Текст книги "Гильдия Чёрных Кинжалов (СИ)"

Автор книги: Мария Костылева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Но он кажется, и так всё понял.

– Если вы пройдёте собеседование, ваши проблемы с полицией можно будет решить в два счёта. Центру очень нужен хороший сотрудник – а вы будете хорошим сотрудником, я в этом не сомневаюсь. И директору вы тоже понравитесь, уверен… Подумайте об этом до завтра.

Я пообещала подумать, пожелала Каусу спокойной ночи и вошла в свою комнатку. Из её глубины на меня внезапно двинулась тень, и я уже вскинула свободную от светильника руку для символа, когда увидела, что это всего-навсего Айза.

– Что ты тут делаешь?! – выдохнула я шёпотом.

– Я волновалась за тебя. Прости, что сбежала. Я пряталась за занавеской, когда появилась эта девушка, а потом ты вышла из своего укрытия, и я поняла, что мне нельзя там больше задерживаться… Я очень подвела тебя?

– Подводит обычно тот, на кого рассчитывают.

Честно говоря, я даже забыла про Айзу. Я и сейчас хотела, чтобы она ушла, но воспитание не позволяло сказать об этом прямым текстом, а уставший мозг не мог подобрать правильные слова.

– Ты как-то продвинулась в поисках мальчика?

– Мальчика нашли, он с родителями. Послушай, Айза, не сердись, но я очень…

– Да, я понимаю, сейчас уйду. Рада, что всё хорошо закончилось. Возможно, завтра нам не удастся попрощаться, так что…

Слово «попрощаться» резануло меня. Я уезжала – а Айза оставалась. Чтобы стать служительницей.

– Ты хочешь сказать, что не передумала? – спросила я. – Это же страшное место. Ты ведь тоже видела, если была там…

– Видела, – спокойно ответила Айза. – Но это не значит, что я должна отсюда уезжать.

– Они служителей даже за людей не считают!

– Всё верно, – согласилась Айза. – Служитель Библиотечного Дворца и не человек. Он выше, чем человек.

Я стиснула зубы.

– Тонг-Эмай говорил о них как о «собственности».

– Неважно, как это называется. Служитель Библиотечного Дворца служит людям, и всё, что он делает, идёт на пользу обществу…

– Да тебе просто задурили голову! – не выдержала я.

– Нет. Это то, для чего я рождена. Я всегда это чувствовала. Я не умею общаться с людьми, не переношу шума, я всегда хотела отгородиться от мира, но при этом познать его до самых глубин. А здесь собрана память всего человечества, здесь такие тайны, которые знают лишь избранные – и я стану этой избранной! Меня вдохновляет мысль, что я буду частью совершенной системы, что Гроус будет стоять и процветать – отчасти благодаря мне…

В её голосе вдруг зазвучала такая страсть, что я испугалась. Она будто стала столпом огня, который мог поджечь всю комнату, включая и меня. Я невольно отступила на шаг, и Айза, заметив это, смутилась.

– Твоя работа ведь тоже предполагает опасность, – уже спокойнее заметила она. – Ты ведь тоже пошла в Гильдию Чёрных Кинжалов, чтобы сделать мир лучше. Такие, как ты, всегда рискуют и платят подчас слишком большую цену… но если бы этого не было, воцарился бы хаос. Так что ты сможешь меня понять…

«Нет, – подумала я. – Не могу. Во-первых, я не шла в Гильдию, а бежала из дома, Гильдия просто вовремя подвернулась. Всё остальное приложилось после. Во-вторых, я люблю разгадывать загадки. А в-третьих… закопать себя заживо среди пыльных манускриптов, да ещё и стать чьей-то собственностью, не имея прав и возможности защититься в случае чего – как об этом можно мечтать?».

Однако я как-то сразу поняла, что поддерживать этот разговор бесполезно. То, что я назвала бы «подчинением кучке сомнительных личностей», Айза упорно продолжала бы называть «самопожертвованием во имя великой идеи», и если и существовало средство, чтобы изменить её сознание, то у меня его не было.

– Хорошо, Айза… Удачи тебе.

