Текст книги "Наследницы"

Автор книги: Марина Мареева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

* * *

Решение взглянуть собственными глазами на этого пока еще виртуального Евгения возникло у Саши моментально, как только она узнала его адрес. Она вызвонила Илью – свою палочку-выручалочку. Тот без лишних расспросов согласился ее сопровождать.

Они стояли перед обшарпанной дверью. Саша с плохо скрываемой яростью давила на кнопку.

– Только умоляю тебя, – наставлял ее Илья, – спокойнее, предоставь все мне.

Дверь открыл Евгений. Смерив его с головы до ног ненавидящим взглядом, Саша, не дожидаясь приглашения, вошла в квартиру и направилась в комнату. Хозяин поспешил за ней.

– Ну что, узнал меня? – отрывисто спросила она, остановившись посередине комнаты и в упор глядя на него. – Да, это я! Ущербная разведенка!

– По душам пришли поговорить или морду бить?

– А это как получится.

Илья с мрачным видом вошел следом, загородив собой дверной проем. Скрестив руки на груди, он враждебно разглядывал Евгения. Тот демонстративно плюхнулся в кресло, закинул ногу на ногу.

– Ну что ж, прошу, же ву зан при, плиз! Вот, так сказать, мои апартаменты.

Стремительно обойдя комнату, Саша остановилась у включенного компьютера и процедила сквозь зубы:

– Понятно. Значит, вот на этом самом агрегате мы и строчим наш гнусный пасквиль! Да? Прям тут людей грязью и обливаем? – Она наклонилась к компьютеру, пробежала глазами текст.

– Смею вас уверить, у меня нет ни слова неправды.

– Илюш, послушай! «Володя всегда говорил мне, что Лера была не лучшей из его женщин. Темперамент – на троечку». А ты отличник, да? – Саша развернулась к шантажисту.

– Что вы, мэм! Я – двоечник – Евгений, как бы сознавая свою ущербность, горестно вздохнул. Он вольготно раскинулся в кресле, всем своим видом показывая, что не боится непрошеных гостей. – Типичный аутсайдер. Иначе разве б я взялся за такое антисанитарное дело?

– A-а, понимаешь! – с омерзением вставил Илья.

Саша продолжила чтение:

– «Лера меня преследовала повсюду. Я не знал, куда спрятаться от ее бешеного темперамента. Не хотел я от нее никакого ребенка. Она же взяла меня за горло, поставила перед фактом. Я вынужден был его признать. Конечно, сейчас я обожаю Володьку, он вытеснил из моего сердца все остальные привязанности…» Ну хватит! – прервала саму себя Саша. – Так, где тут у нас удаление?

Евгений молча наблюдал за Сашей, не проявляя признаков беспокойства. Мышью она выделила прочитанный кусок, щелкнула по кнопке «delete».

– Вот и все, – с чувством исполненного долга спокойно сказала она.

– А что, не нравится? – с деланным удивлением спросил шантажист.

– Так гораздо лучше.

– Но из памяти-то не выкинешь.

Саша резко придвинула стул-вертушку к креслу Евгения. Села и, сверля его глазами, зло, с ненавистью спросила:

– Слушай, ты, антисанитарная гнида, откуда ты все это знаешь? Половину ты наплел, но половина-то – правда! Мой отец не мог делиться с тобой сокровенным!

– А что вы знаете о своем отце? – с вызовом спросил Евгений. – Вы видели-то его лишь в сопливом детстве.

– Эй ты, выбирай выражения! Не то… – пригрозил ему Илья.

– Ах, как же вы рыдали, – не обратив внимания на его слова, продолжил Евгений, – когда он забыл поздравить вас с восемнадцатилетием. Ай, какая чудная была истерика! Нет, он вспомнил, конечно, но… через неделю и, чтобы загладить как-то вину, заказал банкет в роскошном ресторане. Каких знаменитых людей он пригласил! Но вышел казус: на этот раз забыли вы или не захотели прийти. – Он дико заржал. – А папа вас так ждал, так ждал!..

Резко крутанув стул, Саша встала.

– А ну пошли вон отсюда! – вдруг подала голос полуголая Диана, вылетев из соседней комнаты. – Явились! А вас, между прочим, никто не приглашал!

– Во-первых, оденься, – брезгливо приказал ей Илья. – А во-вторых, не дерзи, когда со взрослыми разговариваешь.

– О-о, ну вот теперь все ясно! – Саша подошла к Диане, разглядывая ее в упор. – Вот для кого старается наш антисанитарный мемуарист!

