Текст книги "Леди удачи"

Автор книги: Марина Белоцерковская

Соавторы: Оксана Балазанова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 6

 
Как наешься ты своей полбы,
Собери-ка с чертей оброк мне полный.
 

А. С. Пушкин, «Сказка о попе и о работнике его Балде»

Ксав заявился в шесть утра после капитального загула, слегка навеселе. Едва не своротив по пути стол, хихикнул, и когда затих грохот, сказал:

– Добренький всем вечерочек! Просю пардону, ежели кого разбудил.

Артур, столь бесцеремонно вырванный из сна, вызверился:

– Шоб ты сдох, быдло заскорузлое! Я уж думал: крюйт-камера рванула!

Ксав, уронив стул, добрался до Суорда и успокаивающе потрепал его по плечу.

– Не-е! Если б крюйт-камера, я б сейчас уже с крылышками был.

– Сказать тебе, с чем бы ты был?! – Артур окончательно проснулся. – И где?!

– А я уже оттуда! – безмятежно изрек Ксав, занятый стягиванием ботфорта. Сапог сопротивлялся. Ксав высунул от усердия язык, но это мало помогло.

– А что, в кабаках теперь рогатых и хвостатых тоже обслуживают? – с убийственной вежливостью осведомился Артур. – Да еще по двое суток кряду!

– Ты деспот и тиран! – с достоинством произнес Ксавье, балансируя в одном сапоге. – Я новую идею обмывал!

– Господи! В прошлый раз, когда ты изобрел ядро с дистанционным управлением, мы месяц «Тайну» чинили. Что ты придумал на сей раз, убоище? Атомную бомбу на керосине? Торпеду с задним ходом?

– Галилея тоже не признавали современники, – сообщил Куто в пространство.

– А Джордано Бруно даже сожгли, – ехидно подхватил Артур.

– Господь с тобой! Только без излишеств! – истово перекрестился сапогом Ксав. – Сначала покорми, а потом и в печь сажай.

– Святые угодники! Чем же ты в кабаке занимался, прорва ненасытная? Где в тебе столько помещается? В каком, скажи, месте?!

– В аппендиксе. Слушай ты, мастер лечебного голодания, если меня сейчас же не накормят, я сожру кока, закушу стюардом – и черт с ним, с аппендиксом, пусть вырезают!

После завтрака, когда Ксав сидел в истоме, обмахиваясь салфеткой, вошел посыльный и обратился к Артуру:

– Сэр! Вас срочно вызывает капитан Блад. Он ждет у месье д'Ожерона.

Суорд вздохнул:

– «В такую рань… В такую даль… Такой облом!». Но надо. Ксав, остаешься старшим. Вопросы есть?

Ксавье открыл один глаз и тупо глянул на Артура:

– Ес-сть, – голос его звучал томно и расслабленно. – Каким там старшим?! Мне бы сейчас не старшим, а в ванну и в нирвану. Совесть имей, кэп! Я всю ночь… это… глаз не сомкнул… Бдил…

– Жучка беспородная! – рассвирепел Суорд. – Бдение у него! Кабацкая всенощная! Чтоб к моему возвращению был как стеклышко!..

– То ес-сть ос-стекленевши!.. – Ксав растянул рот в блаженной ухмылке.

– Не хочешь как стеклышко, будешь как огурчик – зелененький и в пупырышках! – рявкнул Артур. – Короче, если вернусь и увижу на «Тайне» бардак – повешу!

– Бесполезно. Если за шею – все мое при мне останется, а если за ноги – протрезвею…

– Иди в пень! – устало махнул рукой Суорд. – С тобой и с трезвым-то спорить, что зеркалу морду бить, а уж с пьяным…

* * *

Артур уже взялся было за бронзовое кольцо на двери губернаторского дома, как за спиной его раздался нежный голосок:

– Месье Со-орд!

Артур шарахнулся, словно услышал тигриный рык. Но тигров не было. У клумбы цветущих азалий стояла мадемуазель д'Ожерон-младшая и кокетливо обмахивалась пышным веером.

– Сударыня! – Суорд отвесил почтительный поклон. – Я, право, не ожидал увидеть вас здесь так рано.

– Ах, капитан! – Люсьен томно воздела горе глазки. – Я птичка ранняя. А особенно в такое чудное утро!

