Текст книги "Маскарад или Сколько стоит твоя любовь? (СИ)"
Автор книги: Марина Ночина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
Морозов оторвался от ковыряния в тарелке и со строгостью директора школы, поймавшего самого отвязного хулигана за очередным прогулом, смерил меня своим любимым взглядом бездонной пропасти.
– Как знаешь, – пожала плечами и отодвинула от себя тарелку с почти нетронутым завтраком.
– Пересолил? – недовольно осведомился парень.
– Наверное, влюбился, – состроила я мину и, подхватив тарелку, сунула её в холодильник. В обед поем, не пропадать же вкусной еде.
За спиной что-то треснуло. Обернулась. Тимофей в это время поспешно покидал кухню.
Хмыкнула и присоединила тарелку Морозова к своей. Похоже, обед сегодня готовить не придётся.
До института мы добирались... Как бы это правильней сказать? Странно? Наверное, именно "странно" будет здесь самым подходящим определением. Я шла впереди, постоянно оглядываясь на идущего в пятидесяти метрах от меня Морозова. Тот сразу же знаком показывал, чтобы не пялилась на него. А один раз, когда мы только-только вышли из подъезда и Тимофей впервые отстал, я оглянулась и, не обнаружив парня рядом, замерла. Причём удачно: на дороге между дворами, где на меня едва не наехала машина, сильно превысившая разрешенную здесь скорость. Морозов выскочил как чёрт из табакерки, дёрнул меня за локоть и повалил в сугроб, а в ушах продолжал звучать предупредительный сигнал клаксона...
– Дура! – рявкнул Тимофей, отвесил лёгкий подзатыльник и рывком поднял на ноги. После чего мы шли в заданном порядке. Вроде и вместе, если что-нибудь опять случиться, Морозов без сомнений придёт мне на помощь, и в тоже время – по отдельности. И я как дура продолжала на него коситься, а он злился. На парах тоже было велело, точнее на перерывах между ними.
Тимофей, где бы ни проходили его занятия, как только звенел звонок, и я выходила из аудитории, был уже на своём наблюдательном посту: то сидел на подоконнике, то подпирал угол. И неотрывно следил за мной всю перемену. При этом всегда смотрелся лаконично и не вызывал подозрений своим присутствием. А моя группа, как назло, меняла кабинет после каждой пары. Морозов следовал за мной.
После третьей пары мне это надоело, и я отправилась выяснять отношения. Вышла на лестницу и спустилась в закуток, где у нас располагалась библиотека, там же с этого семестра располагался студсовет. Им сам декан выделил пустовавший подвальчик. Но сейчас там никого быть не должно: в библиотеке санитарный день, а клуб студсовета по пятницам не собирается, значит, смогу незаметно придушить Морозова.
Кто бы сомневался: Чудовище, как привязанное, пошло следом.
Я спряталась в тени за углом – свет сегодня никто тут не включал – и, как только показался силуэт парня на фоне хорошо освещённой лестницы, ухватила его за свитер и втянула в темноту. Он даже не сопротивлялся! Покорно встал у стенки приговорённым к расстрелу арестантом.
– Какого чёрта ты за мной следишь?! – громким шепотом зарычала я на парня. Шепотом, чтобы никто не услышал и не заинтересовался, что происходит под лестницей. Эх, дура! Зачем пошла сюда? Аудиторий пустых не было? А здесь не совсем подходящее место для ссоры, скорее, наоборот: оно идеально для бурного примирения.
– У тебя, Родионова, слушком бурное воображение и зашкаливающее самомнение, – был мне насмешливый ответ.
– Что?!
– А ты считала себя центром мира? Хочу тебя разочаровать, – продолжал изгаляться Морозов.
– Если я не центр мира, за каким ты крутишься вокруг? – зло прищурив глаза (хоть и понимая, что он не видит меня в темноте), спросила я. И, чтобы не сбежал всем телом навалилась на парня.
Морозов сдавленно охнул, видимо, не ожидал подлой атаки, а в следующий момент начался мой личный конец света.
Моя планета сошла с орбиты и понеслась к расплавленному солнцу. Если поцелуй Демидова был удавкой на шею, то поцелуй Морозова подкашивал ноги и заставлял плавиться...
