Текст книги "(не) Пара Его Величества. Связанные судьбой (СИ)"

Автор книги: Марина Ружанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 6

Шэратан

Он все вспомнил. Имя, титул, свою жизнь до темной, грязной и вонючей невольничьей палатки. До того, как Она его купила.

Память вернулась в то мгновение, когда в ночь Бельтайна она пришла к нему ночью и ее губы коснулись его, подтверждая связь. Брачная магия стерла любые магические воздействия, наложенные на них до этой ночи. И вернула все: воспоминания, имя и долг.

Его Роксана.

Хотя он бы хотел совсем другого. Чтобы она пришла сама, а не под чарами королевы фей. Чтобы смотрела на него с таким же желанием в изумрудных, как леса ее Эрина, глазах. Отдавалась с такой же страстью, с какой целовала его в ту ночь. Но по-настоящему, без пыльцы обмана.

Сладкий вкус ее губ, бархатистая нежность кожи под его пальцами, стоны, которые звучали музыкой… А наутро смесь ее гнева, стыда и желания, которое она не хотела признавать. Все это жгло воспоминаниями, как соленый морской ветер.

Одним богам известно, чего ему стоило не взять ее в ту ночь. Сдержаться и не присвоить то, что теперь принадлежало ему по праву.

Мысль о том, что она сейчас там, на приеме у этого надутого индюка Флакка, под взглядами местных зажравшихся патрициев, без его защиты, заставила его челюсть сжаться. Но он знал: она разорвала бы его на куски заодно предположение, что она беспомощна.

Гордая, сильная, умная… И при этом ранимая, нежная, страстная – теперь он знал это точно. Может быть слишком эмоциональная, особенно в сравнении с холодными как барракуды женщинами Высших домов Атлантиды. Но, пожалуй, именно это ему и нравилось. Живая, настоящая. Его.

Из особняка он направился в порт. Белые волосы, собранные в простой хвост, и лицо он спрятал под капюшоном дорожного плаща. Почти стемнело и улицы лишь кое-где освещались магическими фонарями, но полумрак не мешал идти. Шаг его был легким, почти бесшумным.

Он шел сквозь Картахену, как нож сквозь воду, не обращая внимания на грязь, крики, запах рыбы и пота. Его мысли были далеко. В Атлантиде.

Предатели. Слово оседало на сердце холодным свинцом. Он видел ее снова – ту девушку с кубком. Лейлани? Лираэль? Имя стерлось, остался лишь образ: шелковистые темные волосы, глаза цвета водорослей и кубок, поднесенный с томной улыбкой. «Освежись, мой принц. Ты так напряжен».

Сонный отвар, горьковатый привкус, который он тогда списал на некачественный виноград. А дальше – провал. Пробуждение в цепях, вонь невольничьего рынка, пустота в голове и жгучий позор клейма на груди.

Паук на пурпурной розе. Матереубийца. Его рука непроизвольно легла на место татуировки сквозь ткань туники, словно ощупывая шрам. Его мать умерла, даря ему жизнь. А кто-то использовал это, чтобы выжечь на его коже ложь и избавиться от единственного законного наследника королевства. От него.

Избавиться, но не убить…

Его губы тронула злая усмешка: как «милосердно».

Кто это мог быть?..

Келеборн из Дома Коралловых садов? Гилдор из Дома приливов?.. Да в общем-то кто угодно из Высших. Любой, кто был достаточно самонадеян и безумен, чтобы попытаться сменить Правящий дом.

А может… Старшая сестра, Айлисс? У них было двенадцать лет разницы. Она красива, умна, образована. И после смерти отца стала регентом их Дома при несовершеннолетнем принце.

Она была бы прекрасной правительницей, но законы Атлантиды неумолимы: трон передается только по мужской линии. И через пять месяцев он должен был стать полноправным Властителем древнего королевства.

Что ж, «несчастный принц-невольник» скоро вернется. И узнает все.

Недалеко от входа в портовую зону его путь преградил патруль ночной стражи. Легионеры в начищенных, но потертых доспехах, с короткими мечами на боку.

– Стой! Покажи лицо! Назовись! – рявкнул центурион, окидывая Шэра оценивающим взглядом.

Шэратан остановился. Медленно сбросил капюшон. Его синие глаза, холодные и бездонные, как океан на глубине, встретились с наглым взглядом центуриона.

В глазах атланта не было страха. Только спокойное, почти скучающее превосходство.

