Текст книги "Воздушные замки. Тайны прошлого"
Автор книги: Маринью Эуклидес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
– Ты узнал ее? – с трудом удерживаясь в границах шепота, проговорил Раул. – Не знаю, что она делает здесь, но ее танец – просто сумасшествие. – Он в экстазе пнул Шику по ноге. – Она танцует лучше, чем сама Ванесса Уау… На это невозможно смотреть спокойно, Шику… Перед этим невозможно устоять. Шику, согласись, что это по-настоящему здорово!
Шику молча смотрел на сцену, пытаясь хоть как-то осмыслить происходящее. Наконец, когда Раул в очередной раз пнул его в бок и кивнул на танцующую девушку, не выдержал:
– Стерва! Настоящая стерва. Я знаю, почему она явилась сюда. Хочет украсть мою тему, сумасшедшая баба. Она, в самом деле, сошла с ума, согласившись выйти на сцену. Если узнают, что она – журналистка, Фернандес просто пришибет ее.
– Никому и в голову не придет, что она не профи. Смотри, как она движется – дух захватывает.
Но Шику смотрел на другую танцовщицу, прошедшую мимо них в сторону кулис.
Шику дернул за руку друга, и они, пригнувшись, стали пробираться между столиками в сторону служебных помещений. Шику торопился: возможность потерять материал представлялась ему очень реальной.
Из-за двери гримерной Ванессы Уау – звезды стриптиз-шоу – доносились голоса, обсуждающие «Клеопатру». Вернее, Ванесса расспрашивала о ней свою приятельницу, которая перекинулась с новой танцовщицей несколькими фразами перед началом шоу. Шику и Раул застыли у двери и настороженно прислушались
– Несла какую-то ерунду, говорила, что участвовала в шоу в Буэнос-Айресе. Прямо-таки горела желанием выступать именно сегодня. Управляющий согласился. Как ты думаешь, Ванесса, она его любовница?
– Понятия не имею, но все это кажется мне очень странным.
Со словами: «Раул, внимание» – Шику постучался и, дождавшись разрешения, распахнул дверь.
В тесной гримерке спина к спине сидели две девушки в накинутых на плечи халатиках, еле-еле прикрывающих обнаженные тела. Шику смущенно потупился, но девушки выглядели совершенно невозмутимыми.
Шику подошел к одной из них – яркой, высокой, с фантастической по красоте фигурой – и присел рядом.
– Есть проблема, Ванесса?
– Да нет, просто обсуждаем новоявленную Клеопатру. Впервые слышу, чтобы нанимали в шоу девушку только потому, что она выступала в неизвестном аргентинском казино, которое никто, кроме нее, не знает.
Раул присел рядом и игриво поправил сползшее плечико халатика танцовщицы.
– Да, но у девушки большой эротический талант. Даже Шику она понравилась, а он у нас известный скромник.
Девушка, подружка Ванессы, засмеялась и вышла из комнаты, оставив Ванессу наедине с гостями. Лишь только дверь закрылась, Ванесса посерьезнела.
– Боюсь, не Пабло ли прислал ее следить за мной.
Шику понимающе кивнул головой.
– Танцует она, конечно, здорово, но твои подозрения справедливы. Ради собственной безопасности тебе лучше держаться от нее подальше. Мой тебе совет: избегай даже разговоров с ней.
Ванесса кивнула и попросила их подождать за дверью. Приятели вышли и остановились у прохода на черную лестницу.
Раул закурил.
– Впервые слышу о казино в Аргентине. Разве они там есть?
– Она решила, что есть, – ответил Шику, ему стало очень страшно за Жулию Монтана.
Ванесса вернулась, и Раул, быстро забыв, что они на работе, начал ухаживать за Ванессой, используя весь свой нехитрый, весь апробированный арсенал: комплименты на грани дозволенного, немножко развязности, игривый тон, побольше юмора, нахальства – и успех почти наверняка гарантирован. Однако Ванессе явно было не до ухаживаний Раула Педрейры. Она закрыла дверь на ключ, быстро подошла к своей сумочке и протянула Шику дискету.