***

Я зря опасалась, что Гарток забудет о нашем уговоре или пересмотрит его. Он действительно подготовил для меня список книг и даже написал их примерное содержание, зная, как и я, что ознакомиться с ними мне не дадут. В приёмную за своим кинжалом я пришла часам к одиннадцати, и у секретаря уже всё было готово.

– А кто консультировал Аргеллу, когда она работала с дипломом? – спросила я, проглядывая список.

– Господин Суртей, насколько мне известно. И ещё пара служителей, но тоже под наблюдением старшего хранителя…

Гарток говорил негромко и с оглядкой. Меня это по-прежнему раздражало, но уже не так, как поначалу. Кто их знает, этих библиотекарей с их тайнами… Если они не подчиняются никаким законам, то вполне могут за слишком длинный язык посадить Гартока в какой-нибудь тёмный подвал. Или его ребёнка. Для поддержания треклятой дисциплины.

– И тут все книги, которые она читала в зале, правильно?

– Верно. Она, правда, набрала больше, но некоторые ей не позволили взять.

– Это какие? – тут же заинтересовалась я.

– Не могу сказать точно. Я только слышал, как старший хранитель Тонг-Эмай просил смотрителя читального зала не давать ей мемуары Мантера Сиу.

– Вы это слышали, потому что тоже находились в читальном зале?

– Нет, я находился тут, – невозмутимо ответил Гарток. – Просто старший хранитель и смотритель Тебай вышли на лестницу, когда это обсуждали.

Ну да, разумеется… Читальный зал у них на втором этаже, слышно здесь должно быть хорошо. Занятно только, что об этом нельзя было поговорить внутри. Настолько, что Аргеллу оставили там одну – ведь кроме смотрителя там мало кто бывает из служащих Дворца. Это я успела узнать во время вчерашних шатаний по этому замечательному месту.

– А кто такой этот Мантер Сиу?

Гарток посмотрел на меня, как на блоху.

– Известный художник, госпожа Кей-Лайни. Жил около трёхсот лет назад.

Я сделала вид, что не заметила презрения в его взгляде. Вместо этого спросила:

– Зачем Аргелле понадобились мемуары художника?

– Он обладал даром, а тогда ещё не был изобретён состав эликсира, блокирующего доступ человека к магической оболочке. Если вы посмотрите на его картины, то увидите, что они не совсем обычны. Он видел мир не так, как нормальный человек – что неудивительно для того, кто находится в постоянном контакте с магией. И разумеется, это отражалось на его творчестве. Для того, кто исследует влияние магии на сознание, его дневники должны быть очень интересны.

Я рассеянно поблагодарила секретаря за обстоятельный ответ. Мысли мои в те секунды вернулись на несколько месяцев назад.

«Землю пронзила большая хрустальная игла, и люди лишились защиты… – нараспев читала Аргелла. – Красиво, правда? Что бы это могло значить? Может, у господина Тормура спросить?.. Хотя нет, ему это не понравится… Я не должна была видеть эту книгу… Но красиво ведь, да?»

– И почему же, интересно, ей не позволили взять эти мемуары?.. – проговорила я, задрав голову – словно бы могла увидеть двух мужчин, стоявших этажом выше и договаривающихся скрыть от любопытной студентки записки сумасшедшего художника. Могу поспорить, что пока они договаривались, любопытная студентка уже заглянула туда, куда было нельзя. Вопрос, узнали ли они об этом?..

– Некоторые старинные книги просто разваливаются в руках, – со вздохом заметил секретарь. – Их могут брать только специально подготовленные люди в особенных перчатках, сделанных в Гильдии Белых Часов… Полагаю, мемуары Мантера Сиу относятся к таковым.

– Ну да, – медленно кивнула я, – так я и подумала.

9.

Морлио, Морлио… Когда я теперь тебя увижу?..

