Текст книги "Наследницы"

Автор книги: Марина Мареева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Отловили! – хмуро передразнил ее Юра. – Как партизаны! Сидим в засаде. Что, нельзя было договориться с ними о встрече?

– Нельзя! – выбираясь из машины, раздраженно бросила Лера. – Они со мной не общаются. Я для них вроде тифозной. Из чумного барака. Все! Жди!

Сделав несколько шагов в их направлении, Лера остановилась посреди узкой улочки, глядя на Анну Федоровну и Веру, по-прежнему сидевших в машине. Минуту-другую помедлив, она юморно отвесила дамам поясной поклон. Те с явной неохотой покинули салон.

– Здрасьте, девочки! – с тем же бесшабашным вызовом, с которым только что кланялась, поприветствовала их Лера. – Надо поговорить.

– Вас кто-нибудь сюда звал? – неприязненно спросила Вера.

Лера лучезарно улыбнулась.

– Меня звать не надо, я сама прихожу.

– Да-а… – Вера посмотрела на мать, стоящую рядом. – Правду говорят: наглость – второе счастье.

– Отчего же второе? – Лера заразительно захохотала. – Кому – второе, а мне – первое! – И, резко сменив тон, уже серьезно добавила: – Анна, нам действительно нужно многое обсудить. По-моему, мы все угодили в один капкан.

– В капкан? – холодно переспросила Анна Федоровна. – Я лично – на свободе.

– Этой даме, видно, кто-то хвост прищемил, – презрительно бросила Вера. – По обыкновению она решила, что и мы с тобой на крючке.

– Скажите, Вера, – Лера побледнела от злости, – за что вы меня больше ненавидите? За то, что все картины Иваницкого достанутся моему сыну? Или за то, что я всегда нравилась вашему бывшему мужу?

– Во-первых, вы никогда ему не нравились, – отчеканила Вера, – а во-вторых, кто вам сказал, что он – бывший?

Последнее заявление Веры изрядно изумило не только Леру, но и Анну Федоровну. Она не без гордости посмотрела на дочь.

– Мама, поехали!

Они пошли к машине походкой триумфаторш. Лера посмотрела им вслед с бессильной, злой досадой. Потом, резко развернувшись, вернулась к своей машине.

– Чертовы куклы! – открыв дверцу и сев, в сердцах бросила она.

– Понятно, – заводя машину, сказал Юра, – консенсуса не получилось.

– Да что они себе думают?! Уверена, этот шантажист и к ним являлся. А они делают вид, что все у них в порядке. Не верю! Ты бы видел этого типа! Такой не отстанет, пока не добьется своего.

– Как он выглядит? Описать можешь?

– Чего там описывать, престарелый байкер…

– Стоп! С хвостиком, в «косухе»…

– А ты откуда знаешь?

– Видел как-то у нашего дома. Он мне еще не понравился, глаза как у волка, хищные.

– У тебя телефон звонит. – Достав из бардачка трубку, Лера передала ее Юре.

– Алло! Да… – Лицо Юры посуровело. – Перестань рыдать, объясни толком!

Лера дернула Юру за рукав.

– Кто это?

– Лена, девушка Володи.

– Бройлер?

– Не мешай, – отстранил он жену, – я и так мало что понимаю. – Алло, успокоилась? А теперь я тебя внимательно слушаю… Так… так… Понял.

– Что? Что-то с Володькой? – Лера изменилась в лице.

– Пока ничего. – Юра развернул машину и поехал в обратную сторону.

– Что она сказала?

– Сказала, что он сбежал.

– Как сбежал? Зачем? Почему? Юра, куда мы едем? – Лицо Леры пошло красными пятнами, на глаза навернулись слезы.

– На вокзал едем! Бройлер сказал… тьфу ты, Лена сказала, что у Вовки какой-то приятель в Косино образовался. Вот он вроде к нему и отправился.

– Но почему? Почему вдруг?

– Не знаю, – ушел от прямого ответа Юра, не желая еще больше расстраивать жену. – Сейчас все узнаем. Если он ушел от нее десять минут назад, – он посмотрел на часы, – мы можем быть на вокзале либо одновременно, либо даже раньше.

– Господи, за что мне все это?

– Так, подобные вопросы оставим на потом, план такой: ты паркуешь машину, а я бегу к кассам. Связь по мобильному. Поняла?

– Поняла.

