучений, но бояться нрава потери". И склониться перед ней есть люди, и стражи, и...
Я тупо смотрела в окно, в который уже раз слушая этот бред. Чем-то сладковатым пахло от камина. А может, снаружи. Наверное, караульные пьют? Вот бы до потери сознания... Хотя толку-то. О, господи, я не могу уже так больше. Хватит! Ну, хватит же...
Я прервалась, зевнула. Одновременно прикрыла рот ладошкой и Аглая.
– Тогда посадить Святую деву на осла и повести через Золотые ворота. И быть великий почёт и хвала благословлённой..., – Аглая снова зевнула. – Благословлённой...
Да уж. Полный почёт – на осле-то. Выдворили твою Алоизу из какого-то там града. И правильно сделали – достала, как ты меня...
Я прислонилась лбом к стене. Рядом замолчали и чем-то бухнули. Смотреть, что там эта курица вытворяет, не хотелось. Глаза слипались, дрёма казалась такой сладкой...
– Катрин! Катрин!
– М-м-м! – недовольно промычала я.
– Катрин!
Открывать глаза не хотелось совершенно. Кому там неймётся... ай!
– Прекрати! – путаясь в слогах, пробормотала я по-русски и всё-таки открыла глаза. – Эдвард?
– Наконец-то! – выдохнул юноша. – Катрин, умоляю, тише.
– А... Ага, – я зевнула и покосилась на дверь. – А как ты тут оказался? А почему ты такой... чумазый?
Эдвард схватил меня за руку и подтащил к камину.
– Катрин, мы уходим.
– Да? – хмыкнула я, пытаясь продрать глаза. – А как? Ой! Эдвард? Эдвард, куда ты делся?! Только что здесь стоял...
– Катрин! – прошипел камин. – Залезай!
Я уставилась на него. Догадалась шагнуть внутрь, заглянуть в трубу.
– Ну! – провыла труба. – Катрин, скорее!
Интересно, это мне снится? А если снится, то и фиг с ним.
Я содрала с себя блио, сбросила обруч с накидкой и принялась ощупывать кладку. Словно по заказу под носом закачался жгут, оказавшийся чьим-то плащом. Уй, так очень даже комфортно.
– Спасибо, Эд, – промычала я, хватаясь за жгут.
Глава 15
Свежий ветер и яркое полуденное солнце быстро прогнали сон. Потирая ободранные руки, я зачарованно смотрела по сторонам и наслаждалась. Спустя две трубы и один туннель мы как-то умудрились выбраться на крышу – покатую, но с удобными желобками, сейчас сухими. А какой вид на город отсюда открылся! Солнце палит нещадно, извилистые, тонюсенькие улочки вьются от площади перед замком, пронзая лабиринт громоздко-вычурных зданий с какими-то оборочками в виде статуй и обелисков. Развеваются по ветру флаги, поскрипывают и ловят солнечных зайчиков флюгеры. Тихо так, спокойно. Хорошо...
Эдвард зачем-то упал передо мной на колени и принялся то ли ощупывать мои ноги, то ли проверять подол сорочки, что-то при этом говоря.
– Туфли, Катрин! – раздалось сквозь завывание ветра. – Их нужно снять. И шоссы.
Обувь-то я скинула сама, а вот с местными чулками, почему-то именуемыми шоссами, пришлось повозиться.
– Катрин, посмотри на меня, – потребовал Эдвард, когда мы закончили.
Я посмотрела и с трудом сдержала улыбку. Чумазый, как угольщик! И золотые некогда волосы присыпаны таким слоем пепла, что сразу и не поймёшь, какого они цвета.
Эд растёр мне щёки, взлохматил волосы и кивнул.
– Катрин, теперь очень осторожно иди за мной. Не хватайся за трубы и смотри, куда наступаешь. У тебя голова не кружится?
Я фыркнула. Носится со мной, как нянька! В замке наверняка шум подняли и нас уже ищут. Время же, поди, поджимает!
