Текст книги "(не) Пара Его Величества. Связанные судьбой (СИ)"

Автор книги: Марина Ружанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Спасибо… что выслушал, – прошептала я, не решаясь поднять на него глаза. Стыд за свою слабость грыз изнутри. – И… прости, что развела тут сырость.

– Не извиняйся, – его голос прозвучал немного резко, почти как приказ. – Никогда не извиняйся за правду.

Я кивнула, чувствуя опустошающую тишину и… облегчение. Как будто сбросила невероятно тяжелый груз, который тащила все эти годы.

– Я пойду, – сказала я, голос звучал хрипло, но уже спокойнее. Я попыталась неловко сползти с его коленей. – Спасибо… за то, что рассказал и… был рядом.

Но его рука, лежащая у меня на спине, неожиданно усилила хватку, мягко, но неуклонно удерживая меня на месте. Он не отпускал. В его глазах мелькнуло что-то незнакомое. Нежность? Желание? Все вместе?

Он медленно наклонился. Его губы коснулись моих – нежно, осторожно, вопрошающе. Совсем не так, как в ту ночь под чарами или в горах под дождем. Это был поцелуй-утешение, поцелуй-обещание: «Я здесь. Ты не одна». От неожиданности и этой потрясающей, непривычной нежности я замерла. А потом… ответила. Сначала неуверенно, робко, прикасаясь к его губам своими, еще солеными от слез. Потом – с нарастающей силой, с признанием, которое вдруг вспыхнуло в душе ясным пламенем.

Мне нравится Шэр.

Признание прозвучало в голове громко, неоспоримо, сметая остатки сомнений. Пожалуй, для «я влюблена» – еще слишком рано, но «нравится»... Да, очень.

Его сила, его ум, его сарказм, его неожиданная нежность сейчас… Даже его тайны. Все это будило во мне что-то глубокое, теплое, пугающее и безумно притягательное.

Может быть… эта случайность, наша связь… не так и ужасна?

Мы оба – равны. Оба изгои: он – бывший невольник с клеймом и потерянной памятью, я – лесная ведьма с отрезанной душой и проклятой силой... После выполнения заданий, или феерического провала, мы ведь можем остаться… вместе? Путешествовать по огромным просторам Империи, а после осесть где-нибудь на окраине у моря. Прожить обычную счастливую жизнь. Подальше от Рима, от патрициев, от лжи и предательства высшего света, без необходимости оглядываться за спину, ожидая того, что тебя предадут близкие... Простая жизнь. Честная. Именно то, чего мне хотелось бы…

Поцелуй углубился. Стал увереннее, горячее. Его руки скользнули с моей спины на талию, прижимая ближе. Я почувствовала его возбуждение через тонкую ткань рубахи, и ответное тепло разлилось по моему телу, смешиваясь с остатками слез и новой, опьяняющей волной желания.

Его пальцы нашли шнуровку моей туники, начали осторожно, но настойчиво распутывать узел. Губы спустились ниже, лаская обнаженную кожу шеи, плеч... Я замерла на мгновение, погруженная в ощущения: вкус его губ, его запах, звук его учащенного дыхания, твердость его тела под моими руками…

И вдруг резкий, пронзительный толчок в моем сознании. Не мысль и не звук, а чистая, нефильтрованная паника.

Острый, как ледяная игла, страх, не мой.

Брини!

Я дернулась, вырываясь из его объятий с почти болезненным усилием.

– Что случилось? – Шэр хрипло выдохнул, его глаза были темными от желания, а руки все еще держали меня за талию.

– Брини… – я задыхалась, пытаясь совладать с нахлынувшими ощущениями. Страх фамилиара бился в моей груди как птица в клетке. – Она… проснулась.

– Или это я испугал тебя?

– Не в этом дело! – выпалила я, краснея и натягивая сползшую до талии тунику, обнажившую грудь. И тут же мысленно добавила: «Хотя, пожалуй, в этом тоже… Твой напор был… неожиданным».

Но главное: паника Брини была реальной и острой.

– Ей плохо! Мне нужно к ней!

Он тоже встал, его фигура снова заполнила комнату.

– Мне пойти с тобой?

