Текст книги "Там тебя никто не ждёт (СИ)"

Автор книги: Мария Сакрытина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

   Меня снова поймали за руку, на этот раз, слава богу, Эдвард.

   – Что происходит? – с трудом выпалила я, глядя на корчащихся в воде людей. – Что...

   В ответ Эдвард с силой прижал меня к себе и развернулся в сторону берега.

   – Выходи, мальчик, – донёсся спокойный женский голос. – Я не собираюсь лезть за тобой в воду.

   Эд вздрогнул и обречённо закрыл глаза.

   – Ну же, мальчик. Не заставляй меня ждать.

   Эдвард отпустил меня и, словно на привязи, медленно пошёл к берегу. Я мгновение тупо смотрела ему в след. Потом нагнулась, подобрала упавший на камень кинжал и побежала следом.

   На берегу нас ждала женщина – немолодая, с тонкими морщинками на лбу, в уголках глаз и губ, но явно красивая в молодости. Распущенные тёмные волосы трепал ветер (как и полы дорожной накидки), тонкие губы кривились в усмешке, чуть раскосые пронзительные глаза смотрели в упор: сначала на Эдварда, потом на меня.

   "Ещё одна родственница", – мелькнуло в голове. А женщина, улыбнувшись одними губами, шагнула навстречу Эду. Схватила юношу за подбородок, поворачивая голову вправо-влево.

   – Ну наконец-то, мальчик. Как, оказывается, трудно тебя найти...

   Эдвард отшатнулся. Быстро повернулся ко мне.

   – Катрин, уходи!

   Я дёрнулась. И, к своему изумлению, выронила кинжал. Тело словно одеревенело и абсолютно не желало слушаться.

   – Никуда девочка не уйдёт, – усмехнулась женщина. – Люди лорда де Лашете оцепили весь лес. Нет, мой милый, ни тебе, ни ей идти некуда. Так что вы поедете со мной.

   Откуда-то появились ещё всадники. Женщина что-то произнесла и двое выехали вперёд.

   – Скажи спасибо, мальчик, что я так вовремя вас нашла, – снова одними губами улыбнулась женщина.

   Судя по взгляду Эда, у него много было чего сказать – и совсем не благодарностей. Но он промолчал. И молча же позволил одному из всадников подсадить себя в седло. Только напряжённо следил, как второй пытается втащить на лошадь меня. Потом шепнул что-то своему всаднику, тот поморщился, но снял плащ и кинул мне. Я укуталась в него с головой, с трудом держась за луку. Тело била крупная дрожь – непонятно, то ли от холода, то ли от страха. Но, по крайней мере, сейчас оно меня более-менее слушалось.

   Ну и к кому на этот раз нас занесло?

    Глава 13

   – Эд, – пробормотала я непослушными губами. Во рту пересохло, в глаза словно песок насыпали, по вискам тёк пот. Странно, учитывая, что меня морозило. Я попыталась укутаться получше, но тонкий плащ от холода не спасал. – Эд... вард!

   В глаза вдруг ударил резкий, слишком яркий свет. Я дёрнулась, пытаясь заслониться. Сразу откуда-то появились звуки – словно из ушей вдруг вату вытащили. Шорох, стук, чьи-то незнакомые голоса, произносящие непонятные мне слова.

   Я вдохнула сильнее и согнулась в приступе кашля. Господи!

   – Эд... вард! – задыхаясь, прохрипела я. – Эд!

   Какая-то тень метнулась ко мне, заслонила свет. Я инстинктивно отшатнулась и вдруг почувствовала прохладную руку у себя на лбу.

   – Тс-с-с, Катрин, тише-тише, – произнёс голос Эдварда. – Расслабься.

   Я стиснула зубы, пережидая внезапный приступ боли в животе. Тень перед глазами превратилась в расплывчатый образ Эда. Я облегчённо выдохнула. Он рядом. Хорошо. Я не одна.

   В губы упёрся твёрдый край чашки. В нос ударил запах мяты, и к горлу тут же подкатила тошнота.

   – Катрин, выпей. Пожалуйста, – голос Эдварда раздавался словно издалека.

   Я попыталась отвернуться, но деревянный край ткнулся в губы настойчивее.

   – Не надо, – попыталась пробормотать я, но в итоге чуть не захлебнулась прохладным мятным настоем.

   Желудок снова скрутило – внутренности будто в узел завязались.

   Что со мной?

   – Чш-ш-ш, – шепнул Эд. – Всё хорошо. Отдохни, Катрин. Ты должна отдохнуть.

