Текст книги "Воздушные замки. Тайны прошлого"
Автор книги: Маринью Эуклидес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Деньги, о которых мечтал Отавиу, пока приходилось тратить, покупая все необходимое: холодильник, фургончик, одноразовую посуду. Алекс теперь не расставался с калькулятором, беспрестанно просчитывая все возможные варианты покупок, стараясь побольше сэкономить. Денег было в обрез, хотя вкладывали их совместно – семья Алекса и Онейди и семья Монтана. Потраченных денег Жулия не жалела, как не ждала и баснословных прибылей – она просто тихо радовалась жизнерадостному виду отца, его энергии, задорному блеску глаз, которые так благотворно действовали на его физическое и душевное здоровье.
– Мы завтра же начнем, а пока я покажу тебе наши фирменные костюмы. Посмотри! – Отавиу предстал перед дочерью в симпатичной синей курточке и белом фартуке, на котором красовалась эмблема с надписью «Папины сосиски». – Да что я все о себе и о себе. Сегодня наш герой – это ты! Ведь это полный успех. Мы с Алексом утром смотрели интервью с тобой по центральному каналу. Ты прекрасно смотрелась, Жулия. Я рад, очень рад за тебя, дочка.
– Забыла сказать: звонил Сан-Марино, поздравлял с большим успехом, говорил, что хотел бы видеть такую статью в своей газете, а меня – сотрудником «Коррейу», а тебе передавал огромный привет.
– Мой друг Сан всегда очень любезен. Но есть еще один друг, который меня очень беспокоит.
Жулия, заранее зная ответ, все же спросила, кого имеет в виду отец.
– Моего друга Шику. Разговаривал с ним сегодня. Он показался мне очень грустным. Говорит, проблемы на работе…
– Папа, – всплеснула руками Жулия, – ну неужели у нас мало своих проблем? Зачем обсуждать проблемы Шику, который и сам большая проблема для меня! А теперь еще он расстраивает и тебя.
– Девочка моя! – Отавиу передал ложку Онейди и отошел от плиты. – Шику никакая не проблема, просто ему сейчас неважно. Я очень горд за тебя, за твой успех, но мне кажется, что жизнь, наполненная только профессиональными делами, пусть и очень успешными, в конце концов, окажется безумно пустой, если в ней не будет близкого человека, о котором хотелось бы заботиться…
– Ты должна ему позвонить.
Жулия услышала за спиной тихий голос Сели, незаметно появившейся в дверях кухни.
– Ни-за-что!
– Я вот все думаю, – Онейди вытерла о фартук руки и присела за стол, – а если это он послал тебе те материалы, которым ты так радовалась вчера?
Жулия дернула плечом:
– Он слишком эгоистичен, чтобы поступать так великодушно. – Она допила кофе и торопливо вышла из кухни.
Девушка вернулась в свою комнату, легла на диван и задумалась, припоминая все странные события последних дней.
Она давно охотилась за Ванессой Уау, любовницей Пабло Фернандеса, надеясь «раскачать» девушку на разговор о делах «Ночного короля», но та всячески избегала ее. В охотничьем азарте Жулии пришлось устроиться танцовщицей в бар, которым владел Фернандес и в котором танцевала Ванесса. Ей казалось, что так она быстрее все разузнает. Но и опять все хлопоты оказывались пустыми. Ванесса молчала как рыба, более того, в последний вечер, после выступления Жулии в костюме Клеопатры, Ванесса просто шарахалась нее как от прокаженной. Что здесь можно было разнюхать? Жулия уже потеряла всякую надежду раздобыть «жареный» материал, как вдруг Онейди, словно Санта-Клаус в Рожественский Сочельник, приносит ей подарок – конверт без обратного адреса, без письма… Но лежащая в нем дискета содержала сногсшибательную информацию, которой так не хватало Жулии. Она не верила своему счастью: ей на блюдечке выложили то, за чем она охотилась уже несколько месяцев. Но кто этот благодетель, Жулия не знала, хотя первой ей на ум пришла Ванесса Уау. Но чем дальше, тем более невероятным казался Жулии этот благородный жест стриптизерши. Нет, здесь было что-то не так. И догадка Онейди выглядела не такой уж дурацкой. Ведь Шику тоже крутился вокруг Ванессы, она явно благоволила к нему. И уж если она решилась заложить своего неверного любовника, то, скорее всего она сдала бы его Шику.
