Текст книги "Журнал «Если», 2001 № 04"
Автор книги: Марина и Сергей Дяченко
Соавторы: Нил Гейман,Олег Дивов,Дмитрий Володихин,Мария Галина,Владимир Гаков,Дмитрий Караваев,Тимофей Озеров,Сергей Питиримов,Майкл Фрэнсис Флинн,Эдмунд Купер
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)
– Сэр, я не в силах выполнить ваше требование ввиду отсутствия информации по вражескому кораблю. Откорректируйте файл спецификации в соответствии с последними данными и повторите запрос.
– О, только не это! Опять!
– Откорректируйте файл спецификации в соответствии с последними требованиями и повторите запрос.
– Лучше заткнись.
Васкес снова ударил по кнопке RESET. Теперь за работу. Нужно вычислить угол и длину импульса тяги, необходимые для выведения кувшина на пересечение орбит, а для этого требуется работающий компьютер. А потом остается самая малость: найти способ проникнуть на борт корабля. Тут без чуда не обойтись.
Эмилио Васкес любил разглядывать схемы и устройство военных кораблей еще до того, как научился читать. Отец был прав, утверждая, что физически он не годится для военной службы, но с мозгами у него все было в порядке. Он досконально разбирался в двигателях любого типа, установленных на военных кораблях, как действующих, так и экспериментальных. И достаточно знал о двигателе, работающем по принципу деформации магнитного поля, чтобы понять: именно такой стоит на вражеском корабле, выраставшем в иллюминаторе. Иначе просто не было причин конструировать шестисотметровый тор с изящными излучающими пластинами-радиаторами, выгибающимися наружу в форме клина. Тор на самом деле был сверхпроводящим магнитом, наполненным феррополимерной жидкостью. Команда находилась в диске, подвешенном внутри тора. Двигатель подхватывал линии магнитного поля и, скользя по ним, как паук по паутине, создавал ускорение без затрат ракетного топлива.
Ни одна армия, насколько знал Васкес, не использовала подобные двигатели. Но Солнечная система велика и скрывает множество тайн. Создатели этого корабля, очевидно, посчитали Венеру легкой добычей, богатым источником природных ресурсов, охраняемым недоумками, у которых не хватило способностей получить работу полицейского на любой другой планете. Единственным препятствием к победе оставался космический мусорщик в подержанном кувшине, батареи которого вот-вот скиснут, а внутри, по правде говоря, воняет, как в норе скунса. Грозный противник, ничего не скажешь.
Он находился менее чем в километре от корабля, по-прежнему висевшего над полюсом и дожидавшегося, когда шахтеры с Купидона сварятся от жары или взлетят с поверхности. Облачное покрытие снова развернулось, пряча, но не защищая людей.
Васкес не смел включить ни основные, ни ракетные двигатели малой тяги из страха быть обнаруженным. Несколько часов назад бортовой компьютер вместе со стратегическим советником смогли вывести его прямо в точку столкновения, так что влепиться в корабль – плевое дело. С помощью манипулятора он вцепится в борт корабля – как можно осторожнее, чтобы никто не услышал. Затем останется лишь найти внешний пульт технического обслуживания и добраться до жизненно важных узлов.
А дальше загадывать не хотелось. Возможно, никакого «дальше» не будет. Правда, компьютер выдал пару предложений насчет того, как попасть на корабль, не упоминая при этом о кунг-фу и самом современном ручном вооружении, но Васкес никак не мог решиться. Он никогда не слышал о «грабителе данных», устройстве, которое якобы есть на его корабле и может одурачить вражеский компьютер, и не желал спрашивать о деталях, опасаясь, что советник опять начнет нести чушь.
Корабль наплывал с угрожающей скоростью; излучающая пластина маячила перед кувшином, как гигантский нож. Васкес приготовил манипулятор. Мертвенно-черная поверхность проплыла под ним, отсекая желтое облако-прикрытие. Васкес попытался схватить заднюю кромку. Судя по механизму обратной подачи, ему удалось зацепиться. Манипуляторы резко рвануло вверх. Механизмы отказоустойчивости сработали, прежде чем непонятная сила смогла вырвать манипуляторы из гнезд, но боль в руках была такая, что посыпались искры из глаз. Самые большие манипуляторы выдвинулись почти на тридцать метров, чтобы амортизировать удар, и теперь медленно втягивались. Васкес не знал, что они способны на такое.