– Прекрасная погода, не правда ли? – не без доли сарказма процитировал Артур дежурную фразу из учебника французского языка.

– О, да! – Люси не заметила насмешливого тона собеседника. – Я хочу прогуляться по парку. Может быть вы составите мне компанию?

– Увы, мадемуазель. Я был бы счастливейшим из смертных, если бы не дела…

– Дела! – Люси в раздражении топнула ножкой. – Опять дела! У всех дела – у отца, у мистера Блада! Даже у вас! И только до меня никому нет дела!

– Мадемуазель, вы несправедливы! – Артур подошел к девушке и вдруг увидел слезы в ее глазах. – Мадемуазель! Люси! – повторил он как можно мягче. – Ну что вы, девочка?! Не плачьте. Ну, если вам так хочется погулять, пойдемте.

Слезы моментально высохли. Люсьен вложила свои пальчики в ладонь Суорда и, без умолку щебеча о всяческих пустяках, повела его по тенистым аллеям сада. Артур шел, как волк на цепи, и всё оглядывался на большой белый особняк, где тщетно ждал его капитан Блад. Поэтому можно себе представить тихий восторг Суорда, когда на одной из тропинок он увидел до боли знакомый силуэт Джереми Питта. Артур бросился к нему, как застигнутый штормом корабль к спасительной бухте.

– Джерри! Доброе утро!

– Доброе… – процедил сквозь зубы Джереми, не сводя глаз с очаровательной Люсьен.

– Ах, это вы, месье Питт! – скорчила легкую гримаску та. – Что вы здесь делаете?

– Я… Я хотел видеть вас… – при звуке любимого голоса Джереми забыл обо всем на свете.

– Но я вас не ждала.

Питт метнул на Суорда свирепый взгляд. Тот понял, что пора уносить ноги, но Люси не собиралась отпускать свою добычу. Она обвила локоть Артура двумя руками и послала Джереми холодную светскую улыбку:

– Извините, месье Питт, но сегодня с утра я обещала капитану Суорду показать наш парк.

«Джерри, спасай!», – мысленно возопил Артур, понимая, что находится сейчас между трех огней: влюбленностью Люсьен, ревностью Питта и гневом Блада.

Джереми, у которого способность логически мыслить совсем увяла под напором чувств, истолковал отчаянный взгляд Артура как просьбу не мешать свиданию. Он смертельно побледнел и, яростно прошипев:

– Ну, щенок, подожди! – метнулся в заросли.

Суорд тихо чертыхнулся и, невзирая на легкое сопротивление своей дамы, повлек ее обратно, к дому. У самого крыльца он мягко, но настойчиво высвободил свой локоть из ее цепких рук. Почтительно поклонившись, Артур взбежал по ступеням, оставив Люси в некотором недоумении.

* * *

– Где вас носит, Суорд? – синие глаза Блада пронзили Артура морозными иглами. – Я посылал за вами два часа назад.

Щеки Артура вспыхнули – не компрометировать же легкомысленную Люси, да еще в присутствии ее почтенного папочки!

– Простите, сэр! Больше не повторится, сэр!

– Хорошо. Садитесь.

Артур опустился в кресло, пристально разглядывая собеседников. Ох, и не нравились они ему сегодня! Блад был мрачен, словно кладбищенский ворон; д'Ожерон, напротив, сиял, как праздничная люстра. Что-то произойдет!

– Артур! – тон Блада не оставлял возможности для возражений. – Вам надлежит сегодня же отбыть в Картахену. Есть сведения, что там накапливаются в ожидании Золотого Флота огромные сокровища. Это нужно проверить. Пойдете вы. Возьмете с собой Питта. Всё.

У Суорда упало сердце. До Картахены уже давно докатились слухи о «дьябло Эспада» [16]16
  Espada (исп.) – шпага, соответствует значению этого слова (sword) по-английски.


[Закрыть]. И не только слухи… Слишком много обитателей Мэйна знают его в лицо. Да еще Джерри… хорош соратничек – человек, для которого Артур – бельмо в глазу! Ну, что ж. «Коррида, фортуна. Вчера – бык, сегодня – тореадор». Значит, так закончится твоя авантюра, Женька! Хотя, впрочем, бывает и на старуху проруха: то ли петля оборвется, то ли шея промахнется…

Артур встал, положил руку на эфес шпаги и, окинув твердым взглядом напряженные лица Блада и д'Ожерона, тряхнул копной каштановых волос:

– Есть, капитан!

