Текст книги "Маскарад или Сколько стоит твоя любовь? (СИ)"
Автор книги: Марина Ночина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
Тогда состоялся мой первый прыжок без тренера в качестве рюкзака за спиной. Это событие мы праздновали весь вечер и полночи, после чего я проснулась в постели Эрика, сына Марка, и решила навсегда завязать с алкоголем. И не имеет значения, что Эрик спал внизу, в гостиной на диване – всё равно так пугаться мне ещё не приходилось.
Ну, если не брать во внимание страха перед Морозовым. Он у меня, кажется, завис на подсознательном уровне и истребляться не желает.
Возвращалась на любимую холодную родину тоже со страхом. Морозов в моей квартире! Как я могла допустить подобное? И главное, что теперь со всем этим делать? Ну, вернусь. А дальше? Выгонять его на февральские ветра? Прогноз погоды на ближайшую неделю видела: снова обещали похолодание.
Снять для парня номер в гостинице? Он сам пошлёт куда подальше и гордо отправится с вещами на выход. Но и оставлять его в одной квартире с собой любимой не хотелось совершенно. Ладно, если б с братом жить. А тут – совершенно посторонний мужик, ещё и с неуравновешенной психикой и затаённой до поры до времени агрессией. Никогда не забуду его руку на своей шее. Жить в страхе я не могу и не хочу.
– Чего пригорюнилась, сестричка? – поинтересовался Кешка. Брат встретил меня в аэропорту и теперь вёз домой.
– Не хотелось уезжать, – скорбно вздохнув, соврала я. Не надо Кеше знать причину моих мучений. Весь перелёт думала, как поступить. И весь вчерашний день тоже. Максима, что ли, найти и уговорить что-нибудь сотворить с его другом?
– Ну, прости, подруга, – разулыбался брат и ободряюще похлопал по коленке. – У нас, может, и не Канары, зато весело.
– Там тоже было не скучно, – продолжила гнуть своё.
– А-а-а, – глубокомысленно изрёк Иннокентий и глумливо скосил на меня глаза. – Поверь, Ксюха, парней и здесь навалом. Пять штук на сто рублей, бери – не хочу!
– Иди ты! – беззлобно послала я брата и легонько пихнула его кулаком в плечо.
– Не отвлекай водителя! – строго пробухтел тот и снова расплылся в ехидной улыбочке. – Надеюсь, племянников мне в ближайшее время не ждать?
– Кеша!
– Молчу-молчу.
Дальше ехали под моё обиженное сопение и завывание "Энигмы", льющееся из колонок "Паджерки". Брат, конечно, пошутил: ему ли не знать, как бережно отношусь к...
Обычно в разговорах на темы "откуда берутся дети" и иже с ним я теряюсь. Теорию-то знаю. Кто её в наше время не знает? А вот применить эти знания на практике... Меня трясти начинает, как только подумаю, что какой-то парень...
– Прости, сестрёнка, – подъезжая к дому, повинился брат.
– Прощаю, – выжала улыбку и тихо порадовалась поводу не пускать Кешу в квартиру. Нехорошо обманывать брата, но обстоятельства вынуждают.
С затаённым нетерпением дождалась, пока машина припаркуется, и буквально вывалилась из салона, по лодыжки утонув в сугробе. И почему мужики так любят парковаться в... Сразу вспомнился Смольный с его остановкой в луже, теперь Кеша с сугробом. Нет, я понимаю, внедорожник и всё такое...
Обозвала себя дурой и поспешила притормозить брата: тот уже вытащил из багажника сумки и явно намеревался проводить любимую родственницу до квартиры. Потом ещё и остаться на пару часиков, дабы попить чайку и выслушать историю о моих похождениях. И за какие заслуги перед Вселенной мне достался такой всепонимающий брат?
– Кеш, стой! – окликнула я его. Братик затормозил перед самой дверью подъезда и обернулся.
– Можно я сама? – скукожившись под его изучающим взглядом, тихо попросила я. Брат выдохнул, на мгновение отвернулся и всё-таки поставил сумки.
– Прости красавица, я правда не хотел тебя обидеть.
– Понимаю, просто устала, – и вновь ложь.
