Текст книги "Сыны мести (СИ)"

Автор книги: Марина Баринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 29

Я очнулся от непривычно яркого света – пришлось прикрыть глаза руками, ибо солнце отчаянно пробивалось сквозь тонкую кожу век. Я осторожно пошевелился и удивился слабости в членах. Каждое движение давалось с трудом, словно из меня выжали все силы. Странно. Да, я отбивался от волшебных лап, что тащили меня сквозь землю, но не мог же настолько от этого устать.

Я сел на траве и огляделся. Камни капища гнавов сверкали прожилками в лучах солнца. Съедобной жертвы, что я принес, не было. Либо забрал волшебный народ, либо растащили звери. Трава казалась пожухлой, да и припекало слишком жарко для весны или раннего лета. Полуденный зной был столь мучительным, что я тут же начал обливаться потом.

– Ну и пекло, – выдохнул я и потянулся к сумке, надеясь найти там мех с водой.

Нашарив его, я быстро развязал тесьму и приложился губами, но едва сделав глоток, тут же выплюнул. Вода протухла, словно в стоячем болоте. Бред какой–то. Я огляделся по сторонам и заметил, что черёмуха отцвела. А ведь на деревьях едва появились бутоны, когда я пришёл в Бьерскогг… Сколько же времени прошло?

Я обезумел от жары и жажды, голова едва соображала. С трудом поднявшись, я подхватил сумку и потащился к дому начертателя. Было бы хорошо с его стороны предупреждать о хитростях гнавов со временем. Сколько меня не было? Луну или больше?

Войдя в лес, я увидел поляну с земляникой и тут же бросился жадно пожирать ягоды. Живот крутило от голода так, словно я и правда не ел много дней. Ну и шуточки у этого Илюка. Но спасибо хоть, что оставил мне жизнь. Значит, я ещё на одну руну приблизился к окончанию обучения.

С трудом оторвавшись от земляники, я лишь сейчас заметил, что на моём пальце красовался перстень матери. Тот самый – камень со всполохами пламени в золотой оправе. Как это понимать? Я ведь отдал его добровольно, как и требовалось. А затем я почувствовал тяжесть в потайном кармане и сунул руку за пазуху.

– Ну и ну, – хмыкнул я. – Не просто вернули дар, но ещё и одарили сверху.

При дневном свете кристалл гнавов выглядел как обычный слёзный камень – прозрачный, с редкими прожилками. Но грани, что были стёсаны, когда его добывали, сверкали радужными цветами, когда на них попадал свет. Красивый камень, ничего не скажешь. Я припомнил видение, которое пришло к нам с Айной во время зейда – это он. Тот самый кристалл, который украшал навершие посоха будущего Хинрика. Пока всё сходилось. И это тревожило меня ещё сильнее. Значит, мне и правда суждено отправиться в неведомый край с чёрным песком, странными людьми и высокой крепостью на холме. Хотя чего я ожидал? У меня нет дома, и я должен найти другой. Почему бы и не там?

Я сунул кристалл обратно в кармашек, но перстень прятать не стал. Раз гнавы решили оставить его на моём пальце, так тому и быть. Им виднее. Я сорвал лист лопуха, свернул трубочкой и быстро набрал в него ещё земляники – поем по дороге, кислые ягоды хоть немного утоляли жажду.

Следовало торопиться к дому начертателя. Он предупреждал меня, что его солнце закатывается. И одним богам известно, как долго он протянет. А на испытании гнавов я потерял целый лунный цикл! Я забросил мешок на плечо и пошёл на юг, стараясь вспомнить дорогу к хижине Ормара. Ягоды съел почти сразу же.

Наконец я заметил тропу и припомнил, что уже брёл по ней раньше. Она–то и вывела меня к владениям начертателя. Хижина не изменилась, но костёр перед домом не горел. Зелени и цветов стало больше – летние растения набрали силу и распустились. Я направился прямиком в хижину.

– Ормар! – позвал я. – Это Хинрик. Ты здесь, учитель?