* * *

Ксав заполз в полумрак каюты. Вольготно расположившись в кресле и закинув длинные ноги на стол, он облегченно подставил лицо прохладному ветерку из иллюминатора.

– Неплохо иногда быть старшим, – закрыв глаза и сложив руки на животе, мурлыкал он. – Сыт, пьян, никто на мозги не капает.

Вдруг из угла донеслось негромкое пение сверчка. Этот мирный звук произвел действие разорвавшегося снаряда. Ксав подскочил в кресле:

– О, дьявол! – с чувством произнес он. – Забыл о сеансе. Голова с ушами! Какое же сегодня число, братцы?!

«Сверчок» продолжал петь, а Ксавье шевелил губами, подсчитывая:

– Двадцать девятое! Ни фига себе!!! – он с ужасом уставился в угол. – Десять дней просрочили! Они же сейчас мне устроят вырванные годы! Где этот Артур, холера его забери?!

Ксав сделал нерешительный шаг в угол. Остановился. «Сверчок» надрывался.

– Что ты орешь, зараза?! – в отчаянии взвыл Куто. – Лучше бы сказал, чего врать!

Наконец, решившись, он направился к сундуку в углу каюты и, откинув крышку, вытащил оттуда прибор, размерами и внешним видом похожий на пишущую машинку.

– Хорошо, хоть запах не передается, – бормотал Ксав, настраивая передатчик. – О, Мардук! Где же тут включатель?! Ага, есть! Заткнулся наконец!

«Сверчок» смолк. После секундной тишины послышался шорох, и из машины поползла бумажная лента.

– Ну вот! – в отчаянии воздел руки к потолку Ксав. – Я так и знал! Почему-то Артуру – звуковой сигнал, а мне – этот чертов пипифакс [17]17
  Pipifax (англ.) – туалетная бумага.


[Закрыть]! – и он с ожесточением зашарил руками по кнопкам, шипя сквозь зубы: – Если ты, проклятая помесь арифмометра и соковыжималки, незаконнорожденный отпрыск стиральной машины и пылесоса, сейчас же не заговоришь, я сделаю из тебя крем-брюлле! А ну, говори, дрянь электронная!

С этими словами Ксав двинул аппарат кулаком. Прибор крякнул и сказал:

– … срочили на полторы недели. Что случилось? Прием.

Ксав резко выдохнул в сторону, с мученическим выражением лица нажал кнопку и сказал в микрофон:

– Алло, Центр! В общем… это… все в порядке. Прием.

Аппарат взорвался восклицаниями:

– Какой «прием»?! Что значит «в порядке»?! Почему молчали? Алло! Алло!

Ксав отодвинулся и с отвращением взглянул на передатчик:

– Ну, почему, почему… Дела были… – скучно сказал он. Помолчал и добавил: – Разные…

Минуты три аппарат дребезжал и подпрыгивал, пытаясь донести до слуха Ксавье эмоции руководителя Центра. Ксав терпеливо ждал.

– Ну, че шуметь-то? – наконец вступил он в разговор. – Все идет по плану. Ограбили нескольких купцов… То есть, это… Вживаемся в местный колорит. Задание выполнили. Отчет послали. То есть, посылаем… То есть, сейчас пошлю… – Куто огляделся в поисках отчета. – Щас я его пошлю… Щас я его так пошлю!..

Углядев пакет под койкой, Ксав с радостным воплем ухватил его и принялся запихивать в приемный блок, приговаривая:

– Вот он, отчетик-то! Не отчетик, а блеск, право слово! Читайте, завидуйте. А у нас все в порядке! Все в полном порядочке! Блада тут чуть не угрохали. Но это мелочи. Все равно жив остался. В Артура Люсьен втрескалась… Но вы можете не беспокоиться, она не в его вкусе. Ему синеглазые брюнеты больше нравятся… А мне блондины… То есть, я хотел сказать, есть на кого положиться в трудную минуту. Здоровье у нас тоже будь здоров! Вина в рот не берем. Иногда… Особенно я… Особенно сейчас… – Ксав передохнул и в тоске обвел глазами каюту. Потом доверительно сказал: – Вы меня вообще-то поменьше слушайте. Берите пример с меня. Я себя со вчерашнего вечера не слушаю. Вот просплюсь… то есть, высплюсь как следует и вновь за работу. А то двое суток, не просыхая… э-э-э… не просыпая… Не просыпая, говорю, ни грамма пороха, заряжал алебарды… то есть, арбалеты… тьфу! Аркебузы! В общем, все, что можно было заряжать… Что? Ну, конечно, бой! Была шикарная побойка!.. То есть, побоище было, что надо! Местное население так и осталось лежать возле опустевших бочонков с… порохом. Лишь немногие ушли домой своими ногами… Ну, может еще чуток руками помогали… Мы? Ну, мы, конечно, в норме! Артур сейчас у капитана Блада. А я вот тут бдю… то есть, бжу… то есть… В общем, караулю. Что? Новое задание? Валяйте! Нет, вы лучше письменно, а то вдруг я что-нибудь перепутаю… Спасибо!.. Всегда готовы!..

Аппарат уже отключился, а Ксав продолжал сидеть с изнуренным видом, вперившись в него глазами. Наконец Куто вздохнул, отер пот со лба, свернул бумажную ленту с посланием Центра и спрятал передатчик в сундук.

Постояв над сундуком с патетическим видом, он негромко и с чувством произнес:

– И кто оценит усилия, прилагаемые мною во имя благородных целей?! Увы! Талант признают, лишь похоронив. Но благодарные потомки отыщут мой скорбный приют, уронят слезу на него и поставят мраморный памятник с надписью…

– «…Здесь покоится величайший алкоголик и знаменитое трепло XVII и XX веков»! – с этими словами в каюту вошел Артур. Лицо его было сумрачным. – Не знаю, как насчет твоего памятника, а вот у меня, кажется, есть шанс заработать свой в ближайшие дни.

– Чуть что, сразу – трепло! – оскорбился Ксавье. – Я, к вашему сведению, не трепло, я это… орало… ой!.. оратель… Ну, в общем, философ.

– Особенно, когда наквасишься до поросячьего визга, – мстительно подтвердил Суорд. – Крокодил бездушный! Ну тебя в Марсианскую пустыню!

– Говорят, там тоже есть жизнь! – гордо ответствовал Куто. – Кстати, о жизни… Кэп, пока тебя где-то носило, тут Центр на связь выходил.

– Ну?! – подскочил Суорд.

– «Ну, ква!». Вылили на мою бедную взъерошенную головушку три килограмма междуматий, сунули очередную ксиву и сделали ручкой.

– Где?!

– Ксива? Вот! – Ксав вытащил из-за пазухи шуршащий рулон. – На!

– Читай.

Ксавье со вздохом поскреб макушку:

– Что-то у меня сегодня буквы размножаются почкованием. Так что могу дочитаться до Варшавского договора. Прочти сам и изолжи… Не… Излоги… Тьфу! Во, сам видишь!

Артур пожал плечами и развернул свиток.

– Та-ак. Золотой Флот… Формируется в Картахене… Затонул, предположительно, у Виргинских островов… Да что они, сговорились, что ли?!

– Ты это о чем?

– О чем?! Во-первых, нашему капитану, судя по всему, до чертиков надоела моя персона, и он посылает меня в эту долбаную Картахену шпионить за Золотым Флотом. Во-вторых, в пару мне он дает почему-то Джереми Питта – ничего остроумнее не придумал. Я тут лихорадочно соображаю, как бы от всего этого отвертеться, так и наши туда же, спасибо им большое! – Артур нервно прошелся по каюте. – Ладно, дружище. Видно, так легли мои карты. Ну что ж, капитан Куто. Принимай «Тайну» под свое командование и пой отходную по моей грешной душе!

– Ты ли это, кэп?! Что еще за поминки?! – Ксав изумленно смотрел на друга. – Совсем офонарел?

– А то ты не понимаешь! В этой чертовой Картахене меня знает каждая собака. И Питеру это прекрасно известно, – Артур снял со стены гитару и задумался, перебирая струны. Потом тихонько заиграл «Похоронный марш».

– МДП [18]18
  Маниакально-депрессивный психоз.


[Закрыть]в депрессивной фазе, – уверенно констатировал Ксавье. – Хошь, вылечу?

Суорд поднял вопросительный взгляд:

– Ну?

