Текст книги "Клятва (СИ)"

Автор книги: Мария Костылева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Ладно, – проворчал старший. – Езжайте! Слава государю Панго!

– Слава государю! – обрадовано отозвалась Элья и тронула коня.

Герек упорно молчал, но стоило им отъехать подальше, громко зашипел на девушку:

– Тебя кто просил лезть?!

– Не знаю, как ты, а я совершенно не хочу, чтобы меня тащили в какую-то крепость! – прошипела в ответ Элья. – Что это вообще было? Какой ещё государь Панго?!

Она смутно припомнила разговор с трактирщиком. Кабриец… Ведьма… «Панго готовит для папаши что-то ужасное…». Тогда ей было не до того, чтобы вникать, голова была слишком занята клятвой, но сейчас, когда рядом был Герек, появилась возможность подумать.

– Кабрия теперь – вроде как отдельное государство, – нехотя объяснил маг. – Панго тайно держали под стражей в Сакта-Кей, но твои дружки из Сопротивления его освободили, и теперь в том же здании находится его резиденция…

– Они не мои дружки! – взорвалась Элья. – Я их ненавижу! Ясно тебе?! Ненавижу! И перестань так говорить!

Герек хмыкнул.

Девушка вздохнула, успокаиваясь. Нужно всё-таки держать себя в руках, в который раз сказала себе она. И не вопить так громко – их наверняка ещё слышно на «пограничном посту».

– Так, значит, Кабрия – отдельное государство. Пограничники, насколько я понимаю – нововведение, ты о нём не знал… А люди, они поддерживают принца?

– Конечно, это же кабрийцы. И лучше не называй его принцем. Он государь, король Кабрии. И в перспективе – всего Татарэта, то есть, того, что от него останется, но об этом вслух не говорят. Эрест, хоть пока и не шлёт войска, чтобы вразумить сынишку, всё-таки не железный, и его терпению тоже есть предел.

– Войска?.. – Элья вздрогнула.

– А ты думаешь, можно посадить всех кабрийцев в тюрьму?

– А ты… раз живёшь в Кабрии… тоже поддерживаешь Панго?

– Нет.

– Тогда что ты тут делаешь?

– Просто живу, – уклончиво ответил Герек. – Работаю. Поддержка Панго является делом добровольным. Никто никого не принуждает. Пока. А вот открыто идти против него, особенно живя в Кабрийском округе, не стоит. Его поддерживает почти всё основное население плюс Макора.

– Но почему? Что он такого им пообещал?

– Что они снова станут независимым государством. Отделятся от Татарэта – после того, как помогут Панго свергнуть Эреста, конечно.

– Но ведь другие округа тоже захотят отделиться!

– Не всё так просто. Времени прошло много, большинству нравится, как они живут сейчас. В той же Шемее есть кучка идиотов, которая пытается вставлять Эресту палки в колёса; но благоразумных людей там куда больше. Кабрия же всегда была настроена против, там воинственный дух и жажда свободы прошла через поколения. Поэтому для Панго её и выбрали.

– Ты хотел сказать, Панго выбрал?

Герек фыркнул.

– Нет, что я хотел сказать, то и сказал. Он действует не один, не забывай. Ему помогают твои дружки…

– Я же просила!!

– …и Макора. Перестань орать, мы с тобой и так не самые безопасные разговоры ведём… жёнушка. Ты, кстати, хорошо умеешь врать и притворяться. Я бы даже сказал, что у тебя талант.

– А что я должна была сказать? – резко отозвалась Элья, покоробленная его издевательским тоном. – Правду?

– Каждый выкручивается, как умеет, – заметил Герек, и в голосе его крепло раздражение. – Вернее, так, как считает правильным. Если тебе не претит унизительно клянчить собственную свободу у всяких ублюдков – которые, заметь, никакого права не имеют что-то от тебя требовать, – то на здоровье. Меня, в общем-то, это не удивляет. У таких, как ты, нет и крупицы достоинства – сначала плюёте на всех вся, не задумываясь о последствиях, а потом трясётесь за свою шкуру. На всё готовы, лишь бы не тронули.

Элья едва не задохнулась от возмущения:

– Да я, между прочим, сейчас и твою шкуру тоже спасла!