Из гостиной до Жулии донеслись голоса и какая-то возня – девушка вспомнила, что отец горел желанием сводить Сели в зоопарк. Впрочем, сам Отавиу – большой ребенок – мечтал посмотреть на зверей с не меньшей силой, чем Сели. Жулии внезапно стало стыдно: за всей этой возней со статьей она забыла о сестре, не устроила ее в коллеж, и до сих пор грустная Сели печально бродит по дому, изредка выходя на улицу либо в одиночестве, либо в сопровождении Онейди или отца. Бетти же целыми днями пропадает в компании с Арналду и появляется домой к ночи, погруженная в собственные заботы и успехи, и при всей любви к Сели сейчас ей было явно не до младшей сестры.
Несмотря на восторженное состояние Бетти, Жулия скептически относилась к планам сестры окрутить Арналду Сан-Марино. Жулия регулярно наблюдала этого загорелого красавчика на светских тусовках, в дорогих клубах, на пышных презентациях окруженного толпой холеных девиц. В последнее время он стал ей попадаться в коридорах «Коррейу» – со слов Бетти она знала, что Арналду как никогда увлечен работой в офисе отца, который поручил ему курировать газету, – но она не могла отделаться от ощущения, что «плейбой» смотрелся бы куда естественнее на пляжах Капакабаны. Жулия не раз пыталась вызвать Элизабети на разговор об их отношениях с Арналду, но Бетти не хотела копаться в сложных проблемах, о которых говорила Жулия.
– Сначала я завоюю его целиком и полностью, а уже потом буду разбираться, насколько он мне нужен и насколько я ему нужна.
Жулия встала с дивана и направилась в гостиную, где застала Бетти, погруженную в телефонный разговор. Бросив один только взгляд на нее, Жулия безошибочно поняла, что сестра разговаривает со своим кумиром. Бетти быстро закруглилась, и трубку взяла Жулия – наконец она решилась позвонить Гонсале, которая лучше, чем кто-либо из знакомых, могла помочь с устройством Сели в коллеж.
Гонсала рада была слышать Жулию, расспрашивала ее об отце и сестрах, о делах. В расспросах Гонсалы слышалось неподдельное участие и нелицемерньий интерес к их жизни, и Жулия легко простила Гонсале излишнюю болтливость и с удовольствием отвечала на ее вопросы. Улучив момент, Жулия изложила свою просьбу: помочь устроить Сели в тот же коллеж, где учится Тьягу.
– Помогу с удовольствием! Думаю, что эту проблему я улажу без труда.
Мерное течение их разговора внезапно нарушила Бетти, стараясь привлечь к себе внимание сестры. Жулия попрощалась с Гонсалой и обернулась к Бетти:
– Что случилось?
– Только что передали. Будет большая пресс-конференция президента. – Бетти выразительно округлила глаза. Соберется вся пресса. Жулия! Ты не забыла про ваш спор с Шику? Мне кажется, настал тот самый момент, он захочет его выиграть…
Глава 39
Шику вспотел, пока натягивал платье, забытое впопыхах Ванессой. Однако молния никак не хотела сходиться на животе, и он, не обращал внимания на брюзжание раздраженного Раула, с остервенением тянул замок, проклинал осиную талию Ванессы Уау. Раул подошел и, молча, стянув края платья, смотрел, как Шику обряжается в черно-желтый декольтированный наряд стриптизерши.
– Шику, ты просто сошел с ума. Всему есть свои границы. Вы расстались с Жулией, и ты свободен от вашего спора. Тебе мало неприятностей? Надо быть полным кретином, чтобы идти в резиденцию президента страны в таком виде! Пока не поздно, позвони Ане Пауле – пусть она пойдет туда и впервые напишет о пресс-конференции президента. Для девчонки это так престижно! А тебе твоя дурацкая затея выйдет боком и закончится крупным скандалом!
Шику, стоя у зеркала, придирчиво рассматривал себя в ярком платье национально костюма штата Баия.