– Да! – с вызовом подтвердил Евгений. – Мне нужны деньги!

– Нам! – крикнула Диана, щелкнув бретелькой бюстгальтера. – Нам нужны деньги! Ясно?!

– Девочке сладкой жизни захотелось? – Саша аккуратно затянула растрепанные волосы Дианы в хвост на затылке, воспользовавшись ее же заколкой. – Так ведь она весь твой гонорар за месяц просадит!

– Че ты лепишь? – огрызнулась Диана. – Я экономная!

– А мне плевать! – с тем же отчаянным вызовом парировал Евгений. – Хоть месяц, да мой!

– Сашка, смотри. – Илья показал рукой на картины. – В манере твоего отца, но это не он.

Саша стала внимательно разглядывать полотна.

– Ты прав… – растерянно согласилась она. – Очень похоже! Что все это значит? – Она с вызовом посмотрела на Евгения.

– Всему свое время, – угрюмо откликнулся тот.

– Пошли отсюда! – приказала Саша Илье.

Не сказав больше ни слова, они вышли из квартиры. Евгений догнал их на лестнице.

– Послушайте, мэм, можно вас еще на минуточку?

– Илья, иди, – попросила Саша, – я сейчас.

Илья в нерешительности замялся.

– Илюша, иди, я тебя догоню.

Оглядываясь, тот неохотно стал спускаться вниз.

– Мэм, – заговорил Евгений, удостоверившись, что Илья отошел достаточно далеко и не слышит его, – у меня к вам деловое предложение. Вы даете мне интервью. Например: а правда ли, что ваша мать пыталась покончить с собой, когда ее бросил Иваницкий? В долю взять не обещаю, но… заплатим хорошо.

– А сдачу получи прямо сейчас. – Саша со всего размаху влепила ему звонкую пощечину.

Услышав звук пощечины, Илья начал было подниматься, но Саша упредила его, махнув рукой.

– Все в порядке.

Выйдя на улицу, они направились к машине Ильи.

– Слушай, у тебя закурить не найдется?

– Ты же знаешь, я не курю. – Он вдруг резко развернулся и двинулся обратно к подъезду.

– Илья, ты куда? – Саша бросилась за ним.

– Пойду поговорю с этим гадом на другом языке.

– Не надо, слышишь, – удерживая его, попросила Саша, – не надо, он правду говорил.

– Значит, он сейчас все забудет, даже свое имя!

Илья сделал попытку вырваться, но Саша крепко держала его за руку.

– Не пущу!

– Я быстро, Саш.

– Сказала: не пущу. Успокойся лучше. – Она подошла к машине. – Давай открывай, поехали отсюда, и побыстрее.

Илья с явной неохотой открыл машину. Они сели.

– Стыдно за своего брата-мужика! – с досадой признался он. – Мельчаем!

– Измельчали вас долго и упорно, – устало откликнулась Саша.

– Кто?

– Все, Илюш. От хозяев нашего совка… Они вас то в лагеря, то в войны. Да и нас, баб». А мы вас тоже никогда не щадили.

– Все равно стыдно!

– Тебе-то чего стыдится? – Саша ласково погладила его по жесткому ежику волос, уже тронутых сединой. – Ты у меня – герой-молодец!

– Поэтому ты меня и не любишь, – грустно констатировал Илья. – Тебе с гнильцой подавай. Я для тебя слишком правильный.

– Илюш, я сама полжизни была такой правильной, что аж скулы сводило!

– Теперь, выходит, наверстываешь, – с ревнивой болью пробурчал Илья.

– Это ты на что намекаешь?

– Какими только именами твоя матушка меня не называла там, в Вороново. Кто все эти мужики? Что у тебя с ними?

– Ни-че-го. Давай сменим тему, хорошо?

– А с этим Глебом у тебя серьезно?

– Илюш, ну перестань. Послушай, как думаешь, сколько он захочет денег, чтобы заткнуть свой грязный фонтан?

– Понятия не имею. – Илья растерянно пожал плечами. – В любом случае немало. Видала его девку? Такая лопатой предпочтет деньги грести.

В Сашиной сумочке зазвонил мобильный телефон:

– Алло. Бабуль!.. Что? Да нормальный у меня голос… Нет, сейчас я не могу… В каком это смысле?.. Ну хорошо. Ладно, сейчас приеду. – Она посмотрела на Илью. – Ну что, съездим к бабуле, а, палочка ты моя выручалочка?

