Текст книги "Баронесса де Крейс (СИ)"
Автор книги: Марина Халкиди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
Глава 30
– Миледи, разумно ли это?
Я после нашего разговора с Ронаном приняла решение не доставить удовольствие наблюдать ни северянам, ни жителям замка как меня насильно заставят исполнить свои обещания. Нет, я проснулась на рассвете, если мой сон можно было назвать спокойным. Ведь я проворочалась в кровати несколько часов, а затем просто лежала в темноте, так как я не стала звать горничную, чтобы она зажгла лампаду или свечи. И хоть я никогда не любила темноту, на душе было тревожно. Меня одолевали разные мысли. В конце концов я перестала мучить себя и встала чтобы проверить все ли я взяла с собой из вещей, что могли мне понадобиться в дороге или же уже на севере. И вскоре с моей легкой руки бодрствовал уже весь замок, разбуженный мною как улий.
И вот стоило мне было отдать последний приказ, как на меня с осуждением посмотрели все мои слуги во главе со смотрителем замка.
Разумно ли это? Спрашивали даже те, кто не осмелился произнести это вслух.
И мне вновь стало понятно, что возможно в детстве ко мне и относились слуги и крестьяне хорошо, но с тех пор много воды утекло. Я за десять лет стала для них чужачкой и они не одобряли мои действия. Сначала они не одобрили четыре виселицы, а теперь считали что я поступаю не милосердно и по отношению к этой беременной девчонке, которая носила под сердцем дитя Уоррена.
Но я была непреклонна, когда приказала стражникам привести ее в холл.
Странно, у меня была хорошая память, но я в какой-то момент не смогла вспомнить ее имени. Будто и не хотела его вспоминать. Проще было про себя звать ее дочь знахарки. И только в тот момент, когда я приказала приволочь ее в холл, я поняла что специально не стала, коли забыла, просить кого-нибудь напомнить мне ее имя. Так она была никем, сосудом, в котором рос ребенок Уоррена. А если я буду обращаться к ней по имени, то может и мое отношение к ней изменится, понимала я. Что однако не отменяло моего решения. Я не могла оставить ее в замке и не могла отправить ее в обитель дочерей Трех Отцов.
Нет, оставить ее без присмотра было бы ошибкой и я не собиралась ее совершить.
Вблизи при ярком свете она оказалась совсем еще девчонкой. В прошлый раз в камере я ее почти не рассмотрела, она ведь плюхнулась тогда на колени, умоляя о пощади. Но вот сейчас у меня была возможность заметить, что несмотря на то, что ей скоро исполнится шестнадцать лет, выглядела она намного моложе. С горечью подумала об Уоррене, он мог выбрать и другую девушку, а не ту, что выглядела как неоперившийся птенец.
Невысокого роста, худая, даже беременность не могла скрыть ее худобу. Русые волосы были собраны в две косы едва ли не до пят. Чистая кожа, довольно правильные черты лица. И только немного крупный нос делал ее симпатичной, а не красавицей.
Она была одета в платье. Оно не скрывало ее большой живот, который она придерживала двумя руками.
Страх, в ее глазах плескался страх и какая-та обреченность, будто я уже вынесла вердикт и приказала приволочь и ее на площадь, дабы совершить казнь.
Глаза у нее были голубые и огромные. Наверное они и привлекли Уоррена. И пусть и отдаленно, но девчонка была похожа на Лауру. Что тоже сыграло подозреваю не последнюю роль в выборе моего брата.
Имя, мне надо было спросить ее имя, но я не стала этого делать. Дорога длинная, еще вспомню.
– Приготовьте вторую карету, – распорядилась я. – Она отправится с нами на север.
Терпеть ее в своей карете я не собиралась. Уж лучше компания Лауры, нежели этой девки, которая изменилась в лице, услышав о том, что ей тоже придется покинуть замок. Она вновь упала на колени, продолжая придерживать живот. Видимо, у нее привычка такая – вдруг что бухаться на колени. Впрочем, я тоже привыкла преклонять колени перед Тремя Отцами. Правда в последнюю неделю я почти забыла и о молитвах.