– Ничего ты не понимаешь, Раул. Я – мужчина. Настоящий мужик! И я, как мужчина, сдержу свое слово. – Шику аккуратно поправил пышный волан, обрамляющий глубокий вырез декольте. – Какие проблемы? Я сказал, что приду на пресс-конференцию президента в женском платье? Значит, приду – и точка! – Хорошо, хорошо, только приведи в порядок макияж – ты ужасно выглядишь, хмыкнул Раул, глядевший на приготовления друга со сложным чувством ужаса и удовольствия.
Шику быстро причесался, задумчиво подержал в руках забытый кем-то тюбик губной помады и махнул на прощание рукой.
– Пробил мой час. Помни одно, если тебя пошлют делать репортаж о какой-то ненормальной бабе, рвавшейся на пресс-конференцию, эта тетка – я!
Раул кинулся на лестницу и прокричал вслед удаляющемуся другу:
– Шику! Вернись! Не делай этого!
Но отклика не было. Он вернулся в квартиру, подошел к телефону и набрал номер.
– Я хотел, Жулия, чтобы ты поговорила с Шику. Но сейчас его нет. Он ушел. Ушел на пресс-конференцию к президенту. И знаешь, что на нем было одето? Женское платье. Национальный костюм штата Баия. Представляешь? Но это еще не все, что я хочу сказать тебе, Жулия Монтана. Твою грандиозную журналистскую удачу подарил тебе Шику. Ты ведь не знаешь, кто прислал тебе дискету. Так вот, имей в виду – тебе прислал ее Шику Мота. И знаешь, почему? Потому что, между нами говоря, он тебя очень любит! Жулия! Але! Але!
Шику не слышал всех этих-слов, он несся на машине и думал о Жулии, о том, как сильно он ее любит. Подаренный сенсационный материал, а с ним и подаренный успех, редакция, осудившая его за этот широкий жест, затаившийся, но явно недовольный шеф Сан-Марино, – все эти события и люди казались ему еле видимыми черными точками, меркнувшими рядом с его страстью. Это была малая толика той цены, которую он готов был заплатить, чтобы доказать Жулии силу своего чувства. Он давно не испытывал ничего подобного. Нет, Шику Мота не был бесстрастным, наоборот, он был очень страстным, но страстным журналистом, с вожделением, отдающимся во власть событий, захватываю историй в небезопасных приключений. До недавнего времени Шику Мота – тридцатипятилетний журналист, почти что свободный мужчина – считал себя крайне уравновешенным, ироничным и чуть усталым человеком. Но Шику теперешнего отделяла от Шику прошлого целая вселенная, имя которой – Жулия Монтана. И вот появился шанс покорить эту вселенную – Шику не мог не воспользоваться им. Он нажал на газ и, остановившись перед резиденцией президента, быстро вышел из машины. Его появление, а особенности наряд, вызвали бурю восторга окружающих, ему пришлось просто продираться сквозь смеющуюся и улюлюкающую толпу, стараясь при этом сохранить целостность костюма, невозмутимость и хоть какую-то долю серьезности. Он торопливо поднялся по ступенькам и уткнулся в шеренгу секьюрити, охранявших подступы к святая святых.
Шику держал наготове свое журналистское удостоверение и карточку аккредитации и по первому же требованию протянул их крупному мужчине в полицейской форме. Тот внимательно прочитал документы и уставился на Шику:
– Какое вы имеете отношение к этим документам?
– Прямое! Я и есть Шику Мота – репортер «Коррейу». – Шику протянул руки за документами, но схватил вместо бумажек пустоту.
– Вам придется задержаться. – Полицейский вызвал по рации охрану и оттеснил Шику от прохода в здание.
Шику сначала рассмеялся, пытался поговорить с парнем по-свойски, уж этим искусством он владел в совершенстве. Но неприступный охранник оставался неприступным, и как ни старался Шику, тот был неумолим. Не помогали и рассказы о споре с девушкой, о женском платье, напяленном с таким трудом, чтобы уломать любимую, и о… Шику заткнулся, бросив взгляд на лицо охранника – оно оставалось бесстрастным. Терпение иссякало, Шику дождался, когда у входа собралась изрядная толпа спешащих журналистов, попытался смешаться с ней и проникнуть внутрь резиденции. Охранник, расталкивая всех, кинулся за ним, образовалась давка, послышались свист, крики. И сквозь весь этот гвалт до Шику долетел знакомый голос, беспрестанно выкрикивавший его имя.