Илья тронулся с места, лавируя между припаркованными машинами.

– Слушай, я все думаю, почему эти картины так похожи на отцовские?

* * *

Галина Васильевна шла по длинному коридору клиники. На ней был больничный халат, в руках – большой пакет с соками и фруктами, букет роскошных тюльпанов.

– Пожалуйста, недолго, – предупредила ее врач. – Минут десять-пятнадцать. Она быстро устает.

С пониманием кивнув, Галина Васильевна вошла в одноместную палату, уютную, оборудованную по последнему слову техники.

Ираида Антоновна сидела в кресле-качалке, величественно и царственно.

– Какой у меня врач! – не поздоровавшись, заявила она, едва завидев Галину Васильевну. Ее глаза загорелись молодым блеском. – Рос-с-скошный самец! Влюблен в меня по уши! Вчера пристал как банный лист. «Мадам, придется прибегнуть к клизме!» И покраснел, как дитя. – Старуха от души расхохоталась.

Галина Васильевна выложила содержимое пакета в холодильник, тюльпаны поставила в вазу на прикроватный столик Взяв стул, села рядом с Ираидой Антоновной.

– А сколько ему? – спросила она, пытаясь скрыть волнение и старательно делая вид, что беседа ее страшно занимает.

– Лет тридцать пять.

– Староват для вас. – На миг в глазах Галины Васильевны вспыхнули веселые искорки – и тотчас погасли.

– В том-то и дело, что староват, – царственно согласилась Ираида Антоновна. Она сурово посмотрела на Галину Васильевну. – Ты хотела поговорить со мной о чем-то важном, – с усилием, но так же властно, как и раньше, произнесла она. – Говори!

– Что вы, Ираида Антоновна! – торопливо возразила Галина Васильевна. – Что сейчас может быть важнее, чем ваше самочувствие?

– Я в отличной форме! – повысив голос, заявила старуха.

– Конечно, милая. Я вижу. Я рада.

– Я чувствую: ты недоговариваешь. Что у вас стряслось? Говори!

Поколебавшись, Галина Васильевна все же не решилась поведать Ираиде Антоновне об их общей беде. Она с сочувственной нежностью посмотрела на бывшую свекровь.

– У нас все хорошо, – с наигранным оптимизмом заверила она Ираиду Антоновну. – Прошу вас, только не волнуйтесь! У нас все прекрасно.

– Какого черта! – взорвалась старуха, метнув гневный взгляд на Галину Васильевну.

Тихо постучав, в палату вошла медсестра. Увидев ее, Ираида Антоновна сделала кислую мину.

– Опять ты со своими клизмами? Как же все это утомительно!

– Врач сказал, что…

– Знаю, что сказал врач, – оборвала ее Ираида Антоновна. – Ты куда? – Она с удивлением посмотрела на Галину Васильевну.

Та, воспользовавшись благоприятным моментом, засобиралась. Она не была уверена, что под мощным натиском Ираидиных вопросов попросту не «расколется».

– А впрочем, ладно, – снизошла старуха, – иди с Богом. От тебя никогда ничего не узнаешь. Придется воспользоваться другими источниками информации.

Галина Васильевна нежно поцеловала Ираиду Антоновну и поспешно покинула палату.

– Слушай, дорогуша, а ну-ка выкати меня на балкон.

Медсестра, с укоризной взглянув на пациентку, покорно покатила кресло.

– А вот смотреть на меня так не надо. Подождут твои процедуры, – тоном, не терпящим возражений, сказала старуха. – Сейчас ко мне приедет Саша, ты ее впусти, – она приложила палец к губам, – чтоб врачиха не знала. Ты меня поняла?

– Но, Ираида Антоновна… – попыталась возразить медсестра.

– Никаких «но»! Иначе объявлю голодовку. Ты же меня знаешь. Иди. Нет, постой. Сначала набери мне Леру.

Медсестра набрала номер, отдала трубку Ираиде Антоновне и тихо удалилась.

– Алло… да, я, разве не слышишь?.. Лера, хочу тебе сказать, что ты плохо воспитываешь сына. Вместо того чтобы понять его, ты с ним конфликтуешь. А у него переходный возраст… С девчонками, говоришь, путается? Слава богу, хоть одна приятная новость. Я надеюсь, что он выбирает приличных женщин?.. Ну это ничего, с возрастом пройдет. Я знаю, он у тебя неуч. Он понятия не имеет о теореме Ферма. Отправь его в Лондон, там его всему научат. – Увидев вошедшую Сашу, Ираида Антоновна жестом указала ей на стул, продолжая говорить в трубку: – Ладно, все! И чтоб больше никаких яблочных пюре. Только шампанское, – она весело закатилась, – с ананасами!

