Текст книги "Белая река. Гримерша"
Автор книги: Мария Королева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
– Ну, хорошо, – устало согласилась похорошевшая Оксана, – тут неподалеку как раз есть приличное кафе. И недорого.
При других обстоятельствах Алла Белая ни за что не почтила бы своим присутствием подобное заведение. Легкое отвращение вызывало все: и грязноватые пластмассовые столики, и покосившиеся стулья, и выцветшие полосатые козырьки. Но как же она устала – причем ее утомило вовсе не многочасовое хождение по магазинам, а именно перманентная внутренняя борьба, закончившаяся к тому же полным поражением. Поэтому Алла безропотно присела за один из менее заляпанных столов и с вежливой улыбкой приняла из рук хмурой официантки пластиковый одноразовый стаканчик со стылым растворимым кофе.
А потом она маленькими глоточками смаковала тошнотворный напиток, время от времени украдкой поглядывала на Оксану и сама не верила своим глазам. Неужели эта симпатичная девушка со строгим правильным лицом и есть пресловутая «обезьяна»?! Она, Алла, зачем-то превратила дурнушку в красавицу. Зачем? Надо было отказаться, не ехать с ней в Краснодар. Тогда Оксана обязательно прикупила бы алую синтетику или канареечный бархат.
А сама «обезьянка», между прочим, казалась не слишком довольной произошедшей с ней метаморфозой. А может быть, она просто немного устала. Во всяком случае, вместо того чтобы радостно благодарить Аллу, она со скучным видом пила сладкий чай и откусывала большие куски от круглого песочного пирожного. «С ее весом еще позволять себе мучное и сладкое, – брезгливо подумала Алла, – да еще и во второй половине дня!»
– Я все поняла! – вдруг вскричала Оксана, вскакивая с места.
– В каком смысле? – удивилась Алла.
– До меня, наконец, дошло! Господи, какой же дурочкой я была!
«Ты и сейчас вроде бы не отличаешься особенным интеллектом», – подумала Алла, а вслух произнесла:
– Да что случилось-то?
– Ты еще спрашиваешь, что случилось? – Девушка фамильярно перешла на «ты». – Случилось! Просто ты подлая, а я тебе поверила!
– Что ты несешь?
– Не притворяйся, – она прищурилась, – да я давно заметила, что Ясик тебе нравится. Просто поверить в это не могла. Ну, зачем такой, как ты, Ясик, а?
– Белены объелась? – разозлилась Алла. – И это мне приходиться выслушивать вместо благодарности. А я, между прочим, весь день с тобой здесь провела.
– Да, провела! О, у тебя была своя цель – изуродовать меня! Из ревности.
Алла округлила глаза. Надо же, а» обезьянка» – то оказывается, вполне проницательна. Или это она, Алла, не сумела закамуфлировать свои истинные эмоции?
– Так ведь не изуродовала же, – вполне миролюбиво сказала она.
– Не изуродовала?! – Оксана достала из своей дешевенькой тряпочной сумочки пластмассовое зеркальце и несколько секунд внимательно изучала собственное изображение, а потом вдруг уронила голову на руки и горько разрыдалась. – Теперь я понимаю, в чем дело. Ты все время боролась сама с собой. Не могла решиться на такой мерзкий поступок. Но все-таки решилась.
– Ты выглядишь замечательно. Намного лучше, чем раньше. Еще одно слово, и я уйду.
Но Оксана, казалось, ее не слушала:
– Теперь я все поняла! Помнишь, в магазине тебе понравился желтый бархат? Он тебе действительно понравился, я же не слепая. Это была очень красивая ткань, и ты не смогла скрыть своих чувств. Но вместо этого заставила меня потратить деньги на какое-то бледное уродство!.. А ателье? Я сама выбрала такой замечательный фасон, с бантом сзади. Как у сказочной принцессы! А ты! Посоветовала мне сшить незаметную ночнушку. Да меня же в ЗАГСе теперь все засмеют!.. А парикмахерская?! Здесь у тебя, наконец, проснулась совесть! Ты решила искупить свою вину и придумала для меня замечательную прическу. Я все слышала, ты просила парикмахершу постричь меня коротко и сделать молодежное мелирование! Я так обрадовалась! Это была моя мечта – разноцветные прядки на коротеньких волосах. Но ты и тут все испортила. Я сначала так удивилась, когда увидела, что мне делают обыкновенное каре, а потом все поняла. Ты просто подлая, мстительная, мелочная стерва! Но Ясик тебе все равно никогда не достанется. Все равно он будет любить только меня, пусть ты и превратила меня в серую мышь! – Девушка встала и, гордо откинув назад аккуратно причесанную головку, пошла прочь.