Попал! Неважно, что произойдет дальше, но убийц на этом корабле ждет неприятный сюрприз. Каким-то образом ему удалось прилепить модуль к военному кораблю, сделанному по последнему слову науки и техники.
Васкес стал осторожно скользить вниз по пластине по направлению к тору. Достигнув цели, он поднял кувшин над тором и втиснулся в узкое пространство между ним и диском, где находилась команда. Держаться особенно было не за что, но он нашел люк для технического обслуживания, обведенный желтым кругом. Рядом, на корпусе, располагался плоский овал. Васкес не понял, каким образом он соединялся с корпусом, и не стал гадать. Он добрался до зазора между тором и диском, подцепил край овальной штуки и медленно перенес на нее вес кувшина. Экран выдержал, поэтому Васкес подтянул кувшин поперек зазора между тором и корпусом.
– Тебе придется объясниться по поводу этого «грабителя данных», приятель. Я даже не знал, что такие существуют. Использовал его как захват для запасных частей, пока работал манипуляторами.
– Это потенциальный способ использования прибора, сэр. Однако вы обнаружите, что «грабитель» способен извлечь информацию из порта данных любой стандартной или нестандартной конфигурации.
– Остается найти порт данных. Давай-ка попробуем, пока мы под прикрытием, идет?
Держась за плоский овал одним большим манипулятором, Васкес воспользовался средним, чтобы попытаться открыть люк. Но тот, разумеется, оказался запертым. Пришлось пустить в ход лазер, и даже при этом минуты две ушло на работу. К тому времени как все было кончено, с Васкеса ручьями тек пот.
– Черт возьми, я едва дышу, – пробурчал он, разглядывая данные о состоянии окружающей среды на стенке цилиндра. Уровень углекислого газа резко повысился, температура тоже. Индикаторы замигали. Батареи на исходе!
– Черт, откуда такая большая потеря энергии?
– Сэр, вы использовали лазер, ускорив тем самым разрядку батарей.
– О, дерьмо, я об этом не подумал! Придется быстренько поменять батареи!
– Сэр, могу предложить еще один совет. Вы, вероятно, отыщете источник питания под люком, который только что открыли. Это гораздо быстрее, чем разбирать мой процессор и вытаскивать батареи.
– Ты прав, – кивнул Васкес. – Почему я сам об этом не подумал?
И поспешно ткнув пальцем в зеленый экран, предупредил:
– Только не отвечай!
Васкес открыл люк. Внутри оказались энергетические источники различных типов. Он на глаз определил совместимый с системой питания кувшина и подсоединился к соответствующей сетевой розетке. Индикаторы мгновенно засияли ровным светом, а воздухоочистители включились. Васкес опустил голову, наслаждаясь минутой покоя. Прохладный воздух струился по телу, высушивая пот. Прошло не так уж много времени, прежде чем уровень углекислого газа вернулся к норме и Васкес смог отдышаться. Последний раз он ел семь часов назад и теперь чувствовал, как радиационная болезнь медленно скручивает его. Есть предел и его выносливости.
– А теперь, – выдавил он, – посмотрим, на что способен «грабитель данных». На «грабителе» щетинился ряд металлических выводов, подходивших к порту любой конфигурации. Он поочередно располагал их над каждым открытым портом данных и связи, предоставив компьютеру выбрать конфигурацию и вставить выводы.
– Ну, и что дальше?
– «Грабитель» пошлет зонды сквозь терминалы ввода данных и попытается взять на себя управление командными функциями. На это уйдет около пяти минут.
Краем глаза Васкес уловил какое-то движение и выглянул как раз вовремя, чтобы увидеть фигуру в космическом скафандре, повисшую над тором на кабеле и исчезнувшую на другой стороне. Фигура двигалась с легкостью закаленного бойца, привыкшего к схваткам. Направлялась она прямо к кувшину.
