Текст книги "Наследницы"

Автор книги: Марина Мареева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– И как можно было не предупредить меня об этом?! За что я вам деньги плачу? И немалые, хочу заметить. За что?! – она негодующе смерила их взглядом. – Все уволены. Все трое! С сегодняшнего дня!

– А меня ты тоже уволишь? – насмешливо спросила Вера, спускаясь по лестнице.

– Надо же! – Анна Федоровна повернулась к дочери, через плечо резко бросив охранникам: – Нечего стоять над душой, вы свободны, оставьте нас. – И, вновь переведя взгляд на Веру, с удивлением спросила: – Что такое? Моя дочь заговорила со мной! Впервые после шестимесячного бойкота!

– Это я впустила в дом этого мужчину и его спутницу, – спокойно объяснила Вера.

– О чем ты думала?! – взорвалась Анна Федоровна. – Ты документы у него спросила?

– Ну конечно. Он сказал, что готовит материал про отца. Пришел, чтобы взять у тебя интервью. Я думала, тебе будет приятно…

– Интервью? – не унималась Анна Федоровна. – Это шантажист!

Вера не на шутку встревожилась. С удивлением и сочувствием посмотрела на мать.

– Как ты могла впустить в дом этого проходимца?! – от волнения Анна Федоровна начала повторяться. – Оставить его здесь одного?! В смысле вдвоем… с этой… разнузданной девкой?!

– Мам, подожди, объясни, в чем дело?

– Он запросто мог меня убить! Я доходчиво объяснила?

– Стоит ли так преувеличивать? – тихо, но твердо оборвала мать Вера.

– Дожили! – выкрикнула рыдающим голосом Анна Федоровна. – Тебе теперь все дороже и ближе, чем родная мать! Хотя по большому счету тебе на всех наплевать. А знаешь почему? Да потому, что ты сама не мать!

У Веры что-то сжалось внутри. Она отчетливо услышала, как учащенно забилось сердце. Анна Федоровна подошла к дочери вплотную, заглянула в глаза, будто для того, чтобы удостовериться в эффекте сказанных ею слов, и зло выпалила, понизив голос до горячего горького шепота:

– Стоило ли делать аборты от собственного мужа… И тот первый, кошмарный!.. Чтобы лишить себя возможности иметь детей…

– Не смей так говорить, – прошептала Вера.

– …а меня лишить возможности иметь внуков, – не слыша дочь, закончила свою мысль Анна Федоровна.

– Прекрати немедленно, слушать тебя не хочу.

– А ему другая женщина родила!

– Откуда ты знаешь?

– Мир не без добрых людей – донесли.

– Ты знала и ничего мне не сказала? Как ты могла?

– А тебе-то какое дело до чужого ребенка?

– Прекрати! – оборвала ее Вера, побледнев.

– Не затыкай мне рот! – яростно прошипела Анна Федоровна. – Вся твоя жизнь – абсурд! Цепь нелепостей и неверных шагов!

– Отлично! – больно задетая за живое, Вера стала подниматься по лестнице. Преодолев несколько ступеней, она обернулась и бросила матери: – Зато сейчас я сделаю верный шаг. Как ты помнишь, я уже месяц не живу в этом доме. Так вот: отныне я не буду приходить сюда вообще!

Она направилась в свою комнату с единственным желанием – взять сумку, кое-что из вещей и немедленно уехать в галерею. В руке завибрировал мобильный телефон.

– Алло. Антон!.. Так говори, раз вспомнил… Ну конечно, Степанова! Клавдия Степанова… Спасибо тебе огромное. – Вера бросила взгляд на халат Олега, который лежал на кровати. – Все, дорогой, теперь ты от меня не уйдешь… – Вера набрала «09». – Алло, будьте любезны, мне нужен телефон справочной города Мытищи.

* * *

Галине Васильевне и Андрею повезло – электричка до Вороново отправлялась через десять минут, так что у них было время выбрать вагон. Выбирали по принципу, где больше людей, – в целях личной безопасности. В столь поздний час восемь пассажиров – самое большее, на что они могли рассчитывать. Устроившись у окошка друг против друга, они возбужденно переговаривались. В этот момент они и в самом деле больше походили на друзей-приятелей, чем на бабушку и внука.

– Господи, куда мы едем? На ночь глядя? – Галина Васильевна рассмеялась. – Это нам шампанское в голову ударило!

