Текст книги "Гильдия Чёрных Кинжалов (СИ)"

Автор книги: Мария Костылева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Я промолчала. Может, Каус был и прав, и страх тоже имел место быть. Но то, что происходило со мной, я бы больше отнесла к дурным предчувствиям.

У меня было стойкое ощущение, что в Дельсуне мне не понравится.

10.

Я сидела на подоконнике узкого окна в комнате, которую мне удалось снять на часть подъёмных. Кстати, недурных – целых двести фертов. В клетке на тумбочке весело щебетал мой новенький, пока безымянный, письмоносец, которого я пока не решилась выпускать. Пусть сначала привыкнет ко мне.

Деньги я получила сразу, как прошла собеседование, ещё пару дней пришлось потратить на поиски жилья. Комнатка была маленькая, прямо под чердаком, и из окна виднелись крыши соседних домов, острые, багряные, с замшелой черепицей. Они были так близко, что при желании можно было бы преодолеть по ним весь квартал, используя для поддержки карнизы, водосточные трубы и узкие пожарные лесенки. За крышами проглядывалась площадь, маленькая, мощёная, с аккуратным фонтаном. Над площадью парил шпиль с флюгером в виде трубки – филиал Гильдии медиков, отражал низкие вечерние облака стеклянный купол Дельсунской Оперы, но я смотрела не на них, а на видневшуюся мне с подоконника балюстраду длинного двухэтажного здания, бледно-серого, с белыми колоннами. Именно здесь находился Центр Пустынных Аномалий.

Здание было нарядным только снаружи. Внутри оно разваливалось. Эдакий большой трухлявый пень с окошками в гнилых рамах. Впрочем, видела я пока не много. Длинные мрачные коридоры, лабораторию со стеклянными кубами, в которых сидели застывшие существа… И, конечно, кабинет директора, Грента-Райи, широкоплечего мужчины с залысинами, напоминающего большого приземистого пса – из тех, которых держат для того, чтобы было кому вцепиться в ногу грабителю. Даже речь его была похожа на собачий лай – отрывистая, громкая, напористая.

Мы сразу друг другу не понравились.

– Расследованиями не увлекаемся, – сердито сказал он, подписывая мои документы. – Первое время будешь ловить тварей и докладывать мне. Сразу мне! Лично! Даже если это будут вонючие шнырки, ясно?! Впрочем, на них лучше время не трать, мимо проходи…

– Клятва, которую я приносила после выпуска, не позволит мне пройти мимо, – сухо ответила я.

Грента-Райи пожевал губы. Недобрый взгляд из-под большого лба не сулил мне ничего хорошего. Мысленно я была готова к тому, что он взорвётся, устроит мне разнос… но он не взорвался. Вместо этого веско сказал:

– Гильдия далеко. А здесь я управляю. Так что делай, как я говорю. От Тормура отмажу, если что… Всё, свободна. Каус, останься.

Всё то время, пока мы общались с директором, Каус стояла возле моего стула, молчаливый и прямой. Мне казалось, он мне улыбнётся, когда я пойду к двери, но парень даже не посмотрел в мою сторону.

Последующие два дня я его тоже практически не видела. Хотя, надо сказать, что времени на общение у меня не было бы в любом случае: Каус оказался прав, и существа из-за Свен действительно попадались здесь слишком часто. Как бродячие кошки. Я бегала по городу, едва успевая присесть, а вчера забыла даже про обед. Пойманные мною тварюшки скапливались в кабинете Грента-Райи и исчезали вечером. Каждый мой пленник удостаивался либо недовольного взгляда, либо такого же недовольного кивка. Я старалась не обращать на это внимания, помня, что должна радоваться хотя бы тому, что меня избавили от преследования властей Морлио, не говоря уже о том, что я получила престижную работу, но… сложно было радоваться, осознавая, что тебя едва ли считают человеком.

Однажды, столкнувшись с Каусом по дороге из столовой, я поинтересовалась, нельзя ли мне вообще не общаться с директором.

– К сожалению, вряд ли это возможно, – ответил тот.

– Он похож на пса.

– Прости?