Лошади бежали быстро. Дилижанс подскакивал на ухабах, и что-то в животе противно сжималось, как от дурного предчувствия. Я спрашивала себя, действительно ли это то, что мне нужно делать, правильно ли я поступаю – и не находила ответа. Казалось, в моей жизни всё упорядочивается. Сглаживаются острые углы, рассеивается облако неизвестности. Я была уверена, что пройду собеседование и устроюсь на прекрасную работу. Каус сказал, что тогда и о проблемах с законом можно будет забыть – и я почти не сомневалась, что Центру удастся решить этот вопрос. У меня будет хорошее жалование, вдоволь загадок, чтобы их разгадывать, а в отпуск я смогу ездить, куда захочу, включая тот же Морлио… но всё же, всё же. Что-то безвозвратно исчезало из моей жизни, что-то очень важное. И потом, как быть с Аргеллой?..

– Не стоит грустить, – сказал мне Каус. – Если тебе что-то не понравится, ты всегда сможешь уехать.

Мы недавно перешли на ты, но он по-прежнему говорил с некоторым официозом, продолжая держать дистанцию. Мне подумалось, что это и к лучшему. Я пока не могла сказать, как отношусь к Каусу. Слишком он был положительный. Участлив, вежлив, не назойлив, проницателен. Да ещё и красив.

«Но при этом он позволил порезать руку Тали во второй раз, – напомнила я себе. – Да, он хотел предложить свою кровь, но отступился, когда ему сказали «нет».

Нельзя было утверждать, что он испугался. Просто доверился чужому понимаю ситуации. Кауса убедили, что он не знает, как правильно – и он согласился. Почему, интересно? Потому что Суртей – авторитет, с которым сложно спорить? Потому что Каус не хотел портить отношения между Центром Пустынных Аномалий и Библиотечным Дворцом?..

«Или потому что он всегда так делает?»

– А там есть что-то, что может мне не понравиться? – спросила я, сделав вид, что не заметила его попытки меня подбодрить. Честно говоря, не люблю, когда мне говорят, какие эмоции мне следует испытывать, а какие нет. Хочу – и грущу. А если вам не нравится моя кислая физиономия, то никто не заставляет вас на неё смотреть. И это если не упоминать того, что моё состояние на тот момент вообще имело мало общего с грустью.

Прозвучало, тем не менее, резковато. Пожилая женщина в чепце – единственный пассажир дилижанса, если не считать нас – посмотрела на меня с явным недовольством. Как будто наш разговор её как-то касался. Её взгляд я встретила с вызовом, и женщина отвернулась.

Каус же, по своему обыкновению, вообще не обратил внимания на мой тон. Он дипломатично заметил:

– Везде есть то, что может не понравиться. Там мало расследований, как таковых, тем более у начальства они не очень приветствуются – понятно, что есть обязательства перед Кодексом Гильдии, но в Центр нас берут не для этого. Зато там много суеты. Особенно поначалу. Иногда нужно будет выезжать с учёными на опасные участки, много консультировать… К тому же в Дельсун пробирается немало пустынных тварей, а отдела очистки у нас нет. Приходится самим заниматься отловом и уничтожением… В основном, кстати, отловом, потому что Центр именно исследовательский. Но бывает, что и убиваем.

Я нахмурилась.

– А мне говорили, там есть какие-то специальные отряды для этих целей…

– Есть, но не в самом Дельсуне, а ближе к Свен. Дельсун, хоть и находится в районе Приграничья, расположен милях в трёх от реки. Пустынных тварей там не так уж и много, особенно если сравнивать с более близкими к Свен населёнными пунктами. Но намного больше, чем в Морлио, разумеется…

Я представила, как мне, с моей восприимчивостью к энергетике явившихся из-за Свен существ, придётся ходить по улицам Дельсуна, постоянно ощущая присутствие невидимых теней на изнанке города. Ни дома, ни в Морлио мне так и не удалось привыкнуть к этому ощущению – а в Дельсуне оно явно будет сильнее.

– Но иногда попадаются настолько интересные случаи, что это того стоит, – убеждённо сказал Каус. – Именно с точки зрения изучения пустынных аномалий. То, что приходит с Пустынного Берега, постоянно изменяется, очень много мутаций, очень причудливое воздействие на вещи, не сразу понимаешь, в чём соль… И, к сожалению, люди тоже попадают под влияние этих процессов. Некоторых мы так и не смогли излечить…

– Излечить? В Центре есть и Зелёные Трубки?

– Есть… – не сразу отозвался Каус. – Один человек. И он обычно на выездах.

