Текст книги "(не) Пара Его Величества. Связанные судьбой (СИ)"

Автор книги: Марина Ружанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 15

Мне было явно не по себе. Противоречивые чувства разрывали изнутри: благодарность за искреннюю, пусть и непрошенную, заботу и легкий стыд, что меня несут на руках, как обморочную патрицианку после встречи с пауком. Но, в конце-концов, что я могла сделать? Разве что изо всех сил делать вид, что так и должно быть.

Именно так я и поступила.

– О, смотрите-ка кто к нам пожаловал! – первым нас заметил Марк, с аппетитом уплетая что-то похожее на тушеную баранину с оливками. Он лишь кивнул в нашу сторону, даже не оторвавшись от тарелки. – Устраивайся поудобнее, места хватит. Если, конечно, Годраш не сожрал всю скамью.

Тролль, восседающий за столом как горный король перед грудой костей и остатками поросенка, лишь хмыкнул, слишком занятый высасыванием мозговой косточки. Его каменные челюсти работали с громким хрустом.

А вот наставник… Его взгляд был тяжелым и слишком долгим. Он скользнул по мне, потом – по Шэру, и в его обычно теплых глазах читалось что-то… тревожное и напряженное. Я поспешно отвела взгляд.

Сильвия же мгновенно вскочила и засуетилась вокруг.

– Роксана! Шэр! Отлично, что спустились! Сейчас! Сейчас я принесу тебе тарелку! И подушку под спину! И… и воды!

Она металась между столом и кухонной стойкой, накладывая на глиняную тарелку щедрую порцию того же рагу, что ел Марк, плюс кусок хлеба. Запах чеснока, орегано и тушеного мяса ударил в нос, напоминая, что я голодна как волк.

– Силь, дыши, – попыталась я успокоить ее, пока Шэр осторожно усаживал меня на скамью рядом с Фергусом, подложив под мою гипсованную ногу свернутый плащ. – Я все же не стеклянная.

Брини, почуяв пиршество, моментально сорвалась с моего плеча и ринулась к Годрашу. С радостным писком она впилась крошечными, но острыми коготками в бок почти дочиста обглоданного окорока, что лежал перед троллем.

– Ква-аарк! – провозгласила она свои права и вгрызлась в оставшееся мясо с таким энтузиазмом, что даже Годраш фыркнул.

Дракончик урчала, причмокивала и даже слегка рычала, кося на тролля золотистыми глазками: мое, не трожь! Зрелище было одновременно смешное и обаятельное.

Я отвлеклась от своего прожорливого фамилиара, заметив перевязанную руку рыжего мага.

– Ого! – воскликнула я. – Марк, а что с твоей рукой? Надеюсь, не пытался поднять Годраша на спор?

– Храбро сражался с каменюкой, – фыркнул тролль, отламывая себе еще кусок хлеба размером с мою голову.

– Да, так… – Марк поморщился, неуклюже орудуя ложкой левой рукой. – Вывих. Неловко… упал. От тебя, похоже, заразился.

Прежде чем я успела найти достойный ответ, Шэр, наливавший себе в кубок из кувшина, негромко, но весомо бросил через стол:

– Не заткнешься, Рыжик, заразишься еще и переломом носа.

Марк мгновенно сглотнул и сосредоточился на своей тарелке. Рыжие кончики его ушей предательски покраснели.

– А кроме каменюки и вывиха нашли что-нибудь стоящее? – спросила Сильвия, возвращаясь с моей тарелкой и кувшином воды. – Барабаны? Кобольдов? Демона из Тартара?

Марк и Фергус переглянулись. Первым заговорил маг:

– Попробовал применить одно редкое заклинание… – Он поморщился, потирая здоровой рукой перевязанную. – Чтобы узнать, кто был в шахте до нас и… мы увидел управляющего Кассия, а еще того самого погибшего мага из Рима, Марка Туллия… А потом… – Марк замолчал, его лицо побледнело даже сейчас. – Потом камень буквально взорвался под ногами. И эта проклятая ловушка с арбалетом… Если бы не Годраш впереди и его каменная шкура…

– Кстати, очень добротная ловушка, – мрачно заключил Фергус. – Слишком… технологичная.

– Наемник? – прошептала Сильвия, бледнея. – Тот самый… Лар?

– Возможно, – кивнул Шэр. – Он ранен, но не убит.

В воздухе повисла тревожная тишина. Брини громко чмокнула, отрывая очередной кусок.