– Нет-нет! – я уже была у двери, хватая ручку. – Я справлюсь. Спокойной ночи!

Глава 10

Я выскочила в темный коридор и рванула к своей комнате в самом конце. Деревянные половицы скрипели под ногами, а паника Брини, как эхо, усиливалась с каждым шагом.

Но сердце колотилось не только из-за этого…

Губы все еще пылали от его поцелуев, тело помнило каждое прикосновение его рук, его силу, его… вкус. И это пугало. Куда больше, чем любые враги, битвы или даже предательство отца.

Пугало неотвратимостью, с которой Шэратан легко переворачивал все мои представления о нем, о нас, о будущем.

Я ворвалась в комнату, захлопнув дверь. Брини не спала. Она сидела на своей подушечке, вся надутая, как шар: ее голубая кожа почти почернела от напряжения, крошечные коготки впились в ткань, а золотистые глаза широко открыты от ужаса. Ее ротик приоткрылся, и она издала не привычное довольное «ква-арк», а тонкий, дрожащий звук: «Криии?..»

Я замерла на пороге. Что ее так напугало? Тень? Шум? Еще что-то? Я чувствовала сову, пролетевшую над крышей таверны, слышала мышей в стенах… Но в этой комнате, кроме нас, казалось, ничего живого не было. Во только Брини видела угрозу.

Я шагнула к ней, протягивая руку.

– Малышка, что сл…

Договорить я не успела. Холодная, грубая, пахнущая металлом ладонь резко и с силой закрыла мне рот. Другая рука впилась в талию, прижимая спиной к твердому телу. Сердце остановилось, потом забилось с бешеной силой, адреналин ударил в виски.

– Тихо, – прошипел знакомый, холодный голос прямо у уха. – Не кричи. Я не причиню тебе вреда.

Лар. Точнее, Октавиан. Наемник-убийца, посланный уничтожить нашу группу. Злость, острая и ясная, вытеснила страх. Я медленно, с трудом кивнула, показывая, что узнала и поняла.

Ладонь с моего рта убралась, а рука на талии ослабла, но не отпустила полностью, оставаясь наготове. Предусмотрительный, гад! Я резко отпрянула, разворачиваясь к нему, загораживая собой уголок, где сидела настороженная Брини.

– Как ты сюда пробрался? – выдохнула я, стараясь не повышать голос, но вложив в слова всю свою злость. – Что тебе надо?

Он стоял у стены, сливаясь с тенями в своем темном плаще. Его лицо было напряженным, глаза блестели в полумраке странным блеском.

– Я хотел поговорить, – сказал он тихо.

Его голос звучал… непривычно. Не так холодно-расчетливо, как раньше. Была какая-то натянутость, сдержанная взвинченность. Я чувствовала, как Брини за моей спиной съежилась, издавая едва слышное, испуганное шипение.

– О чем?

– О нас, – ответил Лар, сделав шаг вперед. Он двигался плавно, как хищник. Да, собственном, им и был.

Я отступила на шаг, упираясь спиной в край кровати. Брини прыгнула мне на плечо, цепляясь коготками так, что стало больно, ее маленькое тельце дрожало.

– О… нас? – я не поверила своим ушам. – Каких еще «нас»?!

– Ты мне нравишься, Роксана, – выпалил он, и в его глазах вспыхнул тот самый безумный огонек, что я мельком видела раньше. – Я впервые встречаю такую девушку, как ты… Сильную. Умную. Красивую. К Церберу этот заказ! Я хочу, чтобы ты ушла со мной…

Он запнулся, будто подбирая слова, что было для него неестественно. А я смотрела на него, как на сумасшедшего. Его слова не укладывались в голове. Он правда хочет сказать, что передумает выполнять заказ из-за… симпатии ко мне? Безумие.

– Что?.. Ты мне предлагаешь... – спросила я медленно, не веря, но стараясь держать голос ровным. За спиной Брини замерла, прижавшись холодным бочком к моей шее.

– Уйти со мной. Да, – он сделал еще шаг, сокращая дистанцию. Его дыхание стало учащенным, неровным. – Прямо сейчас, пока твои… друзья спят. Мы легко скроемся на просторах Империи. Уедем хоть на край света! Начнем новую жизнь. У меня есть связи, деньги… У нас все получится. Я сделаю тебя счастливой.