– Умоляю госпожа, пощадите, если не меня, хотя бы ребенка. Он невинный и не заслуживает смерти.
У нее и голос прорезался. Но вот жалости к ней не было.
– Ведь в нем течет и ваша кровь, госпожа.
– Тебе приготовили теплую одежду, голод тебе не грозит, так что хватит причитать, никто не собирается убивать твоего ублюдка.
Я специально подобрала хлесткие слова, чтобы оборвать ее просьбы. У меня не было ненависти к этому ребенку, но не чувствовала я и привязанности к нему. Он был для меня никем. Просто ребенок, чью жизнь, однако, я бы никогда не отняла.
– Мне не выдержать этой дороги. Умоляю оставьте меня здесь, даже в камере.
Старик смотритель засеменил ко мне, не скрывая как и остальные осуждения в глазах.
– Она права, на таких сроках дорога ей будет в тягость.
– И что?! – с вызовом спросила я. – Оставить ее здесь, чтобы она организовала второй заговор против меня? – жестом я остановила старика. – Вы кажется забываетесь, я хозяйка замка и за то преступление, что она совершила, она должна быть благодарна, что еще дышит, а не болтается на виселице.
– Тогда милосерднее было бы убить, нежели обрекать ее на недели страданий.
– Все в этом мире страдают, – философски заметила я. – Но она может молиться Трем Отцам, если они пожелают, они сохранят ей жизнь.
Я знала что поступаю неправильно, но и ко мне не всегда были справедливы в этой жизни. Не милосердно? Ну, это как посмотреть. Я все же, чтобы ни говорил старик не отняла ее жизнь. А женщины из простых семей рожают и в полях и в дороге. Это леди живут в тепличных условиях. Подует ветер и они гнутся к земле как молодые побеги, а простолюдинки как сорняк. Сколько их не уничтожай, они все равно прорастут заново. Осеклась и покачала головой. Разве это мои мысли?
Когда я стала делать разницу между аристократами и простыми людьми? И эти мысли, почти слово в слово я уже слышала их больше десяти лет назад из уст барона де Крейса.
Попятилась от этой девчонки, что стояла передо мной на коленях. Я могла изменить свое решение, проявить то милосердие что ждали от меня, а не то каким я его представляла. И я уже почти отменила свое решение тащить ее за собой на север, но мой взгляд упал на портрет барона, который висел в холле на самом видном месте.
На нем он был изображен в рыцарском облачении. Среднего роста, хотя когда-то он мне казался великаном. И я смотрела на него снизу вверх. Впрочем, я и не смотрела на него, страшась неосторожным словом, жестом, даже громким дыханием вызвать его недовольство. А сейчас, едва не рассмеялась я, мы с ним скорее всего были бы одного роста. И я смотрела бы прямо ему в глаза. Хотя нет, я вновь обманываю саму себя, я бы не осмелилась поднять на него взгляд.
Барон был горд и заносчив. Хотя в его внешности и не было ничего отталкивающего.
Перевела взгляд на одно из зеркал. Я никогда не думала, что оказывается так легко было превратиться в него.
Злость и гордыня, с этими двумя демонами советовала мне бороться настоятельница, но этих демонов во мне было гораздо больше чем два. И пойти на поводу им, вместо того чтобы бороться с ними, это было так заманчиво.
– Помогите ей подняться. И подготовьте карету, чтобы ей было удобно в дороге.
Большего я сделать для нее не могла, поэтому поспешно вышла во двор.
Первые дни осени, самая суетливая пора для тех кто собирал урожай в полях. Днем еще припекало солнце, а ночи уже становились прохладными. А туда, куда мы отправимся, будет царить уже зима и холод, от мыслей о котором меня уже бросало в дрожь.
– Баронесса!
Отвлеклась от картин многовековых льдов, что нарисовало мое воображение, и посмотрела на брата Эгорна. После казни, которую он не одобрил, он покинул замок. И я наивно полагала, что я его больше не увижу, по крайней мере до нашего отъезда.
