Текст книги "Маскарад или Сколько стоит твоя любовь? (СИ)"
Автор книги: Марина Ночина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
– Ах ты, мелкий...
– Не ругайся, – погрозила я спине парня пальцем. Кто ж знал, что котёнок окажется против добровольной помощи. Видимо, на ветке ему нравилось больше, чем в руках Морозова.
– Ксана! – зашумело оцарапанное и разозлённое Чудовище.
– Молчу я, – сцепила за спиной руки в замок и поводила мыском сапога по снегу. Тимофей бросил в меня свой коронный взгляд – состроила в ответ скорбную мину. Хлюпнула носом и надула губы.
– Пожалуйста, Тим...
– Иногда мне хочется тебя убить, – буркнул парень и предпринял новую попытку достать несчастное перепуганное животное...
– Довольна? – раздражённо поинтересовался спасатель котов, вручая мне серый притихший комочек. И как только углядела его на ветке? Ах да, у него глаза светились, отражая свет фонаря.
– Спасибо! – я расстегнула куртку, сунула котёнка за пазуху и подалась вперёд, одарив героя поцелуем в щёку. Тим сразу подобрел.
– Не за что, – тяжко выдохнул он и, сунув руки в карманы куртки, потопал к дому. Я, рассуждая о новом питомце, которого решила оставить себе и обозвать Вельзевулом, поскакала следом. Котёнок под курткой недовольно мякнул и больно царапнул бок через свитер. Пришлось смириться теперь ещё и с волей Зева и идти смирно. Сговорились мужики! Вот почему, когда мне хорошо, каждый норовит испортить настроение?
– А-а-а! Тепло! Туалет! – войдя в квартиру, провозгласила я и, пристроив пригревшегося и урчащего за пазуху Зеву на пуфике, рванула в нужное место. Накопилось, однако.
Когда выбралась из комнаты дум, Морозов на пару с котёнком обосновались на кухне и гремели посудой.
– Ну, и что тута происходит? – вопросила я, стоя на пороге кухне и на всякий случай придерживаясь за косяк. На улице было хорошо, бодренько так, а в тепле родной квартиры меня разморило и теперь немного качало.
– Алкоголичка, – в который раз обозвал Морозов, я на него зашипела.
– Страшно, но не действенно. Иди, разденься и баиньки, – наливая в блюдце молока, распорядился парень.
– Не-а! – мотнула головой, второй рукой держась за неё. – Меня шатает. Хочу чаю.
– Будет тебе чай, – ставя блюдце на пол в уголке между холодильником и шкафом, пообещал Тимка и, подхватив котёнка за шкирку, ткнул его мордочкой в молоко. Зева возмущённо мяукнул, но, распробовав лакомство, благородно забыл про людей.
– А ты жестокий, – сползая по косяку на пол, просветила Чудовище.
– Несчастье моё, – усмехнулся Морозов, подхватил меня, поставил на ноги и вывел в коридор, где начал раздевать.
– А это наглость, – лениво заявила и зевнула.
– Знала бы ты, что я мечтаю с тобой сделать... – снимая с меня куртку, прошептал он на ухо и коснулся губами шеи...
Сонливость моментально испарилась, словно её и не было. Я громко и порывисто охнула, прикрыла глаза и склонила голову к плечу...
– Лучше так не делай, – отбросив куртку на пуфик, предостерёг Тимофей.
– А то, что? – лукаво поинтересовалась я, внаглую забираясь под свитер парня ладошкой.
– Ксани, я нетрезвый...
– Я тоже... – соблазнительно облизнулась и, пройдясь ноготком по напрягшимся мышцам его живота, скользнула за ремень.
– Ксана!
– Мне так нравиться это имя, – потёршись о плечо Тима, раскрыла я страшную тайну.
– Ты завтра меня убьёшь, – жалобно прошептал Тимофей. Сразу захотелось его пожалеть. Кто кроме меня решиться жалеть Чудовище? Всем нужен только прекрасный принц.
– Угу, – согласилась я, лизнув шею парня.
Тим тихо застонал, вызвав волну мурашек на коже и нечто плавящее внутри.
– Пошли, уложу тебя спать, – хрипло предложил парень.
