Текст книги "Гильдия Чёрных Кинжалов (СИ)"

Автор книги: Мария Костылева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

С соседней улицы донёсся слабый, протяжный крик. Страх вытеснил прочие эмоции, и я, замерев на мгновение, со всех ног бросилась на этот звук, уже зная, что увижу за поворотом. И зная, что могу не успеть…

Чуть не поскользнувшись на перекрёстке, я выбежала на широкую мостовую. Прохожих здесь было немногим больше, чем на той улице, которую я только что покинула. Некоторые из них замедляли шаг, с интересом – но с опаской и издалека – наблюдая за тем, как отправлялся в небытие мой старый друг Гелптом. Смотрели на вихрившегося вокруг большой лампы призрака, как будто на какое-то развлечение…

Я же не медлила ни секунды. И даже не остановилась – ведь на счету было каждое мгновение.

– С дороги! – крикнула я и, когда зеваки проворно расступились, с разбегу одним ударом ноги снесла лампу-ловушку.

Звон, ослепляющая вспышка высвободившейся магии, чей-то визг. Сила, таившаяся в погибшей лампе, швырнула меня оземь, и я на боку проехалась по мостовой, набив пару-тройку синяков. Гелптом маленьким облачком покружил рядом, махнул призрачной рукой в знак благодарности и поднялся в воздух. Говорить со мной у него сил явно не было – ну да ничего, отсидится на каком-нибудь чердаке, будет, как новенький…

Люди обступали меня со всех сторон. Кто бранился, кто причитал, кто посмеивался – но ни один не протянул руку, чтобы помочь встать. Оно, может, и к лучшему – я не очень люблю непрошенную помощь, не знаю, как на неё реагировать. Самостоятельно, правда, подняться получилось не очень хорошо – неудачно наступила ладонью на осколок лампы-ловушки. Пока я его вытаскивала и размышляла, настолько ли чист носовой платок в кармане моего плаща, чтобы им можно было зажать кровоточащий порез, к месту происшествия подоспел городовой.

– Порча государственного имущества! – громогласно прокомментировал он и схватил меня за локоть. – Сейчас в участок со мной пойдёшь, хулиганка!

– Я из Гильдии Чёрных Кинжалов. Извольте не тыкать. Где ваш участок?

Выбора у меня, к сожалению, не было. Раз виновата – значит, виновата, придётся отвечать.

Конечно, это всё было очень не вовремя. Но зато я спасла Гелптома.

***

В кабинете следователя царил полумрак, пропахший почему-то квашеной капустой, которую я терпеть не могу. От этого запаха подкатывало к горлу, и я невольно думала о том, что, если меня всё-таки вырвет, я паду так низко, что никогда больше не поднимусь. По крайней мере, в собственных глазах. Но пока мне как-то удавалось сохранять достоинство. Даже несмотря на то, что я прекрасно понимала, какие альтернативы меня ждут. Законы я знаю хорошо – вызубрила к первой же сессии, а потом ещё два раза ради ежегодных проверок.

За порчу государственного имущества – а лампы-ловушки являлись именно государственным имуществом – полагался штраф в пятьсот фертов. Нет денег – занимайся общественными работами в течение двух недель. Моя стипендия составляла пятьдесят фертов, а работа в Гильдии начиналась только по истечении месяца, полагавшегося каждому выпускнику на то, чтобы попрощаться с вольной студенческой жизнью и заодно заполнить кучу документов. Я собиралась этот месяц потратить на поиски убийцы Аргеллы. Но теперь…

– Итак, выплатить штраф вы не можете, – подвёл неутешительный итог следователь со скучными рыжими усами. На кончике металлического пера, замершего над протоколом, набухала чернильная капля. – В таком случае, две недели исправительных работ…

– Подождите!

Мой выкрик остановил перо, снова устремившееся к бумаге.

Следователь вопросительно поднял брови, глядя на меня исподлобья. Но я молчала, теребя собственные руки.

Разумеется, я бы лучше отработала, чем стала бы просить деньги у своей семьи.