– Грента-Райи похож на сторожевого пса, – повторила я громче. Проходивший мимо лаборант как-то странно на меня покосился, но я, любившая точные определения, не считала, что сказала что-то неправильное. – Такого, знаешь, низкорослого, кругломордого, который гавкает, когда подходят к вверенному ему дому. Только непонятно, что он сторожит…

– У тебя изумительные аналогии.

Я подозрительно покосилась на Кауса. Тот насмешливо улыбался, но осуждения в его взгляде не было.

– Знаешь, меня всегда настораживали люди, которые так легко используют в речи слово «изумительный», – проворчала я, отчего его улыбка стала ещё шире. – Послушай, а тебя вообще устраивает, как он с тобой обращается? Он же разговаривает с нами, как будто мы огрызки!

Каус тихонько фыркнул.

– Какие огрызки?

– Яблочные! Которые валяются под ногами, и можно пнуть!

– Директор немного резковат, – признал Каус. – Но он всегда стоит горой за своих сотрудников. И за тебя будет, так как ты теперь одна из нас. Он, кстати, говорил, что очень доволен твоей работой.

Я скрипнула зубами.

– Он перестанет быть довольным моей работой, когда я взорвусь. А я могу. В любой момент – если так пойдёт дальше.

– А ты, когда входишь в его кабинет, представляй, что на месте директора действительно сидит собака. Лучше игрушечная. Сложно срываться на игрушечную собаку.

Я призадумалась и поблагодарила за совет, но воспользоваться им у меня не получилось: чтобы этот совет сработал, Грента-Райи должен был молчать. В итоге я прилагала все усилия, чтобы смириться с его манерой общения, как с неизбежным злом, и гордилась тем, что у меня получается.

К Дельсуну, как и предсказывал Каус, я действительно притерпелась на удивление быстро. Он мне даже начинал нравиться – было в этом городке особое очарование, действовавшее даже на мою, далёкую от романтики душу.

Правда, нельзя было сказать, что город отвечал мне взаимностью. То и дело я ловила на себе неприязненные взгляды, а как-то раз, идя по улице, услышала за спиной недовольный женский голос:

– Новенькую они прислали… Из наших налогов, конечно, ей жалованье выдают. А мы ещё ножки должны ей целовать, небось… за собственные-то деньги…

Отличали они меня очень просто – по форме. В Центре мне выделили удобные чёрные брюки, рубашку им в тон, жилет в тонкую полоску и пояс с металлическими резными украшениями – специально для таких же резных ножен. Сюда же должна была крепиться и на редкость компактная переносная лампа-ловушка, но я её с возмущением отвергла.

– Но это распоряжение начальника службы Чёрных Кинжалов, господина Кор-Тейви… – пролепетала кладовщица. – Такие должны быть у всех дельсунских законников, сколько бы их ни было.

Я удивилась. Кор-Тейви – это была фамилия Кауса, от которого я не ожидала предрассудков. То, что он был начальником службы Чёрных Кинжалов, тоже оказалось для меня неожиданностью, хотя я почти сразу догадалась, что должность эта была номинальной. Он работал здесь дольше всех – обычно наши долго не задерживались в Центре – и только поэтому, наверное, и был назначен на этот пост. О том, чтобы о чём-то ему докладывать, вопрос вообще не поднимался – директор упирал на то, что о своих действиях я должна была сообщать ему лично.

– Ничего страшного, – сказала я кладовщице. – Если ко мне будут вопросы, я с ним сама поговорю.

Рукава рубашки я тут же закатала, потому что деньки стояли довольно жаркие, но всё остальное – а особенно ножны с кинжалом – выдавало во мне представителя законников. Которых, как я наивно полагала, уважать должны везде, не только в Морлио.

В тот раз, услышав злопыхателей, я прошла мимо, и лишь Творец знает, каких волевых усилий мне это стоило. Но настроение оказалось испорченным на весь день. И это ещё больше усугубилось, когда хозяин дома, где я снимала комнату, хмуро кивнул мне в ответ на пожелание доброго вечера. Раньше я имела дело только с хозяйкой – радушной женщиной, не позволившей себе и косого взгляда в мою сторону. Но пришлось убедиться, что она была лишь исключением, подтверждающим правило.

