Текст книги "(не) Пара Его Величества. Связанные судьбой (СИ)"

Автор книги: Марина Ружанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 17

Собственно, вот уже пять дней, как мы жили в доме тетушки Волумнии. Если бы кто-то сказал мне месяц назад, что я буду благодарна болтливой старухе, пытающейся меня откормить до состояния праздничного поросенка, я бы рассмеялась ему в лицо. Но сейчас это был наш островок относительного покоя посреди моря гари и разрухи.

Таверна «Ржавая Кирка», хоть и выстояла в том адском пожаре, пропиталась дымом от фундамента до флюгера на крыше. Запах стоял такой, что хоть топор вешай: едкий и въедливый. Конечно, хозяин копошился там, что-то отстраивал, красил, заново обивал дранкой и досками, но жить там сейчас было невозможно.

На нашу удачу мы попались на глаза Кассию Лонгину. Управляющий, дом которого тоже пострадал, все же сохранил подобие деловитости. Он-то и определил нас на постой к Волумнии Секасте, местной матроне, чей внушительный каменный дом стоял в южной части Фодины, куда пламя не дошло.

Прошлое ее деда, вольноотпущенника, нашедшего серебряную жилу и построившего этот дом, витало здесь в каждом углу. В толстых стенах, в просторных комнатах, в зале с колоннами, куда запросто помещались не только ее огромная семья и сонм слуг, но и наша разношерстная компания.

Тетушка Волумния оказалась болтливой, любопытной до безобразия и невероятно деятельной. Она могла одновременно рассказывать последние сплетни про соседа, у которого козел съел штаны с веревки, и месить огромную квашню теста для домашней лапши так, что стол ходуном ходил. И, конечно же, профессионально запугивать четверых невесток, которые бледными тенями скользили вдоль стен.

– Марция! Пыль на вазах вижу! Ты что, слепая? Или думаешь, гости наши – свиньи?! Ливия! Ты соль в пирог с медом положила?! Да я тебе этой скалкой по башке всыплю, дурища!

Но к гостям она вдруг прониклась благосклонностью. Даже слишком. Ее материнский инстинкт, похоже, вышел из берегов и затопил все вокруг.

– Тощие какие! – возмущалась она, пододвигая нам с Сильвией очередное блюдо, на этот раз пирожки с бараниной и орешками. Ее маленькие, острые глазки впивались как буравчики. – Одна кожа да кости! Да разве ж вы, дурищи, хорошего мужика найдете? Какой кобель позарится на эти кости? Хоть бы жирок нагуляли для приличия!

– Мы не тощие, тетушка, – попыталась робко вставить Сильвия, краснея до корней волос. – Мы… стройные. Это сейчас в моде в Риме…

– Милочка, мне-то не надо объяснять разницу между дохлой коровой и стройной ланью! – фыркнула Волумния, сунув нам в руки по еще теплому пирожку. – А мужику главное что? Чтоб было за что подержаться! Чтоб мягко было! Так что ешь и не спорь с тетушкой Секастой! У меня еще суп с фасолью и копченостями подходит!

Такими темпами я стала подозревать, что даже сверхчеловеческая сила атланта скоро не поможет ему оторвать меня от земли. Зато Брини была в полнейшем восторге: ей доставались самые вкусные кусочки.

Впрочем, с мужчинами мы виделись редко. После пожара они пропадали с утра до ночи: помогали разбирать еще тлеющие завалы и прочесывать окрестности в поисках следов кобольдов.

Сильвия поначалу тоже помогала лечить раненых в импровизированном лазарете на площади. Но после того как она упала в обморок три раза за пять минут от переутомления и вони горелого мяса, Фергус взял ее за шиворот и буквально отволок в наше «женское царство» у Волумнии. Теперь мы с ней и Брини составляли печальный триумвират хромоногих и обессилевших.

Большую часть городка огонь все же пощадил, не в последнюю очередь благодаря нашим усилиям. Но сгоревших до тла домов хватало. Были и погибшие. Их хоронили быстро, без лишних слов. Воздух пропитался не только гарью, но и горечью, страхом.

