Текст книги "Призрачный мир: сборник фантастики"

Автор книги: Марина и Сергей Дяченко

Соавторы: Генри Лайон Олди,Элеонора Раткевич,Святослав Логинов,Александр Зорич,Олег Дивов,Евгений Лукин,Александр Громов,Андрей Валентинов,Леонид Каганов,Владимир Свержин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 40 страниц)

– Нет, учитель, – сказал на это Ариэль, – хотя наш натурщик и помышляет порой о смерти, но не всерьез. Ему просто кажется, что он таким образом привлечет к себе внимание. Так и герой – придумает себе собственные похороны и полчаса спустя будет готов к новым подвигам.

– Все-таки мне трудно представить, что творится в голове у игрока, – признался Просперо.

Но сейчас он, позабыв про все тревоги, вдохновлял героя. Он живописал, как герой станет общим любимцем, если после выигрышей будет щедр – в разумных пределах и после уплаты десятины. Он живописал россыпи драгоценных камней и гениальные изысканности ювелиров. Он обещал и главный выигрыш – трон королевства, с рукой принцессы в придачу. Он предостерегал против сомнительных друзей – к удачливому игроку липнет всякая мелкая сволочь. Он рассказал кое-что про игры того мира, куда снаряжал героя, – довольно опасные, кстати, с кровью, но и приносящие сказочный выигрыш. Герой слушал, кивал, улыбался.

Да, удался, удался, и улыбка излучает вселенское обаяние…

Ариэлю не нравилось лишь, что Просперо вещает, словно с трибуны, – громким, хорошо поставленным голосом и чересчур красиво. Герой не дурак – улыбка-то уже взрослая, хитроватая, улыбка человека понимающего, но позволяющего старому дураку резвиться сколько влезет.

Коммуникатор на столе пискнул известным образом. Ариэль быстренько взял его и отошел, чтобы не мешать Просперо произносить вдохновительную речь. В десяти шагах от столика он включил экран.

Диспетчер, давно знакомая дама, была сильно недовольна.

– Груз от Скриннийора Нира, – сказала она. – Договоритесь с ним как-нибудь по-хорошему! Опять две вагонетки.

– Рыба?

– Рыба. И сундучок в придачу. Она весь канал провоняла.

– Беда…

– Я понимаю, что он считает эту дрянь настоящей добычей, на то он и осьминог. Но объясните ему по-человечески…

– Объясняли, – негромко отвечал Ариэль. – Он понимает, вот ведь сундучок присылает, а это уже по-человечески. Просто он хочет и другой добычей поделиться, это для героя естественно…

– Открывайте ворота, и чтоб это было в последний раз.

– Мы попытаемся… – Тут Ариэль вспомнил кое-что важное. – Стойте, не отсылайте! Мы отправляли в канцелярию поправки к контракту!

– Какие еще поправки?

– Насчет приема добычи. Мы просили блокировать всю органику. И это было, это было…

Ариэль знал, что поправки отосланы давно. По меньшей мере, месяц назад. Потом стало не до них. Та десятина, которую получали, оказалась совершенно неорганическая – немного золота, немного серебра, картина Рафаэля, написанная там, где он умер в преклонном возрасте.

– Ничего не знаю, в моих документах никаких поправок нет, – мертвым голосом ответила диспетчерша. – По накладной к вам следует груз – три с половиной тонны рыбы.

– Посмотрите внимательно! Поправки уже давно внесены! – Ариэль невольно заговорил громче, чем следовало, и привлек внимание Просперо.

– Что там такое?

– Рыба, учитель.

– И что?

– Они хотят, чтобы мы открыли ворота.

– Ну, значит, откроем ворота.

– Но, учитель, ее сразу же придется закопать.

– Юрка закопает, – беззаботно распорядился Просперо. – Накинем ему к гонорару еще тысячи полторы – и нет проблемы. У него это неплохо получалось. Идем, заодно покажем нашему юному герою, что такое ворота. Сундучок он, надеюсь, прислал?

– Прислал… – Ариэль очень расстроился. Он плохо переносил дурные запахи, а сейчас предстояло тяжкое испытание.