Васкес метнулся к манипулятору и с лихорадочной быстротой сунул ладонь в агрегат. Он оставил в покое правую руку, удерживавшую кувшин на месте. Зато привел в действие большие «лапы» в тот самый момент, когда неизвестный в скафандре приблизился к модулю и вынул какое-то странное оружие. Но Васкес поймал врага в метровую «лапу» и стиснул, ощутив сначала небольшое сопротивление, а потом треск костей. Васкеса затошнило.
О корпус кувшина что-то со звоном ударилось, и под ногами Васкеса появилась пробоина. Он повернул телескоп в том направлении и увидел второго противника, летевшего на ракетной гондоле и целившегося в кувшин. Васкес отвел манипулятор и с силой швырнул в нападавшего мертвое тело.
Он не промахнулся. Кабель лопнул, труп врезался в парня на ракетной гондоле и сбил ее с курса. Незнакомец стал медленно валиться в плотное желтое облако.
– Иисусе, какого дьявола это было?
– Сэр, структурная целостность слегка нарушена в результате нападения. Главные системы не повреждены. Скорее всего, могут последовать другие атаки. Предлагаю в будущем использовать оптический прицел и лазер для отражения нежелательных столкновений – вместо консоли исполнительного механизма.
– Огромное спасибо, мистер, за совет, особенно после того, как все уже мертвы. Именно такими консультациями вы помогли «Тикондероге»?
– У меня не сохранилась информация о событиях, случившихся на «Тикондероге», сэр.
– Поверить не могу, что только сейчас прикончил двоих.
Интересно, как он должен сражаться на борту корабля, если не в силах вынести мысли об убийстве? Но ведь это война, не так ли?
– Сэр, «грабитель данных» вернулся с результатами проверки. Он получил контроль за некоторыми корабельными системами, но не за всеми.
– Что же, и это неплохо. Могу я избежать новых атак?
– Нет, сэр.
– В таком случае, может, открыть шлюзы и пробраться на борт?
– Нет, сэр.
– Как насчет жизнеобеспечения?
– Нет, сэр.
– Коммуникаций?
– Нет, сэр.
– Ладно, в таком случае, объясни, над чем мы получили контроль. Так будет быстрее.
– Список на экране, сэр.
Список оказался довольно коротким. Даже не занял экрана целиком.
– Похоже, я могу нарушить график подачи еды в тамошнем кафетерии! Это научит ублюдков не лезть на мою планету! Правильно, советник?
– Могу ли я заметить…
– Эй, а канализация, тоже в нашем распоряжении. Что если засорить туалеты?
– Прием весьма сомнительной стратегической ценности, сэр.
– Подожди у телефона, парень.
Васкес ткнул пальцем в экран.
– Мы не имеем доступа к коммуникациям, сэр.
– Канализация. Это включает теплообмен, не так ли?
– Да, сэр.
– Может, я сумею испечь их в собственной скорлупе, как они сейчас поджаривают Купидон. Правда, многие часы уйдут на то, чтобы повысить температуру до опасного уровня. Но вот их двигатели… другое дело. Они, должно быть, используют кучу энергии, чтобы висеть на одном месте. Двигатели забирают много тепла. Взгляни на размер излучающих пластин! Если нарушить теплообмен, феррополимер перегреется и начнет трескаться, двигатель не сможет больше генерировать магнитное поле, и корабль накроется.
– Я не способен оценить последствия нарушения теплообмена на корабле этого типа. Прошу откорректировать файл спецификации согласно последним данным и повторить запрос.
– Нет, пожалуйста, только не сейчас!
– Прошу откорректировать…
Васкес ударил кулаком по зеленому экрану.
– Сукин ты сын! – взвыл он.
Кровь из сбитых костяшек струилась по стеклу, заливая буквы и цифры.
– Не сейчас, сукин ты сын!
Он нажал на кнопку RESET. Ничего не произошло. Он взглянул на пробоину на дне кувшина. Процессор был присоединен именно в том месте. Должно быть, его повредило при нападении. Зеленый экран словно застыл.
Нет… кажется, какие-то изменения все же есть. Пункт, где упоминалось о графике подачи еды, почему-то подсвечен и сияет изумрудным цветом из-под кровяной струйки. Васкес протянул руку, коснулся слова «канализация», и оно вспыхнуло таким же цветом. Контактно-чувствительный экран!
