Текст книги "Маскарад или Сколько стоит твоя любовь? (СИ)"

Автор книги: Марина Ночина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

   – Я и не боюсь, – бравадно пробухтела я себе под нос.

   Вру, конечно. Очень боюсь. Но так хочется быть смелой и независимой. Выбраться отсюда и бежать, куда глаза глядят. А там упасть в объятия Тима и больше никогда не отходить от него. Разве многого хочу?

   Только есть люди, которые хотят большего и пытаются при помощи меня это получить.

   Похититель продолжал заверять, что они не сделают мне ничего плохого. И тотчас отпустят, стоит только отцу отдать им деньги....

   Разумеется, я не верила. Зато выяснила истинную причину своего пребывания здесь. Как и думала: банальное похищение ради наживы.

   Я почти не слежу за новостями, но, кажется, пару месяцев назад в соседнем регионе произошла похожая история: похитили дочь какого-то олигарха. После получения выкупа похитители исчезли, а девушку спустя неделю нашли изнасилованной и мёртвой.

   Может, два этих похищения – той несчастной и моё – никак не связаны, но...

   По спине пробежал холодок, руки вцепились в ножку кровати, меня начало трясти.

   – Ксюш, ну, прости. Я правда не хотел. А потом узнал, кто ты, и сдуру проболтался брату. Знаешь, сколько он для меня сделал...

   – Что? – сам собой вырвался вопрос. Меня отпустило, а в голове прояснилось.

   Этого не может быть! Глупости какие!

   И всё же я переползла к двери, приложила к ней ухо и прислушалась. Второй похититель, как назло, вдруг замолчал.

   – Коля? – внутренне содрогаясь, позвала я.

   – Да, Ксюш? – тут же раздалось с той стороны.

   Я закусила губу, чтобы не расплакаться. Как это может быть Колька? Он всегда защищал меня! Обещал ждать...

   А теперь он...

   – Выпусти, пожалуйста, Коль. Мне страшно. Я домой хочу.

   – К нему? – горько усмехнулся Демидов. – Прости, Оксан, не могу. Я и так подвёл брата.

   – Я не хочу умирать, – всхлипнула я.

   – Никто тебя убивать не будет, – успокоил Николай. – Я уговорил брата. Он получит свои деньги и отпустит тебя.

   – И ты в это веришь?

   – Брат никогда мне не врал! – разозлился Демидов. – Ты не знаешь Рината! Он всегда держит своё слово! Всё, сиди тихо и не волнуйся.

   – Коль.

   – Что?

   – Какой же ты подонок.

   Молчание.

   – Ты не права, – спустя долгую минуту, заговорил он. – Ты ни черта о нас не знаешь. Мы с братом всю жизнь боремся за кусок хлеба и тёплое местечко под солнцем. Я не Морозов, у меня нет богатого папочки, который решает все мои проблемы. А ты...

   Не договорив, парень ударил по двери и ушёл.

   Он действительно так считает? Думает, что раз у нас есть деньги, так было всегда?

   А Тимофей...

   Как же неприятно слушать про человека, которого любишь всем сердцем, такую грязь.

   Это Николай ничего не знает про нас.

   Глава 17. Скотный двор.

   Ринат вернулся поздней ночью. Судя по тому, что стемнело давно, а светать ещё не начинало, было часа три-четыре. А может, два или пять, не знаю. У меня часов нет, да и нужно ли мне знать время? Как говорится: «Счастливые часов не наблюдают».

   А я была счастлива.

   Счастлива, что меня пока никто не трогает.

   Но вернулся Ринат и, судя по шорохам и мату за дверью, развёл бурную деятельность. Знать бы ещё, зачем это всё? Что затеял? Или пришла пора звонить отцу и давать ему послушать мой голос? В фильмах и книгах всегда делают так, дабы "клиент" не сомневался в честности намерений бандитов.

   Я проснулась от грохота мотора его "Инфинити", в ночной тишине звучавшего громче и более зловеще, чем есть на самом деле, и больше уснуть не могла. Ещё и эти постоянные непонятные звуки с той стороны двери. Страшно.

   И очень обидно.