– Ну, хоть мне не ври. Брат я тебе или кто?
– Брат, – скромно улыбнулась я.
– Так-то лучше. Давай хоть до квартиры донесу? – кивнув на сумки, предложил он. Ох, Кеш, с удовольствием бы приняла твоё предложение, но я понятия не имею, что сейчас творится в этой самой квартире. Может, там давно притон наркоманов или ещё какая непристойность. И лучше встречу её в одиночку. Так сказать, лицом к лицу. И не будет Морозову пощады, если опасения подтвердятся. Не посмотрю на морозы, выгоню к чёртовой бабушке!
– Ладно, систер, – нехотя согласился брат. – Если что – звони. Я всегда в твоём распоряжении.
– Всегда ли? – не удержалась я от шпильки.
– Иди домой, замёрзнешь! – шутливо рыкнул брат и потопал к машине.
– Да и... – притормозив, обернулся он. – Отец уехал. Приблизительно на три недели. Будешь искать – учти: у нас с ним разница во времени четыре часа.
– Спасибо за предупреждение! – махнула я рукой. А то опять не будет трубку брать, и с ума сойду от беспокойства.
Дождалась, пока брат уедет, подхватила сумки и на негнущихся ногах отправилась на разведку. Был бы робот, которого сапёры посылают обезвреживать бомбы, обязательно отправила бы его первым.
Пока ехала в лифте, начала перебирать возможные катаклизмы по новому кругу. Оказывается, у меня очень богатая фантазия: чего только не напридумывала – только сценарии к фильмам ужасов и писать.
Из кабинки вышла, как на расстрел, и сразу же наткнулась на пронзительный взгляд холодных глаз.
– С возвращением, – улыбнулся Морозов, подпирающий стену напротив лифта.
Интересно, а ему кто-нибудь говорил, что его добродушным взглядом и улыбкой можно замораживать потоки раскалённой лавы? Будь я ею, точно бы окочурилась. Но у меня выработался иммунитет. И полуторанедельное отсутствие раздражающего фактора не ослабило его действия.
– И тебе привет, – выползая из кабинки, выдала я ответное добродушие и испуганно замерла, когда Тимофей, оттолкнувшись от стенки, за один шаг оказался рядом и забрал сумки. И по-хозяйски зашагал к квартире. По-другому это походку хищника, пометившего свою территорию, назвать нельзя.
"Очень красивого хищника", – блаженно вздохнул внутренний голос, о существовании которого за эти полторы недели я как раз таки успела благополучно забыть. А стоило увидеть Морозова – нате! Получите и распишитесь! Лёгкая шизофрения к нам вернулась. Тем более, согласиться с внутренним предателем я не могла. Хищники все красивы, а их добыча чаще всего беспомощна. Но если уж на то пошло: Морозова можно сравнить с крокодилом – такое же доисторическое Чудовище. Хрен вымрет.
Мысленно стукнула себя за мат и осторожно пошла следом за временным хозяином моего жилища. Хоть бы всё было в порядке!
Вопреки ожидаемому погрому, меня встретили чистота и порядок. Тимофей оставил сумки в коридоре и сразу же ушёл на кухню, где, судя по звукам, на плите что-то жарилось. Пахло, по крайней мере, вкусно.
На автомате закрыла за собой дверь и, не раздеваясь, пробежалась по комнатам. Удивилась и направилась на кухню выбивать из Морозова правду. Не может быть, чтобы всё было так хорошо! Не верю!
– Я понимаю, что у нас холодно, но, может быть, всё-таки разденешься? – всё так же по-хозяйски поинтересовался Тимофей, перемешивая на сковородке ломтики жареного картофеля.
– Это что? – не обратив внимания на его слова, указала я на стоящую посреди стола вазу с цветами. Ни этой вазы, ни тем более цветов в моём доме до отъезда не наблюдалось.
– Взамен разбитой о мою голову, – с готовностью пояснил Морозов и, выключив плиту, развернулся ко мне. – Не нравится?
– Она раза в два больше предыдущей.
Тимофей вопросительно вздёрнул бровь.
