Текст книги "Скитальцы"

Автор книги: Марина и Сергей Дяченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 81 страниц)

– Вот и надо было самому на ней жениться… МНЕ она тоже нужна, Чонотакс.

– Нет. – Губы Черно изогнулись дугой, уголки их резко опустились вниз. – Будь честен хоть сам перед собой…

– Алана, ко мне! – рявкнул я.

Алана не двинулась с места.

Чонотакс помедлил. Чуть усмехнулся краешком рта; развернулся, бесшумно поднялся по лестнице и оттуда, сверху, поманил рукой. Приглашая.

Я стоял на месте минут пять, будто меня приколотили гвоздями. Потом шагнул вперёд…

Невидимый люк, мгновенно разверзшийся под моими ногами, проглотил меня вместе с моим неродившимся воплем.

* * *

…В старину существовал любопытный способ выдержки вина: бочку оставляли в каменной нише, а рядом замуровывали живого узника, лет эдак на двадцать-тридцать, а лучше на пятьдесят, чтобы наследники виноделов, вскрыв тайник, обнаружили драгоценный сосуд в соседстве с истлевшим скелетом.

Говорят, однажды бочка оказалась пуста, просверлена камушком, а скелет хранил на жёлтом черепе выражение пьяного довольства. Возможно, тот счастливец познал радости жизни, какие его тюремщикам никогда и не снились…

Так подумал я, очнувшись в подземелье. В цепях. У холодной и волглой стены.

«Ретано, ты храбрый человек, но ты дурачок».

Последним, что я помнил, была распахивающаяся под ногами пустота. А вот удара не случилось; как будто прямиком из Чонотаксовой прихожей я мягко ухнул сюда, в темницу, на цепь…

Глаза мои привыкли к темноте. Уши напряглись, пытаясь выловить из сырого воздуха что-нибудь, кроме отдалённого звука падающих капель. Всё происходило как по нотам – я не удивился бы, если бы рядышком обнаружился в ржавых цепях мой сосед и предшественник, некто, чья одежда успела истлеть, а кости почти полностью обнажиться…

– Экая ты скотина, Чонотакс, – сказал я вслух.

Ответа не последовало. Короткие цепи не позволяли мне опустить руки, железный пояс, ввинченный в стену, не давал встать. В такой позе с удобством можно было рвать на себе волосы, но никакое другое занятие, увы, не представлялось возможным.

– Я убью тебя, Черно!..

Моя правая нога, бесполезно лягающая воздух, вдруг ударилась о твёрдое, мой вскрик и глухой удар по дереву прозвучали почти одновременно.

Бочка.

Р-рогатая судьба, это бочка, зачем я вспомнил рецепт виноделия, к которому, если верить летописям, никогда не прибегали мои предки?!

Я затравленно огляделся.

Бочки выступали из стены, длинная галерея огромных бочек, точно такая же, как в подвале моего собственного замка, если неведомые виноделы решили заложить сразу два десятка сосудов, то почему они сэкономили на узниках? Разве им хватит меня одного?!

– Я убью тебя, Черно, – сказал я шёпотом.

Думать можно в любой позе. Или почти в любой; первым делом я подумал об Алане, и эта мысль заставила меня взвыть и выгнуться дугой.

«Будь честен перед самим собой».

– Значит, так, – сказал я яростно. – Алана моя жена. Даже если первую брачную ночь я прохрапел, как свинья, равнодушный и пьяный… Даже если я женился на ней по расчёту – всё равно она моя жена! Я за неё отвечаю! И если ты, скотина, немедленно не выпустишь её… Пеняй на себя!!

Свирепые вопли придавали мне мужества. Я орал и плевался, и перепуганное эхо прыгало по подземелью, как сумасшедший заяц.

Потом я устал. Выдохся; жалобно звякнули цепи, и, будто в ответ, в тёмном углу подземной галереи тихонько вздохнули.

Я притих.

Вздох был знаком мне. Я слышал его не раз – зимними вечерами, осенними ночами, когда так грустно воет в трубе ветер, и в особенности в тот памятный день, когда в замок явились торговец недвижимостью, оценщик и купец…

– Кто здесь? – спросил я хрипло.

Тишина. Полчаса тишины; я вдруг понял, что у меня болят все кости. Что руки и ноги затекли. Что поясницу ломит от холода, что я жалок вместе со всеми своими угрозами…

Новый вздох.