– В ухо дам – всю депрессию как рукой снимет!

– Иди к черту, целитель! Я просто думаю, на кой мне Джерри? Нет, парень он неплохой, душевный. И штурман вполне приличный. Но вот что касается самозащиты… Мордобой не для него; стреляет – в белый свет, как в копеечку; со шпагой не в ладах; ножа в руках не держал… разве что за обедом… Шпион из него, как из мыла апельсин. На фиг он Питеру сдался? Ну ладно, я ему поперек горла, но Джерри?! Лучший друг?! Не понимаю!

– Не бушуй, тайфун «Евгения»! Фокус показать?

– Знаем мы твои фокусы. Сейчас ключ стянешь и спирта налакаешься до бесчувствия.

Ксав интригующе хмыкнул. Добыв из кармана флакон с резиновой грушей, он окатил себя струей остро пахнущей жидкости и медленно растворился в воздухе. Артур протер глаза, потом, услыхав тихое хихиканье, приложил ладонь ко лбу. Убедившись, что жара нет, он покачал головой:

– Во, псих! Чеширский Ксав. Вернись, я все прощу!

Ответа не было. Каюту быстро заволакивал удушливый аромат тухлой селедки.

– Эй, итальянец с редкой фамилией – Озверелли! «Не кажется ли вам, что здесь… э-э-э… некоторое амбре?» [19]19
  А. и Б. Стругацкие «Понедельник начинается в субботу»:
  «– Я думаю, вы чувствуете… э-э… некоторое амбре.
  – Да, – сказал я с чувством. – Воняет гадостно. Как в обезьяннике».


[Закрыть].

– Ну, предположим, кажется! – прозвучал мрачный голос.

Из ничего стал постепенно проявляться Куто. Артур еще раз протер глаза и основательно помотал головой – таким представить друга можно было только в малярийном бреду. Лицо Ксава было изумрудным, как свежая травка; глаза своей краснотой вызывали смутные ассоциации то ли с вампиром, то ли с кроликом-альбиносом; волосы приобрели оттенок морской волны под тропическим солнцем.

– Свят-свят! – потрясенно пробормотал Суорд и попятился. – Это что за павлиний хвост?!

– Нравится? – самодовольно ухмыльнулся Ксавье.

– В зеркало на себя посмотри, чучело разноцветное! Ты похож на глокую куздру в исполнении пьяного абстракциониста!

– А что, ты меня видишь? – опешил Ксав.

– Еще бы! И ладно бы только видел… Тут еще запах… Авгиевы конюшни по сравнению с нашей каютой – розарий! Та-ак, и что сие значит?

– Это и есть моя новая идея, – вздохнул Куто. – Абсолютный Отражатель Света. Наносится тонким слоем и превращает тебя в человека-невидимку. Представляешь, какой был бы класс?! Только вот вонь эта…

– Гриффит [20]20
  Гриффит – главный герой романа Г. Уэллса «Человек-невидимка».


[Закрыть]-второгодник! – взорвался Артур. – Чему тебя в школе учили?! Подобные опыты надо проводить хотя бы на открытом воздухе, если уж вытяжного шкафа нет.

– Пробовал, – снова вздохнул Ксав. – Запаха там, конечно, нет. Но и эффекта тоже.

За время этой словесной дуэли Куто понемногу приобретал свои естественные цвета, только лицо и руки его почему-то покрылись багровыми пятнами.

– Похоже, факир был пьян и фокус не удался, – подмигнул Ксаву Суорд. – Индейцы бы прозвали тебя сейчас Красным Леопардом.

Но «Красный Леопард» уже не слышал друга. Пытаясь унять внезапный зуд во всем теле, он яростно скреб себя обеими руками и жалобно причитал:

– Ой-ей-ей! Я же всегда не любил эту проклятую химию! Ой, мама, роди меня обратно!!!

Глава 7

И Шарика заманили и заперли в ванной.

