Текст книги "Сыны мести (СИ)"

Автор книги: Марина Баринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Айна встревоженно глядела на корабль. Я поискал глазами щиты – обычно воины наносили на них символы ярлов, которым служили. Но борта были пусты, лишь двое мужей несли дозор. Северяне никогда не оставляли корабли без присмотра.

– Кто бы это ни был, возможно, он здесь надолго, – сказал я.

Охранники о чём–то громко переговаривались, но я не расслышал их слов. Айна передала мне мешок, и мы направились в сторону города, стараясь держаться севера. И всё же корабль не давал мне покоя. Я оставил подругу на тропе, а сам спустился на несколько шагов. Мне пришла мысль использовать рунную вязь сокрытия, но, увы, слишком поздно. Стражи корябля заметили меня.

– Ветер поднимается! – крикнул один из них и помахал мне рукой. – Хорошо, что сюда перебрались!

Второй воин упёр руки в бока и повернулся ко мне спиной. На его плаще я увидел знак волка.

– Ага… – ответил я и попятился к подруге. – Айна, ты была права. Уходим. Быстро!

– Я узнала корабль. Это…

– Тунны.

Теперь я понял, почему у Айны было дурное предчувствие. Корабль принадлежал конунгу Гутфриту.

– Только не беги, – предупредил я. – Просто быстро шагай, словно торопишься домой. И не оборачивайся.

Девушка молча кивнула. Я видел, как напряглась ее спина. Она вцепилась в лямку своей сумки с такой силой, что костяшки побелели.

– Я же видела его на острове. Но была далеко, да и туман тогда не рассеялся… Как не распознала сразу…

– Тихо.

Я вывел нас на самую северную улицу, которая, по моим расчётам, должна была упереться в ворота. Но ошибся. Дорога заканчивалась тупиком, но здесь хотя бы никого не было, и мы смогли перевести дух.

Забравшись на перевернутую телегу, я осмотрелся. Ночь наползла на город. Людей стало больше. Оживление царило в хозяйстве местного ярла – видимо, его жена принимала гостей. Горожане стекались к площади перед домом правителя. Значит, нам точно не туда. Я развернулся и принялся высматривать северные ворота. Открыты, уже хорошо. Значит, нужно свернуть налево, потом до конца улицы и направо, к выходу. В лесу безопаснее.

Я потянулся к ритуальному ножу, чтобы пролить кровь и начертать руны сокрытия. Вязь не сделает нас невидимками, но, быть может, смогла бы отвести людям глаза.

– Эй, вы!

Я подпрыгнул от неожиданности и едва не выронил нож, когда нас окликнул низкий хриплый голос. Айна испуганно отпрянула, вцепившись в котомку. Я медленно обернулся. Перед нами возвышался здоровенный туннский детина, облачённый в дорогой меховой плащ. На поясе красовался украшенный серебром, медью и костяными вставками топор, а на груди на длинной цепи покачивался серебряный символ Всеотца – тонкая работа. Роскошная тёмная борода тунна доходила ему до пояса. Он явно ею гордился – расчёсывал, вплетал в множество косичек серебряных и костяных бусины. Тунн почесал бритый череп и сверкнул глазами.

– А ну слезайте! Живо! – приказал он. – Вы кто такие?

Айна тихо ахнула и спряталась за моей спиной. Я же выступил вперёд, приняв самый невинный и придурковатый вид.

– Мир тебе, воин, – улыбнулся я. – Мы путники. Отправились было на Свартстунн, чтобы получить благословение на свадьбу, но…

– А, видали там всё, значит, – печально отозвался тунн. – Путники, говорите? И когда были на острове?

– Сегодня. Только что вернулись, добрый человек. Жрицы нас не пустили, – солгал я. – Видать, неподходящее время для бесед с богами.

Тунн усмехнулся в усы.

– Тогда вы пойдёте со мной.

Улыбка сползла с моего лица.

– Мы чем–то провинились, почтенный?

– Со мной пойдёте, я сказал. – Тунн двинулся на нас, положив руку на топорище. – Не глупи, мальчишка. И девицу свою уйми. Я отведу вас к конунгу Гутфриту.

Глава 22

Айна вцепилась мне в руку с такой силой, что я поморщился от боли.

– Прости за вопрос, почтенный, – я тщательно подбирал каждое слово, стараясь не нарваться на драку. – Но зачем конунгу разговаривать с такими, как мы?