– Кто здесь? – повторил я, не слыша собственного голоса.

Вместо ответа он вышел на открытое пространство; в темноте я с трудом различал его, немолодого, щуплого, с горящими глазами призрака, казавшимися тем не менее слегка близорукими.

Я вжался спиной в холодную стену.

Он? Или другой?..

– Где… мы? – поинтересовался я, овладев голосом. – Это… замок?

Он устало кивнул.

Так, хорошо. Стало быть, потомок Рекотарсов сидит прикованный в подземелье собственного замка. Никогда не ведите дел с магами, господа, это вылезет вам боком, я говорю со знанием дела…

– Где же Итер?!

Призрак пожал плечами.

Итер может преспокойно хозяйничать наверху и слыхом не слыхивать, что его хозяин помирает в подвале. Если во власти Черно заковать меня в собственном подземелье, вряд ли его планам может помешать слуга, сколь угодно старый и сколь угодно верный…

– Я убью тебя, Черно, – сказал я в третий раз. Призрак махнул рукой, словно говоря: «А, меня это не касается»…

Возможно, призрак на меня зол. Возможно, с его точки зрения, случившееся есть справедливая расплата за мерзостную попытку продажи родового замка…

Он по-прежнему неподвижно стоял посреди галереи. В окружении бочек; кому, как не мне, знать, что большая часть из них навеки опустела. Виноградники Рекотарсов пришли в упадок, поместье пришло в упадок, да и род, кажется, выродился… Произведя на свет «дурачка»…

– Что смотришь? – злобно процедил я, встретившись взглядом с горящими глазами щуплого призрака. – Рад?

– А чему радоваться…

Меня подбросило так, что цепи звякнули снова. Мне послышалось? Еле различимый голос, бледный, как ползущая по камню струйка серого песка…

– Чему радоваться… Я ничем не могу тебе помочь, Ретано. Никак.

– Я не нуждаюсь в помощи, – сказал я хрипло.

Призрак устало прикрыл свои горящие плошки:

– Нуждаешься… Ты поступил против совести, и не раз. Я тебя понимаю… Сам такой… был.

– Ты кто? – пробормотал я, невольно подбирая под себя ноги.

Он заморгал.

Это выглядело одновременно жутковато и потешно – при его-то светящихся глазах; я плотнее вжался в стену.

– Тебе… действительно… интересно?

Кажется, в его голосе была насмешка. Горькая.

Я подумал, что мне вскорости понадобится справить нужду. Этот миг неотвратимо приближается; через пару дней, даже ещё и не померев, я уже буду являть собой жалкое зрелище. Потому что мне даже нечем расстегнуть штаны.

Впрочем, если мне не дадут воды… Проблема, возможно, отпадёт сама собой?..

Я облизнул запёкшиеся губы.

– Да… мне интересно. Конечно. Вы… мой предок?

Он кивнул. Горящие глаза потускнели, будто подёрнувшись плёнкой:

– Я… твой прадед, Ретано. Но поскольку я завёл потомство будучи уже в солидном возрасте…

– Кто-кто? – переспросил я удивлённо.

– Меня зовут Дамир! – сказал он с нажимом, почти выкрикнул, если слово «крик» каким-то образом соотносилось с его голосом-тенью.

Некоторое время было тихо, только вода, пёс знает откуда просочившаяся, отсчитывала мгновения моего молчания.

– Я мечтал, – сказал я наконец. – Я так хотел…

Умеют ли призраки лгать? Он, стоящий передо мной в окружении пустых бочек, нисколько не похож ни на один из трёх своих портретов…

Нет, похож. Если ты художник, если ты желаешь угодить господину, если послушный холст стерпит лишних два вершка роста, и дополнительную красоту, и чуть больше мужественности, и мудрость в нарисованных глазах…

Собственно, каждый из трёх художников льстил по-своему. Но все трое льстили; потомки увидели Мага из Магов в ином, приукрашенном обличье. Человек, обладающий такой внутренней мощью, и выглядеть должен внушительно…

– Помогите мне, Маг из Магов, – попросил я шёпотом.

Горящие плошки мигнули снова:

– Видишь ли, Ретано… Когда человек зачем-то лжёт, он должен быть готов к тому, что эта ложь потом ему припомнится… Я солгал.

Я молчал, не понимая.