Мне долго не отвечали, и я решился войти без разрешения. Но на всякий случай приготовился отражать колдовство и начертил на руке слюной пару защитных рун.

Аккуратно приоткрыв дверь, я зашёл в полумрак обиталища наставника. Вот уж настоящий колдовской дом! Рунные вязи покрывали стены, дверные косяки и даже деревянные балки. В жилой части висели плотные домотканые дорожки, чтобы закрывать щели от сквозняка и беречь тепло. Узкие окошки были заделаны мутными пузырями, и вместо занавесок их укрывали косы сплетённых лент – каждая украшена рунами. Над входом висел бараний череп, и с его витых рогов свисали деревянные плашки с заклинаниями. Пол был земляным и устлан соломой и травами. В центре хижины располагался выложенный камнями очаг. Ормар сидел ко мне спиной. Птицеглаза с ним не было.

– Долго они тебя держали, – крякнул начертатель и обернулся ко мне изуродованной половиной. – Будем трапезничать.

Он поднялся, опираясь на посох дрожащими руками. Я понял, что наставник ослабел ещё сильнее. В полумраке хижины его лицо казалось старым и высохшим, а ведь всего несколько лун назад он выглядел крепким и сильным! Одноглазый колдун доковылял до стола и взялся за нож.

– Наполни котёл, будет похлёбка. Вода на заднем дворе в бочке.

Я бросил вещи, взял старый, но хорошо начищенный котелок и вышел из дома. Удивительно, ведь в первый раз я даже не удосужился обойти и изучить хозяйство. Вода нашлась быстро – не дождевая, а из ручья. Видимо, Ормар или Конгерм с утра наполнили бочку. Позади хижины под навесом сушились пучки трав – колдуны предпочитали не делать этого в жилом месте, веря, что срезанные растения отнимают жизнь и силу у живых. Там же вялились на ветру мясо и речная рыба – я отогнал мух с оленьих туш. В небольшом загоне прогуливались куры и пара гусей, а на поляне мирно паслась коза. Для отшельника не так и плохо. Жить можно. Если я задержусь, придётся просить духов даровать мне право на охоту в этом лесу.

Достав воды, я вернулся в дом. Ормар уже нарезал мясо крупными кусками и подготовил коренья. Я подвесил котелок над очагом, наставник закинул туда съестное и подготовил сухари.

– Как здоровье? – спросил я, устроившись перед огнём на узкой лавке.

– Пока жив, как видишь. Мне куда интереснее, как всё прошло у тебя. Рассказывай, что видел, Хинрик.

Я поведал ему о встрече с Илюком, золотой лозе, торге за дары и мудрости.

– Не теряй этот камень, – Ормар постучал по кристаллу пальцем. – Пригодится, особенно вдали от родной земли.

– К слову об этом.

Ормар перемешал варево и внимательно уставился на меня. За всё это время он ни разу не подшутил надо мной и не нагрубил. Значит, и правда был плох.

– У меня был вороний сон, – сказал я. – Видение.

– Я же говорил тебе не использовать бабье колдовство, – проворчал начертатель.

– Моя подруга со Свартстунна так пожелала. И я к ней присоединился.

– Небеса с тобой, – отмахнулся Ормар. – Ладно. Что ты видел?

Я рассказал ему о месте с чёрным песком и обо всём, что там видел. Колдун нахмурился и долго молчал.

– Ты знаешь, что это за край? – тихо спросил я.

– Нет. В таком я не бывал. Но кое–что слышал.

– Где же это?

– На островах. Есть поверье, что песок почернел, когда миры раскололись. Потому и образовались острова – раньше, до войны богов, их не было. Там, где боги бились с великанами и друг с другом, плавились камни и темнели пески – до того сильна была их ярость и так могущественно было их колдовство.

– На каких островах есть чёрный песок?