Бородач взглянул на Айну поверх моего плеча и внезапно расхохотался.

– В штаны что ли наложили? Гутфрит празднует. У него великая радость – родился долгожданный сын! Всех в городе созывают на пир. – Он перестал улыбаться и внимательно на меня уставился. – А ты чего напрягся–то, парень? Есть что скрывать?

Айна накрыла мою ладонь своей и выступила вперёд.

– Прости, уважаемый, – мягко сказала она и подошла к бородачу. – Время нынче неспокойное, да и места эти сейчас недружелюбные. Мы всего лишь осторожничаем.

– Как вас звать, юнцы?

– Я Хинрик, а это моя спутница Айна.

Воин кивнул на мой топор.

– Славное оружие. Где взял?

– Подарок от хорошего человека.

– И как ты его добыл?

– В поединке, – улыбнулся я.

Бородач уважительно хмыкнул.

– Тогда, выходит, и пользоваться им умеешь?

– Немного.

– Это хорошо, – важно прогудел бородач и протянул мне руку. – Я Ульф Борода. Служу Гутфриту Седому. И он зовёт всех на праздник. Идём же!

Мы с Айной переглянулись, и она уверенно кивнула. Этот Ульф поймал нас в ловушку. Отказаться от приглашения означало нанести серьёзную обиду хозяину. Будь я один, попробовал бы незаметно улизнуть, но жизнью Айны рисковать не хотел. Девушка решительно взяла меня за руку.

– Конечно, мы будем рады поздравить конунга, – улыбнулась она. – Правда, у нас нет для него даров.

– За это не бойтесь, – отмахнулся Борода и жестом поторопил нас. Мы вышли на улицу, что прилегала к площади. – В такие радостные праздники конунг сам одаривает верных слуг. А вам достанутся добрая еда и крепкое пиво.

Солнце почти закатилось. Я слышал скрип закрывающихся ворот. Проклятье, нам отсюда не выбраться. Это из Эрхелла можно было уйти ночью по берегу, но в Фисбю пришлось бы карабкаться по отвесным скалам. Не город, а темница. Айна, видимо, пришла к тому же выводу, поэтому, когда мы чуть отстали от Бороды, шепнула мне на ухо:

– Ведём себя тихо. И на рассвете сразу уходим.

Главное – спокойно пережить ночь.

– Говор у вас местный, – сказал Ульф, когда мы подошли к площади. – Из Фисбю?

– Нет, мы из лесов, – снова солгал я. – Обычно и не выходим к городам, и так всего хватает. Но тут дело важное.

– Ага, – кивнул бородач.

Айна нервно сглотнула, и я дёрнул её за рукав. Пусть держит себя в руках. Я понимал, что она была напугана, да и мне было не по себе от близости врага. И всё же пойти на праздник следовало. Я хотел познакомиться с этим Гутфритом, узнать его. Увидеть людей, которыми он себя окружил, понять его мысли. Мудрая Гутлог всегда говорила, что врагов нужно знать лучше, чем самых близких друзей, и она была права. Мне требовалось выяснить о конунге всё.

На площади царило оживление. Людей было так много, что часть пира вынесли на улицу – все не поместились в чертогах ярла. Я узнал нескольких горожан и даже заметил молчаливого лодочника, который вёз меня на Свартстунн. От этих лучше держаться подальше. Как бы не разболтали лишнего.

Ульф резко обернулся к нам и вдруг застонал, схватившись за шею.

– Свиные яйца! Оооох!

Я метнулся к нему, ожидая чего угодно. Например, стрелы, торчащей из горла. Но воин был жив, и весьма щедр на брань.

– Что с тобой? – спросил я, поравнявшись с ним.

– Шею продуло, – отдышавшись, признался воин. – Не закутал, как вышли в море. Теперь мучаюсь.

Айна протянула к нему руки.

– Позволишь, почтенный?

– Она умеет врачевать, – добавил я.

Умница. Её умения могли были полезны и могли расположить к себе, но и злоупотреблять этим я опасался. Хорошенькая травница могла быть слишком большим соблазном, и из свободных людей мы в любой момент могли превратиться в рабов.

Ульф было с опаской отстранился, но Айна мягко улыбнулась.

– Я училась у лесной знахарки, – успокоила она. – Позволь мне посмотреть.

