Текст книги "Маскарад или Сколько стоит твоя любовь? (СИ)"
Автор книги: Марина Ночина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
Тимофей с минуту стоял смирно, давая мне возможность осмотреться, потом шепнул, чтобы я не расслаблялась, и потянул вглубь комнаты. И снова если бы не рука Морозова, тянущая вперёд, тормозила бы у каждого стеллажа. Книги совершено не моя страсть, если это не касается учёбы, но какой уважающий себя человек сможет равнодушно пройти мимо? Банальное любопытство сожрёт с потрохами!
Вот и я не могла. Но оставалось лишь горестно вздохнуть и идти за своим Чудовищем. Если я чувствую от окружающих вещей восторг, Тимофей должен всё это ненавидеть.
Мы прошли несколько длинных шкафов, свернули влево и остановились. Здесь, между высокими стеллажами, прятался маленький уютный кабинетик.
Тимофей затормозил так резко, что я, вновь заглядевшаяся по сторонам, влетела в его плечо.
Парень коротко глянул на меня, улыбнулся одними глазами и перевёл всё внимание на работающего за столом человека.
Мужчина, на вид лет сорок, в чёрном джемпере с закатанными до локтя рукавами. Тёмные волосы, на висках чуть посеребрённые сединой были коротко подстрижены, лицо чисто выбрито, только над верхней губой две полоски ровных усов и аккуратная бородка. Не совсем современно, но ему очень шло. Цвет глаз не рассмотрела, но тут и к гадалке ходить не нужно: перед нами был Константин, отец Морозова. Тимофей был очень похож на него, практически копия. Возможно, и характер ему достался тоже отцовский. Только если Тима был холоден как лёд, его папаша так и пылал жаром. Или здесь просто слишком жарко?
Расстегнула куртку – стало полегче.
– И даже не поздороваешься? – не отрываясь от бумаг, поинтересовался Константин.
– Что ты от меня хотел? – спокойный ровный голос и ни тебе колышущейся злобы, ни метания молний друг в друга. Я думала, будет столкновение двух стихий – огня и льда. Но нет, мои фантазии вновь не оправдались. Тимофей держал весь холод при себе, выпуская его чётко рассчитанными порциями, а его отец ещё на подлёте расплавлял его своим огнём.
Константин мягко усмехнулся, оставил бумаги в покое и взглянул на сына. И тут его взгляд соскользнул на меня. Мужчина нахмурился и перевёл обратно на сына вопросительный и в меру недовольный взгляд.
– Это кто? – прозвучало так, словно я последнее ничтожество в мире. Понимаю, на длинноногую распутную богатенькую и тупую красотку, которые должны пачками вешаться на красавца Тима, когда он не в образе ботаника (а сейчас он был самим собой, в таком виде уже встречал меня у универа), совсем не походила.
– Не твоё дело, – словно от никчёмной мухи отмахнулся Тимофей и с лёгкой улыбкой на губах, повернул голову ко мне. – Посиди пока. Это не займёт много времени.
Пожала плечами, покосилась на ещё больше нахмурившегося Константина и отошла к дальней стене, где в одиночестве грустил дорогой диван из чёрной кожи. Наблюдать перепалку отца и сына и при этом не быть одной из причин ссоры меня вполне устраивало.
Скинула рюкзак на пол, сама плюхнулась в уголке дивана и постаралась придать себе равнодушный вид. Сразу переборола проснувшееся желание взять какую-нибудь книгу с ближайшей полки... Достаточно было вспомнить слова Тимофея: стать тихой мышкой и бояться – и сразу расхотелось что-либо делать.
Рассматривать свои руки тоже весьма интересное занятие.... Жаль, нет пилочки для ногтей.
– Кажется, я задал вопрос, – проводив меня взглядом до самого дивана, чуть повысил голос Константин.
– А я, кажется, ответил, что это не твоё дело, – в тон ему произнёс Тимофей.
– Всё такой же наглый, – довольно крякнул мужчина и жестом предложил Морозову сесть в кресло. Два кожаных родственника дивана как раз приютились перед массивным раритетным столом хозяина.
Тимофей остался стоять, лишь повернулся к стеллажу и начал изучать корешки книг.
– Ты хотел меня видеть, я пришёл. Просвети, зачем позвал.
