Текст книги "Наследницы"

Автор книги: Марина Мареева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Клавдия Ивановна не отставала:

– Уволил?

– Не уволил. В отпуск отправил. На недельку. Отдохнуть. – Саша улыбнулась и вышла на улицу.

– И за что, спрашивается, ей такое счастье? – с обидой в голосе спросила Клавдия Ивановна, замерев перед захлопнувшейся дверью.

Саша глубоко вдохнула свежий весенний воздух, в котором чувствовался едва уловимый запах сирени.

– Сань, привет!

Она обернулась и увидела Глеба.

– Привет, а ты что здесь делаешь?

– Тебя дожидаюсь. Саш, а почему ты на звонки не отвечаешь?

– Мне некогда, Глеб, я занята.

– Ты обещала прийти, я прождал тебя весь вечер…

– Не боишься, что жена застукает?

– Я утрясу все с женой, дай мне немного времени. Пойми, мне очень плохо без тебя!

– Да не могу я больше врать, понимаешь?! Не могу больше стоять в этих пробках!

– Слушай, я что-нибудь придумаю обязательно. Сашенька, ну вот Машка окончит школу, и тогда…

– Очередной рубеж, да? До свидания! А точнее – прощай!

– Сань, да подожди ты! – крикнул ей вслед Глеб.

Но Саша даже не обернулась.

* * *

Юра позвонил Лере в офис.

– Любимая, ты можешь сейчас спуститься, перейти улицу и зайти в чудную забегаловку под названием… – он перешел на шепот, – «Чебурашка и компания»?

– Юра, ты чего, пьяный? – сердито спросила Лера. – Между прочим, разгар рабочего дня.

– Да шучу я, шучу. Слушай, дело есть. Правда, ты можешь сейчас спуститься к нам?

– Нет, Юр, ты все-таки выпил.

– Лер, ты же знаешь, я за рулем. Всегда!

– С кем ты там? – В трубку она слышала музыку и голоса.

– В общем, тут рядом со мной один человечек, я хочу тебя с ним познакомить. Нужно кое-что обговорить. Это касается… сама знаешь, чего касается! Давай скоренько, мы в «Березовой роще».

Лера посмотрела на секретаршу, стоявшую по стойке смирно в ожидании распоряжений начальницы, и встала из-за стола.

– Оля, эти бумаги отправишь по факсу, – Лера протянула ей папку, – а те, что я тебе дала утром, – электронной почтой. И не позже семнадцати часов. Все ясно?

– Да, Валерия Игоревна, – как школьница, ответила секретарша.

– Мне нужно отлучиться. Если что-то срочное, пусть звонят на мобильный.

– Вас ждать сегодня? – робко спросила Оля.

– Меня всегда нужно ждать, деточка. – Лера взяла из верхнего ящика стола сумочку и направилась к выходу.

Небольшой, но уютный ресторан «Березовая роща» находился за углом. Время от времени Лера там обедала, назначала деловые встречи. Место было нешумное, публика культурная, кухня приличная. Войдя в зал, она сразу увидела Юру – он сидел за «их» столиком. Рядом с ним незнакомый Лере мужчина. На вид лет сорок, худощавый, в дорогом летнем костюме, со стильной стрижкой, лицо приятное. Мужчины о чем-то оживленно разговаривали, не обращая внимания на окружающих. Лера подошла к столику. Оба встали. Юра поцеловал Леру в щеку.

– Вот, познакомься, дорогая, это Валерий, мой старинный приятель.

– Очень приятно – Лера.

Она протянула руку для рукопожатия, но Валерий, склонившись, поцеловал ее.

Все сели. Юра окликнул официанта:

– Максим, организуй, пожалуйста, еще чайничек чайку… зеленого, разумеется. – Он повернулся к Лере. – Ты же выпьешь?

– С удовольствием.

– Так вот, дорогая моя, кроме того что Валера – хороший парень, он еще и… – Юра сделал паузу, – брат одного из хозяев издательства «Вектор».

– Вы – брат издателя, заказавшего эти мерзкие мемуары? – изумленно и обрадованно переспросила Лера.

– Да, это брат заказал эти мемуары. А я… – Валерий пристально посмотрел на Леру, – закажу мемуариста.

– Нет-нет, что вы! Пусть живет! – отмахнулась она.