– Скальды говорили, что на Нотренойре – это большой остров к северо–западу от Нейдланда. И ещё рассказывали, что такое видели на самом севере Эглинойра. Но наши люди туда обычно не ходят. Там холодно, камни и скалы – никакой жизни. Если мы идём на Эглинойр, то всегда на юг. – Ормар снова перемешал похлёбку и постучал ложкой по котелку. – Что одно, что другое – гиблые и холодные места. Жизни там нет. На Нотренойр уходили изгнанники и те, кто не нашёл себе места в наших землях. Там странное место. Половина острова во льдах, половина в зелени, песок чёрный, а горы извергают жидкое пламя.

Да уж, не самое, должно быть, приятное местечко.

– И зачем же мне там бывать? – шепнул я, не ожидая ответа.

– Тебе, Хинрик, много придётся пошляться по миру. У тебя будет много вопросов, много дел и много врагов. От одних станешь бежать и найдёшь других. Так у всех, кто рвётся к мести. И у меня так было.

– Но сейчас ты здесь.

– Потому что свой вирд – свою судьбу – я исполнил. Почти. – Внезапно начертатель тепло улыбнулся. – Знаешь, почему Гутлог хотела, чтобы именно я учил тебя?

Я пожал плечами.

– Потому что ты живёшь не так далеко от Свартстунна и когда–то служил конунгу, которого я должен убить?

– Не поэтому. Ты сын мести, Хинрик. И я тоже. Гутлог знала это.

Я едва не выронил горсть сухарей, которую собирался бросить в котёл.

– Так ты тоже мстил? За кого?

– За предков. За род. Это была кровная вражда, семейная. Много поколений она длилась. И лишь я смог её закончить. Истребил всех врагов. – Он принюхался и удовлетворенно хмыкнул. – Правда, и самому пришлось за это заплатить. Мой род тоже прервётся, не оставил я наследников. Но у тебя всё иначе, Хинрик. Твоя кровь должна жить в потомках во что бы то ни стало.

Я пялился на Ормара во все глаза. Почему же он не сказал мне раньше? Хотя наверняка это было тайной, и тайной кровавой. Ведь я тоже оберегаю свою цель. Колдун говорил об этом спокойно, словно давно примирился со своей судьбой.

– Мой вирд исполнен, я получил несколько спокойных лет в Бьерскогге. Осталось подготовить тебя – и я стану свободен. Гродда–красавица давно меня заждалась.

При упоминании богини его глаз потеплел, он мечтательно улыбнулся. Не знаю, каких у них были договоры, но, казалось, Ормар ждал встречи с Гроддой. Люди звали её Ужасной, Смертоносной, но я видел Гродду, говорил с ней. Она и в моей памяти осталась прекрасной, мудрой, но опасной. Каждый день я помнил, что всё ещё был должен ей. И боялся этой расплаты. Когда цену назначают сразу, есть время примириться с утратой. Но я жил, гадая, кого она заберёт следующим. Кого и как.

– Кажется, готово, – сказал я и всё же бросил сухари в похлёбку. – Где миски?

Ормар указал на полку, кривовато прибитую к стене над столом.

– Бери целые, нетреснутые.

– Ага.

Впервые за много дней я смог поесть и отдохнуть в спокойствии и безопасности.

* * *

Следующие дни прошли в покое. Я почти не покидал скромных владений Ормара. Конгерм, как выяснилось, ушёл на север. Наставник не сказал, зачем, но ждал его возвращения со дня на день. Самому начертателю требовалась помощь по хозяйству – сам он уже не справлялся. Поэтому я заготавливал дрова, доил коз, охотился – духи разрешили мне бить дичь после ритуала подношений – и приводил в порядок свои колдовские предметы.

Первым делом я вырезал и окрасил все руны, которые выучил. Мой мешок с плашками заметно потяжелел и теперь приятно гремел на поясе при каждом шаге. Стук мелких деревяшек друг о друга меня успокаивал. Покончив с рунами, я принялся вырезать новый посох. Ормар научил меня просить у леса дерево, и я быстро нашёл подходящую палку. На этот раз посох у меня был дубовый, ровный, крепкий. Я как следует ошкурил его, пропитал маслом и вырезал усиливающие и охранные руны. А навершие украсил кристаллом гнавов.