– И вообще, я терпеть не могу цветы! Выкинь! – безапелляционно заявила я и, гордо задрав подбородок, удалилась в свою комнату. Захватила по дороге сумки и начала неспешно распаковываться. Мой приезд пришёлся как раз на время ужина, а значит, скоро мы все дружно ляжем спать (тем более я очень устала), и Морозова до завтра более не увижу. Ну, не могла я поверить, что он всё время вёл себя так прилично и сдержанно. Кто знает, что тут творилось на самом деле? Вдруг оргии на моей кроватке?
С ужасом отпрянула от постели, запнулась об полуразобранную сумку, взмахнула руками и плюхнулась на попу, больно ударившись копчиком. Не успела охнуть, как в спальню ворвалось растревоженное Чудовище с ложкой наперевес и поспешило ко мне на помощь.
– В порядке? – он присел рядом и обеспокоено заглянул в лицо.
– Жить буду, – буркнула в ответ и уставилась на парня. – Какого чёрта ты делаешь в моей спальне?
Тимофей поднялся на ноги и молча вышел. Вот ж... слов не хватает! Нашёлся рыцарь в сверкающих доспехах. А ложка пойдёт вместо меча. Только здесь ему не пещера дракона и спасать меня не надо!
Я, охая и причитая, кое-как поднялась, дошла до кровати, приподняла краешек покрывала с тигрятами и свободно выдохнула. Постельное бельё то же, что и до отъезда.
"Значит, кувыркался в другом месте", – насмешливо гигикнул внутренний голос. Пришлось его послать и попросить с глупостями больше не беспокоить.
Растянулась на кровати в позе морской звезды, прикрыла глаза и улыбнулась. Я дома. А впереди ещё три дня каникул и новый учебный семестр. Что ждёт меня там?
В дверь постучались. Недовольно разлепила правый глаз, приподнялась на локтях и злобно гаркнула:
– Чего надо?!
– Ужинать будешь? – любезно поинтересовался Морозов с той стороны двери.
А ты, Ксюха, спрашивала, что ждёт тебя там...
Ужин!
Я села, придирчивым взглядом осмотрела себя: за полторы недели успела похудеть больше, чем планировалось. А главное, банально кусок не лез в горло.
"А не надо было вспоминать во время приёма пищи Морозова", – вновь съехидничал внутренний голос.
– Что на ужин? – ради праздного интереса, уточнила я, помня о жареной картошке. Есть не особо хотелось. Вот от чего-нибудь жидкого и горячего не откажусь.
– На выбор хозяйки, – усмехнулись через дверь, и Морозов, нарочито громко топая, удалился.
– На выбор хозяйки, значит? – хмыкнула я. Быстренько переоделась в домашний спортивный костюм и отправилась на кухню. Любопытство вновь взяло верх.
На пороге кухни я замерла, пытаясь осмыслить происходящее. Вид Морозова сильно отличался от привычного. Был таким милым и домашним. С ходу и не скажешь, что он на самом деле злобный и жестокий Монстр.
– Цветы я убрал, – вредно улыбнулся мне парень, стоя за плитой, как заправская хозяйка. – Есть ещё какие-нибудь пожелания или требования?
– Заткнись, – попросила я и, проскользнув мимо него, сунула свой нос в кастрюльки и сковородки.
На талию легли руки, и сзади, прижимаясь ко мне всем телом, присоединилось всё остальное, а шеи коснулось горячее дыхание.
Ноги от страха подкосились, и пришлось срочно искать опору. Причём там, где в принципе её быть не могло. Я откинулась на Морозова и попыталась угомонить взбесившееся сердце, а то не ровен час выскочит из груди. Ему никто не говорил, что пугать людей нехорошо?
– Руки убери, – как можно спокойнее попросила я, а внутри бушевал ураган. Жаркий, плавящий всё на своём пути ураган из обжигающих снежинок...
– Я просто хотел пожелать приятного аппетита, – прошептал Тимофей куда-то мне в затылок. – Не обожгись, всё горячее, – и резко отошёл.
Сволочь! Я едва не упала, в последний момент успев ухватиться за ручку духовки. Отдышалась, прогнала плавящее чувство восторга от его прикосновений и обернулась, Морозова в кухне не было. И правильно сделал, что свалил! Убила бы гада! Ему что, доставляет удовольствие меня злить? Кажется, мой поцелуй не помог: Чудовище так и осталось Чудовищем.