– Некогда… много лет назад… я служил магу, великому магу, его имя было Ларт Легиар… В одном из странствий по прихоти его я переоделся господином, а он – слугой… Мы играли каждый свою роль, и так, подменёнными, прибыли в этот замок, и здесь, дабы убедить барона в могуществе магии, хозяин мой обернулся драконом, а я победил его… в игрушечной схватке, схватке-лицедействе. Весть об этом разошлась так широко, что, когда спустя много лет… оставив службу у Легиара… я вернулся в этот замок и барон отдал за меня… нет, не дочку, как ты думаешь, – внучку… я не стал развенчивать старые легенды. Они помнили меня могучим магом – я воспользовался… и не стал никого разубеждать. Я прожил в довольстве, наплодил детей, основал новый род и умер… Но я никогда не был магом, Ретано. Я всего лишь служка… при великом господине. Я и сейчас ещё боюсь, что Легиар отыщет меня по эту сторону смерти… И спросит за обман. А я не смогу ответить.

Вода капала. Весь мир вплёлся сейчас в один этот звук, сочащийся, будто сукровица. Кап. Кап.

– Ты лжёшь, – сказал я на удивление спокойно.

Он покачал тяжёлой головой:

– Нет. Сейчас я говорю правду.

– Ты лжёшь, – повторил я упрямо, с ужасом понимая, что ещё секунда – и я ему ПОВЕРЮ.

– Я бы не стал тебе рассказывать этого… Но ты, признаться, в таком отчаянном положении, что… короче говоря, у тебя есть шанс скоро сделаться вторым призраком этого замка. Я подумал, что тебе обязательно надо узнать…

Я поверил.

Как будто холодная вязкая жижа хлынула на меня сверху, залепила глаза и уши, лишила возможности дышать; руки мои, и без того затёкшие, окончательно онемели.

Я ПОВЕРИЛ. Ибо не верить явной правде – удел не «дурачка» уже, а полного идиота…

– Ты знаешь, – сказал я срывающимся голосом, – тебе ведь не поздоровится, если я действительно стану здесь призраком номер два. Потому что первым делом я доберусь до тебя. И…

Он устало вздохнул. Плечи поднялись и упали.

– Ты… Ретано. Ты не волнуйся, но… Сперва надо всё-таки умереть. А в твоих условиях… это долго и скверно.

Я проглотил слюну. Странно, что у меня ещё осталась слюна – пусть вязкая, пусть горькая, но до смерти от жажды все же ещё далеко…

– Разве ты не позовёшь Итера? – спросил я еле слышно.

Он поднял на меня укоризненные светящиеся плошки:

– Я очень редко выхожу из подземелья. Очень редко… Не могу.

* * *

Я очнулся от того, что один из стальных браслетов очень уж сильно сдавил моё запястье.

Пробуждение сопровождалось судорогой; затёкшее тело вело себя странно, мышцы сокращались как придётся, и весьма очень болезненно. Я застонал, пытаясь пошевелить онемевшими ногами.

«Рета-ано»…

Я выпучил глаза. Ощущение было такое, что рука моя опять шарит в недрах памятного замшевого мешочка, только на этот раз не чужие пальцы сжимали моё запястье, а стальное кольцо на цепи.

«Привет, Ретано, как поживаешь?»

– Я убью тебя, – сообщил я растрескавшимися губами. То есть наружу не просочилось ни звука, но собеседник мой услышал; кольцо сжалось так, что я еле сдержал стон.

«Тебе незачем меня убивать… Могу тебя поздравить – твоя жена по-настоящему тебя любит».

– Если ты тронешь Алану, я…

«…зато меня поздравить не с чем. По-видимому, любовь к тебе вытеснила… Короче говоря, твоя Алана не так привязана к брату, как мне того хотелось бы. Огорчительно, но не смертельно, есть ещё две ниточки…»

Браслет чуть ослабил хватку. Вовремя – я всё ждал, что треснут кости.

«Хочешь пить, Ретано?»

Я молчал.

«Потерпи ещё часа три. Она уже приближается к замку».

– Кто?!

«Скажешь ей, что есть возможность вернуть в мир её дорогого Луара. Скажи – это правда. Скажи – и посмотрим на её реакцию».

Кольцо разом вернулось к первоначальным размерам – моя рука чуть не выскользнула из него.

– Скотина, – прошептал я еле слышно.