– Пойдем, мой мальчик, – сказал Просперо герою. – Посмотришь на вагонетки, в которых доставляют добычу. При желании мы могли бы этими же вагонетками отправить Скриннийору Ниру какой-нибудь подарок. Он, может быть, ждет на другом конце канала весточки от нас.

– Используются только вагонетки? – уточнил герой.

– Нет, когда мы отправляем героя, то подается удобный бокс. Твой, кстати, уже почти подготовлен. Завтра или послезавтра оружейник доделает кирасу и шпагу. Одежда заказана, ее привезут утром. Не волнуйся, с пустыми руками мы тебя не отпустим. Для первых своих подвигов ты будешь превосходно экипирован.

Юрка не разбирался в архитектуре, он просто был смертельно обижен и зол.

Взрослый человек, спокойно поразмыслив, понял бы, что стенки, разгородившие пространство под куполом, не имело смысла доводить до самого свода. И значит, помещение, куда направились Ариэль, Просперо и юный герой, прекрасно просматривается сверху, если залезть повыше.

Юрка, наоборот, попробовал спуститься, но посмотрел вниз и охнул. В лучшем случае, если осторожно сползать и до последнего удерживаться за тросы, придется прыгать с пятиметровой высоты.

Он вышел на балкончик, охвативший купол снаружи. Возмущение разрядилось обычным для тинейджера образом – матерщина со всхлипами и обычные детские слезы.

Значит, этот недоносок отправится туда, где играют по-крупному, а Юрка годится только на то, чтобы гонять тачки с тухлой рыбой?

«Он выиграет то, что должен был выиграть я!» – так определил бы ситуацию негодующий Юрка, если бы мог рассуждать более связно. Но он не рассуждал, он просто чувствовал: его использовали и выбрасывают. А без него не было бы этого… нет, не козла… Юрка не мог назвать человека, который был почти точной его копией, козлом… этого чумохода!

Он будет играть по-крупному, его снабдят всем, что для этого требуется, а Юрке сунут несчастную тысячу баксов и жалкие рубли за уборку рыбы! И – пинками, пинками с территории!

И куда теперь?

Наконец-то он вспомнил про деда и бабку.

Наверняка вся городская милиция его обыскалась. Дед поднял на ноги старых афганцев. Стоит появиться в городе и заглянуть в игровой зал – тут же и повяжут. Есть другие города – но в других где-то и как-то надо жить. А у Юрки, разумеется, при себе никаких документов. И вписаться не к кому. Это у ролевиков, у автостопщиков какие-то свои тусовочные квартиры, где дают старый спальник и тарелку макарон только потому, что знают тебя по нику. А игроки – они живут в одиночку…

Нет, конечно, он классно проучил стариков. Будут знать, как запирать единственного внука. Но если внук вернется – то ему мало не покажется.

А этот козел, с него срисованный, отправится в дивный мир Великой Игры, где вместо жетонов – брюлики и золотые, как их там… во – пиастры!

«Почему он? Почему не я? Чем я хуже? Разве я не смогу точно так же размахивать шпагой? И у меня уже есть система, а у него – нет, ведь не все же вытащил из моей головы этот старый удод?!»

Примерно так рассуждая, Юрка осторожно шел по балкончику, уже потеряв ориентацию. Стемнело, он страшно боялся спускаться наобум, а подходящего места все не мог найти и нарезал уже, наверное, четвертый круг вокруг купола. Наконец он догадался: надо вернуться к дверце и открыть ее. Тогда появится хоть немного света, и можно будет сползти вниз без лишнего риска. Эту открытую дверь заметят не сразу, а только тогда, когда Юрка будет уже далеко. Где это заветное «далеко» – он сейчас не думал.

Он пошарил по металлической стене и отыскал-таки дверцу, но другую. Тут тоже была простая задвижка, Юрка с трудом отодвинул толстую металлическую полоску, заглянул внутрь и поморщился. Он находился с той стороны купола, где в пристройке были загадочные ворота. Несло тухлятиной.

К некоторому Юркиному удивлению, тут отыскалось что-то вроде лестницы – вмурованные в стену скобы. Но спускаться он не стал, а крепко задумался.

Мальчишка стал вспоминать все, что рассказывал Просперо об отправке героя в миры Больших Игр.

И понемногу в его голове созрел призрачный план.

