Текст книги "Маскарад или Сколько стоит твоя любовь? (СИ)"

Автор книги: Марина Ночина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

   – А тебе идёт имя Ксана, – мрачно, словно собрался на эшафот, сообщил Тимофей. – Ксюша, так Ксюша.

   Меня внутренне передёрнуло. Ксана мне тоже нравилась больше. Вот ведь женщины! Сами не знаем, чего хотим! А потом не можем взять в толк, почему нас не понимают мужики...

   М-да, приехали...

   – Так чего ты хотел? – сложила я руки на груди. Терпение не самая сильная моя сторона.

   – Уезжаешь?

   Ага, заметил стоящие в коридоре сумки.

   – На каникулы, буду прыгать с парашютом в Штатах.

   Я мысленно злорадно оскалилась, но сразу же подавилась своим злорадством. В глазах Морозова промелькнула такая обречённость... Доля секунды – и нет ничего. По-прежнему наглый и холодный, как и раньше.

   – Ладно, – передёрнул он плечами. – Удачно приземлиться... головой вниз.

   – Буду стараться, – ко мне тоже вернулась прежняя ненависть. Даже оглянулась в поиске ваз. Жаль, ни одной поблизости не оказалось.

   Морозов бросил на меня злой взгляд и вышел из квартиры, а я с удовольствием закрыла за ним дверь. И чего приходил?

   – Дура! – обозвала я себя, прижимаясь лбом к прохладной обшивки двери. Надо было его хотя бы покалечить. Сколько крови он из меня попил за семестр. Ещё и Новый год испортил, а я – праздник своей семье...

   Резко дёрнула щеколду и, распахнув дверь, выскочила на площадку.

   – А в другом месте курить не можешь, да? – зарычала я на парня. Морозов никуда не ушёл – стоял у окна на площадке между этажами и в очередной раз раздражал меня сигаретным дымом.

   – А тебе не всё равно? – ноль эмоций в голосе. Где холодная сталь и ледяной холод? Как можно с ним ругаться, когда он такой... пустой?

   – Зачем приходил-то? – опёршись на дверь, спросила я.

   – Соскучился, – впустив колечко дыма, "обрадовал" Морозов. Скептически вздёрнула бровь и вернулась в квартиру. Дверь захлопывать не стала, так прикрыла. И чего, спрашивается, я такая добрая? Спустить бы его с лестницы!

   Ушла на кухню, поставила чайник и достала печенье. Тимофей его любит, может килограмм съесть и не заметить. Так занимательно смотреть, когда он чем-то увлечён и тянет руку к плетёнке со сладким, а та пуста. Или когда переставляешь её на несколько сантиметров левее или правее, и он удивлённо ловит пустоту, а потом прожигает меня своими холодными шоколадными глазами...

   "Бред!" – сказал внутренний голос. Я лишь вздохнула и насупилась. Когда это начала размышлять о подобных вещах? Надо думать о том, как отрубить тянущуюся к печенью руку Морозова!

   "Да!" – радостно выкрикнул внутренний голос.

   – Нет! – процедила я сквозь зубы.

   – Я зря вернулся? – вяло поинтересовался парень.

   Хладнокровно обернулась через плечо и хмыкнула. Раньше бы обязательно испуганно подскочила, теперь привыкла. К тому же, я его слышала.

   – Я же сказала: нет. Чего хотел?

   Тимофей, вспомнив о своей врождённой наглости, занял привычный стул и выжидательно посмотрел на меня.

   – Вазы об голову бить не буду. И убивать пока тоже, но очень хочется, – скалясь, успокоила я парня.

   – Прости, – и снова выжидающий взгляд. Ему только кустов не хватает. Было бы Чудовище в засаде.

   Я коротко улыбнулась своим мыслям, разлила закипевшую воду по чашкам, куда были разложены пакетики с чаем, и примостила зад на привычном месте. Вот такое милое чаепитие...

   – Эх-х... – не удержавшись, громко вздохнула я, когда в чашке показалось дно. Он говорить-то собирается или так и будет сидеть и пялиться в одну точку? Пришёл извиняться, так извиняйся!

   Или опять струсит? Жаль, Кешки рядом нет. Может, через него Морозов бы и передал своё послание.

   – Я ушёл от реконструкторов, – наконец, подал голос Тимофей.

   – Почему?