– Шэратан иль-Мор'ренн ванн Риннор из Дома Рассекающих Волн, – произнес он, отчеканивая каждое слово. Голос его был низким, бархатистым, но несущим в себе металлический отзвук власти. – Посол Атлантиды, Айданнор иль-Сиреннэй ванн Кораллис, ожидает моего визита. Тебе знакомо это имя, солдат?

Центурион слегка отпрянул. Имя посла явно имело вес в этом городе. Слухи о его влиянии и… капризном нраве ходили по городу. Он переглянулся с товарищами. Уверенность в их глазах пошатнулась.

– Да… мы видели корабль… – пробормотал центурион, уже менее уверенно. – Но не ожидали встретить такого высокого гостя… в одиночестве и так поздно вечером.

Шэратан позволил себе легкую, едва уловимую усмешку. Она не тронула его глаз.

– Разве гости из Атлантиды обязаны отчитываться перед римской стражей о каждом своем шаге? – Он мягко поднял руку, жестом указывая путь к пирсам. – Советую не задерживать меня. Иначе я могу расценить это как проявление неуважения к правящему клану. Уверен, что Его Превосходительству, почтенному Гаю Валерию Флакку, не понравится жалоба от посла Айданнора. Неприятности для вашего гарнизона будут… излишними. И весьма ощутимыми.

Угроза повисла в воздухе, тяжелая, как грозовая туча. Легионеры замерли. Центурион сглотнул, его шрамы на правой щеке побелели.

– П-проходите, господин, – выдавил он наконец, делая шаг в сторону. Его подчиненные поспешно последовали примеру.

Шэратан прошел мимо них, даже не кивнув. Он оставил за спиной запах страха и унижения. Это был лишь слабый отголосок той ярости, что клокотала внутри него. Ярости, которую он держал в узде железной волей. Но она должна была выплеснуться не на жалких римских солдат, а на предателей.

Естественно, к послу Айданнору он и не думал идти. Тот, скорее всего, сейчас тоже был на ужине у Флакка. Это была еще одна из причин, почему он отказался остаться со всей группой. Слишком рано появляться на виду у сородичей. У него были другие планы.

Порт встретил его сумраком и огнями кораблей на причалах. Взгляд мужчины сразу нашел Его – корабль Атлантиды.

«Айро’Ланнар», – пронеслось в его сознании имя судна, всплывшее из глубин памяти. «Поющий на Волне».

Он мягко ступил на пустынный пирс, ведущий к кораблю. Дойдя до края, Шэратан опустился на одно колено. Его пальцы погрузились в прохладную, соленую воду. Удовольствие, чистое и первозданное, волной прокатилось по телу. Это была его стихия. Его сила.

Вода обвила запястье ласковыми струйками, шепча приветствия на языке, понятном лишь детям Атлантиды. Он закрыл глаза на мгновение, позволив этой связи наполнить его, смыть грязь Картахены, гнев на предателей, досаду на вынужденную игру. Остался лишь океан и его безмолвная мощь.

Затем он встал, сделал шаг вперед и нырнул. Вода приняла его без всплеска, без усилия. Он скользил в зеленовато-голубой мгле, ощущая каждое течение, каждую вибрацию, чувствовал абсолютную свободу. Здесь, в объятиях стихии, он был хозяином.

Он плыл недолго, мощные толчки ног несли его прямо к борту Айро’Ланнара. Его рука коснулась живого коралла корпуса и теплая пульсация встретила его прикосновение. Не просто дерево, кристаллы и смола, а древнее, сонное и могучее сознание. Корабль спал, набираясь сил перед долгим переходом в Атлантиду. Послезавтра.

Шэратан сосредоточился, передавая живому кораблю образы, чувства, воспоминания, вплетая их в поток своей магии, в саму суть воды, омывавшей корпус.

Послание. Тому, кому он доверял. И уверенность, что Айро’Ланнар поймет и донесет.

Коралл под его ладонью на мгновение вспыхнул чуть ярче, вобрав сообщение. Ответом была тихая, успокаивающая вибрация – принято.

Задача выполнена. Шэратан оттолкнулся от борта и всплыл у пирса. Он выбрался на камни одним плавным движением. И тут же вода, послушная его воле, заструилась по его телу и одежде, скатываясь обратно в море. Через несколько мгновений он стоял на пирсе абсолютно сухим, лишь соленый запах моря оставался легким шлейфом. Он встряхнул головой, сбрасывая невидимые капли с белых прядей.

Обратный путь в особняк губернатора он провел в раздумьях.