Теперь, когда два мертвых кобольда с пустыми бутылками из-под горючей смеси валялись на площади как неопровержимое доказательство, отрицать их присутствие в горах было бессмысленно. Местные мужики, вооружившись чем попало, от вил до старых мечей, установили патрулирование по периметру Фодины и у уцелевших шахтных подъездов. Кассий отправил гонца в Картахену, и губернатор Флакк, наконец, обещал прислать военный отряд – центурию в пятьдесят человек. Но многие горожане, особенно те, кто потерял кров, предпочли не ждать. Они уходили, уезжали на телегах в сторону побережья, унося с собой страх и неверие в будущее шахтерского городка.

Хотя все равно оставалось главное «но». Как кобольды, эти примитивные твари, могли быть связаны с таинственной пропажей целой серебряной жилы?..

За всеми этими событиями даже не верилось, что с момента нашего прибытия в Фодину прошло уже больше десяти дней.

Единственным хорошим событием за эти дни было то, что с моей многострадальной ноги наконец-то сняли этот дурацкий гипс! Тит Кавус пришел, поцокал языком, постукивал молоточком и объявил, что кость срослась «приемлемо». Нога была слабой и долго ходить с полной нагрузкой я еще не могла. Но боги, какое это было счастье – просто идти самой! Шэр больше не таскал меня на руках, как годовалого младенца, и от одного этого настроение поднималось.

В одно такое утро, когда солнце пыталось пробиться сквозь вечную пелену горной пыли и гари, а из кухни Волумнии несся бодрящий запах жареного лука и чеснока, я сидела на каменной скамье у ворот и массировала ноющую икру.

– Слушай, – сказала я Сильвии, которая мирно кормила Брини кусочками вяленой рыбы. – Давай прогуляемся чуть дальше. К дому Луция Авита. Он же тоже в этом районе, недалеко.

– Давай, – она согласилась почти машинально, а потом насторожилась. – А зачем? И так уже все ясно – это кобольды. Прибудет военный отряд, прочешут шахты, выкурят их оттуда или перебьют. И точка.

– Так-то оно так, – кивнула я, осторожно вставая и пробуя вес на больной ноге. – Но никто так и не знает, где точно их гнездо. Шахты – это лабиринт, а кобольды как крысы, умные и злые. Помнишь историю про Фермопилы?

Сильвия подняла брови.

– Ты про царя Леонида и его триста спартанцев? Как они сдерживали всю персидскую армию в узком ущелье?

– Угу… И если кобольды прочно обосновались где-то в глубине, в узком тоннеле или пещере, то одной центурии в пятьдесят солдат может просто не хватить. Прятаться и обороняться в горах легче легкого. Нужна целая когорта, а то и две. Или знание местности. Луций Авит – геомант. Он годами лазил по этим горам, знал их как свои пять пальцев. До того, как сошел с ума. Может, он что-то говорил дочери? Может, в его доме есть карты, заметки? Если мы чего-нибудь полезное узнаем, то отлично. Ну а если нет… – я махнула рукой, – так просто пройдемся. Сама же говорила, что мне нужно разрабатывать ногу.

Сильвия вздохнула, но встала, отряхивая крошки от рыбы с платья. Брини недовольно пискнула на коленях.

– Разрабатывать, Рокси, – пробурчала она недовольно, – а не скакать, как горная коза по камням. И если что, то сразу назад. Договорились?

– Договорились, мамочка, – усмехнулась я, подхватывая Брини под потяжелевшее пузико, получив в ответ счастливое «Ква-а-арк!».

Дом Луция Авита оказался не таким уж и далеким. Он стоял немного в стороне от основной улочки, за невысокой оградой, поросшей диким виноградом.

Охранника-привратника, обычно прикованного у дверей знатного дома, не было. Вместо него у входа теснилась кучка человек в пять: две женщины и трое мужчин в засаленных туниках шахтеров. А на пороге, заслоняя вход, стояла молодая девушка. Лет семнадцати, не больше. Русая толстая коса спадала на плечо, лицо бледное, но решительное.

– Убирайтесь отсюда! – ее голос дрожал, но был громким.

– …это все из-за твоего отца, Луция! – орал один из мужчин, тряся кулаком. – Он выпустил эту нечисть! А теперь город горит! Люди гибнут!

– Папа ни в чем не виноват! Он сам пострадал! Уходите!

– Пострадал?! – взвизгнула одна из женщин. – Он сошел с ума от своей жадности, а теперь мы расплачиваемся!