   И мне действительно было интересно. Из-за чего можно бросить увлечение, которым живёшь?

   – Мы не сошлись во мнениях.

   – Очень интересно, – слабо хмыкнула я и поднялась за новой порцией чая.

   – В эти выходные Большой турнир. Мы к нему готовились почти полгода, а сегодня я отказался с ними ехать. Слез с поезда и...

   – И заявился ко мне, – закончила я за него. Морозов безжизненно кивнул.

   Хэй, дружок... точнее, вражок, очнись же ты!

   – Ну и чего тебе от меня надо?

   – Уже ничего, – горько усмехнулся парень и поднялся.

   – Сидеть! – гаркнула я. Шарки от моего временами прорезающегося баса обычно шарахается, Кеша вжимает голову в шею и прикидывается ветошью, а папандер закатывает глаза и ехидно улыбается.

   Тимофей оказался куда выносливее моей семейки и лишь выразительно приподнял бровь. О, Чудовище оживает.

   – Раз припёрся, садись и рассказывай. Уж так и быть, буду сегодня твоей жилеткой.

   – С чего такая доброта? – поинтересовался парень и утянул первую печенюшку из плетёнки. Точно оживает.

   – А с чего ты приезжал на озеро?

   И молчание. Прикинулся, что увлеченно пережёвывает мягкое печенье. Ну-ну.

   Я тоже взяла себе лакомство и, словно зеркальное отражение Тима, начала жевать.

   Тимофей скривился, отвернулся к окну и вздохнул. Тяжко так, словно едва терпит моё присутствие. А всё почему? Потому что гордыня не позволяет сказать, зачем явился. Гордость не позволяет попросить помощи. Вот она какая – эта гордость. Особенно мужская и уязвлённая.

   – О Господи, чёрт тебя раздери, ну, сколько можно? Считай, что сегодня я живу по принципу: враг моего врага – мой друг. Так кто тебя обидел?

   Морозов на меня и не посмотрел, лишь слегка дёрнулись уголки его губ. Понравилось засранцу. И мне, чего уж скрывать, тоже. Сказанула, так сказанула.

   – Мне больше некуда идти, – и замолчал.

   Вот сиди, Ксюха, теперь и сама понимай, что это значит.

   – А если поподробнее?

   – В доме был пожар, кто-то развлёкся на Новый год.

   Глаза сами собой расширились, брови поползли на лоб – дошло.

   – Твой чердак сгорел?

   – Нет, – разбил догадку Тимофей. – Сгорела квартира на первом этаже, там дворник жил. Семёныч. Я благодаря нему обзавёлся крышей над головой. Теперь ему самому жить негде, а чердак опечатала полиция. Спасибо, хоть вещи дали забрать.

   – И где ты жил всё это время? – ничего себе у Чудовища Новый год прошёл. Впору его пожалеть.

   – По друзьям, – пожал он плечами.

   – По тем, что сейчас уехали на турнир?

   На этот раз попала в точку. Тимофей вновь отвернулся к окну.

   – А как же Максим? – в жизни не поверю, что его лучший друг и заботливая нянька отказался приютить. И точно. Мой обездоленный гость поморщился и принялся защищать Смольного.

   – Макс живёт с родителями, а те меня терпеть не могут. Уверены, что плохо влияю на их сына. Не хочу, чтобы из-за меня были ссоры, он и так едва ладит с ними.

   – Они не правы! – уверенно заявила я. – Ты очень хорошо влияешь на друга.

   – Спасибо.

   – Нет, правда. Максим классный, пусть и иногда напоминает тебя не в лучшем расположении духа.

   И вот он – колючий ледяной взгляд, пробирающий до самой души.

   – Спасибо за гостеприимство и чай, – рыкнул парень и встал. Я подскочила следом и хвостиком поспешила за ним в коридор. И ради чего стараюсь? Мне ведь потом и спасибо никто не скажет. Вру, он уже сказал, правда, за чай. Ой, да неважно!

   – И куда ты собрался? Там вообще-то холодно.

   – Переживу как-нибудь, – огрызнулся парень, завязывая шнурки на высоких ботинках. Выпрямился, едва не столкнулся со мной лбом и шарахнулся как чёрт от ладана. Я вроде бы не настолько страшная сейчас. Даже без подаренных Кешей очков а-ля "супер-страшный ботаник".