– С каждым днём ты всё больше походишь на начертателя, – проворчал Ормар, наблюдая за моей работой, когда мы сидели вечером у костра. – Но не зазнавайся. Ты ещё не начертатель, а мелкий колдунишка.

– Знаю, – улыбнулся я. – Но теперь я чувствую, что конец обучения совсем близко. И знаю, что главную мудрость придётся постичь самому. У каждого начертателя свой путь.

– Видать, ты и правда научился пользоваться головой. Но предчувствие тебя не обманывает. Конец твоего обучения близко.

И это было странно: ведь я ещё должен был познакомиться с ильвами, заполучить фетча и сотворить смертное проклятье. Если ильвы так же хитрят со временем, как и гнавы, то я могу закончить только с одной из рун лишь к осени. А то и вовсе пропасть на год. Кто ж знает, что взбредёт в голову этим народам?

– Конгерм близко, я чую, – проговорил Ормар, уставившись на огонь. – Как он придёт, поешь и отправляйся к ильвам. С ними придётся сложнее, чем с гнавами – эти народы очень различаются. Гнавы живут землёй и всем, что можно потрогать или попробовать на зуб. Ильвы иные. Они даже редко проявляются в нашем мире во плоти. И чтобы их увидеть, нужно подготовиться.

– Научишь?

Ормар кивнул и плотнее запахнулся в плащ. Заметив это, я принёс из хижины шкуру и укутал его ноги.

– Спасибо, Хинрик, – отозвался колдун.

Ни желчи, ни издевательств. Я так привык к Ормару Эйрикссону – мужу, который мог уничтожить меня и мою веру всего парой фраз, что сейчас чувствовал себя растерянным. Теперь он относился ко мне иначе – как суровые отцы добреют к детям, чуя близкую смерть. И это причиняло мне невыносимую боль. Мы вздорили, спорили, порой я не понимал и ненавидел его, но сейчас всё это перестало иметь значение. Он был мне дорог, и он готовился уйти. Мне оставалось лишь относиться с уважением к естественному ходу жизни. Порой руки чесались начертать целящие руны, но Ормар запретил. «Всё должно идти своим чередом». Так он сказал.

– Знаешь, как выглядят куриные грибы? – Спросил колдун, пододвинувшись ближе к костру.

– Это которые с красными шляпками в белую крапинку?

– Да. И юбка на ножке, как у поганки.

– Они же ядовитые! – возмутился я.

– Вороньи ягоды тоже, но мы едим их, чтобы получить видения.

Я хитро прищурился.

– Значит, ты тоже проводил зейд?

– И не раз. Глупо не пользоваться надёжным средством только потому, что ты родился с яйцами. Но частить с такими обрядами нельзя. Всё же яд.

Я кивнул.

– Что нужно сделать с грибами?

– Набери корзинку, затем растолки в миске, добавь воды, дай немного настояться. Затем отожми грибы и выкинь, а сок оставь. Рассеки руку, начерти руну Ил и обратись к ильвам, попроси показаться и явить мудрость. Половину выпей сам, другую вылей в ручей или водопад. Здесь недалеко есть подходящий, к западу. Мы берём там воду. Огонь не разводи и факел не бери – отпугнёшь. Главное – чтобы тебе никто не помешал и не отвлёк. Что бы ни происходило за твоей спиной, не оборачивайся. Что бы ни увидел, что бы ни услышал – оборачиваться нельзя.

– А что будет?

– Беда.

– Почему так?

– Ильвы сами решают, как и когда тебе явиться. Увидишь их против их воли – накажут. И не поднимай на них железо, они его ненавидят.

– А что будет?

– Не знаю. Каждый раз по–разному. Нельзя предугадать. Если отвлекут, лучше попроси прощения за беспокойство и проведи обряд в другой раз. Ильвы – самые страшные и непостижимые из всех созданий богов. Всегда помни об этом. Сейчас тебе нужно пообщаться с ними, чтобы твоя руна получила силу. Но впредь старайся к ним не обращаться. У них свои понятия о хорошем и плохом. И желания, что ты им загадаешь, могут принести большое горе.