Роксана… Ее упрямство сводило с ума. Ее попытки отрицать их связь, искать способы разорвать нерасторжимое – смешны и… трогательны. Он видел искру в ее глазах, когда их взгляды сталкивались. Чувствовал отзвук ее пульса в своей крови через брачную связь. Ее тело под его руками в ту ночь Бельтайна… Обнаженная, прекрасная… Жар вспыхнул внизу живота. Его. По праву магии и по праву желания, которое он не мог и не хотел подавлять. Он мог бы сейчас просто взять ее. Увезти на этом корабле в Атлантиду сегодня же. Объявить своей принцессой, а после – королевой.

Ее магия, ее дух, ее ярое сердце – они принадлежали его миру, его стихии, больше, чем этой жалкой Империи или даже ее Эрину. Она родилась для величия, а не для погони за зверьем и выполнения дурацких заданий.

Но он дал слово. Остаться до выполнения их заданий или до истечения срока на Самайн. Первое ноября – это долго. Слишком долго… Чем дольше он остается в Империи, тем сильнее становятся враги в его доме.

А эта их забавная группа… Марк со своим циничным умом и скрытой болью. Сильвия с ее светом Аполлона и страхом перед собственной шкурой. Даже этот громогласный тролль Годраш… Иногда они казались слабыми, глупыми, раздражающими. Иногда, напротив, неожиданно заставляли их уважать.

Он мог сегодня же забрать лишь одну Роксану, но почему-то мысль бросить их сейчас, в этом городе, с этой опасной загадкой в шахтах, казалась… недостойной. Не поступком наследника Дома Рассекающих.

Шэратан вошел в ворота особняка Флакка и его лицо было спокойной, непроницаемой маской, но внутри бушевал океан.

А еще был Ее страх. Он видел его в глазах Роксаны, когда она узнала о браке. И не хотел видеть его снова, когда она узнает о его титуле и прошлом. Не хотел, чтобы она чувствовала себя загнанной в ловушку его статусом, когда поймет, кто он на самом деле.

Хотя это все равно было неизбежно…

Но пока что пусть думает, что это ошибка, которую можно исправить. Пусть борется, злится, отрицает. Он может подождать. Но лишь до того момента, как они разберутся с рудниками в Картахене. Неделя-две? А потом…

Потом игра закончится.

И если за это время она не смирится… Ей придется узнать, что значит быть женой Повелителя Воды и наследника Трезубца Атлантиды. Добровольно или нет.

Он скупо усмехнулся, глядя на освещенные окна особняка: план уже был готов. Даже если это означало затащить всех четверых в Атлантиду.

Глава 7

Дорога вилась вверх, как каменная змея, выгрызая путь сквозь склоны, поросшие колючим кустарником и редкими, кривыми соснами.

Воздух, еще недавно пропитанный соленым дыханием моря, стал разреженным и холодным. Мулы упрямо переставляли копыта по щебню, их бока тяжело вздымались. Перед ними, ведя навьюченных животных, ковыляли двое рабов: тощие, с землистыми лицами, одетые в грубые мешковатые туники.

Годраш шел чуть сзади них, его тяжелые шаги гулко отдавались эхом между скал. Марк ежился в седле, вглядываясь в карту и бормоча что-то о геологии. Сильвия, закутанная в плащ, нервно оглядывала склоны, словно ожидая нападения из-за каждого валуна.

Я ехала рядом с Шэром, кожей чувствуя его молчаливое недовольство. Воздух между нами трещал от напряжения. А все почему? Потому что вчера вечером, когда один из молодых местных патрициев неожиданно решил проводить меня с ужина во флигель, этот остроухий псих едва не сломал ему шею. А ведь незваный ухажер всего-лишь попытался взять меня за руку.

Ну и кто тут чокнутый собственник?!

– Эй, вы! Как ваши имена? – я спешилась и в в несколько шагов догнала наших провожатых, прерывая тягостное молчание. – Давно на рудниках работаете?

Рабы переглянулись, словно пойманные заговорщики. Их явно пугала наша странная разношерстная компания, особенно каменный тролль и высокомерный атлант.

Старший проводник, мужчина лет сорока с глубокими морщинами у глаз, потупил взгляд, сжимая веревку от мула.

– Я – Кай, он – Мемнон. Мы… мы из разных бригад, госпожа, – пробормотал он. – Я на Сьерра-де-Картахена два года, он – месяца три всего.