   Но главное, я поняла, зачем пришёл Тимофей и почему так отреагировал на собранные сумки. Если уж у него хватило смелости или скорее наглости (а, может, это всё от обречённости) после всего, что он сделал "ради меня", прийти сюда... Пожалуй, я тоже могу найти силы перебороть ненависть к нему и...

   Нет, ну, не оставлять же его зимой на улице. Я-то думала, мой Новый год прошёл ужасно.

   Шарахнулся Морозов в сторону кухни, едва не сбив с ног, поэтому перегородить собой входную дверь труда не составило.

   А ему не составит труда сдвинуть меня в сторону и уйти. Если, конечно, захочет.

   Навесила морду кирпичом и пока не передумала, поспешно заговорила:

   – Завтра с утра я улетаю, вернусь через полторы недели. Можешь всё это время жить здесь. Заодно квартиру посторожишь.

   Морозов обалдел. Наверное, думал, что пошлю его дальней дорогой, а тут такое. Что уж там: сама себе удивляюсь.

   Но ведь сто процентов решил: пошлю. И всё равно пришёл. А ещё говорят "женская логика"! Поди, разбери, о чём думало моё Чудовище, идя сюда. Поплакаться? Да никогда в жизни!

   – Ты серьёзно? – осторожно уточнил Морозов.

   – Нет, блин, издеваюсь! – всплеснула я руками. – Вещи твои где?

   – В камере хранения, на вокзале.

   – Тогда двигай туда и забирай их! Заодно по дороге купишь стирального порошка и ещё печенья!

   Тимофей был ошарашен настолько, что без лишних слов и дальнейших споров кивнул, снял с вешалки свою куртку и, судя по всему, пошёл выполнять мои приказания.

   – Порошок для цветного белья. И чтобы обязательно автомат! – прокричала ему вслед, высовываясь на лестничную площадку, захлопнула дверь и обессилено сползла на пол. Что я только что наделала?

   Истерика длилась минут пять, потом я утёрла слёзы, громко шмыгнула носом и поднялась на ноги. Кто-то себя за волосы вытаскивает из болота, ну, а я себя там топлю. В большом таком болоте, трёхкомнатном.

   Полюбовалась в зеркале на свои честные и совестливые глаза и поплелась на кухню. Мужик должен хорошо питаться, тогда он добрый и не буянит. Да и мне перекусить не повредит: одним печеньем сыт не будешь. Заодно подумаю, что дальше. Ведь не выгонишь теперь. Сама себе такой подлости не прощу. Пусть живёт. Будет вместо домашнего любимца. А как что – надену намордник и посажу в угол...

   Звонок в дверь застал меня за помешивание на сковородке макарон. Я решила особо не утруждаться с готовкой. На второй конфорке остывала кастрюлька с сосисками. А Морозов, однако, быстро. Впрочем, и вокзал от моего дома не так уж и далеко: пять минут пешком до остановки, пятнадцать на маршрутке и – привет, паровозики.

   Выключила конфорку и пошла встречать гостя. Хлеб с солью не обещаю, но макаронами и сосисками точно накормлю.

   – А где порошок? – как ревнивая жена, замерла я в проходе.

   – Порошок, – приподнял белый плотный пакет Тимофей. – И печенье.

   – Хороший мальчик, – довольно оскалилась я. Хотела ещё потрепать его по макушке, но поостереглась. Мало ли. То, что Морозов временно гостит у меня, не означает потерю острых зубов. А их у него много. Пожалуй, больше чем у того монстрика, которого он мне подарил. Чужой по сравнению с ним милый хомячок.

   "Ну, ты и загнула!" – поцокал языком внутренний голос. Пришлось снова согласиться. А ещё утверждаю, что фантазии нет.

   – Заходи, гостем будешь! – благородно разрешила я и совсем неблагородно, словно последняя разбойница, отобрала у парня пакет с заказом.

   Морозов пару секунд помялся на пороге, видимо, пересиливая свою гордость, и вошёл. Закрыл дверь и вопросительно посмотрел на меня.

   – Чего стоим? – заглядывая в пакет и рассматривая печенье, любезно поинтересовалась я. Хорошее купил, вкусное. Люблю такое. – Какой-то ты стал стеснительный, – фыркнула и начала борьбу с противоречиями. Куснуть печеньку или не перебивать аппетит?