Но две недели… Я не могу себе этого позволить! Столько времени уйдёт впустую! Найти убийцу Аргеллы – это гораздо важнее, чем ущемлённая гордость. И ещё карьера… репутация… Я так хотела работать в Чёрных Кинжалах, а сейчас могу загубить все свои возможности. Но вот если правильно повести разговор, можно обойтись и без заведения дела… Однако только при наличии денег.

Я мысленно взвыла, почти воочию увидев торжествующее выражение на лице батюшки. Усмешка на тонких губах, лёгкий прищур… У нас с отцом одинаковые глаза, но я очень редко щурюсь, смотрю открыто. А этот… двуличное ничтожество. Просить у него… Нет, я не смогу.

– В определённых обстоятельствах можно отсрочить работы, – осторожно произнесла я. – Если я представлю справку о плохом состоянии здоровья, например…

– Думаете, подобная справка в начале вашей карьеры лучше, чем исправительные работы? – с сомнением протянул следователь. – Не знаю, не знаю… Хиляков в вашей Гильдии любят ещё меньше, чем правонарушителей.

Твари пустынные, а ведь он прав. С такой бумажкой меня даже в службу очистки не возьмут – это специальное подразделение Гильдии, которое занимается ликвидацией пустынных тварей, пробирающихся на улицы Морлио (а таких, увы, гораздо больше, чем принято считать). Скучная, надо сказать, работёнка, у наших она считается далеко не самой престижной – хотя без неё эти существа потеряли бы последний страх.

Ладно, в конце концов, это моя семья. И всё вполне может пройти безболезненно, если правильно подступиться к делу.

Если папаша пришлёт какого-нибудь слугу, вообще замечательно, те меня опасаются, как неродную, и выговаривать, даже от имени отца, постесняются. Долг я смогу вернуть месяца через три, тоже с кем-нибудь отправлю, чтобы не встречаться ни при каких обстоятельствах… Только нужно написать, что это в первый и в последний раз. Пусть видят, что лишь крайняя нужда толкает меня на эту просьбу. Если бы время не работало против меня…

Решение уже было принято, но озвучить его всё равно оказалось нелегко:

– Я могу написать письмо родителям?

***

Она пришла только на следующий день. Такая надменная, словно явилась на какой-то приём. Шляпка, пелерина, каблуки. Острый носик вздёрнут, серые глаза, доставшиеся нам обеим от отца, полуприкрыты веками. А волосы у Кельки мамины – светлые, вьющиеся. Мою сестру вообще многие считают красавицей. Я слышала, у неё и жених уже нашёлся. Вернее, утвердился – находились-то и раньше, но кажется, тут уже шли разговоры о помолвке, то есть дело было решённое как будто.

Я была уверена, что охранник откроет камеру, и уже шагнула, чтобы выйти, но тут Келька жеманно кашлянула, и этот звук буквально пригвоздил меня к месту.

Охранник стоял поодаль, как обычно бывает на свиданиях с заключёнными. Он не собирался открывать дверь.

– Отец просил передать, что ты ничего от нас не получишь, – сказала сестра вместо приветствия. – И что позора он не боится. В семье, как говорится, не без уродки.

Я стиснула зубы.

– Ясно.

– Ещё он просил уведомить тебя, что ты неблагодарная выскочка, и что он всегда знал, что ты так кончишь.

– Ясно, – повторила я. – Это всё?

Конечно, это было всё. Наша встреча была затеяна ради этого взгляда свысока, ради возвышения правых над виноватыми – правой моей семьи над вечно виноватой мной.

– У тебя будет время подумать, пока ты будешь работать, – сказала Келькара Кей-Лайни.

Приговор был озвучен. Она ушла.

А я осталась.

Вечером пришёл следователь и подписал протокол.

Две недели я должна была работать подмастерьем фонарщика, помогая ему зажигать уличные светильники и лампы-ловушки в северных кварталах города.

Первую половину дня я могла быть предоставлена самой себе. Мне даже разрешено было пройти собеседование в Гильдии для получения должности.

Однако в Гильдии меня поставили в резерв, сообщив, что вакансий пока нет, но как только место освободится…

Спасибо хоть кинжал не отобрали.