– Мы тут тоже кое-что узнали, – встряла я, пытаясь разрядить обстановку. – От лекаря Тита Кавуса.

– Да! – подхватила жрица, оживляясь. – Он упомянул про Луция Авита, того самого геоманта, который сошел с ума после исчезновения в горах. Говорил, что тот был тем еще ворюгой и он думает, что Луций притворяется больным по каким-то своим соображениям.

– Значит, завтра у нас два пункта, – заключил Марк, отодвигая пустую тарелку. – Попытаться поговорить с этим Луцием Авитом, а также найти Кассия Лонгина и вытрясти из него правду о пропажах и его прогулках в шахте.

– А еще разыскать того пьяницу Брута, – поддержала я. – Его рассказ про «демона» теперь звучит куда менее бредово.

– Добрый вечер, – произнес кто-то за моей спиной. – Заглянул, проверить, как чувствует себя моя пациентка.

Это был Тит Кавус. Лекарь выглядел усталым, но опрятным, в чистом хитоне, с кожаным саквояжем через плечо. Его внимательный взгляд скользнул по нашему столу, задержавшись на моей ноге в гипсе, на перевязанной руке Марка.

– О, вы очень кстати! – Сильвия явно обрадовалась. – Мы как раз хотели спросить, где нам найти дом Луция Авита и управляющего Кассия Лонгина? Ах да, и Брута Феррекса?

– Дом Луция Авита – самый большой каменный дом с синей дверью на центральной площади. Не промахнетесь. Кассий Лонгин живет рядом, в доме с колоннами. А вот Брут Феррекс… – Лекарь покачал головой, его губы сложились в выражение легкого отвращения. – Зачем вам этот старый пропойца, господа? Он три дня как не просыхает. Еще неделю будет с Вакхом за одним столом сидеть, вряд ли что внятное скажет.

– Разузнать кое-что про шахты, – отозвался Марк, стараясь выглядеть беззаботным. – Старики иногда помнят то, что молодые забыли.

– Зря надеетесь, – скептически вздохнул Тит. – Но… если настаиваете. Его лачуга предпоследняя у западных ворот, как раз по дороге в Картахену. Желтая дверь, вся в трещинах. Только не говорите потом, что я не предупреждал о бесполезности сего действа. – Он еще раз поклонился, особенно галантно в сторону Сильвии. – Спокойной ночи, господа. И не перетруждайте ногу, госпожа Роксана. Покой – лучшее лекарство.

– Завтра будет бодрое утро, – пробормотал Марк. – Надменный управляющий, сумасшедший маг и пьяный шахтер.

Ужин доедали в задумчивом молчании. Даже Годраш притих, молча облизывая пальцы. Шэр встал первым, заявив что «Роксане нужен отдых».

И снова – эти наглые объятия! В этот раз я не стала даже пытаться возражать: это было бы глупо. Фергус проводил нас все тем же тяжелым, нечитаемым взглядом.

Вернувшись в мою каморку, Шэр осторожно уложил меня на кровать. Брини, наевшись до отвала, уже храпела на подушке, свернувшись в голубоватый комочек.

– Спи, – коротко бросил он и вышел, забыв погасить масляную лампу.

Я вздохнула, пытаясь устроиться поудобнее с этой дурацкой ногой. Неужели сегодняшний вечер закончился? Хотя… нет. Через пару минут дверь снова открылась. Шэр стоял на пороге, держа в руках… подушку и два сложенных одеяла?

– Что это? – удивилась я. – Спасибо, конечно, но не нужно. И без того жарко.

– Это для меня.

Он вошел, бросил подушку и одеяла на единственный стул и повернулся ко мне. В его синих глазах не было ни тени насмешки, только деловая серьезность.

– Забыли предупредить за ужином: после сегодняшнего «сюрприза» в шахте мы решили, что будем ночевать по двое в комнате. Для безопасности. Марк с Фергусом, Сильвия с Годрашем. А ты… – Он сделал паузу, и в ней повисло что-то невысказанное, но очевидное. – Ты со мной.

«Мы – решили… Ты – со мной…»

Я задержала воздух в груди, будто он вдруг стал густым, как горный туман. Ага… решили. Интересно, кто были эти «Мы»? Марк с его вывихнутой рукой или Годраш, увлеченный поросенком?

Почему-то я уверена, что это было единоличное решение одного не в меру наглого, остроухого атланта, который сейчас так нагло обустраивался в моей комнате.