Опомнилась я только под первые противные дребезжания звонка, оповещавшие нерадивых студентов, что перемена закончилась, и пора бы идти учиться.
Разорвала поцелуй и попыталась оттолкнуть парня. Не знаю, как умудрилась пропустить этот момент, но теперь уже я стояла, точнее, почти висела на шее Морозова, прижатая его телом к стене. И тяжело дышала, хватая ртом такой необходимый воздух. Судя по быстро вздымающейся груди и хриплому дыханию, Морозов сам недалеко ушёл.
– Руки... убрал... от меня... скотина, – делая паузы между словами, выплёвывала я слова. Звонок закончил трезвонить, соответственно, на начало пары я опоздала. Будем надеяться, что Георгий Леонидович тоже задержится, он это дело любит.
– А если не уберу? – Морозов обхватил мои запястья и крепко сжал. Хорошо хоть за голову не завёл, а то бы выглядело это, как сцена из дешевого бульварного любовного романчика.
– Пожалеешь, – растревоженной змеёй прошипела я.
– Выгонишь на улицу? – склонившись к моему уху и ухмыляясь, поинтересовался парень. Я буквально ощущала эту злорадную усмешку на его губах, которые только что целовали меня...
– Можешь отправляться собирать вещи, – откликнулась я на его провокацию. Думает, не выгоню? Да пошёл он... на хутор, бабочек ловить!
– С удовольствием, – прорычал мне в самое ухо Морозов, отпустил и ушёл.
Перевела дух, успокоила рвущееся из груди сердце, тыльной стороной ладони оттёрла губы и поспешила на пару. Хорошо подниматься всего на второй этаж.
Успела вовремя: Георгий Леонидович всего лишь ковылял от второй лестницы. Заскочила в кабинет и наткнулась на взгляды одногруппников. А стоило представить какой у меня сейчас растрёпанный и загнанный вид, почувствовала себя преступницей, только что ограбившей банк и не поделившейся с соучастниками.
– Сафронов идёт, – промямлила я и поспешила на своё место. Благо эта пара проходила там же, где и предыдущая: не придётся выискивать укромное местечко.
В этой аудитории им считается первая парта у окна. Она выбивалась из общего ровного ряда и стояла таким образом, что преподаватель должен был едва ли не сворачивать себе шею, чтобы узнать, чего там делает студент. А так как я была на очень хорошем счету, на меня практически не обращали внимания. До того момента, пока не припирала необходимость отвечать.
Николай, сверкающий практически рассосавшимися фингалом и зажившими ранами, в противовес мне сидел на третьей парте крайнего правого ряда. Остальные шестнадцать из тридцати одного возможного студента заняли весь средний ряд. Любили они прятаться друг за другом. Потому практически каждый наш семинар начинался с веселый игры в "пересадку рассады". И сегодня без этого не обошлось. Только сейчас пересадка была оправдана незапланированной практической работой. А так как только мы с Демидовым остались без пары для работы, Сафронов пересадил его ко мне и с садистским выражением на пожилом морщинистом лице раздал задания.
– Ну, что... – несмело заговорил Колька, рассматривая лист, который вручил ему преподаватель. – Вроде, всё просто.
– Коль, – с мягкой улыбкой на губах, позвала я парня.
– Что? – он, не глядя на меня, положил лист на середину парты и зачем-то полез под стол в рюкзак. Избегает?
– Почему ты меня избегаешь? – озвучила я свой вопрос.
– Я не избегаю. У меня просто много дел, – достав ручку, без желания общаться буркнул Николай и, вырвав из тетрадки лист, начал записывать свою фамилию.
– Тебя этот придурок Морозов побил? – не желая успокаиваться, пока не докопаюсь до истины, напрямик спросила я. Рука Демидова над листком замерла, дрогнула. Николай сглотнул и опасливо посмотрел на меня. Ну, наконец-то! Тот поцелуй ему прощён. Хотел парень показать, что нравлюсь, осмелился на такой серьёзный поступок, а я его обломала, ещё и Морозов (в чём я почти не сомневалась) разукрасил ему лицо. Можно сказать, пострадал из-за меня. Боюсь, булочкой или пирожком из студенческой столовки в качестве извинения здесь не отделаешься.