Эд снова кивнул и медленно, осторожно направился к сверкающей на солнце трубе. Я – следом.
Мда, а тут и впрямь высоковато. А, блин, и штыри какие-то... Или это местная черепица? Один чёрт, идти неудобно. Скользкая...
Эд ловко схватился за шпиль и перепрыгнул на соседнюю башенку. Я замешкалась, невольно посмотрев вниз. Ой, мамочки!
Чумазая физиономия Эда выглянула из-за резной оградки (начерта они на крыше?) и сделала большие глаза.
Я закусила губу. Та-а-ак... Разбежаться бы – да места нет. В общем, я зажмурилась и попыталась вспомнить школьную физкультуру.
О да, физ-ра – наше всё...
Получилось!
Эд, быстро улыбнувшись, вновь побежал, а местами (теми, что без оградки) пополз по крыше.
Длилось это долго. Пару-тройку раз снова пришлось прыгать. Я обливалась холодным потом, скрещивала пальцы, кусала губы. Но Эдвард шёл дальше, и я старалась не отставать.
Крыши кончились неожиданно, плавно перейдя в крепостную стену. Ну, почти плавно, но этот деревянный мостик над "пропастью" я вспоминать не хочу. Снова башенка, но в неё мы вломились, слава богу, через окно.
Уф, пусто... Ура!
По стеночке, тенью мы метнулись к закрытому люку. Лестницу нам, конечно, никто не приставил.
Эд скользнул вниз и дал знак прыгать мне. Я в который раз впилась в многострадальные губы и свалилась на руки Эдварду. Всё, несите меня...
Так, чертыхаясь, мы добрались до двери – ура, не закрытой на засов или замок. А оттуда – на площадь и – снова ура! Свобода!
Ох, мои бедные ножки, не привыкшие ходить босиком... Какие там красоты города, которым я восхищалась с крыши! Холодные или наоборот, нагретые камни, отбитый палец и металлический привкус во рту – вот и все впечатления.
Эд целеустремлённо вёл меня прочь от замка по лабиринту улиц, улочек и проулков. Пару раз мы утыкались в тупики и возвращались, пока, наконец, не остановились в какой-то подворотне, достойной того города, в котором я очнулась после Москвы. Спугнув пару кошек и голубей, Эд устроился за какой-то развалиной, бывшей, наверное, некогда домом.
– Эдвард? – шепнула я. – Что теперь?
– Ждём, – устало откликнулся юноша, закрывая глаза. – Пока не стемнеет. Катрин, можешь..., – дальше шло странное выражение, совершенно мне не понятное. Не дождавшись ответа, Эд открыл глаза, посмотрел на меня и вздохнул. – Проследи, чтобы нас не нашли, ладно?
– Ладно, – хмурясь отозвалась я. – Эдвард, скажи, а дальше куда? Адриана же нас быстро найдёт, ты сам говорил.
– Адриане сейчас не до нас, – отозвался Эд, зевая. – Катрин, пожалуйста... Я не спал три ночи... Давай... Поговорим... Позже...
Я, привычно закусив губу, изумлённо уставилась на спящего юношу. Три ночи! Это пока я жаловалась на Аглаю, дрыхла, как сурок, и наедалась от пуза? Эдвард-Эдвард... Что же они с тобой делали...
Солнце светило ярко, мусорная куча рядом смердела, в ногу ткнулся чей-то мокрый нос. Я ахнула от неожиданности и посмотрела вниз. Жёлто-коричневый щенок, умильно глядя на меня, завилял хвостом, трогая мою ногу лапкой.
– Ну что, будем сторожить, дружок? – хмыкнула я, прижимая колени к груди.
Щенок совсем по-человечески кивнул и устроился рядом.
