Текст книги "Воздушные замки. Тайны прошлого"
Автор книги: Маринью Эуклидес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
– Ну, это уж совсем зря, – сказал Алвару. – Успокойся, одумайся. В любом случае не торопись, чтобы потом не раскаиваться.
Пока они спорили, Гонсала и Патрисия тоже обсуждали тему развода.
– Он мне прямо сказал: «Я даю тебе развод»! Значит все уже решено, отступать некуда, – говорила Гонсала.
Но ты же не хочешь развода, я вижу это, – отвечала ей Патрисия. – Ты по-прежнему ревнуешь Сан-Марино, а значит, любишь его! Вчера ты выплеснула все, что в тебе накипело за долгие годы. Так почему бы теперь не начать с чистого листа? Мой тебе совет: не разводись. Отстаивай свои права, дерись, но не так, как прежде. Попробуй использовать совсем иное оружие!
– Какое, Патрисия? Где его взять?
– А вот об этом стоит хорошенько подумать!
После завтрака Отавиу уединился с Алексом в бывшей спальне Григориу и рассказал ему о своем ночном кошмаре.
Я вспомнил, Алекс, как все было!
– Что было?!
– Я вспомнил сон. Сначала был сон. И мне опять привиделось, будто я убил своего отца! Признайся, ты мне чего-то недоговариваешь? Может, это было на самом деле?
– Ну, опять ты за свое! – рассердился Алекс. – Прислушайся к тому, что ты несешь! Разве ты способен убить человека?
– Нет. Но почему же мне это снится? Вчера ночью я даже не сразу понял, что это был сон. Мне вдруг стало страшно, и что-то подтолкнуло меня к балкону. Потом я услышал чьи-то голоса, голова закружилась, и я упал в обморок!
– Да, ночные кошмары – это ужасно, – посочувствовал ему Алекс. – Но доктор Сисейру сказал, что ты здоров, а о6морок твой всего лишь от усталости и перенапряжения.
– Но почему я пошел на балкон? – не унимался Отавиу. – В тетрадке у меня записано с твоих слов, что я упал с балкона. С этого балкона?
– Да. Сколько можно возвращаться к одной и той же теме!
– А ты точно знаешь? Ты ведь не жил тогда с нами. Откуда тебе известно?
– Об этом тогда все говорили. Наверняка это записано даже в твоей истории болезни.
Отавиу его ответ не удовлетворил, и он стал собираться в дорогу.
– Куда ты? – встревожился Алекс.
– Пойду к Сану, его расспрошу. Он уж точно знает все подробности.
– Не стоит этого делать сегодня, после обморока.
– Нет, я пойду к нему прямо сейчас.
Не в силах остановить Отавиу, Алекс обратился за помощью к Жулии, но и ей не удалось повлиять на отца. В итоге Отавиу поехал к Сан-Марино вдвоем с Жулией.
Бетти тоже вскоре ушла из дома, в парикмахерскую: она обстоятельно готовилась к решающему сражению за свое счастливое будущее, которое по-прежнему связывала с Арналду Сан-Марино.
И так уж получилось, что Тьягу посетил дом Монтана в отсутствие Отавиу и его старших дочерей.
Онейди сказала ему, что Сели заболела, однако навестить ее позволила и, более того, с нескрываемым удовольствием проводила Тьягу до ее комнаты.
Сели же, наоборот, сразу попыталась прогнать его:
– Уходи! Тебе нельзя меня видеть!
– Я уйду, но ты сначала выслушай меня!
– Нет. Я не могу. Уйди, пожалуйста!
– Прости меня, я не хотел тебя обижать, – не отступал Тьягу. А тот поцелуй…
– Я ничего не помню! Я много молилась и все забыла!
– Нет, не забыла. Я знаю. Не надо притворяться. Я помню твои губы. Вчера я понял, что тоже тебе нравлюсь!
– Ты заставил меня, так нельзя! Ты знаешь, что я стану монахиней, это грех!
– Я не смог удержаться, прости. Обещаю, в следующий раз, если только ты сама…
– Следующего раза не будет! Пожалуйста, забудь обо мне!
– Но я не могу тебя забыть! Я еще никогда никого так не любил, Сели! Что мне делать? Я просыпаюсь с мыслями о тебе и засыпаю с ними!
Он опять не удержался и, нарушив только что данное обещание, попытался обнять ее и поцеловать.