   Да. Я посплю, и всё пройдёт. Может, я даже проснусь дома. Может, всё это просто очень затянувшийся сон.

   Я с благодарностью закрыла глаза и провалилась в серый туман, почему-то пахнущий мятой. И Эдвардом.

   В следующий раз, когда я проснулась, живот уже не болел – только чуть-чуть ощущалась неприятная тяжесть. Зато безумно страдало горло. А стоило вдохнуть поглубже – лёгкие взорвались в приступе кашля.

   Я, стиснув зубы, попыталась не шуметь – вроде получилось. Немудрено, где-то рядом слышался гул голосов, кто-то орал песню – несвязную и наверняка неприличную.

   Я с трудом выпрямилась и огляделась. Маленькая каморка, тёмная, грязная.

   Кашель снова дал о себе знать, я согнулась, пытаясь облегчить раздирающую грудь боль.

   Прислонившийся к стене у двери Эдвард открыл глаза. Резко повернулся ко мне.

   – Катрин? – хрипло шепнул он. – Как ты? – добавил мгновение спустя, оказываясь около меня.

   Я молча помотала головой. Эд отвернулся, пошарил рукой и протянул мне чашку.

   – Воды?

   Чашка плясала у меня в руках, но, несмотря на холодную, почти ледяную воду, горло перестало скручиваться в спазмах, да и лёгкие уже не пылали, как раньше.

   – Где мы? – возвращая чашку, выдохнула я.

   – На границе Азвонии, – откликнулся Эд, внимательно вглядываясь в меня. – Катрин, как ты себя чувствуешь? Ты была без сознания три дня, я...

   – Три дня?! – перебила я. – Господи! Что со мной?!

   – Травник сказал, что ты наглоталась морской воды. А ещё у тебя был жар, я боялся, что ты подцепила лихорадку, – ответил Эдвард.

   Морская вода, значит?.. Ну да, наглоталась, конечно. И наверняка простыла, отсюда и температура. Ну ещё бы – сколько я в воде бултыхалась.

   – Мы едем в Азвонию? – пробормотала я, снова укладываясь на ворох соломы: перед глазами заплясали чёрные точки. – Почему в Азвонию? И как мы пересечём границу?

   – Уже пересекли, – тихо произнёс Эдвард.

   Я уставилась на него.

   – Как? Ты же говорил, границы закрыты! Они открылись?! Мы можем уехать на эти твои... как их там... острова?

   Эд покачал головой и грустно улыбнулся.

   – Границы по-прежнему закрыты. Нам удалось проехать только благодаря леди Адриане. И я очень сомневаюсь, что она так просто нас отпустит.

   Леди... Та женщина с пронзительным взглядом?

   Я глубоко вздохнула.

   – Кто она? Эта леди.

   Взгляд Эдварда метнулся к закрытой двери.

   – Леди Адриана де Сорсес, – тихо откликнулся юноша. – Придворный маг короля Азвонии.

   – Маг, – эхом повторила я. – То есть она ведьма...

   Эд молча кивнул.

   Ну конечно... Моё тело отказалось мне повиноваться, напавшие на нас воины вдруг оказались не способны сражаться...

   Господи, это когда-нибудь кончится? Ведьмы, магия, закрытые границы... Сумасшедший мир. Сумасшедший сон.

   – И зачем ты ей? – тихо произнесла я, глядя на Эдварда.

   Юноша прикусил губу и уставился в пол.

   – Полагаю, она отвезёт меня к королю Азвонии.

   – Как наследника, – закончила я, хмурясь. Что-то тут не сходилось. С наследником обычно получше обращаются. А тут заперли в каморке без удобств. Прямо тюрьма какая-то.

   – Скорее как пленника, – Эдвард принялся чертить на пыльном полу странные фигуры. – А ещё точнее – заложника.

   – Заложника? – удивилась я. Зачем, интересно, Азвонии заложник из страны, которая ко всему прочему ещё и закрыта для въезда-выезда? Ну, почти закрыта.

   Эдвард искоса глянул на меня.

   – Насколько я понял, ходят слухи, что наш король собирает армию мёртвых. В последний раз так было, когда он напал на Азвонию. Азвонцы проиграли и до последнего время платили довольно крупный откуп, чтобы ожившие мертвецы держались от их границ подальше. Сейчас они боятся, что король нарушит мирный договор.