Остановившись напротив здания вокзала, Юра пулей выскочил из машины и побежал к кассам. Пассажиров было немного, и он сразу увидел Володю. Его руки и лицо были расцарапаны, под глазом багровел синяк.

– Вовка! – кинулся к нему Юра.

Тот метнулся к выходу.

– Стой, тебе говорят! – Юра настиг его и схватил за руку.

– Отвали, убери руки!

– Лера, – увидев жену, окликнул Юра, – сюда!

– Отстань от меня, дохляк! – Володя не оставлял надежды вырваться из Юриных рук.

– Сынок, – ужаснулась Лера, увидев Володино лицо, – кто тебя так?! Тебя били? За что? Только скажи – я его уничтожу! Кто, а?

Володя перестал вырываться и, глядя матери в глаза, строго спросил:

– Мам, скажи правду, ты – проститутка?

– Ты что, сдурел?! – обругал его Юра.

– Сами вы сдурели! В газете написали, что ты была любовницей Иваницкого, и меня родила, чтобы его на себе женить! Но он не женился. Теперь надо мной весь класс смеется.

– И тебе стало за меня стыдно, да? – Лера крепко обняла сына, едва сдерживая слезы.

– Все, Лер, спокойно, – Юра нежно погладил ее по спине, – спокойно, я сказал. Вовка, – он взял пасынка за подбородок, – послушай, мы с тобой мужики взрослые, какие проститутки на самом деле, надеюсь, ты знаешь. А если завтра в газете напишут, что твоя мать на обед ест младенцев, ты что, тоже поверишь?

– Господи, – причитала Лера, – разве я могла предположить, что у вас в гимназии читают такие газеты! Ну все, – она с болью взглянула на лицо сына, – теперь этому писаке конец!

– Я с ним сам разберусь, – пообещал Юра.

– Нет, милый, ты человек интеллигентный, как с этой мразью общаться, не знаешь.

– В конце концов это касается моей семьи.

– Попробуй только, разведусь. А тебе, сына, спасибо. – Она с гордостью посмотрела на Володю.

– За что? – не понял тот.

– Ну, я надеюсь, сам-то ты им накостылял как следует?

– А то! – хвастливо ответил Володя. – Спрашиваешь!

* * *

Евгений с Дианой возвращались домой навеселе. Водитель не сразу согласился их везти. Не потому, что не сошлись в деньгах, – у района была дурная слава: разбои, грабежи, драки. Машина въехала во двор, замкнутый пятеркой панельных хрущоб. Он был не освещен и безлюден.

– Человек, тормози! – лихо приказал Евгений. – Приехали! А вот и наш подъезд… Ик! Пардон… – Он вынул из кармана скомканные купюры и кинул на переднее пассажирское сиденье. – Киска, выходи!

Прежде чем выйти, «киска» – нарядная и оживленная – с нарочитой страстью впилась в губы любовника.

– Обожаю! – сказала, отстранившись.

– И я! – Евгений снова икнул.

– Клевая харчевня! Давай ходить в этот ресторанчик всегда! – Диана неверной поступью подошла к Евгению и повисла у него на руке.

– Нет, киска, мы с тобой не здесь – мы с тобой в Париже «У Максима» ужинать будем! – пообещал он. – Зуб даю!

– А ты мне обещал еще «Плазму»! Домашний кинотеатр! – затараторила Диана. – Ты знаешь, у него экран, – она отлепилась от любовника и широко развела руки, – во какой! Шестьдесят три дюйма! А вот колонки я подберу сама! Под наш интерьер!

– А где интерьер? – Евгений огляделся по сторонам. – Не вижу. А интерьера-то пока еще нет, дуреха. – Он любовно потрепал ее по голове. – А человек где?

– Тю-тю-у-у-у, – попыталась Диана изобразить гудок паровоза. – Ее распирало от хмельного неудержимого восторга: – Постой, паровоз, не стучите, колеса… – запела она. Голос у нее был высокий, но довольно противный.

– Нет, киска, сначала дом, а потом уж ин-те-рь-ер! – не без труда выговорил Евгений. – А к ин-терь-еру – колонки!

– Живем! – крикнула Диана, кружась посреди ночного двора. – Живем!

– Не-а, за-жи-вем… – без пафоса поправил Евгений, с горделивой нежностью глядя на свою юную подругу.

Диана и в самом деле была хороша – длинное вечернее платье, вечерний макияж, высокая «сложносочиненная» прическа в романтическом стиле.