– Нет! Нет! – закричала Сели. – Пусти меня! Я все равно уйду в монастырь!
– Хорошо, ты имеешь на это право. Но у меня сеть право бороться за тебя, любить тебя. Ведь ты еще не дала обет!
Сил для сопротивления у Сели почти не осталось, она испугалась, что может опять не устоять, поддаться соблазну, и произнесла как заклинание:
– Тьягу, я тебя не люблю! Не люблю!
– Не верю! Ты меня любишь, я это чувствую!
– Нет, ты ничего не понял. Перестань меня мучить, а то я еще сильнее заболею и умру. Тебе это нужно? Оставь меня в покое и выйди отсюда!
– Я люблю тебя, Сели, – сказал ей Тьягу на прощание. И если ты передумаешь, знай: я жду тебя!
После ухода Тьягу Сели заметно повеселела и с удивлением обнаружила, что у нее уже нормальная температура. Произошедшую с ней метаморфозу Сели объясняла для себя тем, что она сумела устоять перед соблазном. А Онейди связывала это исключительно с визитом Тьягу, но помалкивала и лишь лукаво улыбалась.
Жулии было очень неловко оттого, что они с отцом приехали в дом Сан-Марино сразу после вчерашнего скандала, не дав человеку возможности прийти в себя. Но Отавиу вообще не помнил о том, что вчера был здесь в гостях, поэтому остановить его не представлялось возможным
Предупрежденный Жулией по телефону, Сан-Марино успел внутренне подготовиться к этому внезапному визиту, и встретил их с такой безоблачной улыбкой, как будто и впрямь не пережил никаких потрясений накануне.
– Отавиу, здравствуй, проходи… Мой друг, Жулия, как я рад! Усаживайтесь поудобнее.
– Ответь мне. Сан, на один вопрос. Я больше не могу ждать! – сразу же приступил к главному Отавиу.
– Спрашивай!
– Это очень важно, Сан. Пообещай, что скажешь только правду.
– Да, конечно!
– Это я убил отца?
– Да что ты такое говоришь, папа! – в ужасе воскликнула Жулия.
– Умоляю, Сан, не щади меня, – продолжал в том же духе Отавиу. – Скажи правду. Я должен знать! Это я убил отца?
Он так сильно разволновался, что Антониу м Жулия принялись вдвоем его успокаивать, А Сан-Марино при этом еще раз повторил всем известную историю про рак легких, от которого якобы и умер несчастный Григориу.
Отавиу несколько успокоился, но потом опять недоверчиво спросил:
– А ты меня не обманываешь?
Сан-Марино стало не по себе от пристального взгляда Отавиу, но ответил он твердо, уверенно:
– Истинная, правда! А с чего это ты вдруг?
– Понимаешь, мне снилось, будто я убиваю отца. Ужасное ощущение! Алекс говорит, что это всего лишь ночной кошмар, но я должен был спросить у тебя, у моего брата.
Сан-Марино вновь принялся успокаивать от Отавиу, уверяя, что это и вправду не более чем дурной сон.
В конце концов, Отавиу ему поверил и поблагодарил его.
– Спасибо, брат. Ты снял камень с моей души.
Домой Отавиу вернулся не просто в хорошем, а в приподнятом настроении. Да еще и Сели порадовала его своим чудесным выздоровлением.
– А где моя дочь Бетти? – спросил Отавиу. Вас должно быть трое!
– Мы разбирали вещи в подвале, Бетти нашла там какое-то платье и захотела примерить его у себя в комнате, пояснила Онейди.
– Платье? Это интересно! – оживился Отавиу. – Чье же это может быть платье? Пожалуй, я пойду к Бетти, посмотрю.
Он ушел, а Алекс с тревогой взглянул на Жулию.
– Я уже всего опасаюсь, – признался он. – Любая вещь из прошлого вызывает в нем болезненные реакции. Спальня сеньора Григориу, балкон… Кстати, там, в подвале, мы нашли портрет сеньора Григориу, но я пока его на всякий случай припрятал.
– А вы не видели там портрета моей мамы? – оживилась Жулия. – Он висел у нас над обеденным столом и очень нравился папе. Я это хорошо помню.
– Нет, не видели
– Куда же он подевался?
Возможно, еще найдется. Мы ведь не все ящики разобрали.
Пока они тут беседовали, Отавиу заглянул в комнату Бетти, увидел ее в свадебном наряде Евы и радостно воскликнул.