Что?..

Я едва истерично не захохотала. Пять минут назад я думала именно об этом, но… в объятиях другого мужчины.

– Октавиан… Лар, – начала я осторожно, глядя ему прямо в глаза. – Я… тронута. Тем, что ты готов отказаться от задания из-за… чувств. Но… – Я покачала головой, стараясь, чтобы голос звучал мягко, но твердо. – Я не могу уйти с тобой. Я тебя не люблю…

– Это не важно, – перебил он. – Моей любви хватит на двоих.

– Нет, Лар, так не бывает. Так нельзя прожить всю жизнь. Первая влюбленность пройдет, наступит реальность. Однажды ты захочешь то, чего я не могу тебе дать, потому что у меня нет к тебе чувств… И не будет.

Он замер, словно окаменел. Безумный огонек в его глазах дрогнул, стал неустойчивым. Я поспешила добавить, пока он не взорвался:

– Ты встретишь другую. Хорошую девушку. Которая ответит тебе взаимностью. Которая увидит в тебе того самого мужчину и будет счастлива с тобой. А я буду тебе очень благодарна, если ты просто… оставишь нашу группу в покое. Просто… отпусти нас. Уйди. Начни все заново… И живи своей жизнью.

Наступила тягостная тишина. Брини тихо пискнула у меня за ухом. Я видела, как по лицу Лара пробежала тень. Надежда? Растерянность? Но она длилась лишь мгновение. Потом лицо исказила гримаса чистой, бешеной ярости.

– Это из-за него?! Из-за этого остроухого выродка?! – прошипел он, голос стал низким, хриплым. Он снова шагнул вперед.

Я сжала кулаки, чувствуя, как злость начинает подниматься и во мне, вытесняя жалость. Боевая татуировка на плече вспыхнула тусклым зеленым светом.

– Это не имеет значения. Я сказала «нет». Это мой выбор.

– Не имеет значения?! – рявкнул он, и я услышала, как скрипнули его зубы. – О, нет, Роксана Валерия, теперь это имеет огромное значение! Ты выбрала не того.

Его взгляд скользнул по мне с откровенной, животной похотью, смешанной с ненавистью. Он кивнул в сторону стен, за которыми спали Марк, Сильвия, Годраш.

– Тогда запоминай: я начну со жрицы, потом будет рыжий выскочка. Дальше – твой каменный приятель. Я буду делать это медленно. Болезненно. Потом я возьмусь за твоего остроухого «атланта». Посмотрим, как долго он продержится. И только потом… придет твоя очередь. И ты будешь молить меня о пощаде, которую я не дам. Ты пожалеешь о своем выборе, Роксана. Каждую секунду!

Брини на моем плече зашипела, выгнув спинку, ее крошечные коготки впились мне в кожу. Ярость хлынула через край. Жалость исчезла. Осталось только презрение и желание защитить своих. Любой ценой. Зеленый свет татуировки вспыхнул ярче, а в ладонях появился мой верный посох из черного дуба, тяжелый и надежный.

– В таком случае, отправляйся в Тартар, Лар! Тебе там самое место!

– Как знаешь, – бросил он, и его голос был полон бессильной, безумной ярости. Он отступил к окну. – Но помни: ты сама выбрала этот путь. Это был наш последний разговор.

Старая, рассохшаяся рама жалобно скрипнула, когда он перемахнул через подоконник и исчез в темноте.

На мгновение я нерешительно замерла.

Он уйдет. Пока я буду будить других, пока они поймут, что происходит, Лар растворится в городке или в окрестных горах.

И будет ждать, выслеживать. Убивать по одному, как обещал.

«Брини...» – мысль метнулась к фамилиару, все еще дрожавшему у меня на плече. – «Останься. Спрячься. Сиди тихо».

Я не могла тащить крошечного детеныша в ночную схватку с убийцей – это было слишком опасно. Малышка издала тихий щелкающий звук, но, кажется, поняла. Она прыгнула с моего плеча и юркнула под подушку.