– Хорошо, – легко согласился Валерий. – А если мы его просто нейтрализуем? – предложил он. – Я надавлю на брата. Он расторгнет издательский договор с этим подонком, извините за выражение, но другого слова подобрать трудно. Юра мне порассказал про его экзерсисы. Так как вы на это посмотрите, тезка?

– Кстати, а действительно, вы же тезки! – радостно заметил Юра. – Сижу между Валерией и Валерием – могу загадать желание. Что бы мне такое загадать? Ага, кажется, уже загадал! – Он поцеловал Леру, притянув ее к себе. – Уверен, что исполнится. А Валерка нам поможет. – Он посмотрел на приятеля, тот утвердительно кивнул. – Дело в том, что у издательства трое соучредителей, а его брат владеет самым крупным пакетом акций.

– Да, это так И соответственно его слово – решающее.

– Как тесен мир! – ликующе шепнула на ухо Юры Лера. – Ты знаком с братом издателя. Что бы тебе сразу мне не сказать!

– А кто виноват? Сколько же я должен повторять, чтобы донести одну простую мысль: у тебя не должно быть от меня никаких секретов, – спокойно и веско ответил Юра. – А мы все на одни и те же грабли наступаем: мужские тайны и женские секреты.

– Ну что, я звоню брату? – Валерий достал мобильник. – Как говорил один мудрец: «Не откладывай на завтрак то, что можно съесть в ужин».

– Логично, – оценил шутку Юра.

– По-моему, это будет своевременно. Алло, Андрей, – сказал он в трубку, – это я. Надо бы повидаться.

Лера и Юра напряженно вслушивались в каждое слово Валерия.

– Хорошо, для начала могу и по телефону. Скажи, мемуары об Иваницком – это твой проект? – спросил он. – Так… понял… Что?!

Не отнимая трубки от уха, Валерий сделал «большие» глаза. Лера беззвучно охнула, почуяв недоброе.

– Кому?! – пытал брата Валерий. – Когда? Сегодня?.. Ну, братец, подвел ты меня… Так… ясно… А смысл?

Прикрыв трубку ладонью, Валерий стал быстро пояснять Лере и Юре:

– Брат продал эти мемуары другому издательству. Притом что они еще не закончены. Продал за бешеные бабки. Говорит, что это первый случай в его издательской практике…

* * *

Мысль – вернуться в Вороново и выкрасть «Этюд» превратилась для Андрея в идефикс. Еще в ту ночь, когда они с бабушкой так лопухнулись, он дал себе клятву осуществить свое намерение, чего бы ему это ни стоило. Он прикинул, что самое лучшее время для его плана – поздний вечер или ночь, но слинять, не вызвав подозрения домашних, было не так просто. Андрей готовил их несколько дней и, когда бабушка и мать, как ему показалось, «созрели», предупредил, уходя из дому, что вернется только под утро, и дал слово периодически отзванивать по мобильнику.

Было около двенадцати ночи, когда Андрей вышел из электрички на станции Вороново. Как и в первый его приезд сюда, привокзальная площадь была безлюдна. Лишь та же собака, как и тогда, рылась в урне. Андрей подозвал ее и, достав из рюкзака бутерброды с колбасой, которые заботливо приготовила ему бабушка, отдал псине. Та весело помахала хвостом.

Андрей пошел через поле. Отсюда хорошо просматривался дом Арины. На втором этаже света не было. Услышав сзади себя какой-то шорох, он обернулся – следом за ним шла собака.

– Хорошо, – сказал ей Андрей, присев на корточки, – я ничего не имею против того, чтобы ты пошла со мной, но прошу вести себя тихо.

Он погладил ее, собака лизнула ему руку.

Подойдя к воротам, Андрей посмотрел в щель – и на первом этаже свет не горит. Пройдя вдоль высокого забора за дом, Андрей довольно легко перемахнул через него. Прежде чем подойти к дому, отключил мобильный телефон. Прижавшись лбом к стеклу, стал вглядываться в темноту комнаты: никого. Потянул на себя створку, и та с легкостью подалась. Через секунду Андрей уже был в комнате. В доме стояла тишина, только едва слышно тикали где-то часы. Он мгновенно отыскал взглядом «Этюд в красных тонах» и, крадучись, вжав голову в плечи, направился к нему. Внезапно в комнате вспыхнул свет. Стало ослепительно ярко: одновременно зажглись люстра, настольные лампы, настенные светильники. Застигнутый врасплох, Андрей оглянулся. В дверях комнаты стояла хозяйка дома.