– Он псих... – потупив взгляд, тихо сказал Николай. И я была склонна согласиться с мнением парня. Морозов – псих. Да как только он посмел меня сегодня поцеловать? Вот козёл!
Бить себя за неуместное сквернословие не стала, ибо оно тут к месту.
– Ты даже не представляешь себе какой, – с горечью вздохнула я и постаралась ободряюще улыбнуться Коле.
– Он тебя преследует, да?
– Он со мной... – едва не ляпнула "живёт", но вовремя прикусила язык, скривилась и кивнула. – Достал, как незнамо что.
– А с виду... – покачал Коля головой. – Ты бы брату, что ли, сказала. Это он тебя сейчас в институте пасёт, а что потом будет?
Я вжала голову в шею и на несколько секунд отвернулась. Брат как-то ещё в начале первого семестра несколько раз забирал меня из универа и отвозил до дома. А так как жила я тогда ещё с обоими своими мужчинами, то есть с папой и Кешей, была только "за" добраться до дома на мотоцикле с ветерком. В Коле взыграла ревность (я ему уже тогда нравилась, хоть мы практически и не общались: в основном только на семинарах и в столовке, чтобы не было одиноко за обедом) и он начал осторожно выспрашивать меня, кто "этот тип на байке". Пришлось успокоить, что Иннокентий всего лишь мой злобный старший братец. Так что про брата Николай в курсе. Пожалуй, это одно из немногого, что он обо мне знает.
– Да нет, всё нормально, – повернувшись обратно к Демидову, беззаботно улыбнулась я. Поправила очки и уткнулась в листок с заданием. Болтовня болтовнёй, а конец пары всё ближе.
Коля тоже занялся делом, только каждые несколько минут виновато косился на меня. Потом всё-таки решился.
– Прости за тот поцелуй. Я не хотел...
– Я и не злилась, – перебила я парня. А то придётся слушать его извинение до конца учебного дня. – Просто было неожиданно...
Демидов прямо на глазах расцвёл, расправил плечи и впервые за многие дни улыбнулся. Пришлось подгорчить сладкую пилюлю.
– Только прошу тебя больше так не делать. Коль, – полубоком повернулась к нему и чуть склонилась, переходя на несколько интимный шепот. Не стоит, чтобы кто-нибудь слышал наш совсем неделовой разговор.
– Ты хороший парень, но... прости... я пока не готова к каким-либо отношениям.
Николай чуть скис, но практически сразу вернул себе улыбку.
– Я подожду, – воодушевлённо шепнул он. – Это только первый курс. У нас всё впереди!
И довольный этим с головой ушёл в работу, время от времени советуясь со мной. А я сидела, мысленно билась головой о парту и в который раз жалела, что сразу не отшила парня. Опять дала ему призрачную надежду. С другой стороны и правда: курс-то первый. Мне всего семнадцать лет и ни к чему серьёзному в данный момент я не готова. А там, курсу к третьему, может, Демидов и опомнится. Морозов тоже прав: я не центр мира, вокруг полно других куда более красивых и доступных девушек...
Закончилась последняя пара, и я с облегчением, предварительно отвязавшись от предложения Николая проводить, отправилась в родные пенаты. Потом вспомнила, кто ждёт меня дома, точнее, что этот кто-то там делает. Уверена, Морозов собрал все свои вещички и дожидается меня. Исключительно для того, чтобы напоследок посильнее нагадить за мою доброту. Знал бы он, как с ним сложно. В те несколько раз, когда я отлавливала Максима с вопросом о его дружке (а тогда Макс был каким-то дерганым и рассеянным), он всё же проговорился. Оказывается, мой личный Монстр пару лет назад неплохо подвисал на наркоте. Как заверил Смольный, сообразивший, что сболтнул лишнего, ничего тяжелого, его стараниями, попробовать Тим не успел. А вот всякая травка и ещё какая-то гадость шли у Чудовища на ура.
Поставила галочку и сделала соответствующие выводы. Теперь понятно, почему Морозов такой нервный.