– И всё та же грубость. Виктор совсем тебя не воспитывает, – вздохнул Константин, наливая себе в низкий стакан янтарной жидкости. Мысленно скривилась: после возвращения с каникул к алкоголю отношусь с отвращением.
– Составишь мне компанию? – не дожидаясь ответа сына, наполнил второй стакан.
– Ксюш, мы уходим, – раздражённо объявил Тимофей, и я с готовностью подскочила.
– Сидеть! – рявкнул Константин. Пришлось упасть обратно на диван. Хотя тут и не надо делать вид, что боишься... Я в чём-то даже завидую Тиму: он и бровью не повёл, только вопросительно посмотрел на меня. Кивнула, мол, всё нормально.
– Я пока ещё никуда вас не отпускал. Тимофей, сядь.
– Постою, – равнодушно бросил парень, снова вернувшись к изучению книг. Вытащил одну и открыл.
– Когда же ты начнёшь...
– Никогда, – книга с шумом захлопнулась, а от Тима начало веять арктическим холодом. Достало и до меня. – И давай ближе к делу, я спешу.
– Сыно-ок, – добродушно протянул Константин, поднялся, подхватил свой стакан, обошёл стол и уселся на столешницу. – Я ведь к тебе со всей душой.
Заинтересованно осмотрела папашу Морозова. Подтянут, высок, строен, пивным брюшком и не пахнет.
"Самовлюблённый павлин!" – констатировала я и вновь потупилась, исподтишка следя за происходящим.
Тимофей же пропустив слова отца мимо ушей, вернул книгу на место и хмыкнул. "Видал я таких отцов, лучше бы сдох при рождении", – читалось на лице парня. Представляю, где у него сидит эта Лукосовщина. Лю-ю-юк! Я твой отец...
– Ладно, – пожал плечами Константин, пригубил напиток и взял со стола явно дорогой телефон.
– Спустись, я в библиотеке, – бросил он в трубку, небрежно откинул мобильник на место и залпом допил жидкость в стакане.
– Можешь меня поздравить. Я женюсь! – выдохнув, обрадовал отец Морозова.
Тимофея словно мешком с цементом по голове огрели. Он сильно наклонил вперед голову, сжал кулаки и чуть качнулся. Я не усидела и дёрнулась к нему, испугавшись, что он сейчас... Да кто его знает, что он может вытворить! Может, сядет там, где стоит, а может, бросится на отца с кулаками. Однако парень быстро пришёл в себя, а я сделала вид, что просто выбирала удобную позу для покорного ожидания. Могла и не стараться: на меня никто не обратил внимания. Константин с любопытством наблюдал за реакцией сына, а Тимофей продолжал стоять...
Морозов резко поднял голову, насмешливо усмехнулся и, подойдя к левому креслу, опёрся локтями на спинку.
– Моей матери, как вижу, тебе оказалось мало. Нашёл новую жертву? А она знает...
– Заткнись, крысёныш, – с улыбкой, за которой прятал ярость, приказал Константин. Подхватил со стола стакан, который наполнял для сына и влил в себя.
– Это всё, что ты хотел мне сказать? Я счастлив. Поздравляю. Надеюсь, с обретением новой жены у тебя перестанет хватать времени на меня.
– Не нарывайся, мальчишка, – крутя пустой стакан, в котором отражались блики ламп, пригрозил Константин. – Ты здесь никто и звать тебя никак.
Даже я не удержалась и тихо хмыкнула. Папаша у Морозова, конечно, с виду тип грозный, но пафоса в нём...
– Всё? Или будут ещё угрозы? Ксюша, пошли.
– Я сказал сидеть! – вновь рявкнул добрый папаша. На этот раз не напугал. Но, всё ещё помня наставление Морозова, сжалась в комочек, забилась в уголок и сделала вид, что меня здесь нет. Я подушка в интерьере.
Константин поморщился, наблюдая за тем, как я сливаюсь с диваном, и позволил себе секундную улыбку победителя. М-да, теперь отлично понимаю Тимку: его отец – отменное ничтожество. Настоящий шакал, который получает удовольствие, унижая слабого. Вспоминая случай на детской площадке у "Сдвига", можно смело утверждать: у Тимофея тоже есть маленький росток подобной мерзости, но он полностью его контролирует. Плюс, у него есть отличный стопор в виде Смольного. А у этого господина хорошего, собирающегося жениться, тормозов нет. Хорошо хоть руки не распускает. С другой стороны – плохо. Форму мужик, конечно, держит, но – готова спорить на что угодно – Тимка бы его побил. Отличный был бы урок.