– Что, брат, вас привело к нам? – любезно спросила я, надевая маску гостеприимной госпожи, хотя я и не хотела тратить оставшееся время в замке на пустой разговор.
– Я подтвердил в обители в Неймане, что барон силой хотел жениться на вас. А ваш деверь заступился за вас и в честном поединке одержал победу.
Поморщилась на слове деверь. И невольно моя рука метнулась к шее, туда куда он наглым образом лизнул меня. Ну конечно же я не стала никому рассказывать об этом инциденте. Как и о том, что если я позволю, то лишусь чести еще до того, как доеду до будущего супруга.
Краска вновь разлилась на моих щеках.
– Душно сегодня, – невпопад ответила я, не понимая, что со мной происходило в последние дни, а вернее ночи. Я ведь все время ворочалась в постели, хотя раньше, не взирая ни на что, я всегда хорошо спала.
– К дождю, – также рассеянно ответил брат Эгорн. – Но здесь я по-другому поводу. Я испросил разрешения у настоятеля отправиться вместе с вами в дорогу на север, чтобы ознакомить дикарей с нашей верой и учением Трех Отцов.
Нет, я даже покачала головой, не желая поверить в услышанное. Ведь для полного счастья мне только и не хватало соглядатая в лице этого жреца.
А сеять веру... я была наслышана о том как в Енрапе поступили вот с такими жрецами, что посчитали разумным проповедовать о своей вере на рыночных площадях, призывая народ отринуть ненастоящих идолов и уверовать в волю Троих.
Толпа не стала даже привлекать стражу, забив до смерти всех проповедников. После этого верховный алан Енрапа издал приказ по которому жрецы и жрицы не имели права пересекать границу королевства. А призывы сменить религию карались казнью на месте.
Конечно нашлось несколько мучеников, что сменив свои одежды, нарушили приказ. И их в мешках со всеми отрубленными конечностями отправили домой, чтобы их смерти стали уроком другим – не званный гость мертвый гость.
Два северных королевства были закрытой территорией. Туда редко отправлялись странники и еще реже приглашались гости. И большинство, кто пересекал границу льдов, не возвращались домой. Но вот только что они там находили – приют для неспокойных душ или же вечный покой под насыпью земли, припорошенной снегом, никто не знал.
Вера у них, однако, была другая. Ронан упоминал Белого Ворона. Были у них и другие боги, неизвестные нам. И если я не ошибалась, Хелида – владычица темного загробного царства тоже принадлежала к пантеону северных богов.
Но вот как они относились там к проповедникам других религий я не знала и не желала узнать.
– Путь до севера полон сложностей и опасности, – осторожно начала я, подбирая слова чтобы остудить пыл жреца, а не поселить в его сердце неприязнь и ненависть ко мне.
– Я готов к лишениям пути. Более того я принял обет, что не притронусь к мясу в дни странствий, чтобы как душу очистить молитвами, так сердце очистить постом и воздержанием.
– Я не могу взять на себя такую ответственность и разрешить вам отправиться с нами. Я ведь и сама пока не знаю, как встретит меня будущий муж и будет ли он рад гостям.
– Но баронесса, вам предстоит провести брачный обряд с супругом. И не по варварским же обычаям вы выйдите замуж.
И вот как я должна была бороться со своими демонами, если когда я хоть немного их усмиряла происходило нечто такое, что заставляло меня вновь пылать злостью.
Я не думала о брачных обрядах. Но сейчас я бы согласилась и на северного жреца, ведь все мое нутро советовало мне отвязаться от сопровождения в лице брата Эгорна. Он принесет только беды, а если что и посеет, то только вражду и неприязнь, и боюсь не только в свой адрес, но и в мой.
Но вот отказать ему… я тоже не могла. Слишком сильно жрецов уважали в нашем королевстве. А настоятель обители узнав, что я воспротивилась его приказу и его жрецу, мог отыграться на мне и на замке. Слухи было так легко всколыхнуть, как и обвинения в использовании темных заклятий или ведьмовстве. Хотя костры уже давно не пылали ни в нашем, ни в других королевствах.