   Тимофей поджал губы, скинул с плеча объёмную сумку, рюкзак и неспешно начал раздеваться. Ему бы стриптиз танцевать.

   Опять не вовремя проснулась моя буйная фантазия, но.... так эротично снимать куртку и ботинки...

   – Чувствуй себя, как дома, – буркнула я и убежала в кухню. Нефига всяким чудищам видеть смущённую невинную девушку. Ещё позарится на её честь...

   – Перебор! – вслух одёрнула себя и развела бурную деятельность. Особенно непонятно было, куда девать порошок. Зачем просила?

   Ладно, пока буду в отъезде, пусть сам стирается. Надеюсь, машинкой пользоваться умеет.

   Знакомо щёлкнула дверь ванной – это Морозов "чувствует себя как дома". Стоп-стоп-стоп! А спать он где будет? В свою кровать не пущу, пусть и буду за тысячи километров отсюда. Значит, ночевать ему придётся в гостиной на диване.

   Добавила в список запрещённых для гостя дел и этот пункт и разложила по тарелкам наш нехитрый ужин. Морозов появился на кухне спустя пять минут, умытый, с чуть мокрыми на кончиках волосами. Даже соизволил причесаться, но шевелюра всё равно дыбилась во все стороны.

   "Постричься ему нужно", – отрешенно отметила я и приглашающе махнула рукой. А то застыл в дверном проёме и пялится, как на говорящий кактус. А я не растение и зелёный цвет недолюбливаю.

   Морозов насторожено дошёл до стола, занял своё привычное место и посмотрел сначала на тарелку, потом на меня.

   – Не нравится, можешь не есть, – безразлично бросила я и принялась за еду. Глядите-ка, какие мы привередливые. В следующий раз сам приготовит!

   – Долго ещё будешь во мне дырки жечь? – под пристальным взглядом парня не выдержала и трёх минут.

   – Почему?

   Ну, так и знала. А если не знала, то догадывалась. Сейчас он не понимает моих мотивов и неожиданно проснувшейся доброты.

   Его проблемы. Я тоже не понимаю некоторых выходок злобного ледяного Чудовища. А, может, оно такое злобное, потому что замёрзло? И его всего лишь надо согреть и Монстр снова станет добрым и милым?

   – А почему ты приезжал на озеро? – вопросом на вопрос ответила я, отгоняя дурные мысли. И что только в голову лезет?

   Морозов отвернулся, поморщился, схватил вилку и принялся уничтожать ужин. Давно бы так, а то поесть нормально не даёт. Всё смотрит и смотрит. Так и подавиться недолго...

   Я сыто откинулась на стул и лениво скосилась на чайник. Далеко, отсюда не дотянусь и вставать чего-то не охота. Надо было сразу наливать.

   Молча поднявшись, Тимофей достал чашки и заварил чай за обленившуюся меня. Вторая сосиска явно была лишней, тем более я худею. В противном случае, как пошутил Кешка, парашют не выдержит. Если самолёт поднимет...

   Братец получил по говорливому кумполу и обиделся. Потом принёс коробку моих любимых конфет и начал вымаливать прощение, попутно поедая их на моих глазах. Пришлось спешно прощать.

   – Спасибо, – поблагодарила я Тимофея, поставившего передо мной чашку с чаем.

   – Оказывается, ты бываешь вежливой, – заметил парень.

   – Я много чего умею, – выдала обиженная язвочка во мне и зло стрельнула глазами в Морозова. И как раньше не сообразила?

   – А почему к дяде не пошёл? У вас вроде неплохие отношения, – мой голос источал яд на многие километры вокруг. Тимофей прекрасно понял ярко продемонстрированную обиду, но зубоскалить в ответ не стал. Сыпанул себе в чашку сахара и принялся раздражать меня звоном ложки при помешивании.

   – Виктор живёт в столице, оттуда мотаться до института неудобно, – закончив размешивать сахар, слабо улыбнулся Морозов. Я тоже поддержала улыбку. Ездить, действительно, далековато.

   – Здесь он снимал квартиру, – сделав большой глоток чая, продолжил он. – Сейчас собрал материал и вернулся обратно.

   – Как?

   – На машине.

   – Да нет, – нервно отмахнулась я. – Он мне в зачётке не расписался!

   – Он ещё приедет. Знаешь, сколько у него должников образовалось?

