Текст книги "Гильдия Чёрных Кинжалов (СИ)"

Автор книги: Мария Костылева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

– Что ты планируешь со мной делать? – спросил он, помолчав.

– Ничего. Когда действие «связывания» исчезнет, я буду уже далеко. А ты… делай, что хочешь.

– А если бы у тебя были доказательства?

– А с чего ты взял, что у меня их нет? – Я пожала плечами. – То есть, да, их, конечно, нет, но не думаю, что достать их было бы такой проблемой. Теперь, когда я всё знаю. Просто… просто я не уверена, что мне это нужно. Если тебя повесят, Аргеллу это не вернёт. А так… Вероятно, ты что-то изменишь. Я думаю, скоро у тебя появится возможность. Просто реши для себя, на какой ты стороне. И поступи правильно. По-настоящему правильно…

Каус грустно улыбнулся.

– Я был уверен, что если ты как-то до всего докопаешься, то будешь вести себя по-другому. Ты ведь даже поехала в Библиотечный Дворец… Находясь на исправительных работах… Я так удивился, когда понял, что ты – это ты. Ты поехала в это ужасное место и стала проводить там расследование! Ты была великолепна, Эстина. Честное слово.

– Ты поэтому решил взять меня на работу?

Каус немного помедлил перед ответом.

– Ты проявила себя умным, справедливым и находчивым следователем, и поэтому…

– Ой, не надо, пожалуйста! – не выдержала я. – Если ты сам сказал, что понял, кто я, то вряд ли дело было в этом.

– В этом тоже, – не отступил Каус. – Но ещё, конечно… Ещё, конечно, я понял, что если не заберу тебя в Дельсун, то обреку на смерть. Они ведь уже посылали за тобой наёмного убийцу. И не остановились бы, разумеется. А ты… ты была такой живой. Ты была как ребёнок. Требовательный. Непосредственный. Искренний. Ранимый. И я подумал…

– Да у нас с тобой разница всего-то в два года, – обиделась я.

Каус усмехнулся:

– И тем не менее… Ты чем-то напоминала мне мою сестру. Ты мне сразу очень понравилась… Ты расплёскивала вокруг себя жизнь. Была такой энергичной, такой упрямой. У тебя было то, чего мне не хватало – и не хватает – в себе самом. И ещё в тебе была… надежда. Надежда на то, что всё изменится… Я увидел её… – Каус болезненно поморщился, снова попытавшись переменить положение. – И мне стало жутко от мысли, что ты можешь умереть. Я вообще, знаешь… После того, что случилось с Аргеллой, в тот самый миг, когда я сделал это и увидел её лицо, я вдруг остро ощутил, насколько это хрупкое создание – человек. Особенно женщина. Одно движение – и всё… Была бабочка – и нет. И такое ведь про каждого сказать можно… Нельзя убивать бабочек ради порядка, каким бы он ни был… А тут и порядка никакого и нет. Одна видимость. Есть только кучка трусов – ещё больших трусов, чем я… Очень умных, предусмотрительных. Для которых дряхлый миф и мягкое кресло дороже жизни беззащитной, невинной и, на свою беду, очень умной девочки. Так не должно продолжаться… Всё это – не должно продолжаться… – Каус перевёл дыхание и прикрыл глаза. Лицо его было бледнее обычного, на лбу выступила испарина. Если бы он попросил, я бы, наверное, развязала путы. Я почему-то не сомневалась, что он ничего мне не сделает и не попытается сбежать. Но Каус не просил. – Столько народу погибло во имя их вранья, во имя их благополучия. Можешь не верить, но именно ты вдохновила меня сделать… хоть что-то. Глядя на тебя, я подумал, что убив одну, просто обязан спасти вторую. Сказал Тормуру, что присмотрю за тобой. Что ты ценный сотрудник и грех такими разбрасываться. Кроме того, оказавшись в Дельсуне, ты бы лишилась возможности продолжать ковыряться в деле Аргеллы… по крайней мере, я так думал. Если бы ты не справлялась с испытаниями, я бы как-то подсказывал, или даже подтасовывал результаты письменных вопросов – но ты оказалась молодцом… А потом ты продолжала меня восхищать. Ты шла вперёд, ты поступала так, как хотела, независимо от обстоятельств, независимо от того, что тебе говорили и чего от тебя ожидали. И в конце концов мне стало казаться, что ты – действительно тот самый человек, который что-то изменит в этой жизни… Во всей этой ситуации… Я тогда решил, что не буду больше вешать тебе на уши ту лапшу, которую вешали мне. И что если ты пойдёшь дальше – я пойду за тобой. И плюну на всё. Мне казалось, ты своим упорством можешь добиться многого, можешь пробить любую стену, даже самую безнадёжную, а я буду помогать тебе, чем смогу… Но потом вдруг…

– Потом ты понял, что я не железная, – угрюмо отозвалась я, вспомнив разговор в моей комнате.