– Вон отсюда! – Луция сделала шаг вперед, пытаясь казаться грозной.

И тогда один из мужчин, коренастый, с лицом, обезображенным оспой, нагнулся, схватил с земли увесистый камень и швырнул его в девушку.

– Отродье колдуна!

Все произошло за мгновение. Гнев, такой знакомый и жгучий, вспыхнул во мне раньше мысли. Я рванула вперед, забыв о ноге. Мой друидский посох, который я теперь использовала вместо трости, взметнулся в воздух!

Камень отскочил от твердого дерева и с глухим стуком упал на плиты крыльца. На моих руках, от запястий до локтей, вспыхнули знакомые изумрудные руны, боевые татуировки, реагируя на адреналин и ярость.

– ЧТо происходит?!

Я встала между Луцией и нападавшими, держа посох наготове. Брини зашипела на моем плече, выгнув спинку.

– Разве вам мало горя? Вы в девчонку камни кидаете?!

– А что?! – огрызнулся бросавший, но отступил на шаг под моим взглядом. – Это ее папаша виноват во всем! Демонов в горы накликал! Шахту погубил! Теперь пожар! Из-за него кобольды здесь!

– Доказательства есть?! – рявкнула я, краем глаза замечая, как Сильвия подходит сзади, обнимая дрожащую Луцию за плечи. – Или просто ищете, на ком сорвать зло?!

Толпа зароптала, но злоба в их глазах не угасла, лишь смешалась со страхом перед моими татуировками. Видела, как женщины поджимают губы, а мужчины смотрят на камни и палки. Они все еще были готовы идти дальше.

И тогда я почувствовала их. Четверо. Большие, сильные,умные… Охранные псы где-то во дворе за домом.

Я сосредоточилась, не отрывая взгляда от толпы, и послала просьбу, окрашенную моей собственной яростью и желанием защитить: «К нам! Скорее!»

Двери во внутренний двор с грохотом распахнулись. Четверо огромных, лохматых иберийских мастифов, вылетели за порог и встали полукругом передо мной, Луцией и Сильвией. Низко опустив могучие головы и обнажив клыки, они рычали так, что по спине побежали мурашки.

Эффект был мгновенным. Злоба сменилась животным страхом. Женщины ахнули, мужчины отпрянули.

– Колдунья! – прошипел кто-то. – Она с ними заодно!

Но двигаться вперед никто не решился. И через минуту толпа, бормоча проклятия, стала расходиться, бросая на нас испуганные, ненавидящие взгляды.

Я опустила посох, чувствуя, как руны на руках гаснут, оставляя лишь легкое покалывание. Собаки тут же перестали рычать, но остались на страже, их умные глаза теперь смотрели на меня с вопросом и… преданностью?

Сердце бешено колотилось. У меня получилось их позвать! По-настоящему получилось!

– Эй, как ты? – Сильвия осторожно протянула руку к девушке. – Ты ранена?

– Бывало и получше… – девушка попыталась улыбнуться, но это получилось жалко. – А вы, кстати, кто? Вы же не местные? Я вас не знаю.

– Проходили мимо. Услышали шум, – коротко сказала я, и решила ковать железо, пока горячо. – Кстати… позволишь напиться? Моему фамилиару нужна вода.

Луция колеблясь кивнула, бросив последний взгляд на рассеивающуюся толпу и на сторожевых псов, которые теперь мирно обнюхивали мои ноги.

Мы прошли через сени во внутренний двор. Он был уютным, затененным виноградными лозами, с традиционным колодцем для сбора дождевой воды в центре. В глубине атриума, в плетеном кресле-качалке, сидел мужчина.

– Это твой отец? – осторожно спросила я, подходя ближе. Сильвия последовала за мной. – Уважаемый Авит?

Никакой реакции. Только мерное покачивание кресла.

– Папа… после того случая в горах не разговаривает, – Луция покачала головой. – Никого не узнает. Просто… сидит.

Он и правда выглядел древним стариком, хотя, судя по Луции, ему могло быть чуть за сорок. Седые волосы, впалые щеки, пустой, устремленный куда-то вдаль взгляд. Он не реагировал на наш приход, на шум, на псов, вернувшихся во двор и улегшихся в тени. Он просто качался, тихонько поскрипывая креслом, глядя в одну точку на заросшей стене.