   – Угу, представляю, – в чашку пробормотала я и облегчённо выдохнула. Ехать в столицу за росписью Ознобина желания не было. Не хочу вспоминать о том городе... и времени. Больно.

   – Не расстраивайся, Ксан. Если что, я отлично умею подделывать подпись Виктора, – заметив, что я загрустила, порадовало мило улыбающееся Чудовище. Настоящий змей-искуситель... когда захочет.

   Не знаю, что меня так оживило: весть о мошеннических навыках Морозова или это "Ксан" из его уст, но преследовавшая после воспоминаний о жизни в столице апатия ушла. Просто растворилась, словно её и не было никогда. Меня захватило совершенно другое чувство. Чувство всепоглощающего пожара.

   Я каждый раз таю подобно снегу на палящем солнце, когда слышу своё имя в исполнении Тимофея.

   Над этим надо подумать. Серьёзно подумать. Мне в принципе не может нравиться ничего связанное с этим человеком.

   "Попроси его ещё раз назвать тебя по имени, и ты удивишься", – снова взбрыкнул внутренний голос. Я закусила нижнюю губу, из-за чашки глянула на напряжённого парня и решила к этой теме больше не возвращаться. А то ведь изведу себя всякими глупостями.

***

   Телефон тихо пискнул, предупреждая о входящем сообщении. Я аморфно перекатилась на другой бок и уставилась прямо на чёрный прямоугольничек, лежащий на соседней подушке. А тот, как бы напоминая, что ночное послание надо прочитать, мигал противным красным индикатором.

   Посмотрела на электронные часы: полтретьего. Кому в такое время не спится?

   С Морозовым мы разошлись практически сразу после ужина. Я коротко пояснила ему, что можно, а чего нельзя делать в моей квартире, выдала комплект постельного белья в красное сердечко и указала на диван.

   Тимофей сдержанно поблагодарил и более не высовывал носа из гостиной. А вот мне смирно не сиделось. Едва ли не каждые десять минут забегала в отведённую парню комнату и делала вид, что ищу ту или иную безделицу, ну, просто очень необходимую в поездке. Потом, вроде успокоилась, налила себе зелёного чая и отправилась в свою комнату, напоследок решив посмотреть какой-нибудь наш советский жизнеутверждающий фильм. Посидела в интернете, обновила коллекцию музыки на телефоне, чтобы не так скучно было лететь в самолете, и завалилась-таки спать. И наверное, смогла бы спокойно заснуть, если бы в соседней комнате не находился мой личный Монстр. Хорошо хоть под дверью не скрёбся...

   В очередной раз отругала себя за расшалившуюся фантазию и приказала спать!

   После чего начала бездумно пялиться в стену. Пришедшая смс-ка как раз и вывела из ступора.

   Если это опять Демидов...

   Хотя в последние недели он ведёт себя более-менее спокойно. Вчера и сегодня вообще ничего не писал. И, слава Богу, не звонил. В кино, правда, приглашал, но я сослалась на сборы (уезжаю к бабушке в деревню), на нервы по этому поводу и улизнула от расстроившегося парня, пока тот зачем-то зашёл в деканат. Понимаю, что рано или поздно придётся серьёзно поговорить с ним на тему взаимоотношений полов, но пока не тянет. Коля – мой единственный друг в институтских стенах, не хотелось бы его терять.

   Морозова и Смольного тоже можно причислить к друзьям, хотя им больше подходит статус кошмара всей моей жизни.

   Ещё с минуту смотрела на телефон. Ну, и раз всё равно не сплю, решила посмотреть. Любопытство, как известно, сгубило не одну женщину и кошку, а я чем хуже них?

   "Не спишь?" – вопрошало сообщение от Морозова. Нервно усмехнулась, ещё раз глянула на часы и принялась набирать ответ.

  «Не сплю. Меня разбудила чья-то смс-ка»

"Извини", – тут же пришёл ответ.

   "Что хотел?" – вздохнув, набрала я.

   Ответа так и не последовало, а тащиться в гостиную, дабы заехать по морде Чудовищу за его шалости, было лень. Я ещё немного покрутилась, потом достала наушники, подсоединила к телефону и плавно задремала под мелодию, созданную музыкантами "Скорпионс".

   Тимофей отбросил телефон и уставился в огромный чёрный экран телевизора, висящий на стене.