– Ева! Наконец-то ты приехала!.. Нам уже пора к венцу?
Он очень напугал Бетти. Она бросилась к отцу, подумав, что он сейчас опять лишится чувств. Но Отавиу лишь тряхнул головой, словно прогоняя остатки мелькнувшего перед его глазами видения, и произнес удивленно:
– Бетти?
– Да, папочка, это я, Бетти.
– А куда у тебя это платье? Точно такое я купил Еве к нашей свадьбе.
– Вероятно, это оно и есть. Я нашла его в подвале, в каком-то сундуке. Мне захотелось посмотреть, как я буду в нем выглядеть. По-моему, оно прекрасно сохранилось и мне к лицу.
– Ты тоже собираешься замуж? – удивился Отавиу.
– А почему бы и нет? – озорно улыбнулась Бетти.
– А кто твой жених? Я забыл.
– Мой жених – Арналду. Но он и сам еще об этом не знает, папа
Уверенность, с какой Бетти продвигалась к своей цели, в тот же вечер принесла первые плоды: Арналду заглотал крючок под названием «ревность» и, отшив соперника, роль которого успешно исполнил Раул, увез Бетти в роскошный отель, где они и провели ночь.
Глава 25
После того как Шику осознал, что любит Жулию, и признался в этом самому себе, а потом и ей, он уже ни от кого не скрывал ни своих чувств, ни своих намерений относительно строптивой Жулии Монтана. Коллеги сначала подшучивали над ним, так или иначе обыгрывая скандальные Таблетки Любви, а потом даже стали сочувствовать ему.
Были среди них и те, кто отказывался верить Шику: уж слишком долго он считал Жулию своим
заклятым врагом, имея на то все основания после колумбийской командировки. А потом ведь была еще история с украденной темой для статьи! Такое далеко не всякий сможет простить, не говоря уж о том, чтобы влюбиться в человека, поступившим с тобой так подло.
– Я понимаю, что это розыгрыш и мистификация – говорил Шику, например, его товарищ по работе Дину – никак не соображу, в чем же тут смысл. Что ты затеваешь? Это наверняка какой-то хитроумный план мести. Я прав?
– Тебе так же трудно что-либо втолковать, как и моей бывшей жене, – отвечал ему на это Шику. – Ты же знаешь Лусию Элену? Она если что вобьет себе в голову, то выбить это можно только вместе с головой. Мы пять лет в разводе, а она все думает, что я в нее тайно влюблен. Я ей уже открытым текстом сказал, что люблю Жулию, но она, точно как ты, не верит! У Лусии Элены своя логика: если не женишься, значит, не любишь, а просто блефуешь!
– У твоей Лусии Элены богатая фантазия! – засмеялся Дину. – А я даже представить не могу тебя рядом с Жулией, да еще в свадебном фраке! Ха-ха-ха!.. Не смеши меня!..
Между тем откровенный разговор с Лусией Эленой оказался не совсем бесполезным: до нее, наконец, дошло, что Жулия – не очередное мимолетное увлечение Шику, а нечто более серьезное. Об этом она и сказала Жудити. А та ее просто высмеяла:
– Я знаю эту Жулию! Она отдала Шику в заложники колумбийским боевикам! Ты что-то не так поняла и все перепугала.
– Нет, он мне прямо сказал, что любит ее и хочет на ней жениться.
– Если ты не бредишь, то, значит, мой сын сошел с ума, – пришла к заключению Жудити. – И его надо срочно лечить!
Приехав к Шику в редакцию, она громко, не обращал ни на кого внимания, спросила:
– Это правда, что ты влюбился в предательницу Жулию Монтана?
– Говори тише, мама, – поморщился от досады Шику.
– Франсиску Мота, отвечай, я приказываю! – произнесла она еще громче.
– Мама, пойдем, я тебя провожу, и по дороге мы поговорим.
– Не надо меня выгонять, я все равно никуда не уйду, пока не услышу от тебя да или ‘нет’.
– Да! – сделал ей одолжение Шику.
– Так, значит, ты все-таки спятил! И жениться на ней собираешься?
– Пока нет, мама.
– Тогда я ничего не понимаю. Ты выдумал все это, чтоб отвязаться от Лусии Элены?
– Да она-то тут при чем, мама?! – вышел из себя Шику.