– Совсем ничего не помнит и не говорит? – переспросила Сильвия.

– А что вы хотели, чтобы он сказал?

– Мы из столицы, – призналась я. – Группа выпускников. Губернатор Гай Валерий Флакк выдал задание узнать, что произошло в шахте «Тенистая» и вернуть руду.

– И мы хотели поговорить. Узнать… Может, он что-то помнит о шахтах? О том, что случилось?

– О чем с ним говорить?! Он не узнает даже меня! Он… он не здесь! – голос Луции сорвался и в ее глазах снова блеснули слезы. – И да, к нам постоянно приходят! То соседи с угрозами, то управляющий Кассий Лонгин. Даже этот старый пьяница Брут Феррекс и тот заходил! А толку от них всех, как от козла молока. Разве что лекарь хотя бы какие-то настойки и снадобья приносит.

– И ему не становится лучше? Никак? – спросила Сильвия с искренним сочувствием.

– Нет. Он словно… застрял там, в темноте, – Луция махнула рукой, горестно глядя на отца. – Она осторожно присела на корточки рядом с креслом, дотронулась до его худой руки. – Папа?.. Это я, Луция. Эти девушки… они пришли…

Старик не шелохнулся. Его пустой взгляд блуждал где-то над нашими головами. И вдруг его глаза упали на Брини. Дракончик, почуяв спокойствие, выползла из-под воротника моей туники и устроилась на плече, любопытно разглядывая старика своими золотистыми глазками.

Все произошло мгновенно. Глаза Луция Авита, до этого мутные и пустые, вдруг дико расширились, наполнившись первобытным, леденящим кровь ужасом. Он издал хриплый, нечеловеческий звук, оттолкнулся пятками от земли, изо всех сил откинулся назад… и с грохотом опрокинулся на плиты вместе с креслом!

– Демон! – завыл он, задыхаясь, бился в конвульсиях, указывая дрожащим пальцем на Брини. Его лицо было искажено паникой. – Демо-о-он! Глаза! Глаза горят! Спасите! Спасите!

Луция с воплем бросилась к нему, пытаясь удержать бьющегося в истерике отца. Сильвия ринулась помогать и ее руки уже засветились золотистым целительным светом. Я в ужасе схватила Брини и сунула ее глубоко в сумку, прижимая ладонью. Дракончик жалобно запищала. Псы залаяли, усиливая суматоху.

– Папа! Папа, успокойся! Это просто… просто ящерка! – рыдала Луция, пытаясь прижать отца к себе. Но он вырывался, кричал, плевался, его глаза были полны безумия и ужаса, направленного туда, где секунду назад сидела Брини.

– Вам… вам лучше уйти, – задыхаясь, пробормотала Луция, обнимая трясущегося отца, которого Сильвия пыталась успокоить своим светом. – Пожалуйста. Уходите.

Мы не спорили. Сильвия бросила на меня испуганный взгляд. Я кивнула. Мое сердце бешено колотилось, а в ушах стоял тот жуткий вопль.

Уже у самой калитки нас вновь догнала запыхавшаяся Луция. Ее лицо было мокрым от слез, волосы выбились из косы. В руках она сжимала плетеную корзину, доверху набитую свитками пергамента, потрепанными тетрадями и обрывками карт.

– Вот, – она сунула корзину мне в руки. Голос ее дрожал. – Это… это последние записи отца. Из его кабинета. Там все вперемешку – расчеты, заметки о шахтах, чертежи, какие-то… безумные каракули. Я сама не разбирала. Но… Может… может там что-то пригодится вам. Чтобы найти правду и чтобы это… это кончилось. Заберите. Пожалуйста.

Она не стала ждать ответа. Развернулась и побежала обратно к дому, к своему безумному отцу и его кошмарам, в которых почему-то фигурировала моя крошечная Брини.

Глава 18

– Ну что, есть что-то интересное?

Сильвия аккуратно расставляла глиняные тарелки на длинном дубовом столе под навесом во внутреннем дворе дома Волумнии. Запах жареной баранины с розмарином и свежего хлеба витал в воздухе, смешиваясь с ароматом винограда, заплетавшего перголу над нами. Я сидела чуть в стороне, на каменной скамье, погрузившись в хаос доставшихся от Луция Авита документов. Стопка свитков, тетрадей и обрывков карт угрожала опрокинуться от малейшего дуновения ветерка.