– С удовольствием, – промурлыкала в ответ и недовольно цапнула его за шею, когда он вытащил мою руку из-под своего свитера.
– Ложись! – усадив на кровать, потребовал Морозов и несильно надавил на плечи.
– Предлагаешь спать одетой?
– О господи, Ксана. Тебе нельзя пить.
– Угу, – вновь согласилась я, вернув ладонь на законно причитающееся ей место, то есть под свитер Чудовища.
Мышцы пресса мелко дрогнули под пальцами, а во мне проснулось азартное нестерпимое желание попробовать каков же Морозов на вкус. Задрала свитер и лизнула чуть ниже пупка.
– И мне тоже нельзя... – выдохнул Тима и вопреки моему желанию, попытался отстраниться. – Ксана!
– Ум?
– Ты пьяная.
– Ты тоже, – и глупый смешок, оставивший на животе Морозова обжигающий след.
– Ксани, перестань! – буквально взмолился Тимофей.
– Так заставь! – усмехнулась я и потёрлась щекой о джинсы парня на уровне ширинки...
Котёнок, недовольно заложив ушки, умылся, последний раз лизнул лапку и, посчитав себя вполне чистым, с тоской посмотрел на миску. Там ещё оставалось полным-полно вкусного молока. К сожалению, в раздувшееся серое пузико больше не лезло. Оказалось, эти люди неплохие. Не такие как те, которые выбросили его в снег, где он утонул по самые уши. Ещё и злая собака погналась, едва он успел выбраться из сугроба.
На дереве было спокойно, хотя и холодно. Собака погавкала, в бессильной злобе погрызла и поцарапала ствол, а вот забраться к нему не смогла. Пришёл человек и увёл её. С тех пор он и сидел на ветке, рассматривая белоснежный мир зелёными глазами.
А потом эти двое! Как же противно от них пахло!
Котёнок фыркнул и принялся с усердием вылизывать дымчатый бок.
Но под курткой девушки было тепло и уютно, он даже задремал. Проснулся только тогда, когда его вынули из тёплого убежища и посадили на что-то мягкое. И это мягкое так замечательно было драть коготками...
Что-то грохнуло. Котёнок подскочил, зашипев, выгнул спину и вздыбил шерсть, превращаясь в маленький взъерошенный комок. Только два глаза блестели, отражая свет из коридора, ну, и ещё нервно помахивал невероятно пушистый хвост.
И только он успокоился, как из коридора раздался новый звук. Очень странный, словно кто-то скулил.
Котёнок сел, почесал задней лапой за ухом и отправился на разведку. Что бы это ни было, он обязательно выяснит!
Удивительно, но в коридоре никого не оказалось. А на том мягком, об которое так удобно драть когти, валялось что-то большое и тёмное. Пришлось запрыгивать и обнюхивать.
Никаких сомнений не было: в этом его сюда принесли.
Совсем близко вновь раздался необычный скулеж, и котёнок продолжил охоту. Но сначала сел в дверях и почесал за другим ухом.
Скулила явно девушка. Она хорошая, грела его под курткой. Второй человек тоже хороший: он налил много вкусного молока. А теперь заставлял девушку скулить.
Котёнок пригнулся и на мягких лапах подкрался к чему-то большому, на чём лежали оба человека.
Опять раздался непонятный скулёж, а на голову упало что-то тёмное, в чём он немедленно запутался. Ещё и это противное причмокивание! Чего это они там едят и без него?!
Котёнок решил обидеться и сделать людям какую-нибудь гадость – уж это он умел. Но для начала надо было выбраться из-под упавшей на него тряпки.
Пришлось пригибаться ещё сильнее и пятиться, вот только коготки на передних лапах всё время цеплялись за что-то мягкое, мешающее вылезти, и тянули за собой длинные петли.
Хвост недовольно барабанил по полу, зад вилял, и только он смог выбраться, как на голову упало нечто тяжелое и большое, напоминающее две человеческих ноги. Из-под этого вылезти оказалось проще – когти почти не цеплялись.
Наконец освободившись, котёнок тряхнул головой, фыркнул, почесал за ухом и решил пойти посмотреть, что же здесь есть ещё. А то эти люди со своими странными играми могут случайно раздавить....