– Ну да, ты самоотверженно выставила нас обоих идиотами! Спасибо.

Элье снова начинал мерещиться болотный запах.

Она внезапно поняла: по-другому не будет. Герек никогда не сможет разговаривать с ней спокойно, как с нормальным человеком. Проявить хотя бы толику уважения по отношению к ней – это означает унизить себя. Вот ноги вытирать – пожалуйста. Делать всё, чтобы помнила, что она из себя представляет на самом деле, самоутверждаться с каждой новой сказанной гадостью – на здоровье. Но не иначе.

Лицо Эльи едва уловимо исказилось, руки стиснули поводья.

Если по-другому не будет – значит, не будет никак.

Конь под ней явно занервничал, попытался то ли сойти с тропы, то ли, наоборот, понести, да только далеко ли убежишь от монстра, который сидит прямо на тебе?

– Знаешь, что… – хрипло произнесла Элья, – я выбираю клятву.

– В смысле?

– В смысле, – произнесла она почти с удовольствием, – счастливо оставаться.

Элья наклонилась и слегка ударила жеребца пятками. Очередное усилие воли – из тех, благодаря которым ей удавалось не срываться на Герека – позволило ей немного умерить свою прыть и не пускать коня галопом. Подобный манёвр был всё-таки небезопасен на горной дороге, пусть и ровной, зато извилистой и часто выходящей к обрывам.

– Стой! – крикнул Герек.

– Ага, сейчас, – процедила Элья себе под нос.

Она увидела пологий спуск почти сразу и направила коня туда.

– Стой, идиотка, тебе же хуже будет!

Элья услышала стук копыт за собой и инстинктивно пригнулась, опасаясь того, что Герек попробует остановить её колдовством. Он вполне мог бы это сделать сейчас – они уже довольно далеко отъехали от пограничников, и вокруг, насколько хватало глаз, больше никого не было видно. Однако Герек почему-то не пустил в ход своё искусство. Когда Элья рискнула обернуться, то увидела, что он не нагоняет её, а стоит наверху, в самом начале спуска, придерживая своего жеребца, явно готового сорваться в погоню.

Оказавшись в небольшой долине, Элья галопом помчалась к ближайшему перелеску и больше не оглядывалась.

Только нужно зайти поглубже, чтобы на сей раз никто не увидел разожжённого ею костра…

5

К тому моменту, когда сгустились сумерки, Элья успела пожалеть о своём решении раз двести.

В конце концов, что он такого сказал?..

Он рассержен, он зол на неё, и это естественно. Хорошо ещё, что Герек не знает о разговоре между Эльей и Грапаром, в котором она вспоминала, как звали детектива, дружившего с главным министром Дертолем… Она-то чувствовала, что если бы не было этого разговора, Маррес, возможно, остался бы жив. Удар был нанесён через Зеркальные Глубины… Ловоров вычислили, к Ловорам пришли. Убрали одно из препятствий…

Но даже если не принимать во внимание этот разговор, она всё равно виновата. Виновата в том, что открыла дверь помощникам Грапара, которые украли зеркало. И теперь у принца Панго есть страшный союзник…

Всё-таки Герек прав: нужно исправлять свои ошибки. Если он не собирается снимать с неё клятву, значит, клятву необходимо будет исполнить – не сражаться же с этим всю жизнь. Она выкрадет зеркало, принесёт его Дертолю – и сможет жить нормально…

Выкрасть зеркало… выкрасть…

Элья перевела дух и крепче стиснула в пальцах прутик, которым уже давно чертила на земле что-то вроде таблички. Костёр – а вернее, совсем маленький костерок, не чета тому, который она складывала на берегу озера – трещал рядом, но не уютно, а как-то зловеще.

Да, самым лучшим выходом будет принять свою судьбу и идти в Сакта-Кей. Туда, где правит «государь Панго», туда, где Макора, и, наверное, Грапар…

Всё-таки, как ни крути, Грапар – это ключ, который позволит ей избавиться от клятвы. Действовать надо через него.