   Я всё ещё не могла понять, как и за что меня продал Николай. Может, они и братья, но какое право он имел распоряжаться моей жизнью? Я ведь не просто так играла роль серой мышки. Хотелось тишины и покоя. Нормально отучится и пойти работать. Не учла одного: появления в моей жизни Тимофея. Но мой Монстрик стал лучиком света в тёмном царстве. Глотком свежего воздуха. Ведром ледяной воды, окатившим меня в жаркий летний зной. Не думала, что смогу когда-нибудь так полюбить. А вот оно как вышло...

   Интересно, как они там без меня? Тим, наверное, бесится. Кеша внешне спокоен, как каменная стена, внутри же бушует ураган. Отец...

   Папочка. Вот он места себе не находит. Снова будет нервничать, перестанет нормально питаться, а потом сляжет в больницу с язвой желудка...

   Господи! О чём только думаю!? Всё у них будет хорошо... со мной или без.

   Или вдруг Коля и вправду уговорил брата отпустить меня? Я поклянусь чем угодно, что никогда и никому не расскажу о них! Но почему мне кажется, что Ринат на такое не согласится?

   Наверное, потому что сама бы на такое не пошла. Окажись на его месте, не оставляла бы свидетелей в живых. Ни к чему это.

   Я сжалась в маленький незаметный комочек в своём углу и постаралась не заплакать. Слёзы здесь не помощники. Наоборот, они будут мешать. Такие люди, как Ринат, должны питаться страхом своих жертв. Возможно, ему и деньги-то не нужны. Просто в очередной раз захотелось увидеть человеческие страдания.

   Коля рассказывал мне о своём прошлом. Мы даже пару как-то прогуляли, засев в студенческой столовке. Ему в тот момент нужно было выговориться, и я не стала останавливать расстроенного парня. Вид у него был...

   Теперь, кажется, понимаю возможную причину его расстройства: Ринат. Если он не первый раз занимается подобным...

   Не хочется об этом думать. И совсем не важно, что у этих двух парней не было отца, а мать, если и выходила из запоя, то только ради того, чтобы раздобыть ещё немного денег и запить снова. У Коли с Ринатом разница почти в десять лет и, судя по их внешности, отцы у них тоже разные. Однако Ринат всегда из кожи вон лез, но обеспечивал брату нормальную жизнь. Демидов рассказывал это с таким обожанием, восхваляя брата, и всё время косился на часы. А порой надолго замолкал, но выражение глаз говорило за него. В них читалось нечто: "Ну, зачем ты опять?". Теперь понимаю, почему. Но это не повод опуститься до похищения людей.

   Замок щёлкнул, дверь открылась, и на пороге застыл Николай. Взъерошенный, с бешеными глазами и...

   Я постаралась слиться со стеной, даже дышать перестала.

   Демидов странно мне улыбнулся и исчез из дверного проёма, вместо него теперь стоял Ринат с фонариком в руках и светил мне в глаза.

   – Встала и подошла, – приказал парень. – И лучше без глупостей, не хочется бить столь красивую девушку.

   Судорожно сглотнула ком, застрявший в горле, стиснула зубы, ухватилась за спинку кровати и рывком поднялась на ноги. И, если бы не опора, тут же села бы обратно. Ноги, словно ватные, отказывались держать.

   – Не трусь, – подбодрил меня Ринат. Он излучал доброжелательность и милосердие. Не понукал и не дёргал, спокойно стоял на месте и подсвечивал фонариком пол.

   – Я...

   – Оксана, расслабься. Я же говорил – мне от тебя ничего не надо. А я своё слово держу.

   "Успокоил!", – ощетинился внутренний голос. Очнулся, мой хороший. Значит, всё хорошо. Я по нему соскучиться успела. Хоть что-то приятное во всём этом...

   С трудом отцепила руку от спинки кровати и сделала первый неуверенный шажок.

   – Умница, девочка, – с удовольствием похвалил Ринат. – Уважаю смелых.

   Остановилась, посмотрела ему в глаза и вздрогнула.

   – До меня были не смелые, да? – нашла в себе храбрости спросить.

   Улыбка Рината стала немного хищной, а глаза чуть прищурились. Кажется, вспоминал...

   А потом всё резко изменилось.

   Луч от фонарика метнулся прямо в глаза, парень в несколько шагов пересёк комнату и больно схватил меня за волосы.

   – Я тебя предупреждал... – прорычал Ринат и толкнул меня к двери. – Шевелись!

   Пришлось идти.