Теперь я сидела и разглядывала город с подоконника – проще говоря, предавалась безделью. На этот вечер у меня было запланировано несколько дел, но пойти и заняться ими я не могла, потому что слишком погрузилась в меланхолию. Кончилось это всё тем, что я рассердилась на себя. Какие-то очередные дураки, ругающие власть, а заодно и меня, как её представителя! Людей, склонных к подобным обобщениям, вообще не стоит принимать в расчёт – а я позволила какой-то язвительной бабёнке испортить мне остаток дня! А ведь между прочим, темнеть ещё даже не начало, и я могу многое успеть до заката… что ж я, буду терять время из-за какого-то пустяка?

С этими мыслями я решительно слезла с подоконника, заперла дверь и бегом спустилась по скрипучей деревянной лестнице. В первую очередь я собиралась пойти поесть – это всегда поднимало мне дух, а потом неплохо было бы поискать библиотеку или, на худой конец, хорошую книжную лавку… Но увы, дойти до ближайшей забегаловки у меня не получилось.

По правде сказать, я заблудилась. Хотела срезать путь, который успела выучить за эти два дня, и оказалась в вязи переулков, прерывавшихся тупиками. В конце концов, я бы оттуда выбралась, но мне не позволили.

Я не сразу поняла, что подростки, то и дело попадавшиеся мне в разных частях этого квартала – на самом деле, знакомы между собой. А когда увидела на лице очередного встреченного мальчишки злорадную ухмылку и резко отступила к ближайшей стене, было уже поздно.

– Ну что думаешь, Умай, прямо здесь? – спросил один у своего приятеля, но глядя при этом на меня. – Или в подвальчик затащим?

В свете заходящего солнца их фигуры казались мне уродливыми низкорослыми тенями с едва различимыми лицами. И я скорее угадывала, чем видела выражения этих лиц – но даже то, что угадывалось, не внушало надежд. Передо мной были хоть и малолетние, но вполне состоявшиеся насильники и, возможно, убийцы.

– Затащим, – лениво отозвался второй. Явно самый главный – ростом не вышел, но зато нарастил мускулы, и двигался так, будто ему принадлежал весь город. – Вопить начнёт, услышат.

– Можно подумать, ей кто-то на помощь придёт! Посмотрят, что чернуля, и вернутся к своим делам. А если и подойдут, так только чтобы в рожу плюнуть…

Прислонившись спиной к стене, я выискивала лазейки, но не находила. Ребята специально обозначили свои намерения именно здесь, более идеального места и придумать было нельзя. Очередной тупик, почти ничьи окна сюда не выходят, а до ближайшего просвета между домами нужно бежать не меньше минуты. Парней было шестеро, и четверо из них обступали меня полукругом; двое стояли чуть подальше, и если бы я проскользнула меж кого-то из первых, то вторые бы тут же кинулись наперерез. Драться, даже с кинжалом в руках, тоже было занятием бесперспективным, тем более что драчун из меня всегда был довольно посредственный.

«Это всего лишь какая-то шпана, – убеждала я себя. – Кучка жестоких балбесов. Таких бояться глупо. И недостойно…»

Но увещевания не помогали: я дрожала от страха. Потому что знала: выхода нет. Я ничего не смогу сделать. Разве что…

Я сунула повлажневшую ладонь в карман брюк.

– Эй, девка, без глупостей!

Они все резко подались вперёд, но я умудрилась не вжаться в стену и даже не вздрогнуть. Вместо этого усмехнулась:

– Не бойтесь, малыши. Это всего лишь детектор магии. – И, воспользовавшись их замешательством после «малышей» (разница в возрасте, на самом деле, у нас была лет пять максимум), я вынула из кармана заветный кругляш. – Я всегда его достаю, когда чувствую что-то нехорошее. Нет, это я не про вас. Про кое-что куда более страшное. Видите ли, у меня нюх на всякую пустынную нечисть… И, могу поспорить, сейчас она где-то рядом.