Борода согнул колени, чтобы Айне было проще обследовать больное место. Подруга хрустнула костяшками пальцев и, закрыв глаза, пробежалась руками по его шее.

– Да, надуло, – подтвердила она. – Вон как задубела.

– Ага, пятый день страдаю.

Айна порылась в сумке и вытащила бурый мешочек с травой.

– Это сбор, чтобы унять боль. Завари его кипятком, дай остыть и выпей, разделив на три части. И шею держи в тепле. Лучше меховой воротник накинь.

Ульф смутился.

– Спасибо, девица. Да как–то негоже вас обирать.

– Я ещё нарву, в лесах много чего растёт.

Воин всё же забрал подарок Айны и сурово уставился на меня:

– Хорошая у тебя девица. Ты везунчик, Хинрик. Держись за неё. – Он сгрёб нас в объятия, и я почувствовал, что от него несло пивом. – Теперь вы не только гости конунга, но и мои друзья на этом пиру. Сядете рядом со мной – больше достанется. Устали с дороги, небось. Хоть отдохнёте.

Ещё как устали – я полдня орудовал вёслами, Айна пережила видение и ослабела. Поесть я бы не отказался, но опасался, что начнёт клонить в сон. А спать я этой ночью не собирался.

Подойдя к высокому чертогу ярла, Ульф поприветствовал вышедших на воздух туннов.

– Пиво осталось? – спросил он, подталкивая нас к входу. – Этих молодчиков надо от души накормить. Хорошие ребята.

– Ты как раз вовремя, Борода, – ответили ему с грубоватым туннским говором. – Конунг сейчас будет раздавать дары.

Мы ввалились в длинный полутёмный зал – он был больше дома ярла в Эрхелле раза в три. Оружие пришлось оставить на входе.

В зале пировало не менее пяти десятков людей: воины и горожане, богатые и скромные сидели за длинным столом, уставленным хлебом, мясом и соленьями. Рабыни сновали мимо них с кувшинами и яствами. Стены зала были завешены тканями и шкурами для тепла, на видных местах красовались охотничьи трофеи и оружие. Здесь царил полумрак, и я немного расслабился: никто не разглядит цвета моих глаз и не признает во мне Химмелинга. Но задерживаться здесь не стоило. Тьма была моим другом, но утром я снова окажусь в опасности.

– Кто из них конунг? – спросил я у Бороды, когда люди подвинулись и дали нам рассесться на лавке.

– Скоро придёт. Ты его сразу узнаешь.

Ульф представил нас грозным воинам, и те благодушно поделились с нами угощением. Айна вгрызлась в гусиную ногу с такой жадностью, словно не ела несколько дней. Когда она чувствовала себя хорошо, всегда ела много. И при этом оставалась удивительно худой.

Я ел медленно и пил мало. Осматривался, изучал людей. Хускарлов конунга здесь было всего с десяток. Остальные – местные, некоторых я мельком видел, когда в прошлый раз приходил в Фисбю. Стол и правда оказался щедрым. Все были заняты едой, и на меня почти никто не обращал внимания.

Наконец из задней части дома, где должны были располагаться личные покои хозяев, вышла самая странная процессия, какую мне когда–либо доводилось видеть.

Первой в зал из темноты дверного проёма царственно вплыла божественной красоты женщина, наряженная в заморский шёлк и роскошные меха. Её светлые волосы были убраны в причёску из хитро сплетённых кос и украшены золотыми заколками. На руках звенело множество браслетов, а на пальцах сверкали перстни с драгоценными камнями.

Все гости встали и подняли кружки, приветствуя женщину.

– Ингвилд! – воскликнули они.

– За хозяйку! – вторили голоса туннов. – Будь здорова, Золотая жена!

Я бесстыдно пялился на прекрасную Ингвилд, лишённый дара речи. Казалось, сама богиня снизошла в чертог, и с ее появлением в зале словно стало светлее. Ульф, поймав мой взгляд, лишь усмехнулся.

– Это жена местного ярла, – пояснил он. – Золотая Ингвилд. И она приходится сестрой конунгу. Потому нас так щедро угощают.