– Ну здравствуй, мальчик, – спокойно и ласково сказала она. – Я давно тебя поджидаю. Присаживайся, раз пришел.

Арина неторопливо стала расхаживать по комнате.

– Я знала, что ты вернешься за картиной. – Голос у нее был спокойным и мягким. Да и сама она изменилась – от прежнего болезненного демонизма не осталось и следа. – Не знала когда, но понимала, что скоро. Это ведь ты каждый день звонил сюда и дышал в трубку – проверял, уехала я или нет. Почему-то ты не поверил, что я улетаю.

Андрей молчал, насупив брови.

– Я ждала тебя, поэтому каждый вечер отключала наружную сигнализацию и не закрывала на щеколду окна.

– Я не вор! – выпалил Андрей, привстав со стула.

– Знаю, – согласилась Арина, кивнув. – Ты пришел сюда для того, чтобы украсть картину, но ты не вор.

– Я отдал бы ее в музей деда! – стал объяснять Андрей. – Ей место там, а не…

– А никакого музея-то и нет, – резонно возразила ему Арина.

– Будет! – горячо и страстно выпалил Андрей. – Я все для этого сделаю!

– Верю. – Она придвинула кресло к его стулу. Села. Взяла руки Андрея в свои. – Ты единственный из этого клана, кто по-настоящему любил вашего… – она коротко рассмеялась, – крестного отца, мир его праху.

– Неправда! – не согласился Андрей, не убирая тем не менее рук из ее ладоней. Эта женщина словно загипнотизировала его глубоким, пристальным взглядом темных, спокойных глаз. – Все его женщины любили его и любят. А я его даже не помню. Просто я обожаю… его картины. Считаю его гениальным русским художником! – И тихо добавил: – Недооцененным!

– Ты – лучший из них, – грустно заметила Арина, – лучший из Иваницких! Поэтому я и расскажу тебе все. Только тебе.

Она встала и, закурив сигарету, снова принялась ходить по комнате. Андрей по-прежнему сидел на стуле, жадно и напряженно слушая ее рассказ.

– Во-первых, я должна извиниться перед тобой и Галиной Васильевной за свою выходку, – начала Арина. – Оправдание у меня только одно: я позвонила вам в тяжелую для себя минуту. Ушел из жизни самый дорогой, самый любимый мой человек.

Андрей перевел взгляд с Арины на зеркала, еще завешенные черным.

– Известно ли тебе, что пока не прошло сорок дней, – поймав его взгляд, пояснила она, – зеркала должны быть закрыты?

Андрей кивнул.

– Моего мужа звали Павлом… Он покончил с собой…

– О господи! – вырвалось у Андрея.

– Паша был моим гражданским мужем. Меня с ним познакомил несколько лет назад Женя, мой официальный муж, ты видел его в прошлый раз. Они друзья с детства. От Жени я ушла к Павлу. Но они по-прежнему продолжали дружить… – Арина задумалась. – Собственно, я о другом. В тот вечер, когда вы приехали с бабушкой, я была неадекватна – меня напичкали транквилизаторами. Меня распирало выместить на ней свою боль, свое отчаяние.

– При чем здесь она?! – дрожа от нервного возбуждения, выкрикнул Андрей.

– Спокойно, молодой человек, объясняю. – Арина нервно раздавила окурок в пепельнице и тотчас снова закурила. – У Иваницкого было три любимых ученика. Пашка был самым талантливым. Подавал большие надежды… Твой дед был уже не молод, но на пике славы. Масса заказов. Он брался за все. Ему нужны были деньги.

– Насколько я знаю, дед никогда не был стяжателем! – резко возразил Андрей.

– Не был, – легко согласилась Арина, – но у него была куча ртов. Он всех вас содержал, кого – открыто, кого – тайно. В этом смысле он был настоящим мужиком. Часто повторял: «Скольких нарожал – стольких прокормлю!».

– Это правда, – подтвердил Андрей. – Мы с матерью думали, что он забыл про нас, а он, как выяснилось уже после его смерти, помогал нам. Тайно. Через третьих лиц.