Я нажала кнопку, и детектор засветился ярко-оранжевым. В результате я не сомневалась – при желании, можно было бы втыкать кинжалы в мостовые Дельсуна хоть на каждом шагу, они кишели потусторонними существами. Ярко-оранжевого сигнала, правда, было недостаточно для активации, следовало бы ещё побродить и поискать источник, но я сомневалась, что эти недоноски знают значения цветов детектора.

– Так и есть, – вздохнула я, вынимая из ножен кинжал. – Кто-то из вас, голубчики, одержим пустынной тварью. Других объяснений у меня нет – больше я не вижу ничего, на что детектор мог бы так среагировать… Сейчас мы выясним, кто это может быть. Хотя мне кажется, я и так вычислила.

Я вперилась взглядом в одного из мальчишек, доселе молчавшего и выглядевшего самым пугливым, после чего поудобнее взяла кинжал за оголовье, сделав вид, что собираюсь его активировать.

– Это не я! – заверещал подросток, быстро попятившись.

Остальные отпрянули от него, как от чумного. Все они слышали истории о людях, сходивших с ума под влиянием неведомой твари и нападавших на всех вокруг. Кто-то пробормотал: «Это всё из-за оторванной головы, нечего дрянь всякую брать…» Как это удобно: стоит только подтолкнуть человеческое воображение, а оно уже само даст всему подходящее объяснение!

– И вообще, я бы уже на вас напал, сразу, как только стал одержимым! – Голос мальчика становился всё более плаксивым, и я поняла, что не ошиблась в выборе козла отпущения.

– Не обязательно сразу, – спокойно ответила я. – Последние исследования показали, что тварь перед решительным ударом ещё обживается пару дней в выбранном человеке… Да ты не бойся так, может, всё и обойдётся. Я тебя просто свяжу и доставлю в экспериментальный отдел…

Слово «экспериментальный» добило пацанёнка. Он тут же развернулся и дал стрекача, только пятки засверкали.

– А ну стой!

Не мешкая, я устремилась следом, крепко сжимая в руке кинжал. Мне бы только добраться до людной улицы… О том, чтобы свернуть в первый попавшийся переулок, не было и речи – во-первых, он вполне мог закончиться очередным тупиком, а во-вторых, топот за моей спиной говорил о том, что я веду преследование не одна. За кем они бегут, за мной или за товарищем, я старалась не думать. Но надеялась на второй вариант, потому что бегали они явно быстрее меня.

Золотой солнечный свет оставался где-то над крышами, в то время, как стены кутались в фиолетовый полумрак, тени от домов удлинялись, а подворотни и вовсе затопила непроглядная чернота. Вдалеке я увидела фонарщика, но слишком, слишком уж вдалеке. Пока я соображала, бежать к нему, или это мне не поможет, тот, кого я преследовала, неожиданно свернул во мрак одной из арок.

Я поудобнее перехватила кинжал и шагнула следом. Если эта мелочь вздумает затаиться в темноте и напасть на меня, я наверняка сумею его ткнуть. Тем более, что меня учили освобождаться от самых разных захватов. От кинжала, правда, могут остаться магические отпечатки… но что-то мне подсказывало, что здесь это мне особенно не повредит.

– На Горячую двинул, – уверенно сказал кто-то из мальчишек за моей спиной. Ну да, разумеется, они знали здесь все проходы-выходы. – И хорошо! Братцы, навались на чёрную сучку, чтоб она мелкого не порезала!

Они бы, конечно, навалились, но тут впереди раздался полный ужаса крик, и «мелкий» сам выбежал из арки, чуть не снеся по дороге меня.

– Драпаем! – закричал он.

Паника оказалась заразительна – а может, мальчишки просто решили последовать совету, а потом уже разбираться, насколько он был дельный.

Я же осталась стоять, где стояла, вглядываясь во мрак. От Дельсуна можно было ожидать какой угодно пакости, и я мысленно приготовилась к любому повороту событий… но тут вдруг впереди забрезжила светящаяся белёсая фигура.

Призрак. Подумать только, дельсунский мальчишка испугался какого-то призрака!

