Текст книги "Марина Цветаева. Письма 1924-1927"
Автор книги: Марина Цветаева
Жанр:
Эпистолярная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]
Работать очень трудно: живем вчетвером. Почти никуда не хожу, но приходят. Квартал бедный, дымный, шумный. Если бы осталась, переехала бы за город. Не могу жить без деревьев, а здесь ни кустика. Страдаю за детей.
Уже просила Слонима похлопотать о продлении мне «отпуска» (с сохранением содержания) до осени [625]. Страстно хочу на океан. Отсюда близко. Боюсь, потом никогда не увижу. М<ожет> б<ыть> в Россию придется вернуться (именно придется – совсем не хочу!) {140} или еще что-нибудь… Хочется большой природы. Отсюда близко. На лето в Чехию – грустно звучит. Ведь опять под Прагу, на холмики. Глубже, с детьми, трудно, – быт и так тяжел.
Если можете, дорогой Валентин Федорович, похлопочите. Мне стыдно Вас просить, знаю, как Вы заняты, знаю и ужасающую скуку «чужих дел». Но Слонима я уже просила, а больше некого. У меня от нашей встречи осталось сильное и глубокое человеческое впечатление, иначе бы никогда не решилась.
Новый год походил на нестрашный Бедлам. С<ергей> Я<ковлевич> Вам писал уже [626]. Русский Новый год буду встречать дома.
Сердечный привет Вам и – заочно – Вашей супруге и дочке [627].
Марина Цветаева
Пишу большую статью о критике и критиках [628].
Впервые – Встречи с прошлым. Вып. 2. М: Сов. Россия, 1976. С. 191–192 (с купюрами) (публ. М.А. Рашковской). ВРХД. 1991. № 161 С. 194–195 (полностью) (публ. Д. Лерина). СС-7. С. 9–10. Печ. по СС-7.
2-26. В.Ф. Булгакову
Париж, 9-го января 1926 г.
Дорогой Валентин Федорович [629].
Письмо чудесное и деяние чудесное. Старого монстра [630] знаю, уверял меня, что в 1905 г. печаталась (его милостями) в «Журнале для всех» (мне было 11 лет [631], и в «Журнале для всех» не печаталась никогда). Когда опровергла, спорил.
Посылаю расписку, заявление и доверенность. Получили ли мое письмо с трудной просьбой? Наши скрестились.
Всего лучшего. Сердечный привет Вам и Вашим. Пишите.
МЦ.
Впервые – ВРХД. 1991. № 161 (публ. Д. Лерина). С. 196. СС-7. С. 10–11. Печ. по СС-7.
3-26. В.Ф. Булгакову
Париж, 18-го янв<аря> 1926 г.
Дорогой Валентин Федорович!
Как благодарить?!
Мы так мало с Вами знакомы, а кто из моих друзей сделал бы для меня то, что сделали Вы. Я ведь знаю трудность таких дел и просьб. Удача – всецело Ваша, личная: влияние человека на человека [632].
В Чехию осенью вернусь непременно, – хочу утянуть это лето у судьбы: в последний раз (так мне кажется) увидеть море.
В Париже мне не жить – слишком много зависти. Мой несчастный вечер, еще не бывший, с каждым днем создает мне новых врагов.
Вечер, назначенный, было, на 23 января, переносится на 6 февраля [633] – мало друзей и слишком много непроданных билетов. Если бы Вы только знали, как все это унизительно.
– Купите, Христа ради! – Пойдите, Христа ради!
Прибедняться и ласкаться я не умею, – напротив, сейчас во мне, пышнее, чем когда-либо, цветет ирония. И «благодетели» закрывают уже готовую, было, раскрыться руку (точней – бумажник!).
Познакомилась с Л. Шестовым, И. Буниным и… Тэффи. Первый – само благородство, второй – само чванство, третья – сама пошлость.
Первый меня любит, второй терпит, третья… с третьей мы не кланяемся.
Насколько чище и человечнее литературная Прага!
Кончила большую статью о критике и критиках (здешние – хамы. Почитайте Яблоновского («Возрождение») и Адамовича («Звено») о Есенине!) [634].
Живем скученно, четверо в одной комнате, почти невозможно писать. Страшно устаю и, пока, мало радуюсь.
Привет вшенорцам, особенно – если встречаетесь – Григорию Исааковичу Альтшулеру. Его письмо получила, немножко освобожусь – напишу.
Тороплюсь. Еще раз – благодарность за доброе дело и, главное, – волю. Всего лучшего от С<ергея> Я<ковлевича>) и меня Вам и Вашим.
МЦ.
Впервые – Встречи с прошлым. Вып. 2. М.: Сов. Россия. С. 192–193 (публ. М.А. Рашковской). СС-7. С. 11. Печ. по СС-7.