– И «Этюд в красных тонах»! – подхватил Андрей. – Бред! Тащимся на электричке! Могли бы тачку взять или мать дождаться, она бы нас подбросила!

– Забыл, что Арина велела ехать на электричке? – напомнила внуку Галина Васильевна. – На станции нас встретит ее шофер.

– Велела! – возмутился Андрей. – Да кто она такая?

– Приедем – узнаем, – задумчиво ответила Галина Васильевна.

– А ты номер машины запомнила?

– Она не сказала, – уверенность Галины Васильевны сменилась сомнением, – или я забыла…

– Вот тебе раз!

– Нет, точно, номер машины она не назвала, сказала, что за нами приедет ее шофер.

– Галь, а чего это мы с тобой так сразу поверили этой бабе? А вдруг это подстава?

– Андрюш, ты чем слушал? – Галина Васильевна заговорщицки зашептала, наклонившись к внуку: – Я же ее попросила назвать особую примету! И она назвала! В правом углу картины Володя написал: «Галке». Мне, понимаешь? – Ее глаза молодо заблестели.

– Значит, будем считать, что это не блеф.

– Это единственная Володина работа, посвященная мне! Правда, потом он чуть было не затер посвящение..

– Это почему же? – поинтересовался Андрей.

– По кочану! – Галина Васильевна засмеялась. – Приревновал к одному лысому занудному графику.

– Имел основания? – напустив строгости, спросил Андрей.

– Балда! – Она шутливо потянула внука за ухо. – Ни малейших!

– Ясный перец! – Андрей одобрительно кивнул. – Ты всегда была ему верна, как Пенелопа…

– Именно. А мой Одиссей приревновал меня, – с печальным светлым вздохом добавила Галина Васильевна. – Господи, как мы любили друг друга! Как были счастливы…

– Это вы спрашивали Вороново? – подвыпивший старичок с корзинкой в руках остановился рядом с ними.

– Да, мы. – Андрей встал.

– Я сейчас выйду, а вам – на следующей.

– Спасибо, – хором поблагодарили они старика.

За окном мелькали деревья, освещенные фонарями роскошные особняки и деревянные дома. С черного неба смотрела полная луна, похожая на яичный желток.

– Странные эти новые русские – строить дома рядом с железной дорогой! Дураки какие-то! – заключил Андрей, покрутив пальцем у виска. – Вот были бы у меня деньги, – мечтательно продолжил он, – я бы построил дом в лесу у озера или на берегу речки…

– Как в Поленово? – мечтательно спросила Галина Васильевна.

– Во-во, как в Поленово.

Электричка сбавила ход, начала медленно тормозить.

– Подъезжаем, – спохватился Андрей, – Галя, давай на выход.

– С богом, – прошептала Галина Васильевна, поднявшись с сиденья.

На маленькой привокзальной площади не было ни души. Лишь большая замызганного вида собака рылась в мусорном ведре, добродушно порыкивая. Галина Васильевна и Андрей огляделись в поисках машины. Кроме грузовика с надписью «Хлеб», никакого транспортного средства не наблюдалось.

– Приехали! – с раздражением сказал Андрей. – Картина Репина «Не ждали»! Что делать будем? Обратно или…

Он не успел договорить, как из темноты выехал джип и остановился в десятке метров от них.

– Может, это за нами?

Взявшись за руки, они нерешительно двинулись навстречу мужчине, вышедшему из машины. Тот шел уверенной, чуть вальяжной походкой. Оказавшись рядом, незнакомец галантно склонился к руке Галины Васильевны.

– Извините, что опоздал. – Его едва заметно повело в сторону.

Это был плотный мужчина средних лет, в светлом костюме-тройке, в стильных очках.

– Здравствуйте! – приветливо сказала Галина Васильевна. – Вы за нами?

– Да, – он выпрямился, – меня зовут Евгений. – И, рукой показав на машину, предложил: – Поехали?

Галина Васильевна и Андрей удобно расположились на заднем сиденье. Вскоре джип выехал на проселочную дорогу. Справа тянулось бескрайнее, только что вспаханное поле, впереди горели огни дачного поселка.

– Простите, а кем вы приходитесь хозяйке дома, в который мы едем? – вежливо спросила Галина Васильевна.

Вместо ответа Евгений резко набрал скорость, рывком рванул руль вправо.