Я слышал, что супруга ярла Фисбю была хороша собой, но и представить не мог, насколько. Теперь мне стало понятно, почему верховная жрица отсылала меня прочь от храма, когда Ингвилд приезжала на Свартстунн. Раз она приходилась сестрой конунгу, значит, наверняка многое знала. Судя по тому, как они миловались с Гутфритом, отношения у них были доверительные. Значит, не стоит лишний раз попадаться ей на глаза – может понять, кто я. Айна пнула меня под столом и тихо зашипела. Ревновала что ли?

Женщина подняла украшенный золотом рог.

– Славен день! – чувственным грудным голосом провозгласила она. – Славьтесь, сыны Нейдланда и Туннланда! Славьтесь боги!

Чертог взорвался хвалебными криками. Я с неохотой отвёл глаза от хозяйки, но лишь потому, что шедший за ней человек впечатлил меня даже больше, чем Ингвилд.

Гутфрита называли Седым, хотя на самом деле ему больше подошло бы прозвище Белый. Волосы конунга, брови, ресницы и борода были цвета снега. При этом Гутфрит не казался стариком: он годился мне в отцы. Лицо его было испещрено боевыми шрамами, и тёмные, почти чёрные глаза выделялись на фоне седины особенно ярко. Не знай я, что Гутфрит был человеком, подумал бы, что он из ильвов или другого волшебного народа – слишком уж необычный.

В отличие от хозяйки, конунг одевался неброско, однако на нём красовался длинный плащ из шкур белых волков. Оскалившиеся морды зверей свисали с плеч, застёжка – тоже в виде волчьей головы – скрепляла меха.

– Гутфрит, – тихо шепнул я.

– Ага, – осклабился Борода. – Говорил же, сразу узнаешь. Конунгу давали много прозвищ за его деяния, но он предпочитает оставаться просто Седым. Не любит показывать власть и богатство, но щедр к тем, кто ему верен. За это мы его чтим.

Объясняя мне это, Ульф казался невероятно гордым. Айна, увидев конунга, смертельно побледнела, пересела в конец стола и спрятала нос в кружке.

Вслед за Гутфритом вышли трое мужей, больше всего напоминавших мне колдунов. Но все были разными. В первом я узнал начертателя по характерному плащу, но не смог рассмотреть его лица из–за надвинутого на самый нос капюшона.

Позади рунного колдуна шёл странный муж в светлом балахоне, подпоясанном простой верёвкой. Он ходил босиком и не носил никаких украшений, кроме простенького деревянного амулета. Голова мужа была странно выбрита на макушке. На благообразном лице блуждала дружелюбная улыбка.

– Это кто такой? – спросил я Ульфа. – Жрец?

– Ага. Гутфрит привёз его с Эглинойра. Его имя брат Освин. Он монах и верит в мёртвого бога.

– Странная вера, – отозвался я. – И зачем он здесь?

– Гутфрит любит познавать новое. Эглины ему интересны, потому что мы хотим захватить их остров. Брат Освин учит его эглинскому наречию и письму, их традициям и порядкам.

– Зачем же монаху это делать, если мы на них нападаем?

Ульф хитро улыбнулся.

– Освин пытается обратить Гутфрита в свою веру в надежде, что тогда мы перестанем воевать.

– Тогда я скажу, что Освин глупец, – ответил я и сделал глоток из кружки.

– Но он нужен Гутфриту, потому что знает всё об эглинах, – назидательно ответил Ульф. – Наш вождь мудр и хитер.

Я слушал бородача вполуха, потому что во все глаза пялился на последнего из троицы. Смуглокожий, он носил на голове цветастый тюрбан, а облачён был в расшитый золотыми нитями халат.

– А кто тот южанин?

– Мы зовём его Шасиром, потому что полное имя не выговорить. Он путешественник с юга Сарской империи. Шасир – учёный муж и лекарь. Он умеет читать звёзды и ведёт записи о наших землях. Конунг тоже учится у него. Шасир много знает о краях, что расположены далеко на юге. – Бородач понизил голос и пьяно икнул. – А ещё он умеет заклинать животных. Как–то при мне натравил на оскорбившего его торговца змею.

– Значит, Гутфрит хочет отправиться и на юг? – предположил я.

– Возможно. Мир большой. Наш вождь готов на всё, чтобы укрепить север.

Когда приветствия стихли, конунг поднялся к трону ярла. Служанка тут же поднесла ему рог с пивом, и Гутфрит поднял его.

– Добрая весть застала меня на пути домой, и мы славим почтенную Ингвилд за доброту и гостеприимство! Боги даровали мне сына, второго наследника и продолжателя рода. Слава им за то, что даровали мне потомка!