   Дом оказался на удивление большим. Ринат отконвоировал меня через узкий коридорчик с пустыми проёмами дверей в самый конец. Открыл дверь, втолкнул внутрь и замер на пороге.

   Я испуганно осмотрелась – света от двух керосиновых ламп вполне хватало – сглотнула и попятилась.

   – Куда собралась? – поймав меня сзади за плечи, игриво уточнил Ринат.

   – Пожалуйста... – обхватывая живот руками, попросила я.

   – Видишь, я держу своё слово, – Ринат усмехнулся мне в самое ухо и толкнул вперёд. – Я тебя не трону.

   Замахала руками, чтобы не упасть и застыла, не сводя с Николая глаз.

   Он в расслабленной позе полусидел-полулежал на широком старом раскладном диване и глупо улыбался. А в глазах такая дикая жажда.

   – Всё развлекайтесь. А я пойду, займусь делами. Надо же узнать, созрел ли твой папочка для серьёзного разговора...

   И всё это сказано презрительно-надменным голосом. Не понимаю, как можно быть столь... безжалостным.

   Ринат ушёл, заперев за собой дверь, а я осталась наедине с Николаем.

   – Оксана, – пьяным голосом позвал он. – Иди сюда.

   Я вжалась в дверь и несколько раз дёрнула. Может Ринат и запер, но мало ли. Вдруг повезёт?

   Не повезло. Дверь не поддавалась, а Коля, видимо, надоело ждать. Он поднялся и неровной походкой пошёл ко мне.

   Попыталась проскочить мимо него к не заколоченному окну, но Демидов на зависть чётко и быстро перехватил. А свобода была так близка... И пусть я не смогла бы далеко убежать. Хоть что-то...

   – Я так давно мечтал об этом, – обдав перегаром, выдохнул мне в лицо Николай и впился в мои губы жадным поцелуем.

   Попыталась сопротивляться – получила пощёчину.

   – Ты будешь моей! Только я достоин! – хрипло пророкотал он, ухватил меня за волосы и потащил за собой к дивану. Было больно и страшно. А Демидов словно упивался моим беззащитным состоянием. И на каждую попытку отстраниться отвечал хлёстким ударом.

   За окном давно была ночь... или уж скорее раннее утро, но в доме никто не спал. Даже собака заунывно выла где-то за домом.

   Тимофей последние десять минут стоял у окна и пустым взглядом смотрел на освещённый двор, в котором впритык друг к другу ютились дорогие иномарки.

   Максим и тот не усидел на месте, а теперь не знал чем занять себя в доме Родионовых и каждые полчаса названивал своему беременному солнышку. Кто бы мог подумать, что Смольный способен на такие нежности. А вот ведь...

   Тимофей ему в этот момент завидовал самой страшной чёрной завистью. Потому что Макс мог в любой момент позвонить ей, услышать любимый голос, сорваться и поехать к ней.

   А он не мог.

   – Тима, – сзади подошёл Максим. Тимофей не обернулся: так и смотрел во двор. Да и зачем? И без того понятно: друг хочет вернуться к своему солнцу.

   – Езжай, – безразлично сказал Морозов. – Попроси Кента тебя подвезти. Пусть успокоится.

   – Ему в таком состояние не то, что за руль... – неприятно скривился парень. Он ошибся, если думал, что именно Тимофей будет бросаться на людей и буянить. Одного раза хватило. К тому же Кеша отлично справляется с этой ролью. А Тим спокоен, собран и холоден. Так лучше думается.

   Пока только и остаётся, что думать. Ксану ищут все. Станислав Петрович поднял на уши всех своих знакомых. А после того, как Тимофей "поговорил по душам" со своим отцом, к поискам Ксюши присоединился и он.

   Но пока никаких новостей.

   Дом Родионовых превратился в штаб. Везде сновали какие-то люди, шипел рации, ежеминутно поступали новые сообщения и сводки.

   А Тимофей думал.

   – Ладно. Извини, друг. Я поехал. Женька там совсем извелась. А ей сейчас нельзя волноваться, – нерешительно проговорил Максим. Тим даже удивился. Оторвал взгляд от двора и посмотрел на Смольного.

   – Вот вернёшь Ксеньку, заделаешь ей ребёнка, тогда и поговорим! – мрачно сообщил тот, развернулся и ушёл.