– Всего один?!

Каус в раздумьях почесал переносицу, подбирая слова:

– Понимаешь… Это не совсем те болезни, которые должен лечить врач. Это больше по нашей части…

– Как это?

– Ты всё увидишь на месте.

Я заметила, что перед тем, как ответить, Каус скользнул взглядом по нашей попутчице. Он не стал выразительно на неё коситься, но я и так поняла: темы, которые мы затронули – не для чужих ушей. Не для моих, кстати, тоже – ведь меня пока не взяли на работу.

***

На ночь мы остановились в городе Свирстек, в скромной, но довольно уютной гостинице. За номер расплатился Каус, хотя я была против и даже вспылила – я в состоянии заплатить за себя сама! Даже если это будут мои последние деньги.

– Если ты устроишься в Центр, мне всё компенсируют, – сказал Каус, слегка растерявшись от моей реакции.

– А если нет?

– Устроишься. Я почти уверен в этом.

– А если нет?!

– Позволь всё-таки мне, – терпеливо ответил Каус. – Я буду неловко себя чувствовать, если женщина в моём присутствии будет сама за себя платить.

Тут ещё вмешалась хозяйка гостиницы, неестественно румяная рыжая тётка, которая слышала наш разговор.

– Мы все поначалу ломаемся, – доверительно сообщила она.

Я вспыхнула и, подавив желание отвести глаза, гневно на неё уставилась. По крайней мере, надеюсь, что на моём лице отразился именно гнев. Как на неё посмотрел Каус, я не видела. Но, судя по всему, у него получилось лучше, потому что улыбка женщины увяла именно при взгляде на него.

Каус молча расплатился, вручил мне ключ, и настроение у меня испортилось окончательно. Я молча ушла в номер, не сказав «спасибо» и не пожелав спокойной ночи. Если бы это был Морлио, я бы непременно отправилась гулять, но шататься по незнакомому городу после захода солнца было глупо. Поэтому я просто уселась в номере на свободный стул и принялась злиться.

Злилась я, разумеется, на себя. И знала почему. И Каус тут был не виноват совершенно.

Признавать свою неправоту всегда нелегко. Особенно перед кем-то, кроме самой себя. Я промаялась полчаса, убеждая себя, что завтра Каус всё равно сделает вид, будто ничего не произошло, и мы будем общаться, как обычно. А раз так, то лучше не ходить и не позориться.

Но я чувствовала, что так будет неправильно. И если мы действительно станем напарниками, то некоторые вещи лучше объяснять. Даже если сложно.

Я вышла и подошла к соседнему номеру. Дверь на мой нерешительный стук открылась почти сразу.

– Что-то случилось? – спросил Каус, увидев меня. На его бледном лице не было привычной благожелательности, но не было и недовольства. Честно говоря, оно вообще было каким-то отсутствующим, это лицо.

– Я хотела извиниться. И поблагодарить за номер.

– А… Не стоит, всё в порядке, – сказал Каус.

– Нет, не в порядке. Я не хочу, чтобы ты думал, что я так всегда себя веду. И чтобы знал, что это никак не связано с тобой.

Каус вздохнул и вышел в коридор. То, что он поступил именно так, а не стал приглашать меня в номер, тоже многое мне сказало и слегка смутило. Я уже и забыла, как это бывает, когда кто-то думает о том, чтобы тебя не скомпрометировать. В Гильдии на все эти церемониалы давно никто не обращал внимания, особенно в студенческом квартале – а Каус, не сомневаюсь, и там вёл себя так же… Хотя, возможно, сейчас этот жест был вызван неосторожной репликой хозяйки гостиницы.

– Разумеется, не связано, – сказал он. – У тебя был сложный день. И, насколько я понимаю, не один. Так что успокойся и не бери в голову. Всё хорошо.

– Не такой уж и сложный, были и посложнее, – возразила я.

– Наверное, накопилось… – Каус вежливо улыбнулся, и у меня появилось настойчивое желание взять его и хорошенько потрясти. Хотя он наверняка и это списал бы на сложный день.

