Текст книги "Земля любви, земля надежды. Расставания и встречи"
Автор книги: Мария Леонора Соареш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Мария Леонора Соареш
ЗЕМЛЯ ЛЮБВИ, ЗЕМЛЯ НАДЕЖДЫ
Расставания и встречи
Глава 1
До чего же весело петляет дорога среди зелени полей. Ноги сами несут по ней. Несут, потому что Мария спешит на свидание с любимым. Волосы разметались у нее по плечам, щеки разгорелись, сама она запыхалась. Еще один поворот, и она увидит своего Тони!..
Мария бежала, не оглядываясь, не думая, видит ее кто-то или нет.
Из окна высокого дома с тревогой смотрела вслед беззаботно бегущей девушке старая Луиза, бабушка Марии. Что ждет впереди это юное создание? Свою дочь она не смогла уберечь от беды. Бедная ее доченька вышла замуж не по любви, а ей, Луизе, казалось это и естественным и нормальным, ведь и она в свое время вышла замуж по расчету. В былые времена любовь не считали чем-то существенным. Но дочка долго не прожила в золоченой клетке, умерла, оставив беззащитного птенчика. И тогда Луиза приехала под этот, негостеприимный для нее, кров. Она терпеть не могла своего зятя, но ради внучки готова была претерпеть многое. И надо сказать, претерпевала. Нрав у ее зятя был суровый. Сеньор Джулиано, отец Марии, был одним из самых состоятельных людей округи, в Чивита ди Баньореджио к нему относились с почтением, но любить не любили. Человек он был жесткий, самовластный, с соседями не ладил. Призывы прорвавшегося к власти Муссолини пришлись ему очень по душе. «Итальянцы и Италия превыше всего, – любил повторять он. – А тот, кто думает иначе, нам враг!» Он хотел поскорее выдать свою дочь замуж за настоящего итальянца, чтобы и она способствовала национальному возрождению, рожая каждый год мужу сыновей, а ему внуков. К большинству своих соседей он относился не лучше чем к грязи, они были бедны, не интересовались возрождением Италии, а значит, не интересовали и сеньора Джулиано.
Тони, а точнее Антонио Ферьяно, сын пианиста-виртуоза Дженаро, был как раз из тех, кого Джулиано терпеть не мог.
Надо сказать, что и у Дженаро характер был не из легких. Он, хоть и был хорошим музыкантом, но судьба у него сложилась несчастливо. Он не нашел себе места в большом мире. Хотя одно время имя его гремело, на его концерты собиралось немало людей, но он не ужился ни с одним импресарио, публику с самого начала не жаловал, в концертной деятельности разочаровался и вернулся в родной город с ощущением, что его не поняли. Не смягчила его и семейная жизнь, хотя выбрал он себе в спутницы красивую кроткую девушку, и она стала ему верной и ласковой подругой. Жили они все в том же маленьком городке, и сеньор Дженаро давал уроки музыки тем, кто хотел ей учиться. А много ли было желающих в захолустье? Все свои надежды он возложил на сына, надеясь вырастить из него великого музыканта. Тони был одаренным мальчиком, и то, что другим давалось с трудом, преодолевал легко. Он готов был сидеть за инструментом часами, но… сочиняя свое, а не разыгрывая гаммы, которые необходимы, чтобы стать достойным исполнителем. Отца его композиторство приводило в ярость. До тех пор пока мальчик послушно учил заданные ему уроки, отец был им доволен. Но стоило ему услышать, что сын что-то подбирает на пианино сам, он набрасывался на него чуть ли не с кулаками. А Тони сочинял песни. Что он мог поделать, если у него пела душа? Ему хотелось услышать эти мелодии въяве, и он садился за пианино. И не мог понять, что в этом дурного.
После того как отец стал ругать его за сочинительство, Тони стал убегать от фортепьяно и потихоньку рисовать. Рисование влекло его к себе не меньше музыки. Когда в их городке реставрировали церковь и приехал художник с подмастерьем, чтобы обновить потускневшие фрески, Тони без конца вертелся возле него. Художник обратил внимание на симпатичного подростка и даже стал учить его, увидев, что мальчик обладает способностями. После отъезда художника Тони продолжал рисовать, но заниматься этим всерьез не мог: денег не было ни на краски, ни на ученье.