В отдалении серой тенью прошёлся Маг из Магов Дамир. Впрочем, какой там маг…

Так, авантюрист. Бездельник.

Глава 9

Трудно сказать, сколько прошло времени. Сперва я считал звонкие удары падающих капель, потом сбился; потом, кажется, умер, и снова, и умирал раз десять, пока наконец в отдалении не зазвучали шаги, голоса, пока на истёртые камни пола не лёг отблеск факелов.

Самое время было закричать, но из глотки моей, как и следовало ожидать, не выдавилось ни звука, и я едва не умер в одиннадцатый раз – от страха, что меня не найдут.

Свет стал ярче – я зажмурился, пытаясь закрыть лицо локтем; в подземелье спускались мужчины, много мужчин, я слышал звон шпор и похожие друг на друга голоса, и в их обрамлении срывающийся голосок Итера дребезжал, как треснувшее стекло.

– Светлое Небо! О-о-о… А-а-а…

Я плотнее зажмурил глаза, потому что факелы сразу же оказались у меня под самым носом.

– Господин… – со слезами бормотал Итер. – О, как же… Как это…

– Сейчас мы тебя расспросим – как! – рявкнул молодой начальственный голос. – Старый хрыч, ты ещё будешь делать вид, что свалился с луны?!

Скрежетнуло железо. Итер охнул.

– Спокойно!

Я вздрогнул. Я только сейчас услышал, что среди спустившихся в подвал есть женщина… и её голос мне знаком.

– Спокойно, – повторила женщина, и мужские голоса примолкли. – Мы всё равно узнаем правду. Сбивайте железо!

Я глянул в щёлочки между слипшимися ресницами.

Их было страшно много, полный подвал; кто-то уже вопросительно постукивал по крутым бокам бочек. Итера держали за локти, женщины не было видно, мой взгляд заметался, но в этот момент тряпочка, смоченная водой, коснулась коросты на моих губах, и я провалился в блаженное беспамятство.

* * *

– Вы неважно выглядите, Рекотарс.

Будь у меня побольше сил, я бы непременно хихикнул. А так пришлось ограничиться косой ухмылкой.

– Где Алана?

Я приподнялся на подушках. Танталь стояла рядом, и за её спиной молчала в ожидании дюжина крепких молодых ребят, все при оружии, все настороженно-хмурые.

Я прикрыл глаза:

– Пусть ваш эскорт покинет нас… на минуту. Обязуюсь не причинять вам вреда.

Танталь ухмыльнулась в ответ – не менее косо. Обернулась к ребятам – те подчинились беспрекословно, хотя выходить им, ясное дело, не хотелось.

– Где Алана? – ровно повторила Танталь, когда дверь за последним из стражей закрылась.

– С Аланой всё в порядке. – Я обнажил зубы. – Алана в руках у мага, зачем она ему нужна – непонятно, что он с ней делает – не знаю тоже…

Она побледнела. И без того бескровные щёки приобрели зеленоватый оттенок; я испугался, что она упадёт.

– Мне казалось, – проговорила она, почти не разжимая рта, – что Алану отдавали ВАМ. Чтобы ВЫ отвечали за неё… высокородный Рекотарс!

Моё родовое имя прозвучало как ругательство; я не удержался и всё-таки хихикнул. Откинулся на подушки, пытаясь справиться с головокружением; с трудом приподнялся снова:

– Да уж… наследник Мага из Магов… не оправдал доверия. И чем вы думали, Танталь, когда Солль отдавал за меня Алану…

Она смотрела во все глаза.

– У меня к вам деловое предложение, – сказал я устало. – Давайте организуем балаганчик. У вас есть опыт, у меня – призвание… Я неплохо пою. И ещё я умею ломать комедию с таким успехом, что даже умудрённые опытом полковники…

Я замолчал, потому что к моему горлу приставили маленький нож – из тех, что так удобно носить в рукаве.

– Если с Аланиной головы упадёт хоть волос… – прошелестела Танталь, и надо мной нависло её бешеное, с огромными глазами лицо.

* * *

Мне было очень трудно говорить. В конце концов ухо слушательницы приблизилось к самым моим губам; горло моё едва цедило звуки, совесть с натугой цедила слова.