Из-за гаражей вынырнули четверо дюжих парней. Двое подскочили к Диане и, заломив ей руки за спину, приподняли над землей.

– Женя-я-я!!! – пронзительно крикнула девушка.

– Пустите ее! – отчаянно рыкнул Евгений, метнувшись к подруге.

Не тут-то было. Двое других амбалов налетели на него, сшибли с ног. Стали молотить – смачно, от души, как будто испытывали к нему личную неприязнь. Били молча куда попало, ногами по ребрам. Евгений катался по земле, скрючившись, закрыв голову окровавленными ладонями.

– Помогите!!! – во весь голос взвыла Диана, тщетно пытаясь вырваться из тисков чужих рук.

– Смотри, сучка, – один из амбалов грубо развернул ее лицом к избиваемому Евгению, – кумекай! Это вам привет от одной бабы.

– Он больше не будет! – по-детски заверила его Диана. – Пустите его!

– Догоняешь, за что твоего фраера учим?

– Да! – простонала Диана, вновь попытавшись вырваться. – Отпустите его!

Кое-где в окнах домов загорелся свет. Люди выглядывали во двор, но на помощь никто не спешил.

– Не успокоится твой писатель, – наставлял амбал, он грубо сграбастал Дианино лицо в могучую кисть, заставляя девушку смотреть, как избивают ее любовника, – и его, и тебя в кисель разотрем! Ферштейн?

– Он не будет! Не будет! – срывающимся голосом выкрикнула Диана. Ее красивое вечернее платье уже было разодрано у горловины. Длинные темные пряди упали на лицо.

– Диана! – просипел Евгений, катаясь по земле и сплевывая кровавую слюну. – Не трогайте ее! Диана!.. – И, закрыв глаза, потерял сознание.

* * *

После занятий Андрей заглянул к матери в кабинет – та плотно висела на телефоне. От секретарши он узнал, что у Александры Владимировны сегодня еще одно совещание, а вечером встреча со спонсором. Это было ему на руку. Ребята из группы активно склоняли его прошвырнуться и попить пивка на Патриках, но Андрей устоял перед соблазном и поспешил домой. В голове крутилась одна пластинка: «Главное – подготовить плацдарм, чтоб ничего не заподозрили. В противном случае замуруют дверь, костьми лягут, но не выпустят».

Войдя в квартиру, он уловил пряный запах фирменных бабушкиных булочек. Прошел в большую комнату. Галина Васильевна сидела за столом, в центре которого стояла большая ваза с булочками. Потрясая целлофановым пакетом, Андрей подошел к бабушке, чмокнул в щеку и радостно объявил:

– Ну, Галя, готовься, сейчас лечить тебя буду!

– Это в каком же смысле? – Галина Васильевна удивленно посмотрела на внука.

– В прямом. – Он вывалил из пакета на стол с десяток аудиокассет и, прежде чем присесть рядом, взял из вазы еще теплую булочку.

– И от чего ж, позволь узнать, ты меня будешь лечить?

– От всего. – Андрей показал на кассеты. – Тут от всего. Ой, как вкусно!

– Ты прожуй сначала, а потом говори.

– Нет, я буду все сразу, как Юлий Цезарь.

– Тогда еще и руки пойди помой.

– Как ты с доктором разговариваешь?

– А настоящие доктора не жуют перед пациентами. – Галина Васильевна взяла кассету в руки. – «Моцарт, концерт для фагота и оркестра, сочинение номер 191». У нас, кстати, его нет.

– Поэтому я и купил. Короче, – Андрей взял еще одну булочку. – Помнишь Ваську? Он жил в нашем доме на Остоженке.

– Рыжий такой?

– Он самый. Встречаю его сегодня в Гнесинке. Оказалось, он учится на отделении музыкальной реабилитации и терапии. Прикинь! – Андрей извлек из пакета тетрадь. – Вот дал лекции – ознакомиться для общего развития. Слушай, – Андрей прожевал и начал читать, – «первый лечебный эффект музыки научно объяснил Пифагор». Поняла?

– Я другого не пойму: к чему ты клонишь?

– А вот что про мою виолончель написано и вообще про струнные, – не обратив внимания на вопрос бабушки, продолжил Андрей. – Оказывается, они тонизируют сердечно-сосудистую систему. Так что слушай меня чаще, и никакой корвалол не понадобится.

– Что еще, доктор, вы можете предложить? – включилась в игру Галина Васильевна.