   "Что хотел?"

   – Узнай ты, чего я хочу, не пустила бы в квартиру, – прошептал парень и, рывком поднявшись, подхватил пачку сигарет и ушёл к окну.

   Ксана будет ругаться. Малышка успела популярно объяснить, что можно делать в её квартире, а чего лучше не начинать. И ведь послушается.

   "А может, позлить?" – пришла в голову шальная мысль.

   Если не выгнала сразу, значит, не выгонит и сейчас. А попробует – можно будет применить одно средство...

   – А после она точно тебя возненавидит, – горько усмехнулся Тимофей, пытаясь представить какие же на вкус губы у малышки.

   Сунул сигарету в зубы и чуть приоткрыл пластиковое окно. Заметить не должна. А завтра... точнее, сегодня она уедет и не будет читать нотации по поводу вреда здоровью, наносимому курением.

   Тимофей щёлкнул зажигалкой и замер, неотрывно следя за крошечным лепестком пламени, танцующим под слабым ветерком, который дул с улицы.

   Что он здесь делает? Ладно бы отвёз подарок и успокоился, так нет!

   Ксюша была настолько озабочена экзаменами, что не замечала ничего вокруг. И его в том числе: когда стоял в метре от неё в библиотеке или когда провожал до дома, следуя тенью по дворам. Ксана стала наваждением, которое порой хотелось придушить. Или целовать.

   Морозов привычным движением закрыл зажигалку – подарок от Макса на семнадцатилетние, с рельефным рисунком парящего сокола, символом его свободы – и вытащил сигарету изо рта. Курить отчего-то расхотелось.

   Наверное, потому что Ксюша запретила?

   Тимофей настежь распахнул окно, зачерпнул ладонями снег с подоконника и растёр лицо.

   Ксана... Она спрашивала, почему он поругался с друзьями и бросил свою команду? Капитан, вечно мотающийся и договаривающийся о местах тренировок, находящий им подработку на днях рождения детишек богатеньких родителей, оплачивающий все расходы. Да, он жил этим.

   Но стоило Женьке в очередной раз начать отчитывать его, Тимофей не выдержал. Пережил даже тот памятный скандал, когда Евгения обвинила парня едва ли не во всех смертных грехах мира...

   А позже выяснилось, что цветочек просто позвонила на его телефон, а трубку взяла очень наглая заспанная девица и...

   В этот раз он не смог смириться.

   Тимофей сжал подоконник и с трудом удержал себя от похода в спальню Ксаны. Как же светятся её глаза, когда он называет малышку этим именем... А потом она злится на себя за такую реакцию. Хотелось бы знать, что творится в голове Ксюши. Но уже сейчас можно было с уверенностью сказать: безразличия не было. Возможно,рождались и фантазии...

   Пришлось снова растирать лицо снегом.

   Зря он сюда пришёл. Стоило обратиться к Максу – друг звал, чуть ли не за шкирку пытался затащить к себе домой. А Тим отказался и на раздражённый вопрос Максима о том, куда же он собрался, ответил просто:

   – К Ксане пойду.

   – Удачи, – немного ошарашено пожелал Смольный и предложил подвезти. А потом и до вокзала прокатил, всю дорогу удивляясь случившемуся чуду. По мнению Максима, она должна была его убить. Как минимум.

   Тимофей усмехнулся, переломил сигарету пополам и выкинул за окно. Курить в этом доме он не станет.

   Закрыл окно и вернулся на разобранный диван, застеленный белым в красное сердечко бельём. Это Ксюша так пошутила? Пожалуй, нет. Поиздевалась.

   Но кто бы мог подумать!

   – Как бы мне хотелось, чтобы это была не жалость... – пробормотал он в потолок и вновь дотянулся до телефона. Набрал короткое сообщение и стёр. Пусть едет и спокойно отдыхает. А потом она вернется и...

   Телефон в руке завибрировал, а на разбитом экранчике высветилось привычное "...гения". А ей-то чего не спиться в такую рань?

   Впрочем, зная рыжую, сейчас не спит вся команда.

   Женька решила извиниться и позвать обратно?

   – Слушаю, – нажав на приём, спокойно сказал Тимофей.

   – Морфик, прости меня! – послышались завывания из динамика. – Я не хотела тебя обидеть! Тимка!