– Жулия! – Он рванулся и выкрутился из железных лап охранника.
Через толпу к нему пробиралась Жулия, заплаканная, смятенная, со спутанными волосами, но такая желанная и родная!
– Умоляю, Шику, прекрати комедию. Я… Я признаю себя проигравшей. Ты выиграл пари.
Шику не видел ни орущих стражников, ни летевших на него с дубинками и наручниками полицейских, ни Раула, пытающегося что-то им объяснить. Он видел только лицо – испуганное лицо Жулии с дрожащими губами. Среди невозможного шума он различал лишь ее тихий голос, все звавший и звавший его.
– Жулия, я люблю тебя!
– Что ты орешь? – Раул на мгновение оттеснил его от полицейских и прикрыл спиной. – Лучше сними с себя этот мешок! Я бессилен что-либо им доказать. – И тут же, повернувшись к лейтенанту полиции, быстро заговорил: – Неужели вы не узнаете его? Это же Шику Мота, самый лучший репортер «Коррейу». Вы же читали его статьи…
Лейтенант молча оттолкнул Раула, схватил Шику и приковал его к себе наручниками.
– Я не оставлю тебя! – Жулия крепко уцепилась за него. И сколько ни старались полицейские разорвать их руки, оттянуть Жулию, девушка стояла насмерть. Она лишь протянула им газету с нашумевшей статьей и свое журналистское удостоверение.
– Еще раз тронете меня – завтра же появится статья о ваших злоупотреблениях властью.
Лейтенант, злобно ухмыльнувшись, открыл дверь полицейской машины и помог Жулии усесться.
Их втолкнули в крошечную комнатку полицейского участка, отгороженную от длинного коридора толстой стенкой. Однако эта жалкая облупленная комнатка показалась Шику волшебным подарком судьбы. Он не сводил с Жулии глаз – и она смотрела на него безотрывно. Он протянул руки навстречу девушке – и она приникала к нему, он стал гладить ее волосы – и она склонила свою голову на его плечо. Он нежно целовал ее – и она отвечала ему тем же… Ни он, ни она не заметили, как нежность превратилась в ненасытную жадность, которую им обоим страстно хотелось удовлетворить.
Их вели по длинному коридору мимо зарешеченных камер, к решеткам которых прижались десятки заключенных, но Шику казалось, что они находятся в пустыне, и потому все эти любопытные взгляды, провожающие их, остались незамеченными. Шику остановился и крепко прижал к себе Жулию.
– Ты ведь станешь моей женой? – Шику на секунду оторвался от ее губ и посмотрел в ее затуманенные глаза. – Жулия Монтана! – Он легонько встряхнул ее. – Ты выйдешь за меня замуж?
Она не успела ответить, их оглушил хор заключенных, скандирующий только одно слово:
– Замуж! Замуж! Замуж!
Шику первым преодолел оцепенение и засмеялся, благодарно раскланиваясь во все стороны.
– Только в кошмарном сне такое может присниться. – Жулия тряхнула своими густыми волосами и посмотрела на Шику долгим взглядом – Мне делает предложение мужчина, одетый в женское платье. Предложение делается в полицейском участке, а свидетели – три десятка заключенных. Но самое любопытное то…
Жулия не успела договорить, конвоир обернулся и зычным окриком приказал им не задерживаться – комиссар заждался. Они вошли в кабинет комиссара, сияя счастливыми улыбками и держась за руки. В самом углу кабинета, у окна, спиной к двери, стоял мужчина.
– Ну что же, Шику Мота, придется вас отпустить. – В голосе комиссара явно читалось сожаление. За вас ручается такой уважаемый человек! – Комиссар кивнул в сторону «спины».
Человек обернулся, и Шику увидел перед собой бледное лицо Сан-Марино, на секунду остановившего свой брезгливый, высокомерный взгляд на желто-черном декольте. Но ровно через секунду Сан-Марино уже смотрел на Жулию.
– –По правде говоря, не ожидал тебя увидеть в полицейском участке, Жулия… – Сан-Марино повернулся к комиссару: – Надеюсь, все опросы решены, формальности будут немедленно улажены, и мой сотрудник может быть свободен?