– По крайней мере, я теперь знаю гораздо больше. – Элья говорила вслух сама с собой, потому что звук собственного голоса помогал хоть как-то собраться с мыслями и не бежать сразу за зеркалом. – Я знаю, какая в Кабрийском округе обстановка. Я знаю про Панго и про пограничников. Панго называют Кабрийцем… – она перешла на шёпот. – Вместе с ним ведьма… это Макора. Это к ней я должна прийти. Это её зеркало…

Прутик хрустнул в её пальцах и полетел в костёр. Ладонь резко провела по земле, стирая линии и надписи.

Что она пытается сделать? Всё бесполезно. Противники слишком сильны, даже чары, на которых держится клятва, не спасут её от краха…

Элья тщательно отмыла руку от грязи водой из фляжки. Спасибо Гарле-каи, которая помогла ей стать человеком хотя бы до такой степени, чтобы беспокоиться о чистоте… Если бы только она не сбежала тогда от старухи…

Если бы она не сбежала, то не знала бы некоторой важной информации.

А теперь знает. Но достаточно ли этого? Конечно, нет. Конечно, у неё ничего не получится…

Элья металась от надежды к отчаянию, тень клятвы висела над ней, давила, как могильный камень.

– Бесполезно… – прошептала Элья, прикладывая ко лбу мокрую ладонь. – Бесполезно…

Лучше бы была рядом с Гереком, и тогда, может быть, они бы вместе придумали подходящий план. А сейчас думать получается плохо. Мысли лишь о том, чтобы бежать… вперёд, вперёд… Словно кто-то сидит на ней и подгоняет – как она сама подгоняла сегодня коня, который, несмотря на страх, всё же привёз её в этот лес. А потом ускакал, повинуясь то ли возобладавшему инстинкту, то ли зову хозяина – и Элья оказалась совершенно одна, без единого живого существа рядом. Да ещё погода портилась – ветер становился всё холоднее, и сейчас Элья почти не видела догоравшего заката из-за тяжёлых тёмных туч, атаковавших долину как раз с запада.

Может, стоило спуститься ещё ниже, к деревенькам с людьми, к городкам, к Сакта-Кей…

– Я пойду туда завтра… – шептала Элья. – Я пойду туда завтра, и будь что будет…

«Или я пойду к Гереку. И не завтра, а прямо сейчас, потому что иначе я не выдержу… В конце концов, его можно понять, он ничего особенного не сказал… в конце концов… но это потеря времени!»

Элья зажмурилась. Она просто убеждает себя. Она просто пытается их всех оправдать. Для чего?

– В конце концов, – произнесла Элья уже вслух, полушёпотом, – почему никто никогда не старался понимать меня? Почему это я должна подстраиваться под всех? Под этого грубияна, под приятелей Грапара, под самого Грапара, под клятву? Даже под Гарле-каи… А ведь из всего этого только клятва – не человек, только клятва не может выбирать. А они могут, и никто из них… ни разу… ненавижу-ненавижу… ненавижу…

Она замолчала, облизнув пересохшие губы. Темнота и одиночество делали её чуточку сумасшедшей – и в то же время, Элье казалось, что они открывают её настоящую. Именно здесь и сейчас она могла поговорить сама с собой, не таясь и не притворяясь. Она могла сосредоточиться на себе и услышать что-то вроде внутреннего голоса, самую глубинную свою сущность, понять правду о себе и о других.

И именно сейчас чувство несправедливости захлестнуло Элью с головой.

Действительно ведь, все ошибки, которые она делала, были по глупости.

Все действия, которые совершали против неё другие люди, были осознанными.

За свою глупость она уже расплатилась. С лихвой.

– Теперь ваша очередь, – вслух сказала Элья.

Нет, она прекрасно справится. Всё сделает одна – и сделает лучшим образом. Может, даже в историю войдёт. А почему нет? Маг, в довесок к клятве, наделил её огромной силой – силой управлять обстоятельствами и подстраивать их под себя.

Если уж ей всё равно нужно в Сакта-Кей, она извлечёт из этого максимум пользы. Поквитается с Грапаром, Маролем и Жеррой, утрёт нос Гереку…

Эти мысли явно пришлись по нраву той части её существа, которая стремилась в Сакта-Кей. Тяга слегка ослабла, и Элья даже ощутила усталость, сонливость, которым сейчас можно было подчиниться. Можно было отдохнуть… наконец-то…

С чувством глубокого удовлетворения собой и будущим Элья задремала, свернувшись калачиком возле маленького костерка, который нельзя было бы заметить. даже приблизившись на расстояние нескольких шагов.