Алла молча смотрела ей вслед, изумленно округлив глаза. Она даже не обратила внимания на то, что все посетители кафе, привлеченные громким скандалом, с любопытством на нее смотрят. Бред. Абсурд. Пьеса Кафки. Картина Босха. И тому подобное.
Конечно, Оксана отправилась в Гузерипль одна, не дожидаясь напакостившего «стилиста». В Краснодар они добирались на авто какого-то «обезьянкиного» родственника. А это значит, что придется искать такси, а потом отчаянно торговаться – наверняка ведь хитрый шофер запросит не меньше сотни долларов.
Алла вздохнула и решила завернуть на телеграф. Раз уж она в городе, надо позвонить Митеньке. В комнатке его студенческого общежития персональный телефонный аппарат. Вообще-то Алла хотела поселить сыночка в один из самых дорогих лондонских отелей, но Митяй наотрез отказался.
«Мам, ну что я буду как идиот! Здесь не принято демонстрировать богатство своих родителей», – заявил он. И поселился в обыкновенном общежитии. Да еще и не в одноместной комнате. Квадратные метры делили с ним два подростка – русский Артем и англичанин Тодд.
Ей быстро удалось дозвониться до Лондона. Слава богу, по знакомому номеру ответили по-русски:
– Але! Я вас слушаю!
– Митенька! – Алла чуть не расплакалась от неожиданности. Все-таки великое это изобретение – телефон. Ее сыночек – за тысячи километров, а его голос – вот он, крепко зажат в ее холеной ладошке.
– Это не Митенька, – немного помедлив, признался невидимый собеседник, – это Артем. Это тетя Алла, да? Я вас помню, вы же к нам приезжали.
– А Митя где? Позови его. – Ее голос поскучнел.
– А он… его ceйчаc здесь нет.
– Как жалко, – настроение мгновенно покатилось по невидимой американской горке вниз, – а как у него дела? Он сдал экзамены? Все в порядке?
– Сдал все, даже биологию, – ухмыльнулся Артем.
– Он по-прежнему встречается с той темнокожей девушкой… ну как там ее?
– Мишель?… А, нет. Давно уже.
– Ну и хорошо. Артем, ты передай Мите, что мама звонила, хорошо? Передай, что скоро буду в Москве и позвоню еще раз. Да, и денег пришлю.
– Алла Михайловна… я… это… – Звонкий голос потускнел, телефонный собеседник явно хотел, что то сказать ей и никак не решался.
– Что? Говори быстрее, а то сейчас у меня время кончится.
– Это самое… ну, Митяй в больнице, в общем.
– Что? В какой больнице? Почему я ни чего не знаю? Давно? Что с ним? – Ее испуганное сердце забилось, словно пойманный голубь.
– Так звонили мы вам, а ваша домработница сказала, что вас в Москве нет… Пять дней уже…
– Что с ним?
– Он в реанимации… Только вы ничего не подумайте… короче, буду с вами честен, все равно же узнаете. Короче, похоже, он что-то себе вколол!
ДАША
А может быть, Белая река вовсе и не такое первобытное чудовище, каким кажется с самого начала? Прошло больше месяца, бурный поток ослабел, угомонился. Нет, острые камни остались на местах, и их послушно облизывали пенные валы. Но несколько изменился масштаб этого зрелища, река смотрелась теперь не грозным воином, а ветераном-богатырем. Сидит он в неизменном кресле-качалке, задумчиво смотрит вдаль, жует мятую папироску и, смакуя воспоминания, рассказывает шаловливым внукам геройские байки. Говорят, что в конце лета река напоминает приветливый прохладный ручеек – обнажается каменистое дно, а водопады и пороги становятся трогательно игрушечными.