***
Солнце медленно катилось куда-то за крыши, рассыпая напоследок сноп алых лучей. Небо порозовело, как запыхавшаяся Аглая. Вдалеке лаяли собаки и топали люди. Щенка, развлекавшего меня до вечера, унесла мать: деловито, за шкирку, настороженно косясь на меня. Щенок болтался у неё в зубах, умильно сверкая розоватым пузиком.
Ну а больше ничего и не случилось. Я почти задремала... Но стоило стемнеть, завыли собаки. Безутешно так, словно что-то предчувствуя. Где-то рядом запричитала женщина, ей вторил сердитый мужской голос, потом всё стихло.
Эд, вздрогнув, открыл глаза. Быстро осмотрелся и прижал пальцы к вискам.
– Эдвард? – шепнула я.
Слабая улыбка тронула искусанные, как и у меня, губы.
– Всё хорошо, Катрин, – Эд прислушался и добавил. – Ещё чуть-чуть и можем уходить. Ты голодная?
Я удивлённо помотала головой. А если да, он что, как волшебник, еду из воздуха достанет?
Эд снова прижал пальцы к вискам и поморщился.
– Ты хотела узнать, куда мы идём. И ты... должна... знать, – пробормотал он.
Я схватила бледного юношу за руку. Горячая.
– Эдвард, тебе нехорошо?
Снова эта грустная улыбка.
– Рано бояться, Катрин... Ка-тьа, – неожиданно нежно добавил он, сжав мои пальцы и ловя взгляд. – Сейчас совсем стемнеет, и мы проскочим через ворота. Я пойду дальше, к Фрэснийскому тракту, а ты обещай, что останешься и будешь ждать меня у стены. Обещай, Катрин!
– Эдвард, в чём дело? – медленно и очень-очень спокойно произнесла я.
Юноша до боли стиснул мои пальцы и вздохнул.
– Мой отец... призвал Проклятую армию, – выдавил он. – Сегодня к полуночи она будет здесь.
Я стиснула зубы. Так... Так-так-так... Что ж, ясно, почему воют собаки, мечутся люди и чем занята Адриана... Там, выходит, мертвецы за воротами разгуливают.
– Эдвард... Причём здесь ты?
Юноша опустил взгляд.
– Я попытаюсь их подчинить. Я не уверен, получится ли, поэтому ты...
– Получится? – перебила я. – Получится?! Эдвард, с Посланцами у тебя не получалось! В замке у короля у тебя не получалось! Ты рехнулся?! А зачем ты бегал от них десять лет, забыл?!
– Катрин, тише, – вымазанный в золе палец прижался к моим губам. – Проклятая армия – это не Посланцы. Это духи, Катрин. Они... ну почти демоны, только их можно призвать, скрепив договор кровью или душой.... Демоны Нижнего круга. Адриана считает, что Дерик... мой отец собирался вызвать их против де Лашете, но что-то пошло не так. А потом он, наверное, решил и из этой ошибки извлечь выгоду, снова поставив на колени Азвонию, потому что Проклятая армия движется сейчас к азвонской столице по Фрэснийскому тракту... Катрин, пойми, нам некуда идти, и если мне удастся скрепить моей кровью заклинание призыва... Дерик... отец же не знает, что я здесь. Наверняка не знает... И если получится, тогда все, все нас оставят в покое, и мы сможем уехать за море, может, даже на Изумрудные острова, – неуверенно закончил Эдвард.
Он, что, серьёзно?
– А если не получится? – скрестив руки на груди, поинтересовалась я.
Эд закусил губу и промолчал.
– Эдвард, – тихо произнесла я. – Давай сбежим. Просто сбежим, ну их, эту армию, давай... просто... А?
– Катрин, – вскинув голову, глухо откликнулся юноша. – Нам некуда идти. Мне некуда. Адриана знает, чьей кровью можно остановить Проклятую армию. А если у них не выйдет, меня оставят заложником для короля Фрэсны... моего отца. Это тоже дорогого стоит. А тебя будут использовать, чтобы "уговорить" меня. Катрин, ты этого хочешь?