– Я хочу, чтобы ты был моим свидетелем на свадьбе, – заявил в меру довольный собой Константин.
Едва удержалась, чтобы не покрутить пальцем у виска. Папаша Морозова совсем сбрендил? Тима в жизни на это не согласится.
Как и предполагала, Тимофей, не стесняясь эмоций, от души посмеялся. Я тоже незаметно улыбнулась. Константин же разозлился. Правда, продолжал держать невозмутимый вид хозяина положения, но после продолжительного общения с Морозовым начинаешь видеть куда больше.
Смех Тимофея резко оборвался, а в глазах появилась знакомая ледяная пропасть. Только всякий раз, когда он применял подобный взгляд ко мне, на его губах играла едва заметная ухмылка. Раньше я её почему-то не замечала, а теперь видела так ясно...
Сейчас ухмылки не было.
– Единственный праздник, где я буду свидетелем, это твои похороны.
Я изумлённо вздёрнула брови. Не ожидала от Тимофея подобной жестокости, пускай и в отношении мерзавца отца.
Морозов сурово посмотрел на меня и чуть мотнул головой, в ответ я скривила губы и вновь не стала вмешиваться.
– Примерно этого я от тебя и ждал. Но всё равно хочу, чтобы ты познакомился с моей невестой. Она так давно хотела тебя увидеть, – соловьём запел Константин.
– Не разделяю её энтузиазма, – буркнул Тимофей. Однако вместо ожидаемого "Ксюха, пошли!" и гордого удаления остался стоять на месте. Похоже, как бы противно ему не было находиться здесь, обыкновенное любопытство никуда не делось. Мне бы тоже было интересно, на ком это собрался жениться мой папандер. Слава Богу, зная своего отца, могу уверенно сказать: мне подобные сюрпризы не грозят. Папашкин загодя предупредит нас о своём выборе, ещё и поинтересуется: одобряем ли мы с Кешей выбранную кандидатуру на роль нашей мачехи? После ухода жены, по совместительству нашей с Кешкой корыстной мамочки, папа относится к женщинам, как к готовым в любую минуту взорваться бомбам.
– Жаль-жаль. Наташенька расстроится, – посетовал Константин. – А вот, кстати, и она идёт.
При одном упоминании имени невесты меня сморщило, как прошлогодний чернослив. Мою мать тоже звали Натальей, и это имя теперь вызывает некоего чувство отвращения. Не доверяю я людям с таким именем. Разумеется, до того момента, пока толком не узнаю человека. Бог миловал, пока что на Наташек не натыкалась. Но всё когда-то случается в первый раз.
А по библиотеке тем временем разносилось уверенное цоканье каблучков, известившее нас о приближении сумасшедшей дамы, которая решилась на замужество с отцом Тима. От какой же безысходности она сделала этот шаг?
Тимофей так и продолжал опираться на спинку кресла, только оглянулся через плечо. Константин с некой извращённой улыбкой на губах смотрел в ту же сторону. Ну, а я, чтобы не выделяться, тоже во все глаза уставилась на проход между стеллажами, в который недавно вошли мы с Морозовым.
Каблуки замолкли – на всеобщее обозрение плавно выплыла она...
Я открыла рот, почувствовав себя безмолвной рыбой. Слова мощным потоком текли из горла, но получалось только жалкое блеянье и то – беззвучное. На меня, как и прежде, не обратили внимания. Эффектно появившаяся рыжая дама с роскошными, завитыми на концах, длинными, до поясницы, волосами притянула к себе все взгляды. Даже Тимофей с каким-то затаённым интересом изучал вырез её кофточки и разрез юбки на бедре.
Внутри проснулся маленький колючий ежик, впившийся в мои внутренности всеми своими иголками. Если это не укол ревности, то что?
"Предатели! – подержал гневающийся внутренний голос и ворчливо добавил – Все мужики – сволочи!"