Все мы строим такие несуразные планы в стиле «а вот неплохо бы в обстановке полной безнаказанности сотворить то-то и то-то».

Под куполом было не слишком светло – по крайней мере, в этой части огромного пространства. И Юрка, решив, что сюда уж точно никто ночью не придет, спустился вниз. Вонь стояла страшная, но приходилось терпеть. Зато он узнал местность – отсюда уже пришлось вывозить ценный груз тухлой рыбы. Удалось даже восстановить маршрут. К немалому Юркиному облегчению, дверь на задворки осталась открытой. Он вышел и прокрался в ту часть сада, где стоял его ненаглядный автомат.

– Ну, – сказал автомату Юрка, – если я тебя, то все получится. А если ты меня, то… переиграем.

Это был довольно сомнительный вызов судьбе. И Юрка вступил в поединок с автоматом, еще не зная, действительно ли хочет победы. Но игра заладилась, порции жетонов сыпались одна за другой, Юрка тихо смеялся. Он был не слабее этого козла, он был более достоин всех выигрышей, которые Просперо пообещал своему ублюдку…

Решение окрепло. Осталось только придумать, как избавиться от соперника. Но это Юрка отложил до лучших времен – он не хотел портить удачную игру, он полностью сосредоточился на ней и впал в сладостный транс под влиянием мелькающих картинок. Оторваться от автомата он не мог. И, когда все пошло кругом и кувырком, опять заснул в удобном черном кресле.

Разбудил его Ариэль. Как всегда, доставил завтрак и сказал, что есть дельце на полторы тысячи рублей. Юрка был готов к предложению и преспокойно согласился. Труднее всего было скрыть радость. Только теперь до него дошло, сколько пользы принесут эти три тонны тухлой рыбы.

Он все выполнял очень медленно. Яму у бетонного забора копал целую вечность. Потом делал вид, будто налаживает вихлявое колесо тачки. И смотрел, и слушал…

Ариэль и Просперо, не обращая на него внимания, собирали в дорогу героя. Ему приготовили баул с одеждой, мешок с припасами и большой ящик неведомо с чем. Когда Юрка расчистил место перед воротами, чтобы они свободно открывались, оказалось там, внутри, находится что-то вроде длинного узкого коридора с рельсами. Анатолий Петрович помог Ариэлю вывезти из тупика большую металлическую коробку на колесах и установить ее открытой дверью к распахнутым воротам. В эту коробку они занесли вещи, а потом Анатолий Петрович стал окончательно подгонять на герое блестящую кирасу.

Юрка был начеку.

Он еще не знал, как станет договариваться с героем. Он только понимал: другого шанса сорвать крупный выигрыш ему не выпадет. А значит, отступать некуда.

Похожее состояние было у него перед кражей денег. Он тогда успокоил себя тем, что деньги лежат, полуприкрытые газетой, их не скоро хватятся. Мало ли – смахнули на пол, переложили в другое место. И если эти деньги так открыто валяются, значит, они не больно нужны. А он… он пустит их в оборот! Рассчитается с выигрыша! Ведь не может же быть, чтобы он проиграл такие деньги. Должен выиграть. Просто обязан.

Он выкатил последнюю тачку с рыбой и прокрался обратно. Ему был нужен только миг, один-единственный миг. И он настал – Просперо что-то объяснял Анатолию Петровичу, Ариэль показывал герою фехтовальный приемчик. Юрка бесшумно проскочил в ворота и залез в коробку на колесах. Изнутри она оказалась как маршрутное такси, только без окон и даже без сидений. Вещи героя были составлены как попало – не стоило экономить место. Юрка сел на пол за большой коробкой, немного ее подвинул и приступил к самому тяжкому для игрока – ожиданию.

Часов у него не было – те, что подарил дед, он продал за две сотни какому-то уроду у дверей зала, а дома сказал, что потерял. И поэтому Юрка следил за течением времени по желудку: если уже хочется есть, то два или даже три часа стукнуло. Наконец есть захотелось уж совсем нестерпимо, и он потянул к себе мешок. Внутри оказалась какая-то странная еда – сушеное мясо, каменной твердости лепешки. Юрка пытался прожевать хотя бы мягкие и нежные на вид розовые лепестки, черт их разберет – наструганная рыба или что-то растительное. Не удалось – они были, как резина.