   Морозов позволил себе короткую улыбку – порадовался за друга – и, нацепив на лицо маску "Монстра", как любит называть его Ксана, направился в самый эпицентр поисков, где продолжал бушевать Иннокентий.

   – Пошли, прокатимся, – положив руку на плечо нервно дёрнувшегося брата Ксюши, сказал Морозов. Кеша одарил его диким взглядом и последующую минуту парни с вызовом смотрели друг другу в глаза.

   Первым отвернулся Иннокентий.

   – Придумал что-то? – немного успокоившись, спросил он.

   – Нет. Но хочу кое-куда съездить. Подбросишь?

   Кент озлобленно глянул на собравшихся в его гостиной "специалистов", обязанных найти и вернуть его сестру, поморщился и кивнул.

   – Всё лучше, чем сидеть здесь без дела.

   – Так, куда мы всё-таки едем?

   – Просто езжай, – массируя виски, бросил Морозов.

   – А я что делаю? – тихо заворчал Иннокентий и прибавил скорость. Сильно не нарушал, но пару штрафов ему вскоре точно пришлют. И чёрт с этим! Не до них!

   "Паджерка" уже минут двадцать летела по ночной трассе, и все полученные от Тимофея указания ограничивались простым: "Езжай вперёд". Вот он и втапливал педаль газа в пол, попутно сбрасывая накопившееся напряжение.

   Тим, в принципе, этого и добивался. Истерики не помогут: сейчас был необходим холодный ум и чёткий план.

   Впрочем, холода ему хватало, а вот плана, даже приблизительного, не было в помине. Ксаны нет второй день. Что с ней? Жива ли она ещё?

   "Должна! – убедил себя Морозов. – Мёртвой тому, кто её похитил, малышка ни к чему".

   По крайней мере, пока они не получат требуемого.

   Двадцать миллионов...

   Слишком дёшево за его золотую девочку. Он бы отдал и больше, были бы деньги.

   Станислав Петрович уже собирал требуемую сумму.

   Собирал с таким траурным видом...

   За последние три года это похищение было четвёртым. Им дали почитать материалы дел. Не нужно быть профессиональным сыщиком, чтобы заметить схожесть всех случаев: ни одна из девушек так и не вернулась домой живой.

   Телефон зазвонил неожиданно, заставив обоих парней испуганно вздрогнуть. Мелодия звонка прозвучала в тишине салона слишком... зловеще. Но продлилась она буквально пару секунд, резко оборвавшись.

   Тимофей подхватил свой мобильник с приборной панели и глянул на номер.

   – Кто? – тормознув у обочины, нервно спросил Кеша.

   – Не знаю, – изучая экран телефона, мотнул головой Тим и, нажав на клавишу вызова, приложил телефон к уху.

   – Связь есть, – через пару напряжённых секунд в ожидании гудков сказал Морозов. – Но не отвечают.

   – И кто это? – раздражённо буркнул Иннокентий.

   – Не знаю, – тоже начиная раздражаться, повторил Тим и перезвонил. Гудки снова шли, и снова никто не брал трубку.

   – Позвони отцу, пусть пробьют номер. На всякий случай, – облизнув пересохшие губы, попросил Морозов.

   – Лишним не будет, – кивнул Кент и полез за своим телефоном.

   Станислав Петрович ответил не сразу. Кеша собирался было сбросить вызов, когда из динамика раздался убитый голос отца.

   – Что случилось? – вцепившись взглядом в побледневшее лицо брата Ксаны, похолодел Тимофей.

   Родионов не ответил, ещё несколько долгих мучительных секунд слушал отца, потом резко включил громкую связь, кинул мобильник на приборку и закрыл лицо руками.

   Из телефона приглушенно, словно связь шла через ещё какой-то прибор, раздавались чёткие и насмешливые слова похитителя. А на заднем фоне, едва различимо, – болезненные стоны и всхлипы его девочки...

   Наверное, это было маленьким везением в той глубокой пропасти, куда меня затянули руки Николая. Пришлось сделать вид, что происходящее... нравится, чтобы он ничего не заметил. Но Демидову было плевать на всё вокруг... кроме меня. Дорвался и теперь...