И свою еду пускай ест сам! Вдруг подмешал туда какую-нибудь гадость? Нет, батенька, приятный аппетит оставьте при себе!
Внезапно возникло желание пойти и вылить всю его стряпню в туалет. Переборола. Жрать Морозову всё равно что-то придётся. А готовить что-нибудь ещё я не собираюсь. Но и есть это тоже не буду!
Заварила чаю и пошла к себе. Не хочу видеть этого мерзавца. Это ж надо! Он теперь не просто достаёт своим красноречием, но и руки начал распускать!
– Эмм... кхе-кхе... – едва не захлебнулась я чаем и начала стучать себя в грудь. С трудом сглотнула и застыла памятником удивлению. А Морозов тем временем продолжил спокойно собираться. Кажется, даже не обратил на меня внимания. Хотя... когда я подавилась и закашлялась, дёрнулся в мою сторону. Наверное, показалось. Определённо показалось!
– Куда-то уходишь? – прокашлявшись, уточнила я.
– Ты вернулась, и я освобождаю квартиру, – не отвлекаясь от сборов, просветил Тимофей.
– Нашёл себе новый уютный чердак? – чтобы не мешать хождению парня туда-сюда, я заняла пуфик в коридоре и внимательно наблюдала за его нервным метанием. Такое чувство, что тянет время. Получается, не хочет уходить? Ну, я бы тоже не захотела. Роскошная квартира, роскошная (пусть и вредная) девушка под боком (это я о себе, если кто не понял) и никаких проблем бытового характера. Красота!
Сама себе наступила на ногу, хотела ещё чаем облиться, что б наверняка выбило дурные мысли из головы, но передумала. Как-то не хочется идти в душ на глазах Морозова. Ах, да, он же уходит. Только что-то до сих пор не слышу ответа свой вопрос.
– Так что? Это снова чердак или на этот раз ты решил разнообразить жизнь и снял подвал?
Морозов остановился, бросил в сумку полотенце, которое только что вынес из ванной, и смерил меня предостерегающим взглядом.
– Понятно, – скривив губы, кивнула я, поднялась и направилась, куда шла. – Раз тебе здесь не понравилось, задерживать не буду, – и громко, обиженно, хлопнула дверью комнаты. Если не устраивает моя квартирка – его проблемы. Я прекрасно жила одна и с удовольствием продолжу жить дальше.
Не успела сесть на кровать, как в дверь постучались и, не дожидаясь разрешения, вошли.
– Уже забыл? Эта территория для тебя запретна! – возмутилась я и всё-таки умудрилась облиться чаем. От греха подальше отставила чашку на тумбочку, потёрла мокрое пятно на груди и, недовольно скрестив руки, скопировала недавний предупреждающий взгляд парня.
– Если тебя это успокоит: я заходил сюда, лишь один раз – пыль протереть, – с издёвкой улыбнулся Тимофей и, закрыв дверь, опёрся на неё. Теперь захочу – не выйду. Ну, а я никуда и не собиралась. Было б куда спешить: мне и в своей комнатке тепло, уютно и...
Быстро оглядела комнату и – да, обычного слоя пыли и разнообразных фантиков, разбросанных, куда долетят, не было. Убрался, значит. А кто его просил?
С другой стороны, личная уборщица не помешает. Страсть, как не люблю это занятие, а ещё мыть посуду и выносить мусор. В общем, я грязнуля.
– Могу узнать, чего ты здесь сейчас забыл? – вернула в руки чашку с чаем и вальяжно закинула ногу на ногу.
– Ты серьезно говорила? – о, и снова этот тон, по капле выдавливающий из себя гордыню. Когда же до него дойдёт, что я не жестокая и бессердечная? Я просто стерва. И то временами, когда хорошенько разозлят. Раз Морозову действительно некуда идти, пусть остаётся. Лично я свою высокомерность уже переборола. Мне преподали отличный урок, который до конца жизни будет преследовать в кошмарах.
Но если он так хочет уйти, зачем удерживать? Тем более, учитывая последний инцидент на кухне. Как мне это понимать? Попытка флирта? Уж больно грубой она получилась. Но я уже забыла: подобные глупости в памяти не откладываются.