Наконец в дверях появился герой в кирасе, в коротких бархатных штанах, в вишневом бархатном плаще, в высоких сапогах – прямо картинка из старой книги.

– Ну что же, мой мальчик, – заговорил незримый Просперо. – Прояви себя доблестным бойцом, защищай слабых, не отступай перед наглыми, и пусть твоя сила будет в полном подчинении у твоего благородства. Пусть победы твои принесут в мир чуть больше света и добра, чем было до твоего явления. Так я провожаю всех, кого отпускаю сражаться и добывать славу, и слово мое крепко, нерушимо.

– Крепко, нерушимо… – подтвердил Ариэль, также незримый.

– Будь героем!

– Будь героем…

– Доблестным, щедрым и великодушным!

– Доблестным, щедрым и великодушным…

– Заклятие мое – отныне и до конца времен!

– Отныне и до конца времен!

Юрка почувствовал неладное: воздух сделался другим – холодным и колючим. Но ненадолго.

Герой вошел в железную коробку, дверь захлопнулась, колеса покатили по рельсам, перестук на стыках превратился в сплошной треск и вдруг пропал.

Юрка выглянул из-за коробки.

Герой стоял, держась за поручень. Из длинной трубки на потолке шел голубоватый свет. Лицо, этак подкрашенное, казалось неживым – и тени на нем залегли не по-человечески, и глаза смотрели из каких-то страшных ям. Коробку покачивало, но герой стоял недвижно, как будто его приварили к полу и к поручню.

Нужно было на что-то решаться.

– Ну, привет, – сказал Юрка, вставая на ноги. – Поговорить надо.

Герой оказался пуглив – шарахнулся от неожиданного попутчика и выкрикнул длинную фразу на неизвестном Юрке языке.

– Значит, так, – начал излагать свою позицию Юрка. – Ты мне отдаешь все это, все железки, бабки, шмотки. Потому что это все мое.

Сказал – и самому понравилось, как прозвучало.

– Да, мое, – повторил он. – Потому что я человек, а ты – кукла, чучело. Манекен. И играть буду я. Вот.

Герой смотрел на незнакомца озадаченно. Казалось, до него доходит. Юрка даже немного пожалел парня – отправляешься в такой путь, и вдруг, здрасьте вам, из-за коробок вылезает твой двойник!

– Хорошо, – ответил герой. – Я тебя понял. Ты хочешь сам вступить в Большую Игру и взять выигрыш. Так?

– Так.

– Я тоже хочу.

– Это все на самом деле мое. Меня обманули, копейки какие-то сраные пообещали. Все из меня вытянули для тебя, – не совсем внятно объяснил Юрка. – Так что, значит, все это – мое.

– Я тебя понял, – задумчиво повторил герой. – Тебя обманули, но при чем тут я?

– Да ты на себя посмотри! Тебя же из меня сделали! Это все – мое! Мозги – мои, понял, нет?! – Юрка стал заводиться. – У тебя в голове мои мозги! И вообще все мое!

– Ты имеешь в виду лицо, телосложение, склад ума…

– Ну да, ну да! Это все – мое! На меня смотрели, а тебя делали! И теперь ты будешь выигрывать бешеные бабки, а я? Это я их должен выигрывать! А не ты! Тебя… тебя вообще нет!

Герой вздохнул.

– Речь идет о праве вступить в Большую Игру. Такую, где большие ставки. И тут, как видишь, я тебя понял…

Он был спокоен, чересчур спокоен для человека, которому сообщили такие новости. Да и человек ли он? Юрка вдруг сильно в этом усомнился.

– Хорошо, – сказал герой. – Значит, предмет нашего спора – право вступить в игру. Прекрасно, сударь. Угодно ли разыграть это право в карты, в кости, в орлянку, в пальцы, в любую иную игру? Выбирай. Победитель забирает все, что тут есть: одежду, припасы, документы – и отправляется в Лютецию Северную добывать игрой честь и золото. Проигравший возвращается обратно.

– Я не умею в карты, – покраснев, отвечал Юрка.

– Жаль, вся Лютеция играет в «мушку» и в «тресет». Кости?