Влюбившись в Марию, жившую по соседству, он пел про себя, не переставая, и мелодии, одна другой проникновеннее, рождались под его пальцами. Роза, мать Тони, слушала их со слезами на глазах, сразу догадавшись, что делается с сыном. Зато разъяренный Дженаро рвал и метал: сын оскорблял величие музыки какой-то жалкой белибердой. Тони был слишком влюблен, чтобы обижаться на отца, все вокруг виделось ему словно сквозь какую-то пелену, и только одна Мария была ослепительно яркой, всегда присутствующей реальностью. Чтобы заработать хоть немного денег, Тони нанимался на фермы по соседству, когда там собирали урожай. Их собственный урожай был настолько мал, что он управлялся с ним очень быстро. Но работая, он думал только о Марии…
Запыхавшаяся, с разметавшимися по плечам волосами, она стояла перед ним на пороге сарая, куда Тони убирал солому. Он двинулся к ней, сам не веря своему счастью. Неужели видение стало явью? И когда видение жарко приникло к нему, счастливо улыбнулся.
А Мария, обнимая своего Тони, вновь мысленно видела все ту же напугавшую ее картину: он падает на землю во время праздничных соревнований и неподвижно лежит посреди площади. Потом его подняли и понесли. Тогда она сорвалась с места, пробралась через толпу и добралась до Тони, который лежал все так же неподвижно в тени небольшого дворика. Она звала его, как же она его звала!.. И он откликнулся на ее призыв!
– Что случилось, любимая? – нежно спросил он, целуя ее в склоненную голову.
– Случилось? – переспросила она, будто во сне, поднимая на него глаза. – Нет, все еще только должно случиться…
Она смотрела на него, смотрела, и он утонул в ее взгляде, и не стало между ними никаких преград.
– Возьми меня, – прошептала она. – Я твоя, твоя навеки! Тони обнял ее и прижал к себе крепко-крепко. Он любил ее больше жизни. Мария знала, чувствовала это, они были одним существом…
На прощанье Мария шепнула Тони:
– Тони! Придумай, придумай, что-нибудь! Отец нашел для меня жениха!
Тони вернулся домой и тут же сел за фортепьяно. Оно всегда было его другом и в трудные, и в радостные минуты жизни. А эта минута была для него и счастьем и мукой одновременно. Удивительная мелодия зазвучала у него в душе. Он играл самозабвенно, а когда оторвался от клавиш, то увидел, что так же самозабвенно его слушает старый Джузеппе, любимый его дядя.
– Ты настоящий музыкант, – растроганно сказал племяннику Джузеппе.
– Ты думаешь, дядя? У моего отца другое мнение, а он понимает в музыке, как мне кажется, больше тебя.
Тони невесело усмехнулся. С небес, где он свободно парил, ему пришлось вернуться на грешную землю.
– В музыке, может, я мало смыслю, – согласился Джузеппе. – Но по части души и сердца я смыслю больше твоего отца. И поверь мне, музыку пишут люди с большим сердцем, а исполнять могут и те, у кого только ловкие пальцы.
Джузеппе не так давно появился под кровом у своего брата Дженаро. Долгие годы он прожил в Бразилии. Уехал туда в молодые годы, полным надежд, а вернулся больным, усталым, но не сломленным человеком. Роза прониклась сочувствием к деверю и предложила ему остаться у них. Дженаро не возражал, но и рад особенно не был, он не любил, когда нарушался сложившийся годами уклад.
Джузеппе принял с благодарностью предложение Розы. С его появлением жизнь в доме потекла и живее и веселее. Для каждого из домочадцев он стал собеседником. С Дженаро они сидели по вечерам в кафе и вспоминали прошлое. Роза обсуждала с ним насущные проблемы, а с Тони они говорили о будущем.
