Текст книги "Сыны мести (СИ)"

Автор книги: Марина Баринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– Из них могут выйти воины.

– И мы будем охотиться для тебя! – пообещал Коли.

– Охотиться здесь придётся не на зверя, а на человека, – мрачно ответил Кровавый Топор и бросил в огонь несколько сушёных рыбин. – Я благодарю Урсига за помощь в правосудии и посвящаю ему эти дары. Смойте кровь, юнцы. Вы больше не пленники. Я услышал волю Хинрика и беру вас на службу.

Великан поднялся, оглядел нас и побрёл в сторону берега. Как раз причалила лодка, и двое воинов вытащили тело Вермара.

– Похороним вашего брата на закате, – напоследок сказал Кровавый Топор. – Нужно много дерева для костра.

Я молча пялился в спину уходящего Халлварда, гадая, не ошибся ли с решением.

– Не знаю, что сказать, – шепнул Броки, когда хускарл отошёл подальше. Старший брат выглядел раздавленным, и каждое слово давалось ему с трудом.

– А я хочу тебя поблагодарить, – добавил Коли. – В наших землях нас бы казнили.

Я смутился. Мне всегда сложно давались разговоры по душам.

– Но мы здесь. И мы не враги, если не захотим ими быть, – наконец ответил я и протянул руку. – Мир?

– Мир. – Броки пожал мою ладонь, а затем запустил руку в костёр, достал яркий уголёк и, морщась от боли, сжал его в руке.

– Боги будут мне свидетелями, я теперь твой должник, Хинрик. И однажды клянусь прийти на помощь, если ты меня призовёшь.

– Это не обязательно…

– Я должен тебе за Коли. Он малец и ни в чём не виноват. Мы с Вермаром все придумали, а Коли был против. Но казнили бы всех. Я должен тебе за брата.

Мне стало не по себе. Всего пару дней как покинул Свартстунн, а уже попал в плен, едва не угодил в рабство, чуть не попал на виселицу, а теперь ещё и обрёл кровного должника. Но всё же я кое–что знал о клятвах. И о том, что волю поклявшегося следовало уважать.

– Я принимаю твою клятву, Броки. Но не торопить отдавать долг. Я и правда хочу, чтобы вы воспользовались этим шансом. Кровавый Топор страшен, но кажется мне честным мужем.

– Мне тоже, – отозвался Коли. – И я тоже клянусь помочь тебе, Хинрик.

Ещё немного – и мы всё дружненько начали бы реветь и обниматься. Тьфу. Я поднялся, чтобы размять затёкшую задницу.

– Нужно заняться Вермаром, – сказал я. Правда, сейчас меня больше интересовала судьба письма и остальных пожитков.

Мы вышли на залитый бледным солнцем берег. Я подошёл к воде и высморкался, а затем смыл кровавую руну со лба. То же сделали и братья.

– Хинрик! – Подозвал меня Кровавый Топор. – Нашли мы твой мешок. Иди проверь.

Я подбежал к лодке и с опаской взглянул на останки Вермара. Беднягу размозжило о камни так, что теперь его с трудом можно было узнать.

– Да примет его Гродда в своём подземном царстве, – выдохнул Броки. – Ох, брат…

Великан кивнул на тело.

– Приготовьте его к прощальному обряду. Я дам вам людей, чтобы помогли соорудить костёр.

– Спасибо, вождь.

Кровавый топор протянул мне мешок.

– Ну, доставай своё письмо.

Я принялся торопливо шарить по складкам мокрой ткани. Руны были здесь, сменная рубаха, конечно же, вымокла. Еда пришла в негодность. Зато кожаный лоскут с вырезанными письменами всё же нашёлся.

– Вот, – я протянул находку Халлварду. – Когда мне можно уйти?

– Завтра. Надо сперва просохнуть и отогреться. Выглядишь болезным.

Возможность переночевать в тепле и покое, если честно, только обрадовала.

– Спасибо, Халлвард.

Но великан меня не слушал. Он глядел наверх, на скалу, по которой тянулась опасная тропа. Я проследил за его взглядом и нахмурился. По тропе шёл одинокий путник, облачённый в тёмные, почти чёрные одежды. На ветру полы его длинного плаща трепались, словно вороньи крылья.

– Из ваших? – спросил я.

– Нет.

– Стоит беспокоиться?

– Пока рано. – Халлвард всё же взял секиру в руку и направился к спуску. – Держись позади.

Я осторожно проследовал за вождём. Великан приказал паре своих воинов не спускать глаз с гостя, но оружия не обнажать. Человек как раз преодолел самый опасный участок спуска и теперь бодро перепрыгивал с одной каменной ступени на другую, помогая себе посохом. Я не узнал лица этого мужа, но узнал его одежды.

Резной рунный посох с вороньим черепом, чёрный плащ мудреца, множество амулетов из камня, дерева и кости, мешочки с рунами и инструментами на поясе.

К нам спускался начертатель. И он был невероятно зол.

Глава 8

Халлвард, конечно, тоже понял, кем был наш гость. Великан с опаской покосился на посох начертателя: черепа животных часто использовали колдуны для создания нитсшеста – палки, с помощью которой можно было навести страшное проклятье. Это умели делать лишь сильные колдуны. И Халлвард наверняка опасался, что ярл Свейн мог нанять начертателя, чтобы тот навёл проклятье на соперника.

– С миром ли ты пришёл, мудрейший? – Кровавый Топор шагнул вперёд, опустив оружие. Решил не злить без повода. И правильно.

Начертатель остановился, снял капюшон и пристально вгляделся в наши лица. Я без стеснения пялился на гостя, поражённый его необычной внешностью. Ему было не меньше пяти десятков зим – почти старик по нашим меркам. Он оказался высоким и худым, но был крепок и широк в плечах. По бритому черепу и рукам вились хитроумной вязью рунные татуировки. Суровое лицо колдуна было словно высечено из камня – черты грубые, резкие. Один глаз начертателя сверлил Халлварда, второй скрывался под кожаной повязкой. Всю левую сторону лица от темени до подбородка и даже шеи пересекал уродливый старый шрам. Видимо, из–за него колдун когда–то и лишился ока.

– Я Ормар Эйнарссон из Бьерскогга, – наконец представился гость и перевёл взгляд на меня. – Пришёл забрать свое. Ты Хинрик?

Я кивнул.

– Да.

– Гутлог просила, чтобы я взялся тебя учить. И я ждал твоего появления. Но два дня назад руны сказали мне, что ты в большой беде.

– Уже нет, – поспешил заверить я. – Всё разрешилось.

Ормар–колдун снова обратил взор на Халлварда.

– Всё только началось. Тебе нужно уходить отсюда, Кровавый Топор. Отдай мне мальчишку и уводи людей.

Великан подался вперёд и понизил голос, чтобы остальные мятежники их не слышали.

– Что ты видел, начертатель? Что говорят руны?

– Твой враг получил поддержку старшего правителя, и в эти земли идут воины по ваши души. Много воинов. Если хочешь жить, уходи. Сейчас вам их не одолеть.

– Знаешь, когда они будут здесь? – шепнул Кровавый Топор.

– Собираются напасть на рассвете. О твоём лагере им известно. Больше я ничего не увидел. Руны говорили о Хинрике, а не о тебе.

Халлвард мрачно кивнул.

– Я благодарен тебе за предупреждение, Ормар Эйнарссон. Будь моим гостем, поёшь и отдохни с дороги. И у меня есть вопросы к богам.

Начертатель снял с пояса мешок.

– Руны ответят на них. Веди.

Халлвард развернулся, знаком велел людям возвращаться к работе и повёл начертателя в пещеру. Я неторопливо шёл следом, не зная, куда себя деть. Да и хотелось быть ближе к колдуну и услышать его речи. К нам на Свартстунн порой заглядывали начертатели, но Гутлог не разрешала мне с ними разговаривать, поэтому я знал о них немного. Жаль, что она как следует не подготовила меня к встрече с наставником.

Кровавый Топор проводил колдуна в пещеру и окликнул меня.

– Подкинь дров в костёр и накорми гостя, если тот голоден. Скоро вернусь.

Я направился в дальний угол за хворостом. Подбросил дров, постелил еловых веток для тепла и подал начертателю мех с водой.

– Есть не хочу, – сказал Ормар, когда дело было сделано и огонь как следует занялся. – Сядь рядом, Хинрик.

Я подчинился, хотя и не без опаски. Начертатели всегда немного пугали, но этот Ормар оказался поистине жутким. Тем временем колдун снял с пояса нож и протянул мне.

– Дай крови. Это поможет мне увидеть.

Кровь лежала в основе всего: жизни, смерти, колдовства. Кровь служила жертвой, кровью смывались преступления и позоры, кровью покупались блага. Кровь проливалась, кровь уходила в землю, и земля ее впитывала, чтобы родить нам пищу. Гутлог много рассказывала мне о колдовстве мужей, и я знал, что большая его часть свершалась именно на крови. Не зря же мне дали особый нож. Но мало было знать руны и уметь их резать. Куда важнее для начертателя оказалось умение приносить жертвы и взывать к богам.

Я порезал левую ладонь, как ранее делал Халлвард.

– Глубоко не секи, – предупредил Ормар. – Сейчас много не нужно.

Из пореза выступило несколько капель крови. Начертатель схватил меня за руку и принялся водить по моей ладони узловатым пальцем, рисуя непонятные узоры.

– Ты из Химмелингов, вот как… Но твой бог – не Химмель. На тебя обратил взор сам Вод.

– Не только он.

– Вижу, – хрипло отозвался колдун. – Ты – Дитя мести, Хинрик. У твоей судьбы дырявое полотно.

Я тряхнул головой.

– Не понимаю.

– Поймёшь, когда сможешь видеть. Гутлог очень за тебя просила, и сейчас мне ясно, почему. – Он отпустил мою руку. – У тебя уже есть свои руны?

– Да, сам резал. И я умею вязать заклинания из двух первых рядов.

Ормар снисходительно улыбнулся. Из–за шрама улыбка вышла кривой. Видимо, та страшная рана в своё время повредила мышцы на лице.

– Ничего ты ещё не умеешь. Это поправимо, если будешь внимать и делать всё, что я говорю. Дар у тебя определённо есть, но какой силы, ещё не знаю.

– Гутлог учила меня, но предупреждала, что этого мало. На Свартстунне другое колдовство, и оно мне чуждо.

– Надеюсь, старуха не заставляла тебя жрать вороньи ягоды? Хотя и ладно. С твоими умениями разберёмся позже, будет время. – Начертатель убрал нож и кивнул на огонь. – Я передумал. Хочу поесть. Дай мне рыбы.

– Есть похлёбка.

– Ну так неси. И сам поешь. Впереди трудные дни. Дорога через лес сложна.

Я пошёл к женщинам и попросил две плошки. Одна из них – возможно, жена мятежного хускарла – наградила меня суровым взглядом.

– Ты привёл сюда колдуна, – сказала она. – Мне это не нравится.

– Мы скоро уйдём.

– Поторопитесь. Вы пугаете людей.

В лагере стало шумно. Видимо, Халлвард передал предупреждение начертателя и заставил всех сниматься с места. Кто–то спорил о том, что делать с лодками. Кто–то бранился, сматывая ещё не высохшие сети. Коли и Броки растерянно бродили по лагерю, лишённые дела.

Похлёбка оказалась жидкой, но всё же на поверхности плавал ценный жир. Чем толще плёнка, тем сытнее. Сейчас я очень жалел, что погибли мои припасы. Не помешало бы накрошить в варево хлеба да сушёного мяса, а просить всё это у местных женщин я постеснялся: они мне не доверяли.

Я как раз подал Ормару дымящуюся плошку, когда в пещеру вернулся Кровавый Топор.

– Оставь нас, Хинрик, – приказал он и сел у огня. Начертатель кивнул.

– Иди, собирайся.

Конечно, мне никуда не хотелось уходить. Я предполагал, что сейчас Халлвард попросит колдуна разложить руны, и тот расскажет ему о будущем, о друзьях и врагах, о полотне судьбы и тонких нитях в нём. Мне очень хотелось хоть одним глазком подглядеть, как посвящённый начертатель творит своё таинственное ремесло. Но упрашивать не стал. Вместо этого отошёл к выходу из пещеры, взял свою миску с уже остывшим варевом и принялся хлебать его, то и дело поглядывая на две фигуры у очага.

Я увидел, что Халлвард передал начертателю что–то маленькое и блестящее, может монету или кольцо. Колдун протянул хускарлу нож, тот порезал ладонь. Ормар бросил на землю руны, а великан окропил их своей кровью. Отсюда я не мог разглядеть положение, которое приняли знаки. Видел только, как хмурился начертатель, разгадывая послание богов. Видел и беспокойство на лице вождя. Они о чём–то тихо разговаривали, и я не мог разобрать слов.

Похлёбка кончилась, я допил остатки и пошёл к берегу отскрести посудину песком. Там меня поймали братья.

– Так это твой наставник? – Коли кивнул в сторону пещеры.

– Да.

– Значит, ты не лгал, – сказал Броки. – Вождь приказал готовиться к уходу.

– Да, я слышал.

Броки помрачнел сильнее прежнего.

– Мы не успеем попрощаться с Вермаром. Должны же были сложить костёр, провести обряд… Но если мы уйдём сегодня днём, то что же станет с братом?

Мне было понятно горе Броки. В наших землях верили, что умерший отправляется в царство мёртвых, чтобы прожить там жизнь куда более длинную, чем земная. И в этот путь провожали с почестями, дарами и обильной тризной. Мы верили, что в подземном мире душа живёт так же, как и здесь, поэтому старались снарядить умершего в дорогу всем необходимым. Люди побогаче забивали лошадей, коз и собак, чтобы мёртвого окружали любимые животные. Мы наряжали своих покойников в лучшие одежды, давали им в путь самый сладкий мёд и крепкий эль. Мы клали на костры воинов их верные мечи, щиты и топоры. Женщинам давали инструменты и украшения. Иногда убивали и рабов, чтобы у мёртвого был помощник на той стороне. Прощание сопровождалось пирами и застольями, куда приглашались скальды, родня и друзья.

Смерть требовала не меньшего торжества, чем свадьба. Оставить мёртвого без последних почестей означало навлечь великий позор на его родню и вождя. Но если начертатель был прав, то Халлварду следовало в первую очередь думать о живых.

– Я могу провести обряд, – внезапно предложил я Броки. – Не знаю, куда уведёт вас Кровавый Топор, но вряд ли мы с Ормаром отправимся вместе с вами. Я всё объясню учителю. Дело важное. Он не должен отказать.

– Нет. Вермар – наш брат. Мы опозорим его перед Гроддой, если не сделаем все сами.

Я пожал плечами.

– Гродда справедлива и милосердна. Так мне рассказывали на Свартстунне. Я знаю жриц, что ей служат, и они никогда не говорят о Гродде как о жестокой богине. Она всё поймёт.

Броки колебался. Я взглянул на Коли. Младший казался мне более ведомым.

– Вермар погиб, чтобы вы жили, – сказал я, глядя ему в глаза. – Не глупите и не делайте его смерть напрасной. При жизни он был моим врагом, но сейчас он мертвец. Будь уверен, я воздам должные почести Вермару.

– А ты точно сделаешь всё правильно? – спросил младший.

– Со мной будет начертатель. Он не даст ошибиться.

– Странно плетётся полотно, – тихо отозвался Броки, глядя на море. – Ты, Хинрик, выходит, уже дважды нам помогаешь. Сначала отдал нас Халлварду, теперь обещаешь заняться братом… Зачем ты это делаешь? Я совсем не могу тебя понять.

– Могу – вот и делаю, – коротко ответил я. Ответа и сам не знал. Просто я чувствовал, что так было правильно. Может меня вели сами боги. Может Гутлог так долго вдалбливала в мою голову наши традиции и порядки, что я начал жить и дышать ими. Или же просто я ещё не успел ожесточиться.

– Я буду очень тебе благодарен, – наконец согласился Броки. – Если Халлвард уведёт нас до заката, надежда лишь на тебя.

– Всё сделаю, – пообещал я и сполоснул пустую плошку. – Только соберите вещи, которые нужно положить на костёр.

Я направился обратно к пещере, надеясь подглядеть за колдовством Ормара. Но увиденное меня разочаровало: гадание закончилось, и теперь мужи просто беседовали у огня. Лицо Халлварда озарилось надеждой, в то время как начертатель хранил задумчивость. Кровавый Топор снял с запястья несколько витых серебряных браслетов и передал колдуну.

– Уверен? – спросил его начертатель. – Обратной дороги не будет.

– Уверен.

– Хорошо. – Ормар убрал браслеты в один из мешков на поясе. – Жди, пока луна располнеет, а потом умрёт. И когда она исхудает полностью, ты увидишь плоды.

Кровавый Топор кивнул. Я поставил плошку к другой посуде и намеренно громыхнул ею, чтобы они меня заметили. Оба мужа обернулись ко мне.

– Ну что, Хинрик. Теперь я точно знаю, что ты был прав, – сказал великан. – Мы уходим днём. Отсидимся в лесах на севере.

– Так вы тоже идёте в Бьерскогг? – с надеждой спросил я. Компания воинов была бы кстати.

– Да, они пойдут на север, – подтвердил начертатель. – Но мы не с ними.

Я подошёл к очагу и обратился к мужам.

– У меня есть просьба.

Я рассказал Ормару о мертвеце и обещании, которое дал его братьям. Казалось, это ему не понравилось.

– Ты уже провожал мёртвых?

– На Свартстунне. Участвовал в обрядах, когда умирали наши женщины.

– Здесь всё будет иначе.

– Понимаю, но кто–то должен заняться мертвецом. А людям Кровавого Топора задерживаться нельзя.

– Это верно, – сказал колдун. – Но и ты взял на себя большую ответственность. Юнцу вроде тебя ещё рано справлять такие обряды.

Я робко улыбнулся.

– Но у меня есть ты, начертатель.

Ормар нахмурился, отчего его лицо ещё больше стало походить на старый камень.

– Прежде, чем обещать что–либо кому–либо, сперва проси разрешения у меня. Халлвард рассказал о тебе и твоём милосердии на судилище. Я понял, что ты берёшь на себя слишком много не из тщеславия, но по доброте сердца. Сейчас я прощаю тебя, но это в последний раз. Ты отныне мой ученик и шагу не смеешь ступить без моего одобрения. У тебя не должно быть своей воли.

– Прости, начертатель. Я лишь хотел помочь.

Ормар тяжело вздохнул и поднялся на ноги.

– Чую, натерплюсь ещё с тобой. Идём, покажешь вашего мёртвого.

* * *

Халлвард увёл людей, когда солнце перевалило за полдень. Тонкий ручеёк людей взобрался по тайной лестнице и исчез за деревьями на вершине утёса. Несколько человек ушли на лодках до Фисбю – пополнить припасы, собрать слухи и, быть может, даже взять новых людей. Одну лодку нам оставили. Для Вермара.

Лагерь опустел, и теперь лишь ветер гулял по внезапно ставшей неуютной бухте. День заканчивался, солнце клонилось к западу. Ормар решил, что мы переночуем здесь, но уйдём ещё до рассвета. Людей ярла он не боялся, но встречаться с ними не желал.

Я работал над погребальной лодкой. Напевая выученные на Свартстунне священные речи к Гродде, сооружал для Вермара постель из сухих веток и еловых лап. Ормар помог мне обмыть тело от ран, и я нарядил бывшего врага в свою сменную рубаху. Другой роскоши предложить не мог. Мы уложили мертвеца в лодку, дали в руки его топор. Броки оставил для него нож, чтобы брат смог охотиться и разделывать зверя в царстве мёртвых. Жены мятежников смилостивились и дали ему с собой еды: несколько сушёных рыбин и даже немного мёда в сотах. Коли сокрушался, что не успел вырезать для Вермара лук, но я надеялся, что Гродда даст мертвецу всё необходимое после перехода.

Наконец, когда с приготовлениями было покончено, настал черёд начертателя.

– Помогай мне, – приказал он.

Ормар насобирал на склоне траву бессмертника для подношения Гродде. Жёлтые цветки ещё не успели распуститься, но я поместил букет на грудь покойника.

Начертатель достал из мешка небольшую глиняную чашу, рассёк себе палец и выдавил в сосуд немного крови, а затем передал мне.

– Теперь ты.

Я воспользовался подаренным ножом и повторил действия начертателя. Ормар пел древние песни, и я чувствовал в них силу. Казалось, его воззвания и правда доходили до ушей богов, потому что ветер стих, чайки перестали орать, и даже воды моря успокоились.

Колдун наклонился к носу лодки и вырезал на нём вязь из нескольких рун.

– Это имя Вермара, чтобы Гродда и её слуги узнали и приняли его, – пояснил он. – Дай чашу.

Он окунул палец в кровь и стал окрашивать вырезанные руны, проговаривая вслух каждую, а затем накрыл сухой ладонью вязь и прочёл воззвание к Гродде, прося её встретить новую душу. А затем подошёл к противоположному концу лодки и нанёс ещё один рунный знак.

– Это знак, что разорвёт связь Вермара с миром живых и не даст ему вернуться.

Ормар окрасил нашей и эти руны, прочёл заклинание и вылил остатки крови на дно лодки.

Я откупорил мех с элем, который достался нам от Кровавого Топора, и мы сделали по глотку, а оставшееся тоже вылили в лодку – то был дар Гродде. Тризна у нас получилась бедная, но я надеялся, что Вермар не рассердится.

– Теперь он готов.

Начертатель отошёл к костру и вернулся с несколькими горящими прутьями. Я толкнул лодку в море и продолжал тащить, пока не оказался по пояс в воде. Ормар положил горящие прутья на хворост, и огонь мгновенно занялся. Мы навалились и изо всех сил оттолкнули Вермара в море. Ветер дул от берега, он тут же подхватил горящую лодку и медленно понёс к горизонту.

– Можешь вырезать первую руну из третьего ряда, – сказал Ормар, провожая взглядом Вермара. – Сегодня ты приблизился к смерти и почтил ее. Режь руну Грод и ходи с ней несколько дней, познавая всё, что она тебе покажет. И готовься к дороге. Спать будем мало.

– Пойдём через Фисбю? – спросил я, надеясь, что мы ещё сможем догнать Халлварда.

Начертатель покачал головой и наклонился к воде, чтобы смыть кровь с чаши.

– Нет. Мы идём в Эрхелл. У меня появилось дело к ярлу Свейну.

Глава 9

Вырезать руну Грод получилось не сразу. Я мучил уже четвёртую деревянную плашку, но не был доволен результатом. То нож срывался, и линия выходила кривой, то рисунок получался нечётким.

– Тебе придётся затереть все испорченные знаки, – напомнил Ормар. – Соскрести ножом линии, а затем сжечь или закопать деревяшки.

Об этом я знал: занимаясь с Гутлог, несколько раз испортил руны из первого ряда и научился мастерски их срезать. Мы остановились отдохнуть на светлой опушке, окружённой соснами. Эрхелл был уже совсем рядом, но мой наставник не пожелал останавливаться в городе.

– Предстоит грязная работа, не нужно пугать людей, – пояснил он и дал мне денег. – Сходи в город, купи еды на два дня. Надолго не задержимся, но рунный мастер должен хорошо есть, иначе силы могут покинуть в самый нежеланный момент. На хлебе не экономь.

– Зачем же мы идём в Эрхелл? – не унимался я.

– Работа. – Поняв, что объяснение меня не удовлетворило, начертатель прислонил посох к дереву и уселся меж корней старой кривой сосны. – Я давно поселился в Бьерскогге, но часто путешествую. Мастера рун есть далеко не в каждой деревне, а у людей много желаний. И не все могут дойти до меня своими ногами. Поэтому я нахожу их сам.

– Но зачем ты пришёл в Эрхелл сейчас?

– Увидишь, Хинрик. Не только увидишь, но и станешь мне помогать. Для тебя есть задание.

Любопытство сразу же взяло надо мной верх. Не ожидал, что учитель допустит меня к ритуалам так скоро. Думал, первое время буду на подхвате по хозяйству, как юные девицы у посвящённый жриц. Ормар, кажется, имел другой взгляд на обучение. К счастью для меня.

– Что нужно? – воодушевлённо спросил я.

– Сходи в город, купи еды и хорошенько осмотрись. Ты должен добыть для меня лошадь ярла.

Я опешил.

– Лошадь?

– Впрочем, у Свейна наверняка конь, – уточнил Ормар и почесал шрам под повязкой. – Он–то мне и нужен.

– Как же я его добуду? У ярла наверняка очень хороший конь, откуда–нибудь с южных степей. Он мне его и за серебро не продаст! А уж охрана…

– Свейн продаст кого угодно за должную меру, – проворчал начертатель. – Но денег я тебе не дам. Сам думай, как его достать. Лошадь нужна мне к рассвету.

Приплыли. К такому заданию я точно не был готов.

– С каких это пор начертатель должен быть ещё и конокрадом? – с вызовом спросил я. – Ты же знаешь, какое наказание за это положено?

Ормар уставился на меня единственным глазом.

– На пути познания рун с тобой случится такое, что наказание за кражу лошади покажется сладким отдохновением. Хочешь учиться у меня – делай всё, что приказываю. Заодно и проверим, что ты умеешь творить с рунами из двух начальных рядов.

Итак, моё обучение сперва началось похоронами и грозило продолжиться грабежом. Как бы на этом мой путь начертателя и вовсе не закончился.

– Ладно, – сдался я. – Пойду немедленно.

Наставник остался на поляне и принялся собирать хворост для костра. Я вскарабкался на холм, откуда увидел частокол Эрхелла. Проверил деньги в поясном кошеле, тронул топор на на удачу – и побрёл вниз.

На этот раз городок показался мне куда более живым и уютным. Я вошёл в северные ворота, уворачиваясь от стада коз, которых гнали на выпас. В ногу клюнул гусь – зашипел на меня, но я пригрозил ему топором. Птица оказалась умнее и отступила, возмущённо хлопая серыми крыльями.

– То–то же.

Гусей я любил только жареными. Снова взглянув на птицу, я подумал, что неплохо бы найти, где продают приготовленное мясо. Не у одного же Йорна–пивовара все столовались, в самом–то деле. Был велик соблазн зайти к нему на кружечку эля, но с этим стоило повременить. Сперва нужно изучить город.

Идя по улице, размышлял о брошенной фразе Ормара про два ряда рун и мои умения. Я почти не знал своего учителя, но успел понять, что он никогда не говорит о чём–то просто так. Значит, намекнул, что я могу воспользоваться уже изученными рунами. Я брёл, крутя головой по сторонам, вспоминая наставления Гутлог. Увы, почти ничего из её вязей сейчас бы мне не пригодилось.

Значит, нужно пораскинуть мозгами и придумать собственную вязь. Собственно, в этом и заключалось мастерство начертателя. Есть двадцать четыре руны, у каждой своё название, свой бог и своё значение. Рунами можно писать, на них можно гадать. А у некоторых получалось ими заклинать. И я должен был придумать заклинание, чтобы выкрасть у ярла коня. Интересно, у Ормара все задания будут такими странными и опасными?

Погруженный в мысли, я вышел на площадь перед домом Свейна. Старый ярл сидел у порога своего под навесом с черепом, пил эль и наблюдал за бойкой торговлей. С ярлом было двое хорошо вооружённых хускарлов – они о чём–то переговаривались и раскатисто смеялись. День был погожий, море дало хороший улов, и все улицы провоняли рыбой.

– Красавица, где здесь можно купить еды в дорогу? – спросил я у пробегавшей мимо тощей рабыни. Девица сперва отшатнулась, уронила пустое ведро и застравленно взглянула на меня огромными тёмными глазами. Ничего удивительного, выглядел я не очень: зарос, нечесан, в грязной одежде. И всё же на поясе у меня красовался топор, а на груди – амулет воина. Девица точно признала во мне свободного человека: рабам было запрещено носить оружие.

Я похлопал по кошелю.

– Да не бойся ты. Мне просто нужна еда. Подскажи, кто продаёт.

– Моя госпожа может. У нас есть припасы.

– Отведёшь?

Рабыня кивнула. Чем–то она была похожа на Айну – такая же скуластая, темноволосая и осторожная. Может, происходила из юхри. Наши мужи редко делали набеги на юхранские земли, но их народ порой встречался среди рабов.

– Как зовут твою хозяйку?

– Ауд, господин.

– А тебя как?

– Зачем тебе, господин? Она меня не продаст.

– Ты очень меня выручишь, и я вознесу за тебя хвалу богам.

– Моё имя Суви, – смутилась девушка. – Нам туда. Но сперва мне нужно набрать воды.

– Давай помогу, – предложил я.

– Что ты, господин! Не стоит.

– Не глупи. Я сильный, а ты вон какая тощая. – Я протянул руку. – Давай сюда.

Суви обреченно вздохнула и отдала мне ведро. Я быстро набрал воды в колодце и подхватил ношу.

– Веди.

Мы пересекли площадь и вышли на западную сторону городка и прошли мимо хозяйства ярла. Я внимательно осматривал владения Свейна, но отсюда увидел немного. Вытянутый дом с хорошей крышей, за ним отгороженный дворик с хлевом и дровяным сараем. Я слышал ржание лошадей, но не смог понять, где именно находилась конюшня. Хорошо бы обойти дом с другой стороны, а ещё лучше – попасть внутрь.

Тем временем мы отходили всё дальше от площади. Улицы становились уже, а хозяйства – меньше. Суви обернулась ко мне и поторопила:

– Скорее. Иначе госпожа меня побьёт, за то, что я задержалась. Я у неё сейчас одна, сыновья ушли в море.

Суви остановилась перед небольшим деревянным домишкой и открыла дверь.

– Где тебя носило, негодница? – Древняя, но проворная старушка подскочила к нам и открыла было рот, чтобы как следует распечь рабыню, но увидела меня с ведром в руке и нахмурилась. – А ты ещё кто такой?

– Девушка сказала, что вы продаёте еду. – Я снял с пояса кошель и позвенел монетами. – Она не солгала?

Старая Ауд мигом сменила гнев на милость и растянула губы в радушной улыбке.

– Так ты путник, – прошамкала она и пригласила меня внутрь. – Торгуем, да. На войско не наберу, но для пары воинов наскребу съестного. Могу предложить хлеба, сыра, яиц и рыбы. Треска отличная!

– А мяса нет? – с надеждой спросил я. От плавников и костей меня уже тошнило.

– За мясом иди к жене ярла Илви. У них большое хозяйство, и они скупают дичь у охотников.

– Спасибо, зайду. Дайте мне тогда сыра и хлеба. И пару яблок, если есть.

Я достал несколько монет, протянул старухе и получил свои припасы.

– У меня здесь помыться и переночевать можно, – предложила Ауд. – Парень ты вроде бы славный, только заморыш.

– Спасибо, добрая женщина, но у нас лагерь в лесу. Очень торопимся в путь, – улыбнулся я. – Но благодарю.

Старуха кивнула.

– Будешь в Эрхелле – заходи. Снедь найдём. Морские боги любят моих сыновей, всегда дают хороший улов.

Я подмигнул на прощание Суви и раскланялся старухе. Жаль, что торопился. Рабыня мне понравилась. И будь у меня побольше времени, угостил бы её элем, а потом может и… Но что–то я замечтался. Суви и все прочие милые девицы подождут. Мне нужно было думать о краже.

Я снова вышел к площади. Солнце клонилось к закату, мир побледнел, а я так ни до чего и не додумался. Всё же рановато Ормар отправил меня на такое задание. Обиднее становилось и от понимания, что это проверка моих способностей. От того, как я справлюсь, будет зависеть отношение начертателя. И я ужасно не хотел облажаться. Но, кажется, всё к тому и шло.

С другого конца площади послышались крики. Я обернулся на шум и увидел, как дородная женщина погнала палкой мальчишку.

– Ари, чтоб тебе пусто было! Держи вора! – вопила она, безнадёжно отстав от проворного мальца. – Рыбу спёр, негодник! Лови его!

Ярловы мужи лишь расхохотались. Мальчуган явно был из местных, и, судя по всему, к его шалостям все уже привыкли. К моему удивлению, ребёнок побежал в дом ярла и скрылся за порогом, а сам Свейн окликнул женщину и потянулся к кошелю.

– Не серчай на него, Хильд, – пророкотал он. – Считай, мой малец у тебя её купил.

Толстуха с неодобрением покачала головой.

– Разбаловал ты его, Свейн. Раньше он просто шалил, а теперь крадёт. У твоих же людей!

Ярл кивнул.

– Я выпорю его, не волнуйся.

Женщина ушла, получив свои монеты. Видимо, этот Ари был поздним и любимым ребёнком, потому как скорее годился ярлу во внуки. Свейн не выглядел немощным, и все же возраст навалился на него тяжёлой ношей. Правитель Эрхелла был наполовину седым, очень грузным и явно любил эль. Да и лупить сына Свейн что–то не стремился. Предположив, что ярл был в благостном настроении, я рискнул подойти.

– Ярл Свейн? – поклонился я.

– Я тебя не знаю, – прищурился муж. – Кто ты и зачем пришёл?

– Меня зовут Хинрик, я слуга начертателя. Мой наставник держит путь на север и послал меня взять еды. Старая Ауд сказала, что твоя жена продаёт мясо, и я хочу его купить.

– Какому начертателю ты служишь? – оживился ярл и отхлебнул ещё эля.

– Ормару Эйрикссону.

Свейн уважительно кивнул. Хускарлы за его спиной удивлённо переглянулись.

– Я слышал это имя. Говорят, он сильный колдун. Но почему же Ормар не пришёл сам? Мы бы оказали начертателю гостеприимство. В нашем доме всегда рады важным гостям.