– Ну вот, теперь я все поняла! – сказала Жудити. – А зачем же в таком случае надо медлить со свадьбой?
– Ты издеваешься надо мной?
– Нет, серьезно спрашиваю.
– Невеста еще не дозрела до столь ответственного шага.
– Понятно. То-то я вижу, что ты не похож на счастливого влюбленного!
– Мама, перестань! Ты отвлекаешь меня от работы.
– Я сейчас уйду. Но прежде скажу тебе вот что: если женщина не любит моего сына, то грош ей цена!
Дома, вспомнив эту сцену, Раул беззлобно уколол Шику:
– Что сидишь, пригорюнившись, Ромео? Обдумываешь замечание доны Жудити насчет твоей избранницы?
– Мои мысли действительно вращаются неподалеку от Жулии, – в серьезном тоне ответил ему Шику. – Я думаю об Отавиу. Ты помнишь тот эпизод во время серебряной свадьбы, когда Отавиу ударил Сан-Марино?
– Я был далеко от того места и ничего не видел.
– Я тоже не видел самого начала этой сцены, но успел заметить, что Сан-Марино был напуган до смерти. Его ведь не так просто испугать, ты знаешь, да и Отавиу человек миролюбивый, доброжелательный, он без причины махать кулаками не стал бы.
– Но говорят же, будто на него тогда нашло какое-то затмение.
– А если не затмение, а наоборот, прозрение?
– На что ты намекаешь?
– Мне кажется, Отавиу в тот момент что-то вспомнил, причем что-то очень неприятное, а может, даже и опасное для Сан-Марино. Мой нюх мне подсказывает, что наш шеф вообще не заинтересован в выздоровлении Отавиу. Я был свидетелем еще одного эпизода. Помнишь, я тебе рассказывал, как мы смотрели старую запись футбольного матча?
– Ну, припоминаю.
– Так вот, Сан-Марино в тот раз тоже чуть удар не хватил, когда он услышал, что к Отавиу вернулась память. Я тогда не придал этому значения… А он сказал, что задохнулся от радости за Отавиу.
– Слушай, зачем тебе нужно в этом копаться? – спросил Раул. – У тебя и так не слишком устойчивое положение в редакции.
– Нет, я хочу все выяснить, и уже запросил кое-какие материалы в архиве. Мне нужно доподлинно знать, что произошло в ту ночь, когда умер или был убит Григориу Монтана!
– Ты считаешь, в этом как-то замешан Сан-Марино?
– Пока это все лишь на уровне интуиции. Но я сам видел панический страх в глазах Сан-Марино и готов поспорить, что он боится разоблачения. А вот в чем – это вопрос! Я должен найти на него ответ!
– А я бы советовал тебе не ввязываться в эту темную историю, – еще раз повторил Раул.
Приехав к Сан-Марино и задав ему тот страшный вопрос об убийстве отца, Отавиу тем самым спас свою жизнь или, по меньшей мере, получил отсрочку в исполнении приговора.
Сан-Марино не мог удержаться от смеха, рассказывая Алвару о душевных терзаниях Отавиу:
– Ты можешь представить, какая ирония судьбы! Пришел ко мне спросить, не он ли убил своего отца!
– Значит, насколько я тебя понял, ты решил еще на какое-то время оставить его в покое, – недовольным тоном произнес Алвару.
– Ну, в общем, да. Знаешь, с ним была Жулия…
– Тогда мне тем более все понятно!
– Нет, ты не спеши с выводами. Я затем и позвал тебя, что нуждаюсь в твоем совете. Вопрос Отавиу ее очень испугал, и она теперь тоже невольно будет думать о вероятных причинах смерти Григориу.
– Ну да, а если учесть, что она еще и журналистка, – верно, понял ход его мыслей Алвару, – то ей проще всего будет покопаться в архивах. А дальше все покатится само, стоит только зацепиться за какую-нибудь подробность.… Так, значит, убрать следовало бы и ее, но на это ты не пойдешь…
– Нет! Это выше моих сил! – признался Сан-Марино.
– В таком случае, тебе надо прибегнуть к хитрости. Покажи ей все статьи о смерти Григориу, пусть она это узнает от тебя и угомонится. Ей ведь не захочется выискивать доказательства вины собственного отца!
На том они и порешили.
Сан-Марино, позвонив Жулии, предупредил ее, что беседа будет конфиденциальной, но она все равно сказала о своей поездке Алексу.