Она застала Машу Кравченко у реки. Просто пастушка, сошедшая с пасторали: смоляные волосы нечесаными кудрями раскиданы по загорелым плечам, босые ноги опущены в воду – Машка весело ими болтает, а вокруг нее летают серебристые брызги. «И как не холодно ей, совсем не боится придатки застудить!» – мрачно подумала Даша, останавливаясь за спиной у приятельницы.
Маша не сразу ее заметила. Видимо, девушка репетировала какую-то роль.
– О, я люблю тебя, поскольку… – важно декламировала она, – поскольку… блин, забыла! Поскольку я люблю тебя…
Даша интеллигентно закашлялась.
– О, Дашка! Ты меня напугала! – расхохоталась Маша.
– Чего тебе бояться?
– Ну мало ли… Вдруг кто-то изнасилует? – Она кокетливо округлила блестящие темные глаза.
– Не надейся, насильников здесь нет, – подыграла ей Даша, – мне вообше-то надо с тобой поговорить.
– Говори. У тебя такое лицо, как будто ты хочешь сообщить мне неприятную новость.
– В какой-то степени да. – Даша нахмурилась. Впервые она шла на такой шаг, впервые затевала подобный разговор. – Маш, ты мне можешь ответить на один вопрос? – О господи, да она же ведет себя как полная дура! Однако мосты уже сожжены, и справиться с губительным огнем не сможет и целый внутренний пожарный отряд.
– Смотри на какой! – пожала плечами красавица.
– Как познакомилась с Гришей?
– А, это. Я давно, еще в Москве заметила, что он тебе понравился. Помнишь, как на первой летучке я тебя сразу предупредила, что он мой?
– Помню, – пришлось согласиться Даше.
– Так что без обид.
– И все-таки? Как вы познакомились?
– Да никакого секрета в этом нет, – пожала плечами Машка, – он учился на пятом курсе, а я на первом. Во ВГИКе.
– Но он же тебя намного старше. Не на пяти лет, – прищурилась Дарья.
– О, ну ты прямо темная какая-то. ВГИК тебе не какой-нибудь мясомолочный институт. Туда десять раз люди поступают. На режиссерском, например, вообще почти никого нет сразу после школы. На актерском, конечно, много семнадцатилетних, но есть большой процент и тех, кому под тридцать. Гришуля поступил с пятого раза, Правда, он успел получить и первое высшее – в строительном институте. А об актерской карьере он мечтал всю жизнь!
Даша недоверчиво смотрела на подругу.
– Я тогда была такая худенькая, такая хорошенькая, – с удовольствием вспоминала Машка, – все наши мальчики за мною увивались.
За ней увивались все мальчики. Она была похожа на девушку с мыльной обертки, на самую настоящую королеву красоты. Когда девушка с блеском выдержала экзамены в такой престижный институт, родители разрешили ей отрезать длинные косы и сделать модную стрижку каре. Вдобавок Машка осветлила некоторые пряди, добившись эффекта, как будто бы они выгорели на солнышке. Да и одевалась она всегда как куколка, спасибо родителям. У нее были и фирменные американские джинсы, и французские шифоновые платья-клёш, и изящные туфли на супермодной платформе. Кто не обратит внимания на такую девчонку? Однако яркая внешность и стала причиной кошмарной истории, случившейся с ней в самом первом семестре первого курса.
Однажды на эффектной красотке остановил свой скучающий, рассеянный взгляд третьекурсник Олег Панфилов. Высокий блондин с ярко-голубыми глазами и фигурой профессионального атлета, он давно был предметом острого вожделения впечатлительных вгиковских барышень. Ко всему прочему, папа Олега был знаменитым актером, и с его подачи молодой человек успел засветиться в нескольких довольно заметных картинах, причем в одной из них даже сыграл главную роль. Все понимали, что парня ждет блестящая карьера. Поэтому у него не было бы отбоя от невест, даже если бы он был одноногим горбуном с огромным крючковатым носом. Но Олег, ко всему прочему, представлял собою некое подобие древнегреческого Аполлона.
Так что в объятиях везунчика побывала почти вся женская половина института кинематографии, – разумеется, речь здесь идет только о хорошеньких девушках. Однажды Олег подошел и к Машеньке Кравченко.
