Текст книги "Призрачный мир: сборник фантастики"

Автор книги: Марина и Сергей Дяченко

Соавторы: Генри Лайон Олди,Элеонора Раткевич,Святослав Логинов,Александр Зорич,Олег Дивов,Евгений Лукин,Александр Громов,Андрей Валентинов,Леонид Каганов,Владимир Свержин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 40 страниц)

– Ну, что еще? – Просперо был сильно недоволен.

– Не держат!

– Как это – не держат?

– Я не справляюсь с их тяжестью, учитель.

– Ты должна справиться. Ты должна, Саннгрид! Ты – валькирия! Ты сильна и не ведаешь страха! Возможно все, Саннгрид! Если ты будешь бояться тяжести собственных крыльев, то как поведешь благородных мужей на битву? Ну?!

Валькирия, дребезжа крыльями, еще трижды проделала известное птичье движение и даже подпрыгнула. С тем же результатом.

– Тебя ждет вьюга Одина, тебя ждет буря копий! В руке твоей – огонь крови и ран! Ступай сюда! Вот, я черчу у тебя на груди руны победы!

Юрка сверху не разглядел, что там изобразил Просперо на груди валькирии. Но победой пока и не пахло.

– Хочешь ты или не хочешь, но летать будешь!

Юрка так и не понял, откуда в руке Просперо взялся бич.

– Учитель, не надо! Я взлечу! Я взлечу! – закричала Саннгрид, но Просперо уже хлестал ее по ногам.

Нелепо размахивая крыльями, валькирия уворачивалась от бича, визжала, подскакивала, но в конце концов действительно повисла в воздухе и стала, панически отбрыкиваясь от истязателя, набирать высоту.

Она зависла прямо под окошком в стеклянной крыше. Рама была сдвинута до отказа, почему Юрка и слышал все разговоры. Но переплет не соответствовал размаху металлических крыльев. Пытаясь вылететь, валькирия билась в отверстии, железные перья со звоном летели вниз, дико вопил Просперо, угодивший под этот страшный дождь. Саннгрид, уже ничего не соображая от страха, рванула в ночное небо вместе с рамой…

Юрка, подкравшийся слишком близко к окну, еле удержался на крыше. Большие куски стекла пошли трещинами, он понимал, что вот-вот рухнет вниз вместе с осколками, но молчал. Страшнее всего было обнаружить себя и вылететь наутро с территории, ни гроша не получив.

Ему удалось отползти и ухватиться за какой-то штырь в стене. Внизу орал и бесновался Просперо. Саннгрид приземлилась на клумбу, но встать не могла – повредила ногу. Откуда-то издалека звал учителя Ариэль…

Возвращаться в мастерскую Просперо не желал. А желал он бросить все к чертям и уехать на Мальдивы.

– Это еще не окончательная неудача, учитель, – говорил ему Ариэль. – Многие идеи оправдались. Вот взять стальные заточенные перья. Да, они утяжеляют крылья неимоверно – я согласен. Но, даже просто падая, могут нанести противнику вред, и вы сами в этом убедились.

– Да уж, убедился! Мне чуть полноса не снесло… – Просперо был весь обклеен лейкопластырем.

– Нужно увеличить размах и нарастить мускулы, только и всего.

– Тогда она вообще не сможет пользоваться крыльями как руками.

Ариэль ничего не ответил. Подумал же, видимо, так: нельзя в одного героя вложить все мыслимые и немыслимые качества, чем-то приходится жертвовать. А вслух сказал:

– И к тому же не повезло с натурщицей. Она по характеру домашняя клушка. Если ей предоставить свободу и деньги, она целыми днями будет сидеть в мягком кресле и смотреть дурацкие программы, а вокруг будут бегать маникюрши, педикюрши, парикмахеры и массажисты.

– Проклятые каталоги!

Просперо пошел на поводу у неведомого подлеца, который оценил скандинавскую внешность Зенты и сфотографировал ее в стиле «белокурая бестия» – затянув в черный латекс со шнуровкой и соответственно загримировав.

– У нас нет другого способа искать натурщиков, – спокойно сказал Ариэль и пошутил: – Кроме как заказывать их контейнерами из ресторана «Дары океана».

Просперо усмехнулся – вспомнил боевого осьминога.

– Кстати, никто не присылал десятины? – спросил он. – Нам нужно счета оплатить, электричества я нажег – страшное дело… и дуре этой, согласно контракту…

– Поступило сообщение от полковника Васильева. Они там преследуют обоз с добычей, еще сутки – и возьмут.

Сообщение пришло кстати: Просперо с удовольствием слушал про успехи Васильева, одного из лучших своих героев. Казалось бы, и сделал немного – заострил зрение и слух, прочее оставил, как было у натурщика, бывшего милицейского майора. Но результат!

– А как Ночной рыцарь?

– Не то королевство выбрал. Жениться на принцессе напрочь отказался, опять собирается в странствие.

Этот герой тоже был сделан весьма остроумно – он обретал зримую плоть только после захода солнца. По расчетам Просперо, Ночной рыцарь должен был наниматься к обычным богатым искателям приключений, чтобы ассистировать на турнирах и исполнять обязанности телохранителя. Но герой (звали его сперва Ночным Джеком) оказался чересчур сообразительным. Первая же десятина с его добычи обернулась скандалом – и пришлось возвращать ворованное. Затем герой принялся промышлять по дамским спальням, потом ему это наскучило, он пошел в начальники охраны к какому-то герцогу, прекрасно руководил обороной замка во время шестимесячной осады, был посвящен в рыцари и, казалось, обрел наконец порядочность. Просперо вздохнул с облегчением, но ненадолго – Ночной Рыцарь вздумал жениться на принцессе и стать монархом хоть крошечного, но королевства. Ему пока было не до погони за добычей.

Просперо задумчиво ходил взад-вперед по большой мастерской. Стекло с пола уже убрали, железные перья сложили на подоконнике. Он взял перышко, попробовал пальцем – да, острое. А что проку?

– С Зентой рассчитаться и отправить ее туда, откуда взяли, – распорядился он. – Саннгрид пока подержим в гипнокамере. Может, найдем натурщицу с характером – тогда и доделаю.

Ариэль понял: Просперо смирился с неудачей, но вслух никогда в этом не признается.

– Хорошо, учитель. Чем мы теперь будем заниматься?

– Не знаю, друг мой, не знаю…

Это Ариэлю сильно не понравилось. Мастер, потерпевший крах, может и до того додуматься, что его творческие силы иссякли напрочь и окончательно.

– Пожалуй, вам стоит отдохнуть, учитель, – сказал он. – Вы уже давно не отдыхали по-настоящему. Мы могли бы поехать на Средиземное море, в Грецию…

– Греция – это неплохо. Анатолий Петрович присмотрит за хозяйством, – сразу согласился Просперо. – Нужно предупредить героев, чтобы, если кто задолжал десятину, – высылал бы ее немедленно, а прочие пусть шлют, когда мы вернемся. Не пропадем, друг Ариэль, у нас много кормильцев…

И Ариэлю стало ясно, что Просперо наконец-то решил поставить точку в производстве победоносных героев. Шестую по счету, если не седьмую.

Если бы речь действительно шла о точке, после которой Просперо займется чем-то другим, Ариэль бы не возражал. Но он хорошо изучил мастера и знал, какое начнется нытье, когда первая радость безделья схлынет. В глубине души он догадывался, что Просперо не умеет делать ничего иного, кроме героев. Значит, нужно не мудрить, а идти испытанным путем и предложить учителю новую игрушку.

– Хорошо, – кивнул Ариэль. – Анатолий Петрович остается, всех прочих распускаем. Надо будет сказать Калинникову, чтобы довез до города Юрку.

Калинниковым звался садовник, приезжавший дважды в неделю на странном драндулете, у которого задние сиденья были выломаны, чтобы возить ящики и мешки.

Просперо покосился на помощника. Это означало – надо бы адрес парня записать, парень-то перспективный, но я ставлю точку, натурщики мне больше не нужны.

– Я ему пару тысяч выдам. Проиграет, конечно, но хоть моя совесть будет чиста, – продолжал Ариэль. – И хочу еще на завтра кровельщиков вызвать. Дождь пойдет – не обрадуемся.

Он возвел глаза ввысь – к разломанному стеклянному потолку.

– Хорошо, пусть починят.

– Я бы вообще сделал тут нормальную крышу. Еще диво, что Юрка оттуда не свалился. Расшибся бы насмерть – что с ним делать?

– Он что, лазил туда?

– Конечно, лазил. И я бы в его годы полез, – заявил Ариэль, бывший с виду лишь немногим старше, но это лишь с виду. – Я когда утром туда забрался, кровавые следы нашел. Он там притаился, когда Саннгрид вылететь пыталась, и сильно стеклом порезался.

– Кой черт его туда занес?

– Мальчишка же. Он всюду нос сует. Он просто обычный мальчишка, которому все интересно. Жаль – игрок…

– Если он видел Саннгрид…

– Он ее видел. Сейчас спрятался на складе и ждет расправы.

– Он руки порезал?

– Да, учитель.

– Ты перевязал?

– Конечно, учитель. Если бы не эта страсть к игре – стал бы он со временем хорошим натурщиком.

– Да, возможно. А во что он играет?

– Я думаю, с автоматами сражается. Пойду разузнаю насчет билетов, учитель. И маршрут намечу.

– Ступай.

Ариэль ушел, не оборачиваясь. Он знал, что Просперо сейчас основательно задумается – да так, что и поесть забудет. Любознательный и темпераментный игрок – это ведь уже герой, в которого не придется искусственно закладывать тягу к риску и приключениям. Это не манекенщица Зента.

Ариэлю не хотелось на Средиземное море и в Грецию. У него были иные планы. Он имел свою долю в добыче и не тратил ее на глупости.

Юрка перепугался не на шутку. Он клял тот час и миг, когда додумался залезть на крышу. Просидев на складе весь день, он понял, что кормить его никто не собирается – а это значит, что скоро выловят и выкинут за ворота. Ариэль, перевязавший руки, ушел, даже не пообещав вернуться.

Выкинут, выкинут, сам виноват – сидел бы тихо, выполнял хозяйственные поручения, ждал своего часа…

– Вылезай! – раздался далекий голос Ариэля. – Куда ты там запропастился?

Юрка с горя забрался на антресоли. Там он почему-то чувствовал себя в меньшей опасности. Будут искать – так не сразу найдут, хотя Ариэль, кажется, сквозь стенки видит. Мальчишка не сразу отозвался – нужно было собраться с духом.

– Ща-а! – крикнул он как можно более бодро и независимо.

– Заснул ты там, что ли?

– Заснул!

– Слезай, хорошие новости!

Поесть Ариэль не принес, а хотелось невыносимо. Но Юрка молчал – какое-то чутье подсказало, что сейчас просить нельзя.

– Мастер хочет к тебе присмотреться, – сказал Ариэль. – Речь еще не идет о позировании. Просто присмотреться. У нас до сих пор были только взрослые натурщики. Он подойдет к тебе, чтобы поговорить. Ты не стесняйся, рассказывай все как есть.

– Хорошо.

– Мне кажется, ты из игрового зала не вылезал. А тут поиграть хочешь?

– Нет, – поспешно ответил Юрка, но лицо и взгляд безмолвно вопили: да, да, да!

– А если бы хотел, мы бы тебе игровой автомат привезли.

Юрка задумался. Он не мог понять, чего от него хотят Ариэль и незримо стоящий за Ариэлем Просперо. Объяснить человеку не играющему, что такое игра, совершенно невозможно. Они хотят, чтобы Юрка подставился?

– Не надо автомата.

– Ну, как скажешь. Пошли ужинать.

Ариэль повел Юрку в беседку посреди парка, там уже было все необходимое – бутерброды, электрочайник, посуда. Потом Ариэль поменял Юрке повязки на руках – от обитания на антресолях они стали почти черными. И наконец отправил отсыпаться.

Утром его разбудил садовник, заставил поджарить яичницу, Юрка заодно и сам поел. Затем пошли в дальний угол сада. Там следовало ликвидировать густой бурьян, а землю перекопать, чтобы потом, несколько раз пройдясь граблями, извлечь подсохшие корни.

Юрка намахался мотыгой, которую мог держать лишь одной рукой – правой, на левой была глубокая царапина поперек ладони. Проголодавшись, он решил, что время уже обеденное, и пошел к дому Анатолия Петровича, который и сам питался правильно, и его кормил.

Но до кухни оружейника Юрка не дошел.

Он обнаружил на лужайке игровой автомат. Техника стояла прямо на траве, и к ней тянулись провода. Перед автоматом имелось большое и удобное офисное кресло на колесиках. Рядом, на табуретке, была пластмассовая миска с жетонами.

Сперва Юрка, разумеется, глазам своим не поверил. Несколько минут он издали глядел, как на экране мельтешит демоверсия игры. Потом приблизился, обошел странное явление, потрогал пальцем – не пропало, рука насквозь не прошла. Тут все же была какая-то ловушка – неправильные жетоны, к примеру. Юрка изучил их, только что на зуб не попробовал. Решил, что нормальные, но способ проверить фишки был один. Самый лучший!

Юрка огляделся – если за ним и подглядывали, то очень хорошо спрятались. Сев в прекрасное кресло, он улыбнулся: в таком можно круглыми сутками играть и не почувствуешь усталости. Закинув в щель пять первых жетонов, он занес руки над клавиатурой. Начиналось счастье…

Целую вечность он не играл, но думал об игре, развивал свои мысли о системе, гарантирующей выигрыш, и все в нем вдруг ожило, все цифры, все соображения. Времени больше не было, вообще ничего не было – только полный восторг от поединка с автоматом.

Автомат оказался хитрым – сперва дважды вывалил по сотне жетонов в ответ на пустяковые ставки, затем стал издеваться, заманивая почти выигрышными комбинациями, и отнял всю добычу, потом еще раз выкинул приз – две полные горсти жетонов, и стал понемногу их отбирать. Казалось, внутри сидит зловредная сволочь. Но когда Юрка вбросил пять последних жетонов, вдруг пошла бешеная удача. Юрка стал нашептывать автомату страстные слова, называя его миленьким, умничкой и еще по-всякому, как самого в раннем детстве звала бабка. Сейчас ему уже казалось, что там, внутри, не сволочь, а игривый ребенок.

Захотелось пить, но он отложил телесные радости до полной и окончательной победы над автоматом. И она состоялась, эта великолепная победа! Юрка сгрузил в пластмассовую миску не менее килограмма жетонов, встал и задумался: ну и куда теперь это нести, на что менять? По экрану побежали слова, цифры, фигурки – опять включилась демоверсия. Юрка не мог спокойно смотреть на это издевательство – тот, кто внутри, знал, что игрок голоден и страшно хочет пить, но звал продолжить игру. Юрка принял вызов.

Жажда могла и подождать.

Это не зал, когда в трех шагах от автомата – бар с фантой и колой, пивом и коктейлями. За питьем нужно идти к Анатолию Петровичу, это – целая вечность. Ничего, еще один выигрыш – и можно отпустить себя, всего лишь один, чтобы показать треклятой технике, кто тут главный.

Юрка даже не сразу понял, кто это похлопывает его по плечу.

– Заигрался? – спросил Ариэль. – Хочешь, я тебе сюда ужин принесу?

Сперва Юрке стало неловко. Но Ариэль улыбался по-хорошему, с пониманием.

– Ты что будешь: просто бутики с чаем или куриную отбивную с картошкой?

Вопрос был нелепый – как же есть отбивную и одновременно играть, ведь обе руки заняты.

– Бутики, – сказал Юрка. – А с чем?

– С колбасой, конечно.

Это Юрке понравилось – бутик с колбасой держать удобно, особенно если колбаса толстая, вроде «докторской». А вот те, которые мастерила бабка, с кольцом помидора или крутого яйца, хуже всего – влажный помидор соскакивает с масла, яйцо же придерживать пальцем как-то неловко.

Вскоре Ариэль пригнал сервировочный столик с большой тарелкой бутербродов и ведерной кружкой горячего чая. Заодно приспособил к автомату настольную лампу. Он сделал это вовремя – еще немного, и в саду окончательно стемнеет…

– Но он же сумасшедший! – воскликнул Просперо. – Ты посмотри который час!

– Он просто игрок, учитель. И мы с вами это знали с самого начала.

– Ну, знали… Он что, и отлить не пойдет? Лужу в моем любимом кресле сделает?

– Надеюсь, до этого не дойдет. Но и до туалета он не добежит – скорее всего, к кустикам.

– Не понимаю… Он же тут ни на что свои жетоны не обменяет. Игра ради самой игры? Где смысл?

Ариэль усмехнулся. Просперо не узнал в Юрке себя. Правда, таким он теперь бывал не часто – пора труда взахлеб и без единой мысли о вознаграждении для него миновала. Это была бестолковая пора, и созданные тогда герои большей частью погибли, и десятины они тоже не платили – десятина в жизни Просперо появилась вместе с Ариэлем. Теперь мастер очень даже интересовался вознаграждением. Но случалось, что сутками не выходил из мастерской, воплощая в жизнь сущую ерунду: вот полтора года назад захотелось ему, чтобы у Эмбикоатля были втяжные уши, весь смысл которых в том, чтобы пугать собеседников. И Просперо сделал ему такие уши и неделю радовался, не желая отпускать героя на ту планету, где ему предстояло сражаться высоко в горах, возле месторождений фербеллиновых кристаллов. Просто разговаривал с Эмбикоатлем, следил за его ушами и хохотал, как младенец с новой погремушкой.

Некоторое время они смотрели на огонек лампы в парке.

– А в этом что-то есть… – произнес Просперо. – Герой, который покоряет удачу. Не мышцы, а феноменальная интуиция… он видит на четыре хода вперед, даже когда сражается с машиной… Рыцарь Неумолимого Алгоритма! Вот кто это! Ариэль, подумай, в каком из миров может понадобиться Рыцарь Неумолимого Алгоритма?

– Во всех, учитель. Всюду идет игра, всюду нужен тот, кто обыграет врага.

– Хорошо. А потом? Он выиграет королевский трон, два трона, три трона, станет повелителем целой планеты – и что дальше?

– Не знаю, учитель. У нас еще есть время подумать об этом.

– Интуиция, интуиция… Откуда же она берется?

– У некоторых – врожденное свойство. Подсознание накапливает и обобщает информацию, потом выдает на поверхность результат.

– Слушай, это интересно… способность к классификации деталей… Я понял. Человек вводит себя в состояние транса. И включает механизмы работы с информацией, которые обычно спят. Вот что требуется… если вдуматься, Ариэль, что-то похожее я уже делал… для этого и картинки мельтешат…

– Да, учитель. В транс входить умеет капитан Трелони. И тогда он бегает по натянутому канату. Весьма полезно при абордаже – и противник теряет дар речи, когда видит одноногого канатоходца.

– Ты прав…

Просперо с интересом посмотрел на огонек. Он не видел Юркиного лица, не слышал Юркиного дыхания, но протянулась ниточка – он уже понимал, что происходит возле автомата.

– Поздно, учитель, – сказал Ариэль.

– Отключи ему электричество, пусть идет наконец спать.

– Нет, учитель, он должен наиграться.

– Ты полагаешь?

– Он должен устать до легкого умопомрачения. Иначе он не будет удовлетворен…

– А что вообще нужно, чтобы удовлетворить игрока? Мне казалось – выигрыш.

– Боюсь, что нет, учитель. Нужно сделать так, чтобы состояние поединка было для него непрерывным. А это невозможно.

– У него изменяется обмен веществ?

– Тоже не исключено.

– Хорошо, пойдем.

Просперо отправился в свою спальню, Ариэль шел следом, глядя в затылок типу, с которым был связан прескверными узами взаимной необходимости. Ариэль мог немало – он и управлять мастером выучился. Он умел договориться с любым человеком и с любым техническим устройством, он поддерживал надежную связь с такими мирами, о которых жители Земли и понятия не имеют. Просперо без него просто растерялся бы и опустил руки. Но один лишь Просперо имел силу и власть мастерить живых героев. Вся сообразительность Ариэля была тут бессильна – этого дара он был лишен изначально.

Он мог бы найти другое занятие и другого партнера – всякому приятно, когда называют «учителем», но второго Просперо в обозримом пространстве и даже в обозримом будущем ему не попадалось, как ни искал. Прочие мастера копировали его работы, но плоховато, и ничего нового не изобретали, жизнь в героев вдыхали ненадолго, и это была какая-то псевдожизнь, с простейшими эмоциями и почти без интеллекта. Очевидно, талант старика и впрямь был уникален.

На рассвете Ариэль выглянул в окно. Зрение у него было острое – он увидел сквозь листву клена, что лампа горит, а Юрка спит в кресле.

Ариэль надел бандану, пристегнул к ней камеру и вышел в сад. Утренний мир радовал его – лучше всего он себя чувствовал, когда из всех живых существ рядом были только цветы и красивые насекомые.

Погасив лампу, он разбудил Юрку.

– Завтракать будешь? – спросил Ариэль.

– А-а… а который час? – сонно полюбопытствовал Юрка, еще плохо понимая, где он и что с ним.

– Время раннее. Сейчас ты примешь душ и поешь. Потом начнется первый сеанс.

– Чего сеанс?

– Позирования. С сегодняшнего дня ты получаешь гонорар натурщика.

– Вау-у-у-у!!!

Но Юркин восторг тут же отступил перед мыслью: позировать – значит, находиться вдали от автомата. И плевать, что выигрыш ни на что тут не пригодится, главное – сражаться за него и жить этим прекрасным сражением…

Камера на бандане, которой он не замечал, фиксировала все, что отражалось на лице, и немного более – это была особая камера, с незаметными датчиками, и даже не самый грамотный технарь, посмотрев на них, сильно бы засомневался, что такие штуковины производят на планете Земля…

Юрка имел смутное понятие о позировании. Ему казалось, что придется сидеть или стоять неподвижно. А Просперо, наоборот, заставил ходить по саду. Они разгуливали вместе и беседовали о всякой ерунде. Несколько раз играли в мяч. Плавали в бассейне, где к ним присоединился Ариэль.

Ариэль, кстати, обещал, что к концу недели все вместе поедут в игровой зал, откуда взяли на время автомат. Жетоны, выигранные Юркой, там будут действительны, так что резонно набрать их побольше.

Жизнь обретала смысл!

То, за что дед чуть не убил, оказалось таинственным и дивным даром, предметом зависти. По крайней мере, так понял Юрка. Иначе для чего бы старому профессору (должность эту Юрка приспособил к Просперо сам) с такой дотошностью узнавать все подробности об игре?

Но счастье оказалось недолгим. Десять дней – и Просперо стал терять интерес к натурщику. Сперва Юрка этого не понял, потому что и в игровой зал его свозили, и жетонов ему вручили кучу, и выигрыш отдали весь целиком, а это – четыре тысячи, не кот начихал. Рассчитывая, что будет еще одна вылазка, он все свободное время проводил за автоматом, безудержно мечтая и предчувствуя светлое будущее.

Но вдруг до него дошло, что Просперо и Ариэль куда-то пропали.

Юрка не сразу выдернул себя из-за автомата. Он еще какое-то время играл по инерции, но мысли уже лезли тревожные. Завтрак являлся сам – на сервировочном столике, с чаем в термосе. Обед и ужин ждали у Анатолия Петровича. Значит, все закончилось?

Он посчитал дни, умножил сто долларов на десять – получилось мало! Тысяча зеленых президентов – не та сумма, с которой можно начинать настоящую игру! (О том, что еще недавно и тысяча рублей казалась богатством, Юрка, разумеется, забыл.)

Он почувствовал себя обманутым. Наобещали, вознесли до небес и сбросили наземь, отделавшись несчастной тысячей баксов. Все мечты – прахом…

Юрка сидел у автомата, вроде и играя, но в упор не видя экрана. Нужно было что-то делать, пока его не вышибли отсюда. Нужно поговорить с Ариэлем, Ариэль толковый и деловой. Сам он уже не приходит. Значит, искать?

Тут какой-то дурак, угнездившийся в Юркиной голове, подсказал: пока будешь бегать и искать, автомат увезут туда, откуда взяли. И останешься вообще ни при чем!

Какое-то время ушло на разборку с этим дураком, решившим отчего-то, что нужно играть до последнего, пока вместе с автоматом не вынесут за ворота.

Собравшись с духом, Юрка встал и отправился на поиски. Дело было вечером, усадьба Просперо казалась опустевшей. Анатолий Петрович куда-то уехал. Юрка залез к нему в мастерскую, чтобы проверить одну догадку.

Он уже понял, что Просперо с Ариэлем как-то мастерят героев и отправляют их неведомо куда за добычей. А оружейник делает для них оружие: вон для крылатой дуры сколько мелких лезвий понаделал – одно, найденное в саду, Юрка даже припрятал. Если того героя, для которого Юрка служил натурщиком, уже смастерили и нужда в натурщике отпала, то у Анатолия Петровича готово для него новое оружие.

С появлением автомата Юрка совершенно утратил интерес к оружейной мастерской, а зря. На рабочем столе обнаружился шпажный эфес с секретом – полой рукоятью, туда можно было спрятать мелкие предметы, может, даже бриллианты. Там же лежали пистолеты – старинные и тяжелые, стояла кираса. Юрка приложил ее к себе – вроде великовата. Кого-то готовили к путешествию, но кого? Неужели все-таки героя, срисованного с него, с Юрки?

Дверь из мастерской на склад оказалась закрыта. И много иных дверей, известных Юрке, тоже были на запоре. Значит, от него что-то прятали.

Он вышел в сад. Купол тускло светился – следовательно, там, внутри, кто-то находился. Может, даже плавал в бассейне. Другие окна оставались темными.

Со стеклянной крыши мастерской можно было переползти на узкий балкончик, окаймлявший купол на высоте метров этак десяти. Там, это Юрка помнил точно, имелись какие-то узкие дверцы. Ариэль объяснял, что конструкция купола держится на растяжках и их нужно постоянно проверять. Юрке стало страшно – он помнил, как, хватаясь за всякий выступ окровавленными руками, сползал с мастерской на землю. Он не сразу полез – но иного способа узнать, что делается под куполом, у него не было. А там наверняка прятали то, что было для него жизненно важно.

Он не знал, зачем хочет увидеть срисованного с себя героя. Не любопытство, нет, что-то иное вело его, очень неприятное. Он уже знал, что его обманули. Он чувствовал свою слабость – ну чем, в самом деле, мог он отомстить таким людям, как Ариэль и Просперо? Перебить камнями стеклянные потолки?

Возьмут за шкирку, как нашкодившего котенка, и выбросят.

А он же им все рассказал, и про игру, и про систему… теперь сами могут играть и выигрывать…

Дурак под черепом советовал плюнуть на все (тысяча долларов – неплохие деньги) и пойти поиграть напоследок. Автомат ждет, миска с жетонами все еще на табурете, можно неплохо оттянуться до утра, а жетоны потом прихватить с собой. Юрка разозлился и пошел искать железную лестницу, приделанную к стене. Она обнаружилась в каком-то закутке, сразу и не разглядишь. Хотя он уже однажды по этой лестнице карабкался, но сперва проскочил мимо.

Ему было плохо. Ощущение сродни предчувствию проигрыша, знакомому по долгим поединкам с автоматом, совсем им завладело – впору сесть и разреветься. Был шанс, единственный в мире, – и нет шанса. Для чего же теперь жить? Может, просто перестать жить?

Острое перо в кармане напомнило о себе: тут я, могу пособить… Вспомнились дед и бабка. Как-то злорадно вспомнились: довели внука до побега из дома, до нелепых приключений, до полного краха, то-то обрадуются, когда их вызовут на опознание тела. Прабабка вспомнилась, убежденная, что на кладбище покойники в гробах перестукиваются. Может, и впрямь перестукиваются – не должно же быть так, чтобы совсем уж ничего… Юрка проиграл в голове сцену собственных похорон и немного успокоился. Ничего хорошего в похоронах не было, кроме рыдающих деда и бабки.

Балкончик только снизу казался эфемерным, на самом деле он бы и массивного, в меру пузатого мужика выдержал, Юрка же в свои пятнадцать лишнего веса не имел вовсе. Он был обычным тинейджером, ростом метр семьдесят пять, в кроссовках сорок четвертого размера. Переползти на балкончик было несложно, главное – не смотреть вниз. Юрка уже знал эту особенность взгляда сверху – расстояние до земли вырастает раза в два, по меньшей мере.

Он больше всего боялся, что дверца, ведущая в помещение под куполом, окажется закрытой. Но если вдуматься – от кого ее запирать? Оказалось, что там всего лишь задвижка.

Юрка не так часто бывал под куполом – в бассейн его приглашали лишь раз. Он заглядывал туда тайком, исследуя странное здание со всеми его пристройками, и вверх, понятное дело, не таращился. Оказалось, дверца вела в пустоту – открыв ее, Юрка увидел какие-то тросы и металлические конструкции, но не нашел, куда бы поставить ногу. Придерживаясь за колючий трос, он высунулся и посмотрел вниз. Если набраться мужества, то можно было бы спуститься на руках…

Юрке никогда не приходилось лазить так высоко. Он и на деревья-то карабкаться толком не умел. Может, он и рискнул бы, но услышал голоса.

Помещение было сложной формы, без углов, выложенные плиткой стены закруглялись, и Юрка даже не понял сначала, откуда доносится топотня. Потом, пятясь, выскочил Ариэль в шортах. Он причудливо размахивал правой рукой, держа левую на отлете. Следом появился кто-то незнакомый, тоже в шортах, и с такими же нелепыми движениями. Легкий, звонкий и безумно волнующий душу звук доносился, когда что-то в их движениях совпадало. До Юрки наконец дошло – они дрались на шпагах.

Ариэль отступал по самому краю бассейна, противник гнал его ловко и азартно. Следом шел Просперо и подбадривал бойцов. Юрка высунулся подальше, чтобы увидеть лицо второго фехтовальщика… и увидел…

Вот, оказывается, кого слепил Просперо. Герой, для которого Юрка послужил натурой, был и выше, и немного старше, и лицом малость отличался от натурщика. Юрка узнал свои светлые волосы, свой нос – фамильный, как говорила бабка, длинный и чуть расширяющийся к кончику. А вот улыбка была совсем не фамильная – та же бабка почему-то гордилась тем, что рот у Юрки маленький, аккуратненький, а у героя-фехтовальщика он оказался от уха до уха.

Но главного отличия Юрка не углядел. Тот, кто теснил Ариэля, был силен и гибок, а Юрка страх как не любил школьную физкультуру. Он был от природы худощав, но и только, дыхание имел короткое, а если приходилось кидать баскетбольный мяч – обычно промахивался мимо корзины.

Сейчас, глядя вниз, он был уверен, что движется точно так же – и, доведись подержаться за шпагу, орудовал бы не менее победоносно.

– Стоп, стоп! – закричал Просперо. – Свалитесь в воду!

Ариэль отсалютовал и пошел к ротанговому столику. Сейчас столик стоял уже не на остром мысу, а подальше от воды, и его окружали три кресла.

Тот, в ком Юрка признал себя, отсалютовал не менее изящно и пошел следом. Он был бос, в одних лишь коротких шортах, как и Ариэль, но с расшитой кожаной перевязью через плечо.

Просперо разлил по стаканам напиток из старинного серебряного кувшина.

– Ну, за удачу! – сказал он. – Пить до дна!

Ариэль мог выпить хоть ведро – спиртное не брало его.

Он сидел со стаканом в тонкой руке и слушал, как красиво Просперо объясняет своему новому творению смысл жизни героя. То же самое услышал от старика и боевой осьминог Скриннийор Нир, и капитан Трелони в свое время услышал, и полковник Васильев, и все, кто теперь в далеких и удивительных мирах сражался с врагами за славу и добычу.

Просперо умел говорить красиво, да и основание для красноречия имелось – новый герой ему удался. Он считал варианты с такой скоростью, что даже Ариэль втихомолку удивлялся. Фехтовальный поединок был первым в его жизни, герою только наскоро объяснили правила и показали кое-какие движения. Он соображал мгновенно и угадывал действия Ариэля почти безукоризненно.

Герой был подготовлен к любой игре.

Карты и кости, казалось, слушались его и выпадали ему в нужных сочетаниях. Просперо нарочно усложнял задачу, вдруг менялся с героем картами или вносил сумятицу в законы игры. Герой только сводил брови, глядел с полсекунды на новый расклад – а потом выигрывал с легкостью неимоверной. Просперо признался Ариэлю, что боится лишь одного – если вдруг некая игра окажется парню не по зубам, он, избалованный победами, может в отчаянии покончить с собой.