Ираида Антоновна положила трубку на стол и в упор посмотрела на внучку.

– Бабуль, а ты хорошо выглядишь, – сев напротив Ираиды Антоновны, сказала Саша.

– Сама знаю. Но ты мне зубы не заговаривай. Говори, что там у вас стряслось? Куда вы все запропастились? На звонки не отвечаете.

– Ой, да на работе замоталась. Мы сейчас со студентами новую концертную программу готовим.

– Так, понятно, – оборвала ее старуха, – и эта туда же, молчит как партизан. Это что у вас, семейное?

– Бабуль, ты про что? – с невинным выражением лица спросила Саша.

– Сама знаешь. Ладно, проехали. В таком случае, что у нас с личной жизнью?

– Да, по-моему, все нормально. – Саша предприняла попытку перевести разговор на другую тему. – А ты как себя чувствуешь?

– А по мне разве не видно? – Ираида Антоновна прищурилась, разглядывая Сашины руки. – Кольцо у тебя новое. Кто это тебе подарил, Глеб?

– Бабуль, ты сама в прошлом году мне подарила. Наше фамильное.

– Ну-у, могла бы не намекать на мою старческую забывчивость.

– Ой, ну что ты!

– Хочу поговорить с тобой про Глеба. Вы встречаетесь уже два года. Почему ты не выходишь за него замуж?

– Он женат.

– Ну и что? – искренне удивилась Ираида Антоновна.

– У него двое детей, бабуль.

– Тогда уходи от него.

– Не могу, я люблю его.

– Я говорю не про любовь, а про женитьбу.

Вновь появилась медсестра. Она с мольбой посмотрела на пациентку.

– Ираида Антоновна, но вам действительно пора. Мне может попасть.

– Ладно-ладно, только не плачься. Пока я здесь, тебя никто пальцем не тронет. Сама знаешь, какие у меня связи!

– Ну я пошла. – Саша встала, наклонилась к Ираиде Антоновне, нежно чмокнула ее в щеку.

– Постой еще минуту, я хотела тебе сказать… Ты все-таки приглядись к этому мальчику.

– Ты про Андрюшу, что ли?

– Во дает! Ты, что ль, совсем меня за склеротичку держишь?! Андрюшка твой сын, а я говорю…

– Про Илью? – подсказала Саша.

– Черт, все забываю. Как его… дзю… дзюдоист…

Никакого дзюдоиста у Саши не было. Но проще было подыграть, чем убеждать старуху, что ей это все причудилось.

– Бабуль, ну какой же он мальчишка! Ему за сорок уже.

– Я и говорю: мальчик Приглядись к нему, у него есть перспектива.

– Ладно, бабуль, – пообещала Саша, – я подумаю.

* * *

– Ты снова сорвал два занятия по композиции! – Лера нервно металась по гостиной, отчитывая сына. Тот валялся на диване, жонглируя кожаными подушками, всем видом показывая, что ему плевать на разборку. – И практикум по технике рисунка! А ты знаешь, сколько я плачу этой престарелой Мальвине, Эстер Ашотовне, знаешь? Огромные деньжищи! Волосы у нее хоть и синие, а денежки она предпочитает брать зеленые!!!

– Губа не дура! – заржал Володя, подкинув к потолку подушку.

Юра, стоя у окна, хмуро наблюдал за выволочкой.

– У меня месяц процедур в СПА стоит в два раза дешевле!

– Вот и таскайся в свое СПА! – нагло парировал Володя. – А меня оставь в покое. Трать эти бабки на СПА! Там тебе сделают руки-ноги-пузо-вымя!

– Вовка! – пригрозил Юра. – За вымя ответишь!

– И за пузо – тоже! – подхватила Лера. – Между прочим, я похудела на семь кило! – Она приняла модельную позу.

– Живот втянула, и всех-то делов, – проворчал Володя. – Кстати, предки, – вынырнув из подушек, сказал он, – отличная новость! Мы с Леной решили жить вместе. Вы должны дать добро, где мы будем жить: у нас или у нее? Предупреждаю, мы любим друг друга.

– А знаешь, сыночка, из этой твоей идеи ничего не получится, – твердо сказала Лера.

– Это почему?