– Никогда не видел такой красавицы! – голливудски улыбнулся он. – Может, сходим после лекций в кафе?
Разумеется, она согласилась. Да еще и подружкам всем похвасталась – как же, у нее свидание с самым красивым мальчиком в институте.
– Да, он хорош, тут не поспоришь, – вздыхали девчонки, – но ты, Машка, все же будь с ним осторожней. Не первая ты у него, он же бабник!
Но наивная Машуня списала многочисленные предупреждения на обычную бабскую зависть.
В понедельник она сходила с Олегом в кафе. А уже в субботу оказалась в его постели – родители молодого человека проводили выходные на даче.
– Не слишком ли мы спешим? – pобко спрашивала Маша.
– Да что ты! Мы же любим друг друга, – улыбался Олег.
Должно быть, Маша действительно ему понравилась. Во всяком случае, она продержалась в его подружках до зимы. Машины завистницы ycпокоились. Всем было понятно – ветреный Олежка наконец нашел свою настоящую любовь. Маша даже купила себе несколько свежих номеров журнала «Невеста» – она подолгу изучала глянцевые странички, выбирая самые эффектные свадебные фасоны. Наверное, они могли встречаться и еще дольше, если бы в начале декабря не случилась вполне предсказуемая катастрофа.
Маша забеременела. Ничего удивительного в этом не было – она еще несколько месяцев назад легкомысленно перестала принимать противозачаточные пилюли. А зачем пичкать свой организм гормонами, если все равно она собирается замуж?
Приятную новость Маша узнала в пятницу вечером. Все выходные она просидела на телефоне, пытаясь дозвониться до счастливого отца. Как назло, Олег не поднимал трубку, а его звездный папа довольно холодно сообщил ей, что его не будет в Москве до понедельника.
– И вообще, не могли бы вы больше не звонить сегодня? – раздраженно спросил он. – Вы меня отвлекаете, я, между прочим, репетирую!
Маша совсем не расстроилась. Посмотрим, что он запоет через несколько месяцев, когда неожиданно для себя самого станет дедушкой.
Она еле дождалась понедельника, она на полтора часа раньше приехала в институт. И подкараулила Олега перед первой лекцией.
– Нам надо поговорить, – прошептала она, дернув его за рукав.
– Солнышко, у меня сегодня зачет, – поморщился Олег, – может, завтра поговорим?
– Но это очень важно.
– Неужели? – Он насмешливо приподнял бровь. – И что случилось? Нас пригласили на очередную вечеринку?
– Вовсе нет. Олежка… У нас будет ребенок! – радостно выкрикнула она.
А Олег повел себя как-то неадекватно.
– Не кричи ты на весь институт, – пугливо озираясь, пробормотал он, – вечером встретимся у меня, тогда все и обсудим!
Удивленная такой реакцией, девушка еле дождалась окончания занятий. Чтобы сэкономить время, она поехала к своему возлюбленному на такси, потратив при этом, между прочим, последнюю десятку.
Олег уклонился от чувственного поцелуя, мрачно поставил чайник и хмуро спросил:
– Слушай, а ты уверена, что этот ребенок мой?
– Как это? – Маша чуть чашку не выронила от неожиданности. – А чей же еще? Ты же прекрасно знаешь, что стал моим первым мужчиной.
– Первым-то да, – усмехнулся любовник, – но кто мне докажет, что я оставался последним?
– Не сомневайся. Могу поклясться! – заявила Маша и, краснея, добавила: – На Библии!
– Как и любой порядочный советский человек, я атеист, – спокойно возразил Олег. – И что же ты от меня хочешь?
– Ну… это самое… – Маша растерялась, – я… вообще-то… короче, у нас получился бы такой красивый ребенок!
– Вот пятьдесят рублей! – перебил он. – Это все, что у меня на данный момент есть. Ты же знаешь, много дать не могу. Коплю на машину.
– А зачем мне пятьдесят рублей? – не поняла девушка.
– Добавишь еще сотку, и можно сделать аборт! – пожал он плечами.
– Но я думала… но как… и аборт где делать?
– В любой женской консультации, – усмехнулся Олег, – есть там такой врач. Гинекологом его зовут.