– Еще, – Андрей взял три кассеты, – вот тебе Бах, Гендель, Моцарт. Классика для здоровья полезнее всего. А Моцарт так вообще лекарство от всех болезней. У некоторых наблюдаемых пациентов даже меняется состав желудочного сока, – он перевернул страницу, – значит, им можно лечить язву и гастрит. Нет, это не наш случай. А вот наш – Моцарт позитивно влияет на психику, интеллект и работу внутренних органов. Или Бах, например, – этот оказывает успокаивающее и общеукрепляющее воздействие.

– А там не написано, что главное не переборщить? Еще греки предупреждали…

– Галя, – Андрей оторвался от тетради, – я еще до этого не дошел.

– Во всем должно быть чувство меры, – наставляла Галина Васильевна внука, – потому что даже самая гениальная музыка может утомить, если слушать ее слишком долго.

– Ну ты, Галь, будешь меня лечить! – Андрей протянул ей еще три кассеты. – А это тебе другая классика: «Битлз», Элвис Пресли, Элтон Джон. – Он вновь заглянул в тетрадь. – Эти обеспечат тебе жизненный тонус. А если у тебя есть цель… у тебя же есть цель?

Галина Васильевна усмехнулась.

– И не одна.

– Так вот, чтобы настроить себя на достижение цели, слушай то, что нам строить и жить помогает, или про кочегаров, плотников и прочих красных кавалеристов.

– Ну а матери что поставим, когда она придет?

– Когда она придет, я уже уйду.

– Куда на ночь глядя? – встревожилась Галина Васильевна.

– Да успокойся ты. – Андрей протянул ей кассету. – Вот что тебя успокоит.

– Звуки космоса? – с недоумением спросила она.

– Точно. Гарантируют полный релакс. Это вам с матерью на двоих.

– Андрюша, ты пошутил насчет того, что хочешь уйти? – пытала внука Галина Васильевна.

– Кто же так шутит? – Он обнял ее. – Что ты так разволновалась? Не сегодня, не сейчас, может, завтра или послезавтра. Мы с ребятами из группы хотим на всю ночь на дискотеку свалить – конец же учебного года, отметить надо!

– А нельзя как-нибудь иначе это отметить?

– А кто мне говорил, когда хотел воткнуть в танцевальную студию, что, мол, пропади пропадом день, когда я не танцевал хоть раз?!

– Не я, а Заратустра. И почему на всю ночь?

– Так я же за целый год должен оттанцевать. Или ты хочешь, чтобы я был бледным и больным?

– Что за глупый вопрос!

– Вот ты и поговори с матерью, подготовь ее, хорошо? И не забудь, кстати, напомнить ей про Заратустру.

* * *

– Константин, что вы ему руки выкручиваете?! Я разрешила его впустить! – гневно осадила охранника Анна Федоровна, слетая вниз по лестнице в холл, на ходу застегивая жакет.

Несмотря на гнев хозяйки, охранники продолжали удерживать у дверей ворвавшегося в дом Евгения.

– Анна Федоровна, да он невменяем! – почти хором сказали они.

– Пусти меня! – Шантажист не без труда оттолкнул их от себя.

Он и в самом деле был невменяем: блуждающий взгляд мутных глаз, большой кровоточащий синяк на правой скуле, разбитая губа… Евгений не помнил, как добрался до дома Иваницких. Ему казалось, что сначала он долго шел, потом ехал… какой-то мужик… потом еще… В его голове все перемешалось.

Анна Федоровна, дав распоряжение принести аптечку, подошла к шантажисту и вполне сочувственно спросила:

– Кто вас так?

– Кто?! – озверев, закричал Евгений. – Вы! Ваши люди!

– Мама, почему ты меня не разбудила? – Вера сбежала по лестнице, щурясь от яркого света люстры.

– Я?! Мои люди вас избили?! – возмутилась Анна Федоровна. – Это не мои методы, милейший!

Охранники возбужденно переминались с ноги на ногу, готовые по первому же приказу хозяйки сграбастать непрошеного ночного гостя и вышвырнуть его за порог.

– Это Лера, – догадалась Вера, разглядывая Евгения. – Ее почерк. Это она натравила на него своих псов!

– А мне один хрен – вы или Лера! – с вызовом выкрикнул Евгений, вытерев рукой окровавленную губу. – Хозяева жизни! Ненавижу! Так вот, мадам, – он медленно двинулся на Анну Федоровну, – я передумал! Я не возьму ваших денег! Книга будет. Если надо, я сам за нее заплачу!