Девушка громко и болезненно застонала, котёнок, подскочив, драпанул со всех ног на кухню. Там молоко и нет всяких странных звуков, запахов и вещей, падающих на голову. Хотя запах крови был вкусным. Мама кошка приносила им с братиками и сестрёнками толстых крыс из подвала – они тоже пахли кровью, и у них было такое вкусное мясо.... Только шерсть невкусная.
Маленький хозяин дома снова фыркнул, с трудом запрыгнул на стул, едва не свалившись при этом на пол, и с любопытством посмотрел на огромный стол.
Интересно, а что можно найти там, если запрыгнуть?
***
Вот так значит...
Преследует?
Хорошо. Он подождёт. Конечно же он подождёт.
Одетый в неприметную чёрную одежду парень со злостью ударил по стволу дерева, за которым прятался. Поморщился, потряс занывшей рукой и, достав из кармана куртки телефон, набрал короткое смс-сообщение.
Мобильник зазвонил спустя минуту.
– Ты совсем идиот, брат? – недобро вопрошал звонивший.
– Сам знаешь, – буркнул в ответ парень.
– Рассказывай, давай, что за похоронное настроение, – смягчился голос звонившего.
– Помнишь, я говорил про Морозова?
– Это тот ботан, который тебя поколотил? – насмешливо гыгыкнули из динамика телефона.
– Ринат!
– Что Ринат? На кой чёрт мне такой немощный брат? Да тебя любая баба побить может! Слабак!
Парень сжал челюсти и вновь ударил кулаком по стволу дерева. Безмолвно выругался и прижал руку к груди.
– Что молчишь, тряпка? Мне нужна эта девка. Знаешь, сколько бабла можно за неё получить? – начал злиться тот, кого назвали Ринатом.
– Прости, – сник парень. – Просто она теперь с...
– Блять! Да мне плевать с кем она! – гаркнули из динамика. – Ты сам на неё навёл. Если что случится, под статью пойдём вместе. Это ясно, братишка?
Парень сглотнул. Руки начали трястись, ноги дрогнули, пришлось привалиться к дереву. Такого он от брата не ожидал.
– Ладно, расслабься, – выдохнул Ринат. – Давай без спешки. От тебя всего-то и требуется следить за ней. Остальное я как обычно сделаю сам. Или... Ба! Да мой братик, кажется влюбился, – из динамика раздался хрипловатый смех. – Так и быть, будешь хорошо себя вести, дам с ней развлечься. Ведь будешь?
– Да, – сквозь сжатые зубы упрямо рыкнул парень.
– Вот и молодец. Я сейчас разберусь со своей кралей – её папочка уже впечатлился и готов отдать наши денежки – и потом плотно насадим твою.
Парень хотел ответить, но в трубке зазвучали короткие гудки. Оставалось бессильно опустить руки и в который раз проклинать себя за то, что проговорился брату, с кем учится. Ринат при упоминании больших денег терял разум и...
Зря это всё. Как можно так подставить человека, которого искренне любишь? А Оксана покорила его сердце с первого взгляда. Серая незаметная мышка, под маской которой она прятала себя настоящую... И это видит только он! И только с ним она будет счастлива!
Да только Ринату было плевать. Для него Оксана – источник неплохой дохода. А разве он может пойти против брата, который с детства тянул его на себе? Это всего лишь девушка. Таких миллионы вокруг.
Парень стиснул кулаки и вцепился взглядом в окна на седьмом этаже, в которых только что зажёгся свет.
***
Он не спал. Трудно спокойно спать, когда давит такой груз вины. Ксана затмила всё, даже разговор с Константином. Жениться он собрался? Вперёд! У него теперь самого забот выше крыши. Одна Ксана стоит тысячи проблем.
Хорошо, что проснулся первым. Привык за семь лет вставать рано. Недолго поспишь, когда живот крутит от голода, а над головой безучастно ходят толпы людей. Или когда надо спешить на ненавистную работу, после ночи за компьютером в написании работ для ленивых студентов...
Не важно!
Сейчас эта привычка была кстати. И никакой будильник не нужен. А теперь, кажется, часы вообще не понадобятся: Ксюша просто напросто убьёт его и будет в своём праве.