– Он всем помогал! – подхватила Арина. – Заказы шли потоком. Он надорвался, стал часто болеть. А Пашка был молод, талантлив, нищ и жаден до работы. Вот Иваницкий и нанял его в качестве «негра».

– Не верю! – Андрей вскочил со стула. – Я не верю вам!!!

– Пойми, он просто устал, – спокойно сказала Арина. – Не знаю, как Иваницкий платил остальным, но Паша не жаловался. К тому же он верил мэтру, который считал, искренне или делал вид, что подобного рода работа будет ему хорошей практикой. Однажды Паша привел к нему Женьку в качестве натурщика. Твой дед полюбил его, как сына. Считал, что Женя похож на его Володю, во всяком случае таким он его себе представлял, когда тот вырастет. Они подолгу разговаривали, Иваницкий делился с ним сокровенным…

– Вот откуда этот гад знает так много! – возмутился Андрей.

– Да ладно, какой он гад? – мягко возразила Арина. – Женька любил Пашку, восхищался им, глубоко переживал, когда узнал, что тот пашет на Иваницкого. Вплоть до того, что грозился отомстить мэтру за Пашу. Удерживало то, что Иваницкий к нему хорошо относился и очень хорошо платил как натурщику. Впрочем, не будем забегать вперед. Да, Иваницкий хорошо платил Паше, но многие знали, что он его «негр». Художническая среда – замкнутый мирок… Поползли слухи… И это был жирный крест на Пашиной профессиональной репутации. Никто уже не относился к нему всерьез. Перед ним захлопнулись все двери.

Арина замолчала. Казалось, она обессилела. Андрей не без сочувствия посмотрел на нее.

– Вот так-то, мальчик, – невесело подытожила Арина. – Его карьера была погублена еще на старте. Вот какова цена вопроса, мой маленький «вор». А теперь можешь взять картину – она твоя.

– Как?! – ошалело воскликнул Андрей, вскочив со стула.

– Бери, иначе я опять передумаю. – В ее взгляде вспыхнули дьявольские огоньки.

– Вы отдаете ее без всяких денег?

– Без всяких. И поторопись, я сейчас еду в Москву – могу тебя подбросить. – Арина показала на картон и веревки в углу комнаты. – Можешь этим воспользоваться, чтобы запаковать.

Когда машина Арины выехала из ворот, к ней с лаем подбежала собака. Андрей махнул ей рукой и потом несколько раз оглядывался – она бежала за машиной.

До МКАД ехали молча. Как только въехали в город, Андрей нарушил молчание.

– Спасибо, что подвезли. Выйду здесь, поймаю тачку.

– Нет, дорогой. Три часа ночи. Я тебя до дома довезу. – И, увидев смущенную гримасу на его лице, успокоила, едва заметно усмехнувшись: – Не волнуйся, в квартиру подниматься не буду.

– А ваш муж… Павел, да? – Андрея давно подмывало спросить, и он наконец решился. – А почему он сделал это?

– Добровольно ушел из жизни? – Арина надолго замолчала, прежде чем ответить. – Я уже говорила, что Пашка был самым талантливым из учеников Иваницкого. Мог стать блестящим живописцем. Поэтому, когда ему перекрыли кислород как «негру» мэтра, он… не выдержал… попросту говоря, сломался.

– Он больше не рисовал? – догадался Андрей. – Бедствовал?

– Да, он больше не рисовал, – устало и грустно подтвердила Арина. – Нет, он не бедствовал. Я неплохо зарабатывала как арт-дизайнер, но его унижало, угнетало, что он жил на мои деньги. А знаешь, – Арина взглянула на Андрея, – я заметила, когда жизнь загоняет в угол, женщины чаще бывают сильнее мужчин.

– Уже знаю, – с пониманием откликнулся Андрей. – В нашем, как вы изволили выразиться, клане все бабы сильные.

– Не сомневаюсь, но главное, Пашу мучило больше всего то, что он погубил свой талант и картины Иваницкого, написанные его, Пашиной, рукой, экспонируются на престижных выставках.

– Это невозможно! – взвился Андрей. – Простите, но вы несете какой-то бред!

