Текст книги "(не) Пара Его Величества. Связанные судьбой (СИ)"

Автор книги: Марина Ружанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 20

– Кто-нибудь видел, куда там эти вакховы кобольды тыкали? – бурчал Годраш, шаря своими каменными лапищами по гладкой поверхности утеса. Его пальцы скребли по камню, издавая неприятный звук, но секретный механизм упорно не желал обнаруживаться. – Гладко как задница той подавальщицы!

– Дай-ка я попробую, – вызвался Марк. – Отойди.

Годраш, ворча, уступил место. Марк замер перед скалой, закрыл глаза, выдохнул. Его долговязые руки взметнулись в воздух, и с кончиков пальцев сорвалась серебристая, похожая на паутину дымка магии. Она окутала камень, заструилась по нему, выискивая невидимые глазу трещины, пустоты, следы прикосновений. Мы затаили дыхание, наблюдая, как призрачный свет танцует на поверхности скалы.

Спустя полминуты магия рассеялась, и только в одном месте, на уровне пояса, остался ярко подсвеченный серебристым светом отпечаток. Узкой ладони с длинными пальцами и острыми когтями, похожей на куриную лапу.

– Открыто! – довольно хмыкнул маг.

Тролль торжественно ткнул своим огромным пальцем в светящуюся метку. Раздался тихий щелчок, и часть скалы бесшумно отъехала в сторону, открывая черный, пахнущий сыростью и плесенью зев.

Но прежде, чем кто-то из нас успел шагнуть вперед, над нашими головами пронеслось пятно. С легким шелестом крыльев на вытянутую руку Фергуса приземлился сокол-сапсан.

– Тень вернулась! – обрадовалась я, чувствуя необъяснимое облегчение. Ее появление казалось добрым знаком.

Мастер провел рукой по перьям фамилиара, его глаза на мгновение затуманились – он явно мысленно общался с птицей. Тень довольно клекотнула и прищурила свои желтые глаза, принимая ласку.

Фергус отвязал от ее лапки маленький, туго свернутый свиток. Птица устало взмахнула крыльями и… растворилась в воздухе, превратившись в мерцающий свет, который втянулся в серебристый медальон с изображением сокола на шее друида. Тень отправилась на отдых, чтобы восстановить силы, подпитываясь магией хозяина.

Я невольно вздохнула, с легкой завистью глядя на медальон. Пройдет еще не один год, прежде чем Брини сможет так же. Сейчас же моя малышка мирно посапывала в глубине моей сумки, свернувшись калачиком. Я мысленно пожелала ей сладких снов, надеясь, что мы не нарвемся на то, с чем не сможем справиться, и дракончик не пострадает.

– Дракон… – вдруг выдохнул Фергус в унисон моим тревожным мыслям.

– Что?

– Это письмо от Эохайда мак Этне – моего старого учителя, – пояснил он, пробегая глазами по строчкам послания. – Когда мы столкнулись с этим… феноменом исчезновения руды, я все же отправил Тень на земли бритов, найти мак Этне.

– И что он ответил?

– Дракон. Он говорит, что это был черный дракон.

– Вот только дракона нам и не хватало, – присвистнул Марк. – Но при чем тут он вообще к пропаже серебра? Они жрут овец, а не руду!

– Черные драконы – не просто хищники, – перебил его Фергус, и в его голосе зазвучали знакомые лекционные нотки. – Они коллекционеры, собиратели сокровищ. Как сороки, тащат в свои логова все блестящее и ценное. Мой старый учитель уверяет, что каким-то особым образом черные драконы умеют вытягивать и концентрировать драгоценные металлы прямо из породы. Точнее… в живую этого никто не видел. А если видел, то рассказать уже не смог.

– Ага, сорока, – мрачно буркнул Годраш, потирая затылок. – Только зубастая, огнедышащая и весом эдак в пять тонн. Мило.

– Есть идеи, как справиться с гигантской ящерицей, которая, возможно, ждет нас внизу и которая сожрет нас, даже не поперхнувшись? – спросил Шэр, его голос был холоден и практичен.