– А потому, что ты едешь в Англию. Ида права, там дисциплина, хорошие преподаватели. Они сделают из тебя человека.

– Никуда я не поеду!

– Встань с дивана, когда с матерью разговариваешь! – приказал ему Юра. – И прекрати хамить! Еще чуть-чуть – и по фене начнешь ботать! Смотреть тошно!

– Да пошли бы вы… куда подальше! – Володя вскочил с дивана и почти побежал к двери, на ходу расшвыривая ногами подушки, валявшиеся на ковре.

Лера беззвучно заплакала. Юра подошел, стал утешать.

– Ну как тебе это нравится? Разве так можно разговаривать с матерью? Я же ему…

– Лер, успокойся. Вспомни, разве ты в его возрасте не грубила родителям? Не курила тайком? Ну я не знаю… дешевый портвейн не пробовала?

– Не помню.

– А ты вспомни.

– И что ж мне теперь?

– Остается только ждать, когда перебесится, – переходный возраст, что ты хочешь.

– Нет-нет, в Англию, в Англию! Там дисциплина, там преподаватели…

– Брось, старушка моя, так всегда было.

– Иди поговори с ним.

– Иду.

– Ну надо же, и этот со своей любовью!

* * *

Вера просматривала гранки каталога выставки молодых художников, когда в дверь постучали.

– Кто там? Войдите.

В проеме показалась счастливая мордашка Василисы.

– И кто это к нам пришел? – задорно спросила Вера, раскинув руки для объятия.

– Я, я, я! – Девочка кинулась к ней со всех ног.

– Здравствуй, Василиса. – Вера ловко подхватила ее на руки. – Радость ты моя!

– Твоя, твоя! – согласилась Василиса. – И папина! – серьезно добавила она.

– Здравствуй, Олег, – Вера звонко чмокнула Василису в щеку.

– Привет, – как-то по-товарищески и одновременно с нежностью ответил Олег.

Сделав пару шагов, он остановился. Ему хотелось смотреть и смотреть на Веру с Василисой на руках.

– Вера, Вера, ты купила мне синюю куклу?

– И синюю, и розовую. – Вера опустила девочку на пол и показала в угол комнаты. – Видишь, они тебя ждут.

Куклы в разноцветных платьях сидели на маленьких стульчиках и, казалось, вели безмолвную беседу о своем кукляшном житье-бытье. Василиса кинулась к ним, увлекая за собой Веру. Они комфортно расположились на ковре, и Вера по-взрослому представила девочке ее новых друзей.

– Папа, папа! – ликующе закричала Василиса. – Иди к нам! Они хотят и с тобой познакомиться!

Олег медленно пошел к ним. Вера, встав с ковра, двинулась ему навстречу. Василиса уже не обращала на них внимания, увлеченно разыгрывая сценки из кукляшной жизни. У каждой куклы был свой голос – девочка умело меняла тембр.

– Вер, ты прости, что я вот так, без звонка, но не могла бы ты побыть с Василисой?

– Что-то случилось? – с тревогой спросила Вера.

– Понимаешь, у меня сегодня серьезная встреча с потенциальными партнерами, а соседка, к которой я несколько раз обращался, чтобы она приглядывала за Василисой… – Он замялся.

– Ну говори, говори.

Олег неловко рассмеялся.

– Колись, иначе не оставлю ее у себя, – шутливо пригрозила Вера.

– Вера, я хочу с тобой! – подала вдруг голос Василиса.

Вера обернулась и улыбнулась ей.

– Шучу, моя куколка.

Успокоенная, девочка легла под бочок розовой куклы и стала ей что-то нашептывать.

– Значит, не расколешься? – с деланной обидой спросила Вера, вновь повернувшись к Олегу.

– Не стоит. Еще подумаешь, что я хвастаюсь.

– Обещаю: не подумаю.

Олег наклонился к Вере. Вдохнул знакомый аромат духов. Он сам ей когда-то такие дарил.

– Она пыталась меня соблазнить.

– И ты устоял? – Казалось, удивлению Веры не будет предела.

– Представь себе, да, – гордо сказал Олег, и тотчас на его лице появилось брезгливое выражение Он перешел на шепот: – Как-то все это было… премерзко. Я ее выгнал. Сегодня утром.

– Каков! Кремень, а не мужчина. Горжусь, жму руку. – Вера быстро взяла его руку и стала трясти.

Они снова замолчали, глядя друг на друга. Рука Веры по-прежнему лежала в руке Олега.