Я ошеломлённо моргнула.
– Я... Но... Но должен же быть выход!
– Это единственный выход! – припечатал Эд, больше не глядя на меня. – Прости, Катрин, я втянул тебя в это. Мне не следовало...
– Да! Тебе следовало оставить меня гореть на заботливо разведённом твоим отцом костре! – перебила я. – Эдвард, хватит! Скажи честно: есть хоть малюсенький шанс сбежать, не ввязываясь в игры с армией и королями?
Эдвард поднял взгляд и тихо ответил:
– Нет.
Сейчас я бы с удовольствием присоединилась к воющим собакам...
***
Наверное, безумные вещи так и делаются. Спокойно, почти хладнокровно, с трезвым расчётом. По крайней мере, у Эдварда всё получалось именно так.
Я далека от мысли, что он не понимал, на что идёт, или сошёл с ума. Прекрасно понимал – намного лучше меня. Не могу с уверенностью судить, было ли так всегда, но Эдвард, которого я знаю, обязательно сбежал бы, найдись хоть маленькая лазейка. Он всегда сбегал – так или иначе. Раньше я назвала бы это трусостью. Раньше я не знала, как прошибает холодный пот, когда к горлу приставляют клинок, или под ногами горит костёр, а внизу у помоста беснуется толпа. Кто, может, и вправе его судить, так уж точно не я.
Знаю одно: смерти Эд боялся, как и я.
"Я просто хочу жить"...
Я никогда раньше не думала, как это оказывается страшно, когда ты бессилен. Раньше казалось – выход есть всегда, если ты достаточно умён, чуть-чуть удачлив, ещё лучше – красив и немного хитёр.
Не всегда.
Закат догорел, сгустились сумерки – слишком быстро, быстрее, чем раньше. На небе засияла луна и крупные, точно сверкающий горох, звёзды. Собачий вой не стихал, зато людей больше не было слышно. И ни фонарика, ни огонька – закрытые ставни, запертые двери. Сбежали все, что ли? Или попрятались?
Мы с Эдом пробирались пустыми переулками. Странно пустыми, точно мёртвыми. Я заранее дрожала от страха – вид готовящегося к нападению города не располагал к радости и мыслям о благополучии. Ещё меньше к ним располагала стража – наверняка усиленная. Вряд ли они в мирное время такими отрядами разъезды устраивают. Помню я, как мы через ворота проезжали – столько человек на площади и улицах – не протолкнуться. Но за теми, кто входит, следили куда сильнее, чем за теми, кто выходит. И в этом нам повезло.
Ночь, густые тени, неровный свет факелов... Выскользнуть из города оказалось куда проще, чем из замка.
Действительно, и Адриана и тот человек-хорёк наверняка были заняты армией, а не нами. И конечно, Адриана не знала, как с помощью Эда эту армию остановить. А если не знала она, ведьма, что может знать Эдвард? Будь хоть малюсенький шанс остановить этих Проклятых (или подчинить) – из замка нам бы уйти не дали.
А Эдвард всё равно решил пробовать. Неужели на что-то надеется?
Мы спустились с холма. Последняя стена, мост через реку, конечно, поднят. Хорошая река, быстрая, глубокая. Холодная, бр!
Купание под луной и звёздами, прекрасный принц, идущий умирать... Романтика, блин!
– Катрин, – выстукивающий зубами от холода смертник – Шекспиру и не снилось! – Ты должна ждать меня здесь.
Ага. Уже. А ты один пойдёшь и умрёшь, как последний... герой.
Я кое-как уняла дрожь и твёрдо ответила:
– Нет.
– Катрин! – в лунном свете взгляд Эдварда казался не сердитым, а каким-то... мёртвым. – Ты сделаешь то, что я сказал!
О-о-о, "молчи, женщина". Ха-ха.