***

Её разбудил дождь. Несильный, но настойчивый, да ещё и не по-летнему холодный.

Элья села, кутаясь в плащ. Она не промокла, но замёрзла, хотя костёр продолжал гореть… костёр… Да ведь уже почти рассвет, как же он не потух за столько часов?!

– Доброе утро.

Элья так и подскочила. Только сейчас она заметила по другую сторону костра знакомое лицо, выхваченное из предрассветных сумерек рыжим отсветом пламени. Лицо было хмурым, но враждебности на нём Элья не увидела. Возможно, впрочем, потому, что игра сумеречных теней с бликами костра способна почти до неузнаваемости исказить реальность.

– Зачем ты здесь?

Герек ухмыльнулся:

– Ты не рада меня видеть?

– Нет, – произнесла Элья настолько надменно, насколько могла это сделать спросонья.

– Ты просто сорвалась, это бывает.

– А ты что, не сорвался? – холодно осведомилась Элья.

– Возможно, наговорил лишнего, – ворчливо признал Герек. – Я не самый терпеливый человек. Но это не повод заставлять меня бегать по лесу.

– Я не просила тебя бегать. Я просто не хотела тебя видеть – и сейчас не хочу. Уходи.

– А может, ты просто хочешь, чтобы я извинился? – вкрадчиво спросил он.

– Нет, я просто хочу, чтобы ты ушёл и не мешал мне, – упрямо сказала Элья. – Потому что я собираюсь в Сакта-Кей.

Говорила она сейчас с той уверенностью, которую вовсе не чувствовала. Вчера перед сном было вдохновение, злость, знание, что она из всего выпутается и всех победит. Но теперь Элья стала удручающе обычным человеком, сомневающимся и напуганным.

А ещё Герек… На пороге утра он казался существом из другого мира. В сонную голову даже пришла мысль: а не мерещится ли ей этот тип, существует ли на самом деле?..

– Я не могу допустить, чтобы ты сейчас шла в Сакта-Кей, – резко сказал маг.

– Ага… – Элья начала что-то понимать. – Тебе самому нужно, чтобы я туда не ходила, так?

– Так, – не стал спорить Герек.

– Почему же?

– Я не могу тебе сказать.

Элья подняла брови. Её кольнуло любопытство, но она понимала, что задавать вопросы бесполезно. Слишком уж категоричным был его тон.

– Тогда сними чары, – сказала она.

Герек помедлил, прежде чем признаться:

– Этого я тоже не могу сделать… это невозможно. По крайней мере, для меня.

– Что?!

Элья подскочила, а потом и вовсе встала на ноги. Подошла к магу, едва не задев пламя юбкой.

Герек теперь смотрел на неё снизу вверх. Глаз не прятал, но и раскаяния в его взгляде не было.

– Хорошо, – тихо произнесла Элья. – Тогда давай искать того, кто сможет это сделать. Или ты уже знаешь кто?

– Никто не сможет снять заклятие такой силы, кроме того, кто его накладывал.

Элья почти зарычала, но ни сказала ему ни слова. Вместо этого она принялась ходить по полянке туда-сюда, словно стараясь таким образом выместить всю свою злость. Но злость только возрастала, становясь почти материальной.

Безответственный кретин, палач, ничтожество… Как же тошно! Стоило вылезти из болота, чтобы начать познавать глубины человеческой мерзости, глупости и слюнтяйства!

– Ненавижу… ненавижу, ненавижу, ненавижу…

– А почему ты, собственно, начинаешь сходить с ума? – спросил Герек немного с вызовом. – Скажу тебе честно: больше всего на свете мне в тот момент хотелось тебя убить. Но в Лесном Клане меня научили взвешивать решения…

– В самом деле?! Что-то незаметно!

– …и ещё меня научили стараться из всего извлекать пользу, – словно не слыша её, продолжал Герек. – Твоё появление было подходящим случаем потренироваться в том, чтобы останавливать действие мощного заклятия крови. А когда я тебя спас, убивать было уже как-то… неправильно. Ну, я и подумал: что бы полезного могла сделать ты…

– И ты теперь ждёшь, что я поблагодарю тебя? Скажу, мол, спасибо, что не прикончил?!