Да и существование магии скорее было легендой, а не реальностью. Хотя, поговаривали, в библиотеках при обителях до сих пор сохранились свитки о том, как некогда проклятые маги вызывали темных демонов из других миров. И эти кровожадные твари уничтожали целые города и поселения.
Но потом маги, если они все же существовали, а не были плодом фантазии тех же жрецов, исчезли. Не сразу, как повествовали те же сказания. Якобы сначала остатки из магов странствовали по миру или же приносили присягу какому-нибудь королю. Но никто из них не мог уже похвастать настоящей силой. Как пели менестрели, они были лишь тенью того величия, коим когда-то обладали.
Я в своей жизни никогда не видела ни одного мага, и особо не верила, что они вообще были реальны. Люди когда-то и стихии наделяли человеческими и божественными чертами.
Да и неважно существовали они когда-то или нет. Как неважен был и шепот слуг, что мою мать, которая уже понесла меня, спас маг, а не лекарь.
Все эти мысли об ушедшей магии, ведьмах и кострах пронеслись в моей голове в одно мгновение, а жрец ждал моего ответа. А вот я медлила, не зная какой еще аргумент привести, чтобы заставить его передумать.
Дорога на север будет долгой, знала я, и мне придется очень постараться, чтобы он сам передумал и сошел с пути до того, как мы доберемся до северных границ.
Посмотрела на жреца. Он стоял в ореоле солнечных лучей, и в моих глазах на мгновение заплясали темные кляксы. Мне даже показалось, что его лицо изменилось на какую-то долю секунды. Отвела взгляд. Все же мне надо нормально высыпаться, пока мне непонятно что не стало мерещиться.
– Хорошо, брат Эгорн, – согласилась я, выдав даже подобие улыбки. – Вы правы, ваше присутствие на севере облегчит мне конечный путь и я буду рада принести клятвы, засвидетельствовав их Трем Отцам. А где ваша лошадь?
– Лошадь?
– Ну, вы ведь не пешим собираетесь путешествовать, – не удержалась я от колкого замечания. И с некой мстительностью, которую надеюсь мне удалось скрыть в голосе и интонациях, я продолжила. – А у нас всего две кареты. В одной разместимся мы с моей свояченицей. А в другой наша арестантка со служанками. И так как ваше нахождение в одной из карет недопустимо, то вам придется ехать верхом... Уверена, Три Отца оценят ваши стремление на себе испытать все тяготы пути, вкупе с постом и молитвой. Я прикажу слуге оседлать для вас самую покладистую лошадь.
– Но я думал… я не очень хорошо держусь в седле и если мне найдется место рядом с куч...
– Наши Отцы призывают нас не только к умеренности в пищи, но и к трудностям, что закаляют нас. И коли вы собрались нести заповеди Отцов этим варварам там, где никогда не тают ледники, а снег лежит на земле круглый год, вы должны не только иметь сильный дух, но и тело закаленное в пути.
Усмехнулась про себя. Я вот прекрасно держалась в седле, но понимала, что долгие переходы вымотали бы и меня. А этот изнеженный жрец вряд ли выдержит скачку, а уж я позабочусь о том, чтобы мы не медлили в пути. От балласта в лице брата Эгорна я избавлюсь до того, как предстану перед богами со своим будущим супругом. А какие боги соединят нас, это не имеет никакого значения.
Подозвала мальчишку, сына одного из конюхов и попросила его подготовить для жреца норовистую лошадь, пусть усмиряет не только свою плоть, но и лошадь.
– Госпожа, так Ветер слишком своенравен. Может и сбросить седока.
– Брат Эгорн лихой наездник, – не моргнув и глазом солгала я, воспользовавшись тем, что жрец решил помолиться в часовне и не слышал моего ответа.
Мальчишка кивнул и побежал выполнять приказание.