– Конечно, я хотел бы радовать людей песнями, – признался Тони.
– Может, когда-нибудь так оно и случится, – задумчиво произнес Джузеппе и глухо закашлялся. Он надорвал себе легкие в бразильской тюрьме, где провел немало времени, потому что боролся за справедливость.
Тони сидел, задумавшись. Он не торопился сообщить домашним, что собрался жениться. Да, собственно, не такое это было простое дело. Его родители и сеньор Джулиано терпеть не могли друг друга. Он бы пришел в отчаяние, если бы слышал разговор, который состоялся на площади при Марии между его родителями и сеньором Джулиано.
– Слабачок ваш сын, – с довольной улыбкой заявил Джулиано.
– Не вам судить об этом, – отозвался надменно Дженаро, – раз у вас недостало сил сделать хотя бы одного сына.
– Сил у вас хватило только на то, чтобы доканать вашу бедную жену, – подхватила сеньора Роза.
Все в округе считали сеньора Джулиано виновником смерти его жены. Услышав обвинение сеньоры Розы, Джулиано почернел.
– Я ничего не сделал дурного своей жене, – стиснув зубы, сказал он, – но если бы у меня была жена такая, как вы, я бы ее убил.
Сказав это, он пошел под руку с дочерью дальше, не оглядываясь.
К счастью, Тони понятия не имел об этом разговоре, но он прекрасно понимал другое: сеньор Джулиано никогда не примет в качестве жениха для своей дочери парня, который зарабатывает деньги, работая батраком, пусть даже в душе он – настоящий музыкант. Для того чтобы жениться на Марии, ему нужно было разбогатеть… Ведь жених Марии наверняка очень состоятелен.
– У тебя в Бразилии не осталось золотых приисков или серебряных копей? – спросил он шутливо.
– Сама Бразилия – золотое дно, – так же шутливо отозвался Джузеппе.
– Только ты до него не добрался, – вздохнул Тони.
– Я и не старался, меня интересовало совсем другое, – сказал Джузеппе, – ты же знаешь, я занимался политикой: сначала был анархистом, потом коммунистом…
– А я хочу разбогатеть, – признался Тони.
– Тебе только кажется, что богатство разрешит твои проблемы, – покачал головой дядюшка.
– Я смогу тогда жениться на той, кого полюбил, – не соглашаясь, вскинул голову Тони.
– Люди или женятся или не женятся, богатство тут ни при чем, – повторил дядюшка и поднялся. – А ты, если захочешь, станешь хорошим музыкантом.
Тони думал о будущем, стараясь сладить с не слишком-таки радужным настоящим. Мария и словом не обмолвилась, кого же именно отец прочит ей в женихи. А он решил, что ее мужем должен был стать его друг, сеньор Мартино, человек в возрасте, основательный, состоятельный и к тому же убежденный сторонник Муссолини, как и он сам. Планы отца перепугали Марию до смерти. Вот она и поторопилась связать свою судьбу с Тони. Кто знает, может, она бы и не поспешила, но ее подхлестнуло жесткое и жестокое решение отца. Бабушка, как могла, успокаивала ее, обещая поговорить с сеньором Джулиано. И она это сделала.
– Вы совершаете большую ошибку, дорогой зять, – начала она, спустившись в гостиную, – собираясь выдать замуж нашу Марию, не спросив ее согласия.
– Зачем ее спрашивать, дорогая теща, когда я знаю, что она все равно не согласится, – усмехнулся Джулиано. – Она еще слишком молода, у нее в голове один ветер. Я уверен в Мартино, он – прекрасный человек, и к тому же в том возрасте, когда других забот, кроме как о жене и детях, у него не будет.
– Но есть еще любовь, Джулиано! – Седая Луиза вскинула голову, и глаза ее загорелись.
– Уж не хотите ли вы сказать, дорогая теща, что любовь моей дочери Марии – это смазливый мальчишка Ферьяно? – тут же разъярился статный седовласый землевладелец. – Если люди не нажили к старости ничего, кроме болезней, с такими людьми связываться нечего. Их нужно сторониться как чумы! Они приносят несчастье!