Шел восемьдесят восьмой год. Аборт грозил незамужней студентке немедленным отчислением. К тому же у Маши не было денег, а впутывать в эту историю родителей почему-то не хотелось. Вот тут-то и появился Гриша Савин.
То есть нет, появился он давно. У Маши Кравченко, как и у любой уважающей себя красавицы, были поклонники. И Гришка считался самым активным из них. Конечно, она не удостаивала вниманием нескладного пятикурсника.
Интересная это вещь – сплетня. Природа ее появления неизвестна. В начале декабря о Машиной беременности знали только двое, в конце месяца перипетии ее личной жизни обсуждал уже весь курс. Маша сначала злилась, потом смирилась – все равно недолго ей осталось учиться в приличном вузе! Видимо, не судьба ей стать известной актрисой…
Григорий Савин подошел к ней перед одной из лекций.
– Надо поговорить, – улыбнулся он.
– О чем это еще? – устало вздохнула Маша и заправила за ухо засалившуюся прядь. В последнее время она совсем перестала за собой следить.
– Ну… мне, конечно, очень неудобно поднимать такую деликатную тему, – замялся Гриша, – но ты же сама знаешь, что все про тебя сплетничают.
– Не верь ни единому слову. Все это полный бред.
– Пусть так, – он понизил голос, – просто я хочу, чтобы ты знала: моя мать работает в центральной больнице. Она гинеколог. Так, для информации.
Маша покраснела. Обсуждать такие интимные вещи с полузнакомым человеком! А вдруг он вообще над ней издевается?! Скорее всего, так оно и есть.
– Спасибо за информацию, но она для меня неактуальна, – холодно улыбнулась девушка. И отправилась на лекцию.
Маша замолчала.
– Подожди, а этот Олег Панфилов не тот случайно артист, который снимался в…
– Тот! – нервно перебила Дашу подруга, – другой актер с таким именем мне неизвестен. Но мне так неприятно об этом вспоминать.
– Понимаю. А что дальше?
– Дальше? Сама догадайся. Конечно, я рискнула и обратилась за помощью к Гришкиной матери. И не ошиблась. С тех пор мы и вместе.
Даша недоверчиво смотрела на Машу. Похоже, девушка не врет. Хотя нет, она же актриса. И слову ее – грош цена.
– Вот как? А у меня другие сведения! – ядовито улыбнулась она. – Ты, по-моему, забыла рассказать про больницу!
– Про какую еще больницу?
– Ту самую. В которой ты лежала.
– Когда делала аборт? – Маша усмехнулась. – Милая, тогда было другое время. Никто не стал бы класть меня в больницу, это же была нелегальная операция! В этот же день я вышла на улицу.
– Я имею в виду не аборт. Другую больницу.
– О чем ты? – разозлилась Кравченко. – Причем тут какая-то больница?… Ну в школе лежала с гастритом. Еще мне вырезали гланды.
– Хорошо, я тебе напомню. Я имею в виду психиатрическую лечебницу! – Даша чувствовала себя Эркюлем Пуаро, разоблачающим злодея.
– Что?
– Ты лечилась в дурке! Неоднократно!
Маша сочувственно посмотрела на собеседницу.
– Понятно. Солнечный удар. Я бы посоветовала тебе не появляться на солнце без головного убора.
– Гриша мне все рассказал, – разозлилась Даша. – Между прочим, у меня с ним роман. Мы уже стали любовниками, и он меня любит, а тебя нет!
Даша ожидала, что Маша удивится, потребует объяснений, на худой конец, расплачется. Но красавица помолчала несколько минут, а потом закрыла лицо ладошками и… расхохоталась.
– Ой, не могу! – повизгивала она. – Ой спасите меня! Ничего забавнее со мной еще не случалось!
– Что смешного? – подозрительно спросила Даша. Хотя чего она удивляется: Машка же сумасшедшая.
– Вот уж не думала, что Гришуля такой изобретательный, – вполне дружелюбно объяснила Маша, – вообще, у нас с ним так называемый открытый брак. Мы иногда изменяем друг другу, но никогда друг друга не бросим… Так что лучше тебе сейчас уйти и ни с кем своими догадками не делиться. А то тебя же поднимут на смех!