– Я не помешала? – нежным, тихим и соблазнительным голосом поинтересовалась Наталья.
– Нисколько, мой дорогая, – расплылся в дурацкой улыбке Константин. – Ты очень вовремя, а то мой непутёвый сын как раз собирался нас покинуть.
Непутёвый сын в это время оторвался от изучения прелестей молодящейся невесты отца и фыркнул. Ежик внутри подрос и злобно зашипел.
– Не могу сказать, что рад нашему знакомству, – разворачиваясь и теперь уже поясницей опираясь на спинку кресла, сказал Тимофей. Ещё и грозно скрестил руки на груди. Прямо суровый финский мэн.
– Но в честь свадьбы, так и быть, сделаю вам подарок. Совет на будущее: не садитесь с ним в одну машину – дольше проживёте. Ксана, пошли. Ксана?
Я в этот момент, тихо похрюкивая от смеха, медленно сползала с дивана на пол. Тимофей бросился ко мне. Отмахнулась и продолжила сдавленно хихикать. Если бы это была не моя жизнь, ни за что бы не поверила...
– Ксан?! – Тим умудрился встряхнуть меня за плечи. Уткнулась ему в шею и поспешила успокоить перепуганного парня.
– Это... хрю-хрю... нерв... хрю... нервное... – истерически прохрюкала я и постаралась успокоиться. Иначе могу здесь хрюкать и до Второго пришествия.
– А это кто? – с детской непосредственностью спросила Наталья.
А я только начала успокаиваться...
– Никто, – буркнул Константин.
– Ксана, – не обращая ни на кого внимания, продолжал хлопотать надо мной парень. Ёж внутри медленно, неохотно начал уменьшаться, превращаясь в ласкового довольно урчащего котёнка. Что-то я себя не очень хорошо чувствую...
– Всё... нормально, – в очередной раз отмахнулась от парня, напоследок хрюкнула и успокоилась. В голове после короткой истерики прояснилось, а во мне проснулся гонор Оксаны Родионовой – стервы и любительницы поплевать на мир с высоты своего положения.
– Помоги встать, – улыбаясь, попросила я Тимофея, протягивая ему руки. Тот с лёгкой опаской выполнил просьбу, поставил на ноги и получил вместо благодарности мой рюкзак.
– Ксан, точно всё хорошо?
– Великолепно! – просияла я улыбкой серийного психопата-убийцы и, обойдя парня, направилась прямиком к новоиспечённой невесте.
Наталья возмущённо вздёрнула тонкую бровку на идеальном загримированном лице и вопросительно скосилась на отца Морозова.
– Убери свою девку, – бросил он Тимофею.
– Хоть пальцем её тронь... – угрожающе прорычало моё Чудовище в ответ, практически по пятам следуя за мной.
Я остановилась в метре от молодящейся, но всё равно невероятно красивой сорокалетней женщины и медленно стянула с головы шапку. Давно надо было это сделать: в доме тепло, даже чуточку жарко, но я так и сидела в расстегнутой куртке и шапке. Можно сказать, пряталась. Сейчас же это ни к чему.
– Здравствуй мама, давно не виделись, – смахнув чёлку на бок, улыбнулась своей блудной мамочке. То, что она ушла от нас чёрт знает сколько лет назад (двенадцать, для точности) не значит, что мы время от времени не следили за ней. Впрочем, сложно назвать слежкой случайное открытие журнала или переключение канала. Мама всегда стремилась к богатству и славе, сверкала на модных показах и прочих торжественных мероприятиях звёзданутых мира сего. А теперь она решила в очередной раз обогатиться за счёт нового мужа. Какого по счёту? Кажется, четвёртого, считая папу.
– Оксана... – сглотнув, немного неуверенно, признала меня родительница. – Что ты с собой сделала...
– Нравится? Я старалась. И я ненавижу это имя! – я плавно повышала голос, чем очень напугала мамочку. Она страшно не любила когда, на неё кричат. Да и, вообще, ничего громкое ей не нравилось. Всё должно было быть плавно и идеально. Тоже мне, Леди Совершенство!
– И тебя я тоже ненавижу! Ты достойна иметь именно такого мужа! – ткнула пальцем в отца Тимофея. – Удачного брака, мама! – в конце во мне говорила детская обида, а я кричала на мать. Стёрла катившиеся по щекам слёзы и бросилась прочь из библиотеки.