   Телефон. Старенький, телефон с огромными кнопками... Он практически сам скользнул мне в руку, когда я в очередной раз попыталась оттолкнуть Колю. Не знаю, чей это аппарат и откуда он здесь, но... но... Спасибо кому-то там, на небесах.

   Получила очередную, почти ленивую пощёчину и затихла под двигающимся парнем, терпя из последних сил и отчаянно надеясь.

   Я успела только набрать номер, а потом телефон просто вылетел из рук, соскользнув за разложенную спинку дивана. Это Коля дёрнулся слишком сильно и, сам того не подозревая, спас меня от гнева брата.

   Ринат вошёл неожиданно. Подошёл практически вплотную и посмотрел на меня таким взглядом...

   Потом прикрыл ладонью динамик телефона, который держал в руке, резко присел и запустил свои длинные пальцы мне в волосы. Сжал пряди у самых корней, заставляя смотреть ему в глаза.

   – Постони погромче. Порадуй папочку, – ласково попросил он и, перехватив мобильник, поднёс его к другому уху. И сразу же из его рта полились злые слова:

   – Долго думаете, господин Родионов, – усмехался Ринат. – Даже не пытайтесь отследить меня, всё равно не получится. Лучше займитесь делом, а то мой друг к тому времени, как вас проймёт, успеет обрюхатить Вашу малышку. Вот, послушайте, как им весело.

   Он так крепко сжал волосы, что из моих глаз брызнули слёзы, а из горла вырвался болезненный стон. Ещё и Николай, сопящий и хрипящий на мне...

   И всё это продолжалось так долго...

   Ринат ушёл, довольная улыбка не покидала его губ ни на секунду. У меня же не осталось сил на сопротивление. Ни физических, ни моральных. Я только тихонько плакала и молилась, чтобы Тимка понял и...

   Как же стыдно перед ним. И ведь сама довела до этого: не села бы тогда в машину Рината, и ничего бы не было. Как потом смотреть в глаза Тимофею? Если это "потом" вообще будет...

   Николай дёрнулся ещё несколько раз и затих, обмякнув. Придавил меня своим телом к дивану и начал смеяться.

   – Тяжело, – едва слышно прохрипела я.

   Он что-то неразборчиво буркнул в ответ и скатился в сторону. Приподнялся и...

   Не думала, что мужчины могут ТАК кричать.

   В комнату мгновенно ворвался его брат и забегал вокруг младшего.

   И всего-то несколько капель крови... Подумаешь. Я каждый месяц её вижу – вот и сейчас настал такой момент. Месячные у меня всегда были обильными, и крови там должно быть... Вовремя начались, ничего не скажешь. Почему не пришли на пару часов раньше? Полез бы тогда на меня Демидов?

   " Хоть не забеременею", – равнодушно подумала я, отвернулась к стене и подтянула ноги к груди.

   Ринат тоже успокоился. Стащил брата с дивана и увёл, но через пару минут вернулся.

   Сел на край дивана и с какой-то затаённой яростью начал водить пальцами по моему обнажённому плечу, бедру...

   – Ты напугала моего брата, – наигранно спокойно заговорил он.

   – Ударишь? – и откуда эта кривая усмешка? А, в общем-то, всё равно. Меня скоро не станет.

   Уткнулась носом в покрывало и тихо всхлипнула.

   – А ведь ты могла выбрать моего брата. Тогда бы жила спокойно, – склонившись надо мной, "по секрету" поведал Ринат.

   – Лучше сдохнуть, чем с вами.

   Парень рассмеялся и, склонившись ещё ниже, провёл носом по моей щеке. Втянул в себя воздух и громко выдохнул.

   – Или со мной, – прозвучало мечтательно. – Я положил бы весь мир к твоим ногам.

   Промолчала, а Ринат не стал настаивать на ответе. Поцеловал в плечо, набросил на меня край покрывала и вышел, напоследок предупредив, чтобы я не думала о побеге.

   Побег? Зачем? Сейчас больше всего хочется как раз умереть.

   Меня трясло, слёзы, не прекращаясь, текли из глаз, губы беззвучно шептали молитву всего из одного слова. Имени.

   Тимофей...

   Удивительно, как после всего я смогла заснуть.... Но пробуждение было внезапным: из-за яркого солнца, светящего в окно и... звука пистолетного выстрела...

   «Что делать?» – испуганно спросила я сама себя.