Внизу появилась команда ДОСТУП. Он коснулся ее и получил новый список вариантов. Выбрал ТЕПЛООБМЕН, и возникло слово НАРУШЕНИЕ. Он уже хотел дотронуться до него, но замер, зная, что может случиться. Это чистое самоубийство. Палец нерешительно застыл над строчкой.
Но тут он подумал о горняках на Купидоне и других базах, поменьше. Сам он погибнет, зато спасет остальных.
Васкес набрал в грудь побольше воздуха и коснулся экрана.
Что-то остановилось. Работая в космосе, никогда не замечаешь гула и треска приборов, пока они не остановятся. Какой-то шум на вражеском корабле, передающийся сквозь корпус по манипулятору, вдруг прекратился. Зато послышался слабый вой сирены.
На экране в сервисной панели высветилась надпись:
ОТКАЗ СИСТЕМЫ ТЕПЛООБМЕНА.
Васкес ждал, скрестив пальцы на счастье, прислушиваясь, не раздастся ли вновь жужжание теплообменников. Должны же они иметь резервную систему, верно? Но на экране по-прежнему мигало предупреждение. Однако Васкес не питал особых надежд. Наверняка они выйдут в космос, и тогда ему несдобровать, это точно! Он изувечил их корабль, и они, должно быть, на стенку лезут от злости.
Но никто так и не появился.
Он потерпел еще немного, пока вой сирены не изменил тональность. На экране возникла новое сообщение:
АВАРИЙНАЯ ОСТАНОВКА ДВИГАТЕЛЯ.
Массивный корабль больше не висел точнехонько над северным полюсом. Его, словно пьяного, шатало из стороны в сторону. Казалось, он сейчас упадет.
– Будь я проклят, – пробормотал Васкес себе под нос. Он знал недостатки этой системы, но только теоретически. В конце концов, он изучал принцип деформации магнитного поля давным-давно, задолго до того, как был создан двигатель. Однако вот оно, доказательство, что конструкторы так и не нашли способа решить проблему.
Сильный толчок. Еще один. Васкес наблюдал из окна, как два спасательных судна вылетели из шлюзов по обе стороны диска и направились к горизонту. Похоже, команда воспользовалась возможностью смыться. Покинуть сцену. Неплохая идея. Он включил радио и набрал по памяти частоту.
– База Купидон, это Эмилио Васкес. Отзовись, Купидон.
– Кто это?
– Эмилио Васкес. Слушайте, я только хотел сказать вам, парни, что судно, которое вас бомбардировало, вот-вот рухнет на вашу планету, так что пора удирать и садиться в гондолы. Предупредите другие шахтерские базы, на случай, если они меня не слышат.
– Эмилио Васкес? Мусорщик?
– Да, парни, именно. Тот самый мусорщик, который советует вам убираться оттуда ко всем чертям! Или хотите подождать, пока на головы свалится корабль, чтобы не столкнуться с ним лбами по пути наверх?
– Но почему вражеский корабль падает?
– Это длинная история, Купидон. Проблемы с канализацией.
Он закашлялся, вытер кровь с подбородка. Не стоит строить из себя героя… хотя, по правде говоря, он немного возгордился.
– Как, парни, сумеете дождаться спасателей?
– Конечно, – заверил голос с Купидона. – Транспортный корабль прибудет через неделю. Наши гондолы вполне продержатся столько времени. Как насчет тебя?
– Похоже, я разобьюсь вместе с кораблем. Удачи, Купидон.
Васкес выключил радио. Ему не хотелось продолжать беседу.
Корабль вращался, неумолимо приближаясь к Венере. Васкес не знал, что делать: оставаться на месте или оттолкнуться и надеяться на то, что траектория прыжка отнесет его подальше от корабля и планеты.
Он предпочел рискнуть и потянулся к манипулятору, чтобы отпустить плоский овал, но тут корабль так вздрогнул, что кувшин отлетел сам собой и выскочил за орбиту вращения. Огни погасли, а мягкое жужжанье воздухоочистителей прекратилось. Перед тем, как уплыть в противоположном направлении, Васкес увидел вражеский корабль, пробивший желтые сернистые облака Венеры.