– Не уверена, – я покачала головой, разглаживая очередной пожелтевший лист. Чернила местами расплылись, почерк скакал от четкого геометрического до неразборчивых каракулей. – Из того, что я могу разобрать, почти все – сухие отчеты. Залегание рудных пластов, состояние штолен, расчеты крепей. Скукотища. А вот эти… – я ткнула пальцем в другую стопку, – написаны на греческом. Сплошные закорючки.

– Его же используют маги в своих заклинаниях и формулах? – Сильвия поставила кувшин с вином. – Марк должен разобраться. Он же наше светило имперской магии.

– Надеюсь… – пробормотала я, чувствуя легкую досаду. Мои познания в греческом ограничивались парой ругательств, подслушанных у торговцев. Я вытащила из середины стопки плотный, скрученный свиток, перевязанный грубой бечевкой. Развязала, развернула… – Ого!

– Что там? – Сильвия отвлеклась от тарелок, заинтересованно подойдя ближе.

– Смотри, какая подробная карта! – Я расправила пергамент на коленях. Тонкие, уверенные линии изображали горный массив, штольни, штреки. – Правда, это не «Тенистая», а соседняя шахта – «Солнечная».

– Кассий Лонгин нам показывал что-то похожее, разве нет? – раздался над самым моим ухом нахальный голос, и рыжая макушка Марка перегнулась через мое плечо, загораживая свет. Его нос чуть не уперся в пергамент.

– А вот и нет, умник! – я хлопнула его по носу скрученным в трубочку другим свитком и ткнула пальцем в карту. – Смотри. Он указывает не только штольни и штреки, но и вообще все, что есть в округе. Вот – природные пустоты. Тут – пещеры. А вот здесь…

Марк проследил взглядом за моим пальцем, который остановился у небольшого условного значка в стороне от основных выработок. Рядом была приписка мелким, но четким почерком.

– … целая записка к этому значку. Вот тут. Можешь прочитать?

– Да… – Марк тут же забыл про нос, схватил свиток и впился в текст.

Его рыжие брови поползли вверх по мере чтения. Почерк геоманта в этом месте был крупным, но изобиловал завитушками и росчерками, как у человека, привыкшего к важности своих записей.

– Ничего себе! – выдохнул он наконец. Глаза горели азартом. – А вот это действительно интересно!

– Эй! – возмутилась я. – А продолжение будет? Или нам самим учить греческий за обедом?

– Терпение, Рокси, терпение! – Марк усмехнулся и наконец перевел, тыкая пальцем в карту рядом со значком. – В общем, это исчезновение руды в «Тенистой» было не первым! Луций пишет, что три года назад он обнаружил одну из свинцово-серебряных жил как раз возле «Солнечной», вот тут. Но ее сочли низкокачественной, слишком труднодоступной и непригодной для разработки. И вот, полгода назад, он решил проверить старое месторождение… – Марк сделал драматическую паузу, глядя нам в глаза. – И описывает ровно то же, что мы видели в «Тенистой»: жила исчезла! Будто ее вырезали. А порода вокруг… оплавлена. Откуда вы вообще все это взяли? Ходили к геоманту?

– Да, прогулялись с утра.

– И как? – Марк присел на скамью рядом, отодвигая стопку документов.

– Не особо, – я кисло скривилась. – Он и правда не в себе, Марк. Совсем. Никого не узнает. Сидит, качается, смотрит в одну точку… Выглядит… полуживым трупом. Этот пустой взгляд… бр-р-р! До сих пор мурашки.

– Ага, – поддакнула Сильвия, ставя перед нами миску с оливками. Лицо ее помрачнело. – А когда он увидел Брини… Так испугался, будто она лично ему руку отгрызла. Заорал про демона, упал, начал биться… Ужас просто.

– Ого! – Марк фыркнул и посмотрел на Брини, которая, почуяв еду, высунула мордочку из моего кармана. – Оказывается, твоя жабенция все же может кого-то напугать.