   "Что-что? Прячься, дура!" – живо среагировал внутренний голос.

   Дёрнулась, огляделась и... сильнее закуталась в покрывало.

   Что я могу? Вероятность того, что выстрелы извещают о моём спасении, пятьдесят на пятьдесят. Может, Ринату просто захотелось пострелять по банкам или бутылкам? А я тут размечталась...

   Ещё один выстрел и чей-то дикий крик, которому вторил топот множества ног где-то в коридоре.

   – Ксюша!

   Послышалось?

   Я осторожно высунулась из-под одеяла и вцепилась взглядом в прямоугольник двери.

   – Ксана!

   А это уже не могло послышаться. Голос Тима. Моего Тимофея.

   Я вскочила с дивана и рухнула обратно, крепко обхватывая низ живота. Покрывало свалилось, и мне захотелось завыть в голос. Как могу... Что скажет Тима? Кто я теперь для него? Шлюха?

   И не важно, что меня похитили и насильно...

   На осознание того, что я сама себе противна, ушло мгновение. Когда дверь в комнату распахнулась, с грохотом ударившись о стену, я была с головы до ног закутана в покрывало и забилась в самый дальний угол.

   – Ксана! – с облегчением выдохнул Тимофея. Спустя пару секунд, я уже сидела на коленях Морозова. И снова плакала, а Тима успокаивал. Что-то тихо говорил – я не слышала за собственными всхлипами – гладил, целовал лицо. И всё это было так...

   – Не надо, – слабо выдохнула я и, уперев руки в плечи парня, попыталась отстраниться. Тимофей скривился и заскрежетал зубами. Я же с удивлением обнаружила на ладони кровь.

   Перевела ошарашенный взгляд с ладони на правое плечо Тима и едва не задохнулась. Весь его свитер с этой стороны был в крови...

  

    Глава 18. Страусиное счастье

"Суть страусиной политики не в том, чтобы спрятать голову в песок,

а в том, чтобы показать задницу".

Валентин Домиль

   Я не помню, как оказалась в большой светлой комнате, в которой до невозможности пахло лекарствами.

   "Больница", – подсказал услужливый внутренний голос. Хотя и без него понятно. Но вот помню только, когда увидела кровь на Тимофее, в глазах потемнело, а дальше...

   А дальше открыла глаза – здесь. И, значит, всё? Можно больше не бояться и...

   Стоило об этом подумать, и перед глазами вновь встал ужасающий кадр, где Тимофей был в перепачканной кровью одежде. Меня замутило.

   Закрыла лицо руками, закрыла глаза, перед которыми заплясали багровые кляксы, и вздрогнула, когда на плечо легла чья-то рука.

   – Ксюшка, – произнёс обеспокоенный Кешин голос. Я сразу убрала руки от лица и кинулась брату на шею.

   – Маленькая моя, – ласково гладя меня по волосам, успокаивал братик. – Всё хорошо. Больше тебя никто не обидит. Мы не позволим.

   Я в очередной раз всхлипнула и чуть отстранилась так, чтобы видеть глаза Кеши. Он ведь не должен врать, правильно?

   – Где Тима?

   Брат рассмеялся и уложил меня обратно на кровать. Хорошо хоть не было никаких капельниц и прочих иголок, иначе я так не попрыгала бы. Но это неважно. Судя по реакции брата на мой вопрос, с Тимофеем всё в порядке. Ведь так, правда?

   – Кеш?

   – Да нормально всё с твоим героем, – с усмешкой отмахнулся тот. – Его под страхом запрета посещений к тебе минут десять назад забрали на перевязку. Как видишь, пока не отпустили. А он ведь ни на шаг не отходил от тебя: всё боялся, что пропустит момент, когда очнёшься.

   Тимофей... Моё любимое Чудовище.

   Я не смогла сдержать дурацкой улыбки. С ним всё хорошо! И это главное.

   Облегчённо выдохнула, растекаясь по кровати, и... тихонько заскулила. Перевернулась на бок и притянула ноги к груди. Низ живота не просто болел. Было ощущение, что туда засунули воздушный шарик и теперь наполняют его горячей водой.

   Кеша побледнел, сорвался и вылетел из палаты, даже не заметив, что уронил стул, на котором сидел. И почти сразу вернулся, таща за собой целую делегацию врачей.