– А если нет? – подбоченившись, поинтересовалась я. – Знаешь, Эдвард, я в любом случае за тобой пойду. Даже если сейчас "соглашусь" остаться. Так что давай лучше вместе. Не так страшно.
Эд со вздохом опустил голову.
– Катрин, – вот, теперь и голос мёртвый, – ты знаешь, что демоны делают с девственницами?
Наверное, что-то ужасное.
– Во-первых, я не девственница, – солгала я. И не очень уверенно добавила. – Во-вторых, сказки всё это. Эдвард, серьёзно, хватит. Я замёрзла. Пошли уже, а?
– Катрин, – шепнул юноша. И куда громче продолжил. – Ты слабоумная, жестокая, лживая, упрямая девица!
Я улыбнулась, кусая губу.
– Спасибо за комплимент, – это я ещё тебя не описывала, смертник чокнутый!
– И только посмей умереть, – отчеканил Эд. – Я стану тебя преследовать в посмертии, как ты меня – здесь!
Да куда тебе до меня, принц-изгнанник!
Я сглотнула комок в горле.
– Учту.
Эдвард не ответил. Больше не глядя на меня, он отвернулся и направился к белеющей в стороне дороге.
***
А у страха, говорят, глаза велики... Не врут.
"Местные" демоны – если это, конечно, они – не впечатляли совершенно. Увидь я их в кино, долго бы ругала режиссёра. Что, ничего более эффектного не придумали? Я имею в виду, ничего более эффектного, чем... люди? Абсолютно, совершеннейшие люди, разве что невыразительные. Ну, в смысле, лица-маски. И движения как роботов.
А где клыки-рога-хвосты?!
Не смотри я на них с холма и не собирайся к этим людям-теням спуститься, не испугалась бы совершенно. А вот Эдвард напрягся. Знает о них что-то такое, чего не знаю я?
Проклятая армия в полной тишине скользила по залитой лунным светом долине. И не было ей никакого дела до замерших на вершине холма фигурок.
А может, обойти этих... Проклятых стороной и податься к морю, как раньше хотели? А что, Адриана занята. Король с де Лашете наверняка тоже заняты – хотя бы обоюдной грызнёй. Чего мы-то крайние?
Эдвард, не оглядываясь на меня, стал спускаться. Луна высветила бледное лицо, кажущиеся светло-золотыми в серебристом свете волосы. Сжатые губы, сосредоточенный взгляд, подрагивающие пальцы.
Я перевела взгляд на демонов. Если Эд их так боится, значит, есть причина. Он-то точно храбрее меня.
Ох, ну вот, и мне жутко стало.
Стараясь не отставать, я побежала за юношей. Демоны, не демоны – одного не пущу! Я ему должна, между прочим. И вообще... вообще...
Все мысли как языком слизнуло, когда Эдвард выскочил на дорогу перед марширующей армией. И та остановилась – словно единый механизм! А ведь такая куча наро... э-э-э... демонов.
Эд тоже замер, напряжённо разглядывая первый ряд воинов. Мда... Даже на вид лёгкие, и, кажется, какие-то струящиеся доспехи. А может, одежда у них такая? Шлемов, вон, нет. И похожи все, как братья. С кого их, интересно, лепили? И уставились на Эда как мышь на крупу. Чего ждут? Условного знака? Мы... точнее, Эдвард что-то должен сделать?
Минута тишины, две, три... Над ухом настойчиво зажужжал комар. Вот ему никакого дела нет до армий, демонов, королей, изгнанных принцев... Счастливый...
Не отрывая взгляда от кого-то среди рядов "безликих" воинов, Эдвард двинулся вперёд. В пяти шагах позади него пошла и я.
Демоны расступились – в полной, какой-то сонной или мёртвой тишине, не меняя выражений лиц, продолжая смотреть на Эда, пристально, зачарованно.
А Эдвард всё шёл. Вглубь армии, между рядов, сверху казавшихся отдельными "прямоугольниками".