В руке у героя появились четыре кубика. Эти предметы Юрке были знакомы. И он думал, что уж играть в кости – проще некуда. Но ошибся! Герой тут же достал откуда-то листок желтой рыхлой бумаги, грифель в серебряной трубочке, начертил таблицу и, ехидно ухмыляясь, объяснил, как считают очки на самом деле. Юрка кое-что переспросил и получил кожаный стаканчик с костями. Как следует его встряхнув, он выкинул тройку, две четверки и шестерку. Герой вписал результат, взял стаканчик, встряхнул, но сразу выкидывать не стал, а задержал его в руке. Юрке даже показалось, что он пальцами прощупывает пятнышки на костяных боках.

Наверное, так оно и было: герой выкинул четверку, две пятерки и шестерку.

Юрка взялся за стаканчик, долго его тряс, потом замер. Похоже, в отношениях игрока с костями тоже была какая-то система, и герой ее уже освоил. Юрка потискал стаканчик, толстая кожа не мялась, но слегка пружинила. Пальцы уловили некое множество точек. Значило ли это, что кости полетят всякой мелочью вверх, а пятерки и шестерки окажутся на боковых гранях кубиков? Юрка еще раз встряхнул стаканчик, и выпавшие кости показали тройку, четверку, пятерку и шестерку. На очко больше, чем в первый раз.

Но герой, проделав ту же манипуляцию, выкинул две четверки, пятерку и шестерку. Вроде и немного, но обскакал.

Дальше игра складывалась точно так же: он обыгрывал Юрку то на очко, то на два и ухмылялся при этом, словно намекая: я могу и четыре шестерки выкинуть, но мне интересно подразнить тебя, сопливого. Это как-то смахивало на сложные отношения с автоматом, которого по особой схеме нужно подкармливать то одинокими жетончиками, то целым десятком.

И тут Юрка начал кое-что понимать.

Он мог бы обыграть героя запросто. В нем жила способность к созданию системы! Но эту способность изъял у него Просперо и переместил в голову героя, который, возможно, и не человек вовсе. У людей не бывает такой чистой и гладкой кожи, таких аккуратных ногтей…

Злость и обида проснулись вновь. Цифры на желтой бумаге свидетельствовали – это чучело, черепаха педальная, урод свинский, вот-вот обыграет Юрку. Большая Игра и Большой Выигрыш ухмылялись лягушачьим ртом трясущего стаканчик героя.

А в кармане Юркиных шорт лежало острое перо из крыла валькирии.

Видимо, Просперо чего-то недодумал, взращивая в герое интуицию. Получилось чувство, прекрасное для поединка, имеющего правила, но совершенно бесполезное при внезапной и безумной вспышке ярости.

Юрка не знал, откуда в нем это понимание человеческой анатомии. Он полоснул по горлу героя каким-то странным, не своим, совершенно не обдуманным движением. Но кровь хлынула, герой схватился за рану и повалился на пол, накрыв собой четыре костяных кубика.

– Сука, – сказал Юрка и сразу ощутил себя взрослым, сильным, значительным мужчиной. – Ну, кто кого тут сделал?

Смерть героя должна была вернуть в Юркину голову все украденное. Он заткнул уши, чтобы не слышать хрипов умирающего, и искал в себе признаки этого возвращения.

А впереди была Большая Игра.

– Учитель, тревога! – крикнул Ариэль. – Скорее к экрану!

– Когда мы нашли его, он валялся в овраге и был весь в крови, – быстро говорила диспетчерша. – По меньшей мере три дня не ел. Мы перекинули ему немного еды и лекарства…

Просперо в сером халате с засученными рукавами подошел, счищая на ходу с пальцев зеленый пластилин, и отодвинул Ариэля.

– Дайте связь с ним, – потребовал Просперо. – А сами ищите того, другого… Диспетчерская служба, разрази вас гром! Ни одной камеры в транспортном боксе!

– До сих пор не возникало необходимости! Это ваша ошибка! Следить нужно за воротами! Мало ли кто у вас там бродит – а нам отвечать?

– А проверять боксы после возвращения вы тоже не должны?

– Спокойнее, учитель, – попросил Ариэль. – Это ведь у них действительно впервые.

– Ну и что?