– Ты того, потише! – осадили Евгения охранники, маяча за его спиной.

– А вот пугать нас не надо! Не напугаешь! – бросила ему в лицо Вера.

– Четырьмя косарями хотели мне рот заткнуть? – не обратив внимания на ее слова, прохрипел Евгений.

– Я дам вам больше, – глухо пообещала Анна Федоровна.

– Да хоть стольник! Не возьму! – упрямо стоял на своем Евгений. – Не купите! – Его губы снова начали кровоточить. Он стер кровь рукавом летнего пиджака. – Опустить меня хотели? Не выйдет! Книга будет! Хотел вашего папеньку пощадить, но теперь все! Все о нем узнаете! Всю подноготную!

– Что? Что ты еще знаешь о моем отце, иуда? – Утратив самообладание, Вера схватила журналиста за лацканы пиджака и начала отчаянно трясти. – О нас пиши что хочешь! Но отца трогать не смей!

– Вера, отойди от него! – простонала Анна Федоровна. – Пусть пишет что хочет! Не могу больше. Устала. Сил нет!

– А у меня есть силы? – Евгения повело назад, к двери. Казалось, он на мгновение потерял сознание. Если бы не охранники, заблокировавшие его с двух сторон, он наверняка бы упал. – Ладно бы – избили! – Он встряхнул головой, приходя в себя. Его волосы слиплись от крови. – Я битый! Шкура дубленая! Но они ж меня метелили на глазах моей Дианки! Они ж меня размазали на глазах моей… – Он по-детски всхлипнул.

– Давай-ка без соплей, Ромео! – гневно оборвала его Вера, наступая на него. – Ты скажи лучше, какой у тебя еще компромат на моего отца?! Может, он младенцев душил невинных? А? Кто он? Вор? Убийца? Насильник? Что ты еще наплетешь, подонок? Знаешь ведь – отец не сможет тебе ответить!..

– Вера, пусть он убирается! – простонала Анна Федоровна. – Не… мо… гу… боль… ше…

– Скоро узнаете! – произнес свою коронную зловещую фразу Евгений и, пошатываясь, направился к выходу. Взявшись за ручку массивной двери, он оглянулся. – Мало не покажется!

* * *

Лера смотрела на экран. От ворот к дому шли Анна Федоровна, Галина Васильевна, Вера и Саша. Дамы явно были настроены решительно и сплочены, как никогда.

– Юр, – позвала мужа Лера, – иди посмотри. Зрелище еще то! «Дискавери» отдыхает!

– Цепью идут, – подойдя и бросив взгляд на экран, с ледяным сарказмом заметил Юра. – Как белогвардейцы в «Чапаеве». Психическая атака.

– Надо же! Все флаги в гости к нам! – насмешливо сказала Лера. – То на порог меня не пускали, то всем гаремом пожаловали! Иди, милый, встречай недешевых гостей.

Лера подошла к зеркалу, поправила волосы, подвела губы яркой помадой, прошла в гостиную и, сев под собственным портретом работы Иваницкого, положила ногу на ногу. Передумав, села прямо и скрестила руки на груди.

– Здравствуйте, проходите сюда, пожалуйста, – услышала она голос мужа.

Через секунду в гостиную вошли дамы.

– Располагайтесь, – светски предложила Лера. – Места всем хватит. Итак, я слушаю вас.

– Извините, это мы хотим вас послушать, – начала Вера. – Вчера в наш дом ворвался Евгении весь в крови…

– Да, это я наняла людей! Это я велела проучить шантажиста и его девку! – с вызовом призналась Лера. – А что мне оставалось делать? Смотреть, как издеваются над моим ребенком? Пальцем в него тычут, избитый весь пришел. Я должна была остановить эту сволочь.

Лера поднялась и встала за спинку кресла, как бы обороняясь.

– Но вы его не остановили, – не без горечи заметила Анна Федоровна, – напротив – разозлили. Обратный эффект. Я предлагала ему в два раза больше, чем он просил изначально, но он отказался, сказав, что будет мстить всем нам, Володе.

– Хорошо, я выбрала не лучшую тактику! – с легкостью согласилась Лера. – Но когда я хотела посоветоваться с вами, вы не стали со мной разговаривать! Отвернулись, как… от паршивой овцы!