– Ксана! – понеслось мне вслед.
– Пошли вы все! – выкрикнула ответно и, выскочив в коридор, побежала к выходу. Не хочу оставаться здесь ни секунды! Ни секунды рядом с ней!
– Ксани, – Морозов перехватил меня почти у самой двери, прижал к себе и начал успокаивать.
Оттолкнула.
Не хочу успокаиваться! Надоело быть мирной серой мышью! Хочу снова стать прежней!
– Тс-с-с, малышка, я рядом, – Морозов снова прижал меня к себе. Громко всхлипнула, вцепилась в него и зарылась лицом в свитер парня, мягкий и пушистый...
– Отвези меня домой. Пожалуйста, – попросила я, хныкая, словно маленький ребёнок.
– Сейчас поедем, – пообещал Морозов и, не отпуская, вывел на улицу.
– Борис, дверь! – скомандовал Тимофей. Машина его нянек по-прежнему стояла перед входом, а сами мужики резались в карты. Но стоило Тиму крикнуть на них, и все зашевелились. Слава завёл внедорожник, а Борис выскочил на снег, спеша открыть мне дверцу.
– Не надо, я сама, – слабо сказала я, отстраняясь от Тимофея и вытирая лицо ладонями.
– Ксан?
– Всё хорошо. Я успокоилась, – выдавила улыбку и, до боли закусив нижнюю губу, дабы снова не зареветь, залезла на заднее сидение "Паджерки". Тимофей влез следом, громко хлопнув дверью, тут же на переднее сидение влетел бугай Борис и осторожно поинтересовался:
– Ехать-то куда, Тимофей Константинович?
– Вперёд, – вместо Тимки ответила я. – Просто вперёд. Куда угодно, только подальше от этого гадюшника.
– Вперёд, – приказал Тимофей, и мы поехали. Я свернулась в комочек, устроила голову на коленях Морозова и тихо заскулила. Ну, почему я встретила её именно сейчас, ещё и в обществе отца Тимофея?
За что нам с Чудовищем такое наказание?
Глава 12. Любовь глазами кошки.
Кажется, я заснула.
Вроде минуту назад закрывала глаза – было ещё светло, а сейчас открыла – вокруг темнота. Только яркие пятна фонарей часто-часто проносятся мимо окон.
– Мы где? – приподнимаясь, спросила я, заодно скинула руку Морозова с плеча.
То, что мы с ним вроде как помирились, подружились и одновременно порадовались за наших родственничков, ещё не даёт ему права класть на меня лапы.
"Учитывая, что ты лежишь на его коленях...", – прозубоскалил внутренний голос.
"Заткнись!" – рявкнула я на него и требовательно потормошила сонно растирающего лицо Морозова за бедро.
– Слав, мы где? – озадачил водителя Тимофей.
– На окружной трассе, – охотно пояснил бугай с хвостиком. – Как вы и просили: ездим кругами.
– Ну, и зачем? – с укором заглянула я в глаза парню.
– Ты сказала вперёд, а потом почти сразу уснула. Не хотелось уехать в Китай, – улыбнувшись, отшутилось Чудовище.
Со злостью хлопнула гада по колену и отсела подальше.
– Есть хочу! – внезапно объявила я, нахохлилась и скрестила руки на груди. В Китай, понимаешь ли, он не хочет! Мог бы просто отвести нас домой.
"Какая ты умная! – взбрыкнул внутренний паразит. – А кто не хотел, чтобы они знали, где ты живёшь?"
"Твоя правда", – понуро согласилась я, но сразу нашла повод дуться дальше. Ведь Тимка мог попросить высадить нас где угодно, а там бы вызвали такси. Денег на одну дальнюю поездку у меня хватит. В конце концов, всегда можно воспользоваться карточкой и банкоматом. Или вызвонить Кешку, или Максима. Думаю, другу, попавшему в неприятности Смольный, не откажет.
– "Макдак" устроит?
Мы как раз проезжали мимо этого милейшего заведение. Не зря братик перефразировал их слоган из "радостно и вкусно" в "гадостно и грустно". Мне сейчас как раз было и гадостно, и грустно.
– Нет! Хочу нормальной еды! Мяса хочу! И... вина!