Сейчас девушка, доверчиво прижавшись к его боку, крепко спала, внаглую закинув на него руку, ногу и устроив голову на плече Тимофея. Маленький пригревшийся котёнок. Но стоит ей проснуться – начнётся ураган. Пару раз внутренний голос нашёптывал: "Беги. Как можно быстрее и дальше". Морозов затыкал его и крепче прижимал Ксюшу к себе. Убежать можно было от Жени, а гнев Ксанки он встретит здесь, рядом с ней.
И ведь не поверит, что фактически сама затащила его в постель. Опять обзовет Чудовищем. А ведь Тимофей держался до последнего.
Вправду собирался просто уложить малышку спать и уйти к себе, но Ксана, похоже, привыкла получать всё, что хотела. Вот и получила...
Девушка тихо мурлыкнула и, повозившись, едва ли не целиком забралась на него. Морозову оставалось надеяться, что в таком блаженном состоянии она пробудет как можно дольше. Когда ещё придётся безнаказанно коснуться улыбающихся во сне губ, погладить нежную кожу щеки, дотронуться до...
Приказав себе не думать о столь интимных подробностях, осторожно накинул на девушку край одеяла. Тут и гадать не надо: его смерть будет долгой и мучительной.
Что на неё вчера нашло? Алкоголь так снес крышу и развязал руки, язык и...
О Господи...
Парень протяжно выдохнул и прикрыл глаза ладонью. Стало противно от самого себя.
Да, он тоже выпил, поэтому и старался всеми силами предотвратить катастрофу. Знала бы Ксенька, как у него самого от спиртного срывает тормоза. Но старался. Правда, старался. Но только всё полетело к чёрту под хвост, стоило ей разок поцеловать. И понеслось...
Кто ж знал, что она такая страстная в постели?
Тимофей повёл плечами и поморщился: спину она ему расцарапала отменно. Можно сказать, месть удалась. Татуировку теперь точно придётся корректировать. Но всё это было не столь уж и важно.
Простит ли Ксана когда-нибудь?
В жизни не было так стыдно за неумение себя контролировать.
Зачем пил? Без алкоголя, может, и смог бы противиться её чарам. Только поздно сожалеть. Сделанного не воротишь. Так обычно говорит Виктор? Интересно, а дядякогда-нибудь попадал в подобную ситуацию?
Но, в принципе, его правда: то, что они натворили этой ночью, не исправить при любом желании. А Тимофей ни о чём не жалел. Если только о том, что они оба были не в меру пьяны. Поступила бы Ксана так же, не выпей лишнего?
А всё он виноват. Не потащил бы её с собой, ничего бы и не случилось. Она бы не увидела мать и не нажралась бы, как последняя алкоголичка.
Винить себя не в пример легче. И сейчас, и тогда. А он в тот вечер поругался с матерью, не желая отпускать её с отцом на один из множества светских раутов, где любил красоваться Константин. Тимофей так и не смог понять, за что же Катерина полюбила его отца.
Маленький Тимка тогда словно чувствовал, что случиться что-то плохо. Но кто будет слушать избалованного, требующего внимания двенадцатилетнего мальчишку, привыкшего получать всё, что пожелает? Его наказали, заперев в комнате. А в итоге наказание постигло всех. Не стоило ругаться с матерью. Тимофей дословно помнил, какие гадости тогда наговорил ей, доведя до слёз. Сколько раз потом приходил на могилу мамы за прощением...
Теперь придётся долго вымаливать его у Ксюши...
В квартире что-то грохнуло, возвращая Тимофея в субботнее утро, где на нём недовольно заворочалась обнажённая девушка. Ксана причмокнула, потянулась, что-то злобно пробормотала, вздохнула и потёршись щекой об его грудь, лениво приоткрыла глаза.
Ну, вот он – момент истины.
Тимофей глубоко вдохнул и задержал дыхание.
Несколько блаженных секунд неги, словно она всё ещё купалась в своих сладких снах, довольная улыбка, плавный поворот головы и в затуманенный взгляд ворвался дикий ужас...
«Алко-го-ли-и-ичка», – противно затянул внутренний голос, как только мозг сказал «хватит спать».