К тому же призрак не казался мне враждебным. Более того, это был призрак женщины – я поняла это, стоило духу приблизиться. Платье, перехваченное в талии широким поясом, вроде бы было расписано каким-то узором, хотя это сложно было утверждать наверняка.

– Простите, вы не подскажете мне сквозной проход через эти дворы? – попросила я.

– О, вы заблудились? – Я вздрогнула от звука её голоса. Очень спокойного, нежного и… знакомого. – Я сама пока не очень хорошо ориентируюсь в городе… Но проход через дворы знаю. Ой… Подождите, мне кажется, что…

Она подплыла ближе, и я поняла, что у меня подгибаются колени.

«Мне кажется, что мы где-то встречались», – видимо, хотела сказать девушка-призрак.

Потому что это было правдой. Теперь я отчётливо видела, с кем говорю.

Передо мной в воздухе парила Эриза.

***

Она не помнила, как меня зовут. Она вообще почти ничего не помнила, в том числе и то, как оказалась в Дельсуне.

– Мне просто было нужно… идти вперёд, – неловко подбирая слова, сказала Эриза.

– Сюда?

– Сюда… и дальше. Ещё дальше. Но пока я здесь, потому что дальше… страшно.

– Ты хочешь знать, кто стоит за твоим убийством?

Я наугад прощупывала почву, теряясь в догадках, что могло помешать этой душе упокоиться. То, что её фактический убийца погиб в том же крушении, я почти не сомневалась. Значит, что-то другое держало здесь Эризу. Что?

Пока мы шли через дворы, я пересказывала призрачной девушке её земную жизнь – всё, что знала. А знала я, к своему стыду, очень немного, хотя мы и проучились вместе три года. Например, то, что её мать владела магазином одежды, мне открылось только в день Эризиной смерти. Когда я вспомнила о её матери, Эриза произнесла, неожиданно оживившись:

– Ткани! Какие там были цвета! А фактура… Прикасаешься, гладишь ладонью вышитое полотно, и кажется, что нет на свете занятия приятней…

Она замолчала и пытливо вгляделась в собственную ладонь – тонкую, окутанную белым свечением, под которым пряталась чернота. Выглядело это так, будто девушка ждала, что ощущения от прикосновения к тканям вернутся сами собой. Ну или хотя б какие-то ощущения.

– Эриза… – У меня вдруг сдавило горло. – Прости меня, пожалуйста. Я виновата в том, что это случилось с тобой. Если бы я не затеяла поехать в Библиотечный Дворец, ничего бы не было. Это меня хотели убить, не тебя… Прости.

– Хорошо, – покладисто согласилась Эриза. – Если для тебя это важно, я тебя прощаю. Правда, я не знаю, о чём ты говоришь… Но я прощаю тебя.

Легче не стало. Однако слова вдруг полились из меня, словно вода из прорвавшейся плотины. Я говорила о том, как хотела найти убийцу Аргеллы, о том, как всё и все вокруг твердило мне: не надо, не лезь! А я всё равно…

– И ведь, по большому счёту, – говорила я, – для Аргеллы это уже не имеет значения, но из-за моих глупых амбиций погибли вы с Тантаром, и ещё куча человек…

– Тантар… – медленно проговорила Эриза, будто пробуя имя на вкус.

– Да, так звали нашего однокурсника. Вы с ним встречались.

– Тантар, – повторила она. – Нам нужно было уехать…

– Да, вы собирались сюда, в Дельсун.

– Далеко-далеко, – сказала Эриза.

Кажется, она меня даже не услышала.

Вскоре мы подошли к людной улице, и Эриза остановилась.

– Дальше я не пойду. Приходи сюда, если захочешь поговорить, или нужна будет помощь… Мне кажется, нам нужно общаться.

Я пообещала, что приду.

Как только Эриза скрылась в подворотне, я села на корточки, прислонясь к стене дома. От всего пережитого у меня тряслись поджилки, а на сердце будто лежал большой камень. Происшествие с мальчишками и встреча с Эризой выбили меня из колеи настолько, что у меня уже не было сил ничего делать. В тот вечер я даже ужинать не пошла – добрела до дома, где снимала комнату, и скрылась у себя.

Уснуть мне удалось далеко не сразу.