Герек поднялся на ноги, и Элья, вздрогнув, замолчала. Он всё ещё пугал что-то, сидящее в ней, и его резкие движения девушка подсознательно воспринимала как попытку напасть. А двигался он почти всегда резко.

– В ответ на это я ничего не жду, – сказал Герек, серьёзно глядя на неё. Голос у него звучал куда спокойнее – видимо, маг вспомнил, что пришёл сюда не затем, чтобы продолжать с ней бодаться. – Я сделал то, что казалось мне правильным. Кстати, тогда – уж прости – ты совершенно не была похожа на человека.

– По-твоему, это дало тебе право… – яростно начала Элья.

– Нет, – почти умиротворяюще сказал Герек. – Это не давало мне никакого права. Честно говоря, мне вообще лучше не воздействовать магией на людей. С вещами, растениями и даже животными мои силы контактируют гораздо легче, а люди… с ними бывают накладки.

– Ты поэтому не стал меня останавливать магией, когда я сбежала от тебя?

– Я мог сделать стену из пыли или камней, – заметил Герек. – Я не стал тебя останавливать, потому что не считаю себя вправе ограничивать чью-либо свободу. В том числе, свободу выбора. Магия – это запрещённый приём против человека, который магией пользоваться не может. Да, в случае с клятвой я поступился своими принципами, но, повторюсь, это было потому…

– Потому что ты не воспринимал меня как человека, а у нежити нет и не может быть свободы выбора, – жёстко закончила Элья.

– Вроде того. Ну и потом, у нас всё-таки была некоторая договорённость…

Элья презрительно фыркнула. В том состоянии, в каком она тогда находилась, можно было и не на такое согласиться. Она, правда, плохо помнила этот момент, но того, что помнила, вполне хватало, чтобы примерно представлять себе ситуацию.

Герек не обратил на её реакцию никакого внимания.

– Ладно, давай не будем сейчас это обсуждать. Нам нужно что-то решить. Ты, конечно, можешь уйти в Сакта-Кей и попытаться исполнить свою клятву. Я прекрасно понимаю, что не могу просить тебя этого не делать. Последствия твоего поступка могут быть фатальными для многих людей, но по сути, это будут последствия моего поступка, и отвечать за них придётся мне – перед людьми или перед совестью, неважно. – Герек вздохнул, собираясь с силами – спокойная убедительная речь явно давалась ему нелегко. – Но если ты примешь такое решение, я тебя останавливать не буду – просто это будет значить, что поделом мне, и всё. А вот если ты пойдёшь сейчас со мной и согласишься потерпеть меня какое-то время, то я устрою так, что ты отправишься в Сакта-Кей на максимально удобных условиях для тебя и для окружающих. Во всяком случае, тебе не придётся справляться с этой проблемой в одиночку.

Его готовность принять любое её решение, вне зависимости от последствий для себя, подкупала Элью. Нравилось ей и то, что он говорил размеренно и обстоятельно – в эту минуту она даже невольно забыла о куда менее приятных сторонах его характера, которые, как она успела узнать, вылезали при каждом удобном случае. Причём Герек сам знал о них, и его фраза «согласишься потерпеть меня» прозвучала обезоруживающе самокритично.

«Поладим как-нибудь», – подумала Элья, но соглашаться пока не спешила. Нужно обговаривать все условия и думать в первую очередь о себе – это был главный урок, который она вынесла за минувший год.

– Где я буду жить, если пойду с тобой? – спросила Элья.

– У меня в доме есть отдельная комната. Вообще весь дом в твоём распоряжении – кроме второго этажа. Туда тебе подниматься нельзя.

– А что там?

– Неважно. Просто прими как должное.

– Вот и первый сюрприз, – резюмировала Элья. – Ну ладно, допустим. А как тебе тот факт, что у меня абсолютно нет денег?

– Я и сам уже догадался, что их у тебя нет. Иначе что бы тут делала… Но это не беда, я зарабатываю достаточно, чтобы прокормить нас обоих.