Одним резким движением я вскочила на подоконник. Холод ночного горного воздуха ударил в лицо. Внизу, в узком переулке между таверной и сараем, мелькнула тень, скользнувшая к выходу на улицу.

Больше некогда медлить: каждая секунда на счету.

Не давая себе передумать, не думая о последствиях, я спрыгнула в темноту следом за тенью убийцы. Он не должен уйти.

Мыслей – ноль, все на инстинктах: догнать, остановить, связать. А если не получится, то что? Убить?.. По позвоночнику прополз ледяной холод ужаса. Я не была хладнокровным убийцей, в отличие от него.

Но хотя бы ночь была моим союзником. После той проклятой, или благословенной, свадьбы, с какой стороны уж посмотреть, мир раскрылся передо мной с новой, пугающей остротой. Я чувствовала спящих мышей в стенах сарая, слышала шелест крыльев совы за милю, ощущала теплые точки жизни спящих людей в таверне.

И как яркую, ядовитую занозу, я чувствовала его – Лара. Он весь измазался настойкой лапчатки: волосы, кожа, одежда, так что в комнате я не смогла его почувствовать. Ирония: ценное лекарственное растение, которое хорошо помогает при болезнях желудка, так же эффектно прячет чужое присутствие.

Но теперь я отлично знала, что искать. Уже не уйдешь!

Я рванула за ворота Фодины, миновав хлипкую сторожку, где спал стражник-плебей. Лар был уже метрах в пятидесяти от черты города на пыльной дороге, ведущей к шахтам.

– Эй, Октавиан! – крикнула я ему вдогонку, и мой голос прозвучал насмешливо и громко в ночной тишине. – Бежишь от девчонки, как трус?

Он обернулся. Беззвучное проклятие сорвалось с его губ: судя по всему меня послали в Тартар или к Эриниям. Да хоть к Аиду! Он резко остановился, развернулся и выхватил из-под плаща два коротких клинка.

В атаку я перешла мгновенно. Мой посох из черного дуба свистнул в воздухе, выписывая сложную дугу, направленную сбить клинки в сторону. Он парировал так же ловко, с убийственной эффективностью. Его движения были быстрыми, точными, без лишних движений. Лар легко держал дистанцию, не давая приблизиться.

«А может, попробовать Дикую Форму?» – мелькнула шальная мысль. – «Превратиться в медведицу и разорвать его».

Именно эту способность давали фамилиары: магическим способом принять форму любого, однажды виденного, животного. Но связь с Брини была слишком свежей, нить между нами – тонкой, как паутинка. И она сама слишком мала. Детеныш водяного дракона не смог бы поддержать такую трансформацию. Жаль…

Я отпрыгнула, почувствовав, как холодное лезвие чиркнуло по рукаву туники. Злость вскипела. Хватит обороняться!

– Так настойчиво звал уйти с собой, а сейчас отбиваешься, словно девственница от пожилого ловеласа, – язвила я, уворачиваясь от очередного выпада.

Я вцепилась взглядом в чахлый куст полыни у края дороги.

Моя сила рванулась наружу с новой, неожиданной силой. Сухие ветви ожили, удлинились с треском, превратившись в гибкие, шипастые плети. Они рванулись к Лару, как змеи. Он вскрикнул от неожиданности, отбиваясь клинками, но одна плеть обвила его лодыжку, шипы впились в кожу.

– Тварь! – зарычал он, разрубая растение на кусочки.

– Неужели? – выдохнула я, собираясь для нового удара. – Напомни: это не ты полчаса назад рассказывал мне о неземной любви, которой “хватит на двоих?».

Он замер, а я внутренне ухмыльнулась: это был мой шанс.

Одна из лиан рванулась вперед, пробивая безлистым стеблем его плечо насквозь. Раздался приглушенный стон. Следом и я прыгнула вперед, занося посох для удара по голове.

Он все же успел уклониться и мой посох прошел по касательной, но этого хватило, чтобы он отлетел, а его левая рука повисла плетью. Удовольствие от этого было острым.

– Плечо болит, Октавиан? – выдохнула я, держа посох наготове. Зеленая магия клубилась вокруг моих рук. – Помнишь, в Клонтибрете? Твой арбалетный болт в моем плече?