А я оставшись одна запрокинула голову, разглядывая замок. Он казался неповоротливым исполином, хранящим память о многих поколениях семьи де Крейс. И однажды, не сомневалась я, он сохранит и память обо мне сначала моим детям, потом внукам, а затем и их детям. И никто из них так и не узнает правды, ведь ее я не шепну даже мужу или сыну. Только в молитвах обращенных к Отцам, я произнесу ее мысленно не доверяя устам или бумаги.
– Зачем вы тащите с собой еще и жреца? – рявкнули рядом со мной. И мне не надо было даже оборачиваться, чтобы узнать голос говорившего.
Пожар полыхнул по щекам, когда я вспомнила как накануне его язык нарушая все существующие нормы морали и правил скользнул по моей шее, слизывая мой аромат, оставляя взамен уже свой запах. Я ведь бросилась накануне в свою комнату, чтобы смочить платок и до красноты оттереть шею от чужого прикосновения. А вместо этого уставилась в зеркало, не веря что на шее не осталось даже следа от его выходки. Хотя мне казалось, он заклеймил меня, оставляя на память свою метку.
И сегодня вместо того чтобы возмутиться его тоном, я остановила взгляд на его губах. И только услышав смешок подняла взгляд, наткнувшись на темно-синие глаза, кажущиеся намного темнее чем всегда.
Глава 31
– Я никого не тащу с собой, – отрезала я, взяв себя в руки и стараясь не обращать внимание на его насмешку. – Не знаю какой властью и силой обладают жрецы у вас, но вот у нас к ним прислушиваются и не осмеливаются отказывать просьбам жрецов, и тем более настоятелям обителей. Так что я скорее вынуждена была согласиться терпеть… – плохое слово подобрала, но смысла его менять не видела, – его общество.
– Он собирается сопровождать тебя до конца пути?
– Мы не переходили на ты, – напомнила я.
– Так в чем проблема, мы же почти уже родственники… сестра.
Вспомнила его язык на своей шее. И едва ни выпалила в ответ – всех ли своих сестер он облизывает или нет? Благо, вопрос вслух я не задала. Тем более что и сестер у него не было.
Взгляд вновь метнулся к его губам, но я отвела глаза раньше, нежели он заметил это.
– Но пока мы не родственники, – отрезала я.
– Уверены, что не родственники? – ухмыльнулся он. – Ведь это развяжет мне руки...
И не только видно руки, но и язык, причем во всех смыслах.
– Вы же сами вчера сказали, что не прикасаетесь к тем женщинам, которые этого не желают, – напомнила я, желая уличить его во лжи.
Но вот моя фраза вызвала только улыбку на его губах, а не недовольство.
– Я готов и сегодня подтвердить свои слова. Я не прикасаюсь к тем женщинам, которые этого не желают, а не к тем, которые лгут на этот счет и себе, и другим.
Вспыхнула.
– Наверное это говорят себе и те мужчины, что волокут женщину в комнату против ее воли. И которые принимают крики и мольбу о пощаде за ответ да!
С вызовом посмотрела на Ронана. Может, меня и тянуло к нему, но я не обманывалась на его счет. И уж точно не доверяла ему. Пусть он и не обманул меня в истории с Фераксом, но вот наивно верить ему я не собиралась.
Я вообще, кажется, никому не верила.
– И часто вы были свидетельницей подобных сцен? – уже без улыбки спросил он.
– Вы же так хорошо знаете обычаи нашей страны. Как там сказал когда-то ваш брат, прибывая в другую страну надо изучать ее законы и традиции, чтобы не выглядеть дураком и не совершить преступления, – перефразировала я некогда услышанные слова.
– А вы назвали моего брата мудрым.
– Арак назвал его достойнейшим из людей, – вспомнила я характеристику что дал Даяру блондин. Правда теперь я знала и его имя – Арак. Хотя про себя я до сих пор называла его по привычке блондином.
– Хотите обсудить достоинства моего брата?