– Мне ещё нужна одежда. Я, знаешь ли, – неприятно улыбнулась Элья, – так торопилась в Кабрийский округ, что забыла с собой прихватить хотя бы что-нибудь.

– Ты можешь выходить в город и покупать всё, что захочешь, в разумных пределах. Но выходить ты будешь нечасто, ненадолго и в капюшоне.

– Ещё одно «но». – Элья улыбнулась ещё шире.

Герек пожал плечами:

– Твоё дело. Но если кто-то надумает поинтересоваться, откуда здесь взялся человек из Клана Альбатроса – а они, насколько ты знаешь, превратились в птиц – то пожалуйста, не упоминай меня.

– А если упомяну? – с вызовом спросила Элья.

– Тогда есть вероятность, что убьют нас обоих.

Элья снова фыркнула, но почему-то поверила. Герек не был похож на человека, который станет преувеличивать опасность – скорее, наоборот.

Только вот знать бы, с чего вдруг подданным Панго убивать обычного травника, пусть даже он живёт с девушкой из Клана Альбатроса?..

Впрочем, она успеет его об этом расспросить.

Можно было бы, конечно, ещё немного потянуть время, однако мысль о том, что совсем скоро ей представится возможность посидеть в тепле, помыться, поесть и поспать на мягкой постели, заставила Элью проявить постыдное малодушие.

– Ладно, – проворчала она. – По крайней мере, я пока не вижу причин, почему бы по дороге в Сакта-Кей не зайти к тебе в гости.

***

Идти пришлось долго – обходить лес, потом следовать горной тропой, над которой нависали серые скалы с редкими проблесками багрянца и зелени, знакомые, пугающие и прекрасные… И вот, наконец, двухэтажный деревянный дом. Выглядит странно; по форме чем-то напоминает торт, сделанный торопливым кондитером и слегка подтаявший от солнца. Стоит на большой зелёной площадке, недалеко от обрыва, где угадываются очертания то ли парка, то ли сада, которого давно здесь нет – только ямы от выкорчеванных деревьев. В стороне – пологий спуск через перелесок, а если подойти к обрыву, то внизу можно увидеть город. Город этот – каменно-серый, в тон кабрийским утёсам, – раскинулся на двух невысоких холмах. Толщину окружающей его стены можно оценить даже с такого расстояния – должно быть, это один из древних славных фортов, который защищал когда-то княжества Семи Братьев от неприятеля; блестят на солнце чёрные и красноватые, похожие на шляпки подосиновиков, крыши.

– Ну, и что ты тут стоишь? – услышала Элья ворчание Герека. – Я думал ты за мной идёшь.

– Я и шла за тобой… Что это за город?

– Тангроль.

Элья нахмурилась, припоминая – название казалось знакомым, но не по учебнику истории…

– Железнодорожная станция, – с уверенностью произнесла она через полминуты.

– Да. Последняя перед тем, как дорога уходит за Драконий Хребет. Поворот в туннель верстах в пяти отсюда.

– А Сакта-Кей, получается, ещё дальше…

– Не думай пока про Сакта-Кей.

– Да помню я, – буркнула Элья. И, развернувшись, направилась к дому.

Уже многим позже, прикасаясь к этим страницам своей памяти с той же нежностью, с какой касаются страниц очень старой и очень любимой книги, Элья вспоминала, как ей поначалу не нравилось в жилище Герека. Вспоминала маленькую фигурку в бесформенном плаще – а именно там, в этой полутёмной захламлённой комнате, которую, возможно, кто-то когда-то называл гостиной, она увидела, что плащ сидит на ней мешком. Она тогда совершенно неожиданно обнаружила своё отражение в большом старинном зеркале, почему-то приколоченном за громоздким сервантом, что стоял справа от входа. Это зеркало сразу было не увидеть – только если пройти вдоль серванта вперёд к хлипкой лестнице в два пролёта и, почувствовав вдруг боковым зрением неясное движение, повернуть голову… и вот оно. И вот ты – вернее, то, что от тебя осталось.