Я ничего не сказал о нашем с Да Скоро договоре. По моим словам выходило, что маг ни с того ни с сего заинтересовался книгой, а потом Аланой, а потом её братом Луаром; я ничего не сказал ни о призраке, ни об его откровениях, я даже чаще обычного поминал «Мага из Магов Дамира», но всякий раз, произнося эти слова, голос мой исполнялся сарказма.

Исходя из всего, что я о себе знал, мне надлежало сейчас лежать в тоске, смертельно пьяному, и сладостно думать о чашке с ядом; вместо этого я снова и снова делал над собой усилие, скалил зубы в усмешке и смотрел, как меняется лицо Танталь.

Поначалу она слушала угрюмо, явно не веря трём четвертям сказанного; когда речь зашла о Луаре, губы её напряглись. Крепко сжались, обратившись уголками книзу; глаза оставались холодными, но я понимал, что она верит. Даже не мне – Черно Да Скоро: видимо, того, что господин маг знал о теперешней миссии Луара, хватало, чтобы ему поверить…

– Как вы догадались спуститься в подвал? – спросил я устало.

Она пожала плечами:

– Мы явились… Замок пустой, слуги в истерике… Не помню, кто первый предложил осмотреть подземелье. Кто-то из ребят…

– Это Чонотакс Оро предложил, – усмехнулся я желчно. – «Потерпи ещё три часа, она уже приближается к замку…»

– Вы уверены, что Алана жива? – осведомилась она сухо.

Перед глазами моими мелькнуло, как летучая мышь, видение: девочка в короткой шубке, с маленькими холодными руками, выглядывающими из слишком широких рукавов, распростёртая на полу перед тремя зеркалами, безжизненно смотрящая в потолок…

– Уверен, – солгал я по привычке. И Танталь увидела, что я лгу.

– Потомок Рекотарсов. – Её рот покривился в презрительной гримасе.

– Какой есть, – отозвался я в тон. И отвернулся к стене. – А теперь оставьте меня в покое… И позовите Итера.

* * *

Танталь держала совет со своими молодцами; по отрывочным репликам я понял, что «корпус», которым заведует Эгерт Солль, есть учебное заведение по выпуску в свет молодых забияк со шпагами на боку. Вся компания заперлась в комнате и с позором изгнала Итера, решившегося подслушивать; я с трудом поднялся с постели и, держась за стенку, спустился в подвал.

Запах влаги и плесени наводил на меня дрожь. Белые бинты на запястьях светились в полумраке; я оставил факел в кольце и со свободными руками прошёл по галерее вперёд – к месту своего недавнего заточения.

Ну и вид же был у меня, когда меня нашли здесь в цепях. Ну и вид, ну и запах; собственно, потомку ловкого слуги стыдиться нечего. Хоть в дерьмо его по шею укатайте…

– Эй, ты где? – крикнул я хрипло. Вернее, мне показалось, что крикнул, – сил хватило на один только слабый писк.

Факел мерцал позади; я отыскал бочку, наполненную до половины, сел под ней, запрокинув голову, и открыл кран.

Через полчаса мне было куда лучше. Встать я уже не мог, но на душе посветлело, по крайней мере, я знал, чего хочу.

– Эй, ты! – крикнул я достаточно бодро. – Ты… великий маг… выходи. Я посмотрю тебе в твои плошки, я набью тебе твою призрачную морду, я объясню тебе, кто ты есть на самом деле, прадедушка, ну?!

Вино в бочке иссякало. Это что, я сам один выпил?! Или кто-то из ребят, отыскавших в подземелье жалкого узника, не утерпел-таки, приложился?..

– Сговорились… – сказал я с тоской. – Все на свете маги против меня… Даже Маг из Магов… Сейчас Танталь закончит толковать со своими мальчиками, и они все вместе двинут на приступ, к Чонотаксу в гости… А он этих мальчиков в кадках засолит, по двое. А Танталь… «ещё две ниточки»… Первая Алана, порвалась… Вторая Танталь… – Я икнул. – А хорошо бы поглядеть… На Луара Солля, из-за которого сыр-бор… Чего ради…

– Не поминал бы, – прошелестел над ухом голос. Тень голоса. Голос-призрак.

– А-а-а, – протянул я горько. – Явился… Прадедушка.

Призрак отшатнулся; грузно, прихрамывая, перебрался на другой конец галереи и там застыл, скорбно глядя своими близорукими плошками.

– Догоню, – сказал я равнодушно.

– Ретано, – призрак дрогнул, как отражение на воде, – не связывайся с магами.