Он поднял на меня взгляд, полный чистой, безумной ненависти. Кровь сочилась по рукаву его рубахи.

Все так же молча его свободная рука метнулась за пазуху. Я инстинктивно прыгнула в сторону, но было поздно. Он швырнул на землю между нами два небольших глиняных шарика.

Раздался оглушительный грохот! Ослепительная вспышка заставила прикрыть веки, а все вокруг заволокло клубами едкого, белого дыма!

Порох!

Дым заполнил все, щипал глаза, перехватывал дыхание. Я закашлялась, ослепленная, оглушенная. Инстинктивно махнула посохом перед собой, пытаясь отбиться от невидимой атаки.

И тут раздался страшный удар! Утяжеленный, обитым железом носком его сапога. Он бил не в корпус, а по ноге, по опорной лодыжке, сбоку, с расчетливой жестокостью. Я услышала ужасный, хрустящий звук. Острая, белая, всепоглощающая боль пронзила ногу от стопы до колена.

Вопль вырвался сам собой. Боль была невыносимой. Я рухнула на землю, на спину. Мир поплыл, залитый слезами и дымом. Попыталась подняться на локтях и сквозь редеющий дым увидела его силуэт.

Он стоял, тяжело дыша, прижимая ладонью окровавленное плечо. Его лицо было бледным от боли и потери крови, но глаза горели мрачным удовлетворением.

– Еще увидимся, Роксана, – прохрипел он. Голос был тихим, но полным ненависти.

А мне стало жутко и одновременно затошнило: от боли и брезгливости. И вот этот “герой-любовник» следил за мной все это время? Подсматривал, наблюдал, изучал? Как крыса из подворотни.

Октавиан повернулся и, шатаясь, скрылся в темноте. Я осталась лежать на холодной земле, задыхаясь от дыма и боли. С усилием я попыталась пошевелить пальцами ноги. Ответом был новый виток боли и горькая как полынь мысль: «Упустила».

А еще я, кажется, сломала ногу…

Холод земли проникал сквозь тонкую ткань туники, а пульсирующая боль в ноге вытесняла все мысли. Я упрямо сжала зубы и потянулась к посоху, лежавшему метрах в двух.

Проклятие! Не дотянуться!

Ладно… ладно. Может, у меня сейчас нет здоровой ноги, но магия-то осталась! Ветви лозы услужливо подкатили брошенный посох из черного дуба прямо к руке. Отлично. Хотя бы опора есть.

А теперь… попробую подняться… Медленно… Осторожно…

Да чтоб тебя Цербер сожрал!

Я взвыла от внезапной боли и вновь рухнула на землю. Больно! Как же невыносимо больно!

– Роксана! О, боги! – Пронзительный крик Сильвии разрезал ночь раньше, чем я успела вдоволь «насладиться» своей агонией и придумать, как теперь доковылять до таверны.

Я повернула голову, превозмогая тошноту и слезы. Сквозь редеющий дым и застилавшие глаза влагу увидела фигуры, бегущие от ворот Фодины.

Жрица неслась впереди всех, ее светлые волосы мелькали в лунном свете, в руках она сжимала Брини, которая истерично орала: «Криии-иии-иии!». Не сомневаюсь: моя голубая «жабка» всех и разбудила этим воплем.

За ней следом бежали Марк и Годраш.

Но еще раньше всех возле меня опустился Шэратан. Мрачный, убийственный взгляд атланта скользнул по моей неестественно вывернутой ноге, по ссадинам на руках, по воронкам, оставшимся от взрывов.

– Кто? – вырвалось у него, коротко и жестко.

– Наемник из Рима… Лар, – выдохнула я, чувствуя, как стыд поднимается к щекам поверх боли. – Я… преследовала его от моей комнаты в таверне.

Его кадык дернулся.

– От твоей комнаты?..

– Да. Я его ранила, но он ушел.

– Ясно.

В этот момент до нас добрались остальные.