– В последний раз за меня расплачивался мужчина, который обкрадывал моего отца. – Я вовсе не собиралась вспоминать эту историю, но меня словно кто-то за язык дёрнул. – Разумеется, я тогда не знала об этом. Но с тех пор…

Я запнулась.

– С тех пор ты всё время ждёшь подвоха, – подсказал Каус.

– Нет, с тех пор я каждый раз вспоминаю о том, какой была дурой, что не раскусила этого типа раньше, – раздражённо возразила я. Не люблю, когда за меня договаривают, да ещё неправильно. Потом вздохнула и взяла себя в руки – в конце концов, я пришла сюда не для того, чтобы ухудшать ситуацию. – Просто этот человек обманывал и меня, и всю мою семью, а я…

А я в упор не замечала того, что потом оказалось таким очевидным. Хотя мы постоянно были вместе, и столько гуляли, и столько говорили, и на все встречи с поставщиками я ездила с ним. Потому что просто невозможно было расстаться ни на минуту. Я считала дни до шестнадцатилетия, когда о нашей помолвке можно будет объявить всем. Папаша потирал руки: союз нашей фабрики с этой обещал такие суммы, что больше не пришлось было бы тратить столько усилий, чтобы казаться богатыми – мы действительно стали бы ими. Мы уже провернули несколько сделок, но мой брак с сыном и помощником директора фабрики сделал бы сотрудничество ещё более тесным и долгим. И если бы я своими глазами не увидела, что Мартан не платит за красители ни одной монетки, в то время, как мы еле набирали денег на эту статью расходов… Он, конечно, сам сглупил, что взял меня с собой в тот день. Иначе я никогда бы не узнала, что поставщик красителей – друг его детства, который, к тому же, по гроб жизни ему за что-то обязан. Тогда-то я решила присмотреться получше к документам. Я читала – и на меня постепенно наваливались воспоминания о десятках, а то и сотнях подаренных мне букетов, об обедах в маленьких городских ресторанчиках, о прогулках по рекам на лодке со специально нанятым скрипачом…

Я поняла, что мы молчим уже с минуту. Каус то ли ждал, когда я договорю, то ли просто рассматривал меня. Выражение его лица было мне непонятно.

– Ладно, извини. Тебе это знать совершенно необязательно. Я просто хотела извиниться и сказать «спасибо».

Каус немного помолчал и вдруг произнёс:

– Тяжело тебе будет в Дельсуне.

– Из-за моего дурацкого характера? – мрачно спросила я.

– Нет… Скорее, наоборот. Не знаю, как тебе объяснить… но учти на будущее: тебе иногда придётся поступать против совести. И даже против закона, потому что далеко не все законы там могут работать. Обстановка другая, не такая, как в Морлио…

– Законы придумывались для всей страны, – отрезала я.

– Да, и тем не менее. Взять, например, тот случай, с которым я приехал в Библиотечный Дворец…

Каус понизил голос и огляделся. Если бы не любопытство, я бы уже закончила этот разговор – он мне окончательно перестал нравиться – но вместо этого решительно толкнула дверь в его номер.

– Пошли, там поговорим.

– Но…

– Да брось ты, – отмахнулась я. – Было бы о чём беспокоиться… И всё равно никто нас не видит, коридор пустой. А вот услышать могут…

Его комната меня напугала. В своей я уже умудрилась устроить бардак – это было сложно, учитывая почти полное отсутствие вещей, однако я справилась. На кресле, раскинув рукава, расположился мой плащ, кепка пристроилась на столике под небольшим овальным зеркалом, а содержимое сумки устилало кровать – это я искала просыпавшиеся на дно мелкие монетки.

В комнате Кауса же было ощущение, что здесь вообще никто не живёт. Не было ни верхней одежды, ни чемоданчика, с которым он приехал.

– А где всё? – изумилась я.

– В шкафу, – не менее удивлённо отозвался Каус.

«Одежда на плечиках, остальное на полке сверху, – поняла я. – То есть, это надо было открыть, развесить, разложить… м-да».

– Так что за случай привёл тебя в Библиотечный Дворец? – обернулась я, решив оставить увиденное без комментариев.