– Я скопировала все файлы из ноутбука Пабло. А здесь, – она протянула крошечный блокнотик, – все телефоны, имена и цифры из его ежедневника. – Ванесса усмехнулась. Записи вел при мне, думал, наверное, что дура ничего не поймет. Дура не дура, а все поумнее его крашеной блондинки.
Шику листал блокнот, и его бросало в жар. Еще бы! Заполучить все расчеты, имена поставщиков и кредиторов одного из крупнейших мафиози Рио-де-Жанейро! Шику оторвался от блокнота и внимательно посмотрел на девушку:
– Ты уверена, что не передумаешь? Ведь обратной дороги не будет.
– Я знаю. – Ванесса закурила. – Но он предал меня. За что? За то, что я любила его, выполняла все его желания, была предана ему как собака. – Она глубоко затянулась. – Когда-то он уговаривал меня танцевать в этом баре, теперь затанцует сам. – Она засмеялась, потом закашлялась и замолчала, уставившись в одну точку.
– Послушай, Ванесса, ты представляешь, какие проблемы у тебя могут возникнуть? – Раул поддержал друга.
– Мести я не боюсь. Просто не желаю, чтобы все ему сходило с рук, – Ванесса поднялась и прошлась по гримерной, – Я что, постарела? Ужасно выгляжу? – Она остановилась перед огромным зеркалом и внимательно посмотрела на себя. Видно было, что она осталась довольна увиденным. – Нет, он просто предал меня, а предательства я не прощаю!
– Ты просто восхитительна! – Раул встал и поцеловал ей руку.
– Ты думаешь? – тихо спросила Ванесса почему-то охрипшим голосом.
Шику пригляделся: роскошная красотка безутешно плакала, как самая никудышная девчонка.
Раул кинулся искать носовой платок, но поиски затянулись, и Шику снова принялся говорить девушке об опасности и об осторожности, о необходимости избегать всяких незнакомых людей, будь то мужчина, женщина или даже ребенок.
– Помни, любой может быть подослан Фернандесом. И эта новая танцовщица тоже. Держись от нее подальше.
Они стали прощаться.
– Если тебе понадобится помощь, ты знаешь, где меня искать. Я твой должник. – Шику еще раз проверил, надежно ли спрятаны драгоценные материалы.
– Рассчитывай на нас, даже если вдруг тебе понадобится носовой платок – с сегодняшнего дня он всегда будет со мной. – Раул послал красотке воздушный поцелуй и был вытянут за дверь Шику.
– Пошли быстрей, пока нам не встретилась Жулия.
На следующее утро они появились в кабинете Вагнера ни свет ни заря.
– Что за нашествие в мой кабинет? – Вагнер поверх очков посмотрел на заспанные лица репортеров.
Шику молча уселся в кресло перед столом Вагнера, Раул выбрал стул, стоявший рядом с креслом шефа. Плюхнулся и положил ноги на выдвинутый из стола Вагнера ящик.
– Убери ноги, Раул. Совсем сошли с ума. Врываются без стука, рассаживаются без приглашения, да еще суют ноги мне под нос, бездельники.
– Спокойно, Вагнер, – Раул невозмутимо потянулся, зевнул, – будь снисходителен, я всю ночь трудился в поте лица.
– То, что ты называешь работой, называю безделье.
– Вагнер, жизнь прекрасна! – Шику открыл настежь окно, и в тот же миг порыв ветра взметнул вверх бумаги на столе редактора.
Вагнер вскочил и неуклюже стал ловить их. Закрыл окно, а Раул помог собрать бумаги.
Вагнер водрузил в кресло свое грузное тело и окинул приятелей взглядом, полным скепсиса.
– Вы, кажется, хватили лишнего. Еще одна подобная выходка, и я выкину вас на улицу, что будет совершенно справедливо.
Приятели переглянулись и хором начали считать:
– Один, два, три…
На счет три они выложили перед Вагнером пакет. Он вытряхнул его, и через минуту Шику услышал торжествующий вопль:
– Шику, Раул, мальчики вы мои золотые! Это суперматериал. Супер! Вы уж мне поверьте. Это настоящая бомба, которая взорвет предвыборную кампанию. – Вагнер принялся давить на кнопки телефона.