– Ты обещал не перебивать меня, – строго сказала Арина. – В общем, Пашка стал пить, потом наркотики… У него начались тяжелейшие депрессии. В одну их таких депрессий он написал с дюжину картин а-ля Иваницкий и подарил Женьке – они висят у него дома. Смотреть на это – не приведи господи. Как могла, я старалась его вылечить – устраивала в лучшие клиники. Но врачи ничем не могли помочь, потому что нельзя помочь человеку выжить, если он сам не хочет… жить. Он не хотел жить. Его и не стало. Такие вот дела, Андрюша.

– И что, по-вашему, в этом виноват мой дед?! – взвился Андрей.

– Женя считает, что да. Твой дед и его жены, ради финансового благополучия которых Иваницкий брал десятки новых заказов.

– А вы? Вы тоже так считаете?! – наседал на нее Андрей вне себя от возмущения.

– Не знаю, – устало обронила Арина. – Не все ли равно? Теперь это не имеет никакого значения. Паша ушел… Я его очень любила… Я продаю дом. Тут все напоминает мне о нем. Развод с Женей мы уже оформили. Ничего меня здесь больше не держит. Через несколько дней я буду уже в Америке, где я никого не знаю и никто не знает меня. Начну жизнь с чистого, как говорится, листа, если получится, конечно, начать, – невесело заключила она.

Андрей взглянул на Арину. В этот момент он искренне ей сочувствовал. Но сильнее сочувствия было желание как можно скорее покончить со всем этим ночным кошмаром, вольным или невольным участником которого он оказался. Увидев свой дом, он с облегчением вздохнул: наконец-то! На темном фасаде светились лишь три окна – одно из них в его квартире. Андрей вдруг вспомнил, что ни разу не позвонил домой. Достал мобильный, включил его и с ужасом обнаружил с десяток эсэмэсок от матери. Последняя – «Андрей, если ты жив, немедленно позвони домой. Мама» – была отправлена пятнадцать минут назад. «Нет чтоб звуки космоса слушать. Небось уже все больницы и морги обзвонила, – с тоской подумал он. – Сейчас устроит головомойку».

– Тебя твои не потеряли? – будто уловив его мысли, спросила Арина, притормозив у подъезда.

– Надеюсь, что нет, – солгал Андрей. – Я им лапши навешал, что тусуюсь в Луже на дискотеке до утра.

– Тогда хорошо.

Они вышли из машины. Арина пошла к багажнику, Андрей остался стоять у открытой передней дверцы. Открыв багажник, она взяла аккуратно упакованный сверток и протянула Андрею.

– Держи свой «Этюд». Он твой.

– Спасибо! – просиял Андрей, прижав сверток к груди.

– Прости меня, – без пафоса, тихо сказала Арина. – И Галина Васильевна пусть меня простит. Я была абсолютно невменяема. Крыша поехала…

– По-моему, она уже встала на место. – Андрей улыбнулся, но, тотчас помрачнев, с детской наивностью спросил: – А этот ваш бывший муж Евгений, он что, по-прежнему будет нам мстить?

– Увы, мне нечем тебя порадовать. Будет, – уверенно ответила Арина. – Такой уж он человек Если ему противодействовать, он только сильнее заводится. Теперь он действительно будет мстить и за Пашку, и за себя.

– Дьявол… – прошептал Андрей. – Я убью его, скота!

– Мне во всяком случае он сказал, что собирается выложить всю подноготную, а именно то, что у Иваницкого были «негры». Он никого не пощадит.

* * *

– Этого нам еще не хватало – на Иваницкого работали «негры»! – Анна Федоровна была вне себя от возмущения. – Бред больного человека! Уму непостижимо! Нет, этого мы допустить не можем. – Она обвела взглядом присутствующих: Сашу, Веру, Леру, сидевших рядком на диване в гостиной ее дома.

Андрей тревожно наблюдал за ними из кресла, бережно держа у колен распакованный «Этюд».

– Нельзя допустить издания книги, где будет сказано о том, что на Володю работали наемные люди. Тут надо костьми лечь, но остановить этого шантажиста!

– Арина сказала Андрею, что об этом и так все знали! – напомнила Саша.

– Одно дело – слухи и пересуды, другое дело – книга! – возразила Анна Федоровна.

– А я в это не верю, – убежденно произнесла Вера. – Папа писал сам!

– А почему тогда эти слухи не докатились до нас? – справедливо заметила Саша.

– По классическому закону близкие всегда узнают последними, – тяжело вздохнув, резонно заметила Анна Федоровна.