М. Булгаков «Собачье сердце»

Артур Суорд был доволен. Шагая по набережной Картахены к старым докам – месту встречи с Джереми Питтом, он мысленно рапортовал Бладу о результатах разведки. Они были блестящими. В этой точке можно пошатнуть могущество испанских колоний, если хорошо ударить, а уж он, Артур, об этом позаботится. Все карты, планы и документы, которые удалось добыть, Суорд переснял на микропленку, и кассета в виде ладанки висит у него на шее. На «Тайне» они с Ксавом всё увеличат и расшифруют. Джерри целую неделю добросовестно просидел в портовом кабаке, и теперь известно, что дон Мигель недавно ушел со своей эскадрой на поиски Блада, и здесь его ждут не скоро; что губернатор занимает свою должность по недоразумению, а вот местная инквизиция на высоте, и палачи свое дело знают; что форт и ополчение еще не пришли в себя после недавнего нападения пиратов, и еще множество ценных сведений. Их миссия окончена. Сегодня Джереми и Артур сядут в шлюпку, которая ждет ежедневно около полуночи. Не пройдет и трех дней, как Суорд очутится на палубе «Тайны»… Радужные мысли Артура прервал чей-то удивленный возглас. Суорд вздрогнул и, бросив взгляд в сторону, заметил страшно знакомое и чем-то неприятное лицо. Прежде чем Артур вспомнил, где он видел этого типа, тот исчез.

«Гнусная штука, – подумал Суорд. – Меня, кажется, узнали! Придется поторопиться».

Джереми очень обрадовался появлению Артура. Нет, конечно, Джерри не трусил, но такое количество испанцев вокруг действовало ему на нервы. Суорд прикинул время. Еще целый час. Внезапно сзади лязгнуло железо. Артур обернулся и увидел взвод солдат, которых вел все тот же странно знакомый тип.

– Вот он, Артур Суорд, правая рука Блада! – заорал наводчик, и тут Артур узнал его. Это был матрос Грег Стил по кличке «Прыщ», которого Суорд прогнал год назад за воровство и подстрекательство к бунту.

– Привет, Прыщ! – улыбнулся Артур, вынимая пистолет. – Вот где ты теперь обосновался?!

Прыщ слишком поздно вспомнил, что капитан Суорд хорошо стреляет. Артур и на этот раз не промахнулся. Покончив с предателем, он оценил обстановку и понял, что отступать некуда. Они с Джереми были окружены. Оставалось только прорываться с боем. Не дожидаясь нападения, Артур со шпагой в руке бросился на испанцев. Джерри никогда не был блестящим фехтовальщиком, но желание увидеть Люси д'Ожерон сделало из Питта тигра. Вдвоем они так успешно косили противника, что у Суорда уже мелькнула мысль:

– Кажется, прорвемся!

И в этот момент раздался выстрел. Джерри вскрикнул и упал. К нему рванулись испанцы, но Артур схватил шпагу Питта в левую руку и наддал оборотов, прикрывая товарища. Внезапно прозвучал второй выстрел, и пуля пробила плечо Суорда. Минутной слабости оказалось достаточно, чтобы обоих схватили и связали.

* * *

Натужный скрип двери заставил Артура оглянуться. В камеру несмело вошла тоненькая черноволосая девушка лет пятнадцати, с подносом в руках.

– Ваш обед, сеньор… – не поднимая глаз, негромко сказала она и торопливо повернулась к выходу.

– Минутку, сеньорита! – окликнул ее Артур. – Не найдется ли у вас немного корпии? Мой друг ранен и потерял много крови… – он показал на Джереми, лежащего без сознания на голом полу.

Девушка отважилась, наконец, глянуть на одного из «ужасных корсаров капитана Блада», задержалась взглядом на окровавленной рубашке Артура, не сразу ответила:

– Да, конечно, сеньор! – и тихо скользнула за дверь.

* * *

Еще через час, когда старательно перевязанный Питт спал на охапке свежей соломы, Артур уже знал, что девушку зовут Инесса, что ее отец – Энрико Вальядос – служит здесь двенадцатый год, что у нее живые веселые глаза, что она ревностная католичка и что «сеньор Артуро никак, ну никак!» не может быть пиратом, так как пираты все «огромные, сильные и бородатые».

* * *

А еще через некоторое время «правую руку капитана Блада» возымел желание лицезреть сам комендант дон Аугустино Морендо. Из двухчасового бесплодного разговора каждый вынес, что мог. Дон Аугустино – твердое убеждение, что добиться сведений от Суорда без посторонней помощи невозможно, несмотря на обещание последнего выложить всё после того, как «погладит шнурки». А Артур – несколько живописных синяков и посулы дона Морендо заняться «щенком» вплотную сразу по возвращению его, дона Морендо, из Барранкильи. Особо радужных перспектив Суорду это обещание не сулило: жертв комендантских «занятий» Артур уже успел увидеть во время своего краткого пребывания в общей камере.