– Вы слышите меня? – В голосе Галины Васильевны зазвучала тревога.

Джип вылетел с трассы, как с трамплина, перемахнул через неширокую канаву и понесся по полю, подпрыгивая на неровной, распаханной земле. Дачный поселок стремительно приближался.

Галина Васильевна крепко обняла внука, прижав его голову к своей груди, и закрыла глаза. Андрей напряженно молчал.

– Ну что, сократим дорожку?! – дурным голосом крикнул Евгений. – Времени в обрез! Арина ждет! И «Этюд» вас ждет не дождется!

Машину швырнуло в сторону, она подскочила на комьях земли. Галина Васильевна и Андрей съезжали по сиденью то влево, то вправо, но, крепко обнявшись, не разнимали рук.

Открыв глаза, Галина Васильевна увидела перед собой метрах в ста двухэтажный коттедж. Он просматривался как на ладони. На крыльце появилась женщина. Она быстро сошла по ступенькам, подошла к воротам. Едва джип, проехав юзом, замер, как вкопанный, перед воротами, они открылись.

Евгений выскочил из машины и, обежав ее, распахнул заднюю дверцу.

– Прошу-с! Приехали-с! – ернически объявил он.

Высокая блондинка в черном платье, поверх которого была накинута шаль, быстро подошла к машине, помогая Галине Васильевне выбраться.

– Ты что, совсем спятил, кретин?! – заорала она на Евгения. – Я из окна видела – гнал как сумасшедший! Надрался опять? Ты что творишь, пьянь? Дрова везешь? Это люди. Мои гости! Пожилая дама! Вдова классика русской живописи!

– У классика вдов больше, чем картин… – захохотал Евгений, пятясь от выскочившего из машины взбешенного Андрея.

– Вы!.. – срывающимся голосом закричал тот, наступая на Евгения. – Скот!.. Вы мне ответите!..

– Андрюша, отойди от него… – слабым голосом приказала Галина Васильевна.

Белая как мел, она ступила на примятую траву, с трудом сделала несколько шагов, и ее качнуло вправо…

– Все в порядке? – Блондинка заботливо взяла ее под руку. – Вы не ушиблись?

Галина Васильевна резко выдернула руку. Ступая медленно, неверно, она подошла к Андрею и стала ощупывать его лицо и плечи.

– Ты цел?

– Мерзавец! – Блондинка налетела на Евгения, замолотила по его груди кулаками. – Все подчистую вылакал?!

– Пару пузырей заныкал… – хитровато ответил он, – но с тобой не поделюсь, сам выпью.

– Тебе лечиться надо, а не с молодыми девками романы крутить! Все твоей Диане расскажу – пусть знает, с кем связалась.

– Хочу и кручу, твое-то теперь какое дело! Все, гуд-бай, старушка!

Со счастливой улыбочкой он пустился в клоунский пляс вокруг джипа, откалывая замысловатые коленца.

– Больной на всю голову! Психушка по тебе плачет! – Андрей брезгливо наблюдал за кривляющимся Евгением. – Бабушка! – взглянув на Галину Васильевну, крикнул он.

Та, еще секунду назад обессиленно прислонившаяся к воротам, медленно сползала вниз.

* * *

Не меньше часа Саша крутила диск телефона, дозваниваясь до милиции, «скорой помощи», МЧС, близлежащих больниц и даже морга, озадачивая сотрудников соответствующих организаций одним и тем же вопросом – нет ли у них ее матери и сына и как ей их искать. В милиции предложили подождать три дня и, если родственники не обнаружатся, прийти и написать заявление об их исчезновении. В МЧС тоже отфутболили, разъяснив, что не по адресу гражданочка обратилась. В «скорой помощи», просмотрев заявки, сообщили, что вызова по их адресу не поступало, в больницах Галины Васильевны и Андрея тоже не оказалось. В морг Саша не дозвонилась. Обессилев от нервного напряжения, она рухнула на стул и мутным взглядом обвела празднично накрытый стол. Она потянулась за сигаретами. Это была уже вторая пачка.

Звонок телефона, как бритва, полоснул ухо. Саша вскочила и помчалась к журнальному столику.

– Алло, алло! – севшим от курева голоса, выкрикнула она в трубку и сникла, присев на диван. – A-а, это ты.