Просперо был зол на весь белый свет. Очевидно, герой должен рождаться в муках, говорил он себе, а когда он появляется на свет чересчур легко – жди неприятностей. Этот стройный мальчик-игрок возник словно по волшебству – и оказалось, что Просперо чего-то важного недодумал, недоделал героя, сам себе заморочил голову прекрасной идеей: как же, торжествующая интуиция, страшное оружие для борьбы со злодеями! А результат?

О результате ему доложили несколько дней назад. Транспортный бокс обслуживал еще двух мастеров рангом пониже, специалистов по героям, и вот некий персонаж с рентгеновским зрением пробовал в пути разные режимы и усмотрел на грязном полу пятна, которые определил как кровяные. Он, посылая десятину с первой добычи, сообщил об этом недоразумении своему мастеру, а мастер в ужасе связался с диспетчерским центром. Пришлось потратить кучу денег, и вот результат: героя не нашли, зато настигли беглеца, этого сволочного натурщика; знать бы заранее – он и близко бы к мастерской не подошел!

Ариэль вертелся, как угорь на сковородке, успокаивая то диспетчеров, то Просперо.

– Хорошо, будет вам связь, – сказала наконец знакомая дама в наушниках, – но ненадолго. Ждите сигнала.

Экран погас.

– Черт знает что! – воскликнул Просперо. – Как вообще могло случиться, что мерзавец залез в транспортный бокс? Что он там забыл?! Я ведь даже деньги для него приготовил – тысячу долларов и еще не помню сколько в рублях! Для мальчишки это – целое богатство!

– Он игрок, – напомнил Ариэль. – Он потому и игрок, что ему всегда мало…

– Молчи ты! Помощничек… Он – мальчишка…

– Судя по всему, этот мальчишка зарезал героя, как цыпленка.

– Такое невозможно.

– Если бы герой был жив – его лайф-карта отозвалась бы на запросы поисковиков.

– А ты вспомни Тезея!

Тезей, хоть и был вылеплен с интеллектом, полагающимся, по мнению Просперо, древнему греку, однако сообразил, что странный бугорок в области правой лопатки появился неспроста. Он уговорил кого-то надрезать кожу. Неизвестно, что сказали древние греки, увидев круглый кусочек пластика с серебряными усами, но связь с Тезеем была надолго утрачена, и десятина с добычи стала являться только после вмешательства полевых агентов диспетчерского центра.

Ждать сигнала пришлось довольно долго. Ариэль и Просперо даже переругиваться устали. Наконец раздался характерный писк – и они разом повернулись к экрану.

– Соединяю, – сказала диспетчерша, и тут же серебряная стенка ее кабинета пропала, зато появилась черная земляная стена, разрытая, будто на дне оврага метался обезумевший носорог.

Юрка в одной грязной рубахе стоял на четвереньках возле ручейка, хватал горстью воду и умывался.

– Ну, что ты скажешь в свое оправдание? – спросил Просперо.

Юрка испуганно повернул голову. В трех метрах от него висел в воздухе Просперо – правда, виден он был лишь по пояс, но от того не менее грозен. За левым плечом мастера маячил Ариэль.

– А что я? Что – я?! – закричал Юрка. – Думали от меня этой несчастной тыщей отделаться?!

– Не надо, учитель, – быстро сказал Ариэль. – Не надо его воспитывать! Он сам свою дорогу выбрал. Пока его еще щадили. Когда исполнится шестнадцать – бить будут по-настоящему.

– Хорошо, – согласился Просперо. – Но я должен понять одну вещь. Почему он сейчас сидит в овраге? И не первый день сидит! Он же городской ребенок.

– Ты как сюда попал? – спросил Ариэль. – Говори живо и не выеживайся. Иначе тут и останешься.

– Ну как попал? Это все вы виноваты. Я же здорово играю, я систему понимаю, в игре главное – система, – забубнил Юрка. – А тут, как назло, ничего не получается, и всякие гады с советами лезут, и воруют, и кости у них фальшивые…

– Погодите, учитель! И чем же мы виноваты?

– Вы все у меня отняли и ему отдали! – пылко заговорил Юрка. – Все, понимаете? Я во что играть ни сяду – обвал полный, трындец!

– А с ним ты что сделал? – спросил, стараясь держаться спокойно, Просперо.