Все дальнейшее стало происходить с невероятной скоростью. Шику немедленно был вызван с материалами в офис Сан-Марино. Тот долго листал статью, просматривал распечатки счетов, скривил губы в улыбке, глядя на фотографии Пабло Фернандеса, снятого Раулом в обнимку с пышногрудой крашеной блондинкой. Боб Ласерда, стоявший за спиной Сан-Марино, с трудом радость, возбужденно потирая руки. Шику знал о причинах столь радостного возбуждения иджмейкера Сан-Марино. Еще бы! Получить такой компромат на главного соперника в самый разгар предвыборной кампании в сенат.
Сан-Марино оторвался от чтения, подозвал к себе Шику и ткнул пальцем в статью.
– У тебя есть доказательства?
– Я готов их предоставить в любой момент.
Сан-Марино одобрительно кивнул головой и повернулся к Бобу:
– Мне кажется, это пример настоящей журналистики.
Вагнер не скрывал удовлетворения, будто хвалили лично его, и Шику на какой-то момент показалось, что все происходит не с ним. Этот шикарный кабинет, всемогущий Сан-Марино хвалит его за работу, довольно улыбающийся Вагнер, Боб Ласерда, потирающий от предвкушения победы руки.
– Я могу рассчитывать на первую полосу?
– Почти наверняка. Это сенсация недели. А может быть, даже и месяца. – Сан-Марино поднялся с кресла и протянул руку. – Горжусь, что ты работаешь у меня, мой мальчик. А теперь можешь идти.
Шику заехал в редакцию за Раулом, послушал всегдашний треп, разобрал почту и, поняв, что совершенно обессилен бессонной ночью и визитом к Сан-Марино, решил поехать домой и отоспаться. Раул с удовольствием присоединился к нему. Они проспали часа три, а, проснувшись, долго не могли сообразить, какое время суток. Вставать не хотелось, но голод заставил их вылезти из кроватей. Шику вспомнил, что обещала прийти Констансинья, и, сиди на постели в трусах, раздумывал, чем будет угощать дочь. Из душа доносился голос Раула: «Мы витаем с тобой в облаках…» Шику зажал уши: пение Раула, начисто лишенного слуха, не самое лучшее, что можно слушать спросонок.
– Раул, умоляю, замолчи.
Раул вышел из душа с мокрыми волосами, раскрасневшийся и… возмущенный недовольством Шику.
– Твое дурное настроение утомляет. Даже прекрасное раздражает тебя…
– Прекрасное – имеется в виду твое пение? – А что, соседка не раз намекала, что мне следует петь где-нибудь в кафе или ресторане.
– Я ее отлично понимаю. Почему бы тебе и вправду не пойти куда-нибудь. Туда, где ценят не пение, а крик. Ты не поешь, а орешь.
Звонок в дверь не дал Раулу достойно ответить. Он вопросительно посмотрел на Шику:
– Ты ждешь кого-нибудь?
– Констансинью, но она собиралась прийти позже, – Шику торопливо натягивал брюки.
– Ну, тогда это ко мне. Какая-нибудь соседка просит повторить меня мой хит или лучше исполнить для нее серенаду. Раул распахнул дверь, и Шику увидел Ванессу, стремительно входящую в квартиру.
По ее лицу Шику понял, что произошло нечто непредвиденное.
– Не знаю, откуда он узнал, но меня уже ищут его охранники. – Ванесса судорожно закурила сигарету. – Прости, что пришла к тебе, но мне больше некуда идти.
Шику на мгновение растерялся. Он не исключал того, что Фернандес захочет расквитаться со своей бывшей подружкой, но он не был готов к тому, что Ванесса придет за помощью к нему. Она застала его врасплох. Девушка сидела, низко склонив голову. Шику сочувствовал ей – и врагу не пожелаешь иметь противником Пабло Фернандеса. Куда же деваться этой испуганной, растерянной девушке, разом поблекшей и потерявшей свой шик.
– Раул, – Шику посмотрел на друга, – ты не будешь возражать, если мы оставим Ванессу здесь: мне нужно время, чтобы подготовить документы и достать деньги, – Ванесса должна уехать за границу. Только за пределами Бразилии она будет хоть в относительной безопасности.