Марк уселся поудобнее и придвинул к себе оставшуюся стопку документов из корзины Луции, с азартом кладоискателя начав в них рыться. Некоторое время стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом пергамента, писком Брини, выпрашивавшей у Силь оливку, и далекими голосами с кухни Волумнии. Потом Марк резко присвистнул:

– О! А это тоже очень интересно! – Он выдернул из пачки листок, исписанный тем же витиеватым почерком, но более торопливо. – Вот тут он пишет… Где-то в горах, в стороне от шахт, он нашел странное место. Будто кто-то сливал отработку – шлак, остатки свинца, всякую дрянь. Много. Луций подозревает, что это дело рук фальшивомонетчиков! И сообщил об этом… управляющему Кассию Лонгину. Полгода назад! Но тот, по словам Луция, «оставил вопрос без внимания». Не стал даже проверять.

– Странно… – Сильвия нахмурилась, застыв с кувшином в руках. – Разве Кассий не один из тех, кто должен быть заинтересован в порядке на шахтах? Фальшивомонетчики – это же угроза имперской монете! И прячутся они явно на его территории!

– И к нему появляется все больше и больше вопросов. Особенно после того, что вы видели в подземелье «Тенистой».

– Думаю, сегодня мы эти вопросы ему и зададим, – хмуро проговорил Марк, складывая листок с разоблачительной запиской отдельно. – Он приглашен к нам на ужин. С почетным сопровождением. Должен вот-вот прибыть.

– А если он снова откажется? – спросила Сильвия, беспокойно оглядываясь на ворота. – Как в прошлый раз, скажет, что занят?

– Когда за тобой лично приходят атлант, горный тролль и архидруид, – ухмыльнулся Марк, – не слишком много вариантов вежливо отказаться.

– А ты чего не с ними? – поинтересовалась я. – Отлыниваешь?

– Я? Отлыниваю? – Марк приложил руку к груди с видом оскорбленной невинности, но тут же сник. – Нет. Снова ходил к дома Брута Феррекса, – буркнул он, перекладывая документы из одной стопки в другую, явно что-то ища. – Хозяин таверны сказал, что вроде на днях его все же кто-то где-то видел. В общем, одна бабка на базаре сказала. Ну и я все же сходил, да без толку.

Мы с Сильвией понимающе переглянулись. После пожара старый шахтер Брут Феррекс бесследно исчез. Его дом в бедном районе у западных ворот был одним из первых, что сгорели дотла, как и еще десяток соседних лачуг. Вот только самого Брута никто не видел ни во время пожара, ни после. Тела в руинах тоже не нашли.

В этот момент у ворот дома Волумнии Секасты раздались громкие голоса, тяжелые шаги и характерное каменное постукивание. Кажется, к обеду явились все остальные.

Надо ли говорить, что я угадала? Кассий Лонгин шел впереди всех. Справа и слева от него шли ФЕргус и Шэр, а позади, замыкая маленький отряд шагал Годраш. Мужчины выглядели спокойными, даже расслабленными, но выглядело это все как конвой, который ведет осужденного к месту казни.

Кассий держался с напускной важностью, подняв подбородок, но тога на нем сидела как-то нелепо: слишком мешковато, да и складки ложились странно. Он отдувался на жаре и постоянно нервно поправлял ткань, а его пальцы чуть дрожали.

– О, господин Кассий! – взвизгнула Волумния, вылетая из кухни. Ее маленькие глазки засверкали при виде «важного гостя». – Честь-то какая! Ну что же вы стоите? Марция, живо! Принести кувшин из погреба и еще мяса! Разве можно гостей так принимать?!

Она засуетилась, раздавая пинки невидимым невесткам и расчищая место во главе стола для управляющего.

Наконец все расселись. Кассий занял почетное место, отдуваясь и вытирая платком шею. Он первым нарушил тягостное молчание, заговорив слишком громко и напыщенно:

– Позвольте еще раз выразить глубочайшую признательность за вашу помощь во время того ужасного пожара, – начал он, разводя руками. – Действительно, героический поступок! Городок многим вам обязан.

– А что насчет обещанных губернатором военных? – поинтересовался Марк.

– До сих пор не прибыли, – Кассий недовольно поджал губы. – Бездействие Картахены возмутительно! Мы здесь на передовой, а они…

– Так как давно кобольды в этих горах? – резко перебил его Шэр и поморщился. – Только давайте, уважаемый, без словоблудия.