Мой рот сам собой пополз к ушам. Жуткое, наверное, зрелище.

– Ретано, – призрак помедлил, – мне пятнадцать лет было, когда… Дурной был. Пришёл наниматься к Ларту… И видит Небо, верой и правдой. Столько лет… – Горящие плошки мигнули. – Не хотел тебе говорить… Он мне оставил вроде как завещание. «Не связывайся, – говорит, – Дамир, больше ни с какими магами… Добрые, злые… Не надо. Близко не подходи…» И оставил… он мне много чего оставил, я богатый приехал, к Химециусам-то… Оставил… вещь. Мне не пригодилась… Я спрятал. Ретано, я вроде как виноват перед тобой, ну так возьми, подарок… От прадеда…

Вино из бочки текло у меня по подбородку. По лицу, по шее, по груди.

* * *

Дюжина ребят, сменяясь попарно, потратила полчаса на то, чтобы вскрыть эту кладку. Прадедушка Дамир всё делал на совесть.

В маленькой нише нашёлся глиняный горшочек, полный застывшей смолы; когда я расколотил его об пол, среди осколков обнаружилась серебряная булавка, большая и некрасивая, по изяществу сравнимая с крестьянским топором.

– Ну и?.. – спросила Танталь, когда мы с ней уединились.

– Эта вещь должна прикрывать от власти, – сказал я глухо. – В частности от магической, а вообще от любой. К примеру, если эту штуку наденет слуга, то хозяин не сможет съездить ему по зубам. А в нашем случае… Чонотакс имеет власть, против которой ребята… ваши сопровождающие бессильны, как мышки.

Танталь повертела булавку. Подняла на меня прищуренные глаза:

– Раньше, надо полагать, вы об этом не знали? И если ваш друг Чонотакс настолько силён, кто может противостоять ему? Кто хозяин этой вещи? Маг из Магов Дамир?

Она открыто насмехалась. Я пожал плечами:

– Это наследие Ларта Легиара… Если такое имя что-то вам говорит.

Имя говорило ей даже больше, чем мне. Теперь её глаза округлились; воспользовавшись её замешательством, я аккуратно забрал у неё булавку.

– Я пойду к моему, как вы выразились, другу, – сказал я, прилаживая уродливое украшение под манжет. – И приведу мою жену… Потом можете отдать приказ молодым людям и сделать её вдовой, я не возражаю. Но сперва…

– Пойду я, – бросила Танталь, и глаза её сделались двумя ледяными щёлочками. – Вернее, пойдём мы…

Я проникновенно посмотрел на неё. Вздохнул, улыбнулся мудро и ласково:

– Хрен я вас спросил.

…Ребята дрались хорошо. Эгерт Солль был выдающимся учителем; у них у всех в разной мере прослеживалась одна школа. Одна манера фехтования.

Уже зажатый в углу, я кричал разъярённой Танталь:

– Он этого ждёт! Он ждёт вас, ему нужна вторая ниточка! Я её муж, нашей свадьбы никто не отменял!..

Сил у меня не было никаких. Пока ребята мешали друг другу, я ещё как-то держался, а когда они догадались выстроиться и подходить к снаряду по трое – спёкся совсем. Меня разоружили; острия упёрлись в меня со всех сторон, подошла Танталь, бледная не то от волнения, не то от злости:

– Брошку!

– Это булавка, – поправил я машинально.

– Аген, сними с него брошку! На правой руке, под манжетом!

Плечистый Аген был на полголовы меня ниже; у него не было надо мной власти – зато была грубая сила.

– Вы не правы, – сказал я шёпотом. – Вы ничего… я его знаю, я знаю, как с ним говорить… а вы…

Аген заломил мне правую руку; сжав зубы, я ждал, пока он справится со злосчастным украшением, но он всё возился, сопел, заламывал руку всё больнее и больнее – пока не сообщил наконец Танталь:

– Не снимается, госпожа.

– То есть?

Танталь приблизилась, оттеснила Агена, моя рука обрела наконец свободу; потирая локоть, я смотрел, как она пытается отстегнуть булавку.

Бесполезно. Намертво.

– Эта вещь действительно принадлежала Легиару? – спросила Танталь сквозь зубы.