– Слав, возвращайся в город. И тормозни у какого-нибудь ресторана или кафешки.
– Хочу в "Монолит"! – по глупому закапризничала я. Морозов вздохнул и назвал нянькам адрес, который тут же был вбит в навигатор.
"Монолит" – это то самое кафе, куда я послала Тима, когда он достал своими смс-ками по поводу лабораторной. Дорогое и безвкусно отделанное кафе для богатеньких студентиков. Кормят там, правда, хорошо. И уж тем более никто не станет спрашивать, есть ли мне восемнадцать.
Добрались быстро и без пробок. Светофоры и те были на нашей стороне. Немного напрягало гробовое молчание, царившее всю дорогу в машине, но и его можно перетерпеть, тем более было забавно слушать указания навигатора, каждые пять минут перестраивающего маршрут.
Морозов уже выбрался на улицу, а я немного стормозила, пытаясь застегнуть, по-видимому, сломавшуюся молнию.
Нет, обозналась, это просто у меня руки кривые.
Наконец, упаковалась, признательно улыбнулась нянькам Тимофея и сказала им спасибо.
Мужчины заулыбались и в ответ пожелали удачи.
– Ксана, идём! Кто-то смертельно хотел есть! – заворчал Морозов. Дождался, пока отойду от двери, и сам заглянул в салон. – Вам тоже мой совет: меняйте, ребят, профессию. И... спасибо.
Вытащил из салона мой рюкзак, закинул к себе на плечо и захлопнул дверь.
– А ты не такой уж и плохой, – зловредно сообщила я.
– Идём, – буркнул Тим, уцепил меня за локоть и потащил к входу. "Паджерка" тоже сорвалась с места. Будем надеяться, что няньки послушаются совета своего подопечного. Хорошие ребята.
Народу в кафе было немного, в основном загулявшие по случаю пятницы студенты, имеющие наличность и папаш-толстосумов за спиной. За центральным столиком веселилась компания девчонок в количестве пяти длинноногих особей модельной внешности в минимуме приличной одежды. Имеющиеся посетители мужского пола и часть персонала с вожделением пускала на них слюнки, но подходить пока, видимо, никто не решался.
Тимофей скользнул по ним взглядом – котёнок внутри меня выпустил коготки и начал превращаться в ёжика. Но стоило Тиму фыркнуть и тихо ругнуться, снова заурчал и свернулся клубочком. С этим надо что-то делать. Не хочу, чтобы внутри рос какой-нибудь "чужой". Откуда подобные ощущения?
Взглянула на Морозова и поморщилась. Определённо с этим типом что-то не так. Он плохо влияет на мою психику.
Парень выбрал самый дальний и тёмный столик, отгороженный плетёной изгородью, и вскинув руку, щёлкнул пальцами. Мгновенно, словно из-под земли, выросла молоденькая девушка-официантка и с дежурной улыбкой протянула каждому из нас меню.
– Что-нибудь выпьете, пока определяетесь? – немного пискляво спросила девчонка, пытаясь строить глазки Тимке. Котёнок внутри моментально зарычал, оброс полосками и вцепился в меня длинными когтями.
– Чаю, зелёного, – без энтузиазма листая меню, заказал Тимофей. Ещё бы: тут такие цены, что не будь у меня богатого отца, балующего любимую дочь, не стала бы облизываться даже на стакан воды.
Поняв, что с мрачным, как грозовая туча, Морозовым ей ничего не обломится, девушка с неохотой перевела взгляд на меня.
– А...
– А мне вина! – глядя в блеснувшие злостью глаза Тимофея, решительно заявила я, не дав официантке договорить её вопрос.
– Красного, полусладкого, – уточнила с хищной улыбкой рычащего во мне тигра и продолжила листать меню. Да, к алкоголю я теперь отношусь с недоверием и отвращением. Но это не меняет того, что сегодня хочется расслабиться. Точнее нажраться до поросячьего визга. Денёк был ещё тот...
– Хочешь напиться? – накинулся на меня Морозов, как только испарилась официантка.
– И тебе не помешает, – посоветовала я в ответ и вновь уткнулась в меню. Пожалуй, возьму себе шашлык и мясной салат.