"Уверена?" – вновь проснулся ехидный внутренний голос.
"Да!" – мысленно рыкнула на него и вопросительно посмотрела на парня.
– Ты сейчас о чём?
– Мне правда можно остаться?
– Тебя никто не гонит, – безразлично пожала я плечами и пригубила чай.
– Спасибо.
Поспешно отвернулась, чтобы не видеть этот взгляд полный ненависти. И направлена она была не на меня. Я прекрасно знаю, как выглядит его злость на Ксюшу Родионову: в глазах – вечная мерзлота бездонной пропасти, а на губах играет едва заметная ухмылка. Сейчас ничего этого не было.
Неужели так трудно просто принять мою помощь?
Вопреки уязвлённой гордости и моим ожиданиям, Тимофей остался, только почти перестал попадаться на глаза. Словно и нет его. На второй день возникло ощущение, что живу в одной квартире с призраком. Он уходил, когда я ещё не проснулась, и возвращался, когда уже спала. Единственно неизменным был приготовленный Тимофеем по утрам завтрак, ждавший на столе, и одинокий цветок в подаренной парнем вазе. Правда, чем больше проходило дней, тем цветов становилось больше. Розы, лилии, орхидеи, даже ромашки. Каждое утро в вазе я находило пополнение цветочного "гербария", злилась, тянулась к этому венику, чтобы выбросить.... Но рука так и не поднялась. Пальцы осторожно касались лепестков нового подарка, и в душе просыпалась какая-то нежность.
Никогда не любила цветы, а сейчас не могла не улыбнуться, видя их в центре стола. И что Морозов пытался этим сказать? Приносил извинения за беспокойство? Интересно, о каком беспокойстве идёт речь? Я перестала видеть его даже в институте. Как-то подошла к Максиму и спросила, где пропадает его безбашенный дружок. Смольный пожал плечами и, сославшись на срочные дела, сбежал. И дураку понятно, что Макс знал, но он ни за что на свете не выдаст друга.
В общем, жизнь под одной крышей с Морозовым оказалось не так уж и сложна. Мне приходилось только по вечерам готовить чуть больше еды, чтобы хватало на нас двоих, а в остальном, почитай, и не изменилось ничего. Ой, вру! Я изменилась.
Последние три дня каникул я провела с пользой для здоровья: решилась на коррекцию зрения и, наконец-то, забыла про очки и контактные линзы. Пришлось, правда, менять линзы в очках на обычные стёклышки, как у ботаника Морозова, но на это ушло всего несколько часов, чем очень удивило. Может, я просто понравилась пареньку, занимающемуся ремонтом оптических изделий?
Единственное, что меня злило и постоянно выводило из себя, – невероятная активность Николая, решившего во чтобы то ни стало завоевать моё сердце. Каждый день он провожал до дома, дарил шикарные букеты. Они выбрасывались сразу, как только я добиралась до мусоропровода. Говорю же: ненавижу цветы! Водил меня в кино, кормил в кафе, несколько раз приглашал к себе домой на семейный вечер. А я, как угорь, каждый раз выворачивалась и находила поводы вежливо отказать. Но парень не сдавался и продолжал ходить за мной, как влюблённый дурак.
Один раз я всё-таки не выдержала его напора и позволила себя поцеловать. Не думала, что это будет так противно. Демидов прижал меня к двери моей квартиры и его холодные обветренные губы с жадностью впились в мои. И дело не в том, что он не умел целоваться. Стоило ему прикоснуться, и внутри всё сжалось, образовав густую пустоту, в которую утянуло с головой без доступа кислорода. И я сразу оттолкнула парня.