– Почему – как? – угрюмо парировала Вера. – Вы и есть…

Лера метнула взгляд на Веру, собралась было ответить колкостью на колкость, но вдруг силы оставили ее. Она бессильно опустилась в кресло и закрыла лицо руками.

– Все, хватит! – Галина Васильевна резко встала со своего места. Вместо обычной ее мягкости появились властность, жесткая решимость. – Ты знаешь, Вера, я люблю тебя, но именно это дает мне право сказать тебе: сейчас ты вела себя отвратительно!

Галина Васильевна подошла к Лере, как бы защищая ее ото всех. Вера промолчала и опустила глаза.

– Девочки, – смягчив тон, продолжила Галина Васильевна, – в данной ситуации мы не можем ссориться, это слишком большая роскошь.

– Галина права, – поддержала ее Анна Федоровна. – Что мы без конца собачимся? У нас общая беда.

– И общие цели! – подхватила Галина Васильевна, положив ладонь на спинку кресла, в котором сидела Лера. – Лера, успокойтесь, вас больше никто не обидит. Хотите воды?

– Уже несу. – В комнате появился Юра, держа в руке бокал с минеральной водой и на ходу капая в него успокоительное. – Может, кто-то из присутствующих тоже желает что-нибудь выпить? – обратился он ко всем.

В комнате запахло корвалолом. Все четыре гостьи, как по команде, развернулись к Юре, с живейшим интересом рассматривая его.

– Простите, что я прервал вашу беседу. – Он протянул Лере бокал.

Лера на мгновение прижавшись мокрой от слез щекой к запястью Юры, взяла бокал и стала медленно пить.

– Но ваша беседа, милые дамы, скорее напоминает перекрестный допрос, – с затаенной усмешкой продолжил он.

«Милые дамы» молчали.

– Это, конечно, не мое дело, – Юра обвел их взглядом, – и тем не менее позвольте мне задать прямой вопрос. В чем перед вами провинилась Валерия? В том, что покойный Иваницкий завещал свои картины ее сыну?

Вновь обретя силы благодаря поддержке мужа, Лера неуверенно заметила:

– Володька прекрасно рисует, нет, просто замечательно… – Она сжала Юрину руку. – Володя знал об этом, наверное, он хотел, чтобы сын унаследовал не только его картины, но и его дар.

– Вы, скорее всего, как мать необъективны, – трезво рассудила Анна Федоровна, – но я могу вас понять.

– Знаем, как он рисует, – презрительно заметила Вера.

Галина Васильевна бросила на нее осуждающий взгляд, но Вера его проигнорировала.

– Он с утра до вечера стоит за мольбертом! – пытаясь убедить присутствующих, повысила голос Лера.

– В казино он сидит с утра до вечера! – не унималась Вера.

– Вера, Вера, Вера, – быстро, успокаивающе заговорил Юра, подойдя к ее креслу. – Ответьте мне на один вопрос… Только постарайтесь ответить честно. Если бы картины Иваницкого были завещаны только вам… Вы что, отказались бы от наследства?

Выдержав паузу, Вера отрицательно покачала головой.

– Разумеется нет.

– Спасибо, что не слукавили. – Юра улыбнулся. У него была обаятельная улыбка. – А вы, Саша? – Он подошел к креслу доселе молчавшей Саши. – Представьте себе, что картины завещаны не сыну Леры, а вашему Андрею. Вы что, поделили бы наследие Иваницкого между всеми чадами и домочадцами?

– Вряд ли, – глядя Юре в глаза, ответила Саша. – Хотя если по справедливости… Именно мой Андрей имеет право на живописное наследие деда.

– Это почему же? – снова резко спросила успокоившаяся было Лера.

– Андрюшка полгода разбирал дедов архив! – горячо пояснила Галина Васильевна. – Он живет этим!

– Тем не менее, – задушив новую свару в зародыше, подытожил Юра, – ни одна из вас не отказалась бы от наследства. Тогда чего же вы хотите от Леры?

Женщины переглянулись.

– Спасибо, милый! – Лера поцеловала Юру в щеку. – Ты спас меня. Дальше я сама.

– Ты уже успокоилась? – заботливо поинтересовался он.

– Абсолютно! – И Лера с нежностью погладила его по щеке.

Женщины наблюдали за этой сценой, реагируя по-разному: Саша – с белой завистью, Вера – спокойно, ей некому было завидовать, у нее есть Олег, Галина Васильевна и Анна Федоровна – с мудрой женской печалью о несбывшемся.