Кассий замер, покрутил в пальцах кубок, отпил и закашлялся. Резко и надрывно. Волумния дернулась к нему, но он замахал на женщину рукой, прочистил горло и сухо бросил:

– С осени… Мелкие твари пришли с туманами. Тогда же в горах стали слышны звуки их барабанов.

– Флакк знает?

– Естественно, – Кассий зло сверкнул глазами. – Да только плевать он хотел. Пока зеленые уродцы лишь воровали еду и не угрожали работе шахт, ему и дела не было. А парочка мертвых шахтеров… Бабы еще нарожают.

– Нам почему не сказали?

– Чтобы вы искали настоящих виновников, а не уперлись рогом, как тот столичный маг. Кобольды? Пф-ф-ф! Все знают, что они могут воровать еду, одежду или скот. Ну девку еще какую умыкнут. И уж точно они не способны заставить жилу испариться. Да и всерьез сражаться с ними в горах – это сумасшествие! Это как пытаться поймать одинокую крысу в портовом складе.

– Проще сразу снести весь склад, – хмыкнул Марк.

– Вот именно.

– Но городок все же подожгли именно кобольды, – заметила Сильвия.

– Это… странно, – согласился управляющий.

– А что насчет демона, про которого говорил Брут Феррекс? Где он, кстати? Его дом сгорел, а сам он как сквозь землю провалился. Даже тела нет.

Кассий нервно заерзал на скамье, а его тога зашевелилась странными буграми на груди и спине.

– Брут?.. – он махнул рукой с пренебрежительной гримасой. – Старый пьяница! Вечно бредил в угаре! А пропал… Ну, сгорел, наверное, в своем доме. Или в страхе сбежал, кто его знает. Что до информации. Я просто… не хотел сеять панику раньше времени. В темные времена лучшее решение – это делать вид, что ничего не происходит. По крайней мере в это должен верить плебс и рабы. Пока умные и достойные люди выиграют время и найдут решение.

– Решение, – Фергус произнес это слово медленно, вдумчиво. Его темно-зеленые глаза пристально изучали Кассия. – Интересно. А какое решение ты искал, Кассий Лонгин, в заброшенном боковом штреке шахты «Солнечная» три месяца назад?

Тишина повисла густая, как смола. Управляющий замер, будто его ударили обухом по голове. Содержимое его кубка задрожало.

– Что?.. – выдавил он. – Я… я не понимаю…

– Мы видели, – спокойно продолжил друид. Его голос звучал как приговор. – Следы твоего пребывания там, благодаря магии. Ты заходил глубоко в тот старый, опасный проход. Зачем?

– Это… это ложь! – Кассий вскочил, его лицо побагровело от смеси страха и ярости. Стол задрожал. – Какое вам дело?! Я управляющий! Я имею право инспектировать все шахты! Все! Понятно?! И, в конце-концов, уберите от меня эту жабу!!!

Он брезгливо отдернул руку, спихивая Брини со стола.

Все это время малышка вела себя странно. Она выползла из моего кармана, уселась на краю стола и, не отрываясь, смотрела на Кассия своими золотистыми глазками. Потом начала неуклюже, но настойчиво ползти по скатерти прямо к нему, издавая тихое, заинтересованное «ква-арк?».

– Брысь! Фу! – вновь заверещал Кассий. – Уберите от меня… это!

Я потянулась, чтобы забрать Брини, но в этот момент Фергус, не сводящий глаз с управляющего, задал свой вопрос. Тихо, но так, что его услышали все:

– Что у тебя под тогой, уважаемый Кассий?

– Что?.. – он прошипел, отступая на шаг. – Это… это не ваше собачье дело! И я ухожу!

Он резко развернулся, явно намереваясь сбежать. Но Годраш, сидевший рядом, «случайно» вытянул свою огромную каменную лапу. Его толстые пальцы зацепились за мешковатый рукав тоги Кассия.

Раздался громкий, неприличный звук рвущейся ткани.

Тога сползла с плеча управляющего, обнажив то, что было под ней. Не льняную рубаху, а нечто совершенно иное: жесткий, темный, почти черный жилет, сшитый из… крупных, переливающихся в свете солнца чешуек. Они были неровными, грубо обработанными, но невероятно прочными даже на вид.

Все замерли. Даже Волумния онемела с кувшином в руке. А Фергус медленно поднялся и его голос, тихий и ледяной, прорезал тишину:

– Это ведь чешуя дракона, не так ли, Кассий Лонгин?

– Да, это чешуя дракона, – подтвердил управляющим таким тоном, что мне до безумия захотелось воткнуть вилку прямо в его лощеную, вспотевшую рожу. – И что с того?

Мой взгляд прилип к уродливому, грубо сшитому жилету из драконьей чешуи. Темные, переливающиеся на солнце пластины выглядели мерзко и кощунственно. От них исходил слабый, но отчетливый запах чего-то резкого и неприятного.

Откуда он это взял? Убил сам? Подкрался к спящему гиганту и перерезал глотку? Или снял уже с мертвого?..

Ни один вариант мне не нравился.

Брини, сидевшая у меня на коленях, беспокойно заерзала, ее маленькое тельце напряглось. Она тянулась к Кассию, издавая тихое, тревожное повизгивание, чувствуя родственную, но искаженную сущность.

– Да так… – задумчиво проговорил Марк, разглядывая броню, как редкий экспонат. Его умный мозг уже складывал факты в одну картину. – Дело в том, что кобольды ведь поклоняются драконам. Считают себя их потомками.

– Кто?! – фыркнул Годраш, отламывая очередной кусок хлеба. – Да они ж на рожу как помесь крысы с ящером, протухшим на солнце!

– А еще они исключительно тупы и неорганизованны.

– Но сейчас они, кажется, действуют весьма слаженно, – вернул разговор в практическое русло Шэр, его ледяной взгляд буравил Кассия. – Ты ведь это хотел сказать, Марк?

– Думаешь, кто-то управляет ими? – до меня тоже дошло, что имел в виду маг.

– Возможно, – кивнул Марк. – Это не отменяет того факта, что кобольды любят селится вблизи логова дракона. А если находят живую или… якобы живую рептилию, – он многозначительно посмотрел на жилет Кассия, – то начинают ей фанатично служить. Могут даже ухаживать за кладкой или… охранять место гибели.

Управляющий нервно дернул плечом, пытаясь прикрыть рваную тогу.

– Вы думаете, что я ими командую?! Чушь собачья! А этот жилет у меня после того, как… – он замолчал, поморщившись.

– После чего, Кассий? – неумолимо вставил Фергус. Его голос звучал как скрежет камня.

Кассий облизал пересохшие губы и глухо буркнул:

– Как раз заканчивалась выработка в шахте «Серебряный Клык». Луций исследовал окрестные горы. И нашел. Богатейшую жилу. Прямо под скалой, где гнездились драконы. Всего два выводка, молодых еще… – Он замолчал, и по его лицу было ясно, что решение далось нелегко. Или он просто отлично притворялся. – Было слишком опасно начинать работы. Но прибыль… прибыль сулили огромную. Мы… очистили территорию. Шахта «Солнечная» стала новой выработкой. Отработала она на славу, а все неприятности начались лишь три года спустя.

– «Очистили»? – я не сдержалась. Мое сердце бешено колотилось. – Вы убили детенышей драконов?

– И что? – равнодушно пожал он плечами. – В следующем году они просто стали гнездиться в другом месте.

– А сейчас, – голос Фергуса вновь обрел стальную твердость, – возвращаемся к главному вопросу. Что ты делал в заброшенной шахте, Кассий? После того как все началось.

Управляющий недовольно поджал губы и отвел взгляд, будто разглядывая узоры на деревянном столе.

– Помимо слитков, которые отправлялись в Картахену и дальше в Рим, в шахте, в одном из дальних заброшенных забоев, было организовано… некоторое производство. И я хотел забрать кое-какие… важные инструменты. Прежде чем туда доберутся кобольды или… любопытные маги.

– Это какие же инструменты стоят того, чтобы так рисковать? – наклонилась вперед я, чувствуя, как Брини шипит у меня на коленях, не сводя глаз с брони.

– Ой, да что ты стелешься, как подавальщица перед менестрелем! – фыркнул Годраш, грохнув кулаком по столу. Посуда задребезжала. – Говори прямо: фальшивые монеты чеканил, как пес шелудивый! Штемпели свои прятал, небось!