***

Когда я возвращалась домой после первого рабочего вечера (пришлось протереть от пыли около ста фонарей, и пальцы ныли, как отшибленные), меня нашёл Гелптом.

– У тебя из-за меня неприятности, девочка, – вздохнул он.

Я пожала плечами:

– Ерунда. Скажи лучше, удалось ли тебе что-то выяснить?

– Вряд ли тебе это поможет, – покачал головой Гелптом. – Есть два призрака, которые видели девушку там, где произошло убийство. Но вынуждены были убраться оттуда до того, как всё случилось, потому что почувствовали дикий страх.

– Страх? – недоумённо нахмурилась я. – Но чего они испугались?

Призраков напугать не так уж легко. Им, как я уже говорила, могут внушить ужас лампы-ловушки, однако же, на месте, где убили Аргеллу, ничего подобного не было. Иногда страх оказывается связан с земной жизнью привидения, он может быть чем-то, что нужно преодолеть духу, чтобы обрести возможность подняться в небеса – но чтобы у двух призраков этот страх оказался одинаковым?

– Они сами не поняли, чего испугались, – сказал Гелптом. – Это очень странно, Тина. По всему выходит, что если ты хочешь найти убийцу своей подруги, тебе придётся столкнуться с необъяснимыми вещами… и, скорее всего, ужасными. Подумай, стоит ли тебе, с твоей впечатлительностью…

– С моей впечатлительностью? – исподлобья глянула я на призрачный силуэт Гелптома.

– Я видел, как три дня тому назад ты бежала, сломя голову, от какой-то мелкой шавки, – проворчал Гелптом. – Как будто за тобой гнался какой-нибудь кабр с Пустынного Берега…

Я похолодела.

– Я бежала просто так. Шавка тут не при чём…

Он тогда стоял на соседней улице. Не кабр. Неподвижный незнакомец-невидимка. Плащ, шляпа – и пустота вместо лица. По той улице я просто быстро прошла, краем сознания действительно уловив воинственное тявканье где-то под ногами. А едва повернув, кинулась бежать.

Впечатлительность. Если бы это была впечатлительность – ещё полбеды. Но я, к сожалению, догадывалась, что дело совсем в другом. Не хотелось об этом думать… но ни призраки, ни люди не имеют привычку ходить без лиц, да и пустынные твари в Морлио ещё не настолько обнаглели, чтобы устраивать слежку за горожанами, к тому же средь бела дня. А значит, оставался только один вариант.

Я очень надеялась, что ошибаюсь.

– Будь осторожнее, – сказал Гелптом. – Найди себе дело, иначе сама знаешь, что бывает с носителем чёрного кинжала, если он долго им не пользуется…

Я вздрогнула и пристально посмотрела на своего друга. Неужели он догадывается?..

– Я пользовалась кинжалом меньше месяца назад, – медленно произнесла я. – На экзамене. Неужели ты думаешь, что я могу свихнуться за такое короткое время?

– Не обязательно свихнуться. Но тебе не хватает ощущения силы, я же вижу. И будет становиться только тяжелее, ты и сама это знаешь…

– Волшебство – не наркотик, – отрезала я. – Некоторые и по полгода без дела сидят, и ничего. Некоторые отказываются от кинжала совсем. Я куда крепче, чем кажусь, Гелптом. А новое дело я найду только после того, как поймаю убийцу Аргеллы…

Я не чувствовала тоску по магической силе. Но если кто из Гильдии поймёт, что я вижу галлюцинации и скрываю это, одними исправительными работами я не отделаюсь. При любых тревожных признаках следует обращаться в медицинский отдел Гильдии, иначе сокрытие симптомов может расцениваться как преступление против общества.

Но признание почти равносильно потере кинжала. Очень немногие после этого остаются в законниках, даже пройдя курс лечения. С пометкой об исправительных работах в личном деле у меня и без того немного шансов…

Но в одном Гелптом прав: мне следует найти повод активировать кинжал. Не факт, что это поможет избавиться от невидимки – но вдруг всё-таки поможет?..

– Будь осторожнее, – повторил призрак.

Я побрела дальше. До квартала, где находилось моё общежитие, идти нужно было прямо, но ноги сами заставили меня свернуть на соседнюю улицу.