– Ты не говори папе, что я туда поехала. Сан-Марино хочет что-то рассказать мне без свидетелей. Я очень волнуюсь.
– Я тоже, – сказал Алекс. – Что же он может такого сообщить, чего мы не знаем о смерти сеньора Григориу?
Сан-Марино беседовал с Жулией долго, используя возможность любоваться ею. Постоянно повторял, что ему тяжело обо всем этом вспоминать, но раз уж Отавиу зацепил болезненную тему…
А если отбросить все ужимки и словесную шелуху, то сказал Сан-Марино о смерти Григориу примерно следующее: старик умер сразу же после ссоры с Отавиу, а тот, осознав свою вину, решил покончить с собой и выбросился с балкона.
Жулия, разумеется, была ошеломлена услышанным, и Сан-Марино обнял ее этак по-отцовски, а затем стал взволнованно говорить ей слова утешения:
– Не волнуйся, дорогая моя Жулия. Даст Бог, Отавиу никогда не вспомнит о той трагедии. А если это и произойдет, мы оба ему поможем… Ты такая красивая, Такая необыкновенная!.. Я никогда не брошу ни Отавиу, ни тебя!
– Спасибо! Вы так добры к нам, – растроганно отвечала ему Жулия. – Я даже не знаю, как вас благодарить.
Вернувшись, домой, она спросила у Алекса:
– Ты знал, что дедушка умер после ссоры с моим отцом? Почему ты мне об этом не сказал?
– Не хотел добавлять тебе хлопот.
– А о той публикации тоже знал?
– Но это же грязная ложь! Мало ли чего люди тогда болтали! Если хочешь знать, то я даже не уверен, поругался ли на самом деле Отавиу с твоим дедом.
– Это правда. Мне Сан-Марино сказал. Прости, Алекс, но ты не должен от меня ничего скрывать.
– Хорошо, – согласился он. – В таком случае, я должен рассказать тебе об Элиу Арантесе.
– Кто это?
– Бывший адвокат сеньора Григориу. Много лет о нем ничего не было слышно, а когда Отавиу очнулся, Арантес разыскал меня и хотел рассказать что-то важное о смерти твоего деда. Потом в него стреляли, и он снова исчез!
– Что же он мог знать?
– Понятия не имею! Но мне известно, что к той фальшивке в газете Арантес тоже приложил руку!
– Так это он организовал ту публикацию?
– Не могу этого утверждать. Но знаю одно: твой отец его не любил. Не доверял ему. Все время повторял, что Арантес занимается какими-то темными делами. Жулия, я опасаюсь, как бы сеньор Элиу не начал нас шантажировать. Скажет, например, что хочет показать Отавиу ту заметку об убийстве… Или рассказать ему о попытке самоубийства… Отавиу такого удара не переживет!
– Нет, мы не должны этого допустить! Где он сейчас?
– Не знаю. Кто-то его преследует, он скрывается. Но не так давно опять пытался поговорить со мной по телефону, только нас разъединили.
– Господи, что ему от нас нужно? – совсем расстроилась Жулия.
– Если бы я знал! Но этот человек всю жизнь был связан с бандитами, так что ждать от него чего-нибудь хорошего не приходится.
– Мы должны его найти! – решительно заявила Жулия. – До того, как он успеет что-то сделать папе.
– А как его найти? Мы можем только ждать, пока он снова не появится, – развел руками Алекс.
– Нет, я знаю, кто может нам помочь! – воскликнула Жулия. – Это влиятельный человек, и ему можно доверять. Я поговорю с Сан-Марино, Алекс!
Находясь под впечатлением от встречи с Жулией, Сан-Марино пришел в свою потайную комнату, к заветному портрету. А там его ждал сюрприз: Гонсала!
– Что тебе здесь нужно? Как ты сюда вошла? – рассердился он.
– Мне хотелось понять… – в задумчивости произнесла Гонсала. – Ведь это она лишила меня твоей ласки, твоего внимания.
– Ну и что, поняла? – грубо бросил ей Сан-Марино
– Да, кажется, сегодня до меня кое-что дошло
– И что же?
– А то, что этот портрет переживет нас всех, но не пере станет быть всего лишь картиной на стене! Эта женщина, к которой я ревновала тебя всю жизнь, мертва! Я соперничала с хостом и красками, а не с живой женщиной. Только сегодня я поняла всю абсурдность своей ревности, своих страданий. А ты продолжаешь жить в этом абсурде, воспринимая его как норму! Но ты взгляни: это портрет, и больше ничего, и ты не в силах что-либо изменить, Антониу!