***

В последующие несколько дней я почти не видела Кауса. Он уезжал ближе к Свен, в то время как мне приходилось работать в городе. Директор, наконец, перестал требовать от меня личных докладов, и я научилась уничтожать пустынных тварей самостоятельно в специальном подвале. Кроме того, я познакомилась с несколькими учёными, которым передавала самые интересные с точки зрения науки экземпляры, а ещё успела раскрыть одну кражу и одно убийство. С кражей даже возиться не пришлось – мальчишка, попавшийся в местном банке, сам пострадал от своего амулета. Пока ему перевязывали обожжённую ладонь, он рассказал, что амулет сделал его отец несколько лет назад, использовав шерсть убитой им пустынной твари.

– Папаша преставился, а я подумал, чего добру зря пропадать… Он мне показывал, как амулет работает, хоть и не разрешал самому пользоваться. Его ударить ладонью несколько раз – и силу приобретёшь. Только сила ненадолго даётся, поэтому я взял висюльку с собой в банк, чтобы ударить на месте.

– И как же ты собирался с его помощью колдовать? – поинтересовался полицейский, которому я привела юного преступника для допроса. Этот полицейский мне сразу понравился: лет пятидесяти, очень спокойный, с умными насмешливыми глазами и щёточкой седеющих усов под носом.

– Я собрался нарисовать в воздухе вот такую штуку. – Парень неуклюже левой рукой изобразил что-то, что удалённо напоминало «пирамидку». – Я видел, как мужик в колпаке нарисовал её, и человек перед ним упал с дыркой в груди. Я и попробовал повторить…

– Что за мужик в колпаке? – спросила я. – Где ты его видел?

– Да у нас, в Больших Лисах…

– Большие Лисы – это одно из самых близких к Пустынному Берегу селений, – пояснил мне полицейский. – Там когда-то действительно видели очень больших лис, отсюда и название. Народ там на редкость осведомлённый по части магических символов. Не первый раз уже натыкаемся…

– Так ведь надо же нам как-то себя защищать! – озлобленно выкрикнул мальчишка. – Если уж вы этого не делаете! Боитесь, ещё бы! Делаете вид, что так и должно быть! У нас есть грамотные люди, которые читать умеют, и заряженных вещей куча! А вам это не нравится, да? Вы хотите, чтобы одним вам магия подчинялась? Да только мы поумнее будем, а вы всех не пересажаете!

– Пересажаем, – сказала я. – Рано или поздно, но мы посадим всех, кто направляет боевые символы на людей. И твоего затейника в колпаке – первым делом.

Мальчишка развеселился:

– Руки у вас коротки, чтобы Колпака посадить!

Мальчишка отправился ждать суда, а я пошла к банку, вытаскивать кинжал. Но не дошла, потому что по дороге наткнулась на обгоревший труп. Вернее, не то, чтобы наткнулась, просто почувствовала до мурашек близкое присутствие пустынной твари и огляделась. То, что когда-то было человеком, сидело в переулке, прислонившись к стене, а над ним возвышалось нечто массивное, приготовившееся к обеду. Через секунду тварь была надёжно связана и вытащена на свет, после чего я побежала в переулок.

Так мне удалось заполучить ещё одно дело, которое, впрочем, я тоже размотала довольно быстро. Женщина ударила мужа деревянной лопаткой, которой переворачивала блины, а та оказалась заряженной, причём сильно, и рванула в самый неподходящий момент. Убила наповал. Испугавшись, что её казнят за убийство, женщина потихоньку, обливаясь слезами – мужа она всё-таки любила – дворами тащила жертву подальше от дома, когда увидела тварь. Справедливо рассудив, что если погибший муж сгинет в чьём-то желудке, то следов её преступления не останется, женщина бросила свою ношу и поспешила убраться. К сожалению для невольной убийцы, я появилась до того, как тварь успела приступить к трапезе.