Всего лишь небольшой крюк. Зато теперь я знаю, что в том месте, где убили Аргеллу, было что-то, что напугало призраков. Вдруг я смогу понять, что это?

«Отметка о правонарушении в личном деле, – безжалостно напоминал мне внутренний голос. – Слабый организм, не выдерживающий месяца без магической силы. Сокрытие галлюцинаций».

Я ускорила шаг.

Кто-то сказал бы, что я не осознавала серьёзности ситуации. Не понимала, что хожу по краю, что разборки с Горной могли стать последним гвоздем в крышку моего гроба, не говоря уже о возможном столкновении с убийцей.

Но я всё прекрасно понимала. Даже лучше, чем хотелось бы. Только вот не идти всё равно не могла.

Улица была пустынна, как и в ту ночь. Пахло дождём, который вот-вот должен был пролиться, но пока медлил. Я прищурилась на один из фонарей, придирчиво изучая его стеклянный бок – достаточно ли хорошо протёрла? Я здесь уже была сегодня, но при свете дня, со снующими туда-сюда пешеходами, с воплями торговки пирожками, с перестуком лошадиных копыт и запахом навоза, это место казалось совсем другим.

Из открытого окна ближайшего дома долетали обрывки весёлого разговора. Больше не было никаких звуков. Не было и прохожих. Совершенно обычная для позднего часа улица. Такой же она была и тогда, когда сюда пришли Аргелла и её убийца. Только кинжал Горны из брусчатки не торчал.

Что же могло напугать призраков?..

Никто в ближайших домах не слышал криков – значит, нападение было внезапным. Либо убийца следовал за девушкой незамеченным (но я не знаю, что могло понадобиться Аргелле в этом уголке Морлио ночью), либо это был её знакомый, и они пришли сюда вместе – например, чтобы поговорить о чём-то, подальше от случайных ушей…

Я зажмурилась, представив, как доверчивая Аргелла, увлечённая разговором, шагает по этой же самой брусчатке. Без активного кинжала она была лишена даже элементарной интуиции, чувство опасности у неё отсутствовало напрочь. То, чего испугались призраки, находилось с ней совсем рядом… Тот, кого они испугались… Обычный человек не мог внушить им подобного ужаса. Может, это была пустынная тварь, выбравшаяся в наш город? Может, следы магии, которые обнаружили рядом с телом Аргеллы – это своеобразная аура существа, пришедшего с Пустынного Берега (например, первого или второго класса развития – говорят, они могут выглядеть как люди)? Но способна ли эта аура быть настолько своеобразной? Отпечатки силы мага – вещь вполне конкретная, недвусмысленная. Прежде я склонялась к мысли, что следы могла подделать Горна, чтобы оправдать использование кинжала – ведь если активировать его на месте обычного преступления, где магия не использовалась, то вполне можно вылететь из Гильдии. Но это слишком рискованно, по типу использованной силы очень легко определить того, кто рисовал магические символы, особенно если маг не подчистил за собой энергетическое пространство, как было и в этот раз. Есть специальные приёмы, которые позволяют законсервировать магические следы в специальной колбе – и это наверняка уже было проделано. Конечно, Горна, несмотря на то, что достаточно умна, могла поддаться панике… А вот если это всё же была не она, то версия с пустынной тварью может иметь право на существование. Не так уж хорошо мы изучили этих существ, чтобы можно было что-либо утверждать наверняка.

Первая капля упала на козырёк кепки. Следовало возвращаться… Здесь не было отгадок. Я стояла, понимая, что теряю время, и это злило меня невероятно. Где-то вдали протяжно, надрывно закричал поезд…

Поезд. До Библиотечного Дворца по железной дороге всего два часа. Если туда ехать утренним скорым, а возвращаться в обед, то я успею на работу. Правда, на разговор с хранителями останется совсем немного времени, но ведь и мне нужно задать всего пару вопросов…

Я медленно повернулась и пошла в сторону вокзала, зная, что кассы работают круглосуточно.

Дождь усиливался.