– Люди стали сходить с ума и убивать, – сказал Каус. – Зверски. Потому что кроме сумасшествия в них также просыпается нечеловеческая сила. Некоторые перегрызали горло своим жертвам, а то и вообще вырывали глотку голой рукой. Был случай, когда одна сестра убила таким образом другую на глазах у матери, а потом принялась пить кровь убитой. Мать, разумеется, должна была донести на неё, тем более, мы не раз предупреждали, что о таких случаях следует сообщать. Но она этого не сделала, и девушка сбежала. Они все сбегают, и спустя какое-то время – если мы не успеваем сразу среагировать – их находят мёртвыми. Безо всяких видимых изменений. Считаешь ли ты, что мать нужно привлечь за сокрытие преступницы?

– Да, – без колебаний ответила я. – Девушка могла убить кого-то ещё.

Вообще-то странная история. Сложно было представить пустынную тварь, способную свести с ума человека, да ещё и не оставить при этом видимых следов. «Очень много мутаций, – вспомнилось мне. – И люди, к сожалению, тоже…»

Вот они, болезни, которые не в силах вылечить Зелёные Трубки, и которые больше относятся к нашей деятельности. Любопытно, любопытно… Но всё равно, сумасшедший на свободе, способный убивать – это огромный риск. И её мать должна была это понимать.

– Да девушка могла убить, – откликнулся Каус на мой аргумент, – но не убила. А у женщины и так горе – в один день она потеряла двух дочерей.

Я подумала и пожала плечами:

– Не знаю. Я бы смотрела по обстоятельствам. И вообще, мать – это забота полиции, разве нет?

– Тут тоже не всё однозначно, – сказал Каус. – Зачастую такие вещи приходится решать нам.

– И как же вы решили в этом случае?

– Мы отпустили женщину. Пришлось пойти на небольшой обман, но можешь ли ты осуждать нас за это?

– Могу. Может, эта мать и убила их, а подстроила всё так, будто одна из дочерей взбесилась?

– Это исключено, были и другие свидетели.

– Час от часу не легче, – проворчала я. – Эти же свидетели будут знать, что женщина осталась безнаказанной. Между тем, как и полиции, и Чёрным Кинжалам, следует быть беспристрастными. Такие вещи не должны случаться.

– Не должны, – согласился Каус. – Но у нас они случаются. И если ты не примешь этого, то не приживёшься в Дельсуне.

Я хотела было запальчиво возразить, что всё равно буду действовать по закону, и пусть что хотят, то и делают – это не только моя репутация, это престиж всей Гильдии… Но тут мне вдруг вспомнилось нападение разбойников на Вирму с Айзой. Там мы тоже пошли против закона – но я ничуть не сомневалась в правильности этого решения. А вияк в Библиотечном Дворце?.. Тонг-Эмай попотчивал меня сомнительным оправданием, но если то, что я увидела, и правда шло во благо…

– А что ты имел в виду, когда говорил, что придётся идти и против совести тоже?

– Ну… всякое бывает. – Каус немного растерялся. – Например, если бы среди этих самых свидетелей нашёлся тот, кто стал бы слишком много болтать, его пришлось бы припугнуть. И очень жёстко. Потому что при всём при этом должно оставаться доверие к властям, иначе, сама знаешь, случится хаос.

– Это обман!

– Нет. – Каус покачал головой. – Это необходимость. Это случай, когда приходится выбирать между одним напуганным горожанином и благополучием государства. Потому что страна, жители которой не могут положиться на тех, кто управляет их судьбами, не будет благополучной. А они не смогут положиться, когда внезапно поймут, что в Городе Высших тоже сидят люди, также, как в полиции и в Чёрных Кинжалах.

Он стал каким-то взволнованным. На бледных щеках появился румянец, интонации ужесточились. Как будто законник Центра пытался убедить сам себя в том, о чём говорил. Причём говорил он как по написанному, словно повторял за кем-то. Впрочем, может, мне показалось.

Я хотела резко ответить на всю эту тираду, но передумала. В самом деле, люди – всего лишь люди. И не я ли сама пыталась расследовать не своё дело, а потом ещё оказалась на исправительных работах, испортив городское имущество?! Разумеется, такие вещи надо скрывать. Потому что законник должен быть безупречен.