Но… странное дело. Ссориться и спорить с ним мне почему-то не хотелось. Возможно, сказывалась усталость. Или эта дурацкая боль в ноге, которая начала ныть с новой силой.

Да я бы и не успела. Дверь скрипнула, впуская в комнату Сильвию. Она несла маленький светильник, и его колеблющийся свет отбрасывал пляшущие тени на стены.

– Простите, что мешаю, – она мило покраснела, заметив груду одеял на полу и Шэра, раскладывавшего их с видом человека, обустраивающего военный лагерь. Ее взгляд метнулся ко мне, полный неловкости. – Вечерний осмотр. Проверю, как нога после дневных… подвигов.

Она присела на краешек кровати, пока Шэр, не обращая на нас внимания, продолжал свое дело, устроив подобие постели у самой двери. Сильвия осторожно приподняла край моей юбки, обнажив гипс. Ее тонкие пальцы легли по краям повязки, и тут же заструилось мягкое, теплое, золотистое сияние. Оно исходило от ее ладоней, наполняя уголок комнаты уютным, почти священным светом. Казалось, пахнет летним солнцем и нагретой хвоей.

Все же ее сила Аполлона потрясала.

Но вместе с теплом пришла и боль. Острая, дергающая, как будто кости внутри гипса пытались сдвинуться с места. Я впилась зубами в нижнюю губу, сжав кулаки. Тихий стон все же вырвался наружу.

– Что-то не так? – Голос Шэра прозвучал тут же, настороженно, из темноты у двери. Он сидел, опершись спиной о стену, его глаза, отражающие золотой свет, были прикованы ко мне. – Рокс?

– Нет, – выдавила я, пытаясь разжать челюсти. Голос прозвучал хрипло. – Нормально. Все нормально. Просто… немного чувствительно.

– Да уж, вижу, как «нормально», – нахмурился он. Его взгляд перешел на жрицу. – Сильвия? Это… так и должно быть

Девушка оторвалась от своей работы, ее лицо в золотистом отблеске магии было напряженным. Она прикусила губу.

– Я… я не могу точно сказать, – призналась она тихо. – Я раньше никогда не лечила такие серьезные переломы. Обычно это были ушибы, порезы… Очень редко вывихи, как у Марка. Возможно, эта боль… она как раз из-за ускоренного сращения. По сути, я заставляю кости и ткани срастись слишком быстро, заживать за дни, а не за недели, вопреки природе. Это… не слишком естественно.

– Тогда, – Шэр приподнялся на локте, его голос стал жестче, – может, не стоит так мучиться? Дать зажить как положено?

– Нет уж! – я возмущенно вскинула голову, забыв на миг о боли. – Лучше потерпеть сейчас и поскорее встать на ноги! И, пожалуйста, не надо пытаться меня переубедить!

Он замер, его взгляд был тяжелым, изучающим. Воздух между нами снова наэлектризовался. Сильвия заерзала.

– Ладно… – наконец недовольно процедил он, откидываясь назад на одеяла. Но в его взгляде читалось: «Это не конец разговора».

Сильвия торопливо закончила, золотистый свет погас, оставив после себя лишь тепло в ноге и… ноющую пульсацию под гипсом.

– Спокойной ночи! – выпалила она и буквально сбежала, захлопнув за собой дверь.

Мы вновь остались одни. В полумраке, нарушаемом лишь слабым лунным светом из окна. Шэр потушил и наш светильник. Тьма сгустилась.

– Значит… значит, ты ляжешь на полу? – переспросила я наконец, указывая в темноту, где он сидел, на его импровизированное ложе. Голос прозвучал странно громко. Я пыталась отвлечься от нарастающей, глухой боли в костях.

Его тихий смешок, короткий и беззвучный, прозвучал где-то внизу. Я почти увидела, как в его глазах мелькнула знакомая искра вызова.

– Да, на полу, Роксана, – его голос был низким, бархатистым в темноте. – Не волнуйся, твоя добродетель в безопасности. Спокойной ночи.

Я услышала, как он укладывается, шурша грубой тканью одеяла. В непроглядной темноте его присутствие ощущалось еще острее: большое, теплое, невероятно живое тело, дышащее где-то в двух шагах. Оно беспокоило, наполняя комнату напряженной тишиной. И в то же время… было защищающим. Я закрыла глаза, прислушиваясь к его ровному, глубокому дыханию. Усталость, боль и это странное чувство безопасности смешались… и я провалилась в тяжелый, беспробудный сон.