– Что у тебя с телефоном? – с тревогой спросил Глеб. – Больше часа не могу дозвониться, а мобильный отключен. А с голосом что?

– Обкурилась, – ответила Саша безучастно. – Подожди. – Подошла к столу, взяла сигарету, закурила, вернулась к телефону. – Алло, слушаю… Тебя очень плохо слышно.

– Тебя тоже… Я заметил, ты в последнее время стала много курить.

– Нервничаю больше обычного. Масса проблем, – бесцветным голосом говорила она. – С каждым днем все больше… Снежный ком!

– Вот если бы мы были вместе… Все время, а не раз в неделю… Я мог бы помогать тебе их решать…

Из-за помех на линии Глеб не мог уловить Сашиного состояния, а у нее уже не было сил рассказывать свою историю в которой раз.

– Только, пожалуйста, не говори «нет», все твои отговорки и доводы гроша ломаного не стоят! И не перебивай, дай договорить. Тем более что я тебя практически не слышу. Сань, как ты не поймешь, – убеждал ее Глеб, – что с женой мы давным-давно чужие. Сын уже взрослый, ему девятнадцать. У него своя жизнь. В конце концов сядем, поговорим, как мужик с мужиком… Уверен, что он поймет!.. А дочка… она тоже должна понять…

– Знаешь, когда отец бросил мать и меня, – заводясь, начала Саша, – когда он ушел…

– Что ты сказала? Повтори, я не расслышал.

– А так – слышишь? – повысив голос, спросила Саша. – Я не верю в крепость брака, построенного на чужой беде! – Она говорила горячо, убежденно. – На страданиях жен и детей!

Из ее глаз брызнули слезы. Одна из них упала на огонек сигареты. Она шипнула и потухла.

– Сань, ты плачешь? Что случилось? – спросил Глеб с тревогой.

– Что случилось? – повторила Саша, тихо всхлипнув.

Собравшись с духом, она рассказала Глебу об исчезновении матери и сына, о своих попытках разыскать их. Как мог, он стал ее успокаивать, посоветовал сходить к соседям, поискать во дворе…

– Может, мне еще в мусорные контейнеры заглянуть?! – возмущенно перебила она Глеба.

Чем дольше Саша его слушала, тем больше росла в ней обида на него. «А что, собственно, я обижаюсь? – подумала она. – Выше головы он не прыгнет. Просто себя жалко стало. – И тут же спохватилась: – Мать и сын неизвестно где, а я нашла время жалеть себя…» В конце концов Глеб, поколебавшись, вызвался приехать к ней, чтобы сообща продумать план действий. Саша отказалась, коротко попрощалась и положила трубку. Потом, будто что-то вспомнив, набрала номер.

– Илья, прости, что поздно, но у меня проблемы. Не хочу по телефону. Ты не мог бы подъехать ко мне? Я тебе здесь все объясню. Спасибо. Жду.

Она подошла к столу, налила полный бокал шампанского и залпом выпила.

* * *

– Все. Мне уже лучше. – Галина Васильевна отдала пустой стакан внуку, сидевшему рядом с ней на диване.

– Может, я все же вызову «скорую»? – заботливо спросил он.

– Достаточно лекарства. И того, что ты вызвал сюда Сашу.

Теперь, после того как ей стало лучше, она могла хорошенько разглядеть хозяйку дома. Блондинка оказалась крашеной, но крашенной безукоризненно. Лишь острый, наметанный глаз художника мог это заметить. На вид Арине было лет под сорок, впрочем, на самом деле, возможно, и меньше – тяжелый мрачноватый взгляд набрасывал лишних годков пять как минимум. Было в ее облике что-то демоническое – черное глухое платье, гладко зачесанные назад волосы, бледное, почти без косметики, лицо и голос… низкий, глубокий, завораживающий. Она стояла у старинного овального зеркала, накрытого тонким черным пологом, и наблюдала за гостями с какой-то странной, ускользающей полуулыбкой.

Опершись о руку Андрея, Галина Васильевна вместе с ним поднялась с дивана, подошла к хозяйке дома, по пути окинув просторную комнату внимательным взглядом и отметив: «Стильно. Дорого. На широкую ногу».

– У вас кто-то умер? – спросила Галина Васильевна, заметив, что еще два настенных зеркала также завешены черным.

– Да. – Арина посмотрела на Галину Васильевну в упор. – Очень близкий мне человек. – Странноватая полугримаска-полуулыбка тронула ее губы.