***

Общежитие встретило меня тишиной и темнотой. Когда я поднималась, мне казалось, что я слышу эхо от капель, которые падали с меня на каменные ступени лестницы. Тело сотрясала лёгкая дрожь, но мысль о том, что всего через несколько часов я смогу получить ответы на свои вопросы, была тем самым огнём, который грел изнутри и не давал почувствовать холода.

В общей комнате на моём этаже явно сидело несколько человек. Миновать это сборище и избежать общения можно было единственным способом – пройти по коридору быстрым шагом и громко, на ходу, поздороваться, изображая бурную занятость. Я умею так делать и часто прибегаю к этой уловке, но в этот раз…

– Всем доброго ве…

– Подожди, Тинка, ты серьёзно на исправительных работах?!

Разумеется, подобный вопрос не заставил бы меня замедлить шаг, но Грат был самым крупным и сильным парнем на нашем курсе. Когда такой хватает тебя за плечо, не остановиться невозможно.

– Тебе-то что? – окрысилась я, глядя на Грата снизу вверх. С козырька кепки по-прежнему медленно падали тяжёлые капли.

– Там что, такой сильный дождь? – ахнула Эриза.

Боковым зрением я заметила, что у трёх больших колонн, которые отделяли общую комнату от коридора, стали появляться люди. Три, четыре, пять… шесть человек, не считая Грата.

– Снимай плащ!

– И кепку!

– И расскажи, что случилось…

Меня уже куда-то вели, попутно стаскивая мокрую одежду, куда-то усаживали, кутали в плед…

Учёба закончилась, но мы по-прежнему были одной группой. И я по-прежнему чувствовала себя чужой в ней, и не понимала, почему эти люди суетятся вокруг меня.

Общая комната была также и кухней. Здесь стояла небольшая плитка, которую когда-то списали в Гильдии Белых Часов и приготовили к утилизации. Как она оказалась у нас, никто не знал. Никто также не знал и принцип её работы – ремесленники хранили секреты своего мастерства так же, как мы. Но на плитке можно было приготовить простенький ужин, если в студенческую столовую идти противно, или вскипятить воду. Когда я обнаружила себя в одном из кресел, завёрнутой в плед, на плитке как раз стоял какой-то ковшик.

– Да ничего не случилось… – бурчала я. – Просто разбила лампу-ловушку…

Неловкое молчание красноречиво говорило о том, как окружающие относятся к моей дружбе с призраками. Только Табесса – вечно болеющая, тихая, и всегда словно не от мира сего – недоумённо нахмурила белёсые брови:

– Случайно разбила?

Ответить мне не дала Эриза:

– Наверняка нет. Спасала какого-нибудь призрака. Так ведь, Тинка?

Стоявший рядом с нею Тантар ничего не сказал, только вздохнул. Я одарила его мрачным взглядом. Он, бросивший меня бодаться с Горной в одиночку, не имел права так укоризненно вздыхать!

Впрочем, если подумать, он мне и ничего не был должен.

– Почему ты не сказала, что тебе нужны деньги? – обеспокоенно спросила Мирса. – Мы бы скинулись!..

Мирса – наша староста. Бывшая. Невысокая, круглолицая, с милой улыбкой и холодными глазами. Человек, который получал удовольствие от того, что чувствовал себя причастным ко всему происходящему в Школе Гильдии, хотя ничто, кроме собственной репутации, её не волновало по-настоящему. И я могла голову дать на отсечение, что Мирса бы не стала скидываться на то, чтобы вытащить меня из передряги. Хотя, возможно, организовала бы сбор средств…

– Тантар, следи за молоком, пожалуйста! – напомнила Эриза.

– Точно…

Тантар поспешил к плитке.

Молоко. Горячее. До слов Эризы я и не представляла, насколько мне была необходима кружечка этого напитка, целительного для всех промокших и продрогших! Выпить бы, завернуться в одеяло и завалиться спать… А не сидеть и дрожать в кресле в пледе – который совершенно бесполезен, когда на ногах мокрые ботинки.