Проснулась от тоскливого, протяжного: «Кри-и-и-и…».

– Брин?.. – я протерла глаза, в темноте с трудом различая голубоватый комочек у себя на груди. – Брини, ты чего?

Жабка дергалась во сне, ее крошечные лапки судорожно подрагивали, будто она пыталась куда-то бежать или отбивалась от невидимого врага. Ей явно снилось что-то нехорошее. Я осторожно накрыла ее ладонью, ощущая под пальцами прохладную, гладкую кожу и учащенное дрожание.

– Тссс… все хорошо, капелька, – прошептала я.

Брини издала тихий, жалобный писк, уткнулась мордочкой в мою ладонь и постепенно успокоилась, ее дыхание выровнялось. Через мгновение она снова мирно посапывала.

Я осторожно попыталась улечься поудобнее. Неуклюже повернулась на бок… и застонала. Боль была уже не ноющей, а рвущей, как будто в ногу вонзили раскаленный нож и крутили его. Она ударила с такой силой, что на глазах мгновенно выступили предательские слезы. Я впилась пальцами в одеяло, стараясь не кричать.

– Рокс?.. – голос Шэра прозвучал тут же, отчетливо и настороженно, будто он и не спал вовсе. – Нога?

– Да… – прошипела я сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как слезы катятся по вискам. – Нормально… сейчас пройдет…

Я попыталась глубоко вдохнуть, но тело снова содрогнулось от нового, еще более жуткого спазма. Зашипела, кусая губу до крови.

– Я вижу, как «нормально», – его голос был уже прямо рядом. Я услышала, как он встает. В темноте его силуэт казался огромным.

– Судорога, – выдавила я, едва дыша. Жгучая, невыносимая судорога сводила икру и мышцы стопы. И как назло, встать на пол и перекатиться с пятки на носок, чтобы снять спазм, я не могла из-за проклятого перелома.

Зато встал Шэр. Я услышала, как он сбрасывает одеяло с моей кровати. Его руки легли на мое плечо и бедро.

– Замри! – коротко приказал он.

Он осторожно, но твердо обхватил мою ступню поверх гипса, его ладонь была удивительно горячей. Пальцы – длинные, сильные, невероятно чуткие – нашли нужную точку и потянули. Не резко, а с упорным, неумолимым давлением, растягивая сведенные мышцы. Боль взвыла протестом, но он не останавливался. Вторая рука легла на икру, его большой палец вдавился в тугой, болезненный узел мышц, начал массировать его глубокими, медленными кругами. Горячий. Терпеливый. Невыносимо эффективный.

– Лучше? – спросил он через минуту, не прекращая массажа. Его дыхание было ровным, но я чувствовала напряжение в его руках.

Спазм начал отступать, уступая место глухой, терпимой боли и странному ощущению… облегчения. Пальцы ноги наконец расслабились.

– Да… – выдохнула я, чувствуя, как напряжение покидает и мое тело. Слезы еще не высохли. – Спасибо.

– Может, все же… – начал он, и в его голосе снова зазвучало то самое упрямое беспокойство.

Я поняла мгновенно. Он снова хочет предложить отказаться от лечения Сильвии.

– Шэр, нет! – перебила я, пытаясь приподняться на локтях. – Мы уже говорили об этом! Я едва не сошла с ума за четыре дня лежания, а ты хочешь, чтобы я месяц валялась в этой вонючей дыре с клопами?! С ума сошел!

– Упрямая! – зло бросил он, убирая руки. Но не отошел. Стоял рядом, его силуэт в темноте был угрожающе близок.

– Как и ты! – парировала я, не в силах сдержать раздражение.

Наши взгляды встретились в полумраке. Между ними пролетела молчаливая перепалка – целая буря невысказанных аргументов, страхов и упреков. Я первая не выдержала и отвела взгляд, уткнувшись в подушку. Его упорство было… подавляющим.

Тишина повисла густая, звенящая. Только Брини тихо посапывала. Потом он заговорил. Голос был необычно тихим, серьезным, без тени привычной иронии или сарказма.

– Слушай, – сказал Шэр, и я почувствовала, как он садится на край кровати рядом с моей здоровой ногой. Матрас прогнулся под его весом. – Мне нужно кое-что тебе сказать… Это важно.