– А может, дракон сам по себе, а кобольды сами по себе? – робко предположила Сильвия.

– Кобольды поклоняются драконам, – парировал Марк, нервно теребя край туники. – И ты серьезно думаешь, что они тут все случайно собрались?

Идея добровольно зайти в это логово, которое теперь пахло не просто кобольдами, а еще и гигантской огнедышащей рептилией, моментально потеряла всю свою привлекательность.

– И что, мы просто уйдем и бросим старика Брута умирать в этих кобольдовых лабиринтах?

Вопрос повис в воздухе, тяжелый и неудобный. И в этот самый момент, будто в ответ на мои слова, земля под нашими ногами вдруг дрогнула, качнулась и… поползла.

Это был не толчок, а именно что скольжение. Каменная плита, на которой мы стояли, внезапно ушла из-под ног с ужасающей легкостью. Раздался оглушительный грохот обваливающейся породы.

До меня донесся испуганный визг Сильвии, яростный рык Годраша, резкая тень Шэра, рванувшегося ко мне… Слишком поздно.

Я почувствовала, как проваливаюсь в черную, холодную бездну. Рядом с собой я услышала вопль рыжего мага – он тоже не удержался. Сейчас мы были самыми слабыми: меня подвела нога, а Марк… Ну, он просто был единственный человек среди нас всех.

Остальных спасли рефлексы и выучка.

Инстинкт заставил меня вцепиться в посох и мысленно рвануться к своей магии, чтобы вызвать лианы, смягчить падение, за что-то зацепиться!

И тут Марк, оглушенный и перепуганный, выкрикнул что-то на греческом. Воздух вокруг нас сгустился, стал вязким, как мед. Наше падение резко замедлилось, мы будто плыли в густом сиропе. Это было странное и жуткое ощущение.

Мы приземлились относительно мягко, в облаке пыли и мелких камушков, на дно какой-то огромной подземной камеры. Я откашлялась и села, проверяя сумку с Брини.

Цела.

Марк лежал рядом, до меня доносилось его тяжелое дыхание.

– Ты… ты в порядке? – прохрипела я.

– Никогда… не полечу… снова… – выдавил он, закатывая глаза.

Я попыталась подняться, оглядеться, понять, где мы. И тут из темноты на нас уставились десятки пар желтых, немигающих глаз. Они выступили из-за сталагмитов, из узких щелей в стенах, сползли с потолка. Кобольды. Их было много, слишком много.

Они окружили нас плотным, молчаливым кольцом. В их руках блестели заточенные обломки камня, кости, самодельные копья.

Я сжала посох, чувствуя, как по рукам побежали знакомые зеленые огоньки.

Один из кобольдов, повыше остальных, с ожерельем из костей на шее, издал резкий, гортанный звук и указал на мой посох.

Марк медленно поднял руки вверх. Его лицо было пепельно-серым.

– Не дергайся, Рокс, – прошептал он. – Их слишком много.

Я посмотрела на него, потом на десятки оскалов и острых копий и медленно кивнула, сдаваясь.

Кобольды вели нас через лабиринт сырых, плохо пахнущих пещер. В воздухе витал стойкий коктейль из серы, расплавленного металла и чего-то кислого, напоминающего уксус или желудочный сок. От этой вони слезились глаза и першило в горле. Веревки, туго стянувшие мне руки за спиной, впивались в запястья, а каждое неосторожное движение отзывалось тупой болью в едва зажившей ноге.

Марк шел позади. Я слышала, как он спотыкается о неровный пол и тихо ругается вполголоса.

Наконец мы вышли в огромную пещеру, служившую, судя по всему, главным логовом кобольдов. Вмятины в земле, устланные сухой травой и тряпьем, служили им лежанками. В левом углу пылал костер, и дым уходил вверх, в естественную расщелину в потолке – природную «вытяжку». Возле костра на плоских камнях лежали украденные припасы: вяленое мясо, опрокинутые амфоры, несколько головок сыра. Там же, привязанный к сталагмиту, блеял несчастный барашек.

Желтые глаза кобольдов следили за нами из каждого угла.