– По правде говоря, везде так, не только в Дельсуне, – заметил Каус, смягчившись. – В Морлио… – Он на секунду запнулся. – В Морлио подчас ещё хуже. Утешает только, что к подобным мерам приходится прибегать крайне редко… А вообще – не бери в голову. Может, тебе и не придётся с этим сталкиваться. Особенно поначалу.

Я пожала плечами и кивнула. Всё это нужно было хорошенько обдумать. Но про себя я решила, что всё равно буду действовать, следуя закону и собственной совести. Разжалобить меня безответственной тёткой, которая не сдала свою дочь только потому, что она дочь, было бы сложно. Да, пускай девушка больше никого не убила – но ведь могла! А что до престижа Чёрных Кинжалов и прочего… Если я стану действовать по правилам, то ничего этому престижу угрожать не будет. Следовательно, и беспокоиться не о чем. Я не буду врать ради того, чтобы делать вид, что всё хорошо. Я давно это решила, ещё когда папочка сказал, что убыток от махинаций Мартана у нас небольшой, но будет гораздо больше, если мы потеряем контракт с этой швейной фабрикой. Поэтому я должна выйти за этого мерзавца – и никаких разговоров! – а потом, когда Мартану некуда будет деваться, папуля осторожно отведёт свежеиспечённого зятя в сторонку и поговорит с ним, хе-хе…

После двух дней непрерывных скандалов я сбежала в Морлио. Горечь, гадливость и глубокая обида на отца сжимали мне горло. Подумать только, предки этого человека когда-то были приближены к королю, защищали его в войнах за остров, грудью бросаясь на вражеские штыки, сражались на дуэлях за малейшие оскорбление – потому что для этих людей честь была дороже жизни! И дороже денег, само собой. Бесчестный человек в их мире переставал быть человеком. А уж чтобы выдавать за него родную дочь…

Тогда я решила: в моей жизни такого больше не будет, нет. В моей жизни всё будет честно. Чёрные Кинжалы казались идеальным местом для того, чтобы начать жить, как мне хотелось, и чтобы обезопасить себя от таких людей, как мой отец и Мартан. Пока я училась, я стала меньше идеализировать Гильдию… но всё-таки, всё-таки…

– А тебе поначалу было легко? – спросила я.

– Ну, я довольно быстро сработался с директором и с двумя напарниками. Не скажу, что работа была простой, но она меня сразу увлекла… К тому же я очень хотел уехать подальше от столицы.

– Ты попал туда сразу после выпуска?

– Нет, я какое-то время проработал в филиале Гильдии в Штатбурте. Это мой родной город, там до сих пор живут мои мать и сестра…

– В Штарбурте? – оживилась я. – У меня подруга родилась в тех краях. Аргелла. Вы не были знакомы?

– Не знаю. Имени такого я не слышал, но всё может быть… В каком районе она жила?

– В пригороде.

– Тогда, боюсь, вряд ли… – Каус подавил зевок. – Извини. В общем, может, и встречались, хотя я жил именно в городе, в пригородах бывал редко…

– Спишь, – усмехнулась я.

– Нет, совсем нет. Я поздно ложусь.

– Но я всё-таки пойду. И так замучила тебя разговорами. Спокойной ночи.

Конечно, Каус начал убеждать меня, что я его вовсе не замучила, и что за приятной беседой время течёт незаметно, но было бы странно, если бы он говорил что-то другое. Я ушла.

Разговор оставил у меня неприятный осадок, и мысленно я ещё не раз возвращалась к нему.

***

На следующий день было жарко, и мы ехали, приоткрыв створки окна. На сей раз без попутчиков. Я разглядывала дорогу, щурясь от влетавшего в дилижанс ветра. В зелёном мареве мелькали коричневые пятна деревень. Они почему-то навевали тревогу, и прикосновения ветра к лицу тоже, и ощущение это росло и росло – до тех пор, пока не сменилось осознанием: что-то приближается. Уже приблизилось. Что-то быстрое, любопытное, жаждущее крови.

Скрипели спицы, стучали копыта. Шипел змеёй ветер.

«Закрыть окно», – подумала я. Подняла руку – и не успела.