– Вот еще! – фыркнула Даша. – Так я тебе и поверила. Всем все расскажу. А если хочешь сохранить все в тайне, отвяжись от Гришки. Его держит возле тебя только чувство долга.
– Ладно. Я не хотела тебе говорить, но раз уж ты так безобразно себя ведешь, то так тебе и надо. – Лицо Машки стало серьезным. – Гришка поспорил, что ему удастся уложить тебя в постель.
– Врешь! Это Максим Медник спорил.
– Максим? Да Максима интересует только. … собственная физиономия.
– А с кем же он поспорил?
– Со мной, – спокойно улыбнулась девушка, – со мной и поспорил. Я сказала, что ты старая дева и никто не сможет тебя совратить. – Маша комично сморщила носик, как будто бы рассказывала милую, забавную историю.
– Не верю! – растерялась Даша. Однако какое-то шестое чувство подсказывало ей, что приятельница не врет. А ей, Даше Громовой, опять не повезло. На ее жизненном пути встретился очередной подлец, к тому же с извращенным воображением. Хотя у этой пугающей закономерности есть вполне логичное объяснение. Просто Даша Громова дура. Она думает, как дура, и ведет себя так же. И окружающие воспринимают ее соответственно. Ну зачем, спрашивается, она полезла к Машке Кравченко? Если бы Гриша действительно бы влюбился в нее, Дашу, то никакая сила не удержала бы его возле нелюбимой женщины. Ни десять лет брака, ни четверо детей, ни семейный бизнес – стоит ли упоминать в этом списке какое-то чувство долга?
– Эй, ты в порядке? – забеспокоилась Машка. – Слушай, Даш, ты же сама виновата! Если бы ты не начала мне грубить, то и я бы ничего не сказала…
– Маш, а ты все-таки уверена, что так оно и было… Насчет этого спора. Я понимаю, тебе, наверное, неприятно, что Гриша тебе изменил, так, может, ты все мне назло придумала? Да?
Та отрицательно покачала головой:
– Нет, к сожалению, так и было.
Преодолев внезапное смущение, Маша сдалась и рассказала все в мельчайших подробностях. Оказывается, на девушку в желтом летнем костюме, пришедшую на Киностудию Горького на летучку, обратили внимание все.
– Что это за чучело к нам приходило? – спросил Максим Медник, когда вполне довольная собой Даша уже отправилась домой.
– Да так, моя одноклассница, – призналась Кравченко, – в общем, неплохая девка и неглупая. Осталась без работы, вот я ее к нам и пригласила.
– А я рассчитывал позвать на это место свою племянницу, – вмешался один из осветителей, – она только что школу закончила, а вот в институт не поступила, зато работает фотомоделью. Снялась на днях для журнала «Ню»!
– Вот блин! – расстроился Медник. – Лучше бы эту фотомодель взяли! С ней можно было бы по крайней мере… ну вы понимаете!
– Да ладно, тебе, Макс, – рассмеялся Гриша Савин, – все женщины устроены одинаково! Какая тебе разница, с кем… ну ты меня понял. Тем более что тебя интересует только та женщина, которая искренне тобою восхищается. А фотомодели, они знаешь какие капризные. Им самим требуется всеобщее поклонение. Так что соблазни лучше даму в желтом.
– Ну уж нет, – рассмеялась Машка, – с Дашкой у вас ничего не выйдет. Она у нас синий чулок, еще со школы. Убежденная старая дева.
– Спорим, выйдет? – усмехнулся Гриша. – Старых дев, между прочим, даже легче соблазнить!
– Ты смотри у меня, – Маша шутливо погрозила любовнику наманикюренным пальчиком.
– Да ладно тебе, Маш! – отмахнулся актер. – Это же так. Ради чистого эксперимента!..
Машка замолчала.
– Понятно. – Даша присела на камень. Приятельница плюхнулась рядом и погладила ее по плечу.
– Да ладно тебе, Дашух. Все мужики сволочи! – неуверенно изрекла она, но Даша предпочла оставить утешительную реплику без ответа.