– Гонсала, я не ожидал от тебя такого!
– Мне следовало давно это понять, чтобы не мучиться самой и чтобы вырвать тебя из твоего чудовищного плена. Надо было прийти сюда, позвать тебя и сказать: потрогай эту рогожку, эти засохшие краски, Антониу! Чувствуешь, они холодные, они отдают мертвечиной? А теперь дотронься до меня! – Говоря это, она взяла руку Антониу и приложила ее к своей груди. – Я живая! У меня горячее тело, гладкая кожа! Ты потрогай, потрогай! Я еще молода, мне нужна любовь, нужен секс… Господи, почему я раньше тебе этого не сказала? Почему не кричала, как я люблю тебя!.. Перед тем как мы расстанемся, я хочу быть с тобой здесь, у этого портрета! По-моему, это будет правильно!..
Ее страстный монолог закончился столь же страстными объятиями Сан-Марино.
– Как я соскучился по тебе, по твоему телу! – говорил он Гонсале. – Я уже и забыл, какая ты восхитительная женщина!..
В ту ночь они впервые за много лет спали в своей супружеской постели.
А утром Сан-Марино отозвал документы о разводе и приказал Бобу Ласерде с новой силой раскручивать избирательную кампанию
Он был счастлив, доволен жизнью и собой. А когда услышал, с чем к нему пришла Жулия, то и вовсе почувствовал себя на верху блаженства
– Значит, Алекс думает, что Арантес хочет вас шантажировать? – переспросил он, с трудом удерживаясь от смеха.
– Да, – подтвердила Жулия. – Не зря же он сказал Алексу, что знает какую-то тайну о гибели моего деда.
– А что еще он говорил Алексу? Какие-нибудь подробности сообщил?
– Нет, он обещал все это рассказать только при встрече.
– Тогда вы с Алексом абсолютно правы: он намерен вас шантажировать! Вот гад! Но ты успокойся, я его близко не подпущу к Отавиу! У меня есть способы его остановить. Как только он позвонит – немедленно сообщи мне!
– Да, конечно!
– Тут любая зацепка важна, понимаешь? Если ему нужны деньги, хорошо, я готов заплатить. Спокойствие Отавиу и всей вашей семьи не имеет цены!
После ухода Жулии Сан-Марино пригласил к себе Алвару, чтобы вместе с ним порадоваться такой немыслимой удаче.
– Да, за это, пожалуй, даже стоит выпить! – сказал, выслушав его, Алвару.
Сан-Марино с удовольствием произнес тост:
– За нежную Жулию Монтана и ее трогательную наивность! Она преподнесет мне Элиу Арантеса на блюдечке, и я же еще прослыву героем!
– Да, у этого официанта богатое воображение! – вспомнив о версии Алекса, захохотал Алвару.
– А представь себе, все чудесно укладывается в этот мнимый шантаж! Алекс – гений!
– А что ты скажешь Жулии, когда найдешь Элиу?
– Ты имел в виду, когда найдут его труп? – поправил Алвару Сан-Марино. – Просто сообщу ей эту новость и скажу, что кто-то добрался до него раньше меня. НО в любом случае бандит получил по заслугам!
– Вот теперь я узнаю старого доброго Сан-Марино, похвалил его Алвару.
Воскресный день Шику решил провести в библиотеке, но нужной ему подшивки газет за восемьдесят первый год получить он не смог.
– Ее уже взяли, – пояснила библиотекарша. – Кто-то еще изучает те же архивы, что и вы. Сейчас посмотрю Жулия Монтана! Вы с ней знакомы? Она в читальном зале.
– Спасибо, я думаю, мы сможем поработать вместе с ней, – улыбнулся Шику.
Отыскав Жулию в читальном зале, он подсел к ней за стол.
– Вижу, нас с тобой посетила одна и та же мысль?
– А зачем тебе надо копаться в прошлом моей семьи? Тебе-то что за дело? – как всегда не слишком любезно отреагировала на его появление Жулия.
– Затем, что мне нравится Отавиу, и я люблю тебя. Мне хочется вам помочь, и я знаю, что могу это сделать!
– Ладно, давай поговорим. Может, ты уже нашел что-нибудь такое, чего не знаю я.