– Мне предстоит стать его женой. Я же должна знать что ему нравится, а что нет, чтобы угодить ему.
– Угодить? – переспросил удивленно Ронан и усмехнулся, а затем вполне искренне рассмеялся. – Наши женщины не пытаются угодить мужчинам. И признаться, я с трудом могу представить, как вы пытаетесь угодить хоть кому-нибудь. Скорее я могу представить, как вы отдаете приказы и ждете, чтобы все немедленно бросились исполнять их.
– Я почти и забыла о тех сомнительных достоинствах, в которых вы меня заподозрили, – хмуро бросила я.
Ронан молчал довольно долго, и я было решила, что разговор окончен, но оказалось нет:
– Я принял ваши объяснения зачем вы тащите с собой жреца с нами. Но как же ваше решение оставить свояченицу в замке? Почему теперь и она собралась в дорогу? И эта беременная девочка. Ее-то точно можно было отправить в какое-нибудь отдаленное селение, коли вы не хотите или опасаетесь оставить ее в замке.
Нахмурилась. А затем уже совсем не заинтересованным, а скорее злым взглядом посмотрела на Ронана. Я не просила его совета. Но мне их сегодня давали все кому не лень.
– Что касается жреца, то я надеюсь что слухи о северянах как о хороших наездниках не преувеличение. Так как брат Эгорн должен сам отказаться от идеи сопровождать нас до конца пути. И вы должны будете помочь ему принять решение оставить нас в дороге.
– Я могу хоть сейчас убедить его вернуться в обитель, – в своей привычной манере заметил Ронан.
– Нет, – поспешно возразила я. – Он отправится с нами, и вы не силой и угрозами заставите его сойти с пути, а тяготами и лишениями заставите его задуматься, а выдержит ли он столь тяжелый путь.
– Вы еще и интриганка?
– Я баронесса! И мое дело заботиться о благополучии своих земель.
– Только земель? А как же люди? Их благополучием вы не озабочены?
Прищурила глаза, гадая, что успел узнать Ронан обо мне, предыдущем бароне де Крейсе и моем брате. Поделилась ли какая-нибудь из служанок, с которой он делил постель, и которая с улыбкой на лице днем порхала по замку, слухами о моем рождении? Впрочем, любая из служанок могла поделиться если не слухами, то той истиной, что барон из трех детей был привязан только к двум, а меня вообще отослал прочь из замка.
– Если бы я не заботилась о благополучии своих людей, я бы не искала помощи у вас, а позволила бы Фераксу прибрать к руках все эти земли.
Судя по усмешке Ронана он мне не поверил, понимая, что действовала я в своих интересах, и я не стала вновь лгать.
– А свояченица… вы так и не сказали, зачем она вам?
Затем что мне тоже требовались друзья или семья. А кроме Лауры никто не подходил на эту роль.
– А вы, я смотрю, озабочены не только благополучием моих людей, но и Лауры, – поддела я его. – Или ее красота в конечном счете и вас не оставила равнодушным? – спросила я немного шутливо, опасаясь увидеть и впрямь его заинтересованность в ней. Одно дело служанки, их имена и лица никто не запоминал, а такую как Лаура забыть будет невозможно.
У меня даже промелькнула мысль поговорить с Лаурой и убедить ее остаться в замке, но нет, я обещала ей, что мне она может доверять.
– А вы еще и ревнивы, – с каким-то самодовольством заявил он.
Я вновь вспыхнула, но теперь не от смущения, а от злости. Ну и самомнение у этого варвара!
– А что насчет девчонки? Какую судьбу вы уготовили ей и своему племяннику или племяннице? – перевел он тему разговора.
Мне не нравился этот разговор. И я просто не успевала парировать его оскорбления и намеки.
– Вы кажется вновь забыли, мы с вами не родственники, так что вас не должны волновать мои решения. Ваша задача доставить меня без происшествий к вашему брату. Не забывайте об этом.