– И что там творится? – встрял Марк, отрываясь от карты. Его зелено-карие глаза сверкнули любопытством. – Правду говорят, что жила исчезла как по волшебству? И люди пропадают?

Раб помоложе, сжался, будто ожидая удара. Второй нервно облизал потрескавшиеся губы.

– Не знаем мы ничего, господин маг, – залепетал он. – Работаем, куда поставят. Про жилу… да, говорят, в Шахте Тенистой так было. Но мы там не были. Нас на «Солнечной» держали… пока…

Его голос дрогнул. Взгляд бегал по скалам, избегая Годраша, чья тень накрыла их на повороте тропы. Тролль громко сопел, явно наслаждаясь их страхом.

– Пока что? – мягко, но настойчиво спросила Сильвия. Ее голос, обычно тихий, прозвучал удивительно четко. – Что случилось на «Солнечной»?

Кай сглотнул ком в горле. Мемнон замер, уставившись в землю.

– Ничего особенного, госпожа жрица, – прошептал Кай. – Просто…тоже барабаны.

– Какие еще барабаны? – я нахмурилась.

Сильвия и Марк тоже удивленно переглянулись. Ни губернатор Флакк, ни управляющий рудниками точно не упоминали ни про какие барабаны.

– Из-под земли, госпожа. – выдохнул Мемнон, не поднимая головы. – Сначала редко. Как… как сердце бьется. Глухо. Потом чаще. Теперь и днем иногда слышно. Мужики говорят, так и на «Тенистой» было… перед тем, как жила исчезла.

– И что? – нетерпеливо подал голос Марк. – Может, это пастухи в горах или…

– Так люди пропадать стали! – вырвалось у Кая, словно прорвало плотину. Страх придал ему смелости отчаяния. – Сначала было по-мелочи: еда из кладовых, одежда, потом уже до слитков дело дошло… Думали, свои воруют. Начальство пороло, допрашивало… А потом в одну ночь – рраз! И целая жила, будто корова языком слизала! Дык не бывает такого, госпожа хорошая!

– Ага, а потом и люди… того. Один, второй… – поддакнул Мемнон. – Ладно работяги – простые люди, что они могут сделать. Так даже магам их чародейство не подмогло. Сначала был Луций Авит, наш. Спустился с парой рабов и стражей, да так и пропал. Нашли его одного потом… живым, да только глаза пустые, бормочет чего-то непонятное. Потом – римский маг, тот, что нафуфыренный был. Весь его отряд – как сквозь землю провалился! Ни тел, ни криков… ничего!

– И барабаны после этого громче стали, – добавил Кай, его голос дрожал. – А еще… их видели.

– Кого? – прошептала жрица, ежась, будто от холода.

– Теней, госпожа, – прошептал Кай, озираясь. – Быстрых. Лохматых. С горящими глазками, как угли. Мелькнут между камней – и нет. А в лунные ночи… будто маленькие да кривые человечки скачут по гребням. И пахнет… пахнет гарью и чем-то диким, звериным. Как демоны из самого Тартара вылезли!

Наступила тяжелая пауза, в которую было слышно лишь тяжелое дыхание мулов и свист ветра в скалах.

– Кобольды, – спокойно и уверенно заявил Марк, потирая переносицу. – Описание подходит. Мелкие, ловкие, любят пещеры, руду и шастать по темным углам. Барабаны – их любимая забава.

Сильвия испуганно ахнула, прижимая ко рту изящные руки, а я в сомнении покачала головой.

– Кобольды? Так далеко на юге? Они же в лесах за Рейном живут, в старых рудниках или под развалинами. Что им делать на побережье? Солнце, море – не их стихия. Да и высосать целую жилу? Разве они вообще на такое способны?

– Может, мигрировали? – предположил Марк, поправляя плащ. – Или кто-то их привел? Что-то…

– Привел кобольдов? Ха! – усмехнулся Годраш, оборачиваясь. Его каменное лицо выражало сомнение в умственных способностях рыжего мага. – Разве ж они кого слушают? Эти вонючие крысолюди только падаль таскать да воровать мастеровиты.

– Согласен… Жилу они не могли. Значит, не кобольды, – заключил Марк, но в его тоне не было уверенности. – Тогда кто? Какой-то неизвестный вид нечисти?.. Или…

Он бросил быстрый взгляд на атланта, который шел молча, его взгляд был устремлен куда-то вдаль, за линию хребтов. Я тоже посмотрела на Шэратана. Его сегодняшнее молчание и отрешенность раздражали.