Раул подошел к зеркалу выдвинул вперед нижнюю челюсть, скосил глаза к носу и сморщился. Рожа получилась престрашная. Раул повернулся к Шику и направил на него воображаемый автомат:
– Вот такие миляги теперь будут охотиться за нами? Нет уж, доставай поскорей документы и пускай девочка поедет куда-нибудь отдохнуть. А пока, – Раул галантно поклонился Ванессе, – я не возражаю, чтобы такая популярная личность, почтившая своим вниманием мою скромную обитель, задержалась в ней на некоторое время.
Было заметно, что у Ванессы отлегло от сердца, она сразу как-то подтянулась, расправила плечи, достала пудреницу и помаду – и через мгновение превратилась в прежнюю Ванессу Уау, пожирательницу мужских сердец.
Ванесса принялась устраиваться в комнате, когда снова раздался звонок в дверь.
– Теперь это уж наверняка Констансинья. – Шику в растерянности замер посреди комнаты и прислушивался к пению Ванессы, доносившемуся из спальни. – Мы договаривались, что сегодня она останется у меня. Теперь надо что-то придумывать, не рассказывать же ей о том, что у нас ночует звезда стриптиз-шоу.
Шику и сам не помнил, что мямлил про срочную работу, про ночной выезд на объект, обращался за поддержкой к Раулу, пялящему смеющиеся глаза в экран телевизора. И Констансинья уже кончила дуться и почти что поверила ему, как вдруг дверь в коридор распахнулась и на пороге возникла Ванесса, одетая в рубашку Раула, и громко поинтересовалась, где ее полотенце.
Дочь, сверкнув глазами, словно грозовой молнией, бросилась к двери и, сколько Шику ни кричал, ушла не оборачиваясь.
Он вернулся и обреченно посмотрел на Раула, скорчившего очередную гримасу, видимо, означавшую соболезнование.
– Тебе смешно, а зря! Даю руку на отсечение – завтра сюда прилетит дона Жудити и устроит фантастический скандал, борясь за мою нравственность.
Дверь ванной комнаты отворилась, и на пороге возникла Ванесса, которой очень были к лицу старенькая пижама Шику и тюрбан из махрового полотенца.
Раул заворожено смотрел на гостью, пожирая ее глазами.
– Вот что я тебе скажу, Шику: главное, чтобы опасения доны Жудити не были напрасными! Раул подошел к девушке и, подав руку, повел показать ей спальню, пожертвованную им в ее пользу.
Затем они еще долго сидели за столом, пили легкое вино, за которым не поленился сходить Раул, разговаривали о пустяках… Глядя на улыбающиеся лица Раула и Ванессы, Шику молил Господа, чтобы этот вечер никогда не кончался. Известный журналист был не из трусливого десятка, но он отлично понимал, на что способен Пабло Фернандес.
Шику проснулся от нескончаемого звонка, спрыгнул с кровати и отворил дверь. Он не ошибся в своих лучших ожиданиях – на пороге стояла дона Жудити.
Он оглянулся и краем глаза отметил, что ни Раула, ни Ванессы нет в квартире, и облегченно вздохнул.
Сеньора Жудити с места перешла в атаку, ей для этого хватило одного вида дамской расчески, оставленной Ванессой у зеркала. Размахивая гребнем перед носом Шику, почтенная сеньора прочла сыну лекцию о безнравственности и об ответственности перед матерью, дочерью и женой.
– Бывшей женой, – только эти два слова удалось вставить Шику в гневную речь матери.
– Ты все равно отвечаешь перед нами своим добрым именем, которое ты должен беречь ради нас. А вместо этого путаешься неизвестно с кем, с какой-то журналисткой. Скоро ты, наверное, притащишь в дом какую – ни6удь потаскушку из соседнего бара.
«Мать даже не представляет себе, как она близка к истине. Но то, что они решили, будто здесь была Жулия, мне только на руку». И Шику быстро сочинил историю об отъезде Жулии в Японию, об их прощальной встрече. Все-таки я неплохой рассказчик – думал Шику, провожая вдосталь накричавшуюся и оттого успокоенную дону Жудити.
Он уже сварил кофе, когда дверь отворилась, и на пороге появились Ванесса и Раул. Раул принялся деловито вынимать из пакетов свежие булочки и фрукты, Ванесса стояла рядом в задумчиво переминалась с ноги на ногу.