– Слава богам!

Я присоединился к восхвалениям, чтобы не вызывать вопросов. Гутфрит знаком призвал к тишине.

– Я славлю свою жену – почтенную Келду. И я славлю вас, мои верные люди! Боги повернулись к нам, и я вижу много добрых знаков. – Конунг обвёл длинный стол тяжёлым взглядом. – Когда мой брат женился на Эйстриде, мы надеялись, что это поможет спасти Туннланд. Наши почвы оскудели, зверь ушёл из лесов. С юга огрызались племена шоров и юхри. Наша земля больше не могла нас прокормить. Сотни и тысячи ушли в Нейдланд. Самые отчаянные бежали на острова. Мы слабели. Вы ещё помните те мрачные времена?

Воины–тунны молча кивали.

– Но конунг Вальгард помог нам, – продолжил Гутфрит. – Он выдал Эйстриду за моего брата. Одарил наш род кровью самих богов, а мы построили для него корабли. Мы объединили земли и получили надежду. Но ненадолго. Я потерял брата. Потерял племянника. Не стало Эйстриды. Лишь Сванхильд – последняя из Химмелингов – осталась жива.

Воины тихо загудели, вознося почтение мёртвым. Конунг продолжал.

– Тогда я поклялся, что завершу начатое своим братом. Я объединю туннов и нейдов, и этот союз будет священным в глазах богов. Поэтому сегодня я пришёл к вам с ещё одной благой вестью. Свадьба Сванхильд и моего старшего сына Ивера, – он кивнул на молодого темноволосого мужчину, что сидел за нашим столом ближе к трону ярла, – состоится в день осеннего равноденствия. Наши земли снова будут объединены кровью!

Его голос утонул во всеобщем ликовании. Я поднял кружку и, выкрикивая поздравления уставился на Ивера Гутфритссона. Парень отчаянно старался выглядеть полной противоположностью отцу. Он был старше меня лет на пять, высок и хорошо сложен, двигался как воин. Одевался сплошь в чёрное. И ещё он был красив – той самой красотой, какую любили женщины. Не будь моя сестра заложницей обстоятельств, я бы сказал, что Сванхильд повезло с женихом. Но самого Ивера эта новость, казалось, не обрадовала. Он блуждал глазами по залу и задерживал взгляд на каждой мало–мальски симпатичной женщине. Ни одна не вызвала у него интереса, пока он не заметил Айну. Когда их глаза встретились, он почтительно кивнул и улыбнулся.

– Вон он, Ивер Чёрный, хотя мы зовём его Красоткой, – хихикнул Борода. – Только никогда не называй его так в лицо. Он сразу свирепеет и хватается за оружие.

Я стиснул зубы – больно много внимания Красотка уделял моей подруге. Но тут же взял себя в руки. Нужно думать о мести. Если Гутфрит здесь, то и моя сестра с ним? Тогда я могу попробовать выкрасть её.

– А где же сама Сванхильд? – осторожно спросил я у вконец захмелевшего Ульфа. – Она покажется?

– Нее, здесь её нет. Она уж на пути в Маннстунн, будет готовиться к свадьбе. Мы их высадили в Эрхелле и отправили с отрядом, а сами направились на север. Конунг хотел повидаться с роднёй в Фисбю.

Как же меня бесило, что я опоздал всего на несколько дней. Догнать не сможем. Слишком далеко.

– Теперь я раздам дары в благодарность за вашу верную службу! – объявил конунг и уселся на троне ярла, расправив шубу. Ингвилд щёлкнула пальцами, и слуги поднесли Седому богато украшенный ларец.

Гутфрит назвал несколько имён, и воины, сидевшие рядом с нами, поспешили к господину. По одному они поднимались к трону, конунг благодарил их и даровал одну из драгоценностей из ларца. Первому достался перстень с прозрачным камнем, второму – серебряная чаша для вина, третий получил пару серёг.

– Подари жене или продай, – напутствовал Гутфрит. – И восславь Всеотца.

Воины кланялись и возвращались к трапезе. Наконец очередь дошла и до моего разговорчивого спутника.

– Ульф Борода! – позвал конунг. – Иди сюда, пьяница.

Покачиваясь, воин выбрался из–за стола и на нетвёрдых ногах доплёлся до Седого. Попытался поклониться, но едва не рухнул конунгу под ноги, вызвав приступ хохота у остальных.