– И что вы намерены предпринять? – Андрею не терпелось от слов поскорее перейти к делу.

– Ты бы помалкивал! – беззлобно оборвала его мать. – Тебя вообще выпороть надо за то, что ты туда сунулся!

– Мать, я не младенец! – огрызнулся Андрей.

– Ты хуже младенца!

– Нужно заплатить этому шантажисту по самому высокому разряду, – решительно заявила Анна Федоровна. – Дать столько, сколько не даст ни один издатель, даже западный.

– Я не верю, что отец мог!.. – Вера стукнула кулаком по подлокотнику. – Я слишком хорошо его знаю! Он писал свои картины сам!

– Успокойся, – с участием сказала ей Саша. – Сейчас нам надо быть спокойными и рациональными, как никогда.

– Все! Я решила! – До сих пор молчавшая и не принимавшая участия в разговоре Лера решительно поднялась и, выйдя на середину комнаты, замерла, обхватив руками плечи. – Вся коллекция завещана моему сыну. Это миллионы долларов. Я продам часть картин. Мы заплатим шантажисту и заткнем ему рот!

– Какой жест! – едко заметила Вера. – Это вы сегодня такая благородная, а завтра передумаете. По обыкновению.

– Господи, когда же вы перестанете меня кусать?! – гневно спросила Лера.

– Никогда, – зло ответила Вера.

Анна Федоровна тоже встала. Медленно прошлась по комнате.

– Лера, мы все оценили ваш великодушный порыв, – неспешно начала она, – но это не выход. Ваш сын вступит в права наследования только через год с небольшим. Мы не можем ждать так долго. Вернее, шантажист не будет ждать!

– И вряд ли ваш Вова позволит вам распоряжаться его картинами. – Саша язвительно подчеркнула интонацией слово «его».

В комнате снова повисло тягостное молчание. И снова заговорил Андрей:

– Что же нам делать? – Он растерянно оглядел женщин.

– Я знаю что! – в дверях появилась Галина Васильевна в легком весеннем плаще и шляпке. – Собирайтесь! – весело скомандовала она. Глаза ее сияли, словно она принесла спасительную весть. – Я только что от Ираиды, Пра ждет нас. Сейчас же едем к ней в клинику!

* * *

Ираида Антоновна принимала на террасе, восседая в своем кресле-качалке и приветствуя многочисленных гостей. По такому случаю она оделась с особой тщательностью и даже подкрасила ресницы.

– Ты похудела, – благосклонно отвалила она комплимент Лере.

– Спасибо! – радостно поблагодарила та.

– Тебе это не идет, – тут же припечатала бедняжку старуха.

– Вот тебе пожалуйста! – съязвила Вера, повернувшись к Лере и разведя руками: дескать, получила?

– Не лайтесь! – властно осекла их Ираида Антоновна. И так же властно приказала Галине Васильевне: – Галя, организуй тишину!

– Прошу всех: тише. – Галина Васильевна обвела взглядом присутствующих, было видно, что она волнуется. – Устраивайтесь кто как хочет – стульев на всех хватит. – И, выдержав паузу, с чувством начала: – Ираида Антоновна собрала нас всех, чтобы сообщить вам… нам… – Она сбилась и испуганно посмотрела на старуху.

– Дорогие мои! – прокашлявшись, начала Ираида Антоновна. – Во всем, что с вами произошло, виновата я.

– В чем ты виновата? – почти хором спросили Андрей и Вера.

– Прошу не перебивать.

На балкон вышел Георгий и, стараясь не привлекать к себе внимание, тихо подошел к Анне Федоровне, молча склонившись и поцеловав ее руку.

– Повторяю для опоздавших. Во всем виновата только я… Как всегда, впрочем. Этот шантажист Евгений был натурщиком у Володи, и мой сын, естественно, платил ему за это. Сколько, точно не скажу, не знаю, но уверена, что немало. Но, как известно, человеку всегда хочется больше, чем он имеет. Это-то его и подвигло на преступление, за которым, надеюсь, последует наказание. Обо всех тайнах нашей семьи Евгений узнал не от Володи – мой сын был не из тех, кто выносил сор из избы. Мой сын был настоящим мужиком.

– Ура! – С девчоночьим ликованием Саша дважды подбросила вверх свою сумочку. – Так я и знала, ура!