4-26. В Комитет помощи <русским> писателям и ученым [635]
ВВИДУ КРАЙНЕЙ СТЕСНЕННОСТИ В СРЕДСТВАХ ПРОШУ КОМИТЕТ НЕ ОТКАЗАТЬ МНЕ В ПОСОБИИ [636].
МАРИНА ЦВЕТАЕВА
Париж, 19-го января 1926 г.
_____
Адрес:
8, Rue Rouvet
(19-me)
Marina Tsvetaewa-Efron
Печ. впервые по копии с оригинала, хранящегося в архиве BDIC.
5-26. Е.M. Куприной
Париж, 21-го января 1926 г.
Многоуважаемая Елизавета Маврикиевна [637],
Сердечное спасибо за добрую волю к земным делам человека, которого Вы совсем не знаете, а именно – за неблагодарное дело продажи билетов на вечер стихов [638].
Я знаю, что ни до стихов, ни до поэтов никому нет дела, – даже не роскошь – скучное развлечение.
– Тем ценнее участие и сочувствие. —
Прилагаю приглашение на вечер Вам и супругу.
С сердечной благодарностью
Марина Цветаева
Впервые – в кн: Куприна К.А. Куприн – мой отец. М.: Россия, 1971. С. 161. СС-7. С. 46. Печ. по СС-7.
6-26. Д.А. Шаховскому
Париж:. 23-го января 1926 г.
Милый Димитрий Алексеевич,
Пока только два слова: и «Благонамеренный» [639] и гонорар получила – сердечное спасибо.
6-го мой вечер, все время пожрано рассылкой билетов, «благодарностями» и просьбами. После 6-го напишу – и о «Благонамеренном» и о Вас, лично.
Сердечный привет.
Марина Цветаева
Впервые – НП. С. 353. СС-7. С. 31. Печ. по СС-7.
7-26. П.П. Сувчинскому
Париж; 25-го января 1926 г.
Милый Петр Петрович,
Позвольте порадовать Вас еще десятком двадцатипятифранковых (хорошо словцо?) билетов, отравой – если не отрадой – на ровно десять дней и ссорой со столькими же буржуями [640].
С искренним соболезнованием
Марина Цветаева
<Приписка рукой С.Я. Эфрона:>
Жду Вас, как было условлено, в пятницу.
Привет, С. Эфрон
Впервые – Revue des Études slaves. С. 186. СС-6. С. 314. Печ. по СС-6.
8-26. Л.И. Шестову
Париж, 25-го января 1926 г.
Дорогой Лев Исаакович,
Не вините ни в забывчивости, ни в небрежности, – вчера неожиданно приехал из Праги один из редакторов «Воли России», завтра уезжающий в Америку [641]. Необходимо было с ним повидаться.
Если не раздумали видеть, с удовольствием придем в другой раз. Почему не были 23-го (в субботу) у Ремизова? Мы все Вас ждали и до половины 12-го часа берегли для Вас бутылку шампанского.
Прилагаю приглашение на вечер.
С сердечным приветом от нас обоих.
Марина Цветаева
Впервые – ВРХД. 1979. № 129. С. 124. СС-7. С. 46. Печ. по СС-7.
9-26. П.И. Шумову
<Конец января – начало февраля 1926 г.> [642]
Дорогой Петр Иванович.
Карточки восхитительны [643]. Сделайте мне, пожалуйста, для начала по две. До свидания на вечере 6-го. Приглашение прилагаю [644].
С сердечным приветом
Марина Цветаева
Впервые – Русский парижанин. Фотографии Петра Шумова. М: Русский путь, 1998. С. 6–7. Печ. по тексту первой публикации.
10-26. Л.И. Шестову
Париж, 8-го февр<аля> 1926 г., понедельник
Дорогой Лев Исаакович,
Когда – в котором часу завтра – быть у Вас? Забыла тогда спросить. Вы дружите с Буниным? [645] Мне почему-то грустно. Может быть, от тайного и сильного сознания, что с ним, Буниным, ни Вам, который его знает десять лет (?), ни мне, которая его видела раз, никому – никогда – до последней правды не додружить. Человек в сквозной броне, для виду, – может быть худшая броня [646].
До свидания до завтра. Жду ответа. Спасибо, что пришли на вечер. Вам я больше радовалась, чем доброй половине зала [647].
Преданная Вам
Марина Цветаева
Впервые – ВРХД, 1979. № 129. С. 124–125. СС-7. С. 47. Печ. по СС-7.
11-26. Д.А. Шаховскому
Париж, 14-го февраля 1926 г.
Дорогой Димитрий Алексеевич.
Ура! – Ваша взяла! Отдаю Вам статью без всяких оглядок [648]. Тогда, в последний вечер, Вы меня растрогали – Африкой, Гиппиус («красивая?» – «Не знаю, я к ней не подходил»…), стариком, в которого швыряли камни, – настойчивостью, грустью – не знаю: в_с_е_м с_о_б_о_й.