Джулиано подошел к окну.
– Наш друг Мартино точен как обычно. Надежность и обязательность – вот фундамент прочного семейного счастья, дорогая теща, – назидательно проговорил хозяин дома. – Будьте любезны, попросите Марию спуститься через полчаса в гостиную.
На этом разговор можно было считать законченным.
– Что же мне делать, бабушка? Что мне делать? – в отчаянии шептала Мария, когда Луиза вкратце передала ей разговор.
– Там будет видно, – мудро заметила старушка. – Пока постарайся не раздражать отца.
– А жених? Что мне делать с женихом? – спрашивала Мария.
– Ничего. Сиди и молчи. Упрекнуть тебя будет не в чем, – отвечала мудрая бабушка, полагая, что Тони Ферьяно окажется расторопнее.
Тони, и в самом деле проворочавшись ночь без сна, к утру понял, что им нужно делать – они с Марией отправятся и Бразилию, там они смогут жить своей жизнью, надеясь на свои силы. Любовь поможет им преодолеть все трудности. Потом, когда у них будет имение не хуже, чем у сеньора Джулиано, они пригласят его в гости, и он смирится с браком своей дочери и признает своих внуков. К завтраку Тони спустился совершенно счастливым и сообщил, что надумал идти по стопам своего дяди, и хочет вскоре отправиться в Бразилию. Мать тихонько охнула, схватившись за сердце: сын пошел в отца, точно так же непредсказуем! Джузеппе предложил потолковать и обсудить все поосновательнее.
– Если ты не выкинешь эту дурь из головы, – зловеще произнес Дженаро, – можешь считать, что ты – сирота!
Роза снова охнула и прижала руку к заколотившемуся сердцу.
– Мы поедем туда с Марией, папа! Мы любим друг друга! Пойми нас и благослови!
– С дочерью фашиста?! – разъярился Дженаро. – Только этого не хватало! Только посмей так поступить! Я откажусь от тебя и больше никогда не вспомню, что у меня был когда-то сын!
В разговор вмешался Джузеппе, он предложил брату пойти потолковать в кафе, надеясь его образумить и успокоить. Тот торопливо натянул берет на голову, и мужчины вышли. Роза осталась наедине с сыном. Тони торопливо чмокнул мать в щеку. Ему не терпелось бежать к Марии и сообщить ей о том, что он надумал.
– Я благословлю тебя, сынок, – с нежностью и любовью произнесла она. – Хотя мне будет очень и очень нелегко.
Мария долго не раздумывала и ответила согласием на предложение Тони. Все складывалось как нельзя лучше. С Тони она готова была идти на край света.
– Мне кажется, что в путь можно пускаться хоть завтра, – сказала она, – здесь нас ничего хорошего не ждет!
При этих словах она подумала о Мартино, с которым молча просидела целый вечер в гостиной.
– Так оно и есть, – согласился Тони, вспомнив все, что наговорил ему отец.
Молодые люди договорились, что отправятся в дорогу через три дня. Тони подойдет к ограде на рассвете, Мария спустится к нему, и они поедут в Неаполь, там сядут на корабль и отплывут в Бразилию.
Луиза, с которой Мария поделилась своими планами, не стала ее отговаривать. Она понимала, что для ее внучки это самый лучший выход, и не хотела мешать ее счастью.
Мир и покой воцарились в смятенной душе Марии. Она ходила по дому как гостья, думая об одном: скоро, скоро меня здесь не будет…
Глава 2
В маленьких городках вести облетают жителей мгновенно. Стоило Дженаро с Джузеппе потолковать в кафе об отъезде Тони вместе с Марией, как и до сеньора Джулиано дошла новость, что его дочь надумала сбежать из дома с вертопрахом Ферьяно. И через кого дошла? Через Мартино. Он, приехав в очередной раз к невесте, сообщил ее отцу о гуляющих по городку слухах.