Впрочем, как с уверенностью утверждал всё тот же Максим, Тимка давно завязал, а теперь и курить бросил, чего не мог сделать уже как пять лет.
Я, что ль, на него так хорошо влияю?
Сделала глубокий вздох и направилась в сторону дома.
– Проводить? – раздалось с боку.
Я вздрогнула, поскользнулась на льду и, размахивая руками, села на зад.
– Осторожнее, – нахально улыбаясь, посоветовал Тимофей и протянул мне руку.
– Обойдусь, – сквозь зубы прошипела я и, отползя на четвереньках с опасного участка, потирая задницу, поднялась на ноги. Что это злобное существо здесь делает? Оно сейчас должно активно собирать манатки и выматываться из моей жизни.
– Какого дьявола ты здесь забыл? – поджав губы, совсем нелюбезно поинтересовалась я. – Или уже собрал вещички, а мне принёс ключ?
Морозов отвернулся, сунул руки в карманы и громко цыкнул, скривив нос и приподняв верхнюю губу. Проводил взглядом влюблённую парочку, идущую рука об руку по другой стороне пешеходной дорожки, и повернулся ко мне.
– Да вот решил собирать вещи исключительно в присутствии хозяйки. А то скажет потом, что я у неё что-нибудь украл, – море яда только что вылилось мне на голову. Удивительно, как при этом я не замёрзла и не окочурилась прямо на месте.
– Тогда вперёд! – приказала я и, как танк, попёрла в сторону дома. Идущие мне навстречу люди предусмотрительно расступались, пропуская взбешённую девушку, в глазах которой бушевало адское пламя. Морозов не отставал, пользуясь созданным мной коридором.
Эгоистичная сволочь! Что ещё можно тут добавить?
Рядом затормозила чёрная тонированная "Паджерка" и переднее пассажирское окно поползло вниз. Радостная мысль, что это мой дорогой Кеша, разбилась сразу же, стоило из окна внедорожника высунуться лысой голове.
"Съём девушки по-новорусски", – отметил внутренний голос. Я уже заготовила культурный посыл, но амбал лишь скользнул по мне взглядом и перевёл всё внимание за мою спину.
– Тимофей Константинович, – совсем нехарактерным для этого бугая плавным певучим голосом, обратился он к Морозову. Я аж рот от удивления открыла. Отошла ещё на пару шагов и оперлась о занесённую снегом лавку. Погода радовала потеплением: несколько дней температура не опускалась ниже минус пятнадцати. Вполне сносно, чтобы не позволить себе пропустить такое шоу!
– Ваш отец настоятельно просит, чтобы Вы с ним встретились, – тем временем, продолжал амбал из "Паджерки". На меня он посмотрел с недовольством, но за праздное любопытство в нашей стране пока ещё не расстреливают.
Тимофей тоже кинул на меня полный недовольства взгляд, подошёл к машине, упёрся рукой в крышу, склонился к амбалу и... О чём они разговаривали, не расслышала, хотя старательно вслушивалась.
– Так и передай! – отходя от машины, зло бросил Морозов и прошёл мимо меня. Остановился, смерил своим любимым взглядом и добродушно рыкнул:
– Чего встала? Топай!
– Слушаюсь и повинуюсь, Ваше Величество, – раскланялась я и проследовала по "коридору", который оставлял за собой уже Морозов. А "Паджерка" продолжала неспешно ехать за нами.
Тимофей не обращал на неё внимания, а я периодически косилась. Предполагаю, что это не первое приглашение его отца, от которого Морозов отказывается, а парни в машине просто до конца выполняют приказ хозяина. И, судя по их лицам, им не привыкать получать нагоняй за его неисполнение.
Когда мы этой веселой процессией добрались до палатки с мороженным, закрытой по случаю зимы, я спохватилась и быстро догнала Морозова.
– Слушая, а твои няньки доведут тебя до дома?
– Не сомневаюсь! – глухо отозвался парень.
– Не хочу, чтобы они знали, где живу! – тормознув, шепотом заявила я. Мало ли, услышат – обидятся! Такой бугай – это сила. Тем более, их в машине двое.