Комиссар поднялся и подобострастно закивал. Сан-Марино молча прошел мимо Шику и вышел из кабинета, в котором Шику и Жулии пришлось задержаться еще часа на полтора: слово «немедленно», к удивлению Шику, оказалось на редкость растяжимым временным понятием.
Они вышли из здания полиции, когда темнело, и наступающим сумеркам Шику обрадовался вдвойне: во-первых, его фантастический наряд уже не так бросался в глаза, а во-вторых, он мог спокойно, без оглядки на прохожих, дать волю своим чувствам. Он остановился и крепко обнял Жулию.
– Ты еще не ответила мне на мое предложение, ты не сказала мне…
– Жулия! – Донесся из темноты знакомый голос.
Шику почувствовал, как напряглась Жулия. Он обернулся и увидел знакомый Мерседес, из которого появилась знакомая фигура его хозяина – Антониу Сан-Марино. – Садись, Жулия, я подвезу тебя! Сан-Марино подвел девушку к шикарной машине и распахнул перед ней дверцу.
Шику не расслышал слов, сказанных Жулией, он услышал звук хлопнувшей дверцы и увидел, как рванул места «Шестисотый».
– Шику, – услышал он за своей спиной тихий голос, – давай спрячемся, или я никогда не отвечу на твое предложение. Ты знаешь какое-нибудь совершенно дикое место, где нам не встретится ни одно живое, а главное, говорящее существо?
Шику молча кивнул, поднял руку, остановил машину и назвал свой адрес.
..Они лежали блаженно-усталые и с замиранием следили за сменой картинок на рекламном табло. Красно-голубые отсветы падали на знакомые предметы, умиротворенное лицо Жулии, незаметно превращая до боли знакомый мир в ожившую сказку.
«Неужели это я – Шику Мота? А рядом со мной – Жулия? Недосягаемая, словно божество. – Он потерся подбородком о ее плечо. – Нет, она не божество, она просто божественная, несравненная женщина. И она моя. И от этого я счастлив так, как никто и никогда не был счастлив». Шику повернулся на живот и стал медленно целовать свою возлюбленную – ее волосы, глаза, губы, шею, грудь, живот, бедра…
– Если бы ты знал, какая я дура, – услышал он божественный голос и, не желая ничего слышать дальше, увлек ее за собой…
Шику проснулся от упоительного запаха свежеиспеченного хлеба и долго соображал, откуда может исходить столь восхитительный аромат. Но дверь спальни открылась, и на пороге возникла Жулия, с мокрыми после душа волосами, одетая в его клетчатую ковбойку. Она беззвучно поманила его за собой, и он с удовольствием подчинился ей и вскоре сидел за накрытым к завтраку столом напротив необыкновенно хорошенькой женщины. Шику не мог оторвать глаз от Жулии, он узнавал и не узнавал ее. Куда подевались ее резкость, надменная уверенность в себе? Перед ним сидела нежная, мягкая, женственная Жулия. Жулия Монтана. Он потянулся к ней и поцеловал ее. Она осторожно отпрянула и указала на стол:
– Давай завтракать!
Шику, не отрывая от нее глаз, взял с блюда румяный открытый пирожок и откусил большой кусок. Соединение сладкого теста и рыбной острой начинки показалось ему удивительным. Он с наслаждением откусил еще, и пирожка не стало. Шику развел руками:
– Вкусный был пирожок! – Он потянулся за следующим и за одну секунду проглотил еще несколько штук.
– Это не пирожок, это макимоно. Я полюбила их в Японии.
Шику взял с блюда то, что Жулия назвала макимоно, и протянул ей. Она откусила кусочек и с наслаждением облизалась. Он почувствовал, что не в силах устоять перед желанием немедленно, сейчас же поцеловать эту чудную девушку, и притянул ее к себе.
– Вкуснотища! – Жулия доела пирожок.
– Кто? Я? – Шику снова приник к ней, но она каким-то неуловимым, осторожным движением устранилась и наполнила пиалы зеленым чаем.