– Не беспокойся, дорогой друг, я сам разберусь с дочерью, а ты готовься к свадьбе. И имей в виду, любого, кто скажет мне подобную чушь, придушу собственными руками.
После отъезда Мартино Джулиано, клокоча от ярости, отправился в комнату дочери, собираясь потребовать от нее объяснений по поводу нелепых слухов. Но войдя в комнату, понял, что Мария и в самом деле готовится к побегу – все вещи раскиданы, на полу раскрытый чемодан, куда теща и дочь что-то складывают.
– Убью! – взревел Джулиано. Женщины испуганно пригнули головы.
– Убью наглого щенка, если только он приблизится к нашему дому, – чуть тише заявил он и потряс двустволкой, которую держал в руке. – А ты только посмей высунуть нос из своей комнаты! Я тебя запираю на ключ и выпущу только и день свадьбы!
Он грозно посмотрел на тещу, предлагая ей покинуть комнату внучки. Мария прекрасно знала своего отца. Слово у него не расходилось с делом. Она умоляюще взглянула на бабушку, что-то прошептала ей на ухо, Луиза кивнула и вышла из комнаты, не глядя на зятя. Тот закрыл дверь и два раза повернул ключ. Из-за двери послышались горькие рыдания.
Луиза не замедлила выполнить просьбу внучки и тут же отправилась к Тони.
– Сеньор Джулиано поклялся убить тебя, если ты только приблизишься к нашему дому, – сказала она. – Мария умоляет отложить побег на некоторое время. Она надеется, что все еще как-то уладится, но пока отец запер ее в комнате и никуда выпускать не собирается.
Тони схватился за голову. Молодость не умеет ждать, – ему показалось, что настал конец света. Луиза с состраданием смотрела на молодого человека: она была бы рада помочь ему, но чем?
– Я напишу ей письмо, можно? – спросил Тони.
– При первой возможности я его передам, – пообещала старая женщина.
Узнав, что сын в ближайшее время никуда не уезжает, Роза успокоилась.
«Может быть, все еще переменится, – думала она. – Может быть, он вообще никуда не уедет…»
Тони вновь сел за пианино, рождавшаяся в его душе мелодия заглушала боль. Едва услышав звучащую трогательную песню, Дженаро бросился вниз в гостиную. Он ударил сына по пальцам линейкой.
– Не смей осквернять мой инструмент! Сколько раз я тебе говорил!
Сын поднялся со стула бледный как смерть.
– Клянусь! – произнес он. – Больше ты меня за инструментом не увидишь! Я к пианино не прикоснусь!
– И правильно! Лучше вообще не играть, чем заниматься надругательством над музыкой, – злобно выкрикнул Дженаро.
Тони и в самом деле перестал играть на пианино, но отношения отца и сына не улучшились. Тони ходил мрачнее тучи, а Дженаро словно бы и не замечал сына. Роза надеялась на Джузеппе, он один мог смягчить своего упрямца-брата. Но и против Джузеппе поднималась в ее душе обида: не рассказывай он Тони о Бразилии, ее сынок никуда бы не собрался уезжать!
А через несколько дней Роза нашла платок Джузеппе, он был весь в крови. И тут ей стало страшно: чахоточный мог заразить всю семью! Она велела мужу объясниться с братом, попросить того не принимать участия в общих трапезах.
Джузеппе понял опасения невестки и охотно согласился обедать у себя в комнате. Он с грустью наблюдал за разладом в семье брата, сочувствовал каждому из близких, но чем он мог помочь им? Сердце у него болело не только из-за семьи брата, но и из-за своей собственной, которая осталась далеко-далеко за океаном. Он ведь потерял свою семью… Мадалена пришла к нему в тюрьму с маленькой Ниной на руках, потому что он страстно хотел увидеть свою доченьку, которая родилась без него. Мадалена была почти прозрачной. Он боролся за счастье всех на свете, а страдали самые для него близкие.
– Я не хочу больше страдать, – сказала ему Мадалена, – у меня родилась дочь, и я буду растить ее. Если у нее нет любящего отца, то хотя бы будет любящая мать.