– Извини, – задыхаясь, пробормотал Николай и кинулся вниз по лестнице. Я трясущимися руками нащупала ключи в кармане куртки, с огромным трудом попала ключом в замочную скважину и на не гнущихся ногах добралась до ванной, где долго отмывалась от удушающего поцелуя. Морозов в тот вечер нашёл меня сидящей на коврике в ванной комнате, ни слова не говоря и ничего не спрашивая, взял на руки, отнёс на кровать. Потом принёс горячего чая и снова куда-то ушёл. Вернулся под утро, ругаясь с кем-то по телефону. Коля же пришёл в институт с разбитым лицом и держался от меня на почтительном расстоянии, даже не смотрел в мою сторону. Гадать с какой такой крутой лестницы он навернулся, не стала. И дураку было понятно, что Коля-таки нарвался на чей-то кулак. И почему я так уверена, что это был кулак Тимофея? Оставалось понять: зачем? Зачем он дрался в "Сдвиге" с тем гопником, зачем приезжал в Новый год на озеро и зачем сейчас ринулся защищать меня от Николая? Выражение благодарности за то, что приютила? Или я полная дура, или здесь кроется нечто личное. Я нравлюсь Морозову?
Стало страшно.
***
Входная дверь громко хлопнула, заставив меня подскочить в кресле. Я так увлеклась перепиской с Шершнем, что практически выпала из реальности. А тема нашего общения была весьма интересна: Бориска пригласил Аню на свидание, и она сдуру согласилась. И как-то у них так всё в тот вечер закрутилось... В итоге, с утра они проснулись в одной постели в очень интересной позе. Теперь Анька хочет Борю убить, а тот прячется от неё, как может. Целую неделю не появлялся на работе, а она, как дура, его прикрывает.
"А хорошенькие у них будут дети", – подумалось невольно, и в этот момент домой явилось моё личное Чудовище. Ибо никто другой ТАК дверью хлопать не будет. И вообще, заранее позвонят и предупредят о визите.
Попросив Анютку немного подождать, отправилась разбираться: с чего это Морозов разносит мою собственность. И вообще, почему так рано вернулся? Время полседьмого, а он уже дома.
– Тимофей? – позвала я, осторожно выглядывая из своей комнаты. В коридоре парня не оказалось, зато на полу тёмной кляксой валялась его куртка, чуть дальше по направлению к кухне приютилась чёрная шапка. Тимофей предпочитал всё тёмное и мрачное.
А если судить по своеобразной дорожке из одежды и звукам, Морозов обосновался именно на кухне и в данный момент с кем-то переругивался по телефону.
На куртку плюнула – сам повесит, служанок здесь нет, а вот шапку, проходя мимо, подняла и вместе с ней вошла в зону боевых действий. Точнее, не успела войти, как Морозов гаркнул в телефон нечто очень неприличное и со всей силой грохнул трубку об пол. До меня как раз долетели осколки несчастной мобилки – что-то карябнуло обнажённую ногу. Ну, привыкла я, что он приходит поздно, так что не отказывала себе в удовольствии нацепить любимые коротенькие шортики.
– Морозов! – строго окликнула я. В ответ Тимофей шарахнул кулаком по кухонному столу, да ещё с такой силой, что подпрыгнула ваза с цветами.
– Да в чём дело?! – начала злиться я. Ещё не хватало, чтобы он тут беспричинно и безнаказанно всё громил.
На меня не обратили внимания. Морозов диким зверем, запертым в клетке, заметался по кухне, зацепил ногой стул, весьма некультурно выругался, доковылял до гарнитура и едва ли не выдернул ящик, где я хранила всякие ненужные, но способные когда-нибудь пригодиться мелочи. Забрал оттуда пачку сигарет, зажигалку и ушёл к окну, которое распахнул настежь, пуская в дом холод. Я моментально покрылась мурашками и окончательно разозлилась. Не потерплю подобного самоуправства в своём доме!
Отбросила его шапку на стол и немедленно прекратила это безобразие. То есть, закрыла окно, вырвала изо рта парня сигарету и отвесила Морозову солидную пощёчину.
– В моём доме не курят!
Тимофей одарил меня таким взглядом... На миг испугалась, что ударит в ответ. Не посмел или не захотел, но я всё равно попятилась, оставив между нами преграду в виде стола. Парень проводил мой побег яростным взглядом, шибанул раскрытой ладонью по стене рядом с рамой, достал ещё одну сигарету из пачки и закурил. На этот раз возражать я не стала. Похоже, случилось что-то из ряда вон. И думается, сейчас моё место где угодно, только не рядом с этим разгневанным Чудовищем. Он только что языки пламени не извергает.