   – Вот даже как! – вздохнула я. Азвонцы, откуп, мертвецы, король-колдун вертелись в голове в хаотичном порядке, не складываясь в цельную картину. – Эдвард... что теперь с нами будет?

   Эд глянул на меня и снова уставился в пол.

   – Не знаю.

   Я с силой прикусила губу. Господи, да когда же всё это кончится? Хватит. Я не могу так больше. Хватит.

   Больше по наитию, не задумываясь, я потянулась и взяла Эда за руку. Сжала.

   Юноша удивлённо посмотрел на меня. Я улыбнулась и закрыла глаза. Сон укутывал мягким, тёплым покрывалом, заставляя забыть все проблемы и просто... просто жить дальше?

   Засыпая, я почувствовала, как рука Эдварда осторожно высвободилась – только для того чтобы прижаться снова. Наши пальцы переплелись, и от этого простого жеста стало тепло-тепло и очень спокойно.

   Всё будет хорошо – пока он рядом.

   Всё будет хорошо. Не может не быть.

   ***

   Нет ничего "чудесней", чем трястись весь день в седле – поверьте на слово. Ха, это я раньше на сдвоенных лекциях думала, что знаю все прелести долгого сидения на одном месте. Ха-ха. К концу этого дня мне удалось узнать о себе много нового – например, о тех частях тела, о которых я и понятия не имела. Внизу болела каждая точечка, каждая клеточка, вся попа и все ноги превратились в сплошной синяк, а, может, и кровавую ссадину. О, как я мечтала даже не просто оказаться дома, а потерять сознание. Когда меня лихорадило, ничего подобного даже не волновало. Зато сейчас я сполна насладилась всем букетом ощущений!..

   В общем, когда мы, наконец, остановились у какого-то трактира, я, охая и кусая губы, съехала с седла и мешком свалилась на землю, думая, что сама точно не встану.

   Эдвард дёрнулся было ко мне, но ему загородили дорогу. А меня подхватил кто-то (может, мой же всадник) и буквально волоком оттащил в какую-то комнатушку. Точнее, каморку – маленькую, грязную и пустую.

   Туда же скоро заявилась неопрятная служанка, поставила передо мной тазик с водой и кружку с отваром. Отвар одуряюще пах мятой и приятно холодил горло, когда я в один присест его выпила.

   С водой пришлось повозиться: хоть какого-то полотенца или даже тряпки мне принести и не подумали. Да и тазик оказался удручающе маленьким. Я кое-как обтёрлась, также кое-как умылась и натянула на мокрое тело всю эту "капустную" одёжку. Очень хотелось помыть волосы, но оставшаяся вода посерела, так что я не стала и пытаться. Толку, если всё равно грязная...

   Не успела я управиться с мытьём, как дверь распахнулась, и какой-то силуэт, напомнивший сопровождающих нас с Эдом всадников, что-то требовательно произнёс – я абсолютно ничего не поняла. Не дождавшись ответа, силуэт сунулся внутрь, схватил меня за шкирку и выволок в коридор.

   Мда, феминисток на них нет. Я мечтала обладать хоть какими-то навыками рукоприкладства, в смысле, единоборства, или, на худой конец, знать местный язык – чтобы этому мужлану жизнь малиной не показалась. Пока что малиной (да что там – кислым крыжовником) она не казалась мне.

   Комната, куда меня втолкнули, была на порядок лучше каморки. Но, увы, Эдварда в ней не оказалось. Зато присутствовала та ведьма, как бишь её... Ариадна? Адриана? Высокая, статная, с распущенными тёмными, до пояса волосами, в синем платье... блио, то есть. Забавно, уж кому-кому, а ей бы и вовсе удобней было в штанах путешествовать. Тоже ведь верхом ехала, а одежду даже не измяла. Мда, на-а-авык...

   Женщина стояла у окна, что-то там пытаясь разглядеть в темноте, а я смотрела на соседнюю комнату. Сквозь щель открытой двери и косяка хорошо виднелась... ванна. О-о-о..!

   – Итак, ты и есть Катрин? – тем же спокойным, властным голосом произнесла ведьма.

   И, обернувшись, глянула на меня, как на блоху. Даже брезгливо поморщилась, мерзавка. Последнее особенно добило – я уставилась в ответ, да так, что глаза слезиться стали.

   Женщина усмехнулась.

   – Смелая. Интересно...

   Смелая, ага. Потому что не знаю, чего бояться.

   Я сморгнула слёзы и прищурилась.

   Улыбнувшись, женщина прошла к креслу с высокой резной спинкой.