– Тебе стоит меньше пить, Борода, – укоризненно покачал головой конунг и вытащил из ларца массивный серебряный браслет. – Но ты один из лучших воинов и верно служишь мне много лет. Прими же этот подарок в знак моего уважения.

Ульф принял дар обеими руками и расчувствовался. Даже всхлипнул, кажется.

– Славен день, когда ты принял меня, Седой, – смахнув слезу, обратился он. – Пусть боги даруют тебе многие годы правления.

Воины снова подняли кружки, восхваляя конунга. Ульф наклонился к самому уху Гутфрита и что–то быстро прошептал, ткнув пальцем на меня. Гутфрит нахмурился.

– Эй, парень! – позвал он. – Подойти сюда. Я хочу взглянуть на тебя.

Глава 23

Я бросил взгляд на Айну. Девушка едва заметно покачала головой. Что она предлагала мне делать? Отказаться от приглашения самого конунга? Это глупость. Навлечём ещё больше подозрений.

Выбравшись из–за стола, я направился прямиком к трону, мысленно похвалив себя за решение пить поменьше. И едва я приблизился к Гутфриту, тот похлопал Бороду по плечу.

– Ты свободен, Ульф. Иди праздновать.

– Я… Пожалуй сперва… Отолью. Славься, вождь!

Гутфрит скользнул взглядом по спине удаляющегося хускарла и уставился на меня.

– Как твоё имя, юноша?

– Хинрик, почтенный.

– Ульф сказал, сегодня ты был на Свартстунне.

– Верно, – кивнул я.

– Что ты там видел?

Я всего на миг помедлил, соображая, какая ложь прозвучит правдоподобнее.

– Я был с подругой. Но нас не пустили на остров, почтенный, – я легко поклонился. – Жрицы сказали, что не принимают просителей. Пришлось почти сразу отчалить обратно.

– Что ты видел?

Я пожал плечами.

– Кажется, у них был пожар. Ветер нёс пепел и пахло гарью.

– И жрицы ничего тебе не сказали? – продолжал допрашивать конунг.

– С чего же им передо мной отчитываться, почтенный Гутфрит? – Приняв лихой и придурковатый вид, я улыбнулся. Пусть лучше считает меня простаком. – Я всего лишь парень из леса, а не важный ярл. Девица моя очень чтит богов. Хотели сперва спросить позволения жриц на свадьбу. Но ничего, попробуем в другой раз. Время до осени ещё есть.

Гутфрит сверлил меня внимательным взглядом и почти не моргал.

– Значит, жрицы никого не принимают, – задумчиво сказал он и отпил немного пива из рога. – Хорошо. Ты воин? Ульф сказал, у тебя дорогой топор.

– Я учусь сражаться. Но воином бы себя не назвал.

– Тогда ты богач?

– И снова нет.

– Однако носишь оружие, достойное самого ярла. – Гутфрит жестом велел служанке поднести мне кружку. – Интересный ты юноша, Хинрик. Расскажи, как получил свой топор.

Я давно придумал правдоподобную ложь про топор Вигдис. Раскрывать её имя было нельзя, по крайней мере конунгу, который знал воительницу лично. Поэтому любопытным незнакомцам я рассказывал две байки на выбор. В первой я спасал жизнь заблудившемуся и нарвавшемуся на дикого кабана путнику, который отблагодарил меня столь ценным подарком. Но для Гутфрита приберёг вторую.

– Гордиться нечем, почтенный. Скучная история. Просто однажды я сразился с прежним хозяином этого топора и победил. Дрались не насмерть, да и он был мертвецки пьян. Со стороны того воина было опрометчиво ставить на кон такую ценность.

– Но закон поединка суров, – кивнул конунг. – Что ж, боги явно тебе улыбаются, Хинрик. Откуда ты?

– Из глухих лесов, что в Бьерскогге.

Гутфрит хмыкнул.

– А держишься так, словно жил в городе. И говор у тебя не северный.

– Мои предки когда–то жили в большом поселении на юге Нейдланда, – объяснил я. – Но почти ничего мне не рассказывали о тех временах. Наверное, потому и говор такой.

Гутфрита, казалось, это убедило.

– Не думал перебраться ближе к людям? – внезапно спросил он.

Я смутился.