Глава 16

По коже пробежали мурашки: не от холода, а от его непривычно тяжелого тона. Предчувствие чего-то нехорошего сжало горло.

– Да, я тебя слушаю.

– Собственно… Я хотел поговорить о нас. – Он сделал паузу, будто выверяя каждое слово. – Ты ведь понимаешь, что я не останусь в Империи? Что я вернусь домой… в Атлантиду?

Мое сердце екнуло, гулко ударив под ребра. Я вспомнила условия нашего договора, написанного кровью и глупостью на вершине Холма Клонтибрета. И все остальное, что было с этим связано.

Понимала ли я? О, боги, конечно! Я просто усиленно гнала от себя эту мысль с той злополучной ночи на Бельтайн. Утешала тем, что до первого ноября – Самайна! – еще целая вечность: дни, недели, месяцы, прежде чем… он уйдет навсегда.

– Да. Понимаю… Но ты ведь обещал остаться, пока мы не выполним свои задания.

Я поняла, что цепляюсь за эту соломинку, как утопающая.

– Да, как раз об этом. – Он наклонился чуть ближе, его профиль в полумраке был резким, четким. – Что скажешь насчет твоего задания, Роксана? Ты уже думала, где и как будешь его выполнять?

Тартар и все его демоны! Я уже вконец запуталась: кажется, только что речь шла о его отъезде и нашем... расставании, а теперь мы каким-то немыслимым прыжком перескочили на мою проклятую зверюшку для императорского зверинца! Мозг закипал от этой сумятицы.

– Ты о той неизвестной зверюшке? – переспросила я.

– А разве у тебя было еще какое-то поручение? – в его голосе прозвучало искреннее удивление.

– Нет! – буркнула я, ненавидя и его, и себя за эту растерянность.

– Собственно, я хотел предложить тебе… точнее всем вам… – он снова сделал паузу, – …отправиться вместе со мной в Атлантиду.

– Куда?! – вырвалось у меня громче, чем я планировала. Я даже приподнялась на локтях, забыв о ноге. Боль тут же напомнила о себе тупым ударом, но я ее проигнорировала. Брини встревоженно пискнула у меня на груди.

– Ты же все отлично расслышала, – усмехнулся он своей фирменной, бесстыдной улыбкой, которая так бесила и… притягивала. – В Атлантиду, милая.

Он произнес это так, будто предлагал прогулку до ближайшей рощи.

– Просто это было слишком… неожиданно, – я подозрительно прищурилась. – К чему это предложение?

– Все просто. Поверь, такого количества новых, диковинных зверей для Рима ты не найдешь больше нигде. Даже если тебя не устроят местные виды, всегда найдется что-то еще. Кто-то… – Его голос приобрел оттенок странной, завораживающей убежденности. – После того как земли старого мира оказались для нас закрыты, мы нашли новые морские пути. Новые земли за Великим Океаном. Огромные материки, что лежат там, где небо касается вод, под созвездиями Южного Креста и Летящей Птицы. Они полны сокровищ, древних городов, затерянных в горах и джунглях, и удивительных зверей. Ящерицы, плюющиеся огнем! Птицы с перьями ярче радуги! Чудовищные кошки, живущие в кронах деревьев. И племена… гордые, сильные, с кожей цвета меди и золота, поклоняющиеся Солнцу и Змеям.

Земли за океаном?! Это звучало еще более фантастично, чем для римской матроны рассказы о фейри.

Я всегда была уверена, что дальше Геракловых Столпов бескрайние, пустые воды, где плавают лишь морские чудовища и безумные мореходы. А тут… целые миры! Мое сердце бешено колотилось: не столько от страха, сколько от неистового, дикого любопытства.

Представить себе эти невиданные земли, этих зверей… Увидеть Атлантиду, о которой ходят легенды! Это был шанс, о котором любой друид мог только мечтать! Но… мне придется пойти в его мир. Оказаться среди его людей, где я буду чужой. Снова.

Я чувствовала себя Персефоной, которой Аид предлагал спуститься в Подземный мир.

– Но… – мои пальцы вцепились в одеяло, голос предательски дрогнул, – ты – изгнанник. И Атлантида… это же закрытый остров. Неприступный. Разве мне, чужаку, друидке, разрешат что-либо вывезти из королевства? Да хотя бы просто ступить на берег?

Я представила себя, стоящую на причале под взглядами сотни таких же высоких, беловолосых, остроухих красавцев с холодными, оценивающими глазами. И почувствовала себя жалкой, хромой мышью.