Элья помнила и сам сервант, который дребезжал всеми своими стёклами, когда шагали по рассохшимся половицам – старый воин, с честью выдерживавший битву со временем. Вместо ожидаемого фарфора там стояли книги – и в нижней части, за тяжёлыми створками, и в верхней, полупрозрачной, на полке из зеленоватого стекла. А на самом верху дремали деревянные кадки с какой-то травой – и на окнах тоже, и на прямоугольном столе без скатерти, и на полу, там, где на них мог падать свет из двух больших окон с тяжёлыми пыльными гардинами…

Она дошла до лестницы, но наверх подниматься не стала – решила, что не стоит начинать свою жизнь в этом доме с нарушения установленных Гереком правил. Что-то давно забытое, детское, шевельнулось тогда у Эльи в душе, подняло маленькую кудрявую голову и шепнуло: «Тайна! Тайна, которую обязательно стоит разгадать!». И как будто пообещало увлекательную игру…

Возможно, именно из-за этого смутного ощущения Элья почти сразу причислила это место в разряд «своих». Хотя когда Герек (не без оттенка гордости в голосе) спросил, нравится ли ей здесь, девушка совершенно искренне ответила: «Нет».

– Ну, конечно, больше на оранжерею похоже… – не обидевшись, признал Герек. – Но такова уж специфика моего рода деятельности. Само собой, если бы не магия, я бы в жизни не стал с этим возиться, а так… не особо напрягаюсь, и при этом зарабатываю. Очень удобно.

– Тебя в Лесном Клане научили разбираться в растениях?

– Нет, в институте. Проходи, вон твоя комната, слева…

– В институте? Я думала, ты юрист, или что-то в этом роде… – Осторожно пробираясь меж ящиков, Элья дошла до двери отведённой ей комнаты. – У вас же семья детективов.

– Была, – отозвался Герек. – Но меня это не очень касалось… Вернее, я не хотел, чтобы это меня касалось. Правда, в институт я как раз таки попал по настоянию отца. У нас одно дело было, связанное с этим местом, требовалась информация, свой человек среди студентов… А когда дело раскрыли, я там остался.

Элья ничего на это не ответила, потому что стояла на пороге своей будущей комнаты, оглядывая её с некоторым недоумением. Ощущение создавалось такое, словно бы лет пятьдесят назад в этих стенах кто-то умер, комнату закрыли, опасаясь призраков, а сейчас, наконец, открыли снова. Всюду пыль – древний плотный слой на всём, включая умывальник в дальнем углу. Рулон ковра небрежно брошен под подоконником, которого, впрочем, считай, нет – лишь тонкая досочка. Мрачным молчаливым сторожем по правую руку возвышается огромный чёрный шкаф, который, судя по его внешнему виду, можно было бы использовать в качестве орудия для пробивания крепостных стен.

– Здесь много хлама от прежних владельцев, – сообщил Герек. – Но, по крайней мере, есть кровать.

При этих его словах Элья с опаской покосилась на железное чудовище с облезлым матрасом, наводившее ассоциации с камерой пыток.

– И кто же эти прежние владельцы? – спросила она.

– Без понятия. Дом достался мне таким.

– Как достался?

Не дождавшись ответа, она перестала разглядывать комнату и посмотрела на Герека.

И встретила его внимательнейший взгляд. Была в этом взгляде и насмешливость, и как будто подозрение на что-то.

– Выиграл в карты.

Брови Эльи поползли вверх. Неужели можно выиграть в карты целый дом?..

Увидев выражение её лица, Герек рассмеялся:

– Располагайся. Я поищу тебе одеяло с подушкой…

– Два одеяла, – холодно отозвалась Элья. – Мне нужно что-нибудь, чтобы застелить матрас.

– Что-то ещё? – с подчёркнутой учтивостью осведомился Герек, и девушка поняла, что её тон начинает выводить его из себя.

Она широко, с неподдельной радостью, улыбнулась:

– Как придумаю, обязательно тебе сообщу.

***

Элья поднялась и села на постели. Её разбудило желание уходить. Переодеться, чтобы не привлекать внимания – старая, неизвестно чья ночная рубашка, длинная, как минувшие сутки, наверняка вызовет если не подозрения, то ненужные вопросы… и идти.

Элья начала метаться по своей новой комнате, такой же чужой, как и вчера. Она не могла вспомнить, как переодевалась, куда бросала свои вещи… День накануне получился таким изматывающим, что под конец мозг отказывался соображать. Элья помнила, как ходила по комнате перед сном, словно стараясь выплеснуть свою усталость и злость через шаги, через простые движения… а потом вдруг села на стул и как будто выпала из мира.