Годраш и Шэр, не сговариваясь, разошлись в разные стороны, охватывая периметр. Шэр двигался с убийственной грацией и скоростью, сливаясь с тенями. Годраш, напротив, шел тяжело, но его каменные кулаки были сжаты, а маленькие глазки впивались во тьму с первобытной яростью. Они не кричали, не перекликались. Действовали молча, слаженно, как отлаженный механизм войны.

Сильвия рухнула на колени рядом и замерла, осторожно касаясь моей ноги. Ее пальцы дрожали. Брини вырвалась из ее рук и, издавая жалобное попискивание, юркнула ко мне, забившись подмышку. Ее мелкая дрожь совпадала с моей собственной.

Марк мгновенно вскинул руки. Золотистые нити магии вырвались из его пальцев, сплетаясь в полусферу прозрачного, мерцающего щита вокруг нас с Сильвией. Купол лег на землю, отсекая от возможной новой опасности. Марк стоял настороже, его взгляд метался по темноте за щитом, готовый в любой момент усилить защиту или бросить боевое заклятье.

– Ох, Рокси… – прошептала Сильвия спустя минуту, ее глаза затуманились тем же золотистым светом, что и при исцелении. Она смотрела сквозь кожу и мышцы. – Это… это перелом голени… С осколками… Я сделаю, что смогу, но все равно нужно наложить шину.

Сильвия что-то бормотала под нос, то ли молитвы, то ли ругательства, пыталась хоть как-то стабилизировать мою ногу. Но каждое прикосновение вызывало новый виток боли, заставляя темные пятна плясать перед глазами. Я стиснула зубы, чтобы не закричать, глотая соленые слезы и привкус крови от прокушенной губы. Брини тихонько поскуливала у меня на груди, ее золотые глазки были широко раскрыты от страха.

Казалось, прошла вечность. Наконец, из темноты вынырнул сначала Годраш, пыхтя, как кузнечный мех.

– Ушел, стервь, – прохрипел он, размахивая огромным кулаком в направлении гор и зло сплюнув под ноги.

Следом появился Шэр. Он подошел к краю магического купола. Его взгляд скользнул по моему лицу, запачканному грязью и слезами, по руке, судорожно сжимавшей посох, и остановился на моей сломанной ноге.

Его лицо, обычно столь выразительное в гневе или насмешке, стало абсолютно бесстрастным. Каменным. Только в глазах, таких синих и глубоких, бушевал ледяной шторм.

– Да, ушел, – произнес Шэр наконец. Его голос был низким, ровным, как поверхность океана перед бурей. – Следы крови обрываются у поворота. Дальше – слишком много вариантов.

Марк опустил руки. Золотистый купол дрогнул и рассыпался искрами. Холодный ночной воздух снова окутал нас, пахнущий пылью, дымом и… кровью.

Прежде чем я успела что-то промычать или возмутиться, Шэр шагнул ко мне. Он наклонился, его сильные руки скользнули подо мной: одна под спину, другая под сломанную ногу, чуть выше колена, с неожиданной осторожностью.

В первое мгновение я хотела сказать, что я сама… Но прикусила язык. Сама я даже стоять не могла без помощи, не то что идти.

– Годраш, сзади. Марк, фланг. Сильвия, свети на дорогу, – скомандовал Шэр коротко, четко, словно всю жизнь только и делал, что командовал легионами. Никаких разъяснений и просьб, только приказы.

Шэр нес меня осторожно, но каждый его шаг, каждый неровный камешек на дороге отдавался мучительной пульсацией в сломанной ноге, закованной Сильвией в грубую, но эффективную шину из досок чьего-то забора, который разломал Годраш, и полосок холста.

Лицо атланта оставалось непроницаемой маской. Но я чувствовала напряжение каждой его мышцы, слышала его учащенное, яростное сердцебиение под моей щекой и ощущала ту ледяную ярость, что бушевала в синих глазах.

Холодный горный воздух улицы сменился душной, пропахшей дешевым вином и потом атмосферой моей комнатушки. Я не удержалась от глухого стона, когда Шэр опустил меня на жесткую койку. Боль белым огнем пронзила ногу, заставив сглотнуть новые слезы. Тартар!

Пожалуй, никогда в этой тесной каморке не было так многолюдно и так напряженно.