"Будешь мной, поймёшь", – лениво отмахнулась я и попыталась устроиться удобнее. Хотя куда уж удобнее? И так почти в Раю...
"Я и есть ты! Дура! " – высказался пылающий злобой голос и расколол мой Рай на множество ма-а-аленьких осколков. И сразу в теле проснулись все признаки похмелья. В голове заработала самая противная и громкая дрель мира, в виски заколотили дятлы, во рту заскреблись кошки, перепутав его со своим туалетом, а в животе забурчало, требуя жрать! Кажется, сейчас умру, если не поем. Одна и та же реакция на все времена. Но, к удивлению, на этом организм не закончил радовать отходником. Всё тело ломило так, словно меня всю ночь... кхе-кхе, прошу прошения за такие подробности, имел некто весьма изобретательный с очень извращённой фантазией.
Господи, да что ж я вчера такое пила? А главное, с кем?
"С Чудовищем", – злорадно подсказал не желающий успокаиваться голос.
"Было. Признаюсь и каюсь. Знать бы ещё, что случилось после..." – тяжко вздохнула я и почесала щёку обо что-то тёплое и удобное, на чём имела счастье возлежать. С трудом разлепила глаза и уставилась в знакомый письменный стол.
Ага. Значит, у себя в комнате. Можно вздохнуть свободно, обошлось без приключений.
В голове продолжило гудеть, звенеть, рычать, трещать и ещё Бог знает чего противно и болезненно, но не смертельно. Сейчас как встану, как выпью пару таблеточек, потом наберу из холодильника вкусностей, приготовленных Морозовым, притяну под голову подушку и снова окажусь в Раю. Сегодня суббота, могу валяться хоть целый день.
Кстати, а где моя подушка? И почему кровать подо мной начала дышать?
Медленно и осторожно повернула голову, дабы не вызвать новых не милых моей черепушке звуков и ощущений, и столкнулась взглядом с...
– Только не кричи, пожалуйста, – мягко попросил растрёпанный и помятый Тимофей, с каким-то странным выражением лица. Провинился, что ли?
Та-а-ак! Я чего-то недопоняла...
Или перепила, и мне теперь мерещатся черти, точнее Чудовища. Тогда почему в моей постели и в полуобнажённом виде?
Подняла краешек одеяла, осмотрела живописную картину и медленно опустила обратно. Сползла с обнажённого тела снящегося мне парня, легла на спину и зажмурила глаза.
Страх сменился... Ничем. Пустотой. Ведь зачем бояться своих снов? Их можно контролировать. И я очень хочу проснуться.
Сейчас открою глаза и навсегда забуду этот кошмар. Это ж надо до чего докатилась...
"Допилась", – поправил не в меру разговорчивый для сновидения внутренний голос.
В общем, допилась до того, что Морозов начал сниться в эротических снах. Послесониях? Утренних миражах? Или как такое называется?
"Это называется: пить надо меньше", – безустанно прокомментировал чересчур разговорчивый паршивец. Когда ж ты заткнёшься?
– Ксана, – плеча коснулись уж больно натуральные для простого, пусть и эротического сна пальцы.
– Ты ведь не сон, да? – не открывая глаз, рваным шепотом спросила я.
– А ты бы хотела, чтобы я был сном? – пальцы переместились на шею, мягко обхватив и поглаживая.
– Убирайся из моей постели, – оттолкнув руку парня, ровно попросила я, повернулась к Тимофею спиной, положила ладошку под голову и уставилась в никуда. Даже слёз не было. Только безразличие, полностью поглотившее всё внутри.
Наверное, надо было устроить истерику, наорать, погнать, написать заявление в полицию за совращение несовершеннолетней. Но зачем? У него и так много проблем.
– Ксан... – на талию легла ладонь парня.
– Не трогай меня.
Рука исчезла.
– Ксани...
– Убирайся.
Матрац легко дрогнул. Морозов встал, оставляя меня на огромной кровати одну. Его вообще не должно здесь быть. Так не бывает...
– Знаешь Ксани, уже слишком поздно меня гнать, – присев передо мной на корточки, сказал Тимофей. Я перевела безразличный взгляд на парня и снова уставилась в пустоту.