– Честь имею. – Юра откланялся и вышел из гостиной.

– Я искренне рада за вас, Лера, – первой нарушила молчание Галина Васильевна. – Судьба наконец-то послала вам настоящего мужчину.

– Отчего же наконец-то? – удивилась повеселевшая и снова почувствовавшая себя уверенно Лера. – Володя тоже был настоящий!

– Володя был краденый! – резко напомнила ей Анна Федоровна, поднявшись из кресла. – Вы воровали его у меня.

– Если бы только у тебя, мамочка! – ядовито заметила Вера.

– Послушайте, мы так и будем продолжать клевать друг друга? – не без раздражения спросила Саша. – Я понимаю, что все, конечно, обижены, но сколько же можно делить это несчастное наследство?

– Вам легко говорить, Саша, – холодно заметила Анна Федоровна, – хотя вас это и не очень-то касается.

– Аня, тебе и вовсе грех жаловаться, – доброжелательно вставила Галина Васильевна.

– Ну ладно, что будем делать? – бодро спросила Вера, готовая немедленно приступить к делу.

– Для начала предлагаю закрыть тему наследства раз и навсегда, – сказала Саша.

– На время, – уточнила Анна Федоровна, – во всяком случае я – официальная вдова… пока что.

– Нашла чем гордиться! – фыркнула Лера.

– Я так понимаю, – продолжила Саша, – что наша главная задача – не допустить публикации книги. – Она внимательно посмотрела на каждую. – Но что мы для этого можем сделать?

– Убить автора! – в свойственной ей манере без обиняков предложила Лера.

– Купить его! – стояла на своем Анна Федоровна.

– Нужно найти какой-то ход, только какой? – задумчиво проговорила Саша.

– Да надо просто изъять весь тираж и сжечь его! – запальчиво выступила Вера.

– Ну это какая-то сходка воров в законе, девчонки. – Саша нервно усмехнулась. – С такими мыслями мы далеко зайдем.

* * *

Георгий ходил взад-вперед по своему кабинету с радиотелефоном в руке.

– Золотая моя Ираидочка, со своей стороны я сделал все, что нужно, остается только ждать… Конечно, как только – так сразу… Да, ты узнаешь об этом первая, клянусь! Скажи лучше, как чувствуешь себя? – Выслушав ответ, он рассмеялся. – Не устаю восхищаться твоим юмором. А тебя там за такие слова не погонят? Нет?.. Хорошо, дорогая… Сейчас? Жду Анну, должна прийти с минуты на минуты… Упаси господь, кто ж заранее говорит! И потом, как знать, что они мне ответят… Вот именно… – он снова засмеялся, – там и встретимся. Знаешь, когда моего приятеля посылают в ж… он отвечает, что он там бывает чаще, чем на свежем воздухе!

В дверях кабинета появилась Анна Федоровна, Георгий пошел ей навстречу, говоря в трубку:

– Все, дорогая, больше говорить не могу, у меня посетитель. – Он поцеловал руку Анны Федоровны. – Как всегда великолепна! А знаешь, легкая бледность тебе даже к лицу.

– Я бы предпочла природную, чем от всех этих стрессов.

Георгий взял Анну Федоровну под руку, подвел к старинному овальному столу, в центре которого стояла ваза с фруктами.

– Садись, сейчас буду наполнять тебя витамином. – Он взял десертную тарелку, нож и начал срезать кожуру с яблока.

– Георгий, я опять к тебе.

– Рад, всегда рад, ты же знаешь.

– Извини, что гружу тебя своими проблемами.

– Не надо, это наши общие проблемы.

– Ты – умный, понимающий, мудрый человек, объясни, я совершенно потерялась в этой ситуации. Как быть? Я убеждена, что теперь этот Евгений, разозленный, униженный, пойдет до конца. И что он там насочиняет… страшно даже представить!

– Дорогая, – он протянул ей ломтик яблока, – скушай на здоровье! Так вот, самое разумное, я думаю, подать в суд и на автора, и на газету. Это их может охладить.

– А если книга все равно выйдет?

– Ты знаешь, среди нашего брата-издателя тоже попадаются порядочные люди.

– Да нет, конечно, я понимаю, ты прости, что я к тебе так…

– Анна, – прервал ее Георгий, – одно могу сказать точно: если издатель сомневается в достоверности изложенных автором событий, он еще очень хорошо подумает, прежде чем напечатать книгу. Почему не кушаешь? Для кого я стараюсь?