И не дожидаясь его ответа, я развернулась и направилась к карете, чтобы проверить все ли мои вещи были погружены. И хотя я не сомневалась, что слуги обо всем позаботятся и не забудут ни один сундук, но вести этот разговор по кругу с Ронаном я не собиралась. Все равно, подозреваю, последнее слово будет за ним. К тому же злость, выяснила я на практике, позволяла отвлечься от неуместных мыслей и разглядывания этого северного варвара.
И чего мне его ревновать? Сгинет он – мне будет все равно!
– Марго, пора?
Я обернулась. И не сразу узнала Лауру. Ведь она с первого дня, как я прибыла в замок, всегда была в черном. И пусть после смерти Феракса она на эмоциях сорвала чепец, изваляв его в пыли и грязи. Всю эту неделю она вновь появлялась как и полагается леди и вдове в черном траурном платье и с прикрытыми волосами.
Но сегодня она не отдала дань традициям, а просто нарушила их. Темно-зеленое платье шло ее золотым волосам. И в нем она смотрелась совсем юной, трогательной и ранимой. Но я теперь не верила этой внешней хрупкости, нет, другая бы, менее храбрая не рискнула бы сменить всю свою жизнь, отправившись в рискованное путешествие. И пусть нас будет охранять отряд наемников, но дороги нынче опасны. И от неожиданностей не всегда приятных никто не застрахован.
В руках она держала накидку, надевать которую было еще жарко.
– Ты сняла траурный наряд, – немного глупо заметила я.
– Это мое старое платье, оно правда стало мне чуть велико, но Мия ушила его.
За прошедший месяц, значит мне не показалось, она и впрямь похудела. Наверное, поэтому вкупе с небольшим ростом она и казалась такой ранимо-хрупкой.
– Не передумала насчет служанок? – спросила она. – Они, кажется, бояться покидать свои дома.
Я очень долго думала о том, кого из своих людей взять с собой в дорогу. Северянам и Ронану я не доверяла настолько, чтобы положиться только на них. В конечном счете я остановила выбор на двух братьях из деревни, что все равно в скором времени собирались заняться наемничеством, поэтому, услышав мое предложение, они с радостью согласились выполнять роль моей охраны. Они хоть и были погодками, но были настолько похожи друг на друга, что их мало кто различал. И хотя старшего звали Ирги, а младшего Прай. Все их звали Иргай, чтобы уже точно не перепутать. Высокие, а они были выше меня, привыкшие к тяжелой физической работе в кузне, их можно было даже принять за северян. Да и нрава, как сказывали мне, они были веселого, но при этом понимали и что такое ответственность.
И пусть Ронан тоже приставит ко мне своих телохранителей, я предпочитала иметь под рукой своих людей, которым в случае чего я могла отдать приказ обнажить оружие и против северян. Еще двое мужчин – один из замка и один из деревни – тоже согласились последовать за мной. Они были уже не молоды. Один служил стражем в замке и уже давно овдовел и даже выдал замуж двух дочерей, которые выбрали городских мужей, уехав к ним из деревни. Поэтому Джеймса, довольно молчаливого и спокойного мужчину с пышной бородой, ничего не держало в пустом доме. А вот второй мужчина – кузнец меня порядком удивил. Он вообще был не местным. Поселился в деревни у замка он уже после того как меня отослали в обитель, но все местные восхваляли его силу и пытались с ним породниться посредством брака, выдав замуж за него своих дочерей. И хотя он разменял уже пятый десяток, он предпочитал оставаться холостым. И вот он сам вызвался войти в мое сопровождение. И так как особого выбора у меня не было, я приняла его на службу. Хотя что-то меня и смущало в нем, но вот что я никак не могла понять. Его как раз принять за северянина было невозможно. Его черные волосы были коротко отстрижены, а кожа была намного смуглее, чем у жителей нашего герцогства. Худой, жилистый, с цепким взглядом, он напоминал хищную птицу. И от него прямо веяло опасностью. Но главное я заметила и то, что северяне относились к нему с уважением, будто видели в нем достойного противника.