   – Не вой, – холодно попросил Морозов и поднёс телефон к другому уху. В правом от Женькиных воплей начало звенеть.

   – Прости-прости-прости! – затараторила девушка. – Тим, ну пожа-а-алуйста!

   – Прощаю, – устало буркнул Тимофей. – Это всё или ты ещё чего-то хотела?

   – Ура-а-а! – завопили из динамика. Не знай Морозов девушку как свои пять пальцев и не отними телефон от уха, оглох бы.

   – Приезжай к нам! Команда без тебя не команда, правда, ребята?! – сообщила собеседница, и тут же послышался нестройный хор голосов согласных парней. Женя была единственной девушкой в их "банде", поэтому могла вить веревки из всей мужской части компании. – Куда мы без капитана? – совсем грустно, всхлипнула она, забыв о радости, плещущей из неё пару секунд назад. Евгения была очень эмоциональна и открыта и плевать хотела на мнение окружающих по поводу своего вызывающего поведения, порой едва граничащего с приличным. Маленькая и тоненькая, но чертовски сильная бесовка, умеющая постоять за себя не хуже любого парня. Рыжая и зеленоглазая, как самая настоящая ведьма, этим она когда-то и покорила Тимофея. Но стоило удовлетворить физическую потребность организма и все высокие чувства разом прошли. Нет, временами пересекаться с ней было очень даже приятно, но как же она порой бесила своей навязчивостью. Ещё и Макс после каждого такого раза дулся на него и избегал пару-тройку дней, потом отходил. Женя Максиму нравилась, но за Тимофеем она не видела никого.

   Морозов потёр переносицу и в очередной раз упрекнул себя в слабости. Ну, не мог он послать Женьку, а она продолжала смотреть на него глазами влюблённой кошки.

   А в соседней комнате спала другая девушка, ради которой он плюнул на всё и остался.

   И это внезапно стало сильнее и важнее всего остального.

   – Нет, – отрезал Тимофей.

   – Что значит "нет"? – удивился растерянный голосок Евгении.

   – "Нет" – значит я больше не с вами.

   – Тим? У тебя что-то случилось? Может, помощь нужна? – насторожилась Женя. – Ой! А где же ты сейчас будешь жить? Давай я позвоню маме и...

   – Не надо Жень. Я у друга.

   – Успокоил! – облегчённо выдохнула девушка. – Передавай Максу привет.

   – Я не у Макса.

   В трубке повисло молчание. Женя пыталась понять – она всегда была умной девочкой.

   – Значит, променял нас на постель? – едва ли не зарычала Евгения.

   – Я променял вас на любовь, – ответил Тимофей, нажал на отбой и отключил телефон. Максим был прав. Ксения – это не просто наркотик. Она нечто большее.

   Не думала, что прощание с Чудовищем будет таким сложным. Может, я просто боялась оставлять его наедине с моей квартиркой? А вдруг что вытворит? Зная Морозова, можно ожидать чего угодно.

   Вот чего я не ожидала, так это приготовленного парнем завтрака. Банальная яичница с колбасой, но... но... не было слов. Просто села и съела, на автомате сказала "спасибо" и поплелась в ванную. До приезда Кеши было ещё полчаса – можно пару десятков раз умыться ледяной водой и прийти в себя.

   – Ксана, – поскреблись под дверью. – Твой брат очень тебя хочет.

   Я аж полотенце выронила от такого заявления. Выскочила в коридор и наткнулась на улыбающуюся физиономию Морозова. А в глазах у него – злость и холод.

   – Спокойно! – рассмеялся Тимофей, протягивая мой мобильник. – Брат вызывает.

   – Спасибо! – вырвав телефон из рук парня, рыкнула я и снова закрылась в ванной.

   Кеша сообщил, что приедет через пятнадцать минут, после чего не осталось времени ни на что, а я ураганом заметалась по квартире. Морозов не мешал: мирно, словно ангелок, стоял в сторонке и наблюдал каким-то странным взглядом. Забивать и без того пухнущую от раздумий голову очередной странностью парня не стала. Быстренько собралась, нагрузилась сумками и выскочила из квартиры, чтобы через пару секунд вернуться обратно. Морозов с видом "все бабы дуры" стоял в двух шагах от двери и на вытянутой руке держал ещё одну сумку. А в ней: карточки, документы, билеты, в конце концов!