– Шэр? – позвала я. – А ты что скажешь?

Атлант медленно обернулся. Его синие глаза, обычно такие бездонные, сейчас были холодными и серьезными. Он смотрел на меня, а его ноздри чуть раздувались, будто ловя запах невидимого.

– Будет дождь, – произнес он наконец, низко и негромко, но так, что слова легли тяжелым грузом на всех. – Сильный. Надо вернуться в Картахену.

Марк фыркнул.

– Вернуться? Мы уже треть пути прошли, до шахтерского городка рукой подать! Лучше уж промокнуть до нитки и обсохнуть в теплой таверне, чем тащиться обратно! Да и с чего ты это взял? Небо чистое, ни облачка!

– Дождь? – Годраш скептически оглядел небо. – Протри глаза, остроухий! Ты где хоть одну тучу видел? Или ты пердеж мулов за гром принял?! Доковыляем! В таверне я выпью что-нибудь погорячее, а там хоть потоп!

– Шэр прав, – тихо сказала Сильвия, тоже вглядываясь в синее небо. – Воздух… он стал другим. Липким. И птицы замолчали. Надо искать укрытие.

– Укрытие найдем в городке! – парировал Марк. – Промокнем – не велика беда. Зато не потеряем время и завтра не придется вновь тащиться в гору! Этот губернатор и так смотрел на нас, как на расходный материал. Вернемся из-за того, что испугались дождика, вообще сочтет неудачниками.

Я колебалась. Марк и Годраш были за то, чтобы продолжить путь. Сильвия и Шэр предлагали вернуться. Значит мой голос был решающим.

В тоне Шэратана не было сомнений, только холодная уверенность Повелителя Воды, чувствующего свою стихию за мили. Я тоже чувствовала приближение дождя. Точнее его ощущали растения. Хотя здесь не было ни клевера, ни полевого вьюнка, по которым легко было определить приближение грозы. Даже чертополох отказывался расти на этих камнях. Но колючий кустарник по склонам сжимал листья, а корни сосен глубже впивались в скалы, готовясь к напору воды. Да, дождь точно будет, растения не лгут.

«Дождь? Ну и что?» – подумала я. – Мы промокнем? Да. Будет неприятно? Конечно. Выжмем одежду, высохнем у огня в той же таверне». Возвращаться сейчас, когда треть пути уже пройдена, из-за промокшей спины? Это казалось не просто слабостью – это было глупо. Непрактично.

– Идем дальше, – решила я, стараясь звучать уверенно, хотя внутри что-то неприятно сжалось под тяжестью ледяного, осуждающего взгляда Шэратана. – До городка рукой подать. Не сахарные, не растаем. Дойдем, обсохнем и согреемся.

Шэр резко повернулся ко мне. В его синих глазах, обычно таких непроницаемых, мелькнуло что-то опасное и резкое: досада, чистый гнев, предупреждение, которое я отказалась прочесть. Его губы сжались в тонкую, злую линию. Я ждала взрыва, обвинений, но он лишь хмыкнул. Коротко, резко, с той самой привычной, ледяной ноткой сарказма:

– Как скажешь, госпожа Роксана.

***

Дождь лил как из ведра. Мы были злые, голодные и мокрые до последней нитки. Вода заливалась за воротник, хлюпала в сапогах, стекала ледяными ручьями по спине. Каждый порыв ветра хлестал по лицу мокрой плетью.

Как только хлынул дождь, Марк, бледный и злой, создал над нами голубоватый купол из магической энергии. Он продержался героических полчаса, вытянув из рыжего мага все соки, прежде чем с треском рассыпался под натиском стихии. Марк рухнул на колени, его дыхание было хриплым и надсадным.

– Больше… не могу… – выдохнул он, вытирая с лица смесь пота и дождя.

Я бросила взгляд на Шэра. Он шел чуть в стороне, его белые волосы слиплись, ткань рубашки прилипла к мощному телу, обрисовывая каждый мускул. Он не дрожал. Не сутулился. Шел с тем же невозмутимым, ледяным достоинством, словно морской бог.

Он мог. Тартар побери, он мог! Отвести воду, создать сухой кокон вокруг себя, а то и вокруг всех нас! Но нет. Предпочел мокнуть вместе со всеми.

Как живой, ходячий, мокрый и очень молчаливый упрек: «Я же говорил, идиоты».

Идиоты. Да, мы были идиотами. Не послушали Повелителя Воды о надвигающейся буре и теперь расплачивались.