Морозов, успевший пройти пару метров, резко развернулся, ухватил меня за локоть и затащил за палатку с мороженным.
– Осторожней! – пискнула я, когда меня со всей дури впечатали спиной в её металлический бок.
– Потерпишь, – озлобленно бросил джентльмен Морозов и выглянул за угол. Меня всё это время он прижимал к палатке рукой. Интересно, он, вообще, в курсе, что держит за грудь или через куртку не чувствуется?
Оттолкнула его руку, попыталась уйти и снова пискнула, прижатая обратно.
– Не хочешь, чтобы знали, где живёшь, сделай так, чтобы они исчезли, – голос парня просто фонтанировал любовью и заботой к ближнему. Ему бы палачом подрабатывать.
Я поёжилась под его ледяным колючим взглядом и, прикинув, что убивать не станет (по крайней мере, прямо здесь и сейчас), решила снахальничать.
– Твои предложения?
Тимофей мрачно свёл брови к переносице, осмотрел меня с головы до ног и подался вперед.
– Можешь попробовать их соблазнить.
– Если они целуются так же хреново, как и ты...
– Заткнись, – закрыв мне рот ладонью, потребовал парень. Я пробурчала, что бы он катился куда подальше, и тяпнула его руку.
Морозов выругался и отпрянул назад, тряся пострадавшей конечностью.
– Никогда не затыкай мне рот! – сжав кулаки, процедила я. Ещё раз приблизится – ударю! И плевать, что будет дальше!
– Ты мне за это ответишь, – рассматривая укушенную ладонь, пригрозило Чудовище.
– Напугал! – усмехнулась я и решила, что пора бы отсюда сваливать.
– Стой на месте!
– А то что? Натравишь на меня своих нянек?
– Лучше помоги от них избавиться!
– Помочь? – остановившись, вопросительно вздёрнула бровь. – Да легко! – расплылась в улыбке и выглянула за край палатки. – Езжай с ними, и они отстанут.
– Нет! – отрезал парень, сжал пострадавшую руку в кулак и, чеканя шаг, направился в сторону моего дома.
– Морозов, стой! – рванула я следом. Машина покатилась за нами.
– Да стой же ты!
– Помоги мне от них избавиться и остановлюсь.
– Это шантаж!
– Знаю, – чуть сбавил он скорость, оглянулся и улыбнулся.
– Тим, пожалуйста!
Тимофей снова притормозил, я воздала молитву небесам и обошла парня. И тут же наткнулась на лихорадочный блеск его глаз.
– Повтори, – хрипло попросил он.
– Может, мне ещё на колени встать?
Лихорадка в глазах сменилась злостью и отчаяньем.
– Что ты тогда предлагаешь?
– Съезди с ними, поговори с этим... как его?.. Константином. И, может быть, они от тебя, наконец, отстанут. Ну, чего ты теряешь?
– Не хочу его видеть.
– Ты ещё ножкой топни и зарыдай! Ты взрослый мужик, так и веди себя как мужик!
– А как же "собирай вещи и выматывайся"?
– Так не терпится от меня свалить? Успеешь, твои вещи никуда не убегут, хотя стоило бы.
Не знаю, какая из произнесённых гадостей на него подействовала, но парень сдался. Прикрыл глаза, выдохнул облачко пара и каким-то странным взглядом посмотрел на меня.
– Что? – опасливо интересуюсь.
– Ты поедешь со мной.
Это был не вопрос, а приказ человека, который уже всё решил за меня.
– Это ещё зачем?
– За надом, – буркнул он и ухватил меня за руку.
– Не поеду! – заупрямилась я.
– Твоя идея, вот и... – Морозов скрипнул зубами и разжал хватку. Я потёрла запястье. У него не руки, а клещи: раздавит и не заметит.
– Прости, Ксан. Пожалуйста, поехали со мной. Мне потребуется твоя... поддержка.
– А сразу так нельзя было? – злорадно поинтересовалась я и первая пошла к машине.
Глава 11. Любимые родственники.
– Э-э-э... Девушка?.. – промычал бугай, общавшийся с Тимофеем по душам.