   – Спасибо! – радостно вскрикнула я, чмокнула парня в щёку и, прокричав напоминание не водить баб, по лестнице поскакала вниз. А то с Кешки станется подняться. И что ему скажу? "Да вот, братец, этот суровый тип поживёт у меня, пока я буду развлекаться в другой стране". Кеша не поймёт. Я наперёд знаю все его действия. Брат отвезёт меня в аэропорт, проводит, поцелует в щёку и пожелает удачи, а потом вернётся в мою квартиру и начнёт разговор по душам. Учитывая характеры обоих парней – жди драки.

   Машина Кешки подъехала в тот момент, когда я, переваливаясь с ноги на ногу, аки объевшийся рыбы пингвин, выползла из подъезда.

   – Привет! – громко поздоровалась я и, побросав сумки в снег, забралась на переднее сидение.

   – Уши оторву, – душевно скалясь, пригрозил брат и отправился подбирать мой багаж. А чего он хочет? На улице после тёплой квартиры холодно.

   Открылся багажник, и под бурчание Иннокентия две под завязку набитые сумки заняли почётное место. Третья – компактная, едва не забытая дома – лежала у меня на коленях. Не дай Бог, снова оставлю её где-нибудь.

   Наконец, брат вернулся в салон и внимательно посмотрел на меня.

   – Что? – озадачилась я. Вроде третьего глаза и прочих изысков на мне за ночь не появилось.

   – Какая-то ты не такая.

   – Что значит "не такая"? – всем корпусом развернувшись к брату, упёрла руки в бока.

   – Возбуждённая какая-то, – усмехнулся он, а я зарычала. Издевается гад! Мы тут в аэропорт опаздываем, а он прётся!

   – Ничего не забыла? – накидывая ремень безопасности, спросил Кешка.

   – Нет! – насупилась я. Но тайком всё равно похлопала по карманам. Мобильник на месте, всё остальное в сумке. Значит, не забыла.

   – Пристегнись, – посмеиваясь, напомнил брат и, дождавшись выполнения просьбы, тронулся с места.

   В аэропорт успели загодя. Приехали на двадцать минут раньше объявления регистрации. И я не упустила случай ещё раз позавтракать. Когда нервничаю, всегда много ем. Правда, сейчас я выбрала яблоко: всё-таки худею. Потом спокойно прошла регистрацию, попрощалась с братом, забралась в самолёт и, только взлетев, поняла, что натворила.

   Поцеловала Чудовище!

   В щеку, но... Я же его поцеловала! О Господи!

   Прикоснулась кончиками пальцев к губам и зажмурила глаза. Какая же я... чокнутая дура.

   Грех ругать себя. Случившегося не вернешь, и признаться честно...

   Вжалась в сидение и постаралась выбросить столь жестокие мысли из головы. Мне не мог понравиться этот поцелуй. Мне, вообще, Морозов не нравится – бесит.

   "Тогда зачем приютила, дура?" – ласково поинтересовался внутренний голос. Ответа на его вопрос я не нашла.

   Остаётся надеяться, что будет как в сказках: Красавица поцеловала страшное Чудовище, и оно превратилось в прекрасного принца...

   Глава 10. Выживание и сосуществование.

   На моей памяти ещё не было столь долгих каникул, которые хотелось побыстрее закончить и вернуться домой. Нет, мне безумно нравились прыжки и даже приглянулся сын Маркуса, того самого мастера по парашютному спорту, моего временного тренера и заботливой няньки в одном лице. Не знаю, сколько папа заплатил ему, но Марк сдувал с меня пылинки похлеще Смольного, оберегающего Морозова. С последним, кстати, я ежедневно обменивалась сообщениями.

   Правда, на моё неизменное: "Как у тебя дела?" – Тимофей столь же привычно отписывался: "Всё в порядке". Прямо переговоры на высшем уровне. После таких смс-ок каждый раз хотелось скинуть Чудовище с самолёта без парашюта. Но я терпела и продолжала получать от каникул законно причитающееся удовольствие. Коля не беспокоил, впрочем, я о нём и не вспоминала. До того момента, пока Демидов не вспомнил обо мне сам. Отвечать не стала, сунула телефон в потайной кармашек, нацепила очки и по команде Марка сиганула с самолёта. И не важно, что телефон при взлете было бы неплохо отключить...