   – Ты знаешь, кто я?

   Глядя, как она садится – изящно, привычно подхватывая длинный "капустный" подол, так, что ткань ложится красивыми складками, – я прикусила губу и пожала плечами.

   Женщина какое-то время разглядывала меня, потом повернулась к камину.

   – Ты можешь звать меня леди Адриана, – высокомерно произнесла она.

   – Где Эдвард?

   Кажется, "леди Адриана" ожидала другой реплики.

   – Тебе стоит вспомнить своё место, – холодно откликнулась она.

   Ага. Уже.

   – Моё место рядом с Эдвардом, – раздельно произнесла я, не опуская глаз.

   Брови леди удивлённо поползли вверх.

   – Изумительно. Девочка, ты мне всё больше и больше нравишься. Раньше я считала, что ты обыкновенная девка, которую юный Дебуа по странному капризу судьбы вытащил из подворотни. Но ты, похоже, та ещё плутовка... Расскажи мне о себе. У кого ты служила?

   – Служила? – удивлённо повторила я.

   – Именно, – руки Адрианы, облачённые в элегантные синие с золотом перчатки, покоились на резных подлокотниках. – Дай угадаю... лорд де Лашете? А, может, сам король? Хотя нет, конечно, нет... Итак?

   – Я понятия не имею, о чём вы говорите, – отчеканила я, пытаясь скрыть растерянность.

   Адриана замолчала.

   – Хорошо, – произнесла она, наконец. – Откуда ты?

   – Не помню, – соврала я, отводя взгляд.

   Леди усмехнулась.

   – Чудно, – задумчиво протянула она. И уставилась на меня, как коршун на перепёлку.

   Прошла минута. Две. Три...

   Я переступила с ноги на ногу и снова с тоской покосилась на соседнюю комнату.

   Ну и чего мы ждём?

   Тяжело вздохнув, Адриана откинулась на спинку кресла.

   – Изумительно. Просто изумительно. Тебя заколдовали, милочка!

   Где-то я это уже слышала...

   Я снова пожала плечами.

   – Наверное. Не помню.

   Леди мгновение смотрела на меня – и рассмеялась.

   – Чудесно, просто чудесно. Меня ты не боишься, прочитать твоё прошлое никто не в состоянии... Сколько тебе лет?

   – Восемнадцать, – отозвалась я, снова покосившись на ванну. Когда этот глупый разговор закончится?

   – Смелая, отчаянная, молодая и к тому же девственница, – подытожила ведьма. – Очень хорошо, очень.

   В горле странно пересохло, я тяжело сглотнула, чувствуя неприятный, металлический привкус.

   Щёку ожгла резкая боль.

   – Вставай, – вдруг приказала Адриана, возвышаясь надо мной. – Пошевеливайся, милочка.

   Я потрясла головой и, шатаясь, встала. Когда я успела упасть на пол?

   – Ты ужасно выглядишь, – поморщилась ведьма, подцепив пальцев мою прядь. – Идём. Только вшей мне ещё и не хватало.

   И неправда! Вшей у меня точно нет!

   ***

   – Ты будешь присматривать за Эдвардом, – заявила Адриана, глядя, как я пытаюсь вымыть из волос дорожную пыль и морскую соль. – И докладывать мне. Обо всём. Что он говорит, что думает, что собирается делать. Поняла?

   Шпионить? Для тебя? За Эдом?

   – А вам зачем? – буркнула я, макая волосы в воду. – Вы же мысли читаете и всё такое. Сами, поди, можете.

   Ведьма снисходительно улыбнулась.

   – Девочка, волшебство помогает, но пользоваться им всегда – впустую тратить собственные силы.

   Уж конечно. Зачем собственные – когда есть шикарная возможность потратить мои.

   – Эдвард мой друг, – сообщила я. – И я не собираюсь его предавать.

   – Друг? – рассмеялась Адриана. – Девочка, Эдвард – опальный принц и наследник двух государств. Его песенка спета, чтобы он – или ты – об этом не думали. Но он тебе верит – отлично! Будешь служить мне, и я устрою тебя во дворец. А может, даже дам азвонское подданство.

   Я отпустила волосы и посмотрела на ведьму из-под мокрой чёлки.

   – Зачем вам Эдвард? Что вы с ним сделаете?

   – А это не твоего ума дело, милочка, – одними губами (зато сладко) улыбнулась ведьма.

   Я хмыкнула и потянулась за полотенцем.