И тогда я увидела его. В боковой нише, прикованный толстой цепью к стене, сидел Брут Феррекс. Он был почти не узнаваем – изможденный, покрытый грязью и синяками, его одежда висела лохмотьями. Он бормотал что-то себе под нос, качаясь. Но когда его мутный взгляд упал на нас, в них вспыхнули остатки сознания и дикий ужас.

– Бегите! – его хриплый крик заставил кобольдов встревоженно заворчать. – Бегите, глупцы! Там демон! Он кормит его! Кормит…

Его палец, дрожащий и грязный, указывал вглубь пещеры, где виднелась массивная кованая дверь. Именно туда нас и повели.

Не знаю чего я ожидала. Логово вождя или шамана, самодельную тюрьму для пленников? И уж точно меньше всего думала, что мы попадем в… алхимическую лабораторию.

А это была именно она.

Стеллажи, заставленные колбами и ретортами, в которых переливались и пузырились жидкости всех цветов радуги. Тигли, стоявшие на жаровнях. На полу была выведена сложная пентаграмма, испещренная рунами, от одного взгляда на которые моя кожа покрывалась мурашками. Стены от пола до потолка были покрыты такими же символами. А в углах – груды серебряной руды и блестящих слитков.

Нас затолкали в нишу в стене, забранную прочной металлической решеткой. Сама стена в нише и вокруг выглядела странно – камень был оплавлен и застыл причудливыми наплывами, будто его лизало гигантское пламя.

Решетка захлопнулась и я инстинктивно попыталась ухватиться за прутья. По рукам пробежала острая, жгучая боль, пахнувшая озоном и меня отшвырнуло назад, будто от удара молнии.

– А-ай! – я отшатнулась, сжимая онемевшие пальцы.

– Моя магия… Я ничего не чувствую, – растерянно прошептал Марк, уставившись на свои связанные руки, но тут же собрался и спросил: – А у тебя как? Есть идеи?

Я тоже попыталась ощутить привычное тепло жизни, пульсацию растений где-то глубоко в скале, связь с Брини… Ничего. Только мертвая, гнетущая пустота. Эта комната и символы на полу и стенах – они были настоящей ловушкой для таких как мы.

– Нет, – я помотала головой. – Тоже ничего.

Так прошло почти два часа. Мы молчали, изредка перекидываясь пустыми фразами, и прислушиваясь к бульканью зелий и голосам кобольдов, пробивавшихся сквозь дверь. Оставалась надежда на то, что остальные не пострадали, а значит нас найдут и спасут.

Наверное…

Я почувствовала знакомое копошение в своей сумке, пристегнутой к поясу. Брини проснулась. Я услышала ее тихое, недовольное «кри-и-и?» и почувствовала, как она выползает наружу. Ее маленькие коготки поцарапали мне бедро, когда она сползла на пол и деловито направилась к решетке.

– Брини, нет! – прошептала я, пытаясь ухватить ее. – Стой! Сиди тут!

Но малышка неожиданно ловко увернулась и… ничего не произошло. Она просто… прошла сквозь прутья, как будто их не существовало.

– Брини! Капелька, вернись! – я бессильно дернула руками, но просочиться сквозь решетку, как мой фамилиар я все еще не могла. – Ты куда?!

Дракончик не слушалась. Она увлеченно шныряла по лаборатории, обнюхивая ножки столов, а потом залезла под один из них и принялась там усердно шуршать.

– Ты?!

Рядом вдруг раздалось глухое восклицание. Я подняла голову и тоже замерла, подавив желание грязно выругаться. На пороге лаборатории стоял Тит Витулавий Кавус.

Лекарь выглядел печальным и усталым, хотя его одежда все еще выглядела опрятной и чистой, а волосы привычно уложены. Он вошел, закрыл за собой дверь и медленно подошел к нашей клетке. Его взгляд скользнул по нам с грустью.

– Мне искренне жаль, что вас нашли, – его голос был тихим, хриплым от усталости. – Вы не должны были здесь оказаться.

– Нас нашли? – переспросила я, все еще не до конца поверив в происходящее. – То есть… это все… кобольды, эта лаборатория – это твое?