Поэтому – не жду 20-го (приезд Святополка-Мирского) и отдаю статью. Только берегитесь: большая!
У меня работы еще на неделю, самое большее – на 10 дней. Получите не позже 25-го. Мое слово верное. Будьте совершенно спокойны.
– Очень жаль, что уехали. Мы с Вами хорошо встретились [649]. Посылаю Вам стих для «Благонамеренного». Посвящение – если не нравится, или по иным каким причинам – можете снять, сноску оставьте непременно, без нее не помещайте [650]. Иначе – рассоримся.
Посвящаю этот стих (который очень люблю) Вам, потому что Вы на него похожи.
До свидания. Пишите.
МЦ.
<Приписка карандашом:>
АВТОРСКАЯ КОРРЕКТУРА ПРОЗЫ НЕОБХОДИМА.
<К письму приложен текст стихотворения «Старинное благоговенье»>
СТАРИННОЕ БЛАГОГОВЕНЬЕ
Двух нежных рук оттолкновенье —
В ответ на ангельские плутни.
У нежных ног отдохновенье,
Перебирая струны лютни.
Где звонкий говорок бассейна,
В цветочной чаше откровенье,
Где перед робостью весенней
Старинное благоговенье?
Окно, светящееся долго,
И гаснущий фонарь дорожный…
Вздох торжествующего долга
Где непреложное: «не можно»…
В последний раз – из мглы осенней —
Любезной ручки мановенье…
Где перед крепостью кисейной
Старинное благоговенье?
Он пишет кратко – и не часто…
Она, Психеи бестелесней,
Читает стих Экклезиаста
И не читает Песни Песней.
А песнь все та же, без сомненья,
Но, – в Боге все мое именье —
Где перед Библией семейной
Старинное благоговенье?
Между 19 марта и 2 апреля 1920
Впервые – НП. С. 353–354. СС-7. С. 31–32. Печ. по СС-7.
12-26. П.П. Сувчинскому
<Февраль 1926> [651]
ШАТЕР (просто – костер – царственность – сирость).
В ШАТРЕ – и ОРДА [652], только за шатром. И мужское. Лучше Орды! Шатер – укрывающее, но не удушающее. Дом (или дворец) со сквозняком.
А что у Гумилева – Шатер [653] – тем лучше! Гумилев – большой поэт, и такое воссоединение приятно. Кроме того, ШАТЕР – как простор – как костер – ДЛЯ ВСЕХ.
– Вот Вам Петр [654]. – МЦ.
ПЕТРУ
Вся жизнь твоя – в едином крике:
– На дедов – за сынов!
Нет, Государь Распровеликий,
Распорядитель снов,
Не на своих сынов работал, —
Беса́м на торжество! —
Царь-Плотник, не стирая пота
С обличья своего.
Не ты б – всё по сугробам санки
Тащил бы мужичок.
Не гнил бы там на полустанке
Последний твой внучок.
Не ладил бы, лба не подъемля,
Ребячьих кораблёв —
Вся Русь твоя святая в землю
Не шла бы без гробов.
Ты под котел кипящий этот —
Сам подложил углей!
Родоначальник – ты – Советов,
Ревнитель Ассамблей!
Родоначальник – ты – развалин,
Тобой – скиты горят!
Твоею же рукой провален
Твой баснословный град…
Соль высолил, измылил мыльце —
Ты, Государь-кустарь!
Державного однофамильца
Кровь на тебе, бунтарь!
Но нет! Конец твоим затеям!
У брата есть – сестра…
– На Интернационал – за терем!
За Софью – на Петра!
Август 1920
Впервые – Revue des Études slaves. С. 187. СС-6. С. 314–315. Печ. по СС-6. Стихотворение «Петру» – по СС-1. С. 564–565.
13-26. Д.А. Шаховскому
Париж, 25-го февр<аля> 1926 г.
Дорогой Димитрий Алексеевич,
Со статьей беда: очень большая. 30 страниц моего текста и около 15-ти – Адамовича, не выкину ни строки, предупреждаю, но Адамовича можно петитом [655]. (Тогда около 40 стр<аниц>.)
Три пункта:
Первый: 1) идет или нет «Старинное благоговенье» (только со сноской!)
Второй: 2) беретесь ли печатать всю статью зараз (иначе не даю!)
Третий: 3) если все-таки (последний срок!) настаиваете [656], пришлите экспрессом расписку, что обещаете авторскую корректуру [657].
Сердечный привет. Пришлась ли парча?
МЦ.
P.S. Статья готова.
Впервые – НП. С. 354–356. СС-7. С. 32. Печ. по СС-7.
14-26. В Комитет помощи <русским> писателям и ученым [658]
<Февраль-март 1926 г.> [659]
Прошу не отказать мне в пособии, – необходимого для меня и для моих двоих детей.