Марк стоял у двери, скрестив руки, Годраш, огромный и мрачный, буравил взглядом темноту за окном... Шэр отступил от кровати, его спина была напряжена, как тетива лука.

Атмосфера висела тяжелая, густая, готовая разразиться грозой от малейшей искры.

Сильвия присела рядом, ее тонкие пальцы дрожали, когда она поправляла шину и бинты, уже пропитавшиеся кровью.

– Прости, Рокси, я сделала все, что могла сейчас… – голос ее дрогнул. – Но даже с моим даром целительства кости срастутся не раньше, чем через неделю. Перелом голени со смещением и осколками – это… это очень серьезно. Тебе нужен полный покой.

– Неделя? – переспросила я, кусая губу до крови, чтобы не застонать. – Ну… Хотя бы не месяц, да?

На одеяло запрыгнула Брини. Ее голубоватая шкурка казалась бледной и тусклой от пережитого страха. Она издала жалобный, прерывистый писк и юркнула под мою руку, прижимаясь холодным бочком, будто ища защиты. Я машинально прижала ее к себе, чувствуя ее бешеное сердцебиение.

Спряталась… Молодец… Но всех разбудила…

Гроза все же грянула. Шэр резко развернулся ко мне. Его синие глаза, обычно такие глубокие, сейчас горели холодным, нечеловеческим пламенем ярости.

– Объясни, – его голос был тихим, но каждое слово падало, как обух. – Объясни мне этот идиотизм. Одна. Без оружия. Без фамилиара. Погналась за профессиональным убийцей.

Злость, смешанная с болью и стыдом, вспыхнула во мне.

– Не было времени звать на помощь! – огрызнулась я, гладя дрожащую спину Брини. – Счет шел на секунды, а Лар – не старый патриций, который зашел на чай! Он бы сбежал, а после перерезал нас всех поодиночке! Я пыталась остановить его! Защитить вас… нас всех.

– Защитить? – Шэр усмехнулся, и это было в тысячу раз страшнее крика. Он сделал шаг к кровати, его тень накрыла меня, холодная и гнетущая. – Сломанная нога – это твоя защита? Оставленный в одиночестве фамилиар – это защита? Это безрассудство, Роксана! Чистой воды! Ты бросилась в драку, как…

– Как что? Как дура? – перебила я, пытаясь приподняться на койке, несмотря на пронзившую ногу боль. Ярость придавала адреналина. – Это лучше чем ждать и смотреть, как убивают друзей! Я хоть попыталась! Или мне надо было ему платочком в окошко помахать?!

– Надо было поднять на ноги всех в соседних комнатах! – рявкнул Шэр, его терпение лопнуло. Брини взвизгнула и зарылась глубже под мою руку. – Была пару секунд? Отлично! Кричи! Вышиби дверь! Но не лезь одна!

– Вот именно! – закричала я в ответ, чувствуя, как слезы злости подступают. – У меня были секунды! Он был уже за воротами таверны! Пока бы я будила всех, он бы скрылся! И все! Конец! Труп Сильвии утром нашли бы первой!

– Рокси! Шэр! – вскрикнула Сильвия, бледнея еще больше. – Пожалуйста, не надо так… успокойтесь!

Ни я, ни Шэратан не обратили на жрицу внимания, сцепившись взглядами.

– Не кричи! – я смотрела прямо в его горящие синим пламенем глаза. – Ты пугаешь Брини!

– Я – пугаю?! А то, что ты бросила ее одну это, конечно, другое?.. – его взгляд пригвоздил меня к кровати. – Что ж, если ты отказываешься слушать меня сама, значит, мне придется тебя заставить!

– Что?.. – я остолбенела. От его слов. От ледяной, неоспоримой уверенности в них. – Ты… не имеешь права выговаривать мне в таком тоне!

Шэр выпрямился во весь свой двухметровый рост. Его белые волосы казались серебряными в тусклом свете лампы. В его глазах не было ни капли сомнения, только холодная ярость короля, чей приказ ослушались.

– Я имею право на это и на многое другое, – Его ледяной голос прогремел, заполнив комнату, не оставляя места возражениям. – Потому что я – твой муж.