   Меня тут же начали расспрашивать о самочувствии, ощупывать и, словно торговки на базаре, советоваться друг с другом. Снова замутило. Правда на этот раз от пёстрого галдежа врачей, среди которых были не только женщины, но и мужчины весьма солидного возраста и вида. А на мне – одна коротенькая маечка и тонкие штанишки...

   Иннокентий скромно стоял в сторонке, делая вид, что больше всего на свете его интересует пейзаж за окном. Смешной...

   Ладно, брат меня и без подгузников и пелёнок видел, только это было в далёком-предалёком детстве, а врачи... они же врачи! И не такое повидали за свою медицинскую практику.

   Вот только сейчас хочется тишины...

   – Какого?! – этот голос я узнаю из миллионов. Так морозить может исключительно ОН.

   Четверо докторов умолкли и оглянулись на замершего в дверном проёме Морозова, правая рука которого покоилась на перевязи.

   – Тима! – пискнула я, и он тут же оказался рядом.

   Видя воцарившуюся между нами идиллию, врачи тактично покинули палату. Кеша, пару минут помявшись, скромно и безрезультатно покашлял в кулачок и тоже удалился.

   И только после того, как за братом закрылась дверь, Морозов разорвал поцелуй, отстранился и ТАК улыбнулся...

   Мне почему-то стало неловко, и – не сомневаюсь – лицо моё залилось невинным румянцем. Потупившись, натянуто улыбнулась.

   – Как себя чувствуешь? – не сводя с меня шоколадных глаз, полных безграничной любви и нежности, заботливо поинтересовался Тимофей. Провёл кончиками пальцев по моей щеке и, мягко ухватив за подбородок, заставил смотреть в эту бездонную пропасть. Как же он не понимает? Я каждый раз, как в первый, тону в ней, но сейчас...

   – Всё хорошо, – я аккуратно отвела его руку, свернулась калачиком и едва ли не с головой накрылась одеялом. Тимофей недоумевающе проследил за моими действиями.

   – Ксан?

   – Правда, всё хорошо, – ещё и кивнула в подтверждение, отчего в голове зазвенело, а в глазах на мгновение потемнело. Хорошо, что я уже лежала и...

   В общем, не так это важно. Хуже то, что придётся либо объясняться с Тимом, либо расставаться с ним. Примет ли он меня обратно, узнав, что успел сделать Демидов? А если примет, как сильно изменится его отношение?

   – Ты сам как? – спросила, сонно прикрывая глаза. Игра, конечно, но так у меня появляется немного времени подумать.

   На Тимофее была одета мягкая чёрная толстовка, правая рука покоилась на перевязи, и не было никакой крови, от которой меня так неожиданно вырубило в прошлый раз. Раньше такого не случалось. Это всего лишь кровь. Что в ней страшного?

   Но когда увидела её на нём... Внутри что-то оборвалось.

   – Врачи говорят, жить буду, – улыбаясь, отшутился мой Монстр, погладил меня по лбу и пересел с больничной койки на стул, который Кеша поднял и аккуратненько приставил к стене. Тим перетащил его вплотную к койке, больше похожей на дорогую кровать из самого шикарного гостиничного номера, и осторожно обхватил мою ладошку, которую я так опрометчиво вытащила из-под одеяла, дабы почесать нос. Хотелось чихнуть, но сдержалась. Подозреваю, что чихать, когда так болит живот, вредно для здоровья.

   Тимофей отрешённо поглаживал мою ладонь, при этом старался ловить каждый взгляд. А я усердно отводила глаза, смотрела куда угодно, но только не на Морозова. Но, в конце концов, сдалась и в упор взглянула на него.

   – Нам надо серьёзно поговорить.

   – Не пугай меня такими фразами, Ксани, – нервно усмехнулся Тимофей. Я хмуро свела брови. Тим улыбнулся и с нежностью провёл двумя пальцами по моему лбу, разглаживаю глубокую напряжённую морщинку.

   – Просто обычно после таких слов пара либо расходится, либо у неё появляется прибавление. И мне почему-то кажется, что не о детях ты хочешь со мной поговорить.

   Как всегда проницательный. И в кого он такой?

   – Прости, – виновато отвела глаза, рассматривая наши переплетённые пальцы.

   Помолчали.