Марина Цветаева
Paris, 19-me
8, Rue Rouvet
chez M
Печ. впервые по копии с оригинала, хранящегося в архиве BDIC.
15-26. Д.А. Шаховскому
Париж, 3-го марта 1926 г., среда
Милый Димитрий Алексеевич,
Вот – рукопись. Теперь – внимание:
В этой вещи не должно быть ни одной опечатки. Отвечаю за каждое слово. У меня слишком свой язык (соседство слов), чтобы я кому бы то ни было, кроме себя, могла доверить слежку. Поэтому – личная корректура необходима. Кроме того, я отвечаю не только за себя, но за Адамовича. Достаточно с него своих грехов.
10-го я на 2 недели уезжаю в Лондон [661], и корректура должна быть пересылаема туда. О поездке никому не говорила и никому не говорите. Адрес сообщу еще до отъезда. Летучей почтой – так летучей почтой. Возвращать буду исправно.
БОЛЬШАЯ ПРОСЬБА: у меня на 20 стр<анице>, во второй половине: «не забыть Репина – волочащуюся по снегу полу шинели»… Узнайте, точно ли это репинская картина. («Дуэль Пушкина» – Дантес с опущенной головой и пистолетом, и приподнимаемый со́ снегу Пушкин. – Известнейшая картина, висевшая везде и всюду. Справьтесь. Мне некогда и не у кого. – Опрашивала всех) [662].
Если успеете (?), пришлите часть корректуры еще сюда, не успеете – по адресу, который сообщу. Знайте, что без корректуры вещь не даю и буду от нее повсеместно (в печати!) отрекаться. Прошу внимания 1) к сноскам 2) подчеркнутым словам (косой шрифт, курсив, не разрядка) 3) к кавычкам 4) к красной строке.
Я так над этой статьей работала, что испортить в печати – грех. До свидания. Жду ответа. О моей поездке – НИКОМУ. (Ехать морем, боюсь сглазу.)
МЦ.
«Цветник» – Адамовича – можно петитом, в виду экономии места, но возражения – тем же шрифтом, что текст. Чтобы оттенить. Обиды никакой, п<отому> ч<то> – цитаты.
Да! Щадя Вас, по личной склонности, вместо: «ПОЗОРНАЯ СТАТЬЯ АКАДЕМИКА БУНИНА» проставила: «ПРИСКОРБНАЯ»… [663]
– Напишите впечатление от статьи.
_____
Посылаем новый № «Своими Путями». Резников уже написал отзыв, который будет Вам переслан завтра [664]. Полюбуйтесь на идиотизм Воеводина («О Худож<ественном> Театре») [665]. Статью просунул тайком от С<ергея> Я<ковлевича>, пользуясь его отсутствием. То же самое как если бы, пользуясь отсутствием – Вашим, за писание принялся бы… «руководитель» [666]. (NB! Последнему не показывайте!)
_____
«Тыл» С<ергея> Я<ковлевича> Вы уже конечно получили [667]. «Шинель» так разрослась – что до другого раза [668].
Все эпиграфы – петитом. Везде, где курсив – подчеркнуто. (Ничего не подчеркнутого не выделять.) Эпиграф после Монтеня – мой – курсивом! (подчеркнуто) [669].
Впервые – НП. С. 356–358. СС-7. С. 32–33. Печ. по СС-7.
16-26. Д.А. Шаховскому
Париж, 8-го марта 1926 г.
Дорогой Димитрий Алексеевич,
Вы большой умник и большое Вам спасибо. Невязка – явная. Необходима следующая вставка:
«Не доверяю также критикам – бывшим поэтам, НЕ ИМЕВШИМ MУЖЕСТВА ОТСТАТЬ» [670].
Это и объясняет, и затемняет, словом, то, что нужно. Не совсем критики, не совсем поэты, – отставшие-не приставшие, и т.д. Об этом я и думала. А о книге мне Святополк-Мирский говорил. Это – трогательно. Доказательство, что тяготение к столу – врожденное.
Вы внимательный читатель, во внимании перещеголяли писавшего. (А я ли уж не внимательна!) – Спасибо.
Насчет Талмуда – не знаю. У меня нет стариков, которым я могла бы верить. Нет универсального старика! (Есть – Вячеслав Иванов – но он далёко.) Если Талмуд – быт, законничество, сутяжничество, прикладное еврейства (полагаюсь на Вас!), смело перечеркивайте и ставьте ПРОРОКАМИ. Я Талмуда не читала (поступила как Адамович).
Третье: непогрешимость русского царя и римского папы. Это скорей для красного словца. Для меня каждая сила непогрешима. (Непогрешимость природы!) А цари и папы не всегда бывали сильны. Поэтому – перечеркивайте всю фразу, ни к чему.
Видите, во всем сошлись, и это не уступка. Я просто доступна воспитанию. Все Ваши отметки – правильны. Спорить нечего. Мне дорога вообще правда: чистота вывода.
_____
«Конец Казановы» (III ч<асть> «Феникса») – гнуснейшая книжонка, с картинкой, да еще без моей корректуры. Если Вы меня любите, сожгите ее немедленно [671]. Посвящение? Не понимаю.
«Дочери моей Ариадне – венецианским ее глазам». Это? – Чего же тут вырывать? Ответьте. Не люблю загадок. Впрочем (книга издана обманом, и я за нее не получила ни копейки) те мои «издатели» отлично могли сочинить посвящение. – Какое?
_____
Еду послезавтра утром, на две недели:
Адр<ес>:
Prince D. Swiatopolk-Mirsky
(для МЦ.)
15, Torrington Sq.
London W.C. I. [672]
Потому что я еще не знаю своей квартиры. Корректуры это не задержит, с Мирским будем соседями.
_____
До свидания. Из Лондона напишу.
МЦ.
Мирский мне говорил – не в порядке жалобы, а удивления, что до сих пор не получил гонорара за статью в I Благонамеренном. Я сказала, что это, очевидно, оплошность. – Так ведь?
Впервые – НП. С. 358–360. СС-7. С. 33–34. Печ. по СС-7.
17-26. В.Ф. Булгакову
Дорогой Валентин Федорович,
Сердечный привет и благодарность за все. Завтра на 10 дней еду в Лондон [673], где у меня впервые за 8 лет (4 советских, 4 эмигрантских) будет ВРЕМЯ. (Еду одна.)
Оттуда напишу.
Нет отношения, которое бы больше трогало и убеждало меня, чем забота издали.
Расскажу Вам много забавных гнусностей о здешнем литературном котле. Что́ – Прага!
Если видаете Чириковых, скажите, что люблю, помню и напишу. С Людмилой и Валентиной в переписке [674].
МЦ.
Париж. 9-го марта 1926 г. (по числу – весна!)
Впервые – ВРХД. 1991. № 161. С. 196 (публ. Д. Лерина). СС-7. С. 12. Печ. по СС-7.
18-26. П.П. Сувчинскому
Лондон, 11-го марта 1926 г. [675]
Дорогой Петр Петрович,
Как мне в жизни не хватает старшего и как мне сейчас, в Лондоне, не хватает Вас! Мне очень трудно. Мой собеседник [676] молчит, поэтому говорю – я. И совсем не знаю, доходит ли и как доходит. Я ведь совсем не вожу людей, особенно вблизи, мне в отношении нужна твердая рука, меня ведущая, чтобы лейтмотив принадлежал не мне. И никто не хочет (м<ожет> б<ыть> не может!) этого взять на себя, предоставляют вести мне, мне, которая отродясь – ВЕДОМЫЙ!
Мы с Вами как-то не так встретились, не довстретились на этот раз, и вместе с тем Вы мне близки и дороги, ближе, дороже. У Вас есть слух на меня, на мое. Мне кажется, Вы бы сумели обращаться со мною (ох, как трудно! и как я сама себе – с людьми – трудна!) Мне нужен покой другого и собственный покой за него. Что мне делать с человеческим молчанием? Оно меня гнетет, сбивает, сшибает, я его наполняю содержанием, может быть вовсе и не соответствующим. Молчит – значит плохо. Что сделать, чтобы было хорошо? Я становлюсь неестественной, напряженно-веселой, совсем пустой, целиком заостренной в одну заботу: не дать воздуху в комнате молчать.
Вчера, в один вечер, я издержала столько, что чувствую себя – и ночь не помогла! – совсем нищей. Молчание другого – неизбежность моей растраты, впустую, зря. Человек не говорит. Не говорит и смотрит. И вот я под гипнозом молчания, глядения, – враждебных сил!
– «Я очень трудна. Вынесете ли Вы меня две недели?» Большая пауза. – «А Вы меня?»
Мне хотелось бы простоты, покоя, уверенности. А другой не помогает, недвижностью своей вызывая меня на сложность, смуту, сомнение, нечто явно-не мое, от чего унижена и страдаю. Знаете, – когда неверный воздух между людьми? Ненадежный, быстро рвущийся.
_____
Ах, кажется знаю! Не выношу, когда человек наполнен мною. Не выношу ответственности. Хочу – моим, своим, а не мною. Ведь я себя (лично) не люблю, люблю с_в_о_е. Совпадение в с_в_о_е_м – вот. А ведь иначе – одиночество, не-встреча, разминовение. Двое сходятся в третьем – да. Но двоим никогда не встретиться в одном из двух или друг в друге. X любит Y, a Y любит X = одиночество. X любит Y, a Y тоже Y = одиночество. X любит Z и Y любит Z – встреча. Z = с_в_о_е (для X и для Y) совпадение в том, что выше и X и Y
Напишите, права ли я и права ли моя тоска?
_____
Переправа была ужасная [677]. Никогда не поеду в Америку. Лондон нравится [678]. У меня классическая мансарда поэта. Так устала (меньше от моря, чем от молчания) что спала одетая и всю ночь ворочала какие-то глыбы.
_____
Хочу в зверинец, смотреть британского льва, окунуться в чистоту и покой зверя.
Завтра вечер, билеты идут хорошо [679]. Сегодня же перепишу и отошлю «Поэму Горы» [680]. А Св<ятополк>-М<ирскому> Ремизов нравится, он очень огорчен разминовением с Вами. (Я не читала.) [681]
Милый друг, переборите лень и напишите мне хорошее большое письмо. Издалека видней.
Это письмо – только Вам, домой не пишу, потому что не хочу лишних тяжестей.
МЦ.
Ад<рес>: London WCI
9, Torrington Sq
– мне —
О высылке статьи и денег М<ир>cкому говорила.
_____
Если бы Вы знали, как мне тяжело!
_____
Впервые – Revue des Études slaves. С. 188–189. СС-6. С. 315–316. Печ. по СС-6.
19-26. A.C. Эфрон
Лондон, 15-го марта, 1926 г. [683]
Дорогая Аля, три льва и три львицы. Отдельный дом для гадов: от глист до удава. Слоны, усаженные маленькими детьми, и верблюды – взрослыми оболтусами. Когда слону даешь кусочек хлеба, он выхватывает весь мешок и ест с бумагой. Отдельный обезьяний дом и отдельный павианий ров. Последнее – дочеловеческий табор. Бегают, ссорятся, чешутся, делают (все скалы в ручейках!) – омерзительно! Павианы громадные, с тебя, в чудной серой седой шерсти, но о подхвостных местах лучше не говорить: красно-голубое ободранное мясо. Штук 50 в одном загоне. Царство Тарзана. А львы грустные. Оживляются только перед пищей, которой еще не видят, но которой жаждут. Один – самый старый – даже бегал, припрыжку, – недостойно! Бегал и ревел. А сегодня (была уже два раза!) лапами отгонял львицу, которая ласкалась. Морщил нос и давал по морде. Потом повернул ей спину и заснул. (Не МЕШАЙ!) Как только приедем, пойдем с тобой в Зоол<огический> сад, а то у меня угрызения совести. С О<льгой> Е<лисеевной> [684] до поры до времени не грызись. Бог с кофейником! А если попрекает жертвами – ты ведь меня знаешь! – только смеюсь. Я ничего для благодарности не делаю и не допускаю, чтобы другие делали. А кофейник заведу другой – сгоревший мне не нужен. А что не дала – ПРАВА! Я сама бы не дала. Теперь – раз сгорел – давай.
Целую тебя и Мура. Завтра иду смотреть подарки.
МЦ.
Львов в Зоол<огическом> не было. Завтра поищу в городе.
Впервые – НИСП. С. 322. Печ. по тексту первой публикации. Надпись на обороте фотографической открытки с изображением собаки породы колли и надписью: «Faithful and True» («Преданный и верный» – англ.).
20-26. П.П. Сувчинскому
Лондон, 15-го марта 1926 г.
Дорогой Петр Петрович, Вы просто не поняли моего почерка. Какая же у Вас лень, когда Вы начинены динамитом? Вы, за быстротой, просто неучтимы. Oû êtes-Vous allé la pêcher? {141} (Лень.)
A о себе и своем – раздвоении – Вы правы. Но у меня пуще чем разминовение – равнодушие. Мне нет дела до себя. Меня – если уж по чести – просто нет. Вся я – в своем, свое пожрало. Поэтому тащу человека в свое, никогда в себя, – от себя оттаскиваю: дом, где меня никогда не бывает. С собой я тороплюсь – как с умываньем, одеваньем, обедом, м<ожет> б<ыть> вся я – только это: несколько жестов, либо навязанных (быт), либо случайных (прихоть часа). Когда я говорю, я решаю, я действую – всегда плохо. Я – это когда мне скучно (страшно редко). Я – это то, что я с наслаждением брошу, сброшу, когда умру. Я – это когда меня бросает МОЕ. Я – это то, что меня всегда бросает. «Я» – всё, что не Я во мне, всё, чем меня заставляют быть. И диалог МОЕГО со мной всегда открывается словами:
«Вот видишь. Какая ты дура!» (Мое – мне.)
И – догадалась: «Я» ЭТО ПРОСТО ТЕЛО… et tout ce qui s'en suit {142}: голод, холод, усталость, скука, пустота, зевки, насморк, хозяйство, случайные поцелуи, пр<очее>.
Всё НЕПРЕОБРАЖЕННОЕ.
_____
Не хочу, чтобы это любили. Я его сама еле терплю. В любом ко мне я одинока, не понимаю, томлюсь.
_____
«Я» – не пишу стихов.
_____
Мандельштам «ШУМ ВРЕМЕНИ» [685]. Книга баснословной подлости. Пишу – вот уже второй день – яростную отповедь [686]. Мирский огорчен – его любезная проза [687]. А для меня ни прозы, ни стихов – ЖИЗНЬ, здесь отсутствующая. Правильность фактов – и подтасовка чувств. Хотелось бы поспеть к этому № журнала [688] – хоть петитом – не терпится.
_____
Я по Вас соскучилась, я когда-нибудь еще буду очень Вас любить.
Если заняты, не отвечайте, это не переписка, я просто подаю голос. Вечер прошел удачно. Лекцию Д<митрий> П<етрович> начал с посрамления Чехова [689], который ему более далек, чем нечитаный китайский поэт (хорошо ведь?) Стихи доходили [690]. Хочу на часть денег издать Лебединый Стан [691], он многим нужен, убедилась.
_____
Была у Голицыных [692] – чудный и странный дом. Но хозяйка не любит собак.
До свидания, извлекайте С<ергея> Я<ковлевича>, Вы единственный, с кем ему хорошо.
– Как я рада, что я Вас встретила!
МЦ.
Ремизовым не восхищена [693] – не люблю единоличного Ремизова, люблю Ремизова по поводу, с чужим костяком. Но поместить надо.
<Приписка па полях:>
Мирский написал небольшую статью (стр<аниц> 7 печат<ных>) о С<овременных> 3<аписках> и Воле России [694]. Остро и мужественно.
Впервые – Revue des Études slaves. С. 191–192. СС-6. С. 316 318. Печ. по СС-6.
21-26. Д.А. Шаховскому
Дорогой Димитрий Алексеевич,
Сначала деловое.
1) Если до отсылки сами будете сличать мой текст с корректурным и уверитесь, что пропусков нет, можете рукописи не отсылать. Она мне нужна только в смысле пропусков.
2) В следующий же раз пришлите мне корректурные знаки, точные, с толкованием. А то, боюсь, мои поправки не будут поняты. Вами – да, рабочими – нет. Во всяком случае, эту корректуру просмотрите. Мирский знает только английскую систему, так как русские ему, естественно, корректуры не присылают.
_____
Детектива не нанимайте: погу́бите его для Англии. Следя за мной, разжиреет от моей неподвижности, а детективу – как жокею – как актеру – жир – смерть.
Сижу и рву в клоки подлую книгу М<андельштама> «Шум Времени» [695]. Вот все мои тайны в Англии (лондонские трущобы).
До свидания. Когда будете в Париже? Возвращаюсь 25-го, до 24-го – шлите сюда.
МЦ.
18-го марта <1926 г.> 1917 г. [696]
Впервые – НП. С. 360–361. СС-7. С. 34–35. Печ. по СС-7.
22-26. Д.А. Шаховскому
Лондон, 20-го марта 1926 г.
Дорогой Димитрий Алексеевич,
1) Я Вас еще не поблагодарила за Чэстертона [697]. Очень мне близкая и замечательная книга.
2) Что с Сережиной рукописью? (Тыл.) Она была отослана до моего отъезда, с адр<есом> отправителя, и если затерялась, то только у вас. Кроме того, ей предшествовала телегр<амма>, где С<ергей> Я<ковлевич> оповещал Вас, что высылает. Времени прошло больше двух недель. Вы видите, что вещи нет, и упоминаете об этом, между прочим, в письме – мне, не запрашивая С<ергея> Я<ковлевича>). В чем дело? Ответьте.
3) В отсылаемой корректуре маленький пропуск. Стр. 106, строка 3 сверху,
– именно современников. И из современников – именно соотечественников.
Подчеркнутое красным пропущено, необходимо вставить. Последите [698].
_____
4) Пойдет ли «Старинное благоговенье»?
5) – Просьба о сообщении корректурных знаков.
_____
Жду ответа на все эти вопросы. Пока, всего лучшего.
МЦ.
Впервые – НП. С. 361–362. СС-7. С. 35. Печ. по СС-7.
23-26. Н.Л. Лапиной
Лондон, 20-го марта 1926 г.
Дорогая Нина! Ваше письмо дошло, спасибо за доверие, при встрече все скажу, что знаю [699]. Завалена работой (переписка большой статьи) [700]. Днем работаю, вечером люди. Лондоном обворожена [701], от полицейского на площади до чайки на Темзе. 25-го – 26 – вернусь. Простите, что не письмо [702], не могу, еле справляюсь. Зайдите к Мурзику, поцелуйте в головку [703]. Сердечный привет папе и маме.
Вас – целую.
Любящая Вас
МЦ.
Текст письма и коммент. к нему были впервые обнародованы Е.И. Лубянниковой на Вторых Цветаевских чтениях в Москве («Библиотека на Таганке», 8 октября 1984 г.). Публ. впервые по ксерокопии с оригинала, хранящейся в архиве составителя.
24-26. Д.А. Шаховскому
Лондон, 24-го марта 1926 г.
Дорогой Димитрий Алексеевич,
С корректурой беда, поправляйте пока не поздно. Пропущен (не послан) целый большой кусок рукописи, а именно: с половины 12 стр<аницы> рукописи по 24а. т.е. последнее, что я получила до нынешнего – ½ 12 стр<аницы> моей рукописи (разрезана у Вас) и соответствующая корректура. Последнее слово в тексте:
ДЛЯ СИМВО – тут отрезано.
Посылаю Вам самоё страницу для наглядности. Пропущено, т.е. не послано Вам и не правлено мною, целых 12 ½ стр<аниц> (от второй половины 12 стр<аницы> по нынешнюю полученную 24а).
Послезавтра буду дома, высылайте домой. Ради Бога, не подведите!
Пропасть здесь не могла, здесь образцовая почта. И в доме заваляться негде.
_____
Рукопись отошлю всю целиком, по окончании вещи. На корректуре «Цветника» настаиваю СТРАСТНО. Дело чести.
А с «Тылом» – слава Богу [704]. Это Вы меня спутали, упомянув о «Шинели». С<ергей> Я<ковлевич> верно уже знает.
_____
Читатель ограничен писателем? О да. Пример безграничного читателя – тонкая, умная, даровитая женщина, любящая Вербицкую [705], т.е. не могущая (силой даровитости своей!) оставаться в пределах пошлости, ставимых автором, разбивающая круг.
Читатель должен быть ограничиваем писателем! Иначе все авторы Шекспиры!
_____
Просмотрите еще раз мою корректуру. Есть пропущенное слово. Последите, чтобы вставили. Вообще, приложите руку.
_____
Итак 1) жду пропущенных 12 ½ с<траниц>
2) ЦВЕТНИКА
_____
Мирскому просьбу заехать в Бельгию передала. Он Вам вчера писал. Всего лучшего.
МЦ.
Впервые – НП. С. 362–363. СС-7. С 35–36. Печ. по СС-7.
25-26. A.A. Тесковой
Лондон, 24-го марта 1926 г.
Дорогая Анна Антоновна! Привет Вам и Вашим из Лондона, где вот уже две недели [706]. Это первые мои две свободные недели за 8 лет (4 советских, 4 эмигрантских) – упиваюсь. Завтра еду обратно. Рада, но жаль. Лондон чудный. Чудная река, чудные деревья, чудные дети, чудные собаки, чудные кошки, чудные камины и чудный Британский Музей. Не чудный только холод, наносимый океаном. И ужасный переезд. (Лежала, не поднимая головы.) Написала здесь большую статью [707]. Писала неделю, дома бы писала 1 ½ месяца. Сердечный привет Вам и Вашим. Люблю и помню…
М.Ц.
Впервые – Письма к Анне Тесковой, 1969. С. 38. СС-6. С. 343. Печ. по: Письма к Анне Тесковой, 2008. С. 35.
Письмо написано на открытке с изображением старинной миниатюры.
26-26. П.И. Шумову
Лондон, 24-го марта 1926 г.
Дорогой Александр Иванович! [708]
Весь Лондон полон Вашей славой. Трублю ее повсеместно, – не словом, а делом, то есть показывая Ваши (свои) карточки, которые здесь со мной. Лондонцы (особенно дамы!) наперебой берут Ваш адрес. – «Когда поеду через пролив…» [709]
Лучшее, что есть в Лондоне: Темза, деревья, собаки, достоинство. И еще смена караула. И еще Британский Музей. Худшее – холод, наносимый морем. По приезде загляну и расскажу.
Сердечно преданная Вам
Марина Цветаева
Впервые – Русский парижанин. Фотографии Петра Шумова. М.: Русский путь, 1998. С. 7. Печ. по тексту первой публикации.
27-26. Б.Л. Пастернаку
<Около 27 марта 1926 г.>
Борис. А пока вы с Ахматовой говорили обо мне в Москве, я в Лондоне говорила с эстрады тебя и Ахматову. Послед<овательность>: Ахматова, Гумилев, Блок – Мандельштам, Есенин, Пастернак, я. Маяковского за недохв<атом> глотки не говорила, сказала стихи к нему. Слушали меня – но этих имен писать не должно [710]. Достаточно будет сказать тебе, что моим лучшим слушателям запрещено было прийти. Борюшка, сообрази. Из того, что прочла стих к Маяковскому, выведи, кто были слушатели.