– Соболезную. – Галина Васильевна ответила таким же прямым взглядом.

Андрей разглядывал обстановку. Увидев на стене картину, небольшую по размеру, в красивой раме, он подошел поближе.

– Галя, вот он! – воскликнул Андрей, завороженно глядя на «Этюд в красных тонах». – Или… нет… – Он осекся.

Галина Васильевна подошла к картине и покачала головой.

– Нет, Андрюшенька, это не оригинал, но очень хорошая копия. – Она удивленно посмотрела на Арину, наблюдавшую за ними с той же ускользающей полуулыбкой.

– Вы правы, это копия, и действительно очень хорошая. Ее сделал мой покойный муж. – Она медленно пошла в глубь комнаты к японской ширме, которая загораживала часть стены. – Идите сюда.

Когда Галина Васильевна и Андрей подошли, Арина отодвинула ширму, явив их взору картину.

– А что на это скажете?

– Она, она! – возбужденно твердил Андрей. – Ешь, это не подделка! Подлинник!

Галина Васильевна смотрела не на картину, а на внука. Он совершенно преобразился. Похоже, Андрей начисто забыл обо всех треволнениях их странного путешествия. Он был счастлив, его буквально била дрожь от радостного волнения.

– Это манера деда! – вдохновенно говорил Андрей. – Смотри! Сначала он наносит широкие, темные линии контура… Они сразу передают характер натуры! А потом долго, чувственно, сочно накладывает краски… Самозабвенно, увлеченно…

– И овальный мазок – его, фирменный, – подтвердила Галина Васильевна, вглядываясь в полотно.

Арина наблюдала за ними все с той же усмешкой.

– И это сочетание оранжево-красного колорита пейзажа… – почти экстатически продолжал Андрей, – и ярких ритмических ударов за счет красного цвета крыш!

– Володин цвет, – подтвердила Галина Васильевна тоном знатока. – Его фирменный красный. Очень насыщенный… открытый… звонкий!

– Я вижу, ваш внук – совершеннейший фанат творчества своего деда, – насмешливо вставила Арина.

Галина Васильевна резко оглянулась на нее, сказала со спокойным достоинством:

– Не только фанат. Андрюша – тонкий знаток. Он может дать фору многим профессиональным исследователям творчества Иваницкого!

– Ладно тебе, Галь! – отмахнулся Андрей, не отрывая от полотна жадных, счастливых глаз. – Слушай, даже не верится…

– Кто бы спорил… – Арина вернулась к овальному зеркалу. – Я была уверена, что только вы в состоянии отличить копию от оригинала. Так вот, дорогие мои гости, – с саркастической улыбкой продолжила она, – я передумала. Я не собираюсь дарить вам картину.

Невооруженным глазом было видно, какое наслаждение ей доставило созерцание вытянувшихся от удивления лиц гостей.

– Мне нужна была качественная экспертиза, только и всего. Спасибо вам.

Галина Васильевна медленно подошла к Арине.

– Ну знаете ли, это уже слишком! – срывающимся голосом произнесла она. – Слишком много ударов… для одного дня…

– Ей нужна была экспертиза! – ненавидяще передразнил Арину Андрей. – Причем бесплатная! На халяву!

– Какая же вы… дрянь! – прошептала Галина Васильевна.

Арина засмеялась тихим, серебристым смехом.

– Пойдем отсюда, Андрюша. – Галина Васильевна обняла внука за дрожащие плечи. – Эта дама ловит кайф, глядя на то, как нам с тобой…

– Хреново! – в сердцах выпалил Андрей.

– Не буду спорить, – невозмутимо согласилась Арина.

Выйдя на улицу, бабушка и внук медленно побрели к воротам.

– Хотите, я вызову для вас машину? – насмешливо предложила им Арина, выйдя на крыльцо.

– Спасибо, не стоит, – не обернувшись, бросила Галина Васильевна. – Мы уже прокатились на вашем авто. Сомнительное удовольствие.

– Зато сколько острых ощущений! – Арина рассмеялась. – Такой день рождения мэтра вы не забудете. Будет что вспомнить.

Уже подойдя к воротам, Галина Васильевна оглянулась. Арина, сойдя с крыльца, стояла на садовой дорожке.

– Не знаю, почему вы решили так подло обойтись с нами… – начала Галина Васильевна, стараясь держаться в рамках.