– Папа, – вдруг закричала Василиса, – у куклы конфеты в фартуке!

– Это для тебя. – Вера высвободила руку и посмотрела на девочку. – Это для тебя, твои любимые.

– Странно… – начал Олег и замолк.

– Странно что?

– Не мог поверить, что ты действительно любишь мою дочь. Теперь вижу: любишь.

– А почему же мне ее не любить? – спросила Вера с вызовом, но тихо, чтобы Василиса не услышала. – Это твоя дочь. Она на тебя похожа, – и без паузы, на одном дыхании, – я ее люблю, а ты иди, ведь тебя же ждут твои потенциальные партнеры.

Олег хотел что-то сказать, но Вера развернула его на сто восемьдесят градусов и легонько толкнула в спину. Он вышел, закрыв дверь. Спохватившись, Вера вышла следом и угодила прямо в объятия Олега. Он провел рукой по ее шее и, не скрывая горечи, резюмировал:

– Ну и дураки мы с тобой!

– Зато у тебя есть дочь, – невпопад тихо сказала Вера.

– Она могла бы быть нашей общей.

– Это каким образом?

– Вера, Вера, ты где?! – Из комнаты выбежала испуганная Василиса.

– Я здесь. – Вера наклонилась и прижала к себе девочку. – Знаешь, у меня идея. Ты любишь ходить в гости?

Василиса радостно запрыгала.

– Люблю, люблю!

– Тогда сейчас сделаем папе ручкой, и я тебя познакомлю с одной замечательной женщиной, художницей.

– Она научит меня рисовать?

– Конечно, научит. Ну что, папа: пока-пока.

Они дружно помахали ему руками и, подойдя к мастерской, тихонько постучали в дверь.

– Смотрите, кого я вам привела!

– Заходите, рада видеть, – не очень радостно сказала Галина Васильевна.

– Это ваша будущая ученица, зовут Василиса, мечтает научиться рисовать, – сказала Вера. – А твою учительницу зовут Галина Васильевна.

– С чего начнем? – нисколько не смущаясь нового человека, спросила Василиса.

– Иди за мной. – Галина Васильевна прошла к свободному столу у окна, достала бумагу, карандаши. – Вот тебе первое задание. Видишь дерево за окном?

– Вижу.

– Вот и нарисуй его. Хорошо?

– Хорошо. – Переложив лист бумаги со стола на подоконник, Василиса стала внимательно разглядывать дерево.

– Ну что, соседка?! – весело обратилась к Галине Васильевне Вера. – Все трудимся? – Она подошла к рабочему столу, заваленному бумагами. – Как идут изыскания по возвращению народу наследия художника Иваницкого?

Улыбнувшись, она взглянула на Галину Васильевну, но, увидев слезы в ее глазах, не на шутку испугалась:

– Что случилось? Почему вы плачете?

– Я была у Ираиды Антоновны. – Промокнув платком заплаканные глаза, Галина Васильевна тяжело вздохнула.

– Понятно. И что? Я тоже у нее была неделю назад. Мне показалось, что она не хуже, чем обычно. Или…

– Вера, вообще-то я про другое хочу тебе сказать. Конечно, по большому счету это не мое дело, но, пожалуйста, вернись домой… к матери…

– Нет, – резко оборвала ее Вера и перевела разговор на другую тему: – А чем это вы тут занимаетесь?

– Готовлю каталог к октябрьской выставке твоего отца в Мюнхене. Ты же знаешь.

– Мне это неинтересно. – Вера отвела глаза и посмотрела на Василису, которая усердно водила карандашом по бумаге.

– Вера, послушай, у твоей матери беда! Она запретила мне говорить тебе об этом, но…

Вера медленно повернулась. В ее глазах Галина Васильевна увидела тревогу.

– Да, Верочка, у Анны – беда, у нас – беда. И очень серьезная! – твердо и веско повторила Галина Васильевна.

* * *

Два амбала-охранника ввели в кабинет Леры Евгения с заломленными назад руками. Она одобрительно им кивнула, с презрением глядя на шантажиста. Выведя его на середину комнаты, охранники остались стоять за его спиной.

– Вот нашли, Валерия Игоревна, живой и невредимый!

– Меня прямо к вам под конвоем! – Евгений натужно рассмеялся. – Спасибо, что не в наручниках. A-а позвольте присесть!

– Да присядешь, успеешь, лет на пять, это я тебе обещаю.

Лера кивнула охранникам, чтобы вышли. Те послушно удалились, предупредив, что будут за дверью.