– Что вы молчите? Что-то случилось? Вы встретили бандитов Фернандеса? Я же предупреждал, что лучше из дома не выходить, а вы меня не послушались…
Девушка положила перед Шику утренний номер «Коррейу». В глаза бросились огромный портрет Пабло Фернандеса к аршинные буквы заголовка: «Сенат не представляет интереса для Пабло Фернандеса. Он снял свою кандидатуру».
– А где же мои материалы? – Шику не заметил, что льет кофе мимо чашки.
– Их положил под одно место сеньор Сан-Марино. – Раул сел за стол и со смаком откусил булочку.
Глава 38
Дела Антониу Сан-Марино складывались как никогда удачно. Наконец-то Торкуату разобрался с Элиу Арантесом, с этим старым болтливым кретином, разобрался раз и навсегда и тем самым решил для Сан-Марино давнюю и серьезную проблему. Вместе с Элиу Арантесом ушла в небытие стародавняя история, ворошить которую Сан-Марино не позволял никому. Во всяком случае, он очень надеялся, что ни Отавиу, ни кто-либо другой никогда ничего не узнают о событиях почти двадцатилетней давности. Теперь, когда главный источник опасности был устранен, Сан-Марино мог спокойно вздохнуть и целиком погрузиться в бушующее море избирательной кампании. Теперь он не боялся ничего, или почти ничего, – Антониу имел привычку не зарекаться и никогда не сбрасывать со счетов самый худший вариант развития событий.
Но сейчас судьба была благосклонна к нему. Избирательная кампания набирала обороты, и Боб Ласерда исправно докладывал шефу о растущем рейтинге. Сан-Марино выслушивал отчеты имиджмейкера с бесстрастным лицом, хотя внутри крепла уверенность в близкой победе. Но Сан-Марино тут же гасил радость и продолжал слушать Боба со сдержанным, если не холодным вниманием. Однако советы опытного имиджмейкера Сан-Марино старательно выполнял. Надо быть более открытым – и Сан-Марино стал регулярно появляться то на открытии крупного супермаркета, то на народном гулянье в парке. Мелькал он и в воскресных семейных телешоу, а на страницах собственной «Коррейу» рассказывал о собственной же благотворительности.
Благотворительность была главным коньком Сан-Марино. Еще никогда в своей жизни он не спускал так много денег на ветер, мо впереди маняще рисовался сенат, и Сан-Марино не жалел денег. Хорошо бы помочь приюту! И Сан-Марино без излишней задумчивости давал указание перечислить кругленькую сумму на адрес, указанный Бобом. У Ирасемы проблемы с жильем, – подкрадывалась Гонсала, и Сан-Марино согласно кивал головой, быстро прикидывая в уме, во сколько обойдется покупка небольшого дома для верной служанки. Но каждый свой шаг, каждую трату денег Сан-Марино умело обставлял, привлекая к этому всеобщее внимание. Как ни странно, избирательная кампания изменила к лучшему и семейные дела Сан-Марино. Антониу не верил собственным глазам, наблюдая за старшим сыном, без опозданий появляющимся в офисе каждое утро. Будто подменили парня, – поражался он такому волшебному превращению шалопая в примерного сотрудника и начинал доверять и поручать Арналду все более ответственные задания.
– У нас довольно неплохой сын, Гонсала. Я, честно говоря, не ожидал обнаружить у него какие-либо способности. Но, представь, он полом отличных идей, он инициативен, грамотен, смело берется за дело, умеет договариваться с людьми. Хотя амбиций у него тоже предостаточно… Но, впрочем, это не плохо: чтобы в жизни добиться настоящего успеха, надо знать себе цену и надо многого хотеть. В этом мы с Арналду схожи.
Гонсале слова мужа казались сладкой песней. Но она не спешила все успехи сына приписывать темам мужа. За всеми переменами к лучшему ей виделось положительное влияние Бетти Монтана. Однако Сан-Марино был далек от мысли радоваться крепнувшим отношениям старшего сына с дочерью Отавиу. Гонсала удивлялась такому оппозиционному настроению мужа, на что он всегда невозмутимо отвечал:
– Это не оппозиция, а позиция, я считаю, что наши отношения с семьей Монтана должны оставаться на том же уровне, где они находятся сейчас.