– Что хочешь на завтрак? – он никак не желал угомониться. Чувство вины замучило? А оно у него есть – это чувство? О чём он думал, ложась со мной в постель? Уж явно не обо мне. Хорошо, что не помню вчерашний вечер, иначе бы...
– Уйди, – в очередной раз попросила я.
– Нет, – отрицательно мотнул головой Тимофей. – Я никуда не уйду. Сейчас моё место здесь.
Глухо рассмеялась, вызвав недоумение на лице Чудовища.
– А потом где будет твоё место?
– А это зависит только от тебя. Ксан, оживай. Я расскажу всё, что было вчера, но только за завтраком. К тому же... подожди минутку, – хитро улыбнулся Морозов. Попытался было дотронуться до моей щеки, но, наткнувшись на ни чем не уступающий по холодности его коронной бездне взгляд, помрачнел и убрал руку. И, наконец, оставил меня одну.
Он расскажет: мне оно надо? То, что было вчера, не вернёшь. Надо жить дальше. Только как?
– Вот, – не прошло и обещанной минуты, и Тимофей вернулся. На руке у него, любопытно крутя мордочкой, сидел крошечный дымчато-серый котёнок.
Столько эмоций не вызвало даже пробуждение в одной кровати с Морозовым. Я села, поёжилась под немигающим взглядом парня и поспешила укутаться в одеяло. Он, конечно, всё уже видел, но так спокойнее.
– Откуда? – требовательно протянув руки к котёнку, спросила я. Тимофей тут же передал недовольно фыркнувшего кроху.
Руки Морозова старалась не касаться. Было не противно, просто... Не знаю, как правильнее описать это чувство. Не могу на него злиться, но и простить не могу.
Тим отдал кота и, отойдя на шаг, уселся прямо на пол. Парень уже успел одеться: джинсы и чёрная майка. А мне продолжало казаться, что он голый. Бред, знаю. Но ничего не могу с собой поделать.
– Ты вчера ночью подобрала, когда мы возвращались из "Монолита".
– И что мы там забыли? – уточнила, закончив рассматривать котёнка. И, устроив совсем юную кошку у себя на коленях, начала осторожно почёсывать за непрерывно шевелящимся ухом. Второе тоже навострилось, умная мордочка повернулась ко мне, и левый зелёный глаз подмигнул. Я улыбнулась и порадовалась, что сделала вчера хоть что-то хорошее. Если бы кроха замёрзла и погибла, не простила бы себе. Как можно быть таким жестоким, чтобы выкинуть котёнка на улицу, ещё и зимой? Если уж у меня при мысли выгнать Чудовище начинает щемить сердце... Живодёры!
– Мы там напивались, – вздохнув, ответил Морозов.
– Ах, да... припоминаю...
– Хорошо.
– Нет, плохо. Я не помню остального и, что самое удивительное, не хочу вспоминать.
Тимофей поник: плечи опустились, взгляд упёрся в пол... Ну, прямо невинный ангел. А кто просил его забирать мою невинность? Нет, я никогда не собиралась хранить девичью честь до самой свадьбы. Просто так, как поступил Тимофей...
– Ты его Вельзевулом назвала, – не к месту рассказал Морозов.
– Это кошка.
– Ты хозяйка, тебе и решать, – пожал он плечами.
– Значит, Вельзевула. Зевка, да? – приподняв котёнку на уровень глаз, спросила я у неё. В ответ получила комплект царапин от крошечных коготков на нос.
– Ах ты, малявка! – рассмеялась и выпустила извивающуюся мелкую хозяйку квартиры на пол. Дымчатый пушок со всех ног бросился из спальни в направлении кухни. Похоже, ночью её сильно напугали.
И мы снова остались с Морозовым один на один. Он сидел на полу, сцепив в замок руки, упёртые локтями в колени, а я – на кровати. И смотрели друг на друга.
– Надо сменить простыни, – первой отвернулась я. Смотреть на пятна крови ещё раз желания не было. И так всё понятно.
– Я поменяю, – подскочил на ноги Тим. Усмехнулась. К чему это всё? Не верю в его искреннее раскаянье. Боится, что выгоню из квартиры? Не в стиле Морозова. По-моему, он ничего не боится.