   – Я не буду вам служить. И шпионить не стану. Ясно?

   Здесь леди Адриане полагалось рассвирепеть и позвать стражу. А, может, выкинуть голую меня за дверь (поэтому я на всякий случай крепко вцепилась в полотенце). Или чего-нибудь колдануть.

   Адриана улыбнулась и развела руками.

   – Как хочешь, милочка. Но в таком случае я тебе не завидую.

   Ага. Я себе тоже не завидую. И давно.

   ***

   Эдвард ходил по комнате – из угла в угол. На столе стыл ужин (довольно бедненький), в камине весело танцевал огонь, на кровати валялась новенькая флейта.

   Меня втолкнули в комнату и старательно закрыли дверь на засов.

   – Катрин! – выдохнул Эд, бросаясь ко мне. – Ты в порядке?

   Я увернулась, осторожно положила рядом с флейтой сменную одежду на завтра, распутала полотенце и потребовала:

   – Отвернись.

   Эд широко улыбнулся и круто повернулся к стене.

   – Gloria Domini...

   Чего "слава богу"? Какая-то расфуфыренная тётка с паранормальными способностями взяла нас в плен и невесть куда тащит. Впереди – ничего хорошего. А он – "слава богу"?!

   – Тогда уж – Дьяволу, – пробормотала я по-русски. – Какой уж тут Бог...

   Эд без спроса обернулся – я только-только справилась с сорочкой и решила, что этим и ограничусь.

   – Катрин, я тебя люблю, – со странной нежностью глядя на меня, выдохнул юноша.

   – Ага, – хмыкнула я, убирая одежду на лавку. – Я тебя тоже. Эд, ты будешь ужинать? Я голодная, как не знаю кто. И ещё: ваши лошади – великое зло. Срочно пора переходить на машины. А ещё лучше – на самолёты.

   Эдвард, рассмеявшись, шагнул к столу, соорудил нечто вроде бутерброда и подал мне.

   – А фы? – вгрызшись мясо, пропыхтела я.

   – Не хочу, – покачала головой Эд. – Катрин, Адриана предлагала тебе стать её служанкой?

   – Офкуда фы фаешь? – отдавая должное еде, прошепелявила я.

   – И ты отказалась, – на губах Эдварда снова заиграла улыбка. Для разнообразия – печальная.

   – Фа, – кивнула я.

   – Дурочка, – вздохнул юноша, садясь рядом со мной. – Катрин, ты невозможная дурочка!

   – Фам факой, – хмыкнула я, наслаждаясь его взглядом и бутербродом.

   Не-е-е, может, я и дурочка. Но, это, чистую совесть ещё никто не отменял, а?

   ***

   Под окном чего-то орали. Может, и не под окном. Не знаю – порой, казалось, словно со всех сторон кричат. Но одно и то же.

   Больше всего меня бесило, что ничегошеньки непонятно. Вот прямо ничегошеньки.

   – Эдвард? Ты спишь? – прошипела я в промежутках между криками.

   – Да. И тебе советую, – мрачно откликнулся юноша, не поворачиваясь. – Завтра снова весь день в седле.

   Очередной крик заглушил мой стон.

   – Такое чувство, что там кого-то убивают, – пробормотала я.

   – Скорее уж любят, – хмыкнул Эд.

   Я ошеломлённо прислушалась и изумлённо выдохнула:

   – А голос вроде мужской...

   Эдвард всё-таки повернулся ко мне, содрогаясь от смеха.

   – Катрин, откуда ты такая наивная, а? Касьон аморе это.

   Я узнала слово "аморе". Умная я.

   – Какая страстная у них аморе...

   – У него, – задыхаясь от смеха, с трудом проговорил Эд. – В любви он признаётся. Даме сердца.

   Я нахмурилась.

   – Э-э-э... а дама что?

   – А дама не слышит, поскольку, – икнув, закончил юноша, – далеко.

   – Это ей повезло, – протянула я, слушая завывания за окном. Касьон аморе, получается, что-то вроде серенады? – Слушай, я теперь понимаю, почему эти... с молодыми жёнами тебя нанимают. Чтобы всякие под окном не орали.

   Эдвард захохотал, покатившись по кровати.

   – Катрин, ты невозможна. Напомни мне как-нибудь, я сыграю настоящую касьон аморе. Тебе понравится.

   – А сейча-а-ас? – сложив губы трубочкой, провыла я.

   – А сейчас гитары нет, – вздохнул Эд.

   Я покосилась на окно.