   Не знаю, о чём размышлял Тимка, но я не могла думать вообще. Только корила себя за дурость. Не сядь тогда в машину Рината...

   – Хорошо, – через какое-то время кивнул Морозов, – я не буду ни на чём настаивать. Но объясни хотя бы причину. Буду знать, что сделал не так, – и понурился.

   ОН сделал не так? Я расширенными от удивления глазами уставилась на раскисшего парня, разевая рот выброшенной на берег рыбой. Что ему ответить? Почему он считает СЕБЯ виноватым?

   Виновата только Я!

   – Ты здесь ни причём. Во мне дело, – осторожно высвободила свою ладошку из его рук и спрятала её под одеялом. Слишком уж большим был искус снова вцепиться в Тимофея. Не могу видеть его таким. Больно. Сердце как будто разрывается.

   Морозов поднял голову и несколько долгих минут напряжённо всматривался в моё лицо.

   – Ты думаешь, что-то изменилось? Ксан, я люблю тебя, и меня мало волнует...

   Жестом прервала его.

   – В каком отделении я лежу?

   Он удивился, но ответил:

   – В гинекологии.

   И не сомневалась. Надеюсь, по этой части у меня всё будет хорошо. Я печально улыбнулась, лицо Тимофея коротко скривилось.

   – Вот видишь, – снова выжимаю из себя улыбку.

   – Я вижу отчаявшуюся девушку, которая вбила себе в голову всякие глупости, – обдав холодом, заявил Морозов. – Полежи и подумай над своим поведением, а я пока схожу, принесу тебе поесть. Чего хочешь?

   – Шоколадку, – насупившись, буркнула я без особых раздумий.

   – И опять выкинешь её в мусорку?

   Что мне было ему отвечать? Перевернулась на другой бок и полностью забралась под одеяло, оставив малюсенькую щёлку для воздуха.

   Но не успела я начать себя ругать, как в палату снова кто-то вошёл.

   – Ты чего ему сказала? У него такое лицо... – Кеша.

   – Ничего, – рыкнула я.

   – Эх ты, сестрёнка, – громко вздохнул Иннокентий. – А ведь он ради тебя на пули бросался, – ещё раз вздохнул и вышел, не сильно, но ощутимо хлопнув дверью.

   Ну, то, что Кеша будет на стороне Морозова, было понятно с самого начала их знакомства. А теперь?

   Что мне теперь делать?

   Он из-за меня на пули бросался...

   В любом случае, решать что-то без Тима я не буду. Правда, он уже высказал своё мнение. Но это сегодня. А что будет через пару лет, когда в какой-нибудь ссоре Морозов упомянет про случившееся?

   Это мы сейчас не ругаемся, а если и ругаемся, то в шутку, чтобы нескучно было.

   Всё-таки решила не загонять себя в угол и дождаться возвращения Тима с шоколадкой.

   Вернулся он спустя пару часов – успело стемнеть. Я к тому времени едва выпроводила домой отца, заскочившего буквально на пятнадцать минут и оставшегося до самых потёмок. Кеша уехал домой вместе с папой. У брата там что-то непонятное с Валентиной: он так ничего и не рассказал, только хмурился.

   Тим принял их вахту.

   Наверное, за время своего отсутствия пешком ходил за шоколадом на другой конец города.

   Усмехнулась подобной глупости и заставила себя улыбнуться, смотря на потемневшее лицо Морозова. Скорее всего, он думал...

   Думал, как меня переубедить.

   – А где моя шоколадка?

   Поверх одеяла на колени легла треугольная упаковка. Мой любимый. За ним и вправду мог пойти на другой конец города.

   Не смогла сдержать благодарной улыбки.

   – Одумалась? – заняв стул и вплотную пододвинувшись к кровати, спросил парень.

   – Тима...

   – А если просто меня поцеловать? – не став дослушивать, он подался вперёд и замер...

   – Ну, вот что с тобой делать? – устало вздохнув, дотронулся до моей щеки. А я продолжала сидеть, втянув голову в плечи, сжав губы и крепко зажмурившись.

   – Расскажи, как тебя ранили, – разлепив левый глаз, попросила я. Тимка заулыбался, развалился на стуле и долго, в красках описывал моё спасение. Правда, временами хмурился, сжимал кулаки и от этого кривился ещё больше, и мне сразу переставало хотеться слушать дальше, но всё же...