Меня нет, подумала Элья, просидев на одном месте около получаса. Меня просто нет…

А сейчас – сейчас она была, и ей необходимо было отправляться в Сакта-Кей. Потому что сидеть здесь – это терять время. Как можно было согласиться на предложение Герека! Сплошная неизвестность! А ведь ей…

Элья отыскала валявшееся на полу платье, не вспомнив, что хотела его выкинуть – по крайней мере, вчера оно напоминало ей скорее половую тряпку, чем платье. Но сегодня подобные мелочи казались ничтожными – нужно было быть одетой хоть во что-то, чтобы дойти до Сакта-Кей.

Элья вышла из комнаты. В доме царила тишина. Как будто здесь вообще никто никогда не жил…

Она начала перерывать гостиную в поисках денег. Ну или хотя бы чего-нибудь, с чем можно было бы продолжать путь. Нога уже, к счастью, почти не болела, и Элья двигалась с целеустремлённостью солдата, которому назавтра предстоит смертельная схватка, и нужно сообразить, что ему пригодится, если он каким-то чудом выйдет из этой схватки живым.

На кухне оказалось на удивление чисто и даже уютно. И здесь, в отличие от большинства помещений дома, которые видела Элья, не было кадок с землёй и травой. Баночки с крупами, специи в мешочках – это, конечно, тоже наследие тех, кто здесь жил. А вот хлеб в хлебнице на полке буфета – свежий, накрыт чистой тряпицей. В другой раз Элья бы обязательно нашла нож и аккуратно отрезала себе ломтик.

Сейчас же пальцы бесцеремонно отломали горбушку. Было это делом нелёгким, но для недо-нежити – вполне выполнимым.

Она рванула зубами кусок и огляделась в поисках воды. Хорошо бы ещё какую-нибудь фляжку, чтобы набрать с собой – когда ещё доведётся…

Ох, какой же вкусный хлеб! Удивительно мягкий, ароматный… а корочка! М-м-м…

«Да что ж я как животное?!» – поразилась себе Элья и с удивлением посмотрела на шматок хлеба в своих руках. Кое-как проглотила то, что было у неё во рту, и поняла, что больше не сможет съесть ни кусочка.

«Герек рядом», – поняла Элья, и сердце радостно подпрыгнуло. Но тут же девушку охватила злость: чтоб ему пусто было, нет бы сказал, что уходит! И что, она теперь должна, как собачка, бежать и встречать его, виляя хвостом?!

Точность сравнения угнетала.

А ведь маг отлично знает, как она зависит от его присутствия. Специально, небось, издевается!

Неизвестно, какой приём Герек ожидал, но вряд ли он мог предположить, что стоит ему переступить порог, как ему в лицо полетит большой кусок хлеба.

Уроки Карсага не прошли даром – парень увернулся от хлеба быстрее, чем сообразил, что это такое.

Искреннее удивление на его лице слегка охладило Элью; да ещё вдруг вспомнилось, что она – выпускница королевской школы-приюта, и истерика ей не к лицу. Поэтому из всей той речи, которая пронеслась в её мыслях, Элья озвучила единственное:

– Т-ты…

Больше говорить она не могла. Взглядом, способным прожечь дыры в одном из старых кресел, стоявших здесь же, в гостиной, Элья следила за тем, как Герек, напустив на себя невозмутимость – он не был в школе-приюте, но зато рос в семье с фамилией – спокойно проходит на кухню и бросает на стол какой-то желтоватый свёрток. В его руках осталась газета. Он сел за стол и развернул её до того резким движением, что получившийся звук можно было бы определить как «крик бумаги». На открытой полке, в хлебнице, кричал рваный хлеб, разевая мягкую пасть на брошенную рядом скомканную салфетку, которая ещё так недавно уютно накрывала его. И сам буфет, чьи грубые линии делали его похожим на огромную распахнутую пасть, тоже безмолвно вопил о чём-то своём, буфетном. Возможно, об одиночестве, на которое он обречён, и о старых хозяевах, при которых, вероятно, здесь царила совсем другая атмосфера…