– Всему свое время, – со своей фирменной загадочной полуулыбкой ответила Арина.

– …но мне жаль вас, – продолжила Галина Васильевна. – Вы переполнены ненавистью, а ненависть разъедает душу…

– Может быть, все же вызвать «скорую»? – перебила ее Арина с наигранным сочувствием. – Вы такая бледная…

– Врезал бы ей! – прошипел Андрей. – Жаль, теток не бьют, а то бы…

– Ненависть разрушительна, – спокойно добавила Галина Васильевна, словно не услышав предложения хозяйки дома. – Вы разрушаете, губите себя. Так что «скорую» нужно вызывать не для меня, а для вас.

Выскочивший на улицу Евгений, пошатываясь, молча подошел к воротам, открыл их, пропуская гостей. Арина смотрела им вслед – зрачки ее глаз были неестественно расширены.

Выйдя за ворота, Галина Васильевна и Андрей в молчании побрели по дороге к ближайшей автобусной остановке. Сели на скамейку. Андрей тяжело вздохнул, посмотрел на часы.

– Пора бы ей уже появиться, – заметил он.

Машин в этот поздний час не было. Вокруг тихо, покойно. Пахло какими-то травами, оглушительно стрекотали цикады.

– Слышишь? – напряженно вслушиваясь, спросил Андрей.

– Такой стрекот трудно не услышать, – невпопад ответила Галина Васильевна.

– Да я не про цикад, кажется, машина едет.

Андрей вышел на середину дороги. Из-за поворота вынырнул автомобиль, рассекая фарами таинственный мрак ночи.

– Сюда, сюда! – закричал Андрей, прыгая на месте и размахивая руками.

Машина стремительно приближалась, сигналя фарами. Андрей вернулся за бабушкой и, взяв ее под руку, вывел на дорогу. Навстречу им уже бежала Саша. За ней шел мужчина высокого роста и плотного телосложения. В отличие от Саши он, казалось, был абсолютно спокоен.

– Живы?! – Саша лихорадочно обцеловала сына. – Мама, ты как?!

– Я в порядке, – устало откликнулась Галина Васильевна и, взглянув на Сашиного приятеля, сказала: – Спасибо вам, – она запнулась и неуверенно добавила, – Алеша…

– Меня зовут… – желая поправить ее, начал было он, ведя Галину Васильевну под руку к машине.

– Ох да, Слава! – испуганно поправила саму себя Галина Васильевна.

– Галя, бедная… Ты запуталась в бойфрендах нашей неутомимой маман! – не без ехидства заметил Андрей, помогая бабушке сесть на заднее сиденье.

– …Меня зовут Илья, – все же договорил мужчина.

– Ну все! – Саша села за руль. – Опустили по полной программе! Хороша у Андрюшки мать! – добавила она, следя за реакцией Ильи, севшего рядом. – Пробы ставить негде…

Как ни странно, несмотря на пикантность темы, сказано это было легко и просто, как если бы речь шла о Сашином пристрастии к мороженому. И все четверо, не сговариваясь, дружно рассмеялись.

– Ладно, я не ревнивый, – вздохнул Илья. – У самого нос в табаке… и все же… – он сделал «страшное» лицо, что еще больше рассмешило присутствующих, – так сколько же их у тебя, Клеопатра?

– Со счета сбилась, – весело ответила Саша и добавила, рванув машину с места: – Но чтобы вот так, ночью, в глушь, по первому зову, – это только ты. Только к тебе.

* * *

Саша кружила по комнате, распекая мать и сына, понуро сидящих за столом:

– …Нет, я все-таки не понимаю, как можно было ночью к незнакомому человеку бог весть куда!!! А если бы эти мошенники велели вам привезти деньги?! Господи!!! Да вас бы уже на свете не было!

– Мам, но там был «Этюд» – лучшая картина деда! – крикнул Андрей.

– Ну и что?! Тебе-то не все ли равно? – нервно возразила Саша. – Ты же знаешь: вся коллекция картин достанется не тебе, а твоему родственничку, этому обалдую Володьке!

– Оставь мальчика в покое, – заступилась за внука Галина Васильевна.

– Плевать, – пробормотал Андрей. – Главное – спасти картину! Вернуть ее.

– Молодец! – одобрительно вставила Галина Васильевна.