– Ты тоже. Но я говорю о еде. – Она сделала глоток и отчего-то погрустнела. – Я скучаю по жизни в Японии, по японцам… Они такие удивительные – на работе ужасно деловые, серьезные, а после – жизнерадостные, словно дети. Знаешь, я давно решила: если мне суждено быть одинокой, я вернусь обратно в Японию…
– Этого никогда не случится, Жулия. Я тебе обещаю, что ты больше никогда не будешь одна, по крайней мере, до тех пор, пока я жив. – Шику встал перед ней на колени. – Я дам тебе столько любви, столько радости, что ты, – он поднялся и взял ее на руки, – навсегда забудешь и Японию, и всю свою прежнюю жизнь. Останемся только мы и наша любовь.
– Повтори еще раз!
– Я тебя люблю! Ты – женщина моей жизни!
Жулия крепко обняла его за шею и поцеловала.
– Ах, любовь моя, если бы все так и было…
Они лежали на маленьком диванчике, а гостиной и тихо рассказывали друг другу о своей жизни, о детстве, о друзьях и романах, о событиях последних дней.
Шику поведал Жулии о том, как помогла ему Ванесса, как он прятал ее, как, снабдив документами и деньгами, помог уехать из страны. Рассказал он и о скандале в редакции, оценивший поступок Шику как некое предательство.
– Еще бы! Я их понимаю, такой материал опубликован в другой газете!
– Ничего ты не понимаешь. Здесь все гораздо сложнее. Сан-Марино никогда бы не опубликовал мою статью. Так что у меня был выбор: либо спрятать все в стол, либо отдать в другое издание. А я нашел третий путь, совместил приятное с полезным: мы с тобой вместе разоблачили гнусного подлеца.
– Думаю, что Сан-Марино не простит тебе непокорности.
Не бери в голову, это решаемая проблема. Ведущий журналист «Коррейу Кариока» не пропадет.
Жулия ласково обняла Шику и потянула его за собой на Кухню. Они продолжали болтать, пока Жулия готовила нехитрый обед: зеленую фасоль с бараниной, салат. Шику смотрел на ее неспешные уверенные движения, на накрытый скатертью стол, салфетки и вдруг ощутил себя безумно счастливым.
– Жаль, что сегодня не выходной…
Жулия хитро покосилась на него:
– А что, в «Коррейу» у журналистов бывают выходные?
Шику огорченно замотал головой:
– И не предвидятся, к сожалению.
– Что ж, может, это и к лучшему, незачем витать в облаках, надо побыстрее спуститься на землю. – Жулия вздохнула и собрала со стола грязную посуду.
Шику подошел к ней сзади и поцеловал.
– Я согласен с тобой, но только в одном. Мы действительно были в облаках, и я очень рад, что смог построить для тебя пусть воздушный, но замок.
– Ты знаешь, я впервые улетела так высоко… Шику привлек девушку к себе и долго не отпускал, разглядывая каждую черточку на ее милом лице.
– Пусть выходной сегодня не случился, зато случился праздник. Разве это не праздник, когда наступает день и люди, наконец, понимают, что любят друг друга? Почему не объявить такой день национальным праздником, только каждая пара отмечала бы его в свой собственный день. Настоящий большой праздник. Ты согласна?
– На все сто! Жаль только, что такого дня пока нет…
– И придется идти выпускать газету.
Шику подвез Жулию домой – она переживала, что напугала родных, пропав на целые сутки. Они опять долго не могли оторваться друг от друга, наконец, Жулия высвободилась из его объятий и вышла из машины.
– Думаю, что хочу быть с тобой всегда. – Шику тоже вышел из машины и снова обнял девушку. Его рука ощущала трепетную податливость ее тела, такого знакомого и родного теперь. Сладостные воспоминания пронзили Шику. – Я не думаю, я уверен, что хочу быть с тобой всегда.
– Я буду твоей навсегда.
Эти слова не выходили из головы Шику весь путь до редакции. Только у входа в здание он собрался с мыслями и стад думать о предстоящем нелегком дне. В том, что он будет нелегким, Шику не сомневался. Но он был готов ко всяким поворотам и потому спокойно распахнул дверь редакционной комнаты.
Все столпились стола Раула. Шику подошел и заглянул через плечо Дину: на столе лежала куча фотографий, запечатлевших Шику в декольтированном наряде.