– Повторяю: во всем виновата я, – продолжила Ираида Антоновна. – Год назад, готовясь к длительной госпитализации, я решила навести порядок в Володином архиве. Самой мне это было уже не под силу, и я попросила Евгения помочь мне. Я знала, что его основная профессия – журналистика, стало быть, он умеет работать с архивной документацией. И второе, чем я руководствовалась при выборе кандидата, это какая-то необъяснимая, непонятная мне привязанность Володи к этому человеку.

– Дед считал, что этот Женя, – подал голос Андрей, – похож на Вовку. В смысле он думал, что так он будет выглядеть, когда вырастет.

Галина Васильевна сделала «страшные» глаза.

– Кто дал тебе право перебивать взрослых? – укорила она внука.

– Все ясно! – выпалила Саша. – Этот Евгений нашел в папином архиве дневники!

– И прочел их! – подхватила Вера.

– Он не просто их прочел, он их украл. – Ираида Антоновна выпрямилась в своем кресле.

– И ты даже не заметила, что они пропали? – удивленно подняв брови, спросила Анна Федоровна у свекрови.

– Милая моя, ты помнишь, сколько мне лет? – вопросом на вопрос невесело и устало ответила Ираида Антоновна.

– Ида, ты впервые говоришь о своем возрасте! – будто подловив ее, задорно заметила Вера.

– Ну надо же когда-то начинать! – с горьким сарказмом изрекла старуха. – Да, я не заметила, что они пропали. Только когда Галя рассказала мне обо всем, что у вас там творится, я велела ей привезти сюда Володин архив.

– Вместе с Ираидой Антоновной мы произвели полную ревизию, – пояснила Галина Васильевна собравшимся, – и обнаружили, что Володины дневники действительно пропали. Евгений украл их.

– А еще он украл две картины.

– Пра, – вновь подал голос Андрей, – одну нам вернули – подлинник, у них осталась копия.

– Это не имеет значения – факт кражи налицо. Я уже переговорила со своим адвокатом, – продолжила Ираида Антоновна. – Дело это подсудное. Есть серьезная статья и серьезный срок. Адвокат уже связался с шантажистом и предупредил его, что, если в трехдневный срок он не вернет украденное, ему грозит судебное разбирательство. Так что дышите ровно, – властно подытожила старуха, – не будет ни книги, ни шантажа, ни угроз. В противном случае ваш борзописец загремит под фанфары. Будет ему небо в мелкую клетку – до пяти лет с конфискацией.

– Господи, даже не верится, – с облегчением выдохнула Анна Федоровна, – неужели все позади?

– А как же его ученики? – быстро и нервно спросила доселе молчавшая Вера. – Я не верю, что отец действительно нанимал «негров»!

– И правильно, что не веришь. Этого не было, – убежденно сказала Ираида Антоновна. – Хочу вас успокоить: я знала учеников Володи. Да и он о них мне рассказывал. Все они были молодыми, нищими и гордыми. Володя жалел их, хотел им помочь. Но он понимал, что, если он просто так предложит им деньги, они не возьмут.

Все слушали, затаив дыхание. Андрей жадно ловил каждое слово Ираиды Антоновны.

– И тогда Володя придумал эту уловку, – старуха перевела дыхание, – он просил учеников сделать работу за него. Они делали. Он им платил, и это была не милостыня, а плата за работу. Потом Володя отправлял их работы через свой фонд в музеи и картинные галереи по всему Советскому Союзу.

– Пра, – ехидно заметил Андрей, – Советского Союза больше нет, есть Россия.

Галина Васильевна взглянула на внука и укоризненно покачала головой.

– Россия, милый мой, была до так называемой революции семнадцатого года, а сейчас… – Она чуть было не выругалась, но, увидев хитрое выражение на лице Андрея, воздержалась, обронив только: – Черт знает что!

– Я так и знала, что отец не мог! – Лицо Веры сияло счастьем.

Анна Федоровна тихо заплакала, закрыв лицо руками. Георгий обнял ее за плечи.

– Это еще не все, – Ираида Антоновна театрально взмахнула рукой. – Володя никогда, я подчеркиваю, ни разу не воспользовался услугами учеников по-настоящему. – Она посмотрела на Галину Васильевну, в глазах той блестели слезы. – Любая грамотная экспертиза будет тому доказательством.

– Ура! Ура! Ура! – закричал Андрей, подпрыгивая на месте и по-боксерски выбрасывая руки.