– А что ты ищешь? Вообще, почему ты заинтересовалась событиями тех лет? Что-то хотела прояснить для себя? Или для Отавиу?
– И то и другое. Все началось с того, что отец видел кошмарный сон, связанный со смертью деда…
Она вкратце рассказала Шику все, что узнала от Алекса и Сан-Марино. А потом, словно спохватившись, вдруг осеклась:
– Не знаю, почему я это тебе рассказываю?..
– Потому, что мне можно доверять, я бы никогда не сделал ничего такого, что может навредить Отавиу.
– Кажется, ты говоришь искренне, – с некоторым удивлением отметила Жулия.
– Конечно, искренне!
– Шику, я запуталась, мне не на кого – призналась ему Жулия. – Алекс чудесный человек, но он знает все только с чужих слов. А Сан-Марино очень занят, я не могу все время отвлекать его своими сомнениями и перекладывать на него наши заботы.
– Он причастен к этой истории, – уверенно произнес Шику. – Я думаю, Сан-Марино многое мог бы рассказать, но почему-то не хочет.
– Мне кажется, ему просто больно об этом всем вспоминать. – Выдвинула свою версию Жулия. – Он всегда считал деда своим отцом, а папу – братом. Поэтому он всячески оберегает папу. Сан-Марино благородный человек, я им восхищаюсь!
Шику лишь озадаченно хмыкнул и не стал убеждать Жулию в обратном. Только произнес с уверенностью и даже с вызовом, мысленно брошенным Сан-Марино:
– И все же я не верю, что Отавиу мог причинить зло, кому бы то ни было, тем более родному отцу. Даже неосознанно! Что-то в этой истории не сходится, а что именно, пока не знаю. Но со временем все встанет на свои места.
Глава 26
Каждое утро Отавиу открывал глаза и замирал на секунду в тревоге ожидания: неужели сегодня? Он ждал свою жену Еву. Она должна была вернуться. Он это знал, он в это верил. С его верой смирились даже домашние.
– Папа отказывается верить, что умерла, говорила Жулия Сан-Марино, – И я не знаю, хорошо это или плохо.
Жулия была нео6ыкновенно доверчива с Сан-Марино и охотно делилась с ним и заботами и беспокойствами, а тот охотно выслушивал ее и давал советы.
Так, он посоветовал ей говорить подольше с наглецом и шантажистом Элиу Арантесом, если он вдруг снова позвонит.
– Нам важно выяснить, где он находится, и тогда, вот увидишь, мы избавим отца от его преследований – пообещал Антониу.
Жулия благодарно закивала, подумав про себя: «Какое счастье, что у отца есть такие преданные друзья».
Отавиу тоже с благодарностью вспоминал своего друга Сана. Сколько он для них для всех сделал! И каким дружеским и теплым был тот ужин, на который он пригласил Отавиу вместе с девочками. Отавиу непременно хотелось порадовать Сан-Марино с Гонсалой теплом и гостеприимством, и он позвонил другу и пригласил его к себе. А, пригласив, захлопотал, сам отправился сначала за покупками, а потом на кухню.
Отавиу уже не раз удивлял домашних своей изысканной стряпней. Он мог приготовить что угодно – блинчики, салаты, жаркое, заливную рыбу. Накрытый его руками стол выдавал профессионала.
– Откуда ты этому научился, папочка? – спрашивали дочери, садясь за стол, выглядевший как будто картина самого лучшего из любителей натюрмортов.
Я и сам не знаю, – пожимал плечами Отавиу. Я ведь был журналистом, а вот, оказывается, и готовить умею.
– Да вы же держали ресторан, – напомнил ему Алекс. – Люди дорого платили, чтобы посидеть у вас в «Тригу», и меня вы к себе взяли работать из небольшого кафе возле редакции. Наверное, не случайно вашей рубрикой была колонка, посвященная ночной жизни Рио. Эту жизнь вы знали как никто!
– Может быть, может быть, – задумчиво покачал головой Отавиу, – но я ничего про это не помню.
Голова не помнила, зато помнили руки, и ловко резали овощи, приправляли пряностями, смешивали, раскладывали, а у домашних текли слюнки от аппетитных запахов, которые неслись с кухни.
Гонсала пришла в восторг, увидев накрытый Отавиу стол и всю дружную семью, которая за него уселась. Она с грустью подумала о том, как холоден ее собственный дом и каким теплом дышит этот.