– Зачем бы мне это делать, почтенный?

Конунг улыбнулся.

– Затем, что ярлам и конунгам нужны воины, а кораблям – люди. Неужели ты не хотел бы заработать на жизнь? Я знаю несколько ярлов, которым нужны люди для походов и защиты земель. Они платят за верность почти так же щедро, как я.

Впору было расхохотаться, но я сдержался. Подумать только, мой враг, мой злейший враг пытался затащить меня на службу. И я бы непременно согласился, но сперва должен был найти Ормара и закончить учёбу. Без рун третьего ряда мне не одолеть ни Гутфрита, ни его жрецов, ни воинов. Я мог бы броситься на него сейчас, но понимал, что меня оттащат и убьют быстрее, чем успею сосчитать до трёх. Нет, нужно быть терпеливым. Боги любят отчаянных, но ещё сильнее они ценят умных.

– Можно подумать об этом ближе к зиме, – улыбнулся я и поднял кружку в знак уважения. – Но сейчас мне нужно вернуться домой. Уже почти лето, много дел по хозяйству.

Гутфрит кивнул.

– Понимаю. Ты интересный собеседник, Хинрик. Почему ты меня не боишься?

«Потому что я не должен бояться того, кого хочу убить», – подумал я, но озвучил иное.

– Все мужи, что сидят за столом, уважают и чтут тебя, конунг. Они считают тебя достойным человеком, и я сам видел, как ты благодарил их за верность. А зачем же мне бояться разумного человека, которому я не делал зла?

Седой тихо засмеялся, отдал служанке рог и снял с запястья тонкий серебряный браслет в виде змея с двумя головами.

– Я передумал, Хинрик. Не нужно тебе идти служить ярлу. Я сам готов взять тебя в своё войско. Ты мне понравился, юноша. Бесстрашный, но с головой. Если будешь при правильном вожде, добьёшься многого. – Он протянул мне браслет. – Возьми. Как закончишь дела дома, приходи в Маннстунн. Найди мой дом и покажи хускарлам этот браслет, они его узнают. Тогда я приму тебя на службу. А если не захочешь, то оставь себе. Это будет моим подарком на твою свадьбу. Всякому достойному мужу нужна хорошая женщина. Свою девицу ты уже нашёл.

Я замялся, не решаясь брать подарок.

– Это слишком щедро, вождь.

– Сегодня я добр. Не отказывайся от даров, когда их предлагает тот, кто могущественнее тебя. Ну же, Хинрик, бери в знак моего расположения.

Я принял подарок и поклонился.

– Благодарю, конунг.

Гутфрит залпом допил содержимое рога и поднялся с трона.

– Я устал от шума. Празднуй, Хинрик, но людям моим не груби – они этого не любят.

Он взял красавицу Ингвилд под руку и направился в заднюю часть дома. За ним последовали все его жрецы. Интересно, как они уживались друг с другом, если каждый верил в своих богов и хотел оказать влияние на Гутфрита? Наверняка его окружение – та ещё змеиная яма.

Я глядел им вслед и втайне радовался, что всё же осмелился прийти на пир. Узнал много о вожде туннов, увидел его людей. Выяснил, что у Гутфрита есть свой начертатель. Разузнать бы ещё, кто он и что умеет. Решив аккуратно уточнить это у Бороды, я развернулся, чтобы вернуться за стол.

К моему удивлению, треть пирующих разошлась. Кто–то спьяну повалился прямо под стол, остальные, судя по шуму на улице, вышли проветриться. Остальные лениво заливали в себя остатки пива – не пропадать же добру. Ульф Борода заснул прямо за столом – от его храпа тряслись стены чертога. Ушли и несколько хускарлов, включая Ивера Гутфритссона.

И я не видел за столом Айны. Неужели она так испугалась, что решила сбежать в самый разгар пиршества? Спрятав браслет Гутфрита в карман, я направился к выходу.

Ночь дохнула на меня холодом. Повесив топор на пояс, я плотнее запахнул плащ. Ну и где мне её теперь искать? Ворота были закрыты – значит, Айна не могла уйти из города. Я решил пойти на площадь и поспрашивать у местных, не видели ли они мою спутницу, но меня отвлёк хохот, донёсшийся с заднего двора. Наверняка продолжали пьянствовать. Я уже почти вышел к площади, когда позади меня раздался сдавленный женский крик и отборная брань.