Я пришла с отрядом полицейских в здание городской тюрьмы, где меня уже видели сегодня и встретили поздравлениями. Два дела в один день! Был уже вечер, я валилась с ног, а более того, совершенно не ощущала себя победительницей. Женщина плакала и просила о пощаде. Не знаю, у кого – ведь не я буду её судить, и не те полицейские, которые почти торжественно сопровождали меня. Но от её слёз мне было тошно, будто я что-то делала не так. И ещё более тошно стало от поздравлений. Я буркнула «до свидания» и вышла на улицу – туда, где ждала меня обездвиженная тварь. И мы с тварью отправились в Центр. Перед собой я, как факел, несла грозную лопатку для переворачивания блинов.

Один из лаборантов, которым я вручила свою добычу, сказал, что меня искал Каус. Был уже конец рабочего дня, и мне, наверное, можно было бы проигнорировать эту информацию. Но я, на свою беду, решила, что законнику может быть нужна моя помощь. И вообще, он был моим начальником, а просьбами начальства пренебрегать не следует. У секретарши я выяснила, что Каус у директора, и осталась в приёмной перед кабинетом Грента-Райи, ждать.

Директор выглянул из кабинета минут через десять. Он собрался было обратиться к секретарю, но увидел меня.

– А ты что здесь делаешь?!

– Меня искал господин Кор-Тейви, – сухо ответила я.

– Зайди в кабинет, есть пара вопросов. А ты, Галика, подготовь сводку о делах, где преступники использовали символы.

– За какой период? – с готовностью спросила секретарша.

– За последний месяц. Кей-Лайни?

Я мрачно последовала в кабинет, несмотря на интуицию, настаивавшую на том, что мне туда идти не нужно.

Каус стоял там, у окна, тонкий и казавшийся ещё бледнее из-за чёрной одежды. Он лишь ненадолго коснулся меня взглядом и улыбнулся краешком рта.

Директор бросил:

– Садись.

И указал на стул у стены, рядом с входной дверью. Это было далеко и от окна, и от стола директора, но я всё же села. А Грента-Райи – нет.

– Я говорил поменьше заниматься расследованиями? – рыкнул он. – За один день – два дела!

– По-вашему, я должна была оставить всё, как есть? – Я почувствовала, что закипаю. – Лучше бы связались с Морлио и вызвали сюда отдел очистки! Местные жители ненавидят Центр, и Чёрные Кинжалы в частности, потому что не чувствуют себя защищёнными…

Грента-Райи сверкнул глазами.

– Ты что же, девочка, осуждаешь политику губернатора?

На это я ничего не могла ответить, поэтому промолчала. Директор хмыкнул и решил додавить:

– Не лезь туда, где ничего не понимаешь.

Я вскочила на ноги быстрее, чем поняла, что, собственно, собираюсь говорить.

– Мне кажется, нужно ввести госпожу Кей-Лайни в курс дела, – поспешил вставить Каус. – Колпак всё чаще заявляет о себе, и она должна быть готова, как и мы все…

Его голос подействовал бы на меня успокаивающе, если бы Каус не нервничал сам. То ли он побаивался директора, то ли просто обстановка стала слишком напряжённой, и ему сложно было её вынести.

Но меня подобным было не пронять.

– Мне интересно, господин Грента-Райи, – проговорила я с напускным спокойствием, – как вы умудрились…

«…занять такой высокий пост при вашей безответственности?» – хотела закончить я, но не успела. Каус, словно почувствовав, что я собираюсь произнести непоправимое, шагнул ко мне, вскидывая руку, точно хотел нарисовать связывающий символ. Это выглядело не угрожающе, но как-то очень странно, почти нелепо, и удивление притушило во мне остальные эмоции.

– Эстина, прошу, давай потом, – попросил Каус. – Сейчас не время.

Странно, но это подействовало. Я как-то сразу пришла в себя, передумала ругаться с директором и даже немного устыдилась.

– Нет уж, пусть договорит, – пророкотал Грента-Райи.

Но Каус, к моему удивлению, и ему умудрился напомнить о реальности:

– Пожалуйста, господин директор. Колпак за последние сутки убил пятерых, трое из них – полицейские. Надо придумать, как его остановить. Я понимаю, госпожа Кей-Лайни может быть несдержанной, но прошу вас тоже проявить терпение, а ещё лучше – уважение к человеку, благодаря которому улицы Дельсуна стали чуть-чуть спокойнее сегодня.