Но до настоящего тепла было далеко и этому. Однако сестры сделали уже немалые успехи в отношении совместной жизни, которая оказалась совсем нелегкой наукой и требовала очень большой любви друг к другу для того, чтобы из ада превратиться в рай.
Да, любому дому легко превратиться в ад; мешают друг другу привычки, сталкиваются характеры, темпераменты, вступают в спор убеждения и вот уже никому нет покоя под домашней крышей – всюду идет война, ожесточенная, непримиримая. Однако воюют всегда дети, подростки, а любящая мать умеет примирить их всех. Она терпеливо выслушает каждого, улыбнется резкости юношеского максимализма, утешит, посоветует, накормит, и вот уже под ее теплое крыло собрались все ершистые птенцы, раздумав враждовать, радуясь теплу и уюту…
Но эти птенцы, лишенные теплого материнского крыла, только искали живительного тепла любви, только жаждали его, но не знали, как и где его отыскать. У каждого под этой крышей были свои представления о ней и своя к ней дорога. И жизнь покажет, у кого она была короче и прямее и кого куда завела…
– Представляешь, Сан, я вспомнил свою свадьбу! – сообщил Отавиу.
Антониу метнул на него быстрый острый взгляд, но Отавиу не обратил внимания, каким взглядом смотрел на него друг детства. Он был погружен в свой внутренний мир и не спеша, говорил:
– Я спустился в подвал… Помнишь, мы часто там играли в детстве?
Антониу кивнул.
– Ну, так вот, там стояла моя средняя дочь Бетти нашла в сундуке материнское подвенечное платье и нарядилась в него. Как только я ее увидел, в моей памяти будто что-то сдвинулось, и картинки стали возникать одна за другой.
– Интересно, – протянул Сан-Марино.
– Я нашел очень много фотографий, каких-то вещей и вещичек, комодов, столов и статуэток из нашего детства. Этот подвал похож на мою голову, если в нем покопаться, многое может всплыть.
Разговор происходил в гостиной уже после десерта, и Сан-Марино загорелся:
– Я тоже хочу спуститься туда!
– Пойдем! – охотно согласился Отавиу.
Спустившись вниз, они оба попали в мир прошлого.
– Сколько времени мы тут провели, целыми днями не вылезали! – задумчиво проговорил Отавиу.
– Ты по целым дням читал, – подхватил Антониу. – Смотри, трость твоего дедушки! Он гонял ею Бибело, твою собачонку.
– А вот дедушкина шарманка! Она так мне нравилась… Мужчины путешествовали по стране детства, а женщины сидели тесным кружком в гостиной.
– Хорошо, если бы и мы время от времени могли убегать от реальности, – с вздохом сказала Гонсала.
Она убегала, но алкоголь – дурной друг, он только истощал душевные силы и делал все вокруг еще непригляднее.
– А зачем от нее бежать? – С удивлением спросила Бетти, сияя своими голубыми глазами. – С ней надо бороться и побеждать!
– Да, я уже поняла, что ты девушка настойчивая. – С улыбкой признала Гонсала, – И точно знаешь, что тебе нужно.
Что ей нужно, Бетти знала давно, а вот кто – узнала совсем недавно. Ей нужен был Арналду Сан-Марино. После того как она так оригинально возобновила с ним знакомство и была эта сладкая ночь на пляже, рассыпающаяся бубенцами смеха, Бетти твердо решила дождаться и звона свадебных колоколов. Ради этого она готова на все, даже на то, чтобы не встречаться с Арналдинью. Пусть в нем проснется охотник и кинется вслед за ускользающей добычей, пусть он ищет ее, пусть стремится к ней!
– Ты настойчивая, и Жулия тоже настойчивая, – продолжала задумчиво Гонсала.
– Только младшенькая у нас отстает, – улыбнулась Бетти.
– Нет, дона Гонсала. – обиженно возразила Сели, – это неправда, я тоже знаю, чего хочу. – Осунувшееся личико девушки говорило о тайном страдании, и глаза у нее были тоже очень печальными.
– Сели хочет уйти в монастырь, – вступила в разговор Онейди, – твердит, что таково ее признание, но мне ее решение не по сердцу.
Онейди всей душой привязалась к Сели, детей у нее не было, но Сели словно бы пробудила в ней материнский инстинкт, и она всей душой болела за милую беззащитную девочку.