Гонсала огорчалась, и Сан-Марино ласково, насколько это удавалось ему, добавлял:
– Поверь, дорогая. Лучше не пытаться совместить несовместимое. Супругой Арналду я вижу девушку нашего круга, к примеру, дочь адвоката, того же Алвару, в конце концов. У нас много общих интересов, совместных проектов, а это, как известно, всегда цементирует любой союз, в том числе и брачный. А что такое Элизабети Монтана? Да, она дочь моего друга детства, я к нему очень тепло отношусь, готов всячески помочь… Но глупо забывать, что они сейчас относятся к совершенно другому слою, с которым у нашей семьи очень мало общего. Да к тому же не стоит забывать, что любое охлаждение между Арналду и Бетти неизбежно осложнит мою дружбу с Отавиу. Поэтому пусть Арналду не спешит, осмотрится и выберет в жены лучшую во всех отношениях девушку. Ему есть из чего выбирать. А семья Монтана пусть живет своей жизнью.
Сан-Марино поймал скептический взгляд жены и безошибочно точно угадал его происхождение: Гонсала, конечно, думала о Жулии, вернее, о его отношении к старшей дочери Отавиу. Впрочем, с того момента, как он сменил портрет Евы на портрет Гонсалы, ревность последней пошла на убыль. Сан-Марино и сам до конца не понял, почему в один момент вдруг решил убрать столь дорогой его сердцу портрет. Потому что боялся, что дотошные журналюги, обслуживающие его противников на выборах, пронюхают, что в своей потайной комнатке Сан-Марино прячет портрет чужой жены? Потому что захотел преподнести еще один подарок Гонсале по случаю серебряного юбилея? Потому что появилась Жулия – живое воплощение его юношеской любви? На все эти вопросы он мог ответить «да», но несомненно, что появление девушки сыграло здесь решающую роль.
Он не искал с ней встреч, не докучал своим вниманием, просто старался, чтобы она всегда чувствовала рядом его надежное плечо, защиту, потому что знал: любая женщина, даже такая сильная, как Жулия, нуждается в поддержке сильного мужчины. Такого мужчины рядом с Жулией не было – Отавиу больше напоминал ребенка, для которого Жулия была скорее матерью, чем дочерью. Ну а про увивающегося вокруг нее журналиста Шику Мота и говорить нечего: обременен бывшей семьей, беден, легкомыслен, сумасброден. Именно таким до недавнего времени представлялся Сан-Марино ведущий корреспондент «Коррейу» и настойчивый поклонник Жулии. Но расследование темных делишек Пабло Фернандеса, проведенное Шику, заставило Сан-Марино отчасти изменить мнение об ухажере Жулии. Ловок, предприимчив, смел, находчив… В душе Сан-Марино был чуточку благодарен ему. Еще бы! Притащить материал («Не материал – бомбу» – как справедливо заметил Ласерда), раскрывающий все махинации Фернандеса, счета, открытые на подставные имена, суммы полученных взяток, список нелегальных игорных домов и борделей. А чего стоили фотографии будущего сенатора в обнимку со шлюхами из стриптиз-шоу! Сан-Марино вспомнил, как горели глаза у Шику, когда он придумывал название своей статьи: «Ночной король утопает в море грязи»… Но дело Шику Мота – таскать жареные каштаны из огня, а призвание Антониу Сан-Марино – употреблять эти каштаны на пользу собственному здоровью. Сан-Марино зажмурился от удовольствия, перебирая в памяти подробности своего разговора с «ночным королем».
– Ты знаешь, Пабло, передо мной лежит любопытная статья. Сказать, как она называется? «Ночной король утопает в море грязи»… Ты не представляешь, сколько в ней всего любопытного. Здесь даже есть адреса всех твоих подпольных казино и борделей, даже названы суммы, которые выплачивали тебе уличные сутенеры, и еще много всего интересного. Вот держу в руках твои фотографии с очаровательной длинноногой блондинкой. А я всегда думал, что тебе нравятся брюнетки, дорогой Пабло. Нет, я не сказал, что этот материал уже опубликован, я хочу сказать, что он может быть опубликован, хотя, честно говоря, я предпочел бы видеть на первой странице «Коррейу» другой заголовок:
«Ночной король снимает свою кандидатуру». Тебе не кажется, что так звучит гораздо пристойнее, а главное, абсолютно безопасно и для бизнеса, и для имиджа, и для твоего здоровья. Ты, я слышал, собирался поехать полечиться, отдохнуть? Почему бы тебе не сделать этого прямо сейчас, а объявить об этом завтра? Я готов немедленно поставить твое обращение на первую страницу газеты. Ты согласен? Отлично! Я с самого начала знал, что мы поймем друг друга. Обнимаю… Привет супруге.