Тварь ворвалась в дилижанс стремительным смазанным пятном, сгустком темноты, мгновенно принявшим очертания маленького тела с треугольной головой и большими ушами. Мелькнули оскаленные клыки, длинный хвост махнул из стороны в сторону, будто отгонял невидимую муху.

Так как я была внутренне готова к чему-то подобному, то уже через пару секунд после появления твари в моих руках оказался кинжал. Мне оставалось только активировать его (воткнуть можно и потом, чтобы соблюсти инструкцию), но Каус действовал быстрее. Моя ладонь не успела коснуться рукоятки, когда чёрное лезвие его кинжала проткнуло сиденье. Ещё миг – и без лишних взмахов кисть Кауса начертила в воздухе связывающий символ.

– Ну у тебя и реакция, – выдохнула я, невольно восхитившись. Себя в данном случае я могла бы похвалить только за то, что умудрилась удержать собственную ладонь – бесцельная активация сулила бы массу проблем в добавок к уже имеющимся.

Каус улыбнулся.

– Поработаешь у нас, у тебя тоже такая будет. Я же говорил, в Дельсуне твари гораздо наглее, чем в Морлио… Хм, придётся нашему вознице задержаться, пока я не смогу вынуть кинжал. Надеюсь, это не доставит ему лишних хлопот.

Я задумчиво оглядела пищащего незваного гостя.

– Ни разу не видела таких. Даже на картинках.

– Помесь вияка и кабра. Названия пока не имеет, только народное: шнырок.

– Помесь?! Они что, скрещиваются и размножаются?

– Да, причём в больших количествах. К ним привыкли не только мы, но и рядовые дельсунцы.

Я потрясённо взирала на то, что раньше считала невозможным в природе. Шнырок, словно польщённый моим вниманием, заверещал ещё пронзительнее.

– И что ты с ним будешь делать? – спросила я Кауса. – Понесёшь в Центр для исследований?

– Наука уже извлекла из них всё, что могла, так что я его просто уничтожу. Есть у нас специальный подвал, блокирующий энергетические всплески. Почти как в морлийской службе очистки.

Я кивнула, всё ещё пребывая в несколько ошарашенном состоянии.

Творец всевидящий, куда меня везут?! Как я там жить буду?!

В Дельсун мы прибыли на закате. Мягкие лучи засыпающего солнца были намотаны на пузатые башенки, как на челноки. На шпилях замерли забавные флюгеры в виде птиц. Я нашла длиннохвостую сороку, сову, петуха…

На первый взгляд он казался совсем безобидным, этот город. Дель-сун. Его имя было как карамелька на языке, как шаг по хрустальному мосту или звонок колокольчика. Что может ожидать путник, въезжающий в эти смешные, для вида установленные деревянные ворота, где стоят улыбающиеся караульные? Что может ожидать путник, въезжающий в Дельсун на закате, когда город становится красивым золотым миражом? Миражи всегда манят, зовут… Кто-то наверняка хотел бы здесь остаться.

Я хотела убежать. Я чувствовала их, слышала. Под кожей бегали мурашки от постоянного присутствия тех, кто пришёл из-за Свен. Такого не должно быть. Люди не должны жить в таких местах.

– Ты привыкнешь, – заверил меня Каус.

– К чему?

Он улыбнулся.

– Ты сидишь, как на иголках, и стараешься делать вид, что ничего не происходит… Мой совет, хочешь что-то скрыть – следи за руками.

Я раздражённо скрипнула зубами и с трудом разжала пальцы, уцепившиеся в складки плаща.

– Я догадался по тому, как ты отреагировала на шнырка – ещё до его появления. Я понял, потому что и сам такой же.

– Ты о чём?

– О повышенном восприятии к пустынным тварям. Когда ты обуздаешь свой страх…

– У меня нет никакого страха! – разъярилась я.

– Страха не может не быть. Эти существа противоестественны, их боятся все люди. И никуда тут не денешься – инстинкты. Но с этими инстинктами можно и нужно работать, и тогда они станут тебе хорошим подспорьем. Можешь мне не верить, но я тоже боюсь. Однако при этом чувствую, откуда может прийти опасность, и знаю, что пока она даже не смотрит в мою сторону.