Инесса за дни отсутствия коменданта все более преисполнялась состраданием и жалостью к красивому и юному сеньору Артуро. Его корректность, непринужденность и мягкость по отношению к ней романтическая душа Инессы, жаждущая появления «героя», с готовностью приписала «сердечной склонности». Жар, с которым она описывала пленных корсаров своему отцу, то и дело сбиваясь с безликого «они» на «сеньор Артуро», заставил, наконец, благодушного, не страдающего пристрастием к дисциплине Энрико Вальядоса заглянуть с инспекторской проверкой в камеру номер 17. Заботливый отец с облегчением убедился, что пресловутый сеньор Эспада ничего не подозревает о своих «пылких чувствах» к его черноглазой дочери. Заодно стало ясно, что единственное место, где можно отдохнуть душой, кроме крошечного садика во дворе тюрьмы, – это камера номер 17. Поэтому один визит тут же превратился в традицию, и вскоре напарник Вальядоса уже заинтересованно поглядывал, куда это ежедневно исчезает «папаша Энрико».

Искренне сочувствуя молодым людям, попавшим в лапы дона Морендо, сеньор Вальядос безо всякой задней мысли поведал им о жутких возможностях местной камеры пыток. Инесса белела и без сил прислонялась к стене. Джереми сжимал зубы, поглаживая затягивавшуюся рану. Артур довольно натурально валял дурака, но морозец то и дело пробегал по его спине.

* * *

Однажды в камеру прибежала заплаканная Инес.

– Сегодня утром вернулся дон Морендо! Отец узнал, что завтра за вас собираются взяться по-настоящему!

Артур переглянулся с побледневшим Джерри.

– У нас есть только один выход – побег, – задумчиво проговорил Суорд. – Но это фантастика…

– Отец передал, что знает подземный ход, который ведет к старым докам.

– К старым докам?! – Артур встрепенулся. Шлюпка! Она ждет их каждый день! Сейчас около десяти вечера. Есть время…

* * *

Вход в подземелье был в соседнем коридоре. К счастью, добраться туда с помощью Энрико удалось без приключений. Когда друзья уже проскользнули в узкий ход, тюремщик торопливо шепнул:

– Поспешите. Не понравилась мне что-то ухмылка моего напарника, когда я брал ключ от камеры…

Будто в подтверждение этих слов в коридоре гулко прозвучали торопливые шаги. Артур и Джерри, едва успев поблагодарить старика, включили третью скорость. Погоня не замедлила последовать, но друзьям повезло: они успели проскользнуть узкую часть хода и смогли встать на ноги, тогда как испанцы ползли по ходу на четвереньках и отчаянно ругались, царапая стены тяжелыми кирасами. Пленники почти ушли уже от погони, но Фортуна снова повернулась спиной: на одном из последних поворотов Артур на полном ходу врезался раненным плечом в выступ стены. Незажившая рана открылась. От резкой боли у Суорда потемнело в глазах. Ноги его подломились, и, сделав еще пару шагов, он упал, больно ударившись коленом о камень. Джереми кинулся к другу.

– Артур!!!

Суорд попытался встать, но тело не слушалось.

– Ты должен уходить, Джереми!

– Я тебя не оставлю.

– Джерри! Мне некогда тебя уговаривать, – Артур снял с шеи кассету с микропленкой. – Ты должен добраться до Блада и передать ему все, что знаешь. А Ксаву ты отдашь эту ладанку. Запомнил?

– Один я не пойду, Артур! – голос Джерри дрогнул.

– Отставить разговоры, лейтенант Питт! Извольте повиноваться старшему по чину! Блад ждет сведений. Доставить их в состоянии сейчас только ты. А ложное благородство прибереги для следующего раза. Это приказ, Джереми! – Суорд прислушался. Приближалась погоня. – Уходи!

– Артур!

– Иди, я сказал!!! – Суорд вынул пистолет.

– Есть, капитан! – с болью в голосе пробормотал Джереми и, уже уходя, крикнул: – Мы вернемся за тобой, Артур!

Суорд хмуро усмехнулся и разрядил пистолет в сторону появившихся испанцев.