Надо же, как выразился. Как будто заранее эту фразу продумывал. Вообще я уже не раз размышляла над тем, как мне повезло, что моим напарником оказался Каус. Он как-то очень проворно сглаживал все острые углы, а значит, был совершенно незаменимым человеком для того, кто при общении с людьми только и делает, что эти самые углы создаёт. То есть для меня.

Директор, несмотря на Каусову пламенную речь, не спешил выражать мне своё уважение, только промычал что-то неодобрительное. Но всё же вернулся к делу.

И Каус стал рассказывать про Колпака. Как выяснилось, ни в каком колпаке тот не ходил. Главный на данный момент преступник Приграничья носил коричневый плащ с островерхим капюшоном, который он никогда не снимал, а лицо скрывал маской из чёрной ткани.

– Сам я его не видел, – сказал Каус. – Но знаю, что он вроде местной легенды. Колпак появился относительно недавно, недели две или три назад, на поясе носит то ли саблю, то ли кривой меч – вполне возможно, заряженный. И, судя по всему, неплохо умеет цедить силу из всего, что попадётся под руку. Причём не только цедить, но и вовсю использовать. Просто феномен какой-то…

– Только не говори, что ты им восхищаешься, – хмуро сказал Грента-Райи.

– Нет, не восхищаюсь. Но я заинтересован.

Я, чего греха таить, тоже заинтересовалась. Мальчишка, несостоявшийся грабитель банка, тоже упоминал о Колпаке.

Если он такая известная личность, то узнать о нём побольше не составит труда…

– Будем иметь его в виду, – постановил Грента-Райи. – Но заниматься поисками этого чудика в капюшоне не станем. Это дело полиции.

– Одного символа хватит на то, чтобы связать десяток не умеющих колдовать полицейских, – тут же возразила я. – Почему вы не хотите прислать сюда отряд Чёрных Кинжалов? Дело-то серьёзное, люди погибают…

– Мы живём в Дельсуне. – Тон директор сделался ледяным. – В Больших Лисах и соседних деревнях есть отряды, которые разбираются с такими случаями – оставим это им. Ясно?

– Куда яснее, – презрительно отозвалась я и поднялась со стула. – Я могу идти?

– Можешь. Но если будешь проявлять излишнюю самодеятельность и не заниматься своими прямыми обязанностями, останешься без работы. Вернёшься отмывать фонари в Морлио, учти.

– Учту, – почти выплюнула я. Факт, что директор знает о фонарях, неприятно меня удивил.

И, стараясь не замечать красноречивых взглядов Кауса, я покинула кабинет.

11.

– Пигментация странная… – Девушка в белом халате вертела туго связанное невидимыми путами тельце рябого существа с двумя разными ушами. Звали девушку Маграна, и она была здесь одной из самых уважаемых фигур. Хотя по внешнему виду и не скажешь – худенькая, бледная, с растрёпанными волосами мышиного цвета. – И эти уши… Потомок двух тварей, одна из которых – саламандра. Очень опасно… У него надёжно рот связан? Я боюсь, как бы не прожёг…

– Надёжно, надёжно, – успокоила я Маграну. – Не думала, что здесь водятся саламандры.

– Здесь все водятся. Но видишь, эта пигментация – из-за контакта с какой-то магической штукой… Нехорошей. Таких даже в Приграничье немного: зарядить таким образом предмет могли либо несколько пустынных сущностей, либо одна, но очень мощная, либо маг – во что верить совсем не хочется. Причём контакт произошёл недавно. Тварюшка должна сдохнуть без посторонней помощи в течение суток. А сколько уже прошло – мы не знаем…

– Только тварюшка? – Я нахмурилась. – А на человека эта штука как может повлиять?

– Хороший вопрос. Мы же не знаем точно, что это. И не знаем где. Может, эта мелочь вообще из Горогоров к нам прибежать успела после заражения…

– Откуда?!

– Один из посёлков возле Пустынного Берега. Там в окрестностях какой только дряни не валяется… Бывают раритеты, которым лет по сто. Кто знает, что в них скопилось.