Об этом я знал. Ильвов считали прекрасными и очень злобными созданиями. Скальды рассказывали, что боги создали сперва ильвов, но им не понравилась их норовистость. И затем они сделали людей – менее мудрых, не таких красивых, но покорных воле богов. Ильвы оскорбились, возревновали и возненавидели и создателей, и созданий. Жрицы на Свартстунне никогда к ним не взывали.

– Буду осторожен, – пообещал я. – Хорошо, что куриные грибы немного светятся в темноте. Найду легко.

– Верно.

Со стороны тропы послышался лёгкий шорох. Спустя несколько мгновений к дому вышел Пттицеглаз. Он шёл, нагруженный большим, но лёгким мешком. Увидев нас, он приветливо взмахнул рукой и ускорил шаг.

– Долго ты на этот раз, – проворчал Ормар.

– Ну так дело важное.

Я непонимающе переводил взгляд с учителя на Птицеглаза. Конгерм отмахнулся.

– Это наше, я обещал кое–что принести Ормару. Как гнавы, Хинрик?

– Отпустили, как видишь.

– И то хорошо.

Ормар похлопал ладонью по дереву, на котором сидел.

– Тебе пора, Хинрик. Иди. Плошку и воду не забудь.

Я кивнул. Конгерм пристально глядел на меня, словно хотел что–то сказать, но не проронил ни слова. Я прихватил из дома миску, проверил нож и отправился на запад, надеясь найти ручей по шуму воды. Едва я покинул поляну с хижиной, Ормар принялся о чём–то тихо переговариваться с Птицеглазом. Ну и пусть секретничают, у меня тут проблема посерьёзнее.

Тьма снова хозяйничала в лесу. Как велел колдун, я не взял факела, но прихватил посох – новый шест настолько хорошо лежал в руке и так мне нравился, что я не хотел с ним расставаться ни на миг. Попетляв по тропам и продравшись через густые заросли орешника, я вышел на берег ручья. Узкий – можно перепрыгнуть, если как следует разбежаться. Но я решил не идти дальше, а пойти вверх по ручью и найти водопад. Я поглядывал по сторонам в поисках грибов. Обычно они росли под елями, но встречались и возле других деревьев. Жучки–светляки роились над травами, словно помогали мне искать. Здесь было так красиво и безмятежно, что я даже остановился полюбоваться лесом. Жаль, что старые духи остались лишь здесь. А ведь когда–то так было везде…

Грибы нашлись в ельнике – красные в белые пятна шляпки выросли идеальным ведьминым кругом. Я поклонился.

– Духи лесные, хранители этого места. Позвольте мне набрать довольно грибов, чтобы совершить ритуал. Взываю к вашей помощи и клянусь не брать сверх меры.

Из–за толстого елового ствола выглянула лисица, уставилась на меня внимательными глазами и тихо тявкнула, мотнув головой.

– Благодарю.

Я опустился на корточки и принялся аккуратно срезать грибы. Плошка у меня была небольшая, а ещё требовалось добавить воды, поэтому я взял всего пять. Выпрямившись, я попятился и снова раз вознёс благодарность. Лисица убежала.

Водопадик – совсем невысокий, всего в человеческий рост, возник сразу за изгибом ручья. Я опустился на колени, выложил грибы, зачерпнул немного воды и принялся крошить отраву в плошку. Хорошенько отжал пальцами и положил сосуд на колени, разглядывая лес.

Духи говорили – кажется, я научился слушать их голоса, но не понимал речи. И всё же я чувствовал их присутствие. Они наблюдали за мной. Не показывались, но я был для них новым гостем, и они явно любопытствовали. Пока грибной сок настаивался, я увидел семью оленей, пришедших к водопою, насчитал несколько зайцев и даже заметил барсука. Наконец мне показалось, что настой был готов.