Я мрачно оглядела общую комнату. Деревянная мебель со старомодными завитушками, плюшевые обивки кресел и тяжёлые зелёные шторы всегда вызывали во мне чувство лёгкого раздражения, но не в этот вечер. Я вдруг вспомнила, как мы, бывало, сидели здесь, лакомясь испечённым кем-то пирогом, а то и напевая песни под гитару… Стараясь избегать всех этих посиделок под любым предлогом, я иногда не могла противиться Аргелле и присоединялась к ним, пережидая в углу и помалкивая – или же, наоборот, кому-то что-то доказывая… Как я потом злилась, что позволяла вовлечь себя в какой-нибудь спор!

Теперь, когда всё закончилось, мне пришлось признать, что я буду скучать по таким вечерам.

– Лягуш, тебе нужна какая-нибудь помощь?..

Я поморщилась. Дребезжание Мирсы действовало на нервы.

– Нет. Я вообще собиралась в кровать. У меня поезд рано утром…

– Ты поэтому так бежала? – спросил Гант. – У тебя был вид, вы с одеялом должны были встретиться в точное время, и ты опаздываешь.

Я досадливо дёрнула уголком рта. Да, «срочные дела» надо, конечно, продумывать тщательней…

– Поезд? – удивлённо переспросила Эриза. – У… у Тантара тоже поезд… А куда ты едешь? В Библиотечный Дворец?

Я скрипнула зубами. При ком, интересно, я проговорилась про Библиотечный Дворец?..

– Мне всего лишь нужно поговорить.

– Всего лишь поговорить. В Библиотечном Дворце. Ну да, конечно…

Интонация Ганта была невыносимо саркастична, и я снова начала выходить из себя. Почему, спрашивается, я должна задыхаться от благоговения, когда поминают этих архивных мышей? Потому что они причастны к тайнам, к которым не причастна я? Это не говорит ни о них, ни обо мне. Я умею быть вежливой и даже почтительной, но пресмыкаться ни перед кем не собираюсь. В Библиотечном Дворце живут, в первую очередь, люди. Я – тоже человек. Человек с человеком легко могут договориться, если ни один из них заведомо не считает себя выше другого. Просто пообщаться – тем более. А мне только это и нужно. Я не собираюсь лезть в какие-то тайны Мироздания.

Мне просто надо знать.

– Тебе хорошо бы раздобыть рекомендательные письма… – задумчиво изрекла Табесса. – Хотя бы одно. В Библиотечный Дворец просто так не сунешься.

У меня вырвался истеричный смешок, заставивший Лантиру – доселе не сказавшую ни слова – окинуть меня высокомерным взглядом. Лантира, как и Горна, была из богатой семьи с большой родословной, но вела себя ещё хуже, чем рыжеволосая: происхождение было её основным достоинством, и ей ничего не оставалось, кроме как подчёркивать его при всяком удобном случае. Медленные движения, тонкие руки в дорогих браслетах, немногословность, которой она компенсировала недостаток ума… Лантира раздражала меня неимоверно, а моё настроение и без того успело окончательно испортиться.

– Дорогая Лантира, – обратилась я к ней, – все связи, которые у меня когда-то были разорвались вместе с моими связями с семьёй. И мне действительно становится смешно, когда я представляю, как пытаюсь восстановить их ради рекомендательных писем. Особенно теперь, когда на меня завели дело. Согласись, будет забавно, если я приду, например, к госпоже Сарвинской, бывшей герцогине, с повязкой помощника фонарщика на руке и попрошу её порекомендовать меня хранителям Библиотечного Дворца. А так как я уже давно не считаю себя принадлежащей к достопочтенной семье Кей-Лайни, то могу позволить себе смеяться хоть во весь голос. И если остальные воспринимают это как должное, то почему, скажи на милость, ты позволяешь себе смотреть на меня как на козявку из собственного носа?

Я же говорила, что, когда на взводе, то могу долго и вдохновенно говорить всякие гадости. Это свойство редко играло мне на руку (иногда самой стыдно становилось), но сейчас, глядя на то, как бегают Лантирины глазки, я чувствовала удовлетворение.

– Тебе показалось, – выдавила Лантира.

– Ну разумеется, что ты ещё могла сказать.