– Я с ним, – указала на бредущего позади парня и забралась на заднее сидение "Паджерки". А сзади здесь больше места, чем спереди. Или другая комплектация? О чём я только думаю!
Дождалась, пока тянущий время Морозов, наконец, погрузится в машину и вопросительно посмотрела на сидящих впереди амбалов. Водитель оказался ничуть не меньших габаритов, чем пассажир, только на голове вместо лысины имел шикарную вьющуюся шевелюру, стянутую в низкий хвост. Оба мужика смотрели на меня ошарашено. На Тима глянули, как на идущую за ними смерть с косой. Похоже, Морозов достал их не меньше, чем они его.
– И чего стоим? Слав, не тормози, Борис, заканчивай пялиться на девушку!
И это моё Чудовище? Внимательно вгляделась в парня и мысленно погладила себя по голове, после чего отвесила хороший подзатыльник. Тиран и деспот, привыкший отдавать приказы. Раньше за ним подобного не замечалось. Да злился, да командовал, но чтобы вот так два здоровенных мужика, которые и по отдельности могут свернуть Тимофея в крендель, испуганно начали выполнять его распоряжения...
Морозов? Не помню ни одного предпринимателя или депутата с такой фамилией. Хотя не такая уж и редкая фамилия. Считай, в одной десятке с Ивановыми, Петровыми и Сидоровыми. Кто ж его папаша? Криминальный авторитет области?
Я сглотнула и вжалась в кресло.
– Расслабься, – посоветовал Тимофей, смотрящий в окно. Я угукнула и тоже уставилась в своё окно. Только что там за тонировкой увидишь? Поэтому мне очень быстро стало скучно, и я, временно забыв про свои опасные мысли, принялась изучать нянек Морозова. Ну, кроме внешности, всё равно ничего о них сказать не могу. Мужики даже не улыбались.
– Эмм... Борис? – осторожно позвала я. На меня уставились три пары глаз. Одни сбоку – предостерегающе (Морозов), вторые в зеркало заднего вида – с любопытством (водитель Слава), а обладатель имени Борис развернулся вполоборота с вопросительным выражением на лице, мол, чего хотела?
– А-а-а... А Вы случайно не родственник Бориса Зоркина? – хлопая глазками и мило улыбаясь, поинтересовалась я. И не важно, что грим страшилки-ботанички всё ещё на мне!
– Нет, – улыбнувшись уголками губ, отрицательно мотнул головой Борис. – А что?
– Похожи.
– Простите, я не знаю Бориса Зоркина, – словив взгляд Тимофея, мужик нахмурился и отвернулся.
– Что? – уточнила у Морозова, в очередной раз пугающего меня ледяной бездной своих шоколадных глаз. Вот не пугал бы, и я бы честно могла признать, что у него потрясающе красивые глаза. А так... У меня скоро на него выработается железобетонный иммунитет.
– Сиди и молчи! – приказало Чудовище.
– Не смей мне указывать, – едва слышно процедила сквозь зубы, улыбаясь любопытному водителю, который вместо того, чтобы следить за дорогой, глядел в зеркало заднего вида.
– Раз ты поехала со мной, то уж постарайся слушаться, – не обращая внимания на своих нянек, отчитал Морозов. – Слав, смотри на дорогу.
– Могу выйти хоть сейчас! – тоже плюнув на конспирацию, рявкнула я и ухватилась за ручку двери. Тут же что-то громко щёлкнуло, и дверь, к сожалению, не открылась.
– Ну, прости меня, Ксана, – сменил тон Морозов. Передвинулся ближе, отцепил руку от дверной ручки и сжал её в своих ладонях. – Пожалуйста.
– Хорошо! – гордо кивнула я и вырвала ладошку из его лапищ. Оказывается, так просто приручить Чудовище. Ещё немного и он начнёт есть у меня с рук. Где ж вы ребята, Славик и Борис, были раньше?
Ехали мы долго, примерно полчаса без учёта пробок и светофоров. С ними получилось даже больше часа. Не столица с её километровыми заторами, конечно, но и тут от них, пробок, никуда не денешься: город-то не маленький. Можно сказать, локальная столица – центр огромной области.