– Ну что… я думал, все ко мне вернется, и фарт, и соображаловка, и вообще…

– Ты куда его девал?

– Вытащил – и в речку… – понуро признался Юрка. – И все равно ни хрена не выходит! Ведь не мухлевал! Я только стаканчик в руке долго держал! А они сразу на меня с кулаками… и деньги пропали!

– С автоматом-то легче, – согласился Ариэль. – Автомату на тебя начхать, он только свою арифметику знает. А тут живые люди, и те еще сволочи.

– Но я должен был выиграть! Вы же его с меня срисовали! А он должен выигрывать всегда! В любой игре! Наверняка! Значит, и я!..

– Вот теперь мне все ясно, – произнес Просперо. – Молчи, Ариэль. Значит, ты нас подслушивал и знал, что этот герой – самый удачливый в мире игрок. Ты хотел попасть туда, где играют на мешки золота и ящики бриллиантов. И ты действительно попал. Но ты главного не расслышал.

– Учитель, вы просто не знаете игроков. Он слышал, но не понял, потому что у него в ушах золото звенело, – вмешался Ариэль.

– Может, и так. Ты бы спросил прямо – мы бы тебе, дураку, и объяснили, что такое герой. Думаешь, за что им, героям, все эти штуки полагаются: крылья, способности всякие – сквозь стенку проходить или там водой дышать? Ты десятину видел, которую они мне присылают, а куда остальная часть добычи девается, подумал? Герой придумывается, мастерится и отправляется в мир, где он необходим. Туда, где нужно испуганных и в угол загнанных собрать и в бой повести. Туда, где слабых обижают. Туда, где сатанинская сила власть взяла. Вот для того им и крылья, для того и интуиция. Тот, кого ты в речку спустил, должен был к королевскому двору пробиться и с королем-убийцей на жизнь обреченных узников в карты сыграть. Вот так они мной закляты! Они миру – добро, мне – моя скромная десятина, которую я, поверь, пóтом и кровью заслужил! А не будут творить добро – и способностям их грош цена! Ты же, дурак неописуемый, хотел пуд золота выиграть – и ничего больше! Теперь понял?

– Не надо, учитель, – уже всерьез забеспокоился Ариэль, потому что Просперо, задав последний вопрос, взялся за сердце. – А ты пойми наконец: для тебя важнее всего игра и выигрыш, они для тебя главная цель, а для него и игра, и выигрыш – только средство, его душа от них свободна! И потому он – герой, а ты…

– Мелкий кусок дерьма, – совсем по-простому подытожил Просперо. – Я понял, Ариэль, с ним нужно именно так, а ты: цель, средство… Как будто он такие слова знает… В общем, хватит. Завершаем связь. Прощай.

– Стойте, стойте! – закричал Юрка. – А как же я?

– Как знаешь. Если сумеешь обойтись без игры – будешь как-нибудь жить в этом мире. Начнешь играть – тут тебя и забьют ногами окончательно. Потому что удачи тебе не видать! Это тебе не автоматы, – объяснил Ариэль, косясь на Просперо.

Он не ожидал от старика такой пылкой речи о добре и благородстве. Последние несколько лет он был убежден, что стариком движут два интереса – десятина и любопытство. Так Просперо мог бы заговорить давным-давно, случайно оживив своего самого первого героя. Надо же – проснулось… и дышит старик как-то подозрительно.

– Я назад хочу!

– Назад уже не получится.

– Мне тут жрать нечего! Какие-то сухари прислали, яблоки, разве это еда? У меня штаны отняли, сапоги, плащ…

– Проиграл, – поправил Ариэль. – Ты что, думаешь, мы тебя кормить будем? Живи, как сможешь.

– Да постойте же! – видя, что Просперо и Ариэль превращаются в силуэты, заголосил Юрка. – Давайте я вам покажу, где его в речку спустил!

– А мы тебе за это – бутерброд с колбасой? Нет, натурщик, героя мы и без тебя найдем. Подумаем над ним, поколдуем, оживим, ошибки свои исправим – так ведь, учитель? – поспешно спросил Ариэль.

– Так, – все еще держась за сердце, отвечал мастер. – И он тут еще повоюет.

– Вы не имеете права, – в отчаянии прошептал Юрка.

– Вот интересно! А ты имел право зарезать моего лучшего героя?!