Я никогда не была в горах в дождь. Да что там! Я и в горах-то не была. Первые десять лет моей жизни прошли на каменных мостовых Рима, остальные восемь – на острове Эрин, огромной равнине с болотами, холмами и лесами.

Даже в страшном сне я не смогла бы представить, что ливень в горах, пусть даже очень сильный, превращается в… потоп.

Годраш, который вырос на известняковом плато Буррен, и Марк с Сильвией, которые и вовсе провели всю жизнь среди инсул и храмов столицы, такого тоже не ожидали.

Вода, стекавшая с горных склонов, превратила тропу в бурлящий, грязевой поток. Камни катились под ногами мулов, заставляя животных спотыкаться и реветь от страха. Мы шлепали сначала по щиколотку, потом по колено в ледяной, несущей мелкие камни жиже.

– Держите мулов! – вдруг заорал Годраш, пытаясь ухватить вожжи вырывающегося животного.

И тут Мемнон поскользнулся на скользком камне. Его нога угодила в расщелину, а вожжа от его мула намертво обвилась вокруг запястья. Животное, обезумевшее от шума воды и грома, рвануло вперед. Мужчина закричал: жутко, отчаянно! И его потащило за собой, прямо в кипящую коричневую массу, которая уже несла ветки и мелкие камни.

– Держи! – завопил Кай, пытаясь ухватиться за товарища, но сам едва не свалился.

Я рванулась вперед, инстинктивно вызывая корни из мокрой земли, но они были слабыми, размытыми, не слушались. Моя магия растений тонула в этой потоке.

– Шэр, пожалуйста! – крикнула я, не думая, обращаясь к единственному, кто мог что-то сделать в этом хаосе.

Атлант даже не повернул головы. Он лишь резко развернулся лицом к потоку, его рука взметнулась вверх. И вода… послушалась. Вздыбилась, образовав временную плотину.

Прямо перед несущимся мулом и волочащимся за ним Мемноном бурлящий поток раздвинулся как занавес. Еще один резкий жест и мы оказались в узком, сухом коридоре из воздуха и камня, стенки которого были гладкими, текучими, но незыблемыми водяными барьерами. Мул влетел в этот коридор, потеряв тягу потока, и замер в растерянности. Мемнон, чуть не захлебнувшийся, оказался на мокром, но твердом дне.

– Тащи его! – рявкнул Годраш, уже успевший схватить мула за узду.

Марк и я бросились к Мемнону.

Кай, рыдая от облегчения, помог нам вытащить перепуганного до полусмерти раба из воды и распутать вожжу. Его нога распухла, похоже на сильный вывих, а запястье было содрано до крови, но, главное, он был жив.

– Вверх! Быстро! – голос Шэратана, низкий и властный, перекрыл грохот стихии. Он показывал на крутой склон справа от тропы, где виднелся темный провал. – В ту пещеру!

На этот раз спорить никто не стал. Даже Марк молча поплелся за Годрашем, который, кряхтя, тащил за собой мулов, как домашних собачек, и прокладывал путь вверх по скользкому склону к спасительной пещере.

Шэр держал водяные стены еще несколько минут, его лицо было сосредоточенным, но не напряженным. Просто… делом занят. Потом он опустил руку и стены рухнули, а вода с ревом слилась обратно в единое русло. Плотина рассыпалась.

Пещера оказалась неглубокой, но сухой. Сырой запах камня и пыли после ледяной бани казался райским. Мы ввалились внутрь, тяжело дыша, отряхиваясь, как мокрые псы. Годраш впихнул внутрь мулов и рухнул на каменный пол, издав стон удовольствия. Марк прислонился к стене, закрыв глаза. Сильвия сразу же опустилась рядом с перепуганным Мемноном, ее руки засветились мягким золотистым светом – она принялась лечить его покалеченную ногу. Кай сидел, обхватив колени, и тихо плакал.

Я стояла у входа, глядя на сплошную стену дождя за камнями, чувствуя, как по спине бегут мурашки от холода и… стыда. Мы не послушали, а он спас. Опять. И его молчание было хуже любого упрека.

Шэр вошел последним. Он отряхнулся, и вода буквально стекла с него, ставляя его одежду и волосы почти сухими.

Я вздохнула, собираясь что-то сказать – извинение? Благодарность? – как вдруг почувствовала странное движение у ноги. Что-то холодное, скользкое и цепкое скользнуло по сапогу и вцепилось мне в бедро, чуть ниже пояса.