– Да, – просто согласился он.

– Но… зачем?

– Из-за богов, конечно… – Тит горько усмехнулся.

Мы с Марком переглянулись. Честно говоря это пояснение только еще больше все запутало, а не объяснило.

– Мерзкие, наглые, злопамятные существа, которые проводят свои дни в прелюбодействах, пирах и склоках, – продолжил говорить лекарь и в его глазах зажегся искренний огонек фанатика. – Все, чем они отличаются от нас – это дарованное им по праву рождения бессмертие. Всего-то… Я отдал этому всю жизнь: найти амброзию богов, открыть тот самый эликсир жизни. Сначала проводил опыты с целебными растениями, но.. их сила оказалась ничтожна. Годы бесплодных трудов пошли прахом. И тогда… мой Учитель открыл мне глаза: путь к бессмертию лежит через серебро! Оно – идеальный катализатор, ключ к трансмутации, к вечной жизни!

– И ради этого ты убивал людей? – вырвалось у меня. – Геоманта и его группу? Шахтеров?

– Я никому не мешал! – вдруг вспылил он, и в его глазах вновь мелькнуло что-то дикое. – Я брал лишь крохи!

– Целая серебряная жила – это крохи? – присвистнул Марк.

– Они просто полезли не в свое дело! Наука требует жертв! Разве вы не понимаете? Ради бессмертия… ради высшего знания… все средства хороши! И как никогда я близок к цели!

– А кобольды? – не унимался Марк. – Пожар в городе? Люди остались без крова! Это тоже «высшее знание»?

Тит вздохнул, снова погаснув. Он вдруг выглядел очень старым и очень одиноким.

– Я… я как раз пытался их уберечь. Чтобы все оставили город и шахты, ушли на побережье, чтобы никто больше не пострадал. Наука не знает эмоций, сожалений… Хотя мне искренне жаль, что и вы стали очередной переменной в этом уравнении, – Он посмотрел на нас, и в его взгляде действительно читалось что-то похожее на жалость. – У меня просто нет выхода. Вы сами виноваты, что не послушались, не уехали… Значит, будет так… Да и старика Брута давно пора отпустить. Так будет милосерднее.

Он развернулся, подошел к двери и крикнул что-то на гортанном языке кобольдов. В лабораторию вновь вошли несколько стражников. Они отперли нашу клетку и, грубо вытащив нас, повели обратно в общую пещеру. Туда же подтянули и Брута Феррекса, отвязав старого шахтера от стены.

Атмосфера в главной пещере изменилась. Кобольды столпились в центре, их желтые глаза горели странным, почти религиозным огнем. Они что-то напевали, раскачиваясь в такт своей дикой, ритмичной песне. Воздух трещал от напряжения.

Тит прошел сквозь толпу к дальней стене пещеры, к другой, еще более массивной двери, укрепленной железными полосами. Он вставил в замочную скважину сложный ключ и повернул его. Раздался громкий щелчок тяжелых механизмов.

Дверь медленно, со скрежетом отъехала в сторону. Оттуда пахнуло волной смрада – жаркого, звериного, с примесью все той же серы и… сладковатого запаха гниющего мяса.

И из темноты выползла… Она.

Молодая, но уже огромная черная драконица. Ее чешуя тускло блестела в свете костра, местами облезлая и покрытая струпьям, а ребра проступали под кожей. Она выглядела истощенной, больной, замученной. Но ее глаза… ее желтые, вертикальные зрачки горели неистовой, голодной яростью. Она издала низкий, шипящий звук, и из пасти вырвался клубок дыма.

Кобольды пали ниц, завывая в экстазе, а меня сковал ледяной ужас.

Нас не просто вывели из клетки. Нас вывели на кормление.

Наши взгляды с Марком встретились в леденящей панике. Мы были связаны и беспомощны, как цыплята в гнезде гадюки. В голове пронеслись обрывки безумных планов. Удержать драконицу лианами? Смешно. Она мгновенно их спалит своим дыханием. Отбросить? Ослепить? Чем? Только если плюнуть ей в глаз.