Тишину пропорол хрип и почти человеческий вопль.
Я вздрогнула, быстро осмотрелась...
К нам скакал всадник. Один из немногих кавалерийцев среди этой пехоты. И такой же безликий, как и остальные, если не считать наряда. Серебристая одежда-доспехи на других, на нём была чёрной.
Завораживающее зрелище, если честно. Спокойное, бледное лицо, острый взгляд, отливающие алым зрачки (и, кажется, светящиеся), развевающиеся по ветру длинные тёмные волосы. Чёрная, струящаяся одежда, меч у пояса (Или жезл? Чем тут демоны сражаются). А ещё колоритный конь – чёрный, с глазами – алыми фонариками, издающий звуки, как заправская камера пыток, только что тихая. Всхлип, стон, хрипение, снова всхлип... Всё это очень гармонично выписывалось в полную сонного марева картину. Очень.
Эдвард остановился, поджидая всадника. Тот шагах в пяти от юноши осадил коня.
Я стиснула зубы, теребя пальцами рюши на вороте замызганной сорочки, а эти двое вперились друг в друга, словно борцы сумо перед поединком. Хуже всего, что остальные демоны продолжали смотреть на Эда, минуя меня. От этого становилось... не по себе. Ещё луна и сонная тишина... И...
Может, стоило всё-таки остаться там, на холме. Эд бы сам спустился, разобрался, а нет – демоны прошли бы стороной... от меня... и всё... Все бы считали, что я погибла с Эдом... да и кому я без него нужна...
Я с силой закусила губу. Трусиха! Да ещё и эгоистичная. Без меня Эд давно бы сбежал от всей этой своры. Может, никогда бы и не попался ... наверное...
В любом случае – хватит трястись!
Тишина длилась и длилась, Эд и демон не шевелились, и я чудом не пропустила момент, когда всадник соскользнул с лошади и красивым плавным движением опустился на колено, протягивая Эдварду обнажённый кинжал. Эд шагнул ближе, взял клинок и, словно выполняя часть ритуала, полоснул себя по ладони и вытянул руку.
На серебристую в лунном свете землю медленно капнула тёмная, почти чёрная кровь... И, стоило первой капле затеряться в пыли, демоны, все как один, тихо и спокойно, не меняя выражения лиц... упали перед Эдвардом на колени. А тот, в чёрном, наоборот поднялся, шагнул ближе, прижал ладонь к груди и гулким, но вполне человеческим голосом отрывисто произнёс:
– Мы приветствуем нашего Повелителя. И ждём его приказаний.
Эдвард шумно выдохнул, пошатнулся и обвёл неверящим взглядом армию демонов. Одинаковые коленопреклонённые фигурки, в лунном свете кажущиеся струйками тумана. Замершего предводителя в чёрном. Меня.
– Получилось? – одними губами произнесла я.
Эдвард моргнул и медленно, нерешительно кивнул.
Я глотнула холодного, ночного воздуха и шумно выдохнула.
Получилось?!
***
Я ожидала, что Эдвард распустит армию. Прикажет этим коленопреклонённым истуканам валить в своё пекло и не возвращаться.
Или поведёт на город, откуда мы сбежали.
Эдвард приказал ждать. И двинулись мы только утром, с первыми солнечными лучами. Медленно, подстраиваясь под мерный шаг пеших. Нам с Эдом выдали коней. Да, тех забавных "пыточных". Утром они, правда, молчали. И шли медленно, красиво так, что даже я не испугалась сесть в седло одна. Тем более, что Чёрный предводитель (Как-то его, наверное, зовут? Надо попросить Эдварда узнать) сказал, что эти кони седоков не сбрасывают никогда. Что ж, поверим.
Эдвард молча ехал справа от меня. Кони чеканили шаг, демоны тоже... По небу поднявшийся ветер гнал золотистые облака. Я зябко ёжилась, но одежды, в отличие от коней, у демонов для нас не нашлось.