– В обычном случае это была бы проблема, – согласился он, но в его глазах вдруг мелькнула тень того самого высокомерия, которое иногда так бесило. – Но дело в том, что есть еще кое-что, что ты должна знать…

Он вдруг резко вскочил на ноги, как дикий зверь, почуявший опасность. Его тело напряглось, голова резко повернулась к окну. Все его внимание было приковано к чему-то снаружи.

– Что случилось?

Ответить он не успел.

Снаружи, из ночной тьмы Фодины, раздался душераздирающий, истеричный вопль:

– Пожа-а-ар!!!

И тут же, словно в ответ, ударил колокол на башне у западных ворот – глухой, тяжелый, тревожный. Один удар, разрывающий тишину. Два. Три. Набат!

Звук нарастал, сливаясь с криками, превращаясь в оглушительный, панический гул.

Шэр метнулся к окну, отшвырнув занавеску. Багровое зарево осветило его лицо, отразилось в широких зрачках. Оно плясало где-то внизу, отбрасывая на стены таверны пляшущие тени.

– Город горит! – выдохнул он.

В дверь нашей комнаты грохнули кулаком.

– На улицу! Быстро! – это орал Марк и его голос срывался от ужаса. – Весь квартал в огне!

Если когда-нибудь мы окажемся в Тартаре, то явно почувствуем себя как дома. Хотя прошло пять дней, а я все еще с ужасом вспоминала тот кошмарный пожар, просыпаясь среди ночи в холодном поту. Тот момент, когда мы выскочили на улицу. Точнее выскочили все остальные, а меня Шэр все так же вынес на руках.

Городок пылал. Не в одном месте, а с трех сторон сразу. Зловещее багровое зарево билось в ночное небо у западных ворот: там вздымался столб пламени, пожирающий соседние лачуги. Явно горело где-то в центре: ярко, будто кто-то облил бедный квартал маслом и поднес спичку. И, конечно, наша таверна «Ржавая Кирка». Одна из ее деревянных стен тоже занялась с жадным треском и шипением.

Это был чистый, неразбавленный хаос. Люди метались как муравьи: кричащие, полуодетые, с ведрами воды, которые казались смешными против этой стихии. Дети плакали, женщины вытаскивали узелки с пожитками, мужчины орали и матерились.

Шэр держал меня крепко, его лицо в багровых отблесках пламени было резким, как у горного духа. Я чувствовала напряжение каждой его мышцы.

– О, боги! – выдохнула Сильвия, схватившись за голову, глядя, как огонь перекидывается на сарай через дорогу от таверны. Ее глаза были огромными от ужаса. – Шэр... Ты можешь что-нибудь сделать?

Атлант быстро окинул взглядом пылающий кошмар.

– Не уверен… Дождевая вода уже ушла в землю, а центральный колодец… – Он резко кивнул в сторону каменного колодца на площади. – Слишком глубокий. Уходит к водоносным горизонтам в скале, глубина за сто пятьдесят метров. Надо подумать.

– Че тут думать! – рявкнул Годраш, срывая с петель ворота соседнего сарая. – Ломать надо!

Его каменные кулачища обрушились на деревянную стену сарайчика. Балки трещали и летели щепками. Он создавал противопожарный разрыв грубо, но эффективно.

– Я попробую вытянуть воздух! – решил Марк, закатывая рукава на тощих запястьях.

Он сжал руки перед собой, пальцы сложились в сложный знак. Между ладонями возникла темная, мерцающая сфера, которую он направил ее на горящую стену таверны. Пламя над окном, куда он целился, внезапно замерло, сжалось, будто его душили невидимые руки, а потом… погасло, оставив лишь тлеющие угли. Но масштаб был крошечным.

– Бочки с дождевой водой! У конюшни! – вдруг рявкнул Годраш, выламывая очередную балку. – Эй, остроухий, лови!

Он схватил огромную деревянную бочку и швырнул ее в сторону Шэра. Не долетев, бочка с грохотом разлетелась в воздухе по мановению руки атланта! Дождевая вода зависла, собранная в гигантский, сверкающий в огнях пожара шар. Шэр одним плавным движением руки направил этот шар прямиком в самое пекло на стене таверны. Вода врезалась в пламя с шипением и густым паром, сбивая огонь и охлаждая камни.