…А ведь все это происходит с ней, Дашей Громовой, не в первый раз. Однажды ей уже довелось испытать такое чувство – тебя словно обволакивает темная звуконепроницаемая пелена, и становится так трудно дышать, и еще очень хочется плакать, но почему-то никак не получается.
Лешка Суздальцев…
А ведь он все-таки сделал ей предложение. В свойственной ему оригинальной манере. Однажды он позвонил ей рано утром – Даша еще спала.
– Але, Дашута, все дрыхнешь? – Его бодрый, насмешливый голос расколол на мелкие кусочки ее уютный рассветный сон.
– А что я, по-твоему, должна делать в воскресенье s в половине седьмого утра? – зевая, полюбопытствовала она.
– Выглянуть в окно.
– Что?
– В воскресенье в половине седьмого утра ты должна приподнять штору и выглянуть в окно.
– И увидеть там тебя? – хихикнула Даша. – Ты что, купил мобильник?… Ладно, жди, сейчас посмотрю!
Даша резко отодвинула почти прозрачную занавеску… Во дворе никого не было. Ярко-голубой весенний рассвет висел над сонными домами и влажными тротуарами – даже местный дворник еще не приступил к работе. Она хотела было вернуться к телефону и выговорить Леше за глупую шутку, но тут увидела на асфальте: «Я тебя люблю, выходи за меня замуж!!!»
Кривые буквы белели прямо под ее окном. Причем вчера вечером этой надписи не было, а Даша вернулась домой за полночь – засиделась в гостях. Выходит, он встал в такую рань специально, чтобы сделать ей сюрприз? Заранее приготовил мел. Ползал на коленях под ее окнами, рисовал огромные буквы, высунув кончик языка.
– Я согласна! Леша, я согласна! – радостно прокричала она в телефонную трубку.
А потом было лето – душное, жаркое – прямо как в солнечной Испании. Mосква млела, Москва словно испарялась, медлительные, потные люди неспешно плавали по раскаленным улицам, женщины с заклеенными пластырем пятками переставали краситься – да это было бы бесполезно, любая косметика потечет на такой жаре. Даша чувствовала себя почти замужней дамой, но все-таки она еще числилась в невестах. Она похудела на пять килограммов и словно сбросила десяток лет. Ей снова исполнилось семнадцать, нет, шестнадцать. Молодая, лихая, веселая, предвкушающая беспроблемное будущее… Она носила подаренное Суздальцевым простенько, золотое колечко. Теперь они встречались почти каждый день. Катались на чертовом колесе на ВДНХ и на теплоходиках по вечерней Москве-реке, ходили в модные кинотеатры на соответственно модные фильмы. В общем, ничего лучшего Даша Громова и желать для себя не могла.
– У нас все будет хорошо, – мечтательно говорил ей Леша, – мы поедем в кругосветное путешествие. Или нет, уедем жить в горы, прямо этой осенью. Желательно в Гималаи. Ты ведь любишь приключения, да? Будем жить как снежные люди. Я буду охотиться, а ты – ловить рыбу.
Даша смеялась и заглядывала в его глаза: шутишь, да? Он был таким романтиком, этот Лешка Суздальцев.
– Лучше поедем на Северный полюс! – хохотала она. – Ты будешь строить чум, а я – дрессировать пингвинов!
– Пингвины живут только на Южном полюсе, балда!
Как только взбалмошный приятель получил cтатус официального жениха, к нему подобрели Дашины родители, которые раньше чуть ли не в обморок падали при упоминании одного его имени.
Дашина мама даже подарила ей свое свадебное платье.
– Конечно, его надо немного перешить, я-то была гораздо тоньше тебя, когда выходила замуж!
В свое время платье было привезено маме из Германии. Конечно, его никак нельзя было назвать супермодным – блестящая ткань, рукава фонариком, какие-то бесчисленные бантики и рюшечки… Но в конце концов, какая разница, что на тебе за платье! Главное, идти с Ним рука об руку под оглушительный марш Мендельсона, и подставить Ему безымянный пальчик правой руки, чтобы Он надел на него тонкий ободок обручального конца… А потом – рвануть на Красную площадь, на Поклонную гору или… ну куда там обычно стремятся молодожены в свадебный день! Ловить восхищенные, любопытные или даже немного завистливые взгляды прохожих.