– Прости, – вздохнул Каус. – Я чувствовал такое разочарование от того, что ты пошла у кого-то на поводу, что не мог сдерживаться. А когда я не сдерживаюсь, то способен наговорить много неприятных вещей.

– Ты виртуозно умеешь выводить из себя, – согласилась я. – Так же было и с Рейтегом, верно?

– Теперь сложно сказать… Может быть. С Рейтегом, конечно, вышло некрасиво… И сейчас тоже. Понятно же было, что без доказательств ему ничего не грозит, но я так боялся… нет, не того, что меня отправят на виселицу – а того, что ты почувствуешь, когда узнаешь, каков я на самом деле. И каждый раз… то ты обмолвишься о призраке своей однокурсницы, то ещё что… каждый раз, иногда почти неосознанно, я пытался навести тебя на мысль, что это всё он, он – не я! Глупо, конечно. Этим, полагаю, я в конце концов и выдал себя.

– В основном, да, – кивнула я. – Но потом я стала вспоминать и другие разные мелочи, которым не придавала значения в своё время. Например, когда я сказала тебе про то, что у меня была подруга из пригорода Штатбурта, ты не уточнил, почему я говорю о ней в прошедшем времени. Не хотел заострять на этом внимание, чтобы разговор не сошёл к неприятной для нас обоих теме, не говоря уже о том, что ты бы начал ходить по тонкому льду…

– Разве я не мог решить, что она, например, уехала?

– Мог, но обычно люди всё-таки уточняют. Плюс ты тогда сказал, что не слышал её имени, но совсем недавно дал мне понять, что читал о её смерти в газетах. А у тебя память профессиональная, ты даже имя Тантара вспомнил, хотя я произносила его при тебе один раз. Ты не мог просто взять и забыть, как её звали. Я молчу о том, что ты ни разу не заводил об этом разговор.

– Ты тоже, – сказал Каус. – А ведь здесь, в Дельсуне, тебе больше не с кем было обсудить смерть своей подруги. Ты как будто чувствовала, что не стоит со мной разговаривать об этом. Хотя неопределённость и беспомощность раздирали тебя изнутри, и я это прекрасно видел… Но может, оно и к лучшему, что ты так и не начала мне доверять. Тебе было бы гораздо больнее. А сейчас… я уверен, ты справишься.

– Куда ж я денусь.

Мы молча смотрели друг на друга. Мне вспоминался скрученный синий передник, фляжка у губ, апельсин в ладонях.

– Прощай, Каус, – сказала я наконец.

– Прощай. И… спасибо. Из тебя бы вышел отличный следователь Эстина. Жаль, что ты попала сюда.

Я подумала о кинжале, которому совсем недавно придавала столько значения, и который сейчас торчал из пола моей комнаты. Абсолютно бесполезная, как выяснилось, вещь. Слишком их много – бесполезных вещей. И бесполезных слов, и бесполезных действий. Слишком много мишуры, скрывающей чёрную сердцевину Гроуса.

– Нет, – сказала я. – Хорошо, что я сюда попала.

Я хотела было повернуться к выходу, но Каус остановил меня:

– Подожди… Я никому не скажу о том, что ты была у меня, но ты ведь понимаешь, что после твоего исчезновения вместе с Тантаром за вами вышлют погоню… Возьми моих лошадей. С магией ты без проблем отвлечёшь внимание конюха, а потом вас никто не сможет догнать.

Я презрительно усмехнулись.

– Лошадей, которых тебе подарили за то, что ты расправился с Аргеллой? Нет уж, уволь.

– Не глупи, – сказал Каус. Опровергать мою догадку он не стал, что заставило мои губы скривиться ещё больше. – Если их не возьмёшь ты, возьмут другие. А Аргелла была твоей подругой. Эти лошади на твоей стороне.

Как ни прискорбно, но он в очередной раз был прав.

– Я найду способ отослать их тебе обратно, – сказала я. – Надеюсь, они будут жить долго. И ты тоже.

С этими словами я ушла, оставив его одного в холодном доме – ждать исчезновения невидимых пут.

***

– Всё-таки это неправильно, – хмуро говорил Тантар, когда мы ехали прочь от городской библиотеки, опустошив его тайник. – Он должен понести наказание.

Улица спала, подкованные копыта неторопливо цокали по брусчатке – мы решили, что пошлём лошадей в галоп уже на выезде из города.

– Он сам себя наказывает, – отозвалась я. – И он всего лишь исполнитель.

– По-твоему, это его оправдывает?

– Нет, конечно. Но определять, кто должен понести наказание, а кто нет, я лично больше не хочу. Пусть с ним разбирается Горна – в конце концов, это её дело. Если она придёт к тем же выводам, что и я, то значит, такая судьба у Кауса – быть повешенным.