– Куда вернуть? Кому? Вовке? – не унималась Саша. – Чтобы он потом загнал ее по дешевке…

– Это наш долг, – голосом полным достоинства негромко, но выразительно сказала Галина Васильевна.

– Долг перед кем? – Саша потянулась за сигаретами, но, передумав, взяла из вазы конфету, нервно развернула фантик и положила обратно в вазу.

– Перед дедом! – невозмутимо ответил Андрей.

– Перед потомками… – добавила Галина Васильевна.

Саша всплеснула руками.

– Филантропы! Вы думаете, вам спасибо скажут? Проснется наш маэстро и расплачется…

– Не ерничай, стыдно. – Галина Васильевна с осуждением посмотрела на дочь. – Ни твой отец, ни мы с Андреем не заслужили этого.

Как будто опомнившись, Саша вдруг остановилась, устало опустилась на стул, закрыв лицо руками.

– Мам, ну прости, извини меня, я… – она взяла фантик и скатала его в шарик, – я очень перенервничала, понимаешь… ты даже представить не можешь, что я пережила… здесь… когда…

– Ладно, Саш, три часа ночи, – прошептала Галина Васильевна, вставая из-за стола. – Мы с Андрюшей смертельно устали…

– Смертельно! Вот именно! – вновь завелась Саша. – Вы рисковали смертельно! И ради кого?! Если вдуматься…

– Ради Володи, – стояла на своем Галина Васильевна, – ради его наследия.

– Альтруисты! – негодующе воскликнула Саша. – Это ты, мамочка, воспитала из него фаната дедушкиной… мазни! – Саша вперила в мать гневный взгляд. – Жаль, маэстро не успел оценить Андрюшкиной жертвенной любви! Иначе не отписал бы все Лериному сыну…

– Да, воспитала, – согласилась Галина Васильевна, в упор глядя на дочь.

– Пойду посуду помою, – сказал Андрей и, собрав тарелки, вышел из комнаты.

– Да, – повторила Галина Васильевна, – Андрея воспитала я. Кто-то ведь должен был воспитывать парня, пока его мать… – она понизила голос до шепота и жестко закончила, – кочевала из одной постели в другую!

– Это неправда! И ты сама это знаешь, – обиженно сказала Саша.

Зазвонил телефон. Галина Васильевна взяла трубку.

– Алло!

– Мам, – зашептала Саша, – если это Глеб, скажи, что я уже сплю.

– Да, Глеб, да… Простите, но она уже легла спать… Желаю вам всего хорошего.

Галина Васильевна положила трубку, села на диван и внимательно посмотрела на дочь.

– Ладно, садись, поговорим. – Тяжело вздохнув, она рукой показала дочери на место рядом с собой. – Ну что, так и будешь по отелям да по квартирам… тайком… вечно в пробках?.. Ты что думаешь, я ничего не замечаю? Ты посмотри на себя. Извелась вся. – Она с сочувствием посмотрела на дочь. – Саш, тебе замуж пора.

– Да за кого замуж-то?

– Как за кого? Вот за него… – Галина Васильевна выразительно посмотрела на телефон. – Ведь ты же с ним и в круиз ездила, и Новый год встречала… И по четыре часа в пробках стоишь…

– За него не могу.

– Почему?

– Потому что у нас так складываются обстоятельства.

– Ага, понятно, что ничего не понятно… А Илья?

– А Илья, – Саша улыбнулась, обняв мать за плечи, – он мой друг… Ну что? Все? Или еще будут вопросы?

– Друг… – Галина Васильевна покачала головой, – ну тогда я ничего не понимаю…

* * *

Частная клиника потомственного доктора Астровского находилась в тридцати километрах от МКАД и занимала территорию в несколько гектаров. Место было красивое – сосновый бор, небольшие живописно заросшие прудики с лилиями, японский сад – все это должно было благотворно воздействовать на пациентов, вселяя в них радость жизни и желание выздороветь. Раз в год Ираида Антоновна ложилась в клинику для профилактического обследования и лечения. Многие годы ее наблюдал Астровский-старший, с которым она дружила более пятидесяти лет. Они познакомились еще в лагере. После его смерти, десять лет назад, она перешла «по наследству» из рук отца в руки сына. Для Астровских Ираида Антоновна была почти что членом семьи. В клинике она чувствовала себя как дома, не изменяя себе и своим привычкам.