   – Слушай, Эдвард, я всё спросить хотела... Эти, как их, азвонцы, они на другом языке, что ли, говорят? Я их вообще не понимаю.

   Эд лёг рядом, положил руки под голову.

   – Ты и меня не всегда понимаешь. Но да. На азвонском они говорят. Конечно.

   Ну, если на азвонском...

   – А Адриана со мной не на нём разговаривала, – поделилась я.

   Эд усмехнулся.

   – Леди Адриана – придворная дама. Вполне естественно, что она знает другие языки, кроме родного.

   Угу. Латынь, например.

   Я потеребила краешек покрывала.

   – А ты этот их... азвонский тоже знаешь?

   Эд улыбнулся.

   – Моя мать была азвонкой. Конечно, знаю.

   Я пожевала губу.

   – Научишь меня? Как-нибудь. Я тоже языки люблю.

   – Как хочешь, – зевнув, отозвался Эд.

   Я покосилась на окно. Вот бы иметь подоконник, горшок с цветком – и скинуть на этого кота мартовского с его серенадой. Да чтоб насмерть. Насмерть...

   – Спи, Катрин, – пробормотал Эд. – Спи.

   Я положила голову ему на плечо – да, как Камилла когда-то. Закрыла глаза. И спустя какое-то время услышала тихое, напевное:

   – ...Swefns of summor niht cwФЧ hit, ЧФt wooer weardaЧ swa in niht sl?pЧ, m?n idesa sl?pЧ...

   Я ничего не поняла, на старофранцузский и даже на местный, азвонский, это совершенно не походило, но надо отдать Эдварду должное – в отличие от чудика за окном у него получалось не в пример мелодичнее.

   И я очень надеялась, что он поёт для меня.

   ***

   Спустя три дня мы впервые оказались у какого-то большого города. Правда, большого, я тут таких ещё не видела. Одна стена крепостная чего стоит. И ворота. С завитушками – мило. Позолоченные. Блестят. И флаги такие забавные. Со львом и единорогом в венке роз. Класс.

   Стражники нас приветствовали. И даже некоторые жители приветствовали, когда из-под копыт не шарахались.

   Я сидела за спиной кого-то из всадников (они каждый день разные, хмурые и говорят непонятно, так что я давно оставила попытки познакомиться) и крутила головой, восторженно оглядывалась.

   Суетящиеся люди, весёлый колокольный звон, жонглёры и кукольники, музыка гитары...

   И только мрачный взгляд Эдварда отравлял всё радостное впечатление.

   Хм... Это ведь ещё не столица... как там её... Азвонии. Нет?

   Я перевела взгляд на виднеющийся вдали замок и вздохнула. Ничего. Прорвёмся.

   Наверное.

    Глава 14

   В зеркале отражался силуэт. Кажется, меня. Или, может, снующей взад и вперёд за моей спиной Аглаей.

   Я протянула руку и осторожно коснулась золочёной рамы. Аглая пискнула и бросилась проверять, не собираюсь ли уронить драгоценность – мутное потрескавшееся зеркало величиной с плошку.

   – Госпоша! – застонала Аглая, снова принимаясь бегать вокруг меня. – Вы есть не надо нервнишшать! Вы быть спокойна. Только спокойствие есть красота для шенщина, – глубокомысленно заключила она.

   Я хмыкнула и снова глянула в зеркало. Даже будь оно нормальным, новеньким и чистеньким, себя бы я в нём вряд ли узнала.

   Сразу по прибытии нас с Эдвардом разлучили. Я ожидала очередной каморки, только не трактирной, а замковой. Если бы! Упирающуюся меня водворили в апартаменты из трёх комнат: приёмной, спальни и будуара, выделили служанку – Аглаю – и так оставили. Хотя нет. Ещё прислали парикмахера и портного, так что уже на следующий день я обзавелась новыми нарядами. Мда... я честно пыталась объяснить, что мне нужны пара блузок и брюки, ну, почти как у Эдварда. Или всадников. Или местных стражников.

   Меня не поняли и одарили "капустными" одёжками, не шибко меня вдохновившими. Так что следующие три дня превратились в кошмар – я привыкала "это" носить. "Это" довольно сильно отличалось от того, что я одевала раньше, даже у Эда в борделе. Во-первых, добавился лишний слой (на кой чёрт?), во-вторых, – оборки, в-третьих, длина подола достигала пола, а не щиколоток, как раньше. И ещё приходилось закрывать волосы тоненькой, полупрозрачной тканью. Поверьте, это неудобно, когда на улице ранняя осень. Это ещё неудобней, когда в комнате душно и жарко. И вообще, я теперь понимаю, почему все тут так боятся вшей.