– Учитель, учитель! – закричал, подхватывая Просперо, Ариэль. И осталось от обоих только серебряное свечение по контурам силуэтов, черных на черном. Да и то скоро растаяло.

Юрка просидел в овраге довольно долго.

Все это время он верил, что рано или поздно его отыщут и извлекут из этого негостеприимного мира – хотя бы ради наказания. Наказание ему представлялось необременительным – ну, запрут где-нибудь, как заперли дед с бабкой, ну, лишат каких-то удовольствий, но ведь будут кормить! В последнее время все мысли крутились вокруг еды.

Осознавать, что тебя бросили, бросили навсегда и помощи уже ждать неоткуда, очень неприятно. Поэтому он изругал Просперо и Ариэля последними словами. А потом устроил смотр своего имущества.

Немногое осталось от экипировки героя. Рубаха, короткие портки, пустой мешок, и тот – разорванный по шву. Ни оружия, ни денег, ни еды – вообще ничего. Даже не на что сыграть… хотя они ведь предупредили, что игра выйдет боком… И, кажется, не врали.

Еще ему удалось сохранить игральные кости. Кожаный стаканчик хранился в суконном мешочке, мешочек стягивался длинным шнуром, и это совершенно ненужное сокровище висело у Юрки на шее.

Еще у него был контейнер, в котором прислали еду, а там – последний сухарик. Вспомнилась бабка, которой совесть не позволяла выбрасывать такие пластиковые коробочки, она их мыла, сушила и все собиралась на что-то употребить, пока не набиралась целая пирамида в углу кухонного стола. Сейчас бы туда, в кухню, и пельменей навернуть, подумал Юрка. Бабка любила кормить его пельменями, все подбавляла и подбавляла из большой кастрюли, обильно поливая жирной сметаной.

Напрасно он это вспомнил. Слезы полились сами, и он долго не мог успокоиться. Бабка с дедом, должно быть, его уже похоронили. Сколько дней прошло после побега? Сосчитать оказалось невозможно, однако не меньше месяца. Да что месяц?! Все полтора. А если по ощущениям – не меньше года. Когда постоянно что-то болит и ноет, время меняет скорость течения – а болело у Юрки многое, поскольку его за полтора месяца неоднократно били.

Юрка посмотрел на контейнер и вздохнул – воды в нем, что ли, с собой взять? Он был довольно вместительный, литра на полтора. Придется куда-то идти, а Юрка уже знал, что здешние жители не любят, когда чумазые босоногие подростки заходят во двор с какими-то просьбами. Могут и зверя спустить (Юрка не знал названия тварей, охраняющих эти дворы попарно: похожи на козлов, только морды широкие, как у бегемотов, и передние резцы оранжевые). Могут и прогнать с гиканьем до известного им места, где человек, не знающий о повороте тропинки, неминуемо должен сорваться вниз и, тщетно хватаясь за ветки, долететь до дна оврага. Из-за чего, спрашивается, из-за лепешки несчастной, выставленной на подоконник, чтобы остудить?

Понятия не имея, как жить дальше, Юрка выбрался из оврага и вышел на большую дорогу. Там он сел на камень и стал изучать прохожих и проезжих. Его интересовали ровесники: чем они занимаются в этом мире? Он одинаково был готов примкнуть и к шайке воришек, и к процессии монахов-паломников с морскими раковинами, привязанными к тульям широкополых шляп. Юрка искал тех, кто будет его кормить.

Несколько часов прошло впустую. Он видел странствующего кузнеца с подмастерьями, но низкорослый мальчик в кожаном фартуке объяснил ему, что кузнец берет на обучение только родственников. Он видел коровьего пастуха с подпасками, но подпаски только посмеялись над городским дурачком: это ремесло изучают с пяти лет, сперва дети пасут гусей и овец, изучают нравы стада, и только к восемнадцати-девятнадцати пастух получает бич и право самостоятельно пасти коров. Мимо ехал меняла, и Юрка подумал было, что ему пригодится человек, умеющий считать в уме. Но меняле мало было таблицы умножения, он попросил Юрку перевести сорок два золотых дублона старой чеканки в серебряные альбертовы талеры по курсу, принятому в Тарбе Южном. Тем затея и кончилась.