– Определились? – поставив передо мной бокал с вином, а перед Тимом – чай, спросила официантка. Пропустила её вопрос мимо ушей, с жадностью набросившись на вино. Оказывается, я зверски хотела пить и поняла это только сейчас.
"Как до жирафа", – хмыкнул внутренний голос. На его мнение аналогично не обратила внимания.
– Мясной салат и шашлык, – сообщил девушке Тимофей, и я едва не выплюнула вино обратно.
– Ксан? – удивился он. С трудом сглотнув, упёрлась в парня угрожающим взглядом. Тигр, только что вернувший себе вид котёнка, моментально оброс шипами, вновь превратился в ёжика и недовольно зафыркал.
– Две порции, – скривив уголок губ, добавил к заказу Морозов. Хорошо, что я успела проглотить вино. А вот покашлять мне никто не запрещал.
– С Вами всё в порядке? – с опаской уточнила девушка-официантка, при этом на шаг отошла к Тимофею.
Защитит он тебя, как же! Чудовище тебя съест и не подавится!
– И бутылку вина! – откашлявшись, потребовала я.
– Кетчуп к шашлыку нужно? – облизав накрашенные в противный розовый цвет губы, пискнула официантка. А раньше помады не было! Это она что, спешел фо Морозов разукрасилась? Ёж превратился в огромного дикобраза и выстрелил сразу всеми своими иголками...
– Да! – одновременно с Тимофеем сказали мы. Девушка снова пискнула и, скороговоркой попросив нас немножко подождать, сбежала от нашего столика.
– Что? – и чего каждый раз так смотреть? Всё! Гитлер капут! Этот взгляд на меня больше не действует!
– Ничего, – поморщился Морозов и уткнулся в чашку чаем.
***
– Расскажи мне.
– Что рассказать?
Мы неспешно жевали вторую порцию давно остывшего шашлыка, который уже не лез в горло, и на меня накатило. Хочу знать, что там случилось с его матерью.
Вообще, надо было немножко подождать. Например, пока не закончится бутылка коньяка. Правда, булькало там на донышке...
Вино мы общими усилиями прикончили ещё под салат и теперь догонялись коньячком. Спаивать Морозова оказалось веселым занятием. Он долго отнекивался. Но потом, видя мой энтузиазм в распитии в одно горло красного полусладкого, заявил, что я алкоголик и такими темпами скоро лопну, подозвал официантку и потребовал себе бокал. Я ответила привычным: "А ты налей и отойди", – на что Тимофей лишь подарил мне снисходительный взгляд. И теперь вместе со мной приканчивал бутылку коньяка.
Не знаю, как он чувствовал себя после выпитого, но я всё ещё владела собой: ум был здрав, а память твёрда, как гранит, который нас заставляют грызть в институте.
Закатила глаза и поняла, что думаю чего-то не то. Заканчивать надо с алкоголем, а то так и спиться недолго.
– Хочу знать, что случилось с твоей мамой!
– Оно тебе надо? – Тимофей, и без того мрачный, потемнел ещё больше. Обвёл пальцем ободок стакана, где на самом донышке плескался тонкий слой янтарной жидкости, и отставил от себя алкоголь. Я сделала то же самое.
– Твой отец – подонок! – громко сообщила парню. Время было позднее, из народа в кафе остались только мы и недовольно косящиеся в нашу сторону официантка и бармен. Кажется, они очень сильно хотели побыстрее нас выгнать, закрыться и разбежаться по домам. А вот вам!
Мысленно показала им фигу и усмехнулась.
Ухмылка, судя по всему, оказалась не только мысленной, ибо Морозов окончательно пасмурнел.
– Я прекрасно знаю, кем является Константин. И, будь добра, убавь громкость.
– Яволь, майн фюрер! – козырнула я и лукаво посмотрела на парня. – Тим, поделись – станет легче, обещаю...
Ой-ой-ой... Что-то совсем не в то русло несёт. Мне бы вон в то, в правое: там нет ни порогов, ни водопада... Не хватало ещё начать соблазнять Чудовище. Нет, Ксана, пить тебе однозначно противопоказано.
– Тогда и ты расскажешь, как дошла до жизни такой.
С минуту бездумно смотрела в потолок, потом кивнула. Правда за правду – это честно.