Но прежде, чем мы успели что-либо предпринять, в пещеру втолкнули новых пленников. И мое сердце упало и истерично забилось разом.

Шэр, Годраш, мастер Фергус и Сильвия. Их конвоировал огромный отряд кобольдов – раз в пять больше, чем тот, что привел нас. И понятно почему: один каменный тролль чего стоил! Выглядело это даже немного нелепо. Годраш был опутан с головы до ног толстыми веревками, словно гигантская куколка шелкопряда. Шэру и мастеру Фергусу, как и нам, просто стянули запястья. А Сильвию и вовсе сочли безобидной – ее руки были свободны, но лицо было белым как мел, а глаза огромными от ужаса, смешанного с яростью, которую она направляла на Тита Кавуса.

– Вас тоже поймали?! – в ужасе выдохнула я, не веря своим глазам. – Как?!

– Легко, – хрипло хмыкнул Годраш, с грохотом опускаясь на колени по приказу кобольда. – Мы очень даже постарались.

– Как это «постарались»? – не поняла я.

– Мы сами сдались, – тихо,сказала Сильвия, не отводя взгляда от лекаря. Ее пальцы сжались в кулаки.

– Зачем?! – прошептала я, чувствуя, как подкатывает тошнота от бессилия.

– Чтобы не искать вас в этих катакомбах полжизни, – хмуро бросил Шэр, наконец переведя свой ледяной взгляд с дракона на меня.

А потом медленно, с убийственной ненавистью, посмотрел на Тита Кавуса. Взгляд атланта был настолько откровенно-угрожающим, что я бы на месте лекаря уже бежала бы сверкая пятками.

Алхимик и не думал драпать. Он лишь засуетился, нервно сглотнул и схватил конец тонкой серебристой цепочки, пристегнутой к ошейнику на шее драконицы. И та тут же послушно склонила голову, уставившись на него своими янтарными, полными боли глазами. Она не рычала, не пыталась вырваться – лишь смотрела с тупой покорностью раба.

– Пора заканчивать с этим, – абсолютно спокойно, почти буднично произнес Шэратан.

– Согласен, – так же спокойно отозвался Фергус. Его сострадающий взгляд был прикован к драконице. – Силь?

Жрица коротко кивнула, зажмурилась. Она глубоко вдохнула, развела руки в стороны… и между ее ладонями вспыхнуло солнце.

Я взвыла, запоздало прикрывая веки.

Ну хоть бы предупредили! Они явно договорились об этом заранее, пока их вели сюда.

Когда я проморгалась, слезящимися глазами пытаясь что-то разглядеть, в пещере уже кипела битва. Шэр и Годраш уже каким-то образом успели освободиться от веревок и сейчас двигались как два смерча. Один – быстрый, точный и смертоносный, другой – медленнее, но неумолимее, как обвал. Каменные кулачища крушили все на своем пути, разбрасывая кобольдов, как тряпичных кукол.

Шэр вдруг оказался рядом с нами и одним точным движением рассек наши веревки. Острая боль хлынула в онемевшие запястья, но я тут же вскочила на ноги, хватая посох.

– Марк, огонь! – крикнула я, указывая на самое большое скопление кобольдов, пытавшихся окружить Годраша.

Рыжий маг, тряся освобожденными руками, выкрикнул заклинание. Сгусток пламени вырвался из его ладоней и врезался в толпу, вызвав оглушительные вопли и смрад паленой плоти.

В этот момент Тит, отчаянно рванув за цепь, крикнул что-то драконице. Чудовище взревело, и из его пасти вырвался поток едкого, черного дыма, опаливший камни у наших ног.

– Отвлеките их! – крикнул нам Фергус, отступая в тень. – Я попытаюсь «поговорить» с драконом! Не подпускайте никого!

Он прислонился к стене и закрыл глаза, погружаясь в транс. Мы сгрудились вокруг него, спина к спине, отбиваясь от наседавших кобольдов. Я взывала к земле, заставляя камни под ногами врагов трескаться и выпирать, сбивая их с ног. Марк отбрасывал их ударными волнами воздуха. Шэр и Годраш рубили и крушили все, что приближалось. Сильвия светилась, как маяк, ее целительная энергия окутывала нас, затягивая царапины и придавая сил.