Даже на опытного Ласерду, категорически запретившего вступать в контакт с противником, этот разговор произвел впечатление: такого в книгах не прочтешь, ситуацию надо чувствовать спинным мозгом. А такого, спинно-мозгового чутья Сан-Марино не занимать. И это чутье подсказывало Антониу объясниться с Шику. Как ни круги – парень он толковый, дело свое знает, пригодится еще не раз.
..Сан-Марино закончил завтрак, поднялся из-за стола и нежно поцеловал Гонсалу:
– Мне кажется, мы давно никуда не выезжали с тобой. Я измотан, ты тоже устала, у меня есть неделя – дней десять перед главной схваткой. Я хочу куда-нибудь съездить и отдохнуть вдвоем с тобой. Жду твоих предложений!
Гонсала проводила его до машины, что не случалось с ними е десяток лет, и Сан-Марино счел это добрым предзнаменованием: наступающий день предвещал удачу.
Вид мечущегося по коридору Шику Мота не испортил настроения Сан-Марино. Он распахнул перед ним дверь.
– Хорошо, что ты пришел, Шику. Заходи.
Они проговорили около часа. Для начала Сан-Марино позволил Шику выговориться, и когда тот закончил свою возмущенную речь, поблагодарил его за прекрасно подготовленный материал.
– Я благодарю вас, сеньор Сан-Марино, за вашу высокую оценку, но мне была обещана первая полоса для вот этого самого прекрасного материала. – Шику ткнул пальцем в распечатку своей статьи.
– Я понимаю твое негодование и вполне разделяю его. – Сан-Марино поднялся и заходил по кабинету. – Но ведь ты писал не с целью быть опубликованным на первой странице? Ты хотел разоблачить Фернандеса! Ведь так? – Сан-Марино повысил голос, и Шику ничего не оставалось, как утвердительно кивнуть головой. Преградить ему дорогу к сенаторскому креслу – вот в чем я, вижу нашу с тобой общую цель. И я добился этого, он снял свою кандидатуру! Ты ведь уже знаешь эту новость? Но я счел, что есть более эффективные способы влияния на Фернандеса, хотя, не буду скрывать, твоя статья дала мне определенные козыри, которые я с успехом разыграл. Но публиковать статью, считаю, было бы неверным и по политическим, и по эти этическим нормам. У меня на тебя большая ставка, я вижу в тебе задатки крупного журналиста, может быть, самого яркого в современной журналистике. – Сан-Марино обернулся и увидел Шику, направляющеюся к двери. – Я что-то не так сказал?
– Все так, просто я не вижу достойной газеты для моих гениальных статей.
Сан-Марино проводил его тяжелым взглядом и вдруг почувствовал, как его прекрасное настроение куда-то улетучивается. И причиной тому были дурные предчувствия, захлестнувшие кандидата в сенат.
Назревавшая гроза разразилась вечером с приходом Алвару. Тот положил на стол перед Антониу вечерний номер «Новостей», с первой страницы которых Сан-Марино широко улыбался Пабло Фернандес, обнявший за талию шикарную блондинку. «Качество печати неважное, на фотографии девица выглядела куда как моложе», – мелькнуло в голове Сан-Марино. Он начал читать и вскоре понял, что все факты, разоблачающие Фернандеса, были хорошо ему известны: взятки, подпольный игорный бизнес, проституция… Он быстро пробежал текст до конца и вперился глазами в подпись автора: Жулия Монтана. Алвару с нетерпением ждал реакции шефа, и тот, неимоверным усилием совладав с Собой, спокойно произнес:
– Жулия Монтана – отличный журналист, от Бога. Не по6ояться опубликовать компромат на самого Пабло Фернандеса! Сенсационная статья, и я нахожу, что она косвенным образом мне помогла.