– А за что, позвольте полюбопытствовать, такие цифры? – спросил Евгений, посмеиваясь и все же присев на край стула.

– За клевету! – Лера взяла со стола злосчастный номер «Утреннего курьера». – Твоя работа, писака? Читала, читала. Огребла кайф по полной программе. Это, оказывается, я соблазнила Иваницкого? Я на него наседала, как пьяный прапор, а он упирался, как гимназистка, да?

– Именно так.

– Голубь мой, а хочешь узнать, как все было на самом деле?

– Догадываюсь, – Евгений вздохнул, – но на правде не заработаешь. А жить-то надо.

– А почему за мой счет-то? Ты хочешь жить хорошо за мой счет? Почему я должна работать день и ночь и таскать тебе эти деньги? С какого перепугу? Объясни! – Лера швырнула ему в лицо газету. – А ты не боишься, что мой Володя тебя с того света достанет?

– Ох не боюсь! – Евгений улыбнулся и скрестил руки на груди. – Я, знаете ли, атеист. В загробный мир не верю. Верю только в североамериканский доллар.

– А как насчет евро? – Незаметно для Евгения Лера взяла со стола пульт и нажала на одну из кнопок.

– Тоже неплохо, – весело согласился Евгений. – Двадцать тысяч наличкой – и ни вы, ни ваш супружник, не говоря уж о дражайшем чаде, не прочтут книжечку про то, как вы вынимали вашего престарелого мачо из-под английской шлюхи в ливерпульском борделе, припоминаете? Или уже подзабылось?

Изменившись в лице, Лера зло посмотрела на шантажиста, готовая выцарапать ему глаза.

– Какие мы просвещенные, эрудированные!

– Это еще что! А вот как у народного художника сердчишко прихватило, – воодушевившись, продолжал Евгений, – и как он чуть концы не отдал у вас на руках Еле успели довезти до госпиталя, а страховки-то нет!!! И вы ка-а-ак обложили четырехэтажным русским матом тамошний чопорный персонал и так-таки спасли, понимаешь ли, старичка! А это припоминаете? Было дело?

– Скотина, – прошептала Лера, потрясенная. – Откуда ты все это знаешь, мразь?! – Она подскочила к Евгению, стала трясти за плечи. – Откуда?!

Евгений вырвался из ее цепких рук, встал. Лера отошла в сторону. Оба тяжело дышали.

– Двадцать тысяч… в евро, – хрипло объявил он, поправив ворот рубашки. – Я так хочу!

– А двадцать тысяч пинков под зад не хочешь?

В дверях появились вызванные Лерой охранники.

– Если честно? Не хочу. – Евгений ухмыльнулся. Он не увидел охранников, вставших за его спиной. – Боюсь, мой утлый зад не выдержит и дюжины от ваших, пардон, нехрупких ножек! – Он оглянулся, увидел наконец амбалов и, громко свиснув, невольно отступил. – О-о! Добры молодцы!

– Боюсь тебя огорчить, это очень недобрые молодцы.

Лера сделала знак. Охранники вплотную подошли к Евгению.

– По мою душу? – Он продолжал пятиться.

– А она у тебя есть?

Амбалы схватили Евгения и, не церемонясь, поволокли к выходу.

– Вы подумайте над моим предложением! Что для вас такое двадцать тысяч? Это же… тьфу! Неужели ваше доброе имя не стоит этих денег? Мадам, я предлагаю реальную сумму! – кричал Евгений, вырываясь из рук охранников и даже в тяжелую для себя минуту не теряя своей ернической манеры. – Упс, уже ребра трещат! Ребята, вы полегче – я дважды контуженый! – Уже в дверях он с отчаянием в голосе прохрипел: – Мадам, подумайте!

– Я-то подумаю, только, боюсь, что думы мои тебе не понравятся. А вот когда будешь париться на нарах, сам все поймешь.

* * *

Варвара Семеновна вошла в кабинет Саши.

– Александра Владимировна, я старик честный и прямой, как говорил один шварцевский персонаж… – начала она с места в карьер. – Вы позволите закурить?

Саша, сидевшая за рабочим столом, кивнула и поставила на стол пепельницу.

– Садитесь, Варвара Семеновна.

Секретарша села и запалила папиросу.

– Я вам так скажу: все это мы уже проходили. И не только в тридцать седьмом. Эта доносы, пасквили, анонимки… Так что не вы первая, не вы последняя.