Все молчали и отводили глаза. От меня. Хотя я, по-моему, разговаривала спокойно; уж если кого и осуждать, так это Лантиру. Но почему-то виноватой опять оказалась я.

В наступившей тишине было слышно, как журчит горячее молоко. Тантар подошёл, протягивая кружку Эризе.

– Спасибо большое! Вечер промозглый сегодня…

– Тебе налить? – спросил у меня Тантар. Я заметила, как его взгляд задержался на моих волосах, точнее, на чёрных сосульках, свисавших по обе стороны моего лица.

– Нет, спасибо.

Чего мне совсем не хотелось, так это чувствовать себя должной тому, кто отказался мне помогать, когда его действительно просили.

Авось не заболею.

Я скинула плед, поблагодарила собравшихся за проявленное участие и пошла к себе. Хорошо, что никто не стал меня догонять и пытаться проявлять участие дальше. Я предпочитаю, чтобы границы лицемерия лежали за пределами нашей комнаты.

Моей комнаты.

3.

Мне стоило больших волевых усилий не вышвырнуть будильник в окно, а потом ещё и вылезти из кровати. Голова ощущалась как чугунок с каким-то месивом. Нос едва дышал.

Я с тоской покосилась на покинутое одеяло. Если бы можно было провести этот день, закутавшись в мягкий тёплый кокон – хотя бы до встречи с фонарщиком…

«И что бы ты сказала Аргелле? – разозлилась я на себя. – Прости, подруга, у меня сопли, твой убийца подождёт»? А ну, подъём!».

Напутствие получилось так себе, но встать я всё-таки встала. Это было самым сложным шагом за утро – потом мне пришлось быстро собираться, и я как-то позабыла про недомогание. А прогулка под умытым небом Морлио и вовсе подействовала целительно – уже на полпути я ускорила шаг, ощутив прилив сил и вернув себе азарт гонки за разгадкой тайны…

Да, лгать не буду: без азарта я бы далеко не ушла. Но именно поэтому я и разжигала его в себе, даже тогда, когда мне не хотелось ничего делать. Именно он тащил меня вперёд – туда, где можно будет насытить своё любопытство. И туда, где можно будет восстановить справедливость.

– Тинка!

Тантар и Эриза нагнали меня в квартале от вокзальной площади. Я подождала, пока они подбегут, волоча за собой громоздкие кожаные чемоданы на колёсиках. Колёсики были приделаны на редкость неудобным образом, и чемоданы то и дело заваливались набок. Глядя на происходящее, я не удержалась от смешка.

– Так ты, оказывается, тоже едешь? – спросила я у Эризы.

Звук моего голоса удивил меня саму. В нём было что-то от гудка большого парохода, прощающегося с родным причалом. Я никогда не видела и не слышала пароходов, но читала о них красочные газетные статьи.

Тантар с ироничным выражением лица переждал, пока я хрипло откашляюсь, и поинтересовался:

– Перегуляла, Лягушонок?

– Видок у тебя не очень, – признала и Эриза, поправляя аккуратную шляпку. Она вообще всегда одевалась так, словно бы специально выпячивала свой хороший вкус и осведомлённость в модных тенденциях. – Может, в следующий раз поедешь?

– У меня уже билет, – буркнула я, еле удержавшись от того, чтобы заправить под кепку выбившуюся прядь. Кто-то из наших девочек уже давно заметил, что при появлении поблизости безукоризненной Эризы начинаешь машинально приводить себя в порядок. Мне до безукоризненности было далеко, поэтому и рыпаться не стоило.

– Ну и что? Мы сдадим, если хочешь. А не получится, так не настолько он дорого стоит, чтобы рисковать здоровьем!..

Для неё-то, может, и не дорого. Тем более, если ей Тантар его купил (почти уверена в этом). А для меня – половину всех сбережений. Я не собираюсь терять ни деньги, ни этот день из-за какого-то насморка.

– Подумаешь, простуду подхватила… – отозвалась я. – К вечеру пройдёт. Так что ты здесь делаешь? Ты же говорила вчера, что поезд у Тантара…

– Не глупи. – Эриза выразительно посмотрела на меня. – Если бы я при всех сказала, что мы едем вдвоём, начались бы неудобные вопросы. А я… я просто за компанию.