   Мои возражения и недовольства никто не слушал. Эда приводить тоже никто не желал. Они все тут притворялись глухонемыми в моём присутствии. Кроме Аглаи, но от неё помощи, как от курицы. Причём вдвойне глупой и скоростной. Как же меня донимает, когда она бегает за спиной...А-а-а!

   И окна здесь маленькие (зато много) и выходят на какую-то стену. Ну просто караул!

   – Госпоша не хочет сыграть в шахматы? – предложила вдруг Аглая, для разнообразия останавливаясь.

   "Госпоша" не хотела. После того, как эта бегунья с куриными мозгами обыграла меня три раза – три! – играть в шахматы я зареклась.

   – Госпоша не есть грустить, – вздохнула служанка. – Госпоша брать пример со Святой Алоизы.

   Я сжала кулаки. Опять Святая Алоиза!

   – Когда Святая Алоиза быть разлучена с церковью, она не есть грустить, нет! Она есть молиться и собирать еди... моно... едимоно...

   – Единомышленников, – поправила я. – Аглая, стража так и стоит у двери?

   Служанка с видом "а куда ж она денется, твоя стража" вздохнула.

   Что ж... Меня упекли в клетку, и что такого, если эта клетка золочёная? Примерно то же ждало бы нас с Эдвардом и у лорда де Лашете.

   А что с Эдом сейчас?

   – Я хочу прогуляться в саду, – объявила я.

   Аглая снова вздохнула и, шепча что-то про Святую Алоизу, шагнула к двери.

   Узникам, говорят, тоже разрешено гулять. А ещё молиться. Меня тоже отводили в какую-то церковь, но толку никакого. И исповедоваться толстому, похожему на хомяка монаху я не желала. Знаем мы их тайну исповеди! К тому же ни одной молитвы я не учила, на латыни не гвоорила, так что мы просто друг друга не поняли.

   Но, конечно, кому до этого было дело. Аглая и какой-то офицер (Или капитан. Чёрт разберётся в здешних воинских званиях) с грехом пополам объяснили, что если не исповедаться, меня объявят одержимой. Или ведьмой. Причём дикой. Я посмотрела на хомяка-монаха и решила, что ведьмой и одержимой хочу быть ещё меньше. Ну, и...хм... исповедалась. Но словах "mea culpa, mea maxima culpa" мои познания в латыни исчерпались и дальше я "исповедовалась" на русском. Объявили сумасшедшей. Класс!

   Зато разрешили гулять в саду. Маленьком, три дорожки, две беседки. Но уже что-то.

   Я чинно вышагивала рядом с Аглаей вокруг весёленького, в виде рыбки фонтанчика и смотрела, как садится солнце. Нет, природа здесь... ничего такая. Воздух ароматный, свежий. Ветер тёплый, ласковый.

   Но как же тоскливо!

   Если бы я согласилась служить Адриане, наверное, была бы свободна... Только, жаль, не от неё. Что хуже – жить в клетке или предать друга?

   Аглая давно выпустила мой локоть и бегала от фонтана до ближайшей тропинки, рассуждая о том, как Святая Алоиза собрала паству и сказала Слово. Я как раз размышляла, не подставить ли ей подножку (или это будет совсем не богоугодно и меня опять припрягут к исповеди?), когда рядом послышался подозрительный шорох.

   Я глянула на не унимающуюся служанку и шаг за шагом стала отступать к шуршащей беседке. Аглая продолжала тарахтеть как ни в чём не бывало, абсолютно не обращая внимания, куда уходит её подопечная. Естественно, садик маленький, вокруг – стража. Куда мне идт... ай!

   – Извини, – шепнул Эдвард, поправляя виноградную лозу. – Я боялся, что ты не заметишь... Ох, Катрин, ну что ты!

   – Я волновалась, – прошипела я. – Где ты был?!

   – Тише, Катрин, тише, – прошептал, обнимая меня, юноша. – Ты не представляешь, как сложно сюда попасть. Так что чем дольше нас не найдут, тем лучше.

   – Эдвард, давай сбежим, – заканючила я. – Меня никуда не пускают, даже к тебе, а только к какому-то хомякастому монаху и в этот загончик!

   – Я знаю, – не спеша меня отпускать, отозвался Эд. – Мы не сможем сбежать, Катрин. Не в этот раз.