В итоге я не выдержала и внаглую задремала на плече Морозова. Возражений с его стороны не было. Возражала я, когда он попытался приобнять меня. После хлопка по руке, Чудовище прониклось тем, что оно просто подушка, и далее не приставало.
А проснулась вовремя. Машина подскочила на лежачем полицейском, на въезде в о-о-очень элитный посёлок и вернула меня из мира дрёмы в мир реальный, в котором я через лобовое стекло пыталась разглядеть местность вокруг. Надо хоть запомнить, куда меня завезли, а то случись чего, здесь спросить-то не у кого.
Посёлок, к моему удивлению, проехали насквозь, забрались в негустой лесок, и ещё минут пять по обе стороны дороге бегали только деревья. Вспомнилась песенка про трёх белых коней. Лично меня сейчас увозят три упыря на японском мерине.
Пока мысленно приделывала на Морозова вампирские клыки и нетопыриные крылья, лес закончился, начался длинный высокий краснокирпичный забор, а мы сбавили скорость.
Вот, значит, где обитает главный упырь! То есть отец Тимофея. Не слабый такой... замок.
Нет, не в прямом смысле замок: просто огромный дом за неприступным забором и с кучей охраны. Они бы ещё ров выкопали. Но, вообще, для полного антуража не хватает башни с невинной девой внутри, которая целыми днями вышивает перед окном и вздыхает по прекрасному принцу.
Остановились перед воротами, и нас начали придирчиво изучать камеры наблюдения. Через калитку вышел охранник в форме и при оружии, заглянул в машину, переглянулся с Морозовскими няньками, сообщил в рацию о нашем приезде и махнул рукой. После всего этого священного действа ворота неспешно поползли в бок. Тимофей напрягся, я это почувствовала, как никто другой, ибо парень с силой сжал мои пальцы.
– Прости, – лишь мгновением позже извинился он и поцеловал пострадавшую ладонь, поразив манерами и наглостью. Я, разумеется, отвесила ему лёгкую пощёчину, чтобы в следующий раз не лез лобзать ручки нежелающим этого барышням.
Территория дома оказалась огромной. Помимо прочего я разглядела ещё несколько зданий. По сравнению с гигантом домом они выглядели жалко. Могу только предположить, что одна постройка для охранников и прислуги, а вторая... Чёрт её знает, что это.
– Это конюшня, – пояснил Морозов, когда мы остановились перед входом в "замок". Я вылезла из машины и как раз осматривалась.
– Только не говори...
– До двенадцати лет меня было сложно чем-либо выгнать оттуда. Сейчас же... – Тимофей помрачнел. – Для Константина разведение породистых лошадей – очередной бизнес. Пошли?
– А?.. – я покосилась на машину.
– Они выполнили свою задачу, дальше я как-нибудь обойдусь без нянек.
– Попахивает упрёком, – рассматривая лепнину на доме, хмыкнула я.
– Так оно и есть, дорогая, – подмигнул Морозов и снова попытался меня обнять...
– Ксани, расслабься и поиграй немножко в мою девушку. Хочу позлить его, – устав бороться с брыкающейся мной, попросил парень.
– А мой вид отлично для этого подходит, да? – сдув чёлку с лица, обиделась я. Подняла со снега слетевшую шапку, отряхнула и нацепила обратно на голову.
– Ты красива в любом виде, – улыбнулся Тимофей, заставив меня с подозрением взглянуть в его хитрые глаза.
Отвернулся, гадёныш!
– Пошли. Раньше закончим, раньше свалим, – и по-хозяйски пошёл к дому, поднялся по ступенькам и распахнул для меня дверь.
Потёрла кончик носа, прикинула так и эдак. Выходило, что сама во всём виновата. Могла и не ездить. Или не предлагать столь абсурдных идей. Ну, не хочет он видеть отца, пусть не видит.
– Ксан, я жду, – нетерпеливо сообщил Морозов и ладонью вверх протянул мне руку. Я не королевна, обойдусь и без этого.
Вздохнула, поправила съехавшие на нос очки и гордо зашагала вперед, на взятие крепости.