– Ну да, – хмыкнула я. – Вы и танцевали за компанию.

– В отличие от некоторых, мы много с кем танцевали, – заметил Тантар.

– Что-то мне начинает подсказывать, что остальные были для отвода глаз.

– Хватит умничать, – осадил он меня. – И вообще, давайте поторопимся. А то с этими чемоданами…

Я пожала плечами.

Мы миновали пару перекрёстков и, повернув за угол, очутились на Площади Стержня. Высоченный, как многоэтажный дом, конус из голубого света даже на фоне бледного утреннего неба выглядел, как всегда, внушительно. Стержень – это вечный, нерушимый символ нашего острова, неиссякаемый источник магии, способный заряжать ею всё, что его касается. Основание конуса прячется в каменных стенах Города Высших – обители власти и порядка. Это святая святых для всего острова. Отсюда выходят основные орудия труда Главных Гильдий – Чёрные Кинжалы законников, Белые Часы ремесленников и Зелёные Трубки врачей; здесь стоит дворец Властителей, который дано увидеть только избранным, здесь собираются секретные совещания и вершатся судьбы миллионов людей. Стержень и обступивший его Город Высших – ядро жизни всей страны. Центр идеально отлаженной системы. Один его вид способен внушить спокойствие даже тому, кто окончательно запутался в себе и в окружающем мире.

Я шла медленнее, чем хотелось, подстраиваясь под темп моих отягощённых чемоданами спутников.

– Опять очереди… – проворчал Тантар, глядя на растянувшуюся вереницу людей перед входом для просителей.

– Для того, чтобы обстоятельно выслушать каждого, нужно много времени, – заметила я.

– Каждого выслушать и я могу. Почему нельзя открыть ещё входы? Что они там делают, в этом Городе?

– Больше входов – меньше защиты, – отозвалась Эриза сквозь зубы – чемодан в очередной раз завалился набок на, казалось бы, идеально мощёной площади.

– Вот именно, – подтвердил Тантар.

– Вот именно, – повторила я, повысив голос. – В Морлио хватает идиотов, которые, дай им волю, уничтожили бы Город Высших. И тогда в Гроусе будет править хаос, и каждый будет делать то, что хочет…

– Ты и сейчас делаешь то, что хочешь.

Я рассердилась:

– Мои желания никому не причиняют вреда! – Голос снова сорвался на хрип, и пришлось прочистить горло, прежде чем продолжить говорить. – А вот если бы я захотела кого-то убить…

– Ты разбила лампу-ловушку, – напомнил Тантар. – И считаешь, что поступила правильно, так?

– Да, считаю. – Я понимала, к чему он клонит. – Но это не отменяет того, что я разрушила государственное имущество, а значит, должна понести наказание. Потому что нельзя, чтобы все вокруг безнаказанно разрушали то, что хотели! А если бы я пришла ко входу для просителей и объяснила секретарю, почему стоит слегка изменить законодательство касательно призраков, то уверена, его бы изменили, если бы сочли мои доводы убедительными…

Вообще-то идея была неплохой. Странно, что она раньше не приходила мне в голову.

– Ты бы не добралась до секретаря, – сказал Тантар. – У тебя бы просто не хватило терпения отстоять в такой очереди. Да и потом, там наверняка нужно было бы заполнять кучу бумаг, отвечать на кучу личных вопросов, а то и на какие-нибудь слушания в суд бегать…

– А по-твоему, законодательство должно меняться по щечку пальцев?!

– Да хватит вам! – не выдержала Эриза. – Совершенно дурацкий спор.

Я замолчала, с неохотой признавая её правоту. И чего я так взъелась опять? Он имеет право думать всё, что хочет. Да и люди, недовольные властью, всегда были и есть в любых странах. Что до меня, то я предпочитаю чётко организованный порядок. Я – законник. Нас учили, что мы должны на этот порядок работать, чтобы все могли нормально жить. Если Тантар до сих пор этого не понял, с карьерой у него будет так себе. А если ещё учесть его неспособность находить простейшие пути решения задач…