Но кобольдов было слишком много. Они лезли и лезли, как саранча. Мы начали отступать, прижимаясь к стене. Я чувствовала, как силы уходят, а в груди сжимается ком страха. Еще немного, и нас просто затопчут…

И в этот самый критический момент со стороны входа в пещеру раздался яростный боевой клич… на языке атлантов.

В пещеру ворвался отряд из шестерых воинов в синих, отливающих перламутром доспехах. Во главе них – высокий атлант с длинными волосами цвета яркой меди, развевающимися по ветру.

Атланты врезались в толпу кобольдов, как нож в масло. Их атака была стремительной и слаженной, вызвав панику в рядах врага. Мы тоже приободрились от появления неожиданной подмоги.

Даже драконица замерла, ее огромная голова склонилась набок – она явно вступила в контакт с Фергусом.

Но Тит Кавус был в ярости.

– Нет-нет-нет! Не должно так закончиться! – завопил он.

Он дернул за цепь, но драконица не реагировала. Тогда он швырнул, разбивая о камни под мордой драконицы маленькую стеклянную ампулу с дымящейся жидкостью.

Едкий дым ударил в ноздри чудовища. Драконица взревела от боли и ярости, мотая головой. Фергус с силой отшатнулся, прервав связь. Из его носа струйкой потекла кровь, лицо стало мертвенно-бледным.

Теперь на нас смотрело не несчастное существо, а разъяренный, ослепленный болью зверь. Ее дыхание провело черту огня между нами и алхимиком, отрезая нас от выхода.

Все замерли на мгновение, переводя дух. И в этой звенящей тишине раздалось тоненькое, но яростное: «Крииииии!».

Из проема лаборатории выбежала Брини. Моя крошка топотала лапками по камням, сердито надуваясь, как шарик, и встала между мной и гигантской драконицей.

Они уставились друг на друга. И я вдруг почувствовала это. Не слова, а потоки эмоций: боль, страх, гнев драконицы и настойчивое, упрямое сочувствие Брини. Я невольно «подключилась» к их безмолвному разговору, и мне в голову ударила яркая картина: на холке драконицы, среди облезлой чешуи, был уродливо «вплавлен» в плоть кусок кристалла явно искусственного происхождения.

Так вот как он ее контролирует!

– Убей их! Убей! – заходился в истерике Тит, сжимая в руке окровавленный обломок ампулы. – Ничто не должно мешать науке!

Драконица вновь зарычала, мотая головой. А я… вдруг прыгнула вперед и побежала, за десяток секунд преодолевая расстояние между нами. Спружинила ногами, нечеловеческим усилием взлетая по ее хвосту на холку и замахнулась посохом, метя острым концом в кристалл.

Вряд ли это поможет, но я должна попробовать…

Дзынь!

Камень вдруг лопнул как обычная стекляшка, разлетаясь по чешуе мелким крошевом.

Драконица… взревела. Но на этот раз не от боли, а от облегчения.

Я неуклюже скатилась с ее спины прямо в руки Шэру, который подхватил меня, уводя поскорее в сторону. А бывшая чешуйчатая узница взмыла вверх, обрушивая всю свою накопленную ярость на оставшихся тварей, на свою бывшую тюрьму-лабораторию и на самого алхимика.

Потом она с разбегу рванула вверх, в то место, где был костер с «вытяжкой», и пробила себе путь на свободу, уносясь в ночное небо с победным ревом.

А мы остались стоять в разрушенной пещере, залитой кровью и устланной телами, тяжело переводя дух.

Мы… и шестерка атлантов.

Друг напротив друга мы обменивались взглядами, оценивающе рассматривая друг друга. Впрочем, недолго. Красноволосый атлант медленно вернул клинок в ножны. Так же неторопливо подошел к Шэратану и… торжественно опустился на одно колено.

За ним, как по команде, склонились и все остальные атланты.

– Я, наконец, нашел тебя, мой король, – произнес он, и его голос зазвенел в наступившей тишине. – Атлантида ждет твоего возвращения.