– Ух ты... – это всё, что я могла сказать по поводу внутреннего убранства дома. Всё так и кричало о чрезмерном богатстве хозяина. Выложенная настоящим камнем лестница смотрелась в этом огромном холе уместно... Громадная хрустальная люстра вытянутой формы, возможно, тоже. А вот всё остальное – желание хозяина показать "кто самый богатый Буратино". Какой музей он ограбил, чтобы навесить и наставить сюда все эти раритеты?
– Понравилось? – мрачно спросил Тимофей.
– Издеваешься? – в том ему бросила я. – Ужас!
Морозов хмыкнул, всё-таки взял меня за руку и повёл в обход лестницы, в левое крыло дома. Подозреваю, что именно там мы и найдём его отца. И почему мужики так любят ходить налево?
– А где вся прислуга? В таком домище должно быть полно народу.
– Они бояться меня больше, чем Константина, поэтому не удивляйся.
– А-а-а... – глубокомысленно изрекла я и с опаской посмотрела на спину парня. Да, Тимофей выглядел пугающе. Не понимаю, как этого не замечают остальные люди, к примеру, в том же университете. Думаю, даже если им открыть глаза, никто не поверит, что за простачком ботаником, чурающимся людей, кроется настоящее Чудовище.
"Признайся, это Чудовище классно целуется", – ехидно выдал внутренний голос. Пришлось рыкнуть на него, чтобы заткнулся, и немедленно занять себя чем-то другим. Благо и занятие нашлось сразу.
– Тим, а как мне себя вести? – почему-то шепотом спросила я. Мы дважды свернули, спустились на три ступеньки вниз и теперь шли по длинному тёмно-зелёному коридору с множеством дверей и картин. Если бы Морозов не вёл меня за руку, обязательно бы застряла здесь на пару часов. Ничего не могу с собой поделать: картины моя слабость. Об этом никто не знает, даже папандер с братом, иначе, моя, так сказать, холостяцкая квартирка превратилась бы в филиал какого-нибудь музея. Моя семейка с удовольствием дарила бы по картине на каждый праздник. Конечно, красиво, но не надо.
– Делай вид, что боишься. В противном случае он будет тебя ломать, – так же шепотом отозвался парень. Внезапно остановился и просительно заглянул мне в глаза. – А главное, верь мне. Я никому не позволю тебя обидеть.
И вновь мы шли по коридору. Я пыталась одновременно рассматривать картины и обдумывать слова Тимофея. Он не позволит меня обидеть...
А кто защитит меня от него самого?
Да, и когда уже закончится этот чёртов коридор?
Закончился. Точнее, мы пришли. Дверь ничем не отличалась от десятка предыдущих, но Тимофей выбрал именно эту. Остановился и уставился на неё, как на ядовитую змею.
– Может, мне остаться здесь? – мой голос дрожал. Не скажу, что было так уж страшно, скорее передавалась неуверенность Тимофея. И вот от осознания этого действительно стало не по себе. Чтобы Тим и боялся? Не представляю, как такое может быть. И не понимаю, как можно бояться собственного отца. Он должен быть опорой для сына, а потом, когда наступит время, сын станет опорой для отца. Ведь мой Кеша не просто так требует самостоятельности. Да, они часто ругаются с папой, но ещё не было случая, когда они не мирились.
– Нет, – твёрдо отрезал Морозов и лишь крепче сжал мою ладошку. И дураку понятно, что не отпустит. Зачем только спрашивала, неразумная?
– Тогда идём? – выглянув из-за его плеча, уточнила я и на этот раз постаралась, чтобы голос переполняла уверенность. – Раньше придём – раньше закончим, правильно?
Тимофей кивнул, глубоко вдохнул-выдохнул, оглянулся на меня, выдавил улыбку и потянул дверь на себя. И только сейчас я поняла, кого он боялся на самом деле. Не отца, который возможно ждёт нас за этой дверью. Себя. Боялся не справиться с собой. И, кажется, немножко тревожился за меня.
Впрочем, о "страхе за меня" я могла и нафантазировать. В последнее время это хорошо получается.
За дверью оказалась библиотека. Огромная, двухуровневая. От обилия книг разбегались глаза. Наверное, в городской библиотеке, куда я время от времени захаживаю, не было такого собрания.