– Роксана! Барьеры! – голос Фергуса прорвался сквозь грохот. Он стоял неподалеку, его посох вонзен в землю. – Плющ и дикий виноград! Защити соседние дома, куда могут перекинуться искры! Быстро!

Я мгновенно забыла о гипсе. Опустила ладони на еще теплую от дня землю. Мой зов устремился вниз. Из трещин в камнях, из-под заборов, из самых щелей полезли жирные стебли плюща и цепкого дикого винограда. Они взбирались по стенам соседних домов с невероятной скоростью, заплетая дерево и солому густым, влажным зеленым ковром. Живая противопожарная броня.

Сам Фергус творил нечто величественное и пугающее. Он поднял руки, и земля перед горящими домами вздыбилась. С глухим гулом и треском камней поднялись мощные земляные валы, глубокие рвы, отсекая пылающие здания от уцелевших. Это было как работа гигантского невидимого плуга.

Сильвия металась между кучками перепуганных людей. Золотистый свет струился с ее рук, заживляя ожоги, успокаивая кашель от дыма, возвращая силы тем, кто таскал песок и землю. Ее голос, звенящий и четкий, пытался внести порядок в панику.

Подключились и горожане. Выстроились цепочки с ведрами песка и земли. В ход пошли топоры, ломы – люди боролись за свои дома.

Пожар в таверне удалось сбить. Она дымилась, почерневшая, с провалившейся частью крыши и выгоревшей стеной, но устояла.

– Нужно помочь в городе! Там тоже горит! – закричала Сильвия, указывая на багровое зарево у западных ворот и в центре. Оттуда доносились особенно отчаянные крики.

– Роксана, оставайся здесь! – крикнул Марк, уже поворачиваясь бежать. – С твоей ногой…

– Я могу помочь своей магией! – я попытаясь встать на здоровую ногу, но Шэр тут же подхватил меня.

– Сейчас лучше останься здесь в безопасности.

– Безопасно?! – я чуть не задохнулась от ярости. – Может, нас для этого и выкуривают, чтобы разделить и добить поодиночке?!

Наши взгляды скрестились – мой яростный, его стальной. Фергус, Марк, Сильвия – все замерли на миг. Он кивнул.

Да, мы остаемся вместе.

Дальше все слилось в сплошной, оглушительный кошмар. Багровый свет, душащий дым, невыносимая жара, обжигающая лицо. Крики боли, приказы, треск рушащихся балок. Я вжимала руки в землю, заставляя плющ оплетать все, что могло загореться. Фергус рыл новые рвы, поднимая землю силой друидской магии. Годраш, как живой таран, ломал горящие перегородки, создавая проходы для людей и преграды для огня. Марк, бледный как смерть, создавал свои вакуумные пузыри, забирая у огня воздух.

Сильвия была везде: светилась золотом, как маленькое солнце во тьме, поднимая упавших, заживляя раны. Шэр выжимал каждую каплю влаги из разбитых бочек, луж и колодцев, направляя воду на самые опасные очаги.

Наконец, когда первые лучи рассвета начали пробиваться сквозь пелену дыма, огонь отступил. Все еще тлели головни, валил едкий дым из руин, но мы все же победили. Закопченные, в рваной одежде, с обожженными руками и лицами, пропахшие гарью до мозга костей. Глаза слезились и резало горло.

– Лови эту тварь! – внезапный, хриплый крик прорезал утреннюю тишину.

Все повернулись. У полуразрушенной стены дома метались две мелкие коренастые фигурки. Кожа серо-коричневая, как запекшаяся грязь, покрытая редкой щетиной. Длинные, заостренные уши дергались, а маленькие желтые глазки горели злобой. В их руках были стеклянные бутылки с какой-то темной жидкостью и фитилями на горлышках. Один уже чиркнул кресалом!

– Кобольды! – прошипел Марк, тоже вскидывая голову.

– Брать живыми! – заревел кто-то из горожан. – Живыми!

Кобольды метнулись, пытаясь вырваться из полукольца людей с вилами и лопатами. Их желтые глазки бешено забегали: они поняли, что попались. И тогда… они как сговорившись сунули руки в свои грязные мешковатые одежды, вытащили что-то и… торопливо запихнули себе в рты.

Мгновенно их тела затряслись в судорогах. Они упали на землю, забились несколько секунд… и замерли.

– Сдохли что ль? – раздался удивленный голос тролля.

На вопрос никто не ответил: и так все было ясно.