– Может, всё-таки объяснишь, что происходит? – чтобы я там не думала, а пока не пойму причину, по которой нужно громить мою кухню, не отстану. И пусть только посмеет поднять на меня руку!
– Не лезь не в своё дело! – хриплым взбешённым голосом, угрожающе посоветовал парень.
– Предпочитаю, когда со мной говорят лицом к лицу. Развернись! – скомандовала я. Тимофей передёрнул плечами и не пошевелился. Лишь выпустил очередное колечко сизого дыма, разбившееся об узорчатое от мороза стекло. Открывать окно второй раз он не стал.
– Или ты сейчас же рассказываешь, что происходит, или собираешь вещи и выматываешься! И чтобы глаза мои тебя не видели! – пригрозила я. Очень надеюсь, что после такой угрозы он одумается. Идти ему некуда, значит, и выбора нет.
– Докурю и соберу, – было мне ответом. И это напугало больше, чем вероятность получить пощёчину от Морозова. Куда он пойдёт в таком состоянии? Я же просто хотела...
Не думая, что делаю, подошла к разъярённому парню сзади и обняла его. Тимофей резко выдохнул и напрягся, словно я была гремучей змеёй. А я уткнулась ему между лопаток и прижалась сильнее. Если не получилось напугать, может, это успокоит? Если у него есть ко мне хоть какие-то чувства, равнодушным не останется.
– Расскажи, – тихо попросила, потёршись щекой об его свитер. – Пожалуйста.
Тимофей затушил сигарету в горшке, в котором рос кактус, и накрыл мои ладони, приютившиеся у него на животе, своими. Я вздрогнула, но руки не забрала. Его надо успокоить. Морозов и в нормальном состоянии порой вытворяет безумные поступки, на что же он способен сейчас? На чьё-нибудь убийство?
– Он выкупил фирму, где я работал последний месяц, и мне поставили условие: либо немедленно еду к нему, либо меня увольняют, – нехотя, но очень зло, рассказало моё Чудовище. Интересно, с каких пор я ставлю перед "Чудовищем" слово "мой"?
До боли закусила нижнюю губу, выкидывая неуместные мысли из головы, и попыталась отстраниться. Тимофей вцепился в мои руки, как в последнюю надежду утопающего, и мне ничего не оставалось, как снова прижаться к его напряжённой спине.
– Если честно, ничего не поняла, – пробормотала я, вновь потёршись щекой о мягкий, пушистый свитер. Не думала, что это так приятно...
– Мой отец, – через силу выдохнул парень. Как будто двумя словами объяснил всю свою злость. Говорил же, что семьи у него нет.
Прекрасно помню ту пятницу, когда Морозов, наконец, приоткрыл кусочек своей жизни. Его мать погибла, а отца Тимофей не знал. Или я что-то не так поняла? Озвучила свои мысли.
– У меня нет семьи! – сквозь зубы процедил парень. Я б и в другой комнате смогла почувствовать клокотавшую в нём злость, только сейчас стояла слишком близко...
– Прости, – тяжело выдохнул Морозов и отпустил мои руки. Сразу же отошла и опасливо посмотрела на него. Нет, вроде чуточку успокоился и больше громить ничего не будет.
– Хочешь чаю? – предложила я. Тим кивнул, но сам остался стоять у окна.
Я боком добрала до чайника и тихо выругалась отсутствию в нём достаточного количества воды. Пришлось открывать кран и доливать.
Оглянулась на Морозова. Всё там же, только теперь упирается лбом в стекло. Господи, да чем можно довести его до такого состояния?
Поставила чайник и вернулась к парню, снова обняла его сзади. Хотелось поддержать, чем смогу.
– Не нужно, – шепотом сказал он.
– Я так хочу, – в жизни ещё не была настолько уверена в правильности своего поступка...
– Я не общался с отцом почти семи лет, – внезапно заговорил Морозов. А я думала, мы так и будем стоять в тишине. Это успокаивало.
И не важно, сколько прошло времени. Главное, Тимофей смог успокоиться и немного расслабился, а вот слова давались ему с трудом. Говорил медленно, и казалось, подбирал каждое слово, чтобы не сболтнуть лишнего. Не пустить под свой ледяной панцирь.