Ее слова ударили Джузеппе в самое сердце, они с Мадаленой крепко любили друг друга, но отказаться от своих убеждений, от своего страстного поиска справедливости он тоже не мог. И должен был добиться ее здесь, на земле, а не где-то в потустороннем мире!.. Он был возмущен тем, что Мадалена не понимает его.
– Жизнь в браке страшнее, чем за решеткой, – сказал он ей. – Из тюрьмы я могу убежать!
Как он жалел потом, что сказал ей эти слова… Когда он вышел из тюрьмы, то не нашел Мадалены: она уехала, не оставив адреса, не простившись. Много лет он искал ее, но, как видно, судьба была против него, они так и не встретились. Зато на его пути постоянно встречалась несправедливость, и ему приходилось отстаивать правду, и он не раз еще попадал в тюрьму. Потом он отчаялся найти Мадалену, понял, что уже состарился, что дочь выросла без него и его не узнает, что сам он ничего не нажил и мало кому помог. Его потянуло на родину, потому что там были его корни. И если он не отыскал любимые веточки, вместе с которыми мог бы тянуться к свету, то нужно было возвращаться к земле, чтобы лечь в ее темную глубину рядом с другими корнями.
В конфликте отца и сына он был на стороне племянника, жизнь показала ему, что главное в жизни не профессия, а близкие люди. Он научился ценить любовь, которую не сумел сберечь. И ему очень хотелось, чтобы Тони со своей Марией прожил счастливо, чтобы они соединили свои судьбы и не расставались. Может быть, там, в Бразилии, Тони найдет свою двоюродную сестру, расскажет ей об отце… Джузеппе представлял себе встречу сестры и брата, когда дверь его спальни – а он еще не вставал с постели, чувствовал себя плоховато – распахнулась и на пороге появился племянник с завтраком на подносе.
– Доброе утро! – поздоровался Тони. С тех пор как больного дядюшку перестали сажать за общий стол, он демонстративно завтракал и обедал с Джузеппе. Племянник уселся возле кровати больного и приготовился, по обыкновению, говорить о Бразилии. Задавая вопросы, он мысленно переселялся в будущее и представлял, несмотря ни на что, как они с Марией устраивают там свою жизнь. На этот раз Тони стал расспрашивать старика про путешествие на пароходе.
– Долго мы плыли, очень долго, – медленно проговорил Джузеппе. – И чего только не было в пути, обнаружилась чума, от нее умерли муж и жена, их сбросили в море, а дочка осталась сиротой.
Дядюшка поднес ко рту чашку с кофе и тут же поставил ее на поднос. Сегодня, что называется, и кусок в горло не лез, сердце, казалось, заняло всю грудь и билось где-то в горле. Он немного помолчал и продолжил рассказ:
– А жена моего друга Винченцо, мы с ним подружились на пароходе, там и родила дочку, и ее назвали Катэриной. У них еще был сынок Марселло, он любил сидеть у меня на коленях, и мне все казалось, что я нянчусь с тобой.
– А что сталось с твоими друзьями потом? – поинтересовался Тони.
– К сожалению, не знаю. Они поехали работать на плантации, а я, как ты знаешь, никогда не хотел быть рабом.
– Да, я знаю, – кивнул Тони.
– У тебя в Бразилии есть сестра, – с трудом выговорил Джузеппе, – ее зовут Нина…
Изумленный Тони поднял на дядюшку глаза, он ждал продолжения, но его не было. Глаза Джузеппе закрылись, голова склонилась на бок. Испуганный Тони взял Джузеппе за плечи и понял, что дяди больше нет…
После похорон Джузеппе дом для Тони окончательно омертвел. Отец с ним по-прежнему не разговаривал, к инструменту не подходил он сам. Мать тяжело вздыхала, пыталась как-то смягчить мужа, но тот твердил одно:
– Ничего не желаю слушать! Сына у меня больше нет! Марию Тони не мог увидеть, потому что отец ее держал под замком, и только старая сеньора Луиза время от времени приносила от нее весточку. В письмах его любимая умоляла ждать и быть как можно осторожнее, потому что сеньор Джулиано не расстается с двустволкой. Чего можно было тут дождаться? Каких успехов, свершений, перемен?