А вот со служанками дело обстояло намного сложнее. Им было страшно ехать на север практически в неизвестность. И никто из них не хотел оставлять свои семьи. В конечном счете даже мой приказ не мог заставить их выполнить его. Согласились сопровождать меня только две служанки и то после уговоров и нового жалованья. Молодая вдова, Луция, что весной потеряла и мужа и ребенка. И Мия, уродливая Мия, как звали ее в округе. Мачеха несколько лет назад плеснула ей кипяток в лицо, изуродовав его правую сторону. И так как о замужестве она не могла мечтать с таким лицом, то та же мачеха, услышав о повышенном жаловании, заставила ее собраться в дорогу. Саму девушку это не обрадовало, но против мачехи она не осмелилась роптать.
Лаура хотела проявить великодушие, которое меня уже не удивляло в ней за прошедшую неделю, и никого из служанок вообще не брать, утверждая, что мы в дороге и сами будем в состоянии помочь друг другу – зашнуровать платье и сделать прическу.
Но я не пошла ей на поводу. В новом доме мне потребуются уши, чтобы узнавать о всех сплетнях, и чем подкупать новых служанок, что приставит ко мне муж, дабы они доносили уже ему на меня, я собиралась щедрой платой и хорошим отношением в дороге купить верность своих людей – и служанок, и воинов.
– Им не стоит бояться, – вспомнила я о вопросе Лауры. – Я не позволю, чтобы кто-нибудь из наемников вел себя с ними неуважительно.
– Как скажешь, – не стала спорить со мной Лаура и улыбнулась. – Странно все это. Совсем недавно я боялась того, что прибыв в замок ты первым делом попросишь меня его покинуть, и я не смогу больше навещать могилу Уоррена. А сейчас я рада, что покидаю его. И груз всего происшедшего здесь не будет на меня больше давить.
Значит, «груз происшедшего...»
– Поэтому ты вчера ходила на могилу Мелани? – спросила я о том, что мучило меня уже сутки.
– Откуда? – Лаура вскинула взгляд, а потом покачала головой, догадавшись, что ее поход на могилу Мелани в замке полном людей не мог остаться без внимания.
– Так ты простила ее? – уточнила я.
– Почему ты так подумала?
– Ты принесла цветы на ее могилу.
– Она… когда я была ребенком и упала в пруд, она будучи всего на несколько лет старше меня, не побежала за служанками, да они бы и не успели, а сама бросилась в пруд, хотя и плавать практически не умела… В тот день, когда она сыпала своими откровения как из рога изобилия, я забыла об этом случае. Забыла о том, что она спасла мне жизнь. И потом, до того как я познакомилась с Уорреном, она всегда была рядом, поддерживала меня.
– И ты простила ее.
– Не знаю, Марго, – честно призналась Лаура. – Простить Уоррена я вряд ли смогу. Да и все остальное… цветы я принесла той, что однажды спасла меня, а не той, что травила меня и ненавидела всем сердцем... А простить или нет, Три Отца пусть будут ей судьями, но не я.
И все же, чтобы она ни говорила, она простила ее. Не стала как та же Мелани отдаваться во власть ненависти и обид. Усмехнулась. Я, к сожалению, так не умела.
– А у тебя все хорошо? Ты выглядишь напряженной.
Я даже себе не могла объяснить того, что со мной происходило. Но в последнее время я чувствовала себя стрелой, которую уже натянули на тетиву. И в какой-то момент я боялась, что кто-то, в чьих руках был лук, выпустит стрелу. Ведь в последние дни мне все труднее было сдерживать себя, чтобы не вспылить.
Может, эта поездка была нужна не только Лауре, может, и мне не помешает на какое-то время покинуть этот замок. Но только на какое-то время. У меня было еще много планов связанных с ним. И я еще обязательно вернусь сюда, имея уже законного мужа и собственный отряд северян, что будут служить мне и защищать от тех, кто пожелает покуситься на то, что принадлежит мне.
Именно с этой мыслью о возвращении я села в карету, а затем дала знак кучеру отправляться в путь.