Взглянув в телескоп, он заметил, что плоская овальная штука все еще зажата в когтях манипулятора. И хотя было невероятно трудно ворочать ее без сервомоторов, Васкесу это удалось. Это было последнее, что он хотел сделать в ожидании смерти от удушья.
Он перевернул ее. На другой стороне, рядом со стандартным разъемом для переходного шлюза светилась надпись:
ОДНОМЕСТНЫЙ МОДУЛЬ.
Тип 9. Блок МЕДЕВАК.
С РОБОСТЫКОВКОЙ. НАПРЯЖЕНИЕ 8.1.
Васкес ухмыльнулся и стал подводить разъем к шлюзу кувшина.
Неплохой на этот раз попался мусор, ничего не скажешь!
Перевела с английского Татьяна ПЕРЦЕВА
Эдмунд Купер
Наследники сверхчеловека
Мистер и миссис Фарадей жили в чудесном маленьком домике на Букингем Пэлис-роуд в Лондоне. У них был чудесный маленький розовый садик с чудесным маленьким прудиком, в котором плавала золотая рыбка. А еще цветной телевизор и приемник; они наблюдали за высадкой американской экспедиции на Марсе и слушали танцевальную музыку мистера Генри Холла. В их доме имелся чудесный эркер, где в глиняных горшках цвела герань. Стоя в эркере, мистер и миссис Фарадей иногда наблюдали, как королева Виктория проезжала в своем автомобиле на воздушной подушке или сэр Уинстон Черчилль направлялся во дворец.
У них была чудесная мебель, магнитофон, видеокамера, микроволновая печь и два прекрасных велосипеда. Иногда, субботними вечерами, они ходили в кино и каждый день слушали сводки о ходе военных действий.
И у них был маленький мальчик по имени Майкл. Это история о нем. О том, как он рос и, в конце концов, узнал правду.
Но когда он увидел охлажденные тела, за пределами смерти и за пределами жизни, которые пролежали здесь долгие тысячелетия; и когда он услышал, как голос произнес: ЭТО ЧЕЛОВЕЧЕСТВО, Майклу открылась правда, которую почти невозможно вынести…
Глава 1Природа наделила Майкла хорошей памятью, хранившей не только важные, но и самые незначительные события. Он даже вспоминал – хотя и довольно смутно, – как был совсем крошкой и его кормили молоком. Он мог бы рассказать о странном ребенке, неожиданно исчезнувшем из детского сада, и о том, который упал (или его столкнули?) из окна высокого здания. Помнил, как малыш лежал на земле, сломанный и смятый – и ни капли крови. А еще Майкл не забыл, как ему хотелось побольше узнать о словах, научиться удерживать их, фиксировать навсегда.
Он вспоминал кошмары и фантазии, а также растущее ощущение странности происходящего. Он помнил, как впервые начал желать, чтобы кто-нибудь из окружающих слегка поранился. Майкл хотел убедиться: у них есть кровь. Он помнил вопросы, на которые не получал удовлетворительных ответов. Помнил, что мать и отец никогда не повышали голоса. Помнил свою первую прогулку возле реки Темзы, первое посещение кинотеатра, помнил, как в первый раз услышал о воздушных налетах. Он помнил, как в нем впервые шевельнулось желание и когда он полюбил Эмили Бронте.
Иногда ему казалось, будто он безумен. А порой, что абсолютно нормален. Потом он начинал думать, что безумен и здоров одновременно…
Именно мать давала ему бутылочку с молоком. Он знал это наверняка. Только мать. И она всегда улыбалась ему одной и той же улыбкой. Иногда, особенно после тяжелого дня, дрейфуя между сном и явью, он видел ее лицо таким, каким оно казалось ему в детстве – огромным, спокойным, заслоняющим половину мира.
Мать всегда была спокойной, мать всегда сохраняет спокойствие, мать всегда будет спокойной. И по причинам, которые оставались Майклу непонятными, это казалось ему ужасным.
Отец был другим. Немного резким – даже суровым. Он всегда таким был и всегда таким будет.
Иногда мать и отец смеялись. В основном, когда Майкл задавал глупые вопросы. Майкл не понимал, почему они считают его вопросы глупыми. Но отец так говорил; и Майкл некоторое время ему верил.