– Только не сегодня, хорошо? – жалобно попросила я. Морозов согласно кивнул. Спасибо и на этом.
– Может, домой? – вместо рассказа спросил Тимофей.
– Ты обещал! – заупрямилась я.
– По дороге, ладно?
– Угу, – буркнула в ответ и теперь уже сама вскинула руку, подзывая официантку. Девчонка появилась так быстро, словно только этого и ждала. С готовым счётом по заказу.
– Ваш счёт, – улыбнувшись, протянула она папку Тимофею.
– Сюда дай! – потребовала я.
– Сиди смирно, – приказал Морозов и полез во внутренний карман куртки. Вытащил внушительную пачку тысячных купюр и, отсчитав нужное количество, сунул в папку. Пачка денег сильно поредела...
– Сдачи не надо, – улыбнулся он официантке. Та расплылась в ответной улыбке, прижала папку к груди и посмотрела на Чудовище влюблёнными глазами. Дикобраз внутри снова отрастил иголки и начал прицельную стрельбу по назойливой брюнетке.
– Пошли! – ухватившись за столешницу, прорычала я и резко поднялась. Зря. Мир слегка поплыл перед глазами, а в голове зазвенело.
– Ксана! – строго проговорил Морозов, подхватывая безвольную меня под локоток, и уверенной походкой направился к выходу, таща за собой. Ничего не могу с собой поделать. Когда он произносит моё имя таким тоном, я плавлюсь...
А ещё, кажется, я немного пьяная...
Морозов выпил намного меньше, значит, трезвее и куда лучше соображает. Следовательно, от рассказа он не отделается.
Ночной холод быстро прояснил мою дурную голову, правда, отчего-то потянуло залезть на лавочку и прыгнуть в сугроб. Злобное Чудовище не дало даже забраться на лавку: обхватило плечи своими клешнями и направило в сторону дома. А вот не хочу домой! Хочу гулять! И петь!
– Напила-а-ася я пья... – заголосила я, но мне тут же зажали рот ладошкой.
Кусать или не кусать?
Прошлый раз тяпнула – всё равно не помогло. Эксперимента ради лизнула. Морозов споткнулся, стоя на ровном месте, и, наконец-то, отпустил.
– Рассказывай! – потребовала я и смирно пошла рядом. Или дело в руке парня, придерживающей меня за талию?
– Кстати, откуда деньги?
– С работы, вестимо. С которой меня недавно уволили, – злобно рыкнул парень и вновь одёрнул меня. – Ксана!
– Да стою я, – невинно заулыбалась, рассматривая висящую на дереве жёлтую, блестящую в свете фонаря гирлянду-мишуру. С Нового года, наверное, осталась.
– Лучше я перенесу рассказ на потом, – вздохнул Тимофей, выпуская облачко пара. А мне немедленно захотелось куснуть его за губу...
Мысленно тюкнула себя и снова присмирела.
– Я больше не буду! – честно-пречестно пообещала я. – Ну, расскажи!
Морозов испустил печальный вздох и взъерошил волосы. Сегодня он был без шапки и совершенно не испытывал по этому поводу неудобств, ещё и гулял с курткой нараспашку. Мне тоже было жарко, но Чудо-юдо с ледяными корнями запретило расстегиваться, в противном случае очень убедительно обещало отшлёпать.
– Ну, хорошо, – сдался парень, потёр шею и только открыл рот...
– Ой, котёнок! – заорала я, напугав бедного, сидящего на голой ветке берёзы котёнка, Тимофея и себя заодно. Наверное, ещё и полгорода разбудила в придачу.
– Ой... – закрыла рот ладошками и жалобно скосилась на парня.
– На дерево не полезу, – поняв, что я от него хочу, отрезал Морозов.
– Ты бесчувственное Чудовище! – обвиняюще ткнула пальцем в его живот. – Он маленький, замёрзший и одинокий! Еще, небось, и голодный! Сердца у тебя нет! Ненавижу тебя! – и, сложив руки на груди, отвернулась. Едва не упала, но это того стоило! Мельком обернулась и расплылась в довольной улыбке.
Тимофей с нажимом провёл ладонью по лицу, обозвал алкоголичкой и полез в сугроб. Снег плотный, сильно провалиться не должен, зато как раз хватит роста, чтобы достать мне кота.