– В таком подходе есть некая целесообразность, – заметил я глубокомысленно. – Если вещь защищает от проявлений власти… Её хоть как-то нужно защитить от грубого насилия. Скажем, снимать и передавать её может только тот, кто надел…

– Сними и отдай, – сказала Танталь, по-прежнему не разжимая рта.

Я обвёл глазами лица её двенадцати телохранителей. Симпатичные в общем-то ребята, не угрюмые, а скорее сосредоточенные. Ну не ждали они такого поворота дел – предполагалось, что госпожа Танталь будет гостить в замке, я, как зять господина Солля, стану всячески угождать ей, и никому не придётся тыкать оружием под рёбра ближайшего родственника госпожи Аланы…

– Ребята, вам не страшно? На меня одного… дюжина… маловато…

Они помрачнели; тот, кого звали Агеном, залился краской и обернулся к Танталь.

– Уберите оружие, – процедила она, по-прежнему глядя мне в лицо. – И будьте готовы… На рассвете мы отправляемся. В гости к господину магу.

Крутанулась на каблуках и, всячески демонстрируя своё ко мне презрение, вышла сквозь живой коридор из расступившихся юношей.

* * *

Случилось так, что на холм к Чонотаксу мы взобрались тесной компанией. Как говорится, «все двадцать пять».

Мороз стоял прозрачный, стеклянный, солнце, едва приподнявшись над горизонтом, зависло будто в раздумьях – не нырнуть ли обратно? Посёлок сочился туманными струйками дыма, и только над крышей Чонотакса Оро по-прежнему не было ни облачка.

– Скоро весна, – ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотал Аген.

Я вспомнил о деревянном календаре и чуть было не растерял всю свою решимость. Бесхитростный парень помянул весну совершенно не к месту; Алану-то, с помощью Неба, вызволим, но Приговор Судьи теперь останется в силе, жди, Рекотарс, лета…

Я с трудом отвлёкся от тягостных мыслей; оказалось, что все смотрят на меня. И ребята, выстроившиеся подковой, и сама Танталь, так тискающая руки внутри большой пушистой муфты, что со стороны казалось, будто муфта живая.

Побуждение было внезапным и необъяснимым; возможно, мысль о смерти была тому виной, но я отвернул манжет, снял серебряную булавку и молча протянул её Танталь.

Ребята переглянулись.

Танталь помедлила, взяла у меня нелепое украшение, приоткрыла ворот зимнего плаща и приспособила булавку на платье.

Я почувствовал себя голым на ветру. И, желая избавиться от неприятного ощущения, затарабанил в незапертые ворота.

Чёрная ворона взялась из ниоткуда, сделала круг над крышей и в никуда опять же и канула. Кто-то нервный за моей спиной до половины выдвинул из ножен шпагу.

Калитка подалась. Распахнулась, как бы сама собой, приглашая войти на заметённый снегом двор, пустой, безо всяких признаков хозяйства.

Черно Да Скоро стоял на пороге, стоял в своей неотразимой шубе, стоял, лаково поблёскивая на солнце совершенно голой головой. Танталь, идущая рядом со мной, споткнулась.

Черно Да Скоро улыбался во весь рот. Малость сумасшедшие глаза его прям-таки лучились от удовольствия:

– Ну наконец-то… Рад видеть всех вас в добром здравии, в особенности тебя, Ретано… Входите, госпожа Солль. А вы, молодые господа, смотрите сами, можете войти, а можете обождать, только учтите, что внутри холоднее…

Выпускники Эгерта Солля набычились, как один, и, плотным кольцом окружая Танталь, затопали сапогами по крыльцу.

* * *

– Не надо звать меня госпожой Солль.

Мы сидели в комнате с зеркалами, Черно Да Скоро вальяжно развалился в кресле; присмотревшись, я с некоторым удивлением отметил, что вальяжность эта – нарочитая, да и весёлость господина мага даётся ему через силу.

Он плохо выглядел. Он будто постарел на несколько лет: глаза ввалились, а кожа приобрела желтоватый нездоровый оттенок. Господин маг нехорошо себя чувствовал, но не желал подать виду.

Вооружённые молодые люди ожидали за дверью, готовые по первому же зову Танталь прийти на помощь.

– Не надо звать меня госпожой Солль, – сухо повторила женщина. – Моё имя просто Танталь.

– Как хотите. – Черно ухмыльнулся. – В связи с родом своих занятий… я привык называть вещи сообразно их сути, а не внешней форме. Сообразно сути – как мне называть жену человека, который…

– Не надо, – оборвала его Танталь.