– Варвара Семеновна, дорогая, если вы думаете, что я…

– Да, представьте себе, я еще, слава богу, думать не разучилась. Вы умная, образованная женщина. Реагировать на такое – себя унижать. Пусть будет стыдно тем, кто это читает. Как там у Пушкина? Не помню дословно, но суть такая: не мое это дело, а дело лакея снимать плевки с моего фрака.

– Варвара Семеновна, дорогая, спасибо вам за поддержку, я очень ценю…

– Мы не в комиссионке, уважаемая Александра Владимировна. Я пришла к вам… Значится так, как любит повторять наш уважаемый ректор: «Действительность следует воспринимать как миф». Одним словом, Владимир Константинович ждет вас. – Она потушила папиросу, встала. – И поверьте мне, уж я-то знаю его много лучше, он порядочный, интеллигентный мужик, которому вся эта… – Варвара Семеновна едва удержалась, чтобы не выругаться, – до фонаря. Дело в другом: она отвлекает от главного, раздражает, портит людям кровь, отравляет жизнь. Но ничего, мы сдюжим!

Они шли по коридору, прислушиваясь к музыкальным пассажам, звучавшим за дверями учебных классов.

– Обожаю музыку. Помните, опять же у Пушкина: «Одной любви музыка уступает, но и она мелодия…»?

Подойдя к ректорскому кабинету, Варвара Семеновна собралась было открыть дверь перед Сашей, но та ее опередила. Пройдя через приемную, она вошла в кабинет. Владимир Константинович сидел за столом с мрачным видом, опустив голову:

– Присаживайтесь, Александра Владимировна. Даже не знаю, с чего начать. – Он тяжело вздохнул. – Тема уж больно деликатная! Вот, – кивнул он на выпуск «Утреннего курьера», лежащий на столе, – отнял у одного из наших студентов. Передают из рук в руки. Читают взахлеб! Обсуждают! Черт бы их побрал! Что за народ!

– Бестселлер! – Саша невесело улыбнулась. – Хит сезона!

– Да уж, – Владимир Константинович изнывал от неловкости. – Нелепая история. Крайне неприятная, Александра Владимировна, сочувствую вам искренне! И это мои студенты! – возмутился он. – Вообразить такое – зачитываться интимными подробностями из жизни своего педагога! До чего я дожил!

– Владимир Константинович, вы как ректор имеете полное право поставить мой вопрос на ученом совете, – сухо и четко сказала Саша. – Благо ученый совет – послезавтра. – Саша встала и спокойно добавила: – Я за свое место не держусь. Мне и самой тяжело ребятам в глаза смотреть. Поступайте, как сочтете нужным.

– А что тут думать! Я вас никуда не отпущу! – твердо и жестко сказал ректор.

* * *

– Останови здесь, – попросила Лера. – Отсюда хорошо видно.

Она достала сигарету, Юра поднес зажигалку. Лера прикурила, не отрывая глаз от черных ворот дома Иваницких.

– Почему ты мне до сих пор не говорила, что там у вас творится с этими мемуарами?

– Что у меня творится, я знаю, а что у них – вопрос! Для этого я, собственно, и приехала, чтобы поговорить. Сами-то они, я смотрю, не чешутся. Может, решили, что я так богата, что сама буду отстегивать этой мрази за его писанину? Можно подумать, это касается только меня.

– Все-таки могла бы мне раньше рассказать.

– Зачем? Это моя проблема, мне и расхлебывать.

– Ничего себе, – присвистнул Юра, – но вообще-то я тебе как-никак муж.

– Муж, муж… объелся груш. А что ты можешь сделать?

– Ну я не знаю. Для этого мне нужно располагать полной информацией. Ведь всегда найдется где-нибудь человечек, который сможет помочь другому человечку. Главное – знать в каком направлении искать. – Он нервно закурил. – И сколько мы будем здесь стоять? Час, два, три?

– Сколько понадобится. А если ты торопишься, я тебя не задерживаю.

– Лера, – доброжелательно начал Юра, – я понимаю, ты взвинчена, устала, напугана, наконец, но побереги себя. Со своей стороны я…

– Гляди, выезжают! – Лера торопливо погасила сигарету.

Ворота медленно открылись, на улицу выкатила машина Анны Федоровны. На заднем сиденье по правую руку от нее сидела Вера. Увидев машину Леры, она что-то сказала матери. Проехав не больше десятка метров, машина остановилась.

– Отлично! Вот мы их и отловили! – азартно сказала Лера, открыв дверцу машины.