– А ты иди пока позавтракай. Я чайник поставил.
Пожала плечами, поплотнее завернулась в одеяло и ушла. Только не на кухню, а в ванную. Хотелось смыть с себя... А что, собственно, смывать? Да, на внутренних сторонах бедёр чуть крови. Это не страшно.
Страшно другое.
Быстро вымывшись, вытерлась, завернулась в огромное мягкое полотенце кроваво-красного цвета и вышла.
Тимофей всё ещё возился с моей кроватью. Как раз надевал на подушку чистую наволочку. Пачканная валялась в куче из простыни в красных пятнышках и второй наволочки.
– Одеяло в ванной, – сообщила я Морозову.
– Понял, – кивнул он, подобрал с пола грязное бельё и отправился за тем, под чем я теперь не смогу спать. Мне всегда будет казаться, что Тимофей рядом...
– Тима, – окликнула я парня. Он мгновенно вернулся в комнату, уже без свёртка из постельного белья и выжидательно посмотрел на меня.
– Мы предохранялись?
– Нет, – сглотнул и отвернулся. Да и это "нет" выглядело жалко.
– Выйди.
– Ксан, я...
– Выйди, мне нужно одеться.
Кивнул, сунул руки в карманы и вышел, плотно закрыв дверь.
Я подошла к зеркалу, заменяющему одну из дверей шкафа-купе, и взглянула на себя. Тощая, с растрёпанными мокрыми волосами, с потускневшими глазами... Припухшие розовые губы выделялись на бледном лице ярким пятном.
Дотронулась и... постаралась сразу же забыть. Я не помню поцелуев Тимофея этой ночью, но его обжигающий поцелуй в университете – отлично.
– Хватит! – одёрнула я себя. Достала из шкафа плотные зимние джинсы и свитер, из комода вытащила самый простой комплект белья чёрного цвета и тёплые носки. Высушилась, оделась, взяла деньги и вышла в коридор. Под дверью поджидал Морозов с одеялом.
– Куда-то уходишь?
Смерила его пустым холодным взглядом и, завязав волосы в хвост, принялась одеваться.
– Мне пойти с тобой?
– В аптеку? – насмешка в адрес Чудовища не прошла. Настолько серьёзного Тимофея я ещё не видела.
– Пойду! – непреклонно заявил он и отправился к себе. Через десяток секунд – я даже не успела толком завязать шнуровку на сапогах – вернулся, на ходу влезая в свитер.
– Заодно зайдём в зоомагазин, купим Зевке всё необходимое.
– Тим.
– Ум? – присев, чтобы завязать ботинки, отозвался парень.
– Зачем тебе всё это?
Морозов поднял голову и улыбнулся. Трудно было не понять, какие чувства плескались в бездонно пропасти его глазах. Вот только я не верю.
Отвернулась, надела куртку и схватилась за бурчащий живот.
– Ксюш! – руки Тимофея обхватили мои плечи и поддержали. Только я падать не собиралась.
– Не лезь!
– Прости, – покаялся парень и отошёл на несколько шагов.
– Не смей ко мне прикасаться, это ясно? – развернувшись, спросила я. Дождалась утвердительного кивка и, жестом приказав Морозову уйти с прохода, направилась на кухню. Хочу есть. Хорошо хоть живот напомнил. Я со всем этим сумасшествием забыла и про голод, и про похмелье...
Но стоило вспомнить, и все неприятные чувства разом вернулись.
Вошла в кухню и заворожено остановилась. Везя восседала на столе и с упоением объедала цветы. Ваза валялась на боку, благодаря своей немного угловатой форме не упав на пол. Половина стола залита водой, которая капала на пол, где успела образоваться небольшая лужица. А под одним из стульев красовалась крошечная "ароматная" кучка. Вот и завела себе котёнка...
– Ешь, я уберу, – сообщил стоящий позади Тимофей.
– Убери, – согласилась я, расстегнула куртку, дошла до стола и подхватила за шкирку мелкую заразку. Везя выпучила глаза и замерла.
– Я, конечно, понимаю, что ты сейчас права, но гадить в квартире не позволю. Ясно?
Котёнка, само собой, не ответила, только подмигнула левым глазом. И как после этого на неё злиться?