Последние слова дались мне с трудом, хотя я и пыталась придать своему тону беспечность. Я могла сколько угодно рассказывать о том, что Каус куда полезнее живой, чем мёртвый, и что его совесть – худший для него палач. Всё это было бы правдой, но… но я ещё и очень не хотела, чтобы его повесили.

– Горна думает, что это я, – сказал Тантар.

– Нет, мне так не кажется. Она не зря была лучшей на нашем курсе. Она понимает, что если твои магические следы обнаружили на месте преступления, то это означает, что ты там был и колдовал. А то, что ты ударил Аргеллу кинжалом – ещё нужно доказать.

Тантар немного помолчал, потеребил конец повода.

– Прости, что из-за меня тебе пришлось… ну, увидеть её там. Такой. Это было малодушием – сбежать оттуда.

Я отвернулась, внезапно заинтересовавшись флюгером в виде фазана.

– Ничего.

Какое-то время мы молчали, погрузившись в неприятные воспоминания.

– И всё-таки я не понимаю, – снова начал сердиться Тантар, – какой нужно быть сволочью, чтобы хладнокровно всадить кинжал в безоружную девушку?

– Слушай, хватит перемалывать одну и ту же тему! – вспылила я. – Не нравится тебе, как я поступила – иди и разбирайся с этим сам!

– Да я ни слова не говорю о том, как ты поступила, – пошёл на попятный Тантар. – Я просто пытаюсь понять, что двигало человеком, который оказался способен на такое!

– Человеком всегда двигает либо он сам, либо другой человек, – буркнула я. – Это был второй случай.

– Но он же не марионетка, в конце концов!..

Я выместила остатки злости на кинувшемся под копыта шнырке.

– Не знаю, Тантар. – Окровавленная тушка шлёпнулась на мостовую. – Я тоже вряд ли когда-нибудь пойму. Но как случилось, так случилось. Я сама не уверена, что всё сделала правильно. Но во-первых, мне кажется, я больше никогда не буду уверена в подобном, а во-вторых, это не повод всё переделывать. В конце концов, Каус – способный парень. Тейрешу такой пригодится.

– Если только Каус займёт его сторону, – процедил Тантар.

– Мне кажется, займёт… Знаешь, любопытно даже, что здесь в итоге получится. Я имею в виду, в Гроусе.

– Узнаем из газет. Мы своё дело сделали. Дальше разберутся без нас.

Тантар говорил непривычно жёстко, и я подумала, что он хочет скрыть волнение. По крайней мере, мне хотелось верить, что волнуюсь не только я. Впрочем, может, он просто устал… Не самый лёгкий день и не самая лёгкая ночь в его жизни. Которая ещё к тому же не кончилась.

– Это сложно было? – спросила я. – Превращать Тейреша?

– Сложно, – признал Тантар. – Но, наверное, такие вещи и не должны получаться легко. Человек – непростая штука.

– Точнее и не скажешь, – фыркнула я. – О, Огонёк!

Мой письмоносец, мелькнув в свете газового фонаря рыжим оперением, приветственно заверещал. Стремительно описал круг вокруг моей головы и поднялся выше. Я не стала его снова окликать. Я почему-то была уверена, что он нас не потеряет, подождёт на берегу.

Мы с Тантаром подъехали к городским воротам. Оставленный на посту стражник дремал, сев на землю и прислонившись к столбу опоры. Мы не стали его будить, бесшумно открыв засов символом. Так же неторопливо, чтобы быстрый перестук копыт не разбудил служивого, проехали по тракту. Потом я натянула поводья, и Тантар последовал моему примеру. Лошадью он управлял не очень умело – та нервничала, раздражённо фыркая на слишком резкие движения всадника.

– Ну что, помчались? – весело предложил Тантар.

Я не ответила. Оглянулась на город – чёрные силуэты домов с башенками слепо смотрели на меня. Мой взгляд снова зацепился за какой-то флюгер; на сей раз, кажется, это была фигурка чайки.

– А вдруг у меня морская болезнь?.. – задумалась я вслух.

Тантар рассмеялся.

– Боишься, Лягушонок? – вкрадчиво спросил он.

– Ещё раз назовёшь меня Лягушонком, я тебе зубы повыбиваю! – рассвирепела я.

– Ха, догони сначала!

Он пустил коня в галоп. Я – следом, не сразу сообразив, что для того оно всё и задумывалось.

Я усмехнулась. С этим типом не соскучишься!

Проскакав немного вперёд, я снова обернулась через плечо, чтобы в последний раз взглянуть на Дельсун. Но мы уже были так далеко, что я не смогла различить ни окон, ни башен, ни флюгеров. Позади оставалась чёрная бесформенная пустота.

Я повернулась обратно. Увидела голубоватую трещинку на горизонте – занимавшийся рассвет. И подхлестнула коня.