– Вот так, Андрюшенька. – Галина Васильевна улыбнулась, глядя на внука. – Ты по-прежнему можешь гордиться своим дедом. Ведь так?

Сияющий Андрей утвердительно кивнул.

– Минуточку, – в голосе Леры были тревога и озабоченность, – а что же с книгой? Мне доподлинно известно от брата одного из соучредителей «Вектора», что недописанные мемуары были выкуплены кем-то за бешеные деньги. Где гарантии, что этот некто не издаст рукопись?

– А это уже вопрос не ко мне, а к Георгию, – заявила Ираида Антоновна.

Все выжидательно посмотрели на Георгия.

– Этот некто я. Какие еще гарантии вам нужны?

Присутствующие от души зааплодировали.

– Зачем ты это сделал? – тихо спросила Анна Федоровна. – Чтобы издать самому?

– Обижаешь, – пробурчал Георгий с подчеркнутым кавказским акцентом. – Я выкупил, чтобы уничтожить. – Он достал из внутреннего кармана дискету. – Вот дискета с текстом так называемого автора, и мы ее сейчас…

Он легко переломил ее пополам. Присутствующие опять дружно зааплодировали.

– А это, – Георгий стал вынимать из кейса стопку бумаги и частями раздавать в потянувшиеся к нему руки, – рукопись, и мы ее сейчас с вами порвем на мелкие кусочки. Вот так… – Он стал рвать листы и подбрасывать вверх.

Все весело и задорно последовали его примеру. Через мгновение пол террасы был усыпан обрывками бумаги, налетевший ветер закружил их, унося прочь.

Потрясенная Анна Федоровна посмотрела на Георгия с благодарностью, потянулась к нему, чтобы поцеловать.

– Только не в лысину! – засмеялся он.

– Спасибо, батоно, – поцеловав его в щеку, прочувственно сказала Анна Федоровна. – Ты настоящий друг Володи.

– Я сделал это не ради него, а ради тебя.

* * *

– Зачем ты хотел меня видеть, Андрей? Мы же простились вчера, – сухо спросила Арина и посмотрела на часы. – Излагай, и покороче, через сорок минут регистрация на мой рейс.

Они сидели в баре на втором этаже аэропорта.

– Вы меня обманули! – возбужденно, с «наездом» выпалил Андрей. – Вы блефовали, а я вам поверил. Даже зауважал вас. Кретин! Повелся на дезу!

– А если без эмоций?! – оборвала его Арина. – Факты. И коротко.

– Мой дед ни-ког-да и ниг-де не выставлял под своим именем картин, написанных вашим Пашей и другими его учениками, – победоносно отчеканил каждое слово Андрей. – Теперь я знаю это точно.

– Да ну-у? – насмешливо протянула Арина. – И кто тебя просветил на сей счет?

– Не важно! А ваш Евгений украл дневники деда и два «Этюда»: один – подлинник, а второй, надо полагать, был написан вашим мужем. Вы знали об этом и лгали мне!

– Я тебе не лгала. Просто умолчала кое о чем.

– Это одно и то же! – почти выкрикнул Андрей.

Встревоженный бармен покосился в их сторону.

– Потише. – Арина положила ладонь на руку Андрея. – Да, твой дед не выставлял картин учеников. Я и Евгений знали об этом. Мы иногда ходили на его выставки. А Павел на них не ходил. В свое время он поклялся никогда не переступать порога ни одного выставочного зала. И сдержал клятву. А что касается «Этюда»… Иваницкий подарил его Пашке, когда у них были еще чудные, не омраченные враньем отношения. Когда мэтр гордился Пашкой, а тот восхищался учителем, преклонялся перед ним. Это потом, когда пошло-поехало, он сделал копию «Этюда» и вместе с оригиналом вернул Иваницкому, приложив записку, полную резких и дерзких слов. Я лично отвозила все это на Николину гору. По иронии судьбы или злому року эта картина стала его последней. С тех пор он больше не брал кисть в руки. Кстати, учитель, увидев Пашкин «Этюд», сказал, что ученик переплюнул учителя. Он его поразил. И мне он дороже всех ваших так называемых оригиналов.

– Но ведь вы наверняка говорили Павлу о том, что мой дед не выставлял его картин! – снова почти крикнул Андрей.