Тони сунул смену одежды в сумку и попросил у матери благословения на поездку в Бразилию.
– Придется разбогатеть, мама, другого выхода у меня нет, – сказал он очень серьезно, – тогда я вернусь и женюсь на Марии.
Глаза Розы наполнились слезами, но она мужественно улыбнулась.
– Даю тебе, сынок, свое материнское благословение. Да хранит тебя Бог на всех путях и дорогах.
Она собрала последние деньги, которые были в доме, и сунула в сумку сына. Может, он и прав, в стране кризис, безработица, все ученики отказались от занятий, потому что им нечем платить за обучение, их отцы лишились работы. Дай бог, чтобы в далекой Бразилии все было по-другому.
Дженаро едва только понял, что Тони все-таки уезжает, как закричал:
– Я же говорил, что у меня нет больше сына! Нет! Нет! И прощаться не буду! Сына у меня нет!
Может, так он защищался от нестерпимой боли разлуки, которая терзала его сердце? Может, так он надеялся с ней справиться?
Тони только рукой махнул, но глаза у него невольно наполнились слезами. Сердце у Тони было ранимым, чувствительным, он надеялся, что хотя бы в миг расставания отец сменит гнев на милость. Но нет, отец не смягчился. И, ожесточившись сам, он вновь мысленно произнес свою клятву: «Нет, никогда больше я не прикоснусь к инструменту!»
Об этом он и думал, крутя педали велосипеда, который будто сам собой летел прямо к дому Марии, видневшемуся вдалеке. У ворот Тони остановился, слез с велосипеда, подошел к решетке и громко позвал:
– Мария! Мария!
И вдруг Мария появилась на пороге и кинулась по дорожке к воротам, она все поняла: Тони приехал прощаться. Но влюбленные не успели даже протянуть друг к другу руки – прозвучал выстрел, и пуля прожужжала около левого уха Тони, потом мимо правого.
– Беги! Беги! – закричала в ужасе девушка. Тони вскочил на велосипед.
– Ты будешь меня ждать? Я приеду богатым и посватаюсь! – крикнул он на ходу.
Мария со слезами на глазах смотрела ему вслед.
– Я буду ждать тебя всегда. Только тебя! – шептала она.
Луиза подошла к зятю, который стоял на балконе с дымящейся винтовкой.
– Вы – зверь, Джулиано, – сказала она. – Настоящий зверь.
– Ненастоящий. Зверь бы его убил, – спокойно ответил зять и ушел в дом.
Тони долго добирался до Неаполя, он не хотел тратить деньги на поезд, они понадобятся ему на билет до Бразилии. Он даже старался что-то заработать по дороге, смутно понимая, что денег у него, наверное, мало. Неаполь оглушил его шумом, очаровал запахом моря. Тони не мог оторвать глаз от синеющей дали, в которой скрывалось его счастье. Когда он протянул кассиру свои деньги и попросил билет до Бразилии, тот только рассмеялся наивности и простодушию красивого темноглазого юноши. На эти деньги он мог доплыть разве что до соседнего островка.
В отчаянии Тони присел на парапет, рассеянно глядя, как подъемный кран поднимал и ставил на палубу легковые машины. Пассажиры толпились на пристани у сходен, по одному поднимаясь на пароход. И вдруг Тони будто по наитию встал со своего места и подошел к очередной машине, которую должен был поднять кран. «На всех путях и дорогах», – повторил он про себя мысленно и тронул ручку. Она поддалась, дверца открылась, Тони проскользнул в машину и закрыл за собой дверь. Вскоре очередная машина взмыла в воздух, словно невиданный летательный аппарат, покачивалась она на фоне синего неба. На мостовой сиротливо стояла сумка, рядом с ней валялась куртка. Счастливого пути, Тони!