После утренних процедур Ираида Антоновна, наведя марафет и перемерив несколько шляпок, выезжала в кресле-каталке на прогулку. Если погода не располагала к таковым, медсестра выкатывала ее на большую крытую террасу, где стояли небольшой круглый стол и несколько плетеных кресел для посетителей.

– Таня, – разглядывая себя в зеркало, обратилась Ираида Антоновна к молоденькой медсестре, – тебе не кажется, что эта шляпка меня старит?

– Мне так не кажется, совсем даже наоборот, – бодро ответила медсестра.

– Ну хорошо. – Ираида Антоновна метнула взгляд на сверток, который лежал на столе. – Это что там такое?

– Сегодня утром вам передали.

– Что? От кого? Открывай, посмотрим, что там за хрень.

Таня принялась распаковывать сверток, выставляя на стол его содержимое.

– Что это?! – с ужасом воскликнула Ираида Антоновна.

– Яблочное пюре… – начала было перечислять медсестра.

– Кошмар! От кого это?

– От Валерии Игоревны.

– А ну немедленно набери мне ее, – властно потребовала старуха.

Таня послушно вынула из кармана белоснежного халата мобильный, набрала номер, вручила телефон Ираиде Антоновне.

– Лера! Зачем ты прислала мне эту мерзость?! – обрушилась Ираида Антоновна на собеседницу. – Яблочное пюре? Я что, беззубая развалина?! У меня своих целых восемнадцать штук! Ты мне еще памперсы пришли! Нет, не прощаю. Я в гневе! Так, – довольная произведенным эффектом, она отдала трубку медсестре, пророкотав: – А теперь Сашу давай.

Набрав номер, Таня вложила трубку в ладонь пациентки.

– Сашка, здесь такой рентгенолог! – уже другим тоном заговорщицки зашептала Ираида Антоновна. – Бывший брюнет. В твоем вкусе!.. Я навела справки… Разведен… Да… Да… Приезжай – сосватаю!

Она снова протянула трубку медсестре, приказав набрать номер Веры.

– Алло, куда ты к черту запропастилась? Я тебе вчера звонила. Где ты пропадаешь?.. Что готовишь? Выставку молодых художников? Слушай, если ты будешь так много работать, на тебе никто никогда не женится… Кто там у тебя мычит?.. Ты что, подрабатываешь скотницей? – Ираида Антоновна громко рассмеялась собственной шутке. – А что ты делаешь в Мытищах?.. Что значит – не телефонный разговор?! Так приезжай и расскажешь! Да, кстати, должна тебе сказать, что твоя сумочка невзрачная совершенно тебе не идет… Ха-ха-ха, не смеши меня – у тебя, что ни спроси, все последняя коллекция! Короче, предлагаю ченч – мою сумку старинную на твою авоську паршивую. Ты должна это ценить, между прочим… И не затягивай, могу и передумать. Все! Отбой! Как думаешь, – Ираида Антоновна обернулась к медсестре, – клюнет она на мое специальное предложение?

– Я на ее месте клюнула бы, – дипломатично ответила Таня.

– Ладно, теперь Анну набери, и поедем променировать.

Медсестра покорно набрала номер, другой и сообщила:

– Ее мобильный отключен.

– А ты домой позвони!

– Звонила, там автоответчик.

– Ну, на нет и суда нет. А знаешь что, давай по такому случаю курнем!

– А давайте не будем рисковать! – слезно попросила медсестра. – Узнает кто – меня же из клиники выгонят!

– Кто не рискует, тот не пьет шампанское! – отрубила Ираида Антоновна. – Подкати-ка меня к окну.

Подавив вздох, медсестра подкатила кресло-каталку к окну, вынула из кармана халата пачку папирос, протянула ее Ираиде Антоновне и щелкнула зажигалкой.

– Кстати о шампанском… – Со смаком затянувшись и заговорщицки подмигнув медсестре, Ираида Антоновна потребовала: – Принеси-ка мне полстопки из ординаторской! И не сметь мне возражать!

* * *

Вышколенная секретарша открыла перед Анной Федоровной дверь директорского кабинета. Георгий, встав из-за массивного стола, пошел ей навстречу.

– Рад видеть тебя. – Изогнувшись в галантном поклоне, он поцеловал гостье руку. – Чудесно выглядишь! Прости меня за эту безобразную сцену в ресторане…