– Ну и как же, интересно, она тебе помогла? – В голосе Алвару прозвучало сомнение.
– Я не мог в своей газете опубликовать всю эту грязь, потому как договорился с ним накануне: я молчу – он снимает свою кандидатуру. Но мне было противно, что этот подонок хоть и вышел из предвыборной гонки, но по-прежнему считается порядочным человеком.
– Скажи мне, а как Жулия узнала обо всем этом?
– Я же говорю, она очень талантлива, и я рад, что с Пабло Фернандесом покончила именно она. – Чем дольше говорил Сан-Марино, тем убежденнее, увереннее звучал его голос. – Эта красивая, милая девушка помогла мне убрать главного конкурента в борьбе за сенаторское кресло.
– Только не говори, что это ты передал Жулии все доказательства. Такая грубая игра не в твоих правилах.
– Я не понимаю твоего сарказма, Алвару. Где раздобыла Жулия компромат – пусть будет ее журналистской тайной. Главное, – Сан-Марино поднял вверх указательный палец, я абсолютно чист перед моим другом Фернандесом, я сдержал данное ему слово: в моей газете он не прочел о себе ничего дурного. И я оказался человеком слова… А теперь, извини, у меня полно дел.
Он выпроводил Алвару, и устало сел в кресло. Разговор с адвокатом окончательно испортил ему настроение. Убедил ли он старого лиса в том, что непричастен к появлению статьи Жулии? Впрочем, это было не самым важным. Главная неприятность скрывалась в другом: Сан-Марино догадывался, кто снабдил Жулию неопровержимыми доказательствами, что стали гвоздем ее статьи. А это означало лишь одно… Сан-Марино быстро набрал номер телефона.
– Жулия? Я звоню, чтобы поздравить тебя с замечательной публикацией…
Целый день она принимала поздравления от друзей, коллег, издателей, даже сам Сан-Марино и тот позвонил, наговорил кучу любезностей. А один из сенаторов, у которого она когда-то брала интервью, прислал длиннющую поздравительную телеграмму. Жулия прочитала ее и небрежно бросила на стол.
– Ты думала, это от Шику? – Сели подняла с пола не долетевший до стола листок.
Жулия замерла с расческой перед зеркалом: «Как Сели, совершенно ничего не понимающая в этой жизни, додумалась до такого: ждать поздравления от Шику?!» Жулия хмыкнула:
– Он слишком завистлив, чтобы признать мой успех.
– Он очень хороший, Жулия, – с чувством произнесла сестра, – как ты этого не понимаешь? Он, я в этом уверена, очень рад твоему успеху.
Жулия подошла и обняла сестру за худенькие плечи.
– Это ты очень хорошая и очень добрая девушка, Ли. Но мужчин ты не знаешь. Они скорее проглотят собственный язык, чем похвалят коллегу, а тем более женщину.
– Но для Шику ты не просто коллега! Ты – женщина, которую он любит.
– Я же просила не говорить о Шику…
– Хорошо, не буду, – Сели покорно кивнула головой, – только я знаю, что и ты его любишь.
Это было слишком! Жулия спустилась на кухню, где под руководством Отавиу у плиты проворно суетилась Онейди. Жулия не стала им мешать. Налила себе кофе и уселась здесь же за столом, вдыхая странно-приятную смесь запахов кофе и умопомрачительного соуса – изобретения Отавиу. На это кулинарное чудо отец делал особую ставку в новом предприятии, о котором столько говорилось в их доме. Еще бы! Отавиу и Алекс с Онейди организуют новое дело – продажу хот-догов, самых обычных сосисок с хлебом, но вот вместо привычной горчицы или кетчупа к ним будет добавляться изобретение Отавиу – фантастический по вкусу соус, над которым сейчас и корпела Онейди, доводя изобретение до совершенства. Жулия поинтересовалась отсутствием Алекса и получила ответ, что он занят покупкой фургончика.
– А потом он поедет договариваться об оптовой закупке сосисок. – Отавиу довольно улыбнулся. – Ты только попробуй, Жулия, какой соус! Он принесет нам баснословные деньги, помяни мое слово!.. – Отец снова бросился к плите, выхватил у помощницы ложку и стал что-то быстро перемешивать на огромной сковороде.