   – Почему? – я уставилась ему в глаза. Отчего-то это успокаивало. – Ты же отовсюду можешь сбежать!

   Эд слабо улыбнулся и покачал головой.

   – Не отсюда. Пока я в замке и не ухожу дальше внутреннего двора, на мои ухищрения будут смотреть сквозь пальцы. А из замка нам не выбраться. Адриана – ведьма, даже если сбежим, далеко уйти не сможем – найдёт.

   Я прикусила губу. И что? Сдаться и сложить ручки?

   – Эдвард... что нам делать?

   Юноша снова улыбнулся.

   – Ждать. Не бойся, Катрин, лучше послушай. Завтра приезжает лорд Октавий, он наместник южных провинции Азвонии. И сразу же по его приезде состоится совет Пламени.

   – Почему пламени? – вырвалось у меня.

   Эд нетерпеливо мотнул головой.

   – Неважно. Тебя наверняка позовут. Что бы тебя ни спросили, уверяй, будто ничего не помнишь, ничего не знаешь и усиленно делай вид, что ты дурочка. У тебя это всегда хорошо получалось.

   Я усмехнулась, и Эд схватил меня за руку.

   – Катрин, пожалуйста! Чтобы ни случилось, ты никому ничего не должна обещать. Вот что... ты умеешь падать в обморок?

   Я молча уставилась на него. Чего... зачем?

   – Все придворные дамы умеют, – по-своему истолковал мой взгляд Эд. – Но ты... Если что-то пойдёт не так, ты должна убедительно потерять сознание. Неважно, что...

   – Я тебя не оставлю, – мрачно перебила я. – А если они захотят нас снова разлучить? Я...

   – Ты ничего не сможешь сделать, – повысил голос Эд. – Катрин, ничего! Слушайся меня, хорошо? Мы выберемся. Вместе. Только...

   Снаружи вдруг зашумели, затопали. Рядом раздался голос Аглаи. Курица, наконец, опомнилась и звала меня.

   Эдвард сжал мои пальцы, тут же отпустил и метнулся в заросли винограда.

   Я, состроив невозмутимую физиономию, степенно выплыла из беседки.

   – Аглая!

   – О, госпоша, я есть вас потерять, – засуетилась служанка.

   Сопровождающие её двое стражников внимательно оглядели меня и шмыгнули в беседку.

   – Госпоша, где вы быть? – поинтересовалась курица, хватая меня за руку.

   Я покосилась на заросли винограда и пожала плечами.

   – Устала от солнца, решила посидеть в теньке.

   – Так солнца не есть! – изумилась Аглая, бросая взгляд на сиреневое небо.

   Я вздохнула.

   – Да, уже совсем не есть... Пойдём в комнаты, Аглая. Мне надоело гулять.

   ***

   Эдвард оказался прав – меня действительно вызвали на совет Пламени. Если верить Аглае – чуть не подпрыгивающей от возбуждения – с этим пресловутым Пламенем связана какая-то легенда. То ли местный пророк его преподнёс в дар королю тогда ещё азвонского племени, то ли это пламя рухнуло на пророка, а, может, на короля... Аглая так тарахтела, пока укладывала мне волосы, что точно разобрать сюжет я не смогла. Зато очередной новый стражник – мальчишка моего возраста, с забавными усиками и очень значительной миной на лице – ясно объяснил, что я должна на этом совете делать. Сидеть в уголке и говорить правду, если спросят.

   Да я вообще правдивая. И за уголок всеми руками и ногами. А, может, вы ребят, колданёте и домой меня отправите, а? Хотя погодите... домой... Нет, только вместе с Эдом! Тут ему делать нечего, у меня он хоть точно ни с кем в родственных узах не состоит, претендовать ни на что не может. А то сил уже нет – в этой санта-барбаре участвовать...

   Аглая с любопытством всё той же курицы пыталась проскользнуть в зал совета следом за мной. Не пустили. Хоть какое-то счастье в этой жизни – отдохну от её кудахтанья.

   Меня и впрямь усадили в уголок. Самый что ни на есть угол, я даже испугалась – ничего не увижу, когда главное начнётся. Пока-то всё просматривается: зал большой, овальный стол посредине... М-м-м, нет, не овальный. Дугообразный, но почти замкнутый. Ну, как полумесяц. Дальше, партером – кресла. Моё на галёрке, но близко к проходу. М-да... А бинокли тут не дают? Ну, чтобы все действующие лица видеть в подробностях?