– Красивая женщина, что скажешь, Шику? – Дину хмыкнул и протянул ему один из особенно удачных снимков. – Похожа на одну знакомую журналистку.
– Ладно вам. – Шику уселся за стол и включил компьютер.
Тут же около стола оказался Эм-Си и не без ехидства спросил:
– Именно так, а не иначе можно завоевать сердце женщины, да? Чем больше мы выпендриваемся, тем больше вокруг нас вьется красоток?
– А я вот что ни делаю, все никак. – Жакес задумчиво почесал затылок.
– А ты попроси фасончик у Шику! На такой наряд девушки клюют без колебаний, правда, Шику? Раул присел на край стола и окинул Шику саркастическим взглядом. – Великий Шику! Ты добился своего? И не улыбайся так загадочно! Твоя улыбка выдает тебя. Сразу видно, что у тебя на уме… А на уме у тебя, – Раул обвел смеющимся взглядом коллег, одна известная особа, которую зовут…
– Да ладно, – Дину отстранил Раула и встал перед Шику. – Мы все тебя поздравляем, – Дину оглянулся на поникшую Ану Паулу, – за исключением некоторых, конечно.
По лицу Аны Паулы пробежала печальная улыбка, и она, сделав над Собой Усилие, пожелала Шику счастья.
Шику вконец растрогался и потянулся к девушке:
– Дай-ка я тебя обниму как друга.
– Только не перестарайся, не забывай, что мы сегодня празднуем! – Многозначительно предупредил Раул.
Шику подмигнул приятелю и ласково обнял девушку.
– Достаточно. – Раул развел их в разные стороны и нежно улыбнулся Ане Пауле. – Чего только не сделаешь во имя любви, я имею в виду любовь между Шику и Жулией, конечно. – Теперь Раул повернулся к Шику: – Надеюсь, ты не пробил в потолке дыру, подпрыгивая от счастья?
Шику хлопнул приятеля по плечу и с признательностью произнес:
– Спасибо за все! Но особенно за квартиру…
Они отошли в сторону и еще долго болтали о всяких пустяках, которые свидетельствовали лишь об одном прекрасном настроении друзей.
– Тебе повезло с Жулией. Замечательная девушка, – неожиданно печально сказал Раул.
Шику без труда догадался, откуда дует ветер.
– Бетти?
– Да, мы все разыгрываем разные сценки, вызывающие приступы бешеной ревности у Арналду. Он на меня зверем смотрит, а я чист как младенец. Но страдать безвинно – не в моих правилах. – Фотограф задумался. – Впрочем, Бетти не в моем вкусе, слишком падка на деньги, слишком расчетлива. А ее Арналду – настоящий балбес. Вчера после пресс-конференции заставил Вагнера отправить меня на выставку, где я должен был, знаешь, что делать? Фотографировать его и Бетти. В обнимку! А потом эта… эта зара… эта замечательная девушка позировала мне. Представляешь? Мне! Королю репортажей! Хотя, конечно, следует признать, Бетти чертовски хороша. – Раул окинул взглядом выходящую из комнаты Ану Паулу. – Вот эта девушка стоит моих страданий, но она отвергает меня и все мои…
– Шику Мота! – раздался зычный голос Вагнера. Шику двинулся навстречу шефу:
– Сегодня я сделаю любой репортаж, возьму любое интервью, даже на войну готов поехать.
– На войну не надо. – Вагнер поправил очки и откашлялся. – Ждет тебя. – Он поднял указательный палец вверх. Шику вернулся через десять минут и, насвистывая, шел в кабинет Вагнера.
– Быстро ты отделался, теперь пришел ко мне, но я здесь ни при чем…
– Вагнер, – перебил его Шику, – я пришел проститься.
Вагнер поднялся и долго ходил кругами по кабинету, а потом разразился проникновенной тирадой о настоящих журналистах, которые волокут на себе газету, которые работают по ночам, чтобы в утреннем номере был хороший материал, которые не боятся спорить с шефом, даже если сами не правы… Шику уже утомился и еле дождался пафосного окончания речи:
– Ты был одним из них…
– Да ладно, Вагнер, я еще жив, и твой некролог слегка преждевременен. Меня всего лишь уволили, и то, заметь, по моему личному желанию.
Шику встал рядом с Вагнером и стал смотреть на залив, утыканный парусниками. Красивая, легкая, беззаботная жизнь обеспеченных людей… Или это лишь кажется с высоты десятого этажа? А подойдешь ближе – все то же. Шику посмотрел на расстроенное лицо шефа.
– Не бери в голову, Вагнер, это наши личные отношения с Сан-Марино – Он хлопнул шефа по плечу и пошел в редакционный зал, который уже через минуту загудел, как разворошенный улей.
Шику никогда не задумывался о своей жизни в редакции. Он любил свой компьютер, как доброго преданного друга. Любил стол, стоящий посреди комнаты и заваленный вырезкам, гранками, снимками, дискетами. Любил запах бумаги, запах типографской краски. Теплые листы свежих страниц, казалось, согревали ему душу. Он любил ощущать себя частью этого улья, очень сложного по устройству. Здесь сосуществовали в непростых отношениях очень разные люди, но все без исключения, наделенные профессиональными амбициями и стремлением к успеху, лидерству. Но это лидерство, успех завоевывались горбом, усталостью ног и бесконечной работой мозгов, выбирающих в океане информации то главное, что обречено на читательский успех. Они соперничали и сопереживали друг другу. Они помогали и завидовали, дрались за интересный материал и не прощали друг другу промахов. Здесь не было места пафосу и комплиментам, а превыше всего ценились скепсис и ирония, острый взгляд и столь же острый язычок.
И теперь, глядя на возбужденные лица товарищей, Шику вдруг почувствовал, что дорог им. Что за этой каждодневной толчеей они стали безумно близки и нужны друг другу, так, что каждая потеря была весомой, ощутимо нарушал некий сложившийся баланс.
Он сидел и в раздумье перебирал бумаги, освобождая ящики и не замечая, что постепенно вокруг него смыкается круг. Он не выдержал:
– Вы все стоите надо мной с такими лицами, что хочется немедленно попросить вас отойти от моего гроба… Сначала Вагнер прочитал мне некролог, посвященный моей безвременной кончине, теперь вы нависли надо мной со скорбными лицами! Я еще жив! Эй! Ана Паула, Делон, Зезе, Дину! Только без драм. Ради Бога! Слушайте, если вы хотите, чтобы я ушел в хорошем настроении, давайте обойдемся без красивых фраз и пафосного прощания. Будем считать, что я просто вышел выпить кофе и ненадолго задержался. – Шику встал и направился к двери. – Так всем и говорите, сейчас, мол, вернется…
Он вышел и, не разбирал дороги, не видя людей, не обратив внимания на мать и Лусию Элену, выходящих из лифта, кинулся по лестнице вниз и, усевшись в машину, замер. Что же делать дальше? Раньше он поехал бы к Жанете: сестра всегда знала, как его утешить. Но теперь ему, верно, уже нет места в ее жизни, там безраздельно царит Атилу. Нет, Жанета отпадает. Мысли Шику осторожно обратились сторону Жулии. И поразмыслив, он направился в дом Отавиу Монтана.
Глава 40
Отавиу Монтана второй день пытался торговать, продвигая вперед торговую марку «Папины сосиски», столь удачно придуманную Жулией и уже оцененную покупателями. Отавиу покосился на хмурого Алекса. Пока они не заработали денег, но успех уже пришел, их хот-доги, в особенности «папин соус», пользуются невероятным успехом… Но! Отавиу не хотелось ни думать, ни говорить об этом но, однако, глядя на распухшую скулу Алекса, он мысленно все время возвращался к этому «но». Да, он, Отавиу Монтана, раздавал сосиски бесплатно, не продавал, а угощал ими всех желающих. Конечно, с точки зрения бизнеса, прибылей, доходов это, может быть, и не совсем верно, но! С точки зрения маркетинга – это правильная акция, и называется она продвижением торговой марки. А самое главное, это так приятно – быть добрым, радушным и кормить всех желающих досыта. Вот одну беременную женщину он накормил за троих – досталось и ей, и будущему ребенку, и его отцу. Отавиу уже давно не получал от жизни такого удовольствия, как в эти часы бесплатной торговли. Жаль, конечно, что деньги утекали с невероятной скоростью.