– Для меня его не существует. Только Константину плевать на это. Есть только одно мнение. Его. Знаешь, сколько я сменил городов, пока он не оставил меня в покое? Да я в школах-то учился не больше месяца, – с болью усмехнулся Тимофей и замолчал.
– Почему ты его так ненавидишь? – поняв, что продолжать он не будет, спросила я.
– Потому что он убил мою маму, – как ножом резанул голос парня.
– Что? – обогнула его справа, вцепилась в локоть и со страхом взглянула на маску бесстрастности и отрешённости. Как он может спокойно говорить подобные вещи?
Морозов чуть повернул голову в мою строну.
– Он убил мою мать, что здесь непонятного?
Я сглотнула, отошла к столу и рухнула на стул. Ничего себе заявление. Если это на самом деле правда, а я склонна Тимофею верить, тогда понятно, отчего он стал таким, какой есть сейчас.
– Мне собирать вещи? – хладнокровно спросил парень, наконец, отвернувшись от окна.
– Тим... – с сочувствием посмотрела я на него.
– Вот только жалеть меня не надо.
– Я и не...
– Ложись спать. Тебе завтра к нулевой паре.
– Только семь часов, – найдя взглядом часы, запротестовала я. Тоже мне, раскомандовался! У самого завтра нулевая! О том, что кто-то месяц не появлялся в институте, вообще молчу.
– Делай что хочешь, – выходя с кухни, через плечо бросил Тимофей. – Только, пожалуйста, не трогай меня. Я могу не сдержаться.
Окно было распахнуто настежь, сам Тимофей сидел под ним, на полу, привалившись спиной к декоративной решетке батареи. Странное сочетание тепла и холода. Он больше предпочитал последнее. Как говорит Ксана, фамилия соответствующая. Фамилия матери в девичестве. Тимофей сменил прежнюю сразу, как только представилсяшанс. Виктор помог. Любил он сестру. И после смерти Катерины, как мог, помогал озлобившемуся неразумному племяннику.
Не самые приятные годы его жизни. Теперь стало легче. Он совершеннолетний, а значит, по закону имеет полное право распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению. А не следовать за сотрудниками компетентных органов, которые с удовольствием и за немалые "пожертвования" вели его на поклон к Царёву. Все знали, как ему будет лучше жить.
Тимофей запрокинул голову назад и подставил лицо снежинкам, которые ветер сыпал ему на голову. Ещё нигде и никогда не было так хорошо, как в этом доме. Пусть исутками не видя Ксаны, просто зная, что она рядом... от этого становилось спокойнее. А то, что она сделала сегодня...
Медленно поднявшись, Морозов по пояс высунулся в окно и раскинул руки в стороны. Вот она, свобода! Как же он раньше заблуждался, ища её в алкоголе и наркотиках. Макс был прав во всём. Надо будет извиниться перед другом. Перед Виктором, пожалуй, тоже.
Но потом. Сейчас нужно найти новую работу и сблизиться с Ксанкой. Второе в приоритете. Конечно, хорошо, что она приняла его подарок, но Тимофей предпочитал, чтобы малышка по ночам обнимала не игрушку, а его самого. Сколько он ещё сможет безнаказанно наблюдать за её сном? Рано или поздно Ксюша или догадается, или поймает с поличным.
С другой стороны, возможно, так было бы лучше...
***
В институт на следующий день мы пошли вместе. Тимофей сам настоял.
Видок у парня был ещё тот. Настолько ботанистым ботаником он не выглядел никогда. Одежда мятая, волосы вздыблены, словно его перевернули кверху ногами и прополоскали в болоте, после чего усадили на мотоцикл и на большой скорости долго катали без шлема. Лицо помятое, под глазами – огромные синяки. Но что больше всего поразило и напугало: его шоколадные глаза – поблекшие, полные затаённой ненависти.
– Может, не пойдём? – давясь привычно приготовленным Тимофеем завтраком, поинтересовалась я. Обычно его стряпня уходила на ура: оказывается, Морозов очень вкусно готовит. Но это объяснялось семью годами самостоятельной жизни. Сегодня же мне кусок в горло не лез. Настроение тоже находилось на уровне "ниже плинтуса".