Свадьбу запланировали на двенадцатое сентября. Отмечать должны были в небольшом кафе на старом Арбате.
Леша пригласил бесчисленное количество каких-то близких и далеких друзей. А с Дашиной стороны должна была прийти только одна Верка Агеева (конечно, не считая родственников и многочисленных маминых подруг). Вера так радовалась, даже прикупила в честь Дашкиной свадьбы платье в дорогом бутике.
– Прикинь, Дашук, оно такое клевое, обтягивающее, черное, с вырезом на слипе, – тараторил телефон Веркиным голосом в последний предсвадебный вечер, – короче, буду красивей тебя, это факт!
– Верусь, завтра обсудим. Надо выспаться, все-таки свадьба завтра у меня! – Даша даже не вступила в привычную шутливую ссору с лучшей подругой.
А уснуть она все равно так и не смогла – хоть и накапала себе на ночь в стаканчик валокордин.
Завтра.
Завтра.
Завтра наступит через сто двадцать лет. Если вообще наступит когда-нибудь.
В детстве Даша так же ждала наступления Нового года. В их семье было принято заранее наряжать елку, скрупулезно готовиться к празднику, закупать деликатесы… Даша ждала, нервничала и даже обыскивала мамин шкаф в поисках подарка, а праздник все медлил и не приходил.
В школе она с упоением ждала выпускного.
А сейчас она взрослая дама, вполне самостоятельная личность, и все равно с детским упрямством продолжает твердить – завтра не наступит, я не верю в собственную свадьбу…
– Дашенька, вставай, пора уже! Парикмахер пришел. – Мама гладит ее по голове. Совсем как в раннем детстве, когда надо было вставать в школу, а так не хотелось, казалось, что ничего важнее этих пятнадцати минут утреннего сна нет. Тогда Даша предпочитала клянчить лишние полчасика или вовсе притворялась больной.
– Сколько же сейчас времени? – Она села на кровати и попыталась раскрыть глаза, но какой-то невидимый магнит словно притягивал ее веки друг к другу.
– Половина седьмого, – ласково повторила мама, – парикмахер пришел.
Роль парикмахера исполняла бегемото-образная тетка, одна из маминых подруг, она же должна была сделать Даше макияж. Даша сопротивлялась, она же сама была профессиональным гримером. Но мама сказала, что делать свадебный макияж самостоятельнo – плохая примета. Знала бы она, как все получится…
– Ой, деточка, а с лицом-то у тебя что? – заохала тетка, едва увидев Дашу. – Как же такое лицо красить?
В итоге девушку заставили четверть часа стоять под прохладным душем и протереть сонное розовое лицо кубиком льда.
– Волосы поднимем наверх, чтобы была видна шейка, – бормотала парикмахерша, запуская огромную круглую щетку в свежевымытые Дашины волосы, – а тональный крем надо выбрать потемнее, а то у тебя какой-то болезненный вид.
Даша скептически смотрела на «мастера». Если она такая умная, то почему же сама выглядит как монстр?
Однако через несколько часов, когда ей наконец разрешили подойти к зеркалу, девушка нс узнала себя. Она недоверчиво смотрела на стройную красавицу в глубине зеркальной поверхности – ровная загорелая кожа, блестящие огромные глаза, аппетитно пухлые губы, густые волосы…
Все-таки мужчины намного искренней прекрасного пола, подумала она. Вот он, перед тобою, вместе со всеми своими недостатками – плохо выбритые щеки, нечесаные волосы, легкая сутулость… То ли дело женщины. Уютно уснешь на круглом плече распрекрасной топ-модели, а проснешься утром в компании бесцветной Даши Громовой!
В половине одиннадцатого утра они уже топтались возле ЗАГСа.
– Говорила же я тебе, мама, первые придем! – ныла Даша.
Вопреки оптимистичным прогнозам Гидрометцентра, погода была отвратительная – мелкий ледяной дождик, ветер. К одиннадцати Даша окончательно продрогла, ее нос покраснел, как у алкоголика со стажем, а зубы отбивали лихой военный марш.
К одиннадцати к их компании присоединилась запыхавшаяся Верка с пыльной картонной коробкой в руках.