Позднее возникли более серьезные вопросы, которые, в конце концов, привели к самому главному.
Когда заканчивается детство и начинается зрелость? Как отличить сон от реальности? Где проходит граница между правдой и фантазиями? Вот какие проблемы занимали Майкла. Эти вопросы с давних пор преследовали его – еще до того, как он сумел их грамотно сформулировать. До того, как забросил детские кубики и говорящего плюшевого медведя.
Ранние воспоминания, ранние сны. Удовольствия и кошмары. Красивая голубая Темза, весеннее утро, маленький мальчик сидит на набережной, глядя сквозь прозрачную воду на косяки форели, играющей в прятки среди подводных камней и водорослей. Теплое солнце, небо подернуто дымкой; и даже грохот войны, доносящийся из-за силового поля, не нарушает умиротворенного покоя Лондона. Больше всего Майкл любил воскресную тишину. Иногда ему казалось, будто она пульсирует.
– Что такое силовое поле, отец?
– Сложный вопрос для маленького ребенка… Смотри, лебеди гоняются за форелью. Как ты думаешь, они сумеют ее поймать?
– Лебеди не гоняются за форелью, отец. Они плавают. А форель боится теней, которые шевелятся… Что такое силовое поле?
– Майкл, есть вещи, которых ты не в состоянии понять. Силовое поле нельзя увидеть, но оно напоминает большой зонтик. Мы живем под ним, и даже вражеские ракеты бессильны против силового поля. Не пора ли нам домой? Мне кажется, скоро пойдет дождь.
– Да, отец.
Отец очень хорошо предсказывал погоду. На удивление хорошо.
У матери была электрическая швейная машинка. Ей нравилось шить вещи, и она сама мастерила почти всю одежду Майкла; однако, как ни странно, шить она предпочитала вручную. Она любила вышивать и вечерами часто сидела и слушала приемник (оркестр Палм Корт, или Битлз, или Нельсона Эдди и Джанет Макдональд) с иголкой в руке.
Особенно хорошо Майкл запомнил одну вышивку. Новое пикейное покрывало со множеством маленьких шелковых животных. На работу ушла масса времени. В течение нескольких вечеров Майкл наблюдал за тем, как мать возилась с крошечным слоником. Ему почему-то казалось, что она вышивает одно и то же место.
Майклу стало любопытно. Может быть, лампа дает слишком мало света. А днем, изучив вышивку, мать ее распускает, потому что ей не нравится результат.
Наконец он не выдержал и спросил. Но она только рассмеялась.
– Какой ты странный ребенок, Майкл. Ты недостаточно внимателен. Зачем мне распускать свою работу? Глупо, верно?
Однако дальше работа над пикейным покрывалом пошла быстрее.
У матери были золотые волосы, у отца каштановые, а у самого Майкла – черные. Однажды он спросил об этом у своих родителей.
– Так уж получилось, Майкл, – ответил отец. – У разных людей волосы разного цвета. Ведь носы тоже могут быть длинными или короткими. Ты должен запомнить, что две вещи или два человека никогда не бывают одинаковыми. Это важно… И еще, Майкл, ты задаешь много вопросов. Значит, с головой у тебя все в порядке. Однако тот, кто слишком умен, как правило, несчастлив. А счастье замечательная вещь, Майкл. И удовлетворение. Мы хотим, чтобы судьба подарила тебе только хорошее, чтобы твоя жизнь была безоблачна. Так что не забивай голову вопросами. Гораздо важнее получать от жизни удовольствие. А теперь пойди погуляй, тогда ты устанешь и будешь хорошо спать. И дурацкие кошмары тебя оставят.
Но Майкл помнил: у ребенка из детского сада, того, что выпал из окна, были желтые волосы. И ни капельки крови на асфальте. А еще он не забыл маленькую черноволосую девочку, которая разбила коленку, но кровь у нее почему-то не пошла.
Она ему очень нравилась. Может быть, из-за того, что у нее не шла кровь?
У Майкла кровь была. Иногда он специально резал себе палец, чтобы в этом убедиться. Его смутно беспокоило, что однажды она может закончиться. Он боялся, что наступит день, когда окажется, что в нем больше не осталось крови.