– Георгий, – Анна Федоровна с мольбой посмотрела на него, – значит, ты считаешь, что…

– Я считаю, что пока… Нет, я не могу смотреть на тебя такую печальную. Я приглашаю тебя на ужин в ресторан. При свечах. С бокалом хорошего вина. Что скажешь?

– Георгий, я с удовольствием приму твое приглашение, только как-нибудь в следующий раз.

– Когда?

– Потом, чуть позже.

– Позже? Ну что ж, я ждал тридцать лет, подожду еще двадцать.

– Обещаю не тянуть.

* * *

На ученом совете ректор так и не поднял Сашин вопрос. Никто из присутствующих, хотя кое-кого и подмывало отвести душу на интимной почве, не осмелился открыто выступить против Иваницкой. Ректора не только уважали, но и боялись.

– Александра Владимировна, – обратился он к Саше, когда она, как и все преподаватели – члены ученого совета, пошла к выходу, – вас не затруднит задержаться на минуту-другую?

Владимир Константинович лично проводил коллег до двери, закрыл ее, посмотрел на Сашу. Та сидела за столом, сцепив пальцы рук, уставясь в одну точку. Подойдя к ней, он мягко положил ладонь на ее плечо. Она резко подняла голову, словно очнувшись.

– Владимир Константинович, – твердо, как о решенном, сказала Саша, – я сегодня же подаю заявление об уходе.

– Ну вот опять. Мы же уладили эту проблему! – Он сел рядом с ней. – Два абзаца в бульварном листке. Все уже забыли об этом.

– Если бы только два абзаца! – устало возразила она. – Публикацией дело не обойдется, будет книга. Как скоро – неизвестно, но будет.

– Та-а-ак… – озадаченно протянул Владимир Константинович, помрачнев.

– Я подаю заявление.

– Послушайте, но вы же сами только что сказали: «как скоро – неизвестно», – будто за соломинку ухватился ректор, – а когда это будет… А может вообще не быть. Хоть от марксизма лекарства нет, но, милая моя, жизнь щеголяет по-будничному. Эх, Александра Владимировна, – он с нежностью посмотрел на Сашу, – поехали бы мы с вами на симпозиум… Гуляли бы сейчас по Елисейским полям… А все эти проблемы тут без нас как-нибудь сами собой рассосались бы.

– Так вы не поехали в Париж? – удивленно спросила Саша.

– Как видите, нет. – Он многозначительно посмотрел ей в глаза. – Делегация отправилась без меня.

– Но почему?

– Без вас, Сашенька, мне там делать нечего.

Выйдя из кабинета, Саша нос к носу столкнулась с Варварой Семеновной. И хотя они были одни в приемной, секретарша заговорщицки зашептала:

– Хочу предупредить, в коридоре вас поджидает эта… ну, противная такая.

– Какая еще? – не поняла Саша.

– Да что с вами, Александра Владимировна, вернитесь на землю.

– Да я ее, собственно, пока и не покидала.

– Вспомнила! Клавдия Ивановна, та, что теорию музыки преподает. – Варвара Семеновна крепко выругалась. – Ей бы практику заговоров преподавать.

– Да, и что? – начала «въезжать» Саша.

– Сначала она здесь крутилась – надеялась подслушать, о чем это вы там разговариваете, но я ее интеллигентно турнула. Теперь она в коридоре мотыляется – аж посинела, бедняжка, от любопытства, что там у вас с ректором… Может, желаете отсидеться, переждать, чтобы избежать?

– Чего избежать, Варвара Семеновна? – весело спросила Саша.

– Экспансии интриганки! Я-то хорошо ее знаю, она в душу залезет, да еще и плюнет туда всенепременно.

– Варвара Семеновна, спасибо вам за заботу, попробую огородами, огородами…

– А вот это правильно, с богом.

Как и предупреждала Варвара Семеновна, Клавдия Ивановна «мотылялась» в коридоре. Увидев Сашу, бесцеремонно принялась у нее выспрашивать:

– Зачем вызывал? Из-за статьи, что ли? – Она семенила за Сашей, как собачонка.

– И вы в курсе? Ну что же у нас за страна такая! Самая читающая в мире. Нет чтобы классику, так они бульварные газетенки читают.

– Ругал?

– Нет, не ругал. – Саша свернула за угол, направляясь к выходу.