Для профилактики всё же ткнула её носом в устроенное безобразие и отпустила. Везька, задрав хвост трубой, унеслась в коридор и, судя по звукам, начала там что-то драть...
Тимофей как усердная пчёлка порхал по кухне с тряпкой и веником, а я, наконец, добралась до холодильника, залпом влила в себя два стакана сока и соорудила бутерброд гигант. Буду есть по дороге.
Откусила и, жуя, направилась в коридор.
– Ксан, без меня не уходи только.
– Догонишь, – безразлично бросила я и вышла из квартиры. Дверь не закрыла, ключи не взяла... А зачем? Пусть заходит, кто хочет. Может, вернуться обратно к папе с братом?
Пешком медленно спустилась до первого этажа. Бутерброд к этому времени успела съесть до половины и очень пожалела, что не сделала два. Надо будет купить шоколадку или какую-нибудь булочку.
На улице было жарко. Или это только мне было жарко зимой, в минус сколько-то там градусов? От греха подальше всё же застегнула куртку и неспешно поплелась к соседнему дому. Там располагалась ближайшая аптека. Беременеть в семнадцать лет мне как-то не улыбалось. Отец, разумеется, поймёт и не бросит свою блудную дочь, а вот Кешка не успокоится пока в подробностях и на кулаках не объяснит счастливому отцу ребёнка, что так делать нехорошо.
– Ты шапку забыла, – где-то на середине пути догнал меня Морозов.
– Не хочу, мне не холодно.
– Ксюш...
– Не лезь, сказала! – обернувшись, зашипела я на парня. Тим удивлённо замер. Я злобно фыркнула и, прибавив ходу, поспешила в аптеку. У меня нет любимой мамочки, которая могла объяснить мне все сюрпризы женского организма и последствия незащищённого секса. Зато у меня есть брат, отец и интернет.
Папашкин с Кешей лет с пятнадцати начали попытки рассказать о постельных взаимоотношениях полов (не говорить же им, что мне тогда было известно больше, чем им обоим – в теории, разумеется). Но всякий раз наталкивались на мой невинный взгляд, терялись, краснели и быстро сворачивали тему. Я и сама не дура: всё, что надо было знать о реалиях современной жизни, знала.
– Я всё убрал, – снова тащась за мной, оповестил Морозов. Ему хочется поговорить? Ночью не наговорился?
– Молодец, – безразлично отмахнулась от парня и, осторожно поднявшись по заснеженной лесенке, потянула на себя дверь.
Просторное бело-зелёное помещение было девственно пусто, как бы это смешно не звучало. Только аптекарша сидела на стуле за прилавком и смотрела какой-то сериал по телевизору. Увидела, что пришли посетители, убавила громкость, поднялась и улыбнулась.
Интересно, о чём она сейчас думает? Будет ли сюрпризом для женщины моя покупка?
– Добрый день, чем могу помочь? – спросила она, как только я подошла к её окошку. Тимофей не отставал. Может, сказать, что я его прощаю, и тогда он отвалит?
– Эм-м... – выдала я и только сейчас заметила, как трясутся руки.
– Дайте что-нибудь для предупреждения беременности, – пришёл на выручку Морозов.
– "Постинор" устроит?
– Да! – у меня таки прорезался голос и желание наступить Чудовищу на ногу, чтобы в следующий раз не лез, куда не просят.
Аптекарша удивлённо посмотрела на парня, мягко улыбнулась мне и отошла к одному из шкафов.
– Кто тебя просил лезть? – как можно спокойнее спросила я.
– Я натворил, мне и исправлять.
– А не пойти бы тебе...
– Прошу, – прервала меня вернувшаяся с таблетками женщина. – Что-нибудь ещё?
– Упаковку презервативов, – серьёзно попросил Тимофей. – Обычные и большую.
– Что ты сказал? – я резко развернулась к нему всем корпусом.
– А ты думала, я теперь от тебя отстану? Сказал же: исправлю всё, что натворил, – и попытался коснуться моей щеки.
Увернулась, ударила парня по руке и угрожающе зашипела.
– Не смей ко мне прикасаться!
– Молодые люди, я, конечно, извиняюсь, но не могли бы выяснять отношения в другом месте?