Я отжал грибы и выгреб их из миски, затем рассёк палец и принялся чертить им руну Ил на колдовском питье.

– Взываю к вам, древний народ ильвов! Хозяева Ильвхейма, хранители мудрости и утраченного колдовства. Прекрасные и опасные, услышьте меня! Я Хинрик из Химмелингов, будущий начертатель, взываю к вам. Явитесь пред мои очи и даруйте мне знание, какое сочтёте нужным!

Я сделал несколько глотков тошнотворно противного настоя, стараясь не морщиться. Глотку обожгло горечью, но я терпел. Оставшуюся часть я вылил в ручей.

– Услышьте меня, о ильвы! – повторил я. – Явитесь пред мои очи. Пожалуйте мне свою мудрость и испытайте меня, если желаете этого.

Теперь требовалось ждать, и я не знал, сколько. Ну что ж, вся ночь впереди, не замёрзну. Позади меня со стороны хижины Ормара зашуршали ветви, я услышал мягкие шаги по траве.

– Хинрик! – Я узнал в громком шёпоте голос Конгерма. – Прости, что отвлёк. Но я понял, что Ормар ничего тебе не сказал. Это важно.

– Мне нельзя оборачиваться, – ответил я с досадой. Говорил же колдун, что нельзя отвлекаться! – Это не может подождать?

– Давно ждёт. Я не знаю, что с тобой будет дальше и как долго ты будешь отсутствовать. Поэтому решил предупредить сейчас, пока ты не начал ритуал.

– Уже начал, – сквозь зубы процедил я. – И я не могу обернуться. И не обернусь. Прости, Конгерм.

Он приблизился – я спиной почувствовал его присутствие.

– Это ничего, – сказал Птицеглаз. – Я просто расскажу. Пока Ормар не видит. Он велел мне не делать этого, но я считаю, ты должен сам решить. Ормару было видение. Он проводил зейд, пока ты гостил у гнавов.

– И что?

– Он пытался смотреть твоё будущее, но увидел не тебя, а твою подругу. Ту, с острова.

У меня внутри что–то оборвалось.

– Айну? – спросил я, проглотив ком.

– Да, кажется. Юхранку. Она в Маннстунне, и ей грозит большая беда. Это ещё не случилось, но непременно случится, если ты не вмешаешься. Ормар не хотел говорить тебе, пока ты не пройдёшь обучение до конца. Но тогда будет поздно.

– Что ей грозит?

– Смерть. Погибнет сама и, быть может, погубит тебя. Ормар говорил странно – я не всё понял. Он бредил во время зейда. Но самое главное я услышал.

Конгерм обошёл меня и предстал перед моими глазами.

– Зачем ты мне сказал сейчас?

– Потому что ильвы тоже играют с людьми, даже с колдунами. Они могут утащить тебя в место, где время течёт иначе. Но ты можешь отменить ритуал и отправиться на помощь. Я солгу Ормару, он будет думать, что ты у ильвов. Если ты так пожелаешь.

– Тебе–то это зачем?

– Человек должен выбирать. Чтобы выбирать, нужно знать всё. Ты не знал, а теперь знаешь.

– Но ведь если я сейчас уйду в Маннстунн, то когда вернусь, Ормара может уже не быть. Я не закончу обучение, он не благословит меня. Я не смогу с ним попрощаться и восславить его перед богами.

– Зато спасёшь свою подругу. Ты же любишь её. Даже больше, чем сестру. Больше, чем любил Гутлог.

Я молча кивнул, разрываясь между сердцем и разумом.

– Зачем ты сказал мне сейчас? – прошипел я и зло плюнул на землю.

– Затем, что ты должен сделать выбор, Хинрик. Жизнь той, что тебе дорога, или цель, которую ты поклялся исполнить. И ты должен сделать этот выбор сам. – Птицеглаз уставился на меня жуткими немигающими глазами. – Что ты предпочтёшь, Хинрик из Химмелингов? Решай прямо сейчас.