Я удивлённо на неё покосился. Железный стержень какой-то, а не женщина.

– Речь пойдёт не обо мне. – Танталь едва разжимала губы. – Можете поверить, в своей жизни я и магов видывала тоже… Господин Рекотарс, – меня передёрнуло от презрения в её голосе, – сообщил нам, что жена его, Алана, находится у вас. Это правда?

– Правда, – немедленно отозвался Черно и тут же спросил с любопытством: – А каких это вы магов видывали в жизни?

– Где Алана? – Голос Танталь скакнул, как белка.

Чонотакс поднялся. Поразительно, как такое громоздкое мохнатое сооружение ухитрялось двигаться с такой лёгкостью.

Реакция у Танталь была великолепная. Она вскочила тоже – я не успел и рта раскрыть, а они уже стояли посреди комнаты, друг против друга.

– Алана жива и здорова. – Черно нависал над женщиной, как заросшая лесом гора. – Вы напрасно послушали Ретано, который понарассказывал обо мне ужасов и гадостей… А вот эта вещь, – рука его потянулась к Танталь, к тому месту, где пряталась под её плащом серебряная булавка, – откуда?

Танталь невольно отшатнулась, прикрывая булавку ладонью.

– Алана! – позвал Чонотакс, обернувшись почему-то к заиндевевшему окну.

Он стоял ко мне спиной. Искушение броситься на него сзади было столь велико, что я закусил губу; короткий кинжал под лопатку – какая магия успеет этому противостоять?!

В роду Рекотарсов не было подлецов. Плутоватые слуги были… обманщики, авантюристы… но подлецов не было. Никогда.

Неслышно зашевелились пучки жёстких ниток, украшавшие стену; из маленькой потайной двери шагнула Алана, точно такая же, какой я видел её в последний раз: моложе своих лет, сосредоточенная, обиженная.

Танталь сорвалась с места.

За мгновение до того, как она коснулась девчонки, я успел подумать, что всё это, возможно, ловушка, колдовское наваждение; однако спустя секунду Танталь уже тискала в объятиях мою слишком юную жёнушку, а та слабо сопротивлялась, и, заворожённый этим зрелищем, я не сразу почувствовал, что меня держат за локоть.

Черно Да Скоро стоял рядом. На ворсе его роскошной шубы поблёскивали искорки изморози; господин маг всё ещё ухмылялся, но лицо его оставалось изжелта-бледным, нездоровым.

– Ретано, по поводу Приговора – не беспокойся. Всё сделаю, как обещал… Где вы взяли эту штуку? Ту, которая у неё на платье?

– Это наследие Легиара, – сказал я растрескавшимися губами.

– Да-а? – удивился Чонотакс. – Тогда понятно… Бери девчонку и возвращайся домой. Мне надо поговорить с ней… с Танталь. Ей будет интересно.

Я молчал.

– Ты о чём-то хочешь спросить?

Я облизнул губы. Поморщился от боли.

– Ретано, я обязательно сделаю, что обещал. Но и ты на меня зла не держи. Да?

– Да, – сказал я глухо.

Проклятая слабость.

* * *

Служанка, охая, вскипятила воды; я сидел рядом с Аланой, смотрел в осунувшееся детское личико и мучился угрызениями совести.

«А правда, что вы на мне женились из-за книги?»

– Я люблю тебя, – бормотал я, как шарманка. – Я люблю тебя, ты моя жена, я никому тебя не отдам…

Она молчала. Смотрела на меня сквозь опущенные ресницы, и взгляд её казался чужим на лице подростка. Слишком взрослый взгляд. Умудрённый. Горький; перед ней сидел на краешке кровати полузнакомый, странный человек, чья доблесть заключается исключительно в умении драться и играть с шулерами, да ещё в благородстве рода, того самого, что происходит от Мага из Магов Дамира… Этот странный человек жалостливо поджимал губы, неприятно гладил её по голове и лгал, лгал, лгал…

Я осёкся. Прервал ласковое бормотание, снял руку с Аланиных волос. Выпрямился.

«Дорога твоя в тину, Ретано…»

Судья был прав. Вот он я, в тине. По горло.

Алана смотрела, приподняв опухшие веки; что он там с ней делал?! В этом холоде, в этой жути ледяного дома, чего он от неё хотел?..