– Отпусти, я сказала!

Айна! Я затормозил и развернулся так резко, что сапоги по щиколотку вошли в дорожную грязь. Крик стих, и это пугало ещё сильнее. Повинуясь порыву, я выхватил топор и помчался во двор.

Кто–то пытался меня остановить, едва я влетел в ворота, но я, даже не взглянув на него, вывернулся из хватки и побежал дальше, перехватив оружие крепче. Мне было плевать, что я сейчас мог пролить кровь в доме хозяина. Айна не для того пережила весь тот ужас на Свартстунне, чтобы попасться им в руки.

Возня и правда доносилась из конюшни. Перепрыгнув через кучу сваленного мусора, я пинком выбил дверь и ворвался туда. Их было здесь четверо: трое мужей и Айна. Только силуэты в полумраке, но я их узнал.

– Не тронь её! Убью! – рявкнул я и лишь затем увидел, что Айну схватил сам Ивер Гутфритссон.

Айна воспользовалась моментом, пнула сына конунга по ноге и попыталась подбежать ко мне, но её схватил один из воинов, что сидели на пиру за столом ближе к трону. Все молоды, один и вовсе мой ровесник. Наверняка дети хускарлов Гутфрита.

Ивер наградил меня ледяным взглядом и фальшиво улыбнулся.

– Выходит, девка не врала. Защитник пришёл.

– Отпустите её. По–хорошему прошу, – предупредил я.

Ивер выпрямился, расправил плечи, кивнул второму другу и выставил руку. Тот протянул ему топор.

– Знаешь, кто я? – спросил он.

– Ага.

– Ты посмел поднять на меня оружие, – тихо прошипел сын конунга, медленно надвигаясь на меня. – Угрожал мне смертью. Но отец учил меня быть терпимым к идиотам вроде тебя. Я готов простить эту дерзость, если ты извинишься и уползёшь отсюда на коленях. А мы продолжим.

Я взглянул на Айну через его плечо. Она была смертельно бледна от испуга, но, поймав мой взгляд, яростно замотала головой.

– Не делай этого, Хинрик! – взмолилась она. – Их трое… Не одолеешь.

Но взывать к разуму было поздно. Ярость застелила мне глаза.

– А отец не учил тебя, что нужно с уважением принимать отказ свободной женщины? – Я шагнул навстречу сыну конунга. – Не учил, Красотка?

Едва я произнёс это прозвище, лицо Ивера перекосило от гнева. Его подручники замерли на миг, а затем тот, что удерживал Айну, тихо вздохнул.

– Тебе конец, парень, – проговорил он, косясь на меня.

Ивер замер, сжав свободную руку в кулак. Видать, крепко я его задел. Борода был прав. Но я на то и рассчитывал. Гутфриттсон сделал ещё несколько шагов и остановился на расстоянии вытянутой руки от меня. Топор он опустил.

– Вижу, ты много обо мне выяснил, – вкрадчиво сказал он и холодно улыбнулся. – И раз ты знаешь моё прозвище, наверняка тебе сказали и о том, что я вызываю обидчиков на поединок.

– О, мне много чего о тебе наговорили, – осклабился я, предоставив Иверу самому гадать, какие слухи о нем ходили между воинов. – Зачем откладывать бой? Я свободен прямо сейчас.

Я расставил руки в стороны, словно приглашал дорогого гостя в дом. Ивер взглянул на меня и нахально фыркнул. Но я заметил, что его глаза были холодны и осторожны. Вся бравада предназначалась для дружков. Что ж, мне попался сложный противник.

– Бой насмерть, – провозгласил Ивер. – Впрочем, ты всё равно покойник. Но я окажу милость и вложу в твою руку оружие, чтобы Всеотец принял тебя в своём пиршественном чертоге. И когда я убью тебя, сделаю твою девку своей рабыней в Маннстунне. У меня уродливая невеста, а твоя юхранка скрасит мою грусть.

Я пожал плечами и кивнул в сторону выхода.

– Планов–то сколько, поди ты. Сразимся под небом и звёздами.

Ивер кивнул и обратился к своим дружкам.

– Будете свидетелями. Поклянитесь именем Урсига, что расскажете правду при любом исходе.

– Клянусь Урсигом.

– Клянусь.

– И девка тоже пусть принесёт клятву. – Он